Короли улиц

– Я не выбираю, так получается. – Вечеру было неловко, он злился и хотел, чтобы она поскорей ушла, но она продолжала идти рядом.

Вместе они дошли до трамвайной остановки. И Вечер сел в трамвай, идущий совсем не туда, куда ему было нужно, лишь бы отделаться от ее общества. Стоя на задней площадке, он увидел, что она смотрит ему вслед. Они встретились глазами, и до Вечера вдруг дошло, что он поступил сейчас неправильно.

Он проехал несколько остановок и собрался сходить, когда в кармане зазвонил телефон. Вечер поднес его к уху. Это был Чепер.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответил Вечер.

– Тебе пора наколку делать – кипарис.

Вечер затаил дыхание. Кипарис, выколотый на плече, имел не каждый юг. Такая татуировка была как медаль, которую давали за заслуги.

– Подъезжай в «Парадокс», я там, – сказал Чепер и дал отбой.

Наколку ему сделали быстро. У спеца, который ее колол, была заготовка, сделанная специально для югов. Вечер подошел к зеркалу и увидел на своем плече зеленый кипарис и синюю волну за ним.

– Скоро заход, – сказал Чепер, когда они вышли из салона. – Я на холм. Поедешь со мной?

Вечер без колебаний оседлал заднее сиденье его мотоцикла.

Красный шар в полной тишине коснулся горизонта, и тот запылал малиновым светом, а над ним нависла тонкая полоска бирюзы.

– Это то, на что можно смотреть бесконечно, – первым нарушил молчание Чепер.

Вечер молча согласился с ним.

– Знаешь, когда я впервые приехал сюда? – повернулся Чепер к Вечеру.

– Когда?

– Один раз нас четверых сбил пьяный ублюдок. Мы только что провернули одно дельце и шли с покупками из магазина в свой подвал. Все были голодные, потому что не ели весь день, и тут черт поднес сзади этот «геленваген». Его занесло на повороте, и он снес с дороги нас всех. Мой брат шел последним. Его убило на месте. Кисель с Грачом умерли в больнице. Я шел первым и отделался ушибами, даже в больницу не попал. Парень, который вел «геленваген», и его приятель были пьяны в стельку, но папа этого парня сидел высоко, возле самого мэра. Так что наказание было чисто условным. Через полтора года я его убил. Прямо на улице, в толпе. Он вместе с приятелями вышел из машины возле ресторана, а тут повалила толпа из кинотеатра. Я понял, что такой шанс вряд ли еще появится, зашел сбоку и засадил узкий свинорез в печень, по самую рукоять. Пока хватились, я уже далеко был. Первый раз убить не просто. Я так и шел, пока не оказался за городом, на этом холме. А тут закат! И сразу мир как-то раздвинулся, стал большим, и я почувствовал себя легко. А один раз мы с Михой и Золотым залезли на кухню одного особняка. Там вечеринка в саду была, в доме пусто. Мы этим и воспользовались. Я только крышку у одной кастрюльки поднял – там мясное рагу в красном соусе, и тут какой-то хлыщ девчонку на кухню затаскивает. Задрал ей платье, и пошло у них веселье. Мы попрятались где кто мог. Я обнялся с этой кастрюлькой, а запах из нее идет такой, что слюной можно на раз захлебнуться. Я ложку потихоньку из стола достал и есть принялся. А Золотой увидел и ко мне метнулся, поскольку до остальных продуктов, пока парочка резвится, не добраться было. А крышку от кастрюли я на пол положил. Золотой не заметил, зацепил ее ногой. Нас и застукали. Потом все орали: «Воры, воры!»

И били нас так, словно мы украли у них миллион. И каждый из мужиков старался свою удаль перед дамами показать. А мы всего лишь хотели поесть. Потом загрузили нас в машину и выбросили на пустыре. Мы были для них существами низшего порядка, стоящими вне закона. Так что они тоже для меня вне закона. Воры не мы, а они. Только они так много украли, что посадить их уже невозможно.

Солнце наполовину ушло за горизонт, когда Вечер несмело произнес:

– Тут такое дело, посоветоваться хочу.

– Говори, – продолжая смотреть на закат, сказал Чепер.

– Ну, – помялся Вечер. – Есть, в общем, одна особа…

– И?.. – взглянул на него Чепер.

– Вот как встречу, потом неделю у меня из головы не идет. Иногда даже снится. У нее фиолетовые глаза.

– Может, это любовь? – с легкой улыбкой посмотрел Че-пер на Вечера, и тот смутился.

– Да брось ты, Чепер, какая любовь, мы ведь серьезные люди.

И Чепер вдруг засмеялся, а потом сказал:

– Значит, я несерьезный.

– Ты любишь Зарину? – спросил Вечер.

– Да.

– Тогда зачем посылаешь ее на рискованные дела?

– Она сама этого хочет, и я не могу ей запрещать. Мы свободные люди.

– Она очень красивая, – сказал Вечер.

– Все в этой жизни должно быть красиво: твоя девушка, закат, твой мотоцикл, одежда, твои поступки и ты сам. И даже то, как ты зарабатываешь на жизнь. И тогда ты почти совершенен, как ангел. Только пахнешь бензином, духами своей женщины и чем-то еще, присущим только тебе. И тогда этот мир тебя не задевает, потому что ты уже в другой лиге и с полным правом можешь рассмеяться ему в лицо, поскольку он все больше принимает облик джентльмена, выволокшего из «инфинити» свое пузо вместе со своей купленной, корыстной и безмозглой сукой в дорогих шмотках. И твой смех будет естественным, без натуги, потому что ты молод, красив и свободен, а они просто два жирных окорока, нафаршированных деньгами.

Вечер слушал, раскрыв рот, и запоминал. Он не все понимал, но эти слова волновали его.

Чепер посмотрел на него, усмехнулся и спросил:

– Вечер, ты хоть одну книжку в своей жизни прочитал?

– Нет.

– Ты прочти. Я тебе хорошую дам, «Три товарища».

У Чепера в кармане зазвонил телефон. Он поднес аппаратик к уху, и улыбка сползла с его лица.

– Поехали! – сказал он Вечеру. – Соседа зарезали в «Банане». Говорил ему, не ходи туда, нарвешься. Там блатные собираются.

Байк Чепера несся по темным переулкам, как проклятый. Потом, когда вылетели на улицу с фонарями, Чепер подбросил еще газа.

Вывеска с огромным желтым бананом была видна издалека. В этом баре собирались урки, которые держали базар, находившийся неподалеку. Вечеру приходилось раньше видеть эту публику, и он не завидовал базарным. Их покровители были татуированными с ног до головы вымогателями, пьяницами, а нередко и наркоманами.

Они успели раньше милиции. Бар был пуст. Публика уже разбежалась, лишь за стойкой маячило бледное лицо бармена. Сосед лежал у стойки, раскинув руки. Под сердцем торчала рукоять ножа, рядом валялись опрокинутые стулья.

– Кто? – спросил Чепер у бармена.

Тот в ответ лишь пожал плечами.

– У тебя под носом зарезали человека, и ты не видел, кто это сделал? – удивился Чепер.

– Я стоял на другом конце стойки, – ответил бармен. Вид у него был перепуганный. – Человека зарезать – секунда делов. Рюмку выпить не успеешь. Тех двое было. Кто-то из них, – немного подумав, произнес он.

– Твои постоянные?..

Бармен пожал плечами.

Чепер перегнулся через стойку, аккуратно взял его за грудки и рывком подтянул к себе.

– Кто я, знаешь?

Бармен утвердительно кивнул.

– А чего тогда темнишь?

– Да я и не темню, – сказал бармен, и в это время совсем недалеко раздался вой милицейской сирены.

– Менты, Чепер, – произнес Вечер.

Тот отпустил бармена.

– Нас здесь не было, понял?!

Они выскочили из бара, сели на мотоцикл и через минуту уже были далеко от «Банана».

– Бармен не скажет, – сказал Чепер, останавливая мотоцикл на тихой улочке. – Его потом самого прирежут. Но тут к бабке не ходи, блатных работа. Иначе бы он не молчал.

Чепер больше ничего не говорил, молча смотрел в темноту улицы. Вечер терпеливо ждал. Потом Чепер достал телефон и стал обзванивать югов. Через полтора часа большинство из них собралось в водонапорной башне. После небольшого совещания решили, что сначала надо выяснить, кто это сделал, а уж потом решать, чем ответить.

* * *

Но все вышло иначе. На другой день, ближе к вечеру, на базаре между двух ларьков обнаружили трупы Ганса и Дундука. Облепленные мухами, словно падаль, они лежали в лужах собственной крови, которая уже свернулась от жары. Но все равно было понятно, что их освежевали совсем недавно. Потом кто-то из продавцов, торгующих в окрестных модулях, вспомнил, что видел, как они шли к ларькам в сопровождении длинного, налысо стриженного молодого парня, который слегка прихрамывал.

– Кузнец, – сразу сказал Чепер, услышав это.

– Хоть бы лысину для приличия спрятал, – сказал Узбек. – Интересно, а завалил-то он хотя бы тех, кого надо было?

Чепер бросил на него взгляд, но ничего не сказал.

Кузнец был лучшим другом Соседа.

– Интересно, блатные допрут, чьих рук это дело? – произнес в раздумье Узбек.

– Допрут, – сказал Миха, который и принес новость насчет трупов. – Но пусть сначала докажут.

– Менты докажут, – сказал Чепер. – Кузнец как специально там засветился. А блатные узнают от ментов. Но подождем, посмотрим, что будет. Ничего не знаем, ничего не слышали. Если будут что-то предъявлять, говорим, что нам лишний труп ни к чему. Если бы мы мстили за Соседа, то базарные отделались бы одним покойничком. Кузнеца кто-нибудь сегодня видел?

Все присутствующие пожали плечами.

Кузнец как в воду канул. Его никто не видел ни на другой день, ни через день. Юги, ничего не предпринимая, ждали, чем все кончится.

Утром в среду Вечер позвонил Чеперу и спросил, можно ли встретиться с ним.

– Приезжай в «Парадокс» в час дня, – сказал Чепер.

Вечер положил телефон на стол и взял в руки меч. «Совсем другое ощущение, не то что бамбуковая палка», – подумал он и до двенадцати дня махал клинком, выполняя различные упражнения.

Возле «Парадокса» одиноко стоял мотоцикл Чепера.

Вечер вошел в кафе. Оно было пустым, если не считать самого Парадокса, который сидел за стойкой со стороны зала и тянул что-то из длинного стакана, и Чепера с Зариной.

Вечер подошел к ним и, поздоровавшись, присел.

– Что у тебя? – спросил Чепер.

– Мне нужна помощь. И ты обещал дать книгу.

– Обещал – дам. А что за помощь?

– Мне нужен твой байк. На полчаса. Всего лишь отъехать от спортзала. И еще кое-что…

Выходя после тренировки на улицу, Вечер не спеша подошел к байку Чепера, стоящему перед «феррари» Макса, дождался, когда тот со своим приятелем Машинским выйдет на улицу, и оседлал мотоцикл. Подбежавший Узелок сунул ему в руки ключ. Он всю тренировку околачивался неподалеку, присматривая за мотоциклом. Вечер всего несколько раз ездил на байке, но тронуться с места и отъехать несколько кварталов для него не было проблемой, что он и сделал, не оглядываясь, но всей спиной чувствуя удивленные взгляды Макса и Машинского.

После следующей тренировки была разыграна еще одна сценка. Когда Вечер вышел из зала, его обступили несколько югов. Один из них, Фред Безголовый, якобы покупал мотоцикл у Вечера. Они долго торговались на глазах вышедшей из зала публики, в том числе и Макса с Машинским, и сошлись на девяти тысячах долларов. Потом Фред отсчитал Вечеру деньги, пожал ему руку, сел на мотоцикл и, бросив как следует газа, умчался.

Оставшиеся юги, Миха и Грегор, как бы только что обратили внимание на «феррари» Макса.

– Ничего тачка, – заявил Грегор, постучав по капоту машины. – Может, дернем ее?

– Да ладно вам, – сказал Вечер, рассовывая доллары по карманам. – Вон хозяин стоит, – он кивнул на Макса.

– А мы вместе с хозяином. Ну, пусть хотя бы до дому нас тогда подбросит, – сказал Миха. И они с Грегором, две двухметровые фигуры, каждая за центнер весом, приблизились к Максу с Машинским. Те невольно попятились, потому что у югов и рожи были под стать комплекции – не дай бог повстречаться в темном переулке. Наложишь полные штаны.

– Да ладно вам, – опять сказал Вечер. – Это наши пацаны из секции. Дойдем до перекрестка, такси поймаем. Надо продажу отметить. Я эту точилу за восемь брал, так что штуку поднял.

В воскресенье Вечер посмотрел на свое отражение в зеркале и, обнаружив, что его синяки стали почти незаметны, а в сумерках их и вообще не будет видно, направился пешком на улицу Народную. Он ошивался на ней почти два часа, но девчонка так и не появилась. В доме тоже как будто было тихо. Лезть через забор, помня о кавказце, Вечер не рискнул, так и ушел несолоно хлебавши.

Вернувшись домой, он вспомнил о книжке, которую дал ему Чепер, открыл ее в половине десятого вечера, а оторвался, когда было уже два часа ночи. Он не сразу вернулся к действительности, а когда это произошло, посмотрел на книгу и обрадовался, потому что непрочитанного оставалось больше половины.

В понедельник Вечер пришел на тренировку, немного опоздав. Пришлось разбираться с клиентом, который купил у Душевного сразу пять граммов кокса для вечеринки, которую устраивал в честь своего восемнадцатилетия, но расплатился только частично, дав в залог мамин перстень из белого золота с большим топазом. Мамаша обнаружила пропажу неожиданно быстро, чего восемнадцатилетний балбес никак не ожидал. Теперь он просил вернуть перстень, но денег для покрытия долга у него не было. Он просил отсрочки до следующей пятницы. Душевный отказался вернуть залог без денег. Тогда этот прыщавый хмырь пообещал сообщить в милицию. Душевный сказал, что пошел за перстнем, а сам направился к Вечеру.

– Часто берет? – спросил тот.

– Регулярно. И много. Наверное, на кого-то еще. Одному ему столько не всосать. Может, скидывает кому со своей наценкой.

– Выходит, клиент стоящий, – отметил Вечер.

Душевный кивнул.

– Где он? – спросил Вечер.

– Да в скверике тут неподалеку оставил.

– Пошли, – сказал Вечер, доставая со шкафа коробку с мечом.

К скверу они подошли уже в сумерках.

– Вон, – указал Душевный в сторону фигуры, смутно видневшейся на лавочке.

– Как его зовут? – спросил Вечер.

– Руслан.

– Иди заговори ему зубы, я сейчас буду.

Душевный направился к лавке.

Вечер, чуть обождав, с мечом подкрался с тыла и быстрым движением завел клинок под горло парню.

– Сиди тихо, Руслан, – предупредил он. – А то порежешься. Сколько ты должен?

– Двести пятьдесят баксов.

– Когда отдашь? – Вечер плотней прижал меч к горлу парня.

– В следующую пятницу.

– Реально?

– Реально.

– Договорились. Но смотри, Руслан, если не отдашь, вот этой самой штукой тебе два пальца отсекут. Договорились?

– Да, – невольно отстраняясь назад от меча, произнес Руслан.

– Отдай ему перстень, – сказал Вечер Душевному и затем снова обратился к парню: – Сиди тихо, не оборачивайся, если не хочешь, чтобы тебе прямо сейчас что-нибудь отсекли.

Вечер неслышно отошел назад и через кусты выбрался на асфальт.

Когда он входил в зал, там уже шла разминка.

После тренировки Вечер достал из коробки меч и показал его тренеру. Тот взял клинок в руки, покачал, проверяя балансировку, сделал несколько выпадов, а затем принялся рубить воздух вокруг себя. Их окружил народ.

– Настоящее оружие, – сказал тренер, отдавая меч Вечеру. – Недешево стоит. Где взял?

– Подарили на день рождения, – ответил тот, убирая меч в коробку.

Когда Вечер спускался вниз по лестнице, возле него возник Машинский.

– Макс поговорить с тобой хочет, – сказал он, – Сядь к нам в машину.

Вечер даже не удивился. «Клиент созрел», – подумал он.

Макс сидел уже в машине. Вечер молча устроился рядом с ним на переднем сиденье, Машинский скрючился в три погибели сзади.

– Как тебя зовут? – поинтересовался Макс, трогая машину.

– Вечер.

– Шутка?

– Вполне серьезно.

– Ладно. Что будем делать, Вечер?

– А что нам делать? – деланно удивился Вечер. – Силами мы уже померились. Теперь знаем, что на равных. Поедем, я тут хорошее место знаю. У бармена под прилавком для своих всегда найдется бутылка отличного вина. Посидим. – Вечер повернулся к Максу: – Ты это имел в виду?

– Ну, в общем-то, да.

В «Парадоксе» было шумно. Вечер, посадив Макса с Машинским за столик, направился к стойке, на ходу здороваясь с присутствующими в баре югами.

Парадокс заметил Вечера, подмигнул ему и кивнул в сторону Макса с Машинским:

– Тоже твои друзья?

– Враги, – твердо произнес Вечер. – Мне рисануться перед ними нужно. Для дела.

Парадокс внимательно посмотрел на него и нырнул под стойку. Выставляя перед Вечером две бутылки «Ай Сереза», он поправил бабочку на рубашке и произнес:

– Больше врагов не приводи.

– Договорились, – ответил Вечер, кладя на стойку деньги.

Часом позже, когда бутылки опустели, Макс, морда которого уже заметно порозовела, спросил:

– Послушай, Вечер, как это у тебя получается?

– Что именно?

– Ну, у тебя в друзьях взрослые парни, они старше даже нас с Машиной. Как я понимаю, это серьезные люди. У тебя водятся деньги, немалые для твоего возраста, ну и прочее… сам знаешь что.

Вечер знал. Макс намекал на мертвеца в его машине. А чтобы такое для тебя сделали, надо быть не последним человеком.

– А у меня есть друг. Когда трудно, я зову его на помощь, – ответил он.

– Какой еще друг? – не понял Макс.

Вечер, сделав паузу, достал из кармана пакетик с кокаином и положил перед Максом.

– Вот он. Ты никогда не пробовал? Зря. Один вдох, и тебе все нипочем. Сразу получаешь высвобождение скрытых в себе возможностей и прочего, о чем нам говорит тренер в зале. Только по его методу ты их до седых волос будешь высвобождать, а тут сразу. Хотите попробовать?

– Кокс, что ли? – Макс с Машинским переглянулись.

– Он самый. Отличного качества.

Видя, что они колеблются, Вечер придвинул к Максу пакет.

– Не хотите сейчас, можете потом. Здесь на четыре дорожки. По одной вам вполне хватит.

– Сколько? – спросил Макс.

– Дарю, – ответил Вечер.

* * *

Во вторник ожидание у моря погоды неожиданно закончилось. На стрелку с югами приехал сам Сафа. Его кортеж, состоящий из пятисотого «мерседеса» и джипа «мицубиси», остановился перед дверями «Парадокса» в шесть вечера. Телохранитель Сафы Майк, огромный негр русского происхождения, выбрался из «мерседеса» и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, вошел в кафе. Он приблизился к столику, за которым сидел Чепер, положил на стол несколько фотографий Кузнеца, на одной из которых тот был сфотографирован вместе с другими югами, и спросил:

– Ваш питомец?

Отрицать очевидное не было смысла, и Чепер молча кивнул.

– Тогда за вами должок перед братвой с базара, – сказал Майк. – Труп должен был быть один. С вашей стороны тоже ведь один был. А их два. Один лишний. И что теперь делать?

Чепер пожал плечами.

– Пошли, – сказал Майк. – Сафа поговорить хочет.

Чепер поднялся. Вернулся он минут через двадцать и, обведя глазами югов, сообщил всем:

– Базарные требуют выдать им Кузнеца.

– Кузнеца теперь с собаками не отыщешь, – сказал кто-то.

– Тогда труп за труп. Мы должны кого-то выдать взамен, – произнес Чепер, и в зале сразу поднялся невообразимый шум.

Кто-то предлагал тут же идти громить базарных, кто-то – послать Сафу подальше.

Чепер слушал молча. Потом, когда рев немного поутих, он заявил:

– Мы на кукане. Это ультиматум базарных, под которым поставил свою резолюцию Сафа. Он с базарными ждет нас через час за городом, за второй лесополосой. Не забывайте, мы берем у него кокс. Если он перекроет кран, то мы останемся без доходов. Начинать войну бессмысленно. За Сафой не одна сотня бойцов. Нас передавят как курят. Выбирайте: либо мы отдаем кого-то из нас, либо остаемся без кокса и ждем репрессий. – Чепер обвел всех темными глазами, наполненными странным блеском. – Выбирайте, – снова повторил он. – Как скажете, так и будет. Сафу скоро коронуют, – добавил Чепер. – Тогда в городе выше него будет только бог.

– А может, откупиться? – предложил Узбек.

– Базарные не хотят. А может, и сам Сафа… – Чепер не закончил.

Юги долго и тяжело молчали, потом тишину нарушил один из братьев Островерховых:

– У нас нет другого выхода.

Остальные продолжали молчать. «Выходит, все согласны», – понял Вечер.

Чепер подождал еще немного, посмотрел на часы и произнес:

– Через десять минут выдвигаемся.

Когда выходили на улицу, Вечер услышал, как кто-то спросил:

– А как они узнали, что это Кузнец?

– Попросили у ментов оперативную разработку, – ответили ему. – А просьбу эту прислали в пухлом конверте.

Они стояли двумя длинными шеренгами лицом к лесополосе, за которую медленно опускался огромный, наливающийся красным шар солнца. Метрах в десяти от них, ближе к деревьям, расположилось пять машин блатных. В середине – «мерседес» Сафы.

– Выстроились, как перед расстрелом, – обронил Узбек.

И Вечер вдруг подумал, что если сейчас люди Сафы достанут из джипов пару автоматов, то не один из югов не уйдет. За спиной степь.

– Ну, – спросил Сафа, – кого отдашь?

– Я не бог, чтобы чужой жизнью распоряжаться, – ответил Чепер.

– Тогда по жребию, – сказал Сафа и посмотрел на Майка.

Тот достал коробок спичек и спросил:

– Сколько вас?

– Сорок восемь, – ответил Чепер.

Негр долго отсчитывал сорок восемь спичек, потом надломил одну и сунул в общую кучу. Он перемешал ее, затем подровнял на капоте, зажал в толстой лапе, похожей на здоровый кусок глины, и протянул вперед:

– Прошу. Кто короткую спичку вытянет, тому и отдуваться.

– Что, сам тоже потянешь? – обратился Сафа к Чеперу.

– А ты как думал?! – не очень вежливо ответил тот и обернулся к строю: – Вечер, выйди. Кто не хочет участвовать, тоже.

Никто не шелохнулся. Все понимали, что тот, кто выйдет сейчас из строя, автоматически перестанет быть югом.

– Вечер, ты что, оглох?! – опять произнес Чепер. – Тебе сказали выйти.

– С какой стати? – заявил Вечер.

Чепер больше не настаивал. Он первым подошел к Майку и вытянул спичку, которая оказалась длинной. Он показал ее негру, отшвырнул в сторону и вернулся в строй. За Чепером потянулись остальные.

Вечер подошел, когда в ладони Майка оставалась половина спичек. Негр снисходительно улыбался, наверное, чувствуя себя кем-то вроде бога, который держит в руках чужую жизнь и смерть.

«Интересно, как бы ты улыбался, жирный, будь на моем месте», – подумал Вечер и потянул спичку из заметно отощавшей стопки. Спичка оказалась длинной. Вечер бросил взгляд на негра, который явно наслаждался каждым таким моментом.

– Смотри, чтобы не разорвало от удовольствия, – не удержался Вечер и, повернувшись лицом к своим, с облегчением перевел дух.

Короткую спичку вытянул Док. Он сначала медлил, но потом, когда стопка в руках Майка стала стремительно таять, а короткой спички никто так и не вытянул, вдруг заторопился. Он опередил Грегора, который не спеша, словно шел к стойке бара за кружкой пива, направлялся в сторону Майка, и, встав перед негром, потянул за хвост свою судьбу. У Дока были светлые волосы, опускающиеся ниже скул, и серые, широко расставленные глаза. Он замер, внезапно ссутулившись, потом резко обернулся к югам и уставился на них, словно прося о помощи. В это время огромная лапа Майка разжалась, и спички из нее посыпались в траву – еще целых пятнадцать шансов на жизнь. Потом негр схватил Дока за рукав и потянул к себе. Док попятился, продолжая смотреть на югов.

– Эй ты, лиловый, – крикнул кто-то, – оставь его!

Юги подались вперед, к негру, но в это время из джипов вылезли люди с автоматами и наставили их на югов.

– Эй! Кажется, мы договорились, – крикнул Сафа.

Юги замерли. Потом к Доку подскочили четверо блатных из базарных и поволокли его в посадку.

– Запомните их рожи, – сказал кто-то за спиной Вечера.

– Будь спок. Как сфотографировали, – ответили ему.

Док было уперся, потом, бросив последний взгляд на своих, неожиданно смирился и пошел. И этот момент больше всего прошиб Вечера.

– Сучья смерть! – проговорил Миха. – Даже сопротивляться нельзя. Зарежут сейчас как барана.

– И кто зарежет! – добавил Узбек.

Дока далеко не повели, кончили сразу у кустов, перерезав горло. А потом отпустили, он упал лицом в траву, и тишина сразу стала натянутой, как гитарная струна.

Похоже, даже Сафа понял, что переборщил. Он как-то суетливо махнул своим людям рукой и полез в машину.

– Воспитывает нас, гад, показуху устроил, педагог! – обронил Шеф.

Потом все поехали в «Парадокс». Вечер попросил Узбека остановиться недалеко от центра и вышел. В «Парадокс» он идти не хотел.

– И правильно, – одобрил Узбек. – Юги сейчас нажрутся до чертей, а тебе это ни к чему. Подходи завтра в чайхану, будем тренироваться. И привыкай к тому, что сегодня видел, потому что еще не раз придется столкнуться.

Вечер кивнул и пошел по улице к центру. Квартал сменялся кварталом, а на душе по-прежнему было мерзко. Он подошел к центру, когда спустившиеся сумерки уже вовсю заливали город грязно-серой патокой. Несмотря на вечер, стояла духота. Двери встречных кафе были нараспашку, а на их открытых верандах негде яблоку было упасть.

* * *

Возле кафе «Лира» Вечера окликнули. Он повернул голову и увидел Колю, который смотрел на него из своих «жигулей», припаркованных почти вплотную к веранде кафе. Коля был в белом костюме, из распахнутого окна его машины неслись слова модной в этом сезоне песенки «Это лето пистолетов». В ней рассказывалось о том, как молодой гангстер ходил на свидание с пистолетом, который вечно ему мешал, и он боялся, что девчонка его обнаружит. Но без пистолета ему тоже было нельзя. В один вечер она ему сказала, что он может его не скрывать. Ей даже нравится. На следующий вечер он пришел уже с двумя стволами.

– Садись! – сказал Коля, и Вечер забрался в «жигули».

– Ты чего здесь? – спросил он.

– Гуляю, – ответил Коля.

– Гуляешь? – Вечер удивленно покосился на него.

– Ну да.

– Так, может, в кафе зайдем?

– Да там публика вся на пуантах. А я парень простой.

– А костюмчик-то на тебе из дорогого магазина.

– Две получки вбухал, – сказал Коля.

– Ты жену-то не убил? – спросил Вечер.

Коля махнул рукой:

– Повезло ей, что ты мне тогда подвернулся. Больше не пытался.

– За что ты ее?

Коля махнул рукой:

– Да мне вечно с бабами не везет.

– Мне тоже, – сказал Вечер.

Коля посмотрел на него и зашелся в смехе, потом, отдышавшись, заявил:

– Ну, брат, развеселил ты меня. У тебя много их, что ли, было?

– Да не было еще. Просто есть тут одна. Такие глазища… Но как ее ни встречу, у меня всегда морда разбита.

– А ты говоришь – не везет.

– А какое же здесь везение? – удивился Вечер.

– Везение здесь в том, что у тебя есть такая, стоящая.

– Она не моя.

– Да неважно, – сказал Коля. – Важно, что она просто есть. У меня вот никого теперь нет. Кстати, у тебя же сегодня морда вроде цела.

– Ну?.. – Вечер непонимающе взглянул на Колю.

– Так поехали, подвезу. Где она живет?

– На Народной.

– Не так далеко, – произнес Коля. – Едем?

– Едем! – после некоторого колебания согласился Вечер.

И Коля тронул машину.

– Цветов надо купить, – сказал он, проезжая мимо цветочного базара.

– Купить-то недолго, – обронил Вечер. – А вот дарить-то их как?

– Не дарил еще?

– Нет.

– Ты купи, я научу. Семь красных роз, если деньги есть.

Минут через пятнадцать они были на Народной. Вечер держал в руке букет из семи роз и не представлял, как он его подарит. «Тут и без того полный стрем, да еще букет этот», – думал он.

– Я подожду на всякий случай, – сказал Коля, когда Вечер выходил из машины.

Вечер кивнул и двинулся к знакомому дому.

* * *

Он шел, пытаясь рассмотреть что-либо за забором, пока справа и чуть позади не раздался негромкий короткий рык. Вечер обернулся и увидел среди кустов, на полускрытой темнотой лавочке, женскую фигуру и собаку у ее ног. Отсюда ему не было видно выражения глаз девчонки и псины, но в эту минуту он мог дать голову на отсечение, что и у человека, и у животного они одинаково насмешливые. Он медленно подошел, пряча букет за спиной.

– Вечер, тебя хоть на этот раз не побили? – спросила девчонка.

В ее голосе звучала ирония.

– Нет.

– Странно.

Вечер забыл все слова, которым научил его Коля. Их надо было произнести перед тем, как дарить цветы, но он просто молча протянул букет девчонке.

– Это мне?! – удивленно спросила она, вставая с лавки.

– Тебе.

– Спасибо, Вечер! – сказала она уже совсем другим тоном. – Давай пройдемся.

Они шли по улице, Шериф, отпущенный с поводка, плелся в метре позади.

– Слушай, а почему ты все время дерешься?

– Так получается, – пожал плечами Вечер.

– А что говорят твои родители, когда ты приходишь домой избитым?

– У меня нет родителей.

– Совсем?

– Совсем.

– Так вот почему ты сказал тогда, что не знаешь, как назвали тебя родители. А с кем же ты тогда живешь?

– Один.

– Как странно, – произнесла она. – Кто же тебя тогда кормит, одевает?

– Я сам.

Девчонка посмотрела на него. В темноте ее глаза показались Вечеру темными.

– Ты молодец, – оценила она. – Не представляю, как бы я жила одна.

– Послушай, меня здесь приятель на машине ждет, – сказал Вечер, ободренный ее словами. – Может быть, проедемся до центра и где-нибудь посидим?

– Нет. Уже поздно, – ответила девчонка. – Может, в другой раз. А знаешь что, у меня в следующую субботу день рождения. Я тебя приглашаю. В восемь вечера. Как раз спадет жара.

– Спасибо, – сказал Вечер. – Обязательно буду.

– Кстати, меня зовут Виолет, – произнесла она на прощание.

* * *

Июль был в разгаре. Он катил на город волны жаркого марева, от которых не было спасения.

Парадокс установил кондиционер, и к нему в заведение валом валил народ, включая и югов. Они пили ледяное пиво и счастливыми глазами смотрели через большие окна на улицу, где от жары сворачивались листья на растущих возле кафе кленах.

Вечер подъехал к «Парадоксу» вместе с Узбеком. При такой дикой жаре они провели две тренировки – Узбек был неумолим.

– Плевать, – сказал он. – Не важно, жара стоит или собачий холод. Ты должен уметь действовать в любой ситуации.

И они лупили друг друга бамбуковыми палками, которые принес Узбек, почти полтора часа, потом, после двух часов отдыха, еще полтора.

– Боец должен быть выносливым, – сказал Узбек.

После пекла кондиционированный воздух кафе казался просто ледяным. Они присели за столик к Чеперу, Шефу и Грегору.

– Через час малый сбор в башне, – сказал Чепер. – Вечер, ты тоже.

Малый сбор означал, что собирается совет югов, в составе девяти человек.

Вечер удивился, но вида не подал.

* * *

Толстые кирпичные стены башни хранили прохладу. Чепер осмотрел всех собравшихся и сказал:

– Нам нужен прямой выход на поставщика кокаина, минуя Сафу. Тогда мы станем по-настоящему независимы и никто в городе не сможет указывать нам, как себя вести. Что скажете?

– Хорошая мысль, но как на это посмотрит Сафа? – сказал Костя.

– Когда он на это посмотрит, будет уже поздно. Одновременно с выходом на поставщиков я предлагаю лишить Сафу его источника кокаина.

– Как?

– Сделаем налет на курьеров, после того как они сдадут Сафе кокс и получат деньги. Сафа охраняет их лишь до той поры, пока они не передадут ему кокаин. После этого курьеры Сафу не интересуют. О том, что они приехали и скинули кокс, могут знать только он и его люди, значит, если курьеров грохнут, на кого подумают в первую очередь?

– На Сафу, – сказал один из братьев Островерховых.

Вечер до сих пор не мог отличить, кто из них Сеня, а кто Веня. Братья были не из бродяг, наоборот, из благополучной богатой семьи. Их папа с мамой имели крепкую фирму по недвижимости, с хорошей репутацией, но, занятые бизнесом, что-то, видно, прошляпили в воспитании отпрысков. И те, желая потреблять жизнь не в виде красочных коробочек из супермаркета, а срывать ее зубами с кончика ножа, полусырую и обжигающую, как куски мяса с костра, сначала подались в байкеры, но, не найдя там настоящей остроты, прибились к Чеперу.