Loe raamatut: «Князь полозов», lehekülg 2

Глава 4

Всё так же темно и тяжело дышать. Мои ноги волокутся по гладкому полу, а руки болят от чьих-то сильно сжатых ладоней, тянущих меня вперёд. Глаза не завязаны, но на голову надето что-то вроде мешка. Он пахнет землёй и когда-то давно полежавшими там овощами.

Куда я попала? Как это возможно? Я всего лишь легла спать! Может, это ужасный бесконечно тянущийся сон? Или я умерла, и теперь духи будут мучать меня вечность? Страх, что я испытываю сейчас, не сравним ни с чем, и тело начинает сопротивляться от сжимающей в руках боли, но от моих дёрганий нет никакого толку. Плечам становится только больней. Ещё пару мгновений, и муки заканчиваются. Конвой, что ведёт меня, останавливается, с головы снимают пыльный мешок, а в лицо ударяет тусклый свет, режущий глаза.

Я нервно дёргаюсь между двумя крупными здоровяками, уже не держащими меня так сильно, но и не дающими мне пройти вперёд. Кажется, я в замке. Да! Мраморные полы, в котором видно собственное отражение, огромные люстры с бесчисленным количеством свечей, отлитые из золота колонны и величественная свита возле трона. Только вот окон здесь совсем нет. Как далеко они утащили меня от дома?

Наконец тот громила, что стоял по правую руку от меня, торопея, отчитывается, стыдливо уткнувшись себе под ноги:

– Ваша светлость! Мы нашли его. Но он был варварски сорван этой девицей! – воин толкает меня вперёд, ноги не слушаются, и я предательски падаю на пол, сбивая колени. В зале эхом рокочет гогот здешних солдат, но одним лишь жестом тот, кто сидит сейчас на золотом троне заставляет их замолкнуть. Перчатка на его руке скрипит, сжимаясь в кулак. Он смотрит на меня с презрением, будто узнал во мне давнего врага. Вероятно, это князь или здешний король. Он похож на моего отца: седовласый, с ровно выстриженной, ухоженной бородой. На его голове сияет корона, обрамлённая драгоценными красными камнями, а на плечах красивый алый плащ, обитый мехом горностая. Его светлость внимательно оглядывает меня, а после задаёт вопрос:

– Кто ты такая? Зачем тебе сердце папоротника?

Чьё сердце? Я не ослышалась? И ночи не прошло, как я узнала о нём, а уже успела вляпаться в неприятности. Подождите-ка! Получается, я нашла его быстрее, чем… чем… О нет! Я попала в логово к… ЗМЕЯМ!

В голову пришло осознание! Острый ком, что застрял колом в горле, было не протолкнуть. Я точно не сплю! Это не кошмар, это ЯВЬ! Соберись! Соберись, Марьяна! Но что, если они узнают, что я дочка князя? Они убьют меня!

– Я дочь мельника. Живу в Мирграде, – отвечаю я, заикаясь. Князь явно смутился, скривившись в лице, будто увидел вместо меня слизняка или гусеницу. – Я просто заблудилась и, бродив по лесу, наткнулась на цветок. – Молодец, Марьяна! Искусно врёшь, только коряво.

– Х-м…интересно, – недоверчиво косится на меня князь, с пристальным любопытством осматривая мои одеяния. – Как же тебя зовут, чумазая чужеземка? – ухмыльнулся он.

– Марьяна, – сглатываю я на весь зал.

– Марьяна. Марьяна… дочь мельника, значит.

– Покажите мне её руки! – выкрикивает дама, стоящая по правое плечо от его сиятельства.

Меня силком подтягивают ближе и настойчиво выпрямляют мои ладони. Женщина в красивом шёлковом платье спускается ко мне со ступеней пьедестала неспешной высокомерной походкой, брезгливо оглядывая меня с ног до головы.

– Х-м! Её пальцы хоть и грязны, но ухожены, а волосы пахнут сладкой мятой. Она лжёт!

От её уничижительного взгляда прижимаю голову к шее ниже. Жуткая энергия, что сбивает с ног, исходит от каждой клеточки её кожи.

– Ваша светлость! – выкрикивает один из солдат. – Разрешите доложить! Недалеко от девицы мы нашли вот это. – Он достаёт из плотно сидящего на нём зипуна жемчужный кокошник. Тот самый, что подарил мне Олег.

Вот же засада! И кокошник с собой прихватила для прогулки по ночному лесу! Да какая муха меня укусила туда ринуться?

– Это подарок! – выкрикиваю я, лишь бы не дать князю принять скоротечных решений. Танцую с огнём на тончайшем волоске от смерти, но боле не вру, лишь умалчиваю ту часть, о которой этим людям знать не надо.

Дама скалиться, с отвращением приподняв грязный рукав моей сорочки.

– И кто же подарит дочери мельника такой головной убор? Ты не только воровка, но ещё и лгунья?!

– Нет! Нет! Это подарок, клянусь!

– Ты глуп, Горан! – со свирепым видом поворачивается она к князю. – У неё серебристые волосы, глаза точно стекло! Это лазутчица с Заморья! – бунтует неуёмная, сжимая мои скулы тонкими, холодными, как лёд пальцами – Она вторглась в наши земли и пыталась украсть цветок! Убить воровку!

– Довольно, Велимера! – осекает женщину князь. – Я сам решу её участь! Не тебе решать такое! Возвращайся на своё место и будь там, где тебе и положено – подле своего князя, – грозно произносит он и тут же вновь переводит свой взгляд на меня. – Есть ли у тебя мать, Марьяна?

– Нет. Она умерла очень давно, – доживая последние минуты своей жизни, полагается отвечать честно. Так и делаю.

– В каких ты летах? – продолжает допрос князь.

– Мне семнадцать.

На скулах у его светлости забегали желваки, он громко выдыхает, печально отводит глаза, будто на минуту вспоминает что-то, а затем разборчиво чеканит каждое слово, обращаясь к слугам:

– Девицу отмыть, подобающе одеть и подготовить к ритуалу.

– О духи! – дёргаюсь с места.

Меня сожгут на костре!

– К какому ещё ритуалу? – разоряется Велимера. Её ненависть я чувствую за версту. Ох и не добрая эта женщина.

– В первое же полнолуние она станет женой Фрея!

– Ни за что, Горан! – настойчиво визжит дама, нарочно снося ладонью золотые кубки с небольшого столика, что находится перед всей свитой.

– Нет! Это ошибка! Я уже невеста! Так нельзя! – парирую я, вспоминая последние слова Ксенье о полозах в надежде, что это хоть кого-то остановит.

– Ты слышал, она невеста! Нельзя отдавать эту дрянь за нашего сына! Опомнись, Горан! – не унимается Велимера, и, должна признать, сейчас я с ней согласна.

– Да. Мы тоже чтим правила и забирать девиц на выданье нам не позволит наша честь, – не задумываясь над мольбами своей жены, продолжает князь. – Однако, в твоих волосах я не вижу вплетённых лент, а это значит, что мы не можем быть до конца уверены, что ты честна.

Нервно ощупываю свои волосы и не нахожу в них ни лент, ни кос, только спутанные колтуны да комки земли от мешка, в котором меня сюда приволокли.

– Прошу вас! Поверьте, мне! Отправьте своих солдат, они должно быть остались где-то в лесу…

– Это лишнее, – последовал спокойный ответ его светлости. Он кивнул головой слугам, и те снова больно похватали меня за плечи, а змеиный князь скинул с себя плащ, швырнув его на престол, и меланхолично покинул мраморную залу.

Я же не готова сдаваться. Меня захлестывает волна паники. Стараюсь выбраться из мёртвых тисков солдат, как вдруг один из них наклонился ко мне и железно пробасил:

– Эй, блоха! Хочешь, чтобы я сломал тебе руку?

Я замираю на месте, смотрю исподлобья на этого крысобоя.

– Пусти меня! Я пойду сама! – он ухмыляется, сжав мою руку до невыносимой боли. Ну и сволочь, как же больно. Сейчас самое время перебороть в себе желание пустить слезу. – Если оставишь хоть один синяк на моей коже – поплатишься! – скривилась и выдавила я.

– С чего бы это?

– Ты ведешь будущую княгиню в свои покои! Кому понравится лицезреть изуродованное тело своей жены? Начнутся допросы, и я без угрызений скажу о том, как ты обращался со мной! Пусти, говорю! – Его хватка слабнет, и, вырвав руки из тяжёлых пут, я гордо следую за ним, будто ведёт он сейчас отнюдь не узницу.

Коридоры в замке – змеиные ходы, а свет блёклый, поддельный. Не уж-то не увижу больше света, и не вдыхать мне свежего мирградского воздуха. Не взгляну в глаза отца и своих дружек…

Меня заводят в убранные покои для невесты. После свадьбы мне придётся делить эту спальню с «мужем». Нет! Это насилие, преступление!

Бессилие ползёт по мне, всё ближе подкрадываясь к сердцу. Я остаюсь наедине с собой. Одна в этой пустой, мрачной комнате. Наконец, даю волю чувствам, что щекочут душу, оставляя слезинки на полу, превращая их в солёную лужицу.

Глава 5

Я вновь открываю глаза после прерывистого сна. Всё та же душная спальня, из которой меня не выпускали уже пять дней. Мне противен каждый угол этой комнаты, каждая падающая здесь пылинка. Коленом с размаху пинаю дутый сундук, чтоб выместить скопившуюся злобу, но деревянный даёт отпор, и, рыча от боли, я сажусь за стол, нависая над чашей для умывания. Она и чайничек полностью сделаны из малахита, что зелёной дымкой разделяет посуду на две части. Та, что ярче и насыщеннее, кажется мне бурной неукротимой речкой. В ней бурлит жизнь, к ней не подступиться. А сторона, что в дымке прячется – тиха и скрытна, будто тайны свои в глубине держит, а не на поверхности. Но всё же эти два разных рисунка неразлучны, они смогли ужиться в одном минерале. Как жаль, что камни в этом совсем не похожи на людей… не все могут сотворить красивый рисунок. Так же и я: всем сердцем не хотела свадьбы с Олегом, и что? Духи услышали меня, но невестой от этого я быть не перестала…

В это мгновение доносится тихий, еле слышный стук в дверь. Любопытно прислушиваюсь, будто кто-то мягко бьёт пальчиками по проёму.

– Кто здесь? – задаю вопрос я, но стук этот только усиливается. – Кто там балует? – прикрикиваю снова.

– Марьяна, вас ведь так зовут? – полушёпотом говорит он по ту сторону.

– И что с того?

– Я Юст.

– Что вам нужно от меня?

– Я пришёл лишь сказать, что сегодня у вас состоится аудиенция с князем и… и вашим женихом.

– А почему шёпотом? Вы кого-то боитесь?

– Нет, думаю боитесь вы.

А ведь и правда, я не знаю, что будет со мной, не знаю, на что способны эти варвары. «Вашим женихом». Х-м, слишком громко сказано! Это не замужество – это насилие! Убегу. Нужно лишь спланировать как.

– Ещё увидимся, Марьяна, – как-то мягко и искренне проговаривает он мне. Остаётся только слушать, как скоро удаляются его шаги. Юст, кажется, дружелюбно настроен, чего не скажешь больше ни о ком здесь.

Подхожу к своей кровати и надеваю шёлковое однотонное платье изумрудного цвета кроем, доселе мне незнакомым. Что ж, аудиенция, значит. Хорошо. Быть по сему.

Через пару часов за мной является стражник и направляет меня в другую залу, что поменьше той, в которую меня приводили в прошлый раз. По виду она не отличается от предыдущей, разве что там нет свиты и ядовитой жёнушки, которая так и норовит вцепиться в моё лицо.

Здесь меня оставляют, захлопнув на засовы двери. Не лучшее начало. Спустя какое-то время появляется и сам князь.

– Почему не соблюдаешь правила? – подходит он к своему трону бросая на меня колкий взгляд. – Ты являешься гостьей в моём замке – следует поклониться, – каменным басом заявляет он, но и я совсем не промах – отвечаю ему дерзостью на дерзость.

– Гостью не удерживают насильно в своих владениях, изначально похитив, и не отдают замуж против воли. Я никогда не буду здесь гостьей, ровно, как и женой вашего сына!

– Дерзкая, значит. Ты теперь наша! Прими этот факт с гордостью и честью! – А в прошлый раз он был куда благосклонней. – Я мог отправить тебя чистить чешую наших солдат после схватки! Но вместо этого ты, дочь мельника, выходишь замуж за будущего князя горных полозов! Я удостоил тебя неслыханной щедростью, а взамен прошу лишь поклониться мне в знак приветствия! Поклонись!

– Нет! – настаиваю на своём, притопнув каблуком сапога.

– Я сказал, поклонись! – с этими словами его зрачки сверкают опасным желтым цветом, а моё тело, перестав меня слушать, склоняется в глубокий, принудительный поклон. – Духи всевидящие, он колдун! – Вот и славно, – продолжает Горан. – Не вынуждай меня применять силу, будь покорной. Это лучшее, что ты можешь сделать для мужа! А вот, кстати, и он. Как раз вовремя. Познакомься, Марьяна, это твой будущий муж – Фрей.

Из бархатной шторы показывается высокая фигура с курчавым чупом и тяжёлыми графитовыми глазами. На миг забываю, как дышать, прикусив язык со всей силы. О нет! О нет! Это он! Тот, кого я видела в отражении зеркала. Не врала ворожба – видела всё наперёд. Неужто суждено мне погибнуть здесь?

За Фреем следуют ещё несколько мужчин. Они останавливаются и держатся на небольшом расстоянии. Видимо, это его личные солдаты. Все они одеты с иголочки: в тёмно-зелёных чешуйчатых плотных рубахах и штанах, а на груди сияют начищенные до блеска медные жилеты, покрытые чёрной кожей. Сам же Фрей в сплошь тёмных одеяниях, даже нитки и пуговицы на кафтане в цвет. Петлицы да высокий воротник выстланы чёрной шпинелью. Этот камень, словно смоляное пламя завороженно бликует при малейшем его движении.

Он невозмутимо проходит мимо, не соприкоснувшись со мной и взглядом, сдержанно целует перстень своему отцу, тихо приветствуя его.

– Доброго здравия, отец. Рад видеть тебя в приливе сил.

– Здравствуй, сын мой! Папоротник вновь с нами, и все мы можем вновь насладиться его дарами. Полюбуйся-ка лучше, какая девица станет тебе женой!

Фрей не ведёт и усом, продолжая делать вид, будто меня здесь вовсе нет. Вот же наглец.

– Я уже видел её, отец. Сам её поймал. Всё ли готово к ритуалу?

– Не переживай за это, – уверенно хлопает Горан сына по плечам – Ну, я оставлю вас. Будь с ней поосторожнее, она может… больно укусить, – сдержанно приподнимает уголок верхней губы князь.

– Со мной она будет нежна.

О! Будь уверен! Я задушу тебя своей нежностью, змеюка! Сама того не замечая, морщусь и в этот момент вижу, как Фрей встаёт совсем близко возле меня. Все подданные топчутся у выхода – торопятся оставить нас наедине. Полоз пристально оглядывает меня сверху вниз, вновь изучает колким взглядом. Я вижу, как в его глазах сверкает холодный металл, и этот холод отражается мурашками по моей спине.

В ту же минуту змей бросается на меня, жмёт ближе к стене, грязно навалившись. Дышит так часто прямо над моим ухом.

– А ну пусти! – кричу и ногтями впиваюсь в его лицо.

– Дрянь! Не дёргайся! – ещё крепче прижимает он меня своей грудью, удерживая двумя руками за запястья.

– Пусти, пусти меня!

– Ш-ш-ш, тихо! – шипит этот гад в моё ухо, а когда я перестаю буйствовать, то отстраняется, чтоб посмотреть ещё раз. От него исходит аромат свежего тархуна и розмарина. Как это мерзкое чудовище может так приятно пахнуть?

– Что, наглядеться не можешь? Не смей трогать меня! – стискиваю зубы до скрипа.

– Я видел… это ты звала меня сквозь зеркало. Зачем украла наш цветок? – цедит Фрей, упираясь коленом мне между бёдер. Жмусь как могу, ведь чувствую животную опасность от него. Как бы не произошло беды, ведь мы здесь совсем одни, и он может сделать со мной всё что захочет, нас не услышат за этими толстенными дверями. – Я всё равно узнаю это, воровка.

– Я не воровка!

– Замолчи, замолчи, – продолжает он шептать, обжигая мои щёки дыханием. Так близко ко мне не приближался ни один мужчина. – Человечек. Что ты скрываешь, м-м?

– Ничего, – не в силах сопротивляться, шепчу я.

– Ложь. Хотя знаешь, теперь это не важно. Ты здесь только для ритуала, не более. Но если начнёшь разнюхивать – я стану твоим личным кошмаром! – его колено разводит мне ноги всё шире, а сам он, не стыдясь опускает нос от моей шеи к груди, наигранно втягивая ноздрями. Обнюхивает, как добычу.

Из моих глаз брызжут слёзы, но не от обиды, а от злости. Сколько ещё мне придётся терпеть унижений от него? Сквозь нутро пробивается ярость, и мне есть что сказать этому скользкому червю.

– Можешь забрать меня, мою душу, но вот мою честь ты забрать не посмеешь!

Змей угрюмо приподнимает бровь и на секунду мне даже, кажется, он сам задумывается, что его поведение через край сочится похотью и неоправданным отвращением ко мне. Скованные его руками запястья ослабевают, прижатая мужским телом, точно тисками, я теперь могу вздохнуть.

– Не беспокойся, – бросается ухмылкой полоз напоследок. – Мне не нужно твоё тело! Оно не интересует меня ровным счётом, как и ты сама. Хотел проверить кое-что.

С этими словами он оставляет меня одну, скрывается за бархатными шторами, что вероятно прячут выход из залы, а я ещё некоторое время остаюсь одна, ожидая, пока конвой вновь явится за мной.

***

Падаю на перину, утыкаясь лицом в гусиную подушку, и взываю о помощи. О каком ритуале они так рьяно переговариваются? Что они сделают со мной? Нечистый бы побрал это место!

Закатываю рукава платья выше. Кожу противно жжёт после принуждённых объятий Фрея. Этот гад ядовит не только внутри, но и снаружи. Но одно от него я узнала точно: он тоже видел меня тогда сквозь зеркало. Почему только никому не сказал об этом? Эти вопросы не имеют ни конца, ни края, они сводят с ума, но перестанут иметь вес, когда я выберусь от сюда…

– Тук-тук – слышу я, как голосом стучат в дверь, не касаясь её, и с улыбкой подкрадываюсь к замочной скважине, заведомо зная, что это Юст.

– Снова ты?

– Да, Марьяна.

– Зачем ты пришёл на этот раз? – украдкой улыбаюсь я, стараясь скрыть обмякший голос.

– Узнать, как всё прошло. Как Фрей повёл себя? – от его имени у меня отнимаются конечности.

– Он просто животное!

– Не то слово… ужиться с ним сложно.

– Как вы можете служить такому… такому…

– Он мой брат, вообще-то… но ты права. Здесь и правда все будто только ему и служат.

Леший меня раздери! Я говорю с его братом!? Глупая, глупая Марьяна! От скуки уже не знаешь, кому бы пожаловаться, и трещишь первому встречному на ухо. А если он сюда пришёл, чтобы втесаться в моё доверие?

– Ты чего молчишь? – забеспокоился Юст. – С Фреем довольно трудно поладить, родственные узы мало когда тревожили его. Мы разные.

Больше не нахожу что сказать и просто вздыхаю, всё ещё раздумывая, стоит ли доверять тому, кого даже ни разу не видела.

– А ты красивая… – украдкой роняет он.

Прижимаю к плечам голову, ощущая, как приятное тепло покрывает мою кожу. Мне ещё никто не говорил таких слов, кроме Олега, но его слова адресованы были скорее не мне в тот день.

– Откуда ты знаешь, если никогда не видел меня?

– Я видел! И вчера, и сегодня. Находился среди этой толпы. Просто ты не замечала. Меня мало кто замечает здесь.

Воспоминания врезаются обрывками, и среди них помимо Фрея больше всего мне запомнился высокий белокурый парнишка в сверкающем светло-сером плаще. По виду он полная противоположность своего мерзкого братца. Они как чёрное и белое, как ночь и день. Только эти двое особенно выделяются среди остальных, словно вечно соперничая друг с другом.

– С грядущей луной состоится обряд, а затем и ваша свадьба. – Замираю от услышанного. Не хочу и представлять всё это. – Я подумал, ты должна знать. После обряда ты станешь одной из нас.

Я опешила! Кровь в жилах стынет от волнения.

– Как же это может быть? Такой же мерзкой тварью, как и вы? – вырывается у меня как на зло.

– Ну… – тянет Юст.

– Прости, – чувствую, что эти слова саданули обидой по моему собеседнику. Язык мой – враг мой.

– Мы не выбирали этот путь, – раздосадовано продолжает он.

– Как это?

– Нас прокляли.

Глава 6

С отсутствием окон время в этом замке идёт как-то по– своему и совершенно непонятно, уже встаёт солнце или поднимается луна! Я внимательно слушаю Юста, стараясь не пропустить ни единой детали.

– Когда-то давно наш богатый и знатный род жил по ту сторону ледяного моря, в Заморье. Молодой и импульсивный князь взял себе в жёны королевну, но та оказалась злобной колдуньей и прокляла весь его род. С этого дня мы вынуждены искать себе в жёны невинных девушек и сплетаться с ними в коварном обряде.

– В чём суть этого обряда, Юст?

– Ни один наречённый не сможет быть полноправным владыкой, пока не женится. Принимая девушку замуж, он обязан отдать ей небольшую часть своей магии, а она взамен жертвует ему себя.

На лбу проступил холодный пот, а руки боязливо затряслись, ища, за что облокотится. От колючей в груди боли мне приходится присесть на пол. Обхватываю лицо руками, не могу поверить во всё это.

– Значит, я умру?

– Да ты что?! Нет! Ты не умрёшь, пока жив твой возлюбленный, и не умрёт он, пока ты будешь жить. Во всяком случае так говорится в проклятье.

Фух, по крайней мере меня не сожгут на алтаре и не отрубят голову в качестве жертвы. Но быть женой этого мерзкого слизня Фрея мне тоже не хочется.

– Какой дурак придумал это мракобесие? Нельзя ли этой королевне было просто убить, а не проклинать, чтоб никто потом не мучился?

– Тс-с, кто-то идёт! Мне пора! Я найду способ ещё увидеть тебя, Марьяна!

Не успела я и рта открыть, как лёгкие шаги под звуки развивающегося плаща покинули коридор.

Как же я попала. Хватаюсь за голову, опуская её вниз. Что это значит? «Пока не умрёт твой возлюбленный». Его убьют и тогда я умру вместе с ним? Чушь какая! Зачем вообще это нужно?

Много лет назад:

Над ясным небом, скрывающем в себе шапки вересковых гор, скрывалось королевство Озис. Найти его незнающему человеку было невероятно сложно. Оно пряталось в густых облаках меж каменных скал по другую сторону Заморья. Круглый год над Озисом светило особенное солнце, даря своим обитателям плоды и процветание.

И вот, на одной из полян, усыпанных различными пахучими цветами и травами, под гладкими увесистыми листьями ивы играла девочка. Её серые глаза напоминали здешний хрусталь, а волосы и кожа были подобны снегу.

Собрав в свою корзинку немного еды, она часами напролёт могла проводить здесь время, смотря на замок издалека. Лучше всего его было видно, когда она взбиралась на верёвочную качель, обвитую ароматными белыми цветками вьюнка. И вот сейчас, оттолкнувшись ногами от земли как следует, она взмывала над обрывом, хохоча от счастья и ветра, что игриво обдувал ей колени.

– Что ты делаешь здесь одна, девчонка? – проголосил позади незнакомый девочке голос. Она ловко развернулась к мальчишке лицом и, встав ногами на качелю, спрыгнула с неё, приземлившись в пряную траву. Перед ней стоял незнакомый ей ранее мальчишка с детским мечом в ножнах, немного старше неё по возрасту. Пуговицы на его расстёгнутом кафтане небрежно болтались, открывая вид на вышитую золотом рубаху.

– Я часто провожу здесь время. Это моя любимая поляна. – поспешно отвечает девочка.

– Ты из замка?

– Да. А что ты тут делаешь? Уж не заблудился ли?

– Нет. – горделиво отвечает он. – Я сбежал от отца!

– Должно быть он уже ищет тебя!

– Он слишком занят сейчас за чаем со здешней королевой. Он уже давно пытался попасть на эти земли, поэтому мою пропажу не заметит.

– Откуда ты? – улыбается девочка, подходя к нему ближе.

– Мы с отцом из горной части Заморья, он приехал, чтобы обсудить важные дела с Озисом. Говорят, у ваших земель имеется наследница. Отец намерен объединить соседские земли, женив меня на этой наверняка высокомерной девчонке.

Девочка немного изменилась в лице, но всё же старалась не выдавать непомерное удивление.

– С чего ты взял, что наследница именно такая? В Озисе не приняты непозволительные эмоции, и мы не ставим себя выше других!

– Знаешь её лично?

– Видела… пару раз, – промямлила она, смущённо опустив глаза. – А хочешь, я покажу тебе настоящую красоту?

– Чем же ещё сможешь удивить меня?!

Она взяла парнишку за руку и повела ближе к обрыву. Перед ними открылся невероятный вид. Все горы сплошь были обсыпаны сиреневым вереском, а между двух ущелий блестело озеро с такими кристальными водами, что рыбу здесь можно было ловить голыми руками. Девочка пальцем указала чуть выше, и их глазам открылся и сам замок, спрятанный между двух скал. Не большой, но величественный, с огромными каменными воротами и остроконечными куполами, над которыми развевались узорчатые флажки с белыми орлами – символом свободы этого королевства.

– Нравится? – с доброй улыбкой глядит она на своего нового знакомого.

– Когда мы ехали сюда, всё было покрыто густым туманом, а небо грозило тучами. Как такое может быть?

– Люди бывают злы и коварны, это место защищает его обитателей и скрывает здешние красоты от дурного глаза. В этом нам помогает сердце папоротника.

– Сердце папоротника? Что это? Колдовство какое-то?

– Не совсем. Скорее это особенное явление природы. Цветок этот зацветает примерно один раз в восемнадцать лет. Мы охраняем его от лихого, и за это он одаряет нас плодородной почвой и здешними красотами.

– Волшебство… я никогда не видел волшебства.

– Ты видишь его сейчас. Вокруг себя.

Мальчик мягко улыбнулся и дёрнулся назад:

– Я ведь совсем не представился тебе. Я Дион, сын Вериха – владыки южных гор Заморья!

– Тогда я послужу вашему примеру, Дион, – низко поклонилась девочка, опустила голову так, что её распущенные волнистые волосы, струясь, упали, скрыв ей колени. – Лея, принцесса вересковых гор.

В растерянности Дион попятился назад:

– Так ты и есть королевна? – краснея от стыда произнёс он.

– Прости меня за мой обман. Я подумала, ты       испугаешься, если я скажу тебе сразу.

– Что я трус, по-твоему? Девчонок бояться не для моей чести! – он поднял голову выше и улыбнулся. – А ты интересная, Лея!