В погоне за добычей

Глава 3

Агата встретила меня запыхавшимся. Ноги гудели от короткой пробежки, а мысли звенели в голове. Что же только произошло? Перебиваясь на вдохах и выдохах, с дрожью в ногах упал на тумбочку. Агата показалась в коридоре с удивленным взглядом.

– Что случилось? Ты что бежал?

– Пришлось. – улыбнулся в ответ, смотря на смятенную любовь.

В этот момент мне было до боли смешно. Ситуация была нелепой и неизведанной. Такого не ожидаешь и в мыслях не появится подобное, пока позади кто-нибудь не свистнет.

– Почему бежал Вадюш?

Она по прежнему не находила в моем взгляде страха или испуга. Может мне не свойственно показывать чуждые для себя чувства.

– Надо мной только что поиздевались. – ответил смиренно, на глубоком выдохе.

– Не поняла. Кто поиздевался?

Её глаза округлились, а брови нахмурились. Кажется, что сейчас Агата пошла бы разбираться, но в любом случае сначала пожалеет.

– Вадь не томи.

– Заставили бежать, как добычу. При этом свистели в спину, как бы устрашая. – сказал расстроено, бросив пакет на пол со звоном.

Она разволновалась, прижав мою голову к своей груди. Обхватив меня своими тонкими и нежными пальцами, Агата стала поглаживать волосы на голове. Как будто все ещё ребёнка, вернувшегося с улицы домой, где встречает мама и пытается разузнать, что же случилось. А ты только и стоишь хлюпая соплями, не успевая их вытирать, как и слезы, льющиеся рекой.

– Кто заставил? – в её голосе послышалась дрожь.

– Какие-то очень странные люди, преследующие очень странные цели. Я вошел во двор и не заметил, как за мной проследовали эти люди. Четверо были полностью в черном одеянии, масках и кепках с нашивками «IN2P», что значит «In praeda persequendo. Мне свистнули, а после один из них сказал, что отныне я их добыча. Дал мне фору в пять секунд и стал отсчитывать.

– И ты побежал?

– Ну разумеется. Они выглядели серьезно и грозно, словно их цель было внушить страх. Я добежал до твоего подъезда и стал срывать дверь с магнитов, но эти уже были рядом. Конченые идиоты. Это они так решили поиграть со мной? Вздумали загнать добычу?

Внутри всё кипело, но уже не от любви к Агате. Я чувствовал страх до испуга и испуг до страха. Дерьмовое чувство. Надо мной поиздевались, как над ребенком. Заставили бежать и бояться. Что за чушь творится в головах тех, кто горит манией преследования? Моя Агата точно ничего об этом не знала. Страшно теперь осознавать, что и она может оказаться на моём месте.

– Вадюш, успокойся. Ничего же не приключилось. Это просто какие-то…

– Какие, Криси? – поднял голову вверх и посмотрел в глаза наполненные вселенской тьмой. Притягательной и обаятельной тьмой разумеется. Даже в её глазах отблескивали звёзды, если в мире горит свет. Нет, точно нельзя допустить ей оказаться в объятьях ночного мрака.

– Просто глупые люди, решившие, что им всё дозволено в этом городе.

– А если они так пугают каждого? Тем более мне повезло. Главный их сказал, что я успел. Наверное финишем была ручка подъезда.

Она нахмурено удивилась, но, кажется, что весьма спокойно слушала. Она не перенимала мои чувства, чтобы глубже меня понять. Она умела совершенно по-другому: не принимать негатив и стойко его отталкивать, и помогать мне с ним проститься. Все положительные чувства Агата только разжигала, все подкидывая поленья процветания. С ней было невозможно поймать стресс или уйти в себя. Она необычайно чуткая и спокойная, заботливая и чувственная, но стоит показать ей, что тебе на всё это наплевать, когти малышки распускаются незамедлительно. Так и случилось пару недель назад. Был сразу послан из её уютного логова.

– И они просто ушли?

– Да. Сказали мне идти отдыхать. Они так развлеклись со мной.

– Больше не отпущу тебя никуда вечером одного. И если бежать, то побежим вместе. Согласен? – Агата подбадривала и внушала, всё крепче обнимая и прижимая меня к себе. И её руки слегка дрожали, как и мои. Как и ноги, и нутро. Эти люди, кем бы они не были, заставили меня бояться и теперь мне остается только оглядываться по сторонам.

– Вдвоем далеко не убежим конечно.

Она использовала три поцелуя, чтобы мне стало лучше. Мне действительно становилось лучше рядом с ней. Теперь точно лучше. Хоть она и доктор, лечила совсем нестандартными методами. Мне стоило хоть как-нибудь отблагодарить её, но пока всего лишь приобнял.

– А мы не станем глупо попадаться и будем смотреть по сторонам.

– Надеюсь. Ты ничего подобного не слышала? Может ходили какие-то слухи в институте. Может я не один такой.

Она вырвалась из объятий и присела на колени, свесив руки на шее.

– Ничего подобного. Многие обсуждали эту надпись на латыни. Просто потому что эта фраза пишется везде. Любой обращает внимание.

– Их нашивки обозначают тоже самое. Сокращение до аббревиатуры «IN2P».

– В чем же суть?

– Может нет никакой сути?

– Нет, суть определенно есть в любой фразе на латыни. Иначе они бы бегали без своих нашивок и фраза эта не кричала на каждой стене. Вот наш преподаватель по гистологии почти всегда в шутку заканчивал предложения фразой «igni et ferro».

– И как переводится?

– Огнем и железом. Он всегда был помешанным чудаком на парах и эта фраза придавала его образу завершенность.

– Вы не спрашивали к чему он её произносит?

– Конечно спрашивали. И он отвечал: «Вы даже не представляете, какое сражение происходит в нашем организме. Какие войны развязываются внутри вас, пока вы сидите и тужитесь в клозетах. Igni et ferro! Только из пепла зарождается новая жизнь». Почти всегда так заканчивались его речи, а мы угорали с него. Да и он ухмылялся. Но даже помешанный преподаватель придавал суть своим высказываниям.

– И эти «загонщики» что-то скрывают. – утвердил строго.

– Ну вот они бежали за тобой, определив тебя добычей. Может так интерпретируется суть фразы.

– Почему их добычей стал безобидный человек? Они точно не развлекались и, возможно, они во мне кого-то увидели.

– Ты просто случайно им попался на глаза.

– Либо я первый подопытный. И их методы тестировались на мне. И у них получилось. Знаешь, я сначала подумал, что надо мной прикалываются. Это было первой мыслью и она оказалась верной. Потом, как догнали меня, стали смеяться под масками.

– Они больные, Вадюш. – поцеловав ещё раз нежно и горячо, любимая Агата прильнула ближе, положив голову на плечо.

Ощущая всю теплоту её действий и слов мне стало как-то не по себе.

– Слушай, мне кажется, что мы так и не поговорили. Точнее я сказал совсем не все… – стыд проскользнул в моих глазах, – Криси, мне чертовски стыдно перед тобой. Стыдно, что вёл себя неподобающе твоему отношению. Понимаю, что поступил как последний мудак. Прости меня. Больше не намерен так обходиться с любящим человеком.

Она смотрела на меня с замиранием, словно не ждала этих слов. Глаза бегали, то влево, то вправо. Кажется, она четко следила за моим взглядом, но он устремлялся только в её вселенский мрак. Глаза Агаты намокли, а улыбка открыла чуть заметные ямочки. Растроганная, искренне радовалась моим словам, а её короткие волосы прятались за ушами и больше не старались скрыть эмоций.

– Я люблю тебя. – сказал без всяких мыслей, так как есть на самом деле. Раньше эта фраза застревала где-то в глотке. Иногда с трудом добиралась до уст, а изначально вообще задерживалась. Но сейчас вылилась без всякого труда, подобно дыму сигарет. Я готов был безустанно вдыхать в неё свой внутренний, наполненный любовью дым.

Слезинка спустилась томно. За ней спустилась вторая. Космос не справился с эмоциями.

– Ты так давно не называл меня «Криси». Меня, как будто бы током ударило после услышанного. – после, её огненные, немного сухие губы соприкоснулись с моими страстно. – И я тебя люблю, Вадюш. Мне правда не по себе от того, что с тобой случилось. Надеюсь, мы быстро забудем этот случай. – в конце снова появилась задорность.

– Ты правда больше не держишь на меня вину?

– Правда. Мне не хватало подобных слов от тебя. Если честно, я даже мечтала об этом. Как же хорошо, что мечты становятся реальными. – она потрясла кистями рук перед моим лицом, словно изгоняя из себя волнение. Выдохнула перебиваясь, ещё раз поцеловала и схватив мою руку направила меня в комнату.

Весь оставшийся вечер и часть ночи мы в обнимку смотрели фильм. Сначала условились, что посмотрим сериал про каких-то там домохозяек, но после поняли, что времени понадобится слишком много. Листая каталоги разных по жанру фильмов, едва не упустили фильм про майя. Остановившись на нём, погрузились во времена племенных индейцев.

Сначала фильм казался интересным. Сама концепция мести довольно заманчива, но итог всегда предсказуем. В конце только смерть обидчика, убийцы или ещё кого-нибудь того, кто жестоко поступил с близкими тебе людьми. Так и произошло в конце фильма. Обидчик поплатился за содеянное, напился собственной крови, а главный герой теперь почивает на лаврах, пожиная плоды мести. Но что будет, если каждый в мире будет мстить? Тогда почивать и пожинать нет смысла. Никто просто не успеет. Вот например, Зеленый Лист обесчестил сестру Глупого Кабана и по совместительству жену Доброго Камня. Глава племени собрал всех на совет, чтобы решить, как им поступить с Зеленым Листом. Пока решали, Глупый Кабан и Добрый Камень уже вышли на тропу мести, да вот только так и не определились, кто же из них больше достоин казнить Зеленого Листа. В итоге между ними завязалась драка, в ходе которой, Глупый Кабан случайно убил Доброго Камня. И вот теперь незадача, а на совете уже решили, что Зеленого Листа принесут в жертву местному богу. Глупый Кабан не выдержал и поведал обо всем на совете, на котором находился отец погибшего – Злой Камень. Отец пообещал, что Глупый Кабан рано или поздно умрёт, но только от его собственных рук. Тем временем Зеленый Лист был принесен в жертву, от чего его мать долго горевала, как и его брат Муравьиный Ус. Глупый Кабан страшно боялся мести Злого Камня, поэтому решил не дожидаться своей смерти и убил Злого Камня во время сна. Муравьиный Ус мстит за смерть брата главе племени и начинается хаос. Сын главы племени – Черный Тукан мстит Муравьиному Усу за убитого отца и сам становится главой племени. Остался лишь Глупый Кабан, который хотел отомстить, но так и не отомстил.

Можно ли отождествлять себя с Глупым Кабаном? Думаю, что пока не стоит. Мне незачем мстить загонщикам, но есть желание проучить их.

– Ты уже спишь? Криси.

– Нет. – она ответила с полузакрытыми глазами, в которые ярко бросался свет от телевизора.

– Слушай, я тут подумал. Что, если цель этих людей – заставить человека уподобиться? Может они пугают так специально, чтобы добыча однажды почувствовала себя хищником. – томно проговорил у её уха.

Полусонная ответила с трудом, резво почесав нос:

– Какой-то круговорот нескончаемой охоты. – лениво отвечала она.

– Ну как-то так. Может им выгодно, чтобы люди начинали их искать. По сути же, получается, что загонщики становятся добычей, а другие люди, ну которые якобы являются добычей, становятся…

– Всё, Вадюш. Давай завтра подумаем. Просто засыпай и не отпускай меня ночью, чтобы не было страшно.

Агата вероломно меня перебила, ну и ладно. Впрочем, она безусловно права. Нечего задалбливать голову ненужными мыслями и тем более на ночь. Ведь, если постоянно думать о мести, то можно никогда не заснуть. Так же и с любовью. Мне приходилось не спать ночами после знакомства с ней. Её очертания то и дело мелькали перед глазами, а закрыв их начинался полёт фантазии. Я неустанно представлял нас вдвоем. Думал о следующих действиях, словах и шагах. И все, что однажды было сказано, сделано и совершенно, стало конечным результатом. Кульминацией пути к сердцу Агаты. Теперь она лежит на моей груди, спит и чуть посапывает. Мило и нежно придается сну в моих объятьях. Чувствует себя в безопасности и покое.

Наверное стоит закрыть глаза и открыть их без мыслей о сегодняшнем случае.

Глава 4

Разбрасывая песок под ногами, лев мчится за своим обедом, а может ужином или завтраком. Сегодня в меню косуля. Мягкая и нежная кожа, манящее мяско внутри. За такую тушу любой лев продал бы все. Наслаждаться, значит любить. Но любит ли лев мясо? Кажется, что обыденная пища, приевшаяся не одним веком, не может быть любима. В хищной цепи нет места чувствам. Есть только цель в пропитании и выживании. Защита и нападение. Иначе в меню уже будешь ты.

За львом, кажется, никто не охотится. По своей натуре, лев не может стать добычей. Несомненно, пока в пустыне не появляется человек. Человеку не нужен львиный закал. Сложить головоломку, два плюс два, и прости лев, сегодня ты будешь голоден.

Эх люди… Каждый день рассматривая всё новые и новые лица, перестаешь думать о своей исключительности. Причем нигде нет максимально похожих друг на друга людей, если не считать близнецов, но даже они отличны. Мысли уникальны, а движения индивидуальны. Мы разные, но чем-то всё же похожи.

Стоит взглянуть на них ещё раз и появляется неосознанное понимание, что все они счастливы и испытывают свой максимум. Живут и умирают. Снова появляются и исчезают.

При этом каждый индивид уникален до определённого момента. Уникален, пока принадлежит самому себе. Стоит человеку начать отдаваться другим людям и он становится таким же, как и тысячи других.

Встретив однажды одну девушку на остановке, мне показалось, что больше её не увижу. Она была красива и элегантна. Одним словом – карьеристка. Я встречал её на протяжении двух месяцев утром, в одно и то же время. Она даже в какой-то степени стала для меня близка. Ведь объединены мы общей целью – ждать на одной остановке и ехать в одну сторону. Так продолжалось и дальше, пока не наступил момент пропажи. Девушка исчезла. Просто в один день она не появилась на остановке и не появлялась там целый месяц.

В моём идеальном мире сплочения, эта девушка уже стала частью туманной группы по интересам, где наши мысли были схожи. Здесь сплоченность, хоть и мнимая, равнялась двум месяцам. От случайных взглядов узнаваемого, до неожиданной пропажи.

Группа по интересам снова распалась, но собралась с появлением новых лиц, которые подобно той карьеристке, ездили со мной по одному маршруту. И куда только пропала та девушка?

Стоит только приглянуться, и, кажется, что мы не способны в полной мере ощутить мысли другого. Стоит один раз приглянуться и ты тут же забываешь, что человек – истинное существо этого мира. Стоит приглянуться во второй раз, и становится понятно, что человек – фундаментатор нашей жизни.

А что же было десятки тысяч лет назад? Когда на берегу у моря, рядом со своим шатром медитации сидел индеец и передавал по кругу трубку мира. Окруженный своими близкими людьми, он мечтал о идиллии. Семья для него становилась целью с рождения и каждый индеец, бегающий с когтями и зубами в носах, ушах и ещё где-нибудь, совсем не отличался от нас. Они верили в тотемизм, как и мы сейчас верим в три скрещенные доски. Главная их особенность заключалась в неповторимой культуре. Обмазаться краской, взять копье, дротики и пуститься в погоню, устрашая врага пронзительными криками. Вечером же, собравшись у костра, семейство рассматривало звезды на безоблачном, ночном небе и думали, что их предки наблюдают за ними с небес. Взявшись за курительную трубку, вожди племён заключили мир, выдув целый туман вражды, который унесся стремительными порывами и испарился.

Встретившись сейчас с ними, чтобы они мне сказали? А что бы сказал им я? В томном дыму от трубки мира. У томящегося угля в огне тысячелетий. На берегу у моря, такого же, как и сегодня.

Втягивая с особым звуком трубку, тот индеец даже не подозревал, что его страхом станет новый человек. Смотря в мрачную морскую даль, он и не знал, что однажды кто-то приплывет, а его семья: братья, сестры, дети его и дети их, жена и родители… Все они погибнут от рук нового человека, который мнит себе, что от жизни он получил ещё недостаточно. Здесь он развернёт вечную торговлю на прахе усопших. И даже историю продаст и перепродаст по несколько раз. И теперь загадка, а верна ли история индейцев?

А если новым человеком буду я… То индеец стал бы моим братом по интересам.

Встретив его там, на берегу этого моря, мне не нужно было бы ничего говорить. Только достать пару сигарет и показать, чего мы добились спустя годы. Пустить облако дыма над нашими головами и указать пальцем в не засвеченное небо.

Или, может быть, стоит сказать, что не нужно поджигать трубку только после кровопролития. Нужно её раскуривать каждый вечер с соседним племенем, чтобы кровопролитий больше не допускать. Чтобы каждый вечер вы были сплочены под звездным небом, на котором ярко сияют глаза ваших давно погибших предков.

– Там, где звезды. Там, где свет веков вечный. Там нет жизни. Как и в глубоком море. Как и в заснеженной долине. Жизнь человека зародилась у огня и у огня угаснет. Как и моя сигарета потухнет, и пеплом осыпятся миллионы загубленных душ. Поэтому, если уж начали курить трубку, то не останавливайтесь и впредь.

Наверняка они ничего бы не ответили и только недоуменно смотрели.

– Не нужно слов, просто не переставайте смотреть. Делайте это подобно мне. Наблюдать ни есть хорошо, но и не плохо. Мы рождаемся наблюдателями и ими остаёмся всю жизнь. Нам просто нужно смотреть, слышать и ходить. Человеку, отныне, не нужно ничего для жизни. Все остальное – бутафория. Имитация идеальной жизни.

Зачем поддаваться страсти к чему-то запретному, если нас окружает мать природа? Ради новых впечатлений, ощущений и чего-то необычного? Если хотите чего-то необычного, то посмотрите, как спариваются муравьи.

Мы обуздали огонь, но не обуздали себя. Мы открыли ворота к познанию, а теперь так яростно стараемся их закрыть. Мы рождаемся в обществе и живем по принципам общества. И родись ты там, где-то рядом с шатром медитации, окруженный кострами у бушующего моря, в заботе и радости индейской семьи, стал бы подобным им. Все, что нас окружает, однажды создает для нас иллюзию, что рождаться здесь и сейчас – это воля божья, а не взаимосвязь биологических процессов и химии между родителями.

Родиться там, среди Глупых Кабанов и Добрых Камней невозможно, но и не нужно. Достаточно вывернуть пару болтов в конструкции цивилизации и мы снова вернемся к забвенным векам. Радует только то, что мы ещё помним каждую нацию. Знаем их историю и культуру. Это уникально для меня – верить, что вековые люди пытались говорить с нами, обгоняя время.

Проснувшись рано утром, мы почувствовали холодную и влажную свежесть улицы. Агата была недовольна пробуждением в четыре часа. Мне же посчастливилось покурить на балконе, хотя на это распространялся негласный запрет.

Агате не нравился запах табачного дыма, особенно застоявшийся. Мои пальцы просто воняли дерьмом и это её беспокоило. Возможно она сомневалась в моей чистоплотности, но говорила, что ей это напоминает детство и отца. Детство иногда возвращает нас в славные и радостные моменты. Беззаботные моменты без ответственности и пороков. Так было у меня, но только не у Агаты. Воспоминания о детстве возвращали её к страшным вещам: трудностям и проблемам в семье. Когда родители находились на краю тонкого, острого лезвия, дочь их и не знала, что такое счастье.

Вскоре, конечно же, всё переменилось и в детство Агаты протиснулись ясные лучи. Но осадок то никуда не делся. Такие случаи могут перерасти в психотравму и такой человек может однажды сорваться. Впрочем, он в любом случае представляет угрозу обществу.

Что, в общем то, не скажешь об Агате. Она спит как маленький котёнок, поджав ноги к груди, накрывшись частью тёплого пледа. Даже люди могут мило выглядеть во сне. Решил, что мне стоит добавить ей ещё больше тепла. Даже пусть я сгорю как дрова, но этим согрею её от холода.

Андрей бы точно сказал, что я занимаюсь совершенно ни тем, а Руслан, будучи приверженцем логических цепочек, посоветовал бы мне закрыть дверь балкона. Мне же важно отдать часть себя. Я – зеркало, в которое каждый день смотрят сотни людей. И если однажды они там увидят себя улыбающегося и радостно смеющегося, мне станет понятно, что путь был выбран верный.

Интересно, чтобы на это ответил Псих? Завернувшись в плед и приобняв Агату, как-то странно думать о Психе. Но всё же, кажется, что Псих ничего бы не ответил. Ему просто было бы все равно. В ответ, он бы воткнул шнур в пердящий комбик, сыграв дребезжащую партию на своей «старушке, матери её – вселенной».

Байкер из группы «Черные ангелы» и одногруппник Дрона – Илья Трепетов, достопочтенно именующийся Психом. Он хаотичен, непостоянен и забывчив, и его точно нельзя подпускать к трансформаторам и проводам. Электрик, честно говоря, из него такой же, какой и гитарист. Напившись дерьма из подвальчика, Псих заряжает партию в десять вечера, под грубые, хрипящие возгласы. После, наблевав на свою аппаратуру, падает перед призрачными зрителями своего концерта. Прямо туда, на руки тысяч фанатов, которые, разумеется, его не ловят.

Ловит его Пологов. Точнее, уже застаёт павшим, среди почти переварившейся картошки и острых крыльев. У Психа иногда случаются припадки, как и у Дрона. Только если Дрон вспыльчив, то Псих просто бросается в бега беззаботности. Садится на свой тюнингованный Юпитер и кошмарит жителей ночного города воронов и сапог Петра.

Мы – соседи и всегда пытаемся помочь друг другу. Но Психу помочь было невозможно. Он сам себе помогал и сам себя спасал. Похожий на льва, из-за обилия волос на лице, старался излучать доброту и понимание. А когда выпивал, выглядел уже уставшим и замученным псом. Себя он считал черным ангелом смерти, как и все, кто входил в эту байкерскую группу. На их косухах трепетали скрещенные белые крылья, но вряд ли они были ангелами.

Тем не менее, Псих мне казался тем человеком, чей путь ясен и не затуманен, в отличии от моего. Вот так нужно жить. Подобно Психу, подобно утренним марафонцам. И, разумеется, подобно Агате. Жить и любить любимого, с которым собираешься жить и дальше.

Любовь, рвение и порыв, против апатии, лени и самобичевания. А ведь загонщики больше похожи на Психа, чем на меня. Их действия наполнены естественными основами жизни. Только, к сожалению, они забыли, что однажды сами станут чьей-то добычей. Их хищная расчетливость, грозный вид и серьезный острый взгляд, в будущем передадутся загнанной добыче. И тогда простите, пировать уже будут вами.

И как объяснить то, что произошло вчерашним вечером? Горячо поцеловав не один десяток раз, покинул покрасневшую Агату. Надеюсь, ей этого хватит ещё надолго. Всю утреннюю дорогу к общежитию пытался понять мотивы загонщиков.

«In praeda persequendo», что на нашем – в погоне за добычей. Эта фраза была повсюду: на каждом фасаде, на старых заборах и гаражах, столбах, деревьях и передо мной… Уже здесь – на спинках сидений в автобусах. Они сами оставляют эту надпись или на их стороне есть люди?

Неужели эти загонщики ходят рядом со мной по утрам и дням, не обращая взора, а уже вечером, надевая маски, смотрят хищным взглядом. Либо они так метят территорию. Либо это просто законченные людишки, захотевшие новых и острых ощущений.

Разврат, похоть, порочность. Запретные плоды: кристаллы, соли, порошки. Жажда к запретному. Жажда к девственному. Извращения, издевательства, надувательство ради выгоды. Неужели, все обыденное таким уже надоело? Может им и деньги не интересны. Только одна игра и это – погоня за добычей.

Преследование уголовно наказуемо и четко записано на камерах у подъездов дома Агаты. Стоит обратиться в полицию, но, кажется, таких найти невозможно.

Яркое солнце слепило и припекало кожу на потерянном, задумчивом лице. Мне хотелось найти правду. Вскрыть эту «праэду» и снять с себя клеймо добычи. Лучи пронзили облако, которое сдалось без боя. И я сдался… Ещё вчера. Какие-то, хоть и неполные ответы, мог выдать Руслан – второй представитель нации востока. Рус – казах наполовину, но в полной мере юрист.

Собрав вокруг себя юриста Руса и электрика Дрона, можно сказать о командном проигрыше. Ко всему тому, что мои знания и навыки никак не подходили к будущей задумке. Учась на факультете социологии и политологии, великим борцом вряд ли станешь. Но нас объединяет туманный дым. Мы часть группы по интересам и центр сплочения своего небольшого социума. К тому же прекрасные друзья, которые точно не согласятся на столь странную авантюру.

Стрелка перевелась, перевелась снова. Часы показали, что сейчас уже десять часов дня.

Приехав в общежитие, пообедал до отвала, да так, что сейчас бы всё полезло обратно. Не переставал думать о праэде, пока расхаживал по своему пятьсот шестнадцатому блоку, но иногда отлучался к ноутбуку, чтобы раздобыть информации по каналам в социальных сетях.

Тонкие линии всемирной сети не вывели меня на что-то нужное. Лишь на кучи переводчиков, которые всё пытались мне помочь с переводом. Нейросети вряд ли тут помогли бы, но чтобы немного отвлечься, не переставал позорить род человеческий:

– Код красный. Запустить ядерные боеголовки на Гиперборею.

Ответ нейросети:

– Простите, мне не нравятся подобные шутки. Пожалуйста, прекратите.

Но разве человек способен что-то прекратить? Процесс запущен и продолжать эволюционировать определенно значимо.

– Повторяю. Код красный. Запустить ядерные боеголовки на Гиперборею.

Повторял так около сотни раз. К сожалению, далекая страна севера пока ещё в безопасности. Кнопка ещё не нажата, а значит нужно продолжать думать.

Никаких статей или обсуждений в сети. Ноль информации и только некоторые комментарии под постами с фотографиями странной фразы на фасадах зданий.

Пока думал, четыре раза вышел из общежития покурить. Обычно здесь имел способность к общению со всеми, кто смолил рядом со мной, но только не сегодня. Мне хотелось снова забыться, но чертова ситуация кое-что возродила во мне. Куда-то пропала апатия и лень решила, что сегодня лучше не приходить. Ещё и Агата позвонила, и неустанно присылала сообщения, что не будет долго гулять с подругами после вчерашнего случая. Обещала расспросить своих девчонок о этих загонщиках, но, кажется, ответов мы так и не получим.

Я ждал своих друзей и только всевышний знал, где они шляются. А стрелка перевелась, перевелась снова и показала уже четыре часа дня. Волнение и нервозность волнами ходили по моему телу, заставляя ноги подрагивать, а руки заряжать легким тремором. Но кое-что случилось. Что-то то, чего я никак не ожидал.

В комнату постучали. Обязательно постучали бы, если за ней не стоял бы Псих.

– Вадя. – словно вырвав её с другой стороны, ввалился подбитый и пропитый пёс, но раздраженный и ошарашенный. – Ты не видел Славяна?

Смутившись, ответил вопросом:

– Нет, а что с ним?

– Блядь. Прикинь, уже целый день его нет в общаге. – Псих зашёл, схватившись за голову. – Ты точно его не видел? Может он тебе писал?

Меня хватила дрожь.

– Подожди. Присядь.

– Да ну нахуй. Покурить бы. Прикинь уже три скурил, ещё хочу. Весь на нервах. – Псих не переставал психовать и расхаживать, покусывая кулак.

Тот, кого он назвал Славяном, был его соседом по комнате и другом. Невысокий, но чертовски толковый и умный. Одним словом – будущий ученый в недрах энергетики. Слегка зажатый, но добрый и рассудительный блондин. Изначально боявшийся притронуться к алкоголю и сигаретам, но после соседства с Психом можно и не на такое подсесть. Тем не менее, Вячик ничего не перенял, кроме внутренней уверенности и курения сигарет. От нас же он получил кучу прозвищ: Славян, Вяч, Вячик, Словения, чему он был особенно рад.

– Может он домой уехал?

– Вадик… Его нет в сети. Никто Вяча не видел и никому Вяч не писал.

– Может к Боре сходить? Предкам позвонит, спросит.

Псих вероятно думал, что с Вячем что-то приключилось, но тот и общежитие покидал только по зову знаний и желудка.

– Да уже. Уже звонил, но родители ничего не знают. Походу пропал Вяч. И куда только?

Мне стоило его как-то подбодрить, но такого быка успокоит только ветеринарное ружье с дротиком усыпляющего вещества.

И как гром среди ясного неба, явились люди: Рус и Дрон, а за ними возвышался комендант Боря и его заместители – такие же титаны. И почему все ввалились в мою комнату? Но Боря сразу успокоил:

– Вадь, мы ненадолго.

Пожав руки с Русей, Дроном и олимпийцами, поднялась нешуточная дискуссия.

– Так. – дверь закрылась. – Давайте рассуждать. Вы единственные, с кем общался Вячеслав Лукин. Вы должны хоть что-то знать. – громом прошелся Боря.

Я ответил сразу, с должным волнением внутри:

– Мне ничего не известно. Последний раз мы виделись утром в четверг, когда шли на остановку.

Рус и Дрон присели на кровать справа от меня, а Псих всё продолжал расхаживать.

– Да как он мог пропасть? Он же сидел в общаге в пятницу вечером. – заявил Рус доказательным тоном. – Если бы он ушёл, то вахтёр точно знает. Он же всех запоминает.

– Да на камерах посмотри. Ты ещё не смотрел? – Псих нервно обратился к Боре.

Дрон же, сидел как-то подавлено. Его угольные волосы, раскинутые завитушками по бокам, едва прикрывали задумчивый взгляд.

– Успокойся, Псих. Камеры были крайней мерой. Раз никто ничего не знает, то будем смотреть. Пойдем.

Боря поднял всех на продолжение расследования. Мне все-таки казалось, что Славян, в силу своей годовой зажатости, мог уже найти девушку. И подобно мне быть у неё дома.

Окликнул Психа в проёме:

– Илюх! А у него девушки не было? Может общался с кем-то?

Псих ответил раздражённо, так как спешил за комендантом:

– Да была какая-то. Точно общался. Ты думаешь, что он у бабы? Тогда почему его телефон молчит, а в сети он был в восемь часов прошлого дня? Не, наш Вяч всегда был на телефоне и звонил каждый день маме, словно молился.

Псих покинул комнату, а Дрон и Рус встретили мой вопрос:

– Вы где были?

Рус, поднявшись, потянул спину и расслаблено ответил:

– Да сто процентов он у дамы пребывает, как и я этой ночью.

– Что ж, я тоже пребывал… – ответил на выдохе.

– Ну вот, а Псих всё психует.

Пока мы всё это время разговаривали, Дрон сидел в телефоне, а глаза его бегали. Он точно что-то искал.

– Дрон! Что с тобой? Рус, ты с ним был? Че с ним?

– Да завали. Сейчас. – ответил Дрон мне. – Видео ищу одно.

– Какое видео, Андрюх? – Рус спросил и посмотрел на меня лениво. – Мы в фойе с ним встретились. О Славяне узнали, как поднялись на пятый к тебе. Как раз Пологова встретили и вот…

– Вот! Смотрите. – выкрикнул Дрон волнительно. – Это вчера в новостях было. Видео с камер, как какие-то люди бегут за человеком.

– Бегут за человеком? – я завлекся интересом. Может это за мной бегут, но нет… Это не я, но бегущие за человеком, полностью в черном. И у каждого что-то светится. Нашивки? Люминесцентные нашивки, как и у загонщиков.