Осень уже во всю вступала в свои права, забираясь промозглой сыростью в каждое наше укрытие. Разноцветные листья придавали лесу особое волшебство. Наверное потому, что под разноцветным ковром под ногами было не так заметно кровь пропитавшую землю. Не осталось больше места в Пограничном лесу, где не побывали чудовища. Кажется, что под каждым деревом нашел покой кто-то из воинов. Вздохнув, я поправила плед, укрывающий плечи. Дурман-трава, закинутая в костер возле остатков хижины, тлела, растекаясь успокаивающим туманом по воздуху.

Пять недель похода. Мы были не готовы. Каким-то чудом продолжали удерживать свои позиции. Почему-то никто не думал об отступлении. Погибнуть Рабос мог лишь только вцепившись в горло противника.

Так мы устроены.

Черный, в одной майке, стоя на коленях у дерева, молился. Погрузившись в транс, слегка раскачиваясь, он шептал что-то себе под нос. Идеально прямая спина и покорно опущенная голова. Рабос просил помощи, сил у Всевышнего. Хотя, возможно и о чем-то другом. Я отвернулась, передергивая плечами. Мне не о чем было просить.

Когда уже все закончится?

Подарком было уже хотя бы то, что за сегодня не было столкновений. Утихнув под утро, чудовища не возвращались в наше укрытие до самого вечера. Целый день передышки. Искупаться в Исиде. Мои волосы все еще были мокрыми после ледяной воды. Поспать, добыть еду. Просто остаться на месте, никуда не убегая. Продумать следующие действия. Ведь уже так давно мы не понимали, что делать в центре Пограничного леса.

За многие годы так далеко в него не проникал никто. Мы смогли. По крайней мере было неизвестно о случаях, когда наши силы располагались в самом центре. Почему-то всегда казалось, что достаточно пройти этот рубеж и победить Чудовище. Усмехнулась, поражаясь собственной глупости. Словно мы ожидали, что оно сидит ровно в центре и ждет, когда же его убьют. Спокойно так, смирненькое, ведет Бесконечную войну, почитывая издания желтой прессы. Откуда столько самоуверенности?

Все силы Рабосов были сейчас рассредоточены в центре. Мы не держались единой группой. Чудовищам было плевать на то, сколько людей. Они рвали все на своем пути при малейших признаках силы. Поэтому, когда все уцелевшие столкнулись, мы приняли решение. Единственным вариантом было гонять чудовищ из одной точки в другую, периодически беря в окружение и истребляя. Мы сомневались в правильности действий, ведь всегда учат держаться вместе.

Но тогда мы просто умрем.

А так одни отвлекали, а другие восполняли силы, насколько это было возможным. Ведь мы до сих пор живы.

Сегодня кто-то отвлекал очень хорошо. Целый день. Это очень много, вспоминая, что уже пять недель бесконечной гонки без сна и отдыха. Видимо ребята решили хорошенько выпустить пар. Откуда он только в них взялся. Безмолвная, ведь даже справить нужду иногда за сутки получалось лишь пару раз. Или некогда, или нечем. Мы решили так же не стабилизировать группы. Собираясь три раза в неделю, проводили перегруппировку и делились запасами. Если приходила помощь. Но перегруппировывались всегда. Чтобы было хотя бы по двое. Позавчера нас оставалось двадцать пять. Потери уменьшились. Работая в паре никто не отвлекался. Сильнейшие брали с собой мальков, прибывающих подкреплением. По факту вешали себе на шею хомут ответственности. Они менялись чаще.

Шевеление за деревом. Я больше почувствовала его, чем увидела. Мурашки пробежали по спине. Мышцы подрагивали в предвкушении скорой нагрузки. Схватив в руки Книгу, я не торопилась пускать в ход энергию. Если их мало, не стоит привлекать внимания других. Черный продолжал сидеть в трансе, поэтому тихо опустив плед я осторожно приближалась к дереву.

Может показалось?

Нет, ветки у самого низа шевельнулись еще раз, хотя ветра не было. Сталкиваться нос к носу с лазутчиком не хотелось. Собакообразные твари были самым меньшим из зол, что могло случиться. Эти же твари, умные и проворные, даже поодиночке были опасны.

Огненный блеск волос между листьями.

Всевышний, лазутчик.

Быстро вытянув Книгу я потянула энергию, но теплая рука тут же закрыла мой рот.

Глаза, цвета сочной зелени. Я подняла руку, показывая, что не собираюсь нападать. Лавр отпустил ладонь, но тут же подхватив меня, утащил за дерево.

Опустившись на землю, я села, пытаясь выбрать самое сухое место. Повернувшись так, чтобы Черный не выходил из поля зрения, я мельком стрельнула взглядом на Макса.

– Где твоя группа? – Ра, без мальков, вызывал совсем не приятные мысли.

Лавр рефлекторно окинул взглядом местность. Его рука опустил мне на плечо, но я тут же стряхнула ее. Никаких привязанностей. Не на пороге смерти.

– Василек, – тихий голос Ра около самого уха, – с ними все в порядке. Мы здесь совсем рядом, – присев рядом, Макс одним движением взлохматил рыжие волосы, – просто пришел узнать, как ты.

А как я могла быть? Сколько мы не виделись? Месяц? Неделю? Вечность? Что произошло с нами?

– Куда все исчезло, Макс? – спросила я, крепко сжав пальцы в кулак.

Ра молчал. Лишь задумчиво смотрел куда-то перед собой.

– Мы просто устали, Вел, – проведя рукой вокруг, Макс посмотрел на меня, – вот от этого всего, Василек, устали. Такой не должна быть жизнь. Кровь, грязь, голод. Разве вот это жизнь?

– Но другой у меня нет, Макс. Для меня нет, понимаешь? – я повернулась, пытаясь разглядеть на родном лице хотя бы каплю понимания.

Мы слишком разные.

Его руки сжали мои пальцы, а я улыбнулась. Это же понятно нам обоим, с самого начала. Вот такая моя жизнь. Да, он был здесь. Но не хотел быть. Ребенок не должен быть воином. Женщина не должна быть воином. А разве кто-то давал мне выбор?

– Знаешь, – его глаза блеснули, приближаясь ко мне, – тебя может здесь не быть. Нас обоих, Вел. Просто пошли со мной сейчас, – лихорадочный блеск луны на радужке, оттенок помешательства, – мы вернемся в Мир, Вел. Без этого всего.

Внутри все сжалось. Ты не можешь говорить этого, Макс. Почувствовав, что в горле запершило, кашлянула.

– Оставить их? – я кивнула в сторону Черного, – Всех, таких же, как я. Оставить их тут умирать? – я засмеялась, чувствуя, как слезы покатились по моим щекам, – в Мир без «этого всего», Макс? А кто, сожри вас всех Безмолвная, дарит вам этот Мир, Макс? Вы, перворожденные? – я схватила Макса за шею и повернула туда, где к берегу Исиды прибило нечто черное, непонятно светящееся в свете луны, – Вот это настоящий Мир, Лавр! Вот он! Разлагающийся, прогнивший насквозь, Мир.

Отпустив руку, я отвернулась, вытирая слезы.

– И кем я буду в вашем Мире, Эрик? – тишина, возникшая после моих слов, насторожила меня.

Безмолвная. Что я сказала?!

Глаза Ра налились гневом. Запретное имя. Его можно было называть только «наш общий друг». Они были друзьями. Но ненавидели оба, когда я говорила что-то про второго. Как это вообще могло вылететь из моего рта. Слезы мгновенно высохли, противно стягивая кожу.

– Макс…

Но Ра не давал и шанса вставить слова.

– Так вот в чем все дело, Валери, – злая усмешка изуродовала его лицо, – а мне давно говорят, что вы прекрасно проводите время вместе. Ну и как тебе? – отвратительный смех Ра ломал что-то глубоко внутри меня, но я не могла вставить и слова, – Каково это, стать подстилкой Крейна?

Ладонь обожгло от звонкой пощечины. Голова Ра качнулась в сторону, но он лишь снова рассмеялся. Поджав от обиды губы, отвернулась. Наверное раньше я бы заплакала. Но сейчас было просто противно говорить с ним. Потом. Если я выберусь отсюда. Со всем разберусь потом.

А так, наверное, ему даже легче будет смириться с тем, что меня нет.

Ведь проще начать ненавидеть то, что любил, чем просто отказаться от него.

– Убирайся, Лавр, – Черный стоял за моей спиной, обращайся к Ра, – сестра не рада тебе. Я готов терпеть ваше присутствие здесь, если оно не угрожает нашим. Когда вы несете помощь. А сейчас ты лишь волнуешь ее мысли.

Брови Макса поднялись на лоб. Прищуренные глаза смотрели прямо в мои, прожигая ненавистью.

– Значит все-таки «ваше» Вел? Не так уж я и не прав, – отвернувшись, Макс быстро скрывался за деревьями.

Вздохнув, я повернулась к Черному, кивнув в знак благодарности. Он стоял, сжимая в руках Книгу. Перегруппировка. Передышка окончена. Меняются Сильнейшие. Положив руку на плечо Рабоса, я сжала, внимательно вглядываясь в его лицо. Он сделал тоже самое. Порог гибели сблизил нас. Страшно умирать одному. Мы не были одни.

– Врата откроются для тебя, Валери, – вместо стандартного прощания, Черный сказал то, что мы уже когда-то обещали друг другу.

Потому что это могла быть последняя встреча.

– Для нас обоих, Черный, – и я отпустила руку, – для нас обоих, брат мой.

– Мальки ждут, Черный.

Голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть. Закрыв глаза, я, не поворачиваясь, направилась к хижине, крепче сжимая Книгу. Подняв с порога плед, я завернулась в него сильнее, падая к самому огню. Каким чудом он оказался здесь? По-моему его принесли ребята до нас и оставили у негаснущего огня. Подвинув драный мешок поближе к огню, я вытянула руки вперед. Последние минуты спокойствия. Если он здесь, значит скоро мы будем отвлекать. Магический огонь горел, все еще справляясь с наступающим холодом.

Крейн не садился. Он так и стоял где-то у меня за спиной. Тишина зависла. Моргнув, я попробовала заговорить первой. Ничего же страшного не произошло, правда?

– Когда начинаем? – голос плохо слушался, поэтому я снова закашлялась.

– Сегодня я отдыхаю, – спокойный и невозмутимый, – так что тебе повезло.

Рефлекторно повернулась, глядя на друга. Эрик стоял, скрестив руки на груди и смотрел на меня. Облокотившись спиной к стене, он был расслаблен. Легкое подрагивание пальцев выдавало его усталость.

– Подожди, но ведь сегодня отвлекаем мы, разве нет? – моя бровь приподнялась, выдавая недоумение.

Крейн устало закрыл глаза.

– Новая группа семь человек. С тройкой Ольга. Еще с четырьмя кто-то, – Эрик вздохнул, тряхнув головой, – не помню имени. Они отвлекают. А мы восстанавливаемся.

Спустившись по стене на пол, Крейн сел, запрокинув голову назад. Челка сползла со лба, лишь несколько волос прилипли к мокрому лицу. Теперь понятно, почему сегодня был такой спокойный день. Сколько же их налетело на энергию Эрика? Переместившись на бок, я прилегла, оперев голову о руку.

– Сколько?

– Ни одного.

Не поняв ответа, я тряхнула головой.

– Сколько мальков погибло, Эрик? – чуть громче, вдруг не слышит.

Крейн поднял голову и посмотрел мне в глаза. Два омута бесконечной серости. Сейчас они больше были похожи на ртуть, переливаясь в лунном свете. Сглотнув слюну, я отвернулась.

– Ни одного, Вел.

Довольная улыбка на лице Эрика. Уберечь мальков всегда было самым сложным. Чему удивляться? Это же Крейн. Я еще не переплыла Исиду, а он уже ходил в походы. Хотя… я и сейчас ее не переплыла.

– Тогда почему ты не остался с ними? – вытянув руку, я положила голову на мешок и зевнула, – Глупо было меняться, раз знал, что будешь отдыхать.

– Ты же не хочешь слышать ответ, ребенок. Тогда зачем спрашиваешь? – сквозь смех ответил Эрик.

Закатив глаза, я поправила плед и отвернулась к огню. Ласковое тепло, обволакивающее и погружающее в сон, вдруг стало неприятным. И одеяло кололось. Все было не так. Нервозность от того, что кто-то смотрит в спину, прожигая своим взглядом. Вздохнув, я не выдержала.

– Эрик, мы договаривались, – даже мне самой голос показался детским.

– Это с кем ты там договаривалась? – сквозь усмешку ответил Крейн.

Гораздо ближе, чем пару минут назад.

Осирис присел рядом, двигая меня на мешке. Недовольно заерзав. уступила место. Устроившись в ногах, Крейн протянул руки к огню. Замерз.

– Это уже не смешно, Эрик, – откуда эти детские интонации.

– Я и не смеюсь, – улыбаясь ответил Осирис.

– Это сказка, – закрыв глаза, продолжила, – для маленького Рабоса. Чтобы было не страшно умирать. Одному.

Неожиданно горячая рука опустилась на мою щиколотку. Тепло не было обжигающим. Лишь приятным и успокаивающим. Но… он был похож на лед лишь секунду назад. Выдернув ногу из хватки, поджала под себя.

– Зачем я рассказывал ее тебе? – неожиданно серьезный голос заставил зажмуриться, – Посмотри на меня, Вел, – длинные тонкие пальцы схватили меня за подбородок, поворачивая к себе, – открой глаза. Ты воин, Валери, уж один взгляд точно выдержишь.

А вот я сомневалась.

– Если ты сейчас не откроешь их, я снова сделаю то, что тебе не понравится, – угроза оказалась действеннее.

Нерешительно приподняла веки. Взгляд, от которого нельзя было скрыться. В окружении густых белых ресниц. Почти полностью залитая черным радужка, лишь обнятая вокруг тонким стальным обручем. Пламя огня играло злую шутку. Я видела свое отражение, будто в зеркале. Словно была совсем не здесь. Тряхнула головой, но Эрик снова повернул мое лицо к себе. Словно я жила там, по ту сторону черной зеркальной поверхности.

– Я, – голос не поддавался, – разве я не должна чувствовать тоже самое? Если все правда, – я сглотнула тяжелый обдирающий ком.

Эрик улыбнулся, а его взгляд переместился на мои губы. Рваный вздох вырвался из груди. Палец Крейна ласково коснулся нижней, лишь на мгновение. Словно спасая от ожога, я закусила ее.

То, как дернулось горло Эрика, мне не понравилось.

Ведь он практически лежал на мне.

Кажется, что только сейчас мы осознали это оба. Взгляд Эрика снова был направлен прямо в мои глаза.

– А ты скажи, что не чувствуешь.

“Не так уж я и не прав».

– Эрик, – я закрыла глаза, – мы с тобой дружим много лет.

Крейн засмеялся.

– Нет, Вел, – дыхание Осирис обожгло мое ухо, – глядя мне в глаза скажи «нет». И все закончится.

Эрик. Совсем близко. Это же так просто. Нет. Но… Почему сейчас совершенно другое в голове? Неужели он прав? Или близость смерти заставляет чувствовать острее? Внутри все переворачивалось от желания, заворачивая в горячий узел все, что не должно было хоть как-то реагировать. Какая разница, что я буду чувствовать завтра? Большая роскошь для воина. И завтра, и чувства. Сейчас я хотела его так же сильно, как и он меня. Осирис и Исида были тут совсем не при чем.

“Каково это, стать подстилкой Крейна?»

Я лишь немного подалась вперед. Буквально миллиметр. Крейну этого было достаточно. Горячие требовательные губы тут же обрушились на мои, уничтожая все сомнения, вынося прочь из головы. Зарывшись руками в волосы, Крейн потянул, заставляя открыть рот шире. То, что горело внутри, когда его язык скользнул внутрь, словно наказывая меня, было похоже на голод. Стон сорвался с моих губ.

Крейн зарычал.

Пусть это не заканчивается.

Прижавшись как можно сильнее, я руками потянула край его футболки, ощущая под ладонями окаменевшие мышцы. Вся моя кожа сейчас была похожа на воск. Обняв Крейна ногами, я прикусила его губу, тут же зализывая, не в силах больше терпеть. Эрик разорвал поцелуй, отстраняясь.

Стон разочарования вырвался из моего рта.

Ухватившись за шею парня я потянулась к нему, прижимаясь губами к нежной коже у самой мочки уха. До чего могла дотянуться. Мне нужно все сейчас. Внутри пылал пожар, которой прямо сейчас не оставит от меня и следа.

Его тяжелое хриплое дыхание и отчетливое напряжение, которое я ощущала между ног, выдавали желание с головой.

Но Крейн схватил меня за плечи и прижал к полу.

– Вел, – он сказал лишь мое имя, а я уже была голова сойти с ума от болезненного желания, – я не железный.

Улыбнувшись, я протянула руки к груди парня. Когда сняли футболку? Пальцы выписывали узоры на напряженных мышцах. Идеальная белая кожа. Крейн выпрямился, усаживаясь на мешковине, и закрыл глаза.

– Тогда почему сейчас должно все закончится? – потянувшись, я села рядом, положив руки на лицо Осирис.

Поворачивая к себе.

Касаться его. Разве что-то могло быть более прекрасным? Желание внутри заставляло пальцы подрагивать. Почему он не хочет смотреть на меня?

Где-то внутри что-то отчаянно кричало в сознании. Но какое сейчас это имело значение.

– Я не смогу остановиться, Вел, – не открывая глаз, – ты не понимаешь того, что чувствуешь сейчас. Не стоит начинать так.

Я хочу его.

А он меня.

– Эрик, – прошептала в самые его губы, – открой глаза.

Веки приподнялись, открывая его взгляд.

Я навсегда заперта там, по ту сторону этих блестящих омутов.

– Я разве ответила «нет» Эрик? – почему мне еще приходится уговаривать его? Что за бред? возмущение внутри требовало немедленно получить свое, – я хочу этого.

Рваное движение своей руки, которое пытался остановить Крейн. Зачем? Пальцы, сжавшие мои волосы до боли, сокращающие расстояние между нашими лицами до ничтожного. А мне казалось, что это целая бездна. Такая же, как в его глазах.

– Повтори, Вел, – рычащий голос, в самые губы.

Обжигающее дыхание, невыносимое, дразнящее. Что угодно, я скажу что угодно, лишь бы скорее эта пытка кончилась.

Быстрым движением перекинув ногу через его бедра, я расположилась сверху, прижимаясь теснее.

Безумно черные глаза.

Выговаривая каждое слово как можно четче, я смотрела в них.

– Я хочу тебя, Эрик Крейн – сказала я, прижимаясь к его губам.

Остатки одежды испарились, словно ее никогда и не было. Чувствуя жар Эрика, ощущая его повсюду, я лишь отмахивалась от тревожного голоса в своей голове. Ни в силах оторваться друг от друга, выспаться в эту ночь так и не вышло.

Глядя на поднимающееся солнце, я сильнее укуталась в плед. Холодно. Все тело окутала дрожь. Казалось даже внутри все бьется в судорогах. Очень холодно. Противно от себя самой.

Каково это быть подстилкой Крейна.

Ночь проносилась в голове нескончаемым калейдоскопом. Нет. Это не я. Не могу быть я. Но тело болело, говоря об обратном. Покусанные губы ныли, а в ногах не осталось и грамма устойчивости.

Откуда взялся этот голод? Неужели Крейн прав и древняя магия все давно решила за нас. Но… где же тогда я сама? Откуда такое зверское желание запрыгнуть в Исиду и тереть тело холодной водой, пока не смою все то, что произошло ночью?

Крейн бесшумно вышел на улицу, устраиваясь рядом. Не утруждался и натянул лишь штаны. Неужели не холодно. Взгляд невольно скользнул по телу Осириса. Белоснежную кожу местами покрыли красные пятна. Очередные свидетели того, что не приснилось. Эрик не смотрел на меня. Глаза были прикованы к горизонту.

– Я предупреждал, – тихий и спокойный голос Крейна.

Его руки, сцепленные в замок. Пальцы, длинные и тонкие. Дарящие наслаждение.

Сглотнув ком в горле, отвернулась.

– Просто нужно время, чтобы принять это в себе, Вел. Поверь, мне было сложно смириться с тем, что я чувствую, – Крейн усмехнулся, – тогда это казалось нереальным.

– Это же не мы, Крейн, – не выдержала и прервала речь Осириса, схватив его руку, – ты же это понимаешь? Это не мы!

Улыбка на его лице. Расслабленность. Какие-то лучики возле глаз. Что это? Его пальцы мягко легли мне на щеку, убирая волосы. Да он светится!

– Ты просто испугалась, вот и все, – спокойный и вкрадчивый голос, – безумные три года убеждения себя в том, что это не я, ни к чему не привели.

– Нет, Эрик, это чужая жизнь и чужие чувства, – я тряхнула головой, но Крейн не убрал руку.

– Вел, – ласковые серые глаза снова затягивали меня куда-то в самую глубь, – я люблю тебя наверное всю свою жизнь. Это точно не имеет отношения к кому-то еще.

Теплые мягкие губы прижались к моим. Я хотела отодвинуться, но Крейн тут же заключил меня в объятия, притягивая к себе. Все тело стало невесомым, словно растворяясь в руках Осириса. Что я говорила минуту назад? Сейчас имело значение только то, что он здесь. Разве можно желать большего?

Глава 5

Голова раскалывалась. Зажмурившись, я попыталась подняться, но тут же опустилась обратно. Что-то холодное коснулось моего бока и я замерла. Длинное и скользкое чешуйчатое тело переползало через меня, словно и не человек сейчас лежал на полу. Сквозь ресницы я видела, как змея спокойно преодолела препятствие и проворно скрылась в щели между камнями. Ни единого лучика солнечного света не проникало сюда. Даже понять, сколько времени пролежала в отключке, не в состоянии. День сейчас вообще? Осторожно приподняв голову, я огляделась.

Неутихающий огонь в металлической чаше, подвешенной на цепях под потолком, слабо освещал пространство, насквозь пропахшее сыростью и плесенью. Огромные валуны, покрытые скользким налетом от влаги, заменяли здесь стены. Каменный пол, блестел от покрывающей его воды. Я лежала на более менее сухой возвышенности, но спина все равно промокла. Присев, прислушалась. Лишь звук капающей воды. Тишина.

Кажется уже можно подняться. Удерживаясь за стену, стараясь не поскользнуться, встала. Потолок был очень высоким, но вот само помещение узким. Тут стоя вплотную друг к другу поместилось бы максимум двадцать человек. Где я? Балансируя на мокрых камнях, я осторожно ощупывала стены. Ничего. Но как-то же я попала сюда? Даже если вспомнить про то, что призванный был способен переноситься в пространстве, то не зная, куда совершает скачок, он не попал бы сюда.

А значит выход был.

Прислушавшись к потокам удивилась. Полный резерв. Словно не просто не тратила, а пополняла все больше. Но откуда? Прикоснувшись руками к камням, я смелее отпустила потоки. Говорить ничего не пришлось. Вытекая из пальцев, жизнь послушно обволакивает помещение, проникая в каждую щель, до которой могла дотянуться. Не чувствуя слабости и истощения, раскрыла сильнее.

Ни единого следа. Но призванный точно не мог добраться до всего. Ведь его потоки были ложными. Он не мог управлять ими так же хорошо, как некромант управляет собственными. Подобно тому, как сесть за руль чужого автомобиля, необходимо было приловчиться, привыкнуть. Понять все особенности. Только проживая свою жизнь мы учимся ей управлять. Разведя руки в стороны, я практически вдавила потоки в стены.

Есть. Чья-то жизнь теплилась по ту сторону валуна, к которому я стояла лицом. Собрав потоки, я усилила нить, касаясь человека. Теплый, знакомый след. Свежий, как белье, снятое с мороза, как ель, укрытая снегом. И теплый, неуловимый след. Мой. Улыбка расплылась на лице. Скорее восстанавливая нить, потянулась к голове ребенка.

– Масик, – радость сына захлестнула меня, – я здесь.

– Мама! Вы нашли меня! – ребенок смеялся.

Можно и так сказать.

– Конечно, милый, – сказала я, ощупывая руками камень.

– А где папа? – беспокойный голос ребенка.

– Он рядом, милый. Точно, совсем рядом, – проговорила я.

Лишь бы ему хватило ума быть как можно дальше отсюда. То, что я была заперта вместе с сыном, означало только одно. Не только мы нужны были для Воскрешения. Я практически жалела, что подобрала звено от браслета. Но зачем Крейн?

Убийца собрал все. Закрыв глаза, я дала волю своему страху.

Сколько бы Старейший не накладывал печатей, как бы не пытался убрать из сознания момент ритуала – его было не выскрести. Он жил внутри меня, струился по венам, обжигая каждый раз, когда сознание погружалось в сон. Моя главная ошибка. Несмываемая вина. И сейчас с точностью хирурга было важно вспомнить все.

Стараясь не погружаться в болезненный отпечаток сознания, от которого хотелось самой вскрыть шрамы Безмолвной, не обращая внимания на жуткий зуд в руках и напряженное сжимание клятвы где-то в районе груди, смотря будто со стороны, я вытаскивала факты.

Мертвое, что живо. У меня был призванный, которого мы с единомышленниками создали за полгода до ритуала, в теле погибшего товарища. Тогда казалось, что тело некроманта, не предусматривающее наличие энергии – самый подходящий вариант. Здесь же – убийца – призванный, с воссозданием слоем энергии. Он собрал себе слой из долгожителей, забрав от них дыхание Всевышнего. Тело Осирис, с энергией Осирис. Живое мертвое.

Книга Безмолвной. Сам ритуал описанный в ней был так же важен, как след потоков жизни Безмолвной, отставленные ей самой множество лет тому назад. Мы с Эриком послушно достали ее из Исиды.

Истинный некромант. Когда-то думала, что это могу быть я. Ведь пройдя через инициацию, при мне остались все мои чувства и эмоции. Смогла прочесть ее слово. А что это еще, если не признание Безмолвной? Так теперь, возможно, это Макс? Он был от рождения без Даров Всевышнего, хоть и не проходил ритуал и не умел управлять потоками. Рабос, потомок сильнейшего рода Осирис, с доступом к всей сети некромантов, под защитой Ра, Воин. Потомок самого Чудовища. Но у Макса не было знания ритуала. А ведь для его создания необходимо не отрываясь читать слова Безмолвной. Ни на посторонний жест, ни на посторонний звук, на одном дыхании. Для того, чтобы воспроизвести сеть тогда, мы с единомышленниками собрали десять некромантов, включая меня. Выжил один. Так почему Безмолвная сохранила жизнь именно мне?

Чистейшая жертва. Здесь он переплюнул меня с количеством. Но… Разве жертва не должна была быть добровольной? Ведь именно это делало ее чистоту незыблемой. Не могли же все девять по-настоящему желать возвращения этого ужаса?

Хотя.

Легкая дрожь прошла по пальцам. Широко распахнутые глаза Лилиан Прик.

Это было важно для семьи…

Вот так ты вербовал своих жертв, Рэндал Крейн? Шантажом? Обещанием вечной жизни для всех? Вы же повернуты на своих семьях. Осирис, имеющий влияние на каждого благородного. Все ненавидели его. Но с замиранием сердца, открыв рты, слушали каждое его слово.

Чувствуя сердцебиение Макса по ту сторону камня, я смотрела на белые полосы шрамов на своих руках. Носитель крови Чудовища, знающий его. Не убийца должен желать его возвращения. Он не жив по-настоящему. Я буду желать его возвращения.

Некромант не должен иметь семьи.

Перерождение. Самый неясный и непонятный элемент. Тогда я думала, это это остаток энергии жертвы после ее смерти. Ведь именно Дары усилил Всевышний своим дыханием. Но на самом деле в ритуале ничего не было описано про то, что есть это перерождение. И теперь я считала, что это последний Вздох Исиды.

Тройки же были мифическим элементом, который часть использовали фанатики, не имеющие понятия о истинном ритуале Безмолвной. На самом деле их происхождение объяснялось просто. Все слова ритуала Воскрешения были написаны по буквам, наоборот и вверх ногами, словно в зеркальном отражении. По три буквы в слове, по три слова на строке, по три строки в столбце, по три столбца в ширину и три столбца в длину. На трех страницах книги. И читать их надо было справа налево и снизу вверх, от первой страницы к последней.

Тройки, чье знание так и не удалось вытрясти из моей памяти.

Я могла воспроизвести их хоть сейчас. Если бы могла говорить хоть слова без вероятности в ту же секунду быть разорванной на сотни частей. Клятва Смерти для общины некромантов. Что-то неуловимым воспоминанием блеснуло в памяти, но тут же погасло.

Но где здесь Крейн? Зачем им Осирис? Прогоняя в голове все моменты снова и снова, я не могла понять, какое же место уготовано ему. О чем мы так и не смогли догадаться?

Чем мы опасны для них?

Напитанный потоками и защищенный ложной оболочкой мертвый был неуязвим для энергии Крейна. И плотно защищен от моих потоков. Но что-то же заставило его поторопиться?

Грохот заставил меня поднять глаза. На самом потолке, куда я не могла дотянуться или допрыгнуть, в сторону отъезжал огромный валун. Отойдя в сторону, наступила в лужу, чувствуя, как вода противно залилась в кроссовки. Стараясь этого не замечать, я вернула взгляд к потолку.

Очки половинки исчезли, как и добродушный взгляд. Высокомерие и брезгливость в глазах Георга. Как же я не заметила его воссозданных эмоций? Сейчас то, что на меня смотрело мертвое, не вызывало никаких сомнений. Усмехнувшись, Рэндал Крейн прыгнул, ловко приземляясь на каменный пол. Брезгливо сморщив нос, когда его ноги погрузились в воду, отец Эрика поднял на меня взгляд.

– Как себя чувствует моя дорогая Исида? – голос, наполненный ядом, сквозь противно вытянутые губы.

Выбрав место посуше, я присела на камни. Ты же здесь, чтобы не дать мне додуматься. А это сейчас было необходимо.

– Не чувствует себя Исидой, – подняв глаза и пожав плечами, я улыбнулась, – как и всегда, папенька.

Крейн улыбнулся и, вышагивая по лужам, внезапно приземлился рядом. Его Осирейшество решило, что можно поделить камень с Рабосом? Видимо смерть действительно меняет людей. Тем временем, старший Крейн подтянул под себя ноги, устраиваясь удобнее.

– Знаешь, Валери. Я думаю, что на самом деле это не так уж и важно. Ведь если Эрик спустя столько лет достал для тебя Книгу – значит связь работает. А значит сработает и твой вздох. Хочешь ты этого или нет, – противная улыбка разрезала лицо.

Засмеявшись, я повернулась к мертвому.

– И ты готов рисковать, Рэндел? Просто потому что твой сын, сильнейший из живущих, истинный Осирис, сделал то, что описано в любой легенде – просто поговорил с Исидой? – заливаясь смехом, я отвернулась, – зря папенька решил связаться с благородным. Единственный дух, который за столько лет ему удалось пропихнуть в Мир готов потратить последний вздох предполагаемой Исиды на свои догадки?

– А что я потеряю от этого? Если ты Исида – все сработает. А если и не была ей – то найдем истинную, – довольная ухмылка на его лице раздражала.

А я засмеялась снова.

– То есть ты предполагаешь, что твой сын сейчас уже не связался со Старейшим, который, конечно, не созвал совет некромантов для того, чтобы вернуть тебя туда, откуда ты проник? Или ты думаешь, что после неудачной попытки, тело Чудовища сможет выдержать его одну?

С силой схватив меня за подбородок, Осирис повернул мое лицо к себе. Ненавижу. Всегда ненавидела. Жесткие противные пальцы. Это тело уже давно должно лежать в земле. Тело Доктора Смерти. Как давно он был в нем?

– Ты думаешь совет неудачников, неспособный и на грамм из того, что уже сделал я, может хоть что-то со мной сделать? Они с тобой то не справились, девчонка, – противно шипящий голос, от которого желудок заходился в спазмах, – После твоей неудачной попытки тело Лавра вернули же, -зло прищуренные глаза, а я дернулась, – хотя говорят, что ты упокоила его. Ходят слухи, что он по-настоящему воскрес.

– Так найди того, кто это сделал, в чем дело? – выплюнула слова ему в лицо.

Он зло рассмеялся.

– Если последний вздох Исиды, который я вырву из тебя с огромным удовольствием, не сработает – так и сделаю, манти. А ты постарайся, чтобы сработал, – приторно сладкий голос, – иначе придется убить еще очень много людей, чтобы повторить все.

Вырвавшись из его рук, я отвернулась, убирая лицо в ладони.

Думай, Валери. Тяни время. Попробуй узнать. Чтобы сделал Крейн?

– Зачем тебе все это, Рэндал? Ты же любил жизнь, обожал свою власть. Твой сын провел все детство и юность в Доме. Он видел чудовищ. Ведь твой сын, Рэндал, мог погибнуть на этой войне, – я обернулась, вглядываясь в глаза Осириса, – он стал убийцей там. Зачем ты хочешь все вернуть?