Уютный маленький дом, спрятанный в глубине яблоневого сада, создавал обманчивое впечатление скромности его хозяев. Огромная территория, усыпанная подобными строениями, полностью принадлежала первосозданным Ра. Я хорошо помнила время, когда здесь было много народа, а в каждом домике горел свет. Тогда огромная семья с радостью принимала у себя гостей. Шумные веселые компании, вкусные ужины и бесконечные разговоры на крыльце вечерами. Кажется, мы даже что-то пели. Лавр были открытыми и добрыми людьми, но при этом были не менее богаты, чем Крейны. Когда-то они даже входили в состав Правящих. После того, как Безмолвная забрала всех наследников, способных продолжить род, я была тут лишь однажды. Выкошенная войной семья уже никогда не станет прежней. Но во мне все еще теплилась надежда – когда-то, снова ночью сидя на траве, смотреть в звездное небо и слышать рядом с собой смех этих замечательных людей. И беременность Эли только подогревала это чувство.

Тень от деревьев лишь немного притупляла палящее солнце. Но даже здесь все еще было невыносимо жарко. Пот на шее раздражал чувствительное ко всему клеймо. Подняв руки, я убрала, как смогла, волосы в хвост, осторожно погладив тонкую кожу шрама. Рубцы под пальцами защипало. Я отдернула руку и сделала шаг к двери.

Крейн стоял на самой нижней ступени и задумчиво разглядывал сад. Лицо Смотрящего будто одеревенело. Жесткая линия напряженного подбородка, прищуренный взгляд затуманенных серых глаз. Под футболкой отчетливо виднелись то вздымающиеся, то опускающиеся мышцы. Сосредоточенная машина. Идеальный Воин. Внешне. А внутри… Кислое чувство вины потоками витало в воздухе. Почему-то сейчас не просыпался аппетит. Больше всего хотелось, чтобы Крейн перестал это испытывать. Прервал губительный для него поток. Он никогда не сможет простить себя. И зачем только нужно было ехать именно сюда? Мог бы вызвать Бена с Эли к себе. Я могла только догадываться о том, что происходило в голове когда-то желанного гостя этого дома.

Неторопливые шаркающие шаги раздались за дверью. Внутри все сжалось. Кажется, что я до последнего надеялась, что мы не пересечемся. Сложно смотреть в глаза своим страхам. Когда-то думала, что зайду в этот дом как член семьи. А после всего надеялась, что смогу хотя бы вернуться сюда героем. Не одна. И навсегда поселившиеся морщины на лице хозяйки дома снова разгладятся, а на лице вновь засияет такая добрая и приветливая улыбка. Ручка двери дернулась, а я сглотнула несуществующую слюну. Спина Крейна из ниоткуда возникла перед моим лицом. Облегченно выдохнув, я опустила взгляд в пол. Сейчас Эрик дарил мне спокойствие, которое было необходимо.

– Ра Мэри Лавр, доброго дня, – произнес Эрик куда-то в открывшуюся дверь, – мы можем войти?

– Нет.

Дверь стремительно стала закрываться, но Крейн ловко пихнул ботинок, оставляя приличную щель.

– Мэри, вы не можете препятствовать расследованию, – голос Эрика был спокоен и мягок.

Будто Крейн разговаривает с умалишенной. Я вздрогнула он воспоминаний о времени, когда таким голосом Осирис говорил со мной. Терпеливо, выговаривая каждую букву, будто убаюкивая. Разум все еще не давал мне вернуться в то время, но вот такие обрывки навсегда застряли на подкорке подсознания.

– Но я могу препятствовать чудовищу войти в свой дом, – скрипящий голос, будто из губ глубокой старухи, прохрипел за дверью, а я подумала, что очень хорошо, что не видела его обладательницы, – тебе не рады здесь, Смотрящий.

– Сытого дня тебе, Вел, – за спиной раздался радостный голос Эли, а я обернулась.

Подруга сияла здоровьем. Копна рыже-каштановых волос обрамляла розовые налитые щеки. Руки девушки поддерживали живот, а сама Ра слегка выгнула спину, чтобы удобнее было держать. Было жаль, что я не помнила сама, как это – ходить вот так с маленькой жизнью внутри. Улыбка сама скользнула на мое лицо. Моя Эли, прекрасная всегда, в своей беременности стала просто неотразимой.

– Сытого дня, Ра Эли Хани. Мы на самом деле к тебе.

Решительно отодвинув нас с Эриком, Эли толкнула дверь, открывая ее настежь. Выглянув из-за плеча Эрика, в спину которого я практически уперлась носом, вздрогнула. Облаченная в пушистую шаль в такую жару, когда-то веселая маленькая женщина, Мэри была похожа на старуху. Полностью седые волосы небрежно рассыпались по плечам, отчего морщинистая и сгорбленная Ра приобрела сходство с обычной злой ведьмой из сказок. Пухлые щеки впали, а глаза цвета первой зелени глубоко провалились внутрь черепа. Я не помнила точного возраста Мэри, но уверенно могла сказать, что ей не больше пятидесяти. Сейчас же ей сложно было дать меньше восьми десятков.

– Полная чета Крейнов, – нестерпимая боль и ненависть этой женщины накрыли меня с головой.

Мэри. Моя тетя Мэри. Прозвавшая меня Васильком, кормившая булочками и передававшая всегда в Дом Рабоса немного вкуснятины. От ее чувств сейчас невыносимо хотелось плакать. Единственный взрослый в Мире брошенного всеми ребенка, заботившийся о нем. Это же я, Мэри. Маленькая девочка-сорванец, которую притащила в этот дом твоя дочь. Но теперь здесь меня ждала лишь твоя боль и ненависть.

Горячая ладонь нашла мою руку и успокаивающе сжала пальцы. Эрик. Его лицо оставалось непроницаемым, но я знала, что чувствовал он то же самое. Только вот его боль была насквозь пропитана чувством вины. Я неправа. Ему сейчас было в сто раз хуже, чем мне.

– Мама, Эрик с Валери зайдут, – Эли положила руки на плечи Мэри, приобнимая и незаметно снимая шаль. – Если ты не помнишь, их сын под моей защитой. И они всегда были и будут желанными гостями в этом доме, – Эли поцеловала мать в макушку, останавливая не вырвавшийся поток речи, – ты устала, нужно прилечь.

Кивнув нам в сторону кухни, Эли повела мать в одну из комнат, заботливо придерживая за локоть. Рука вспотела, и я только сейчас поняла, что до сих пор сжимаю пальцы Крейна. Освободив ладонь, я встряхнула головой и быстро пошла в указанную сторону. Ухмылка на лице Крейна ощущалась даже спиной.

Устроившись поудобнее за большим дубовым столом, я подобрала лежащий плед и накинула его на плечи. Кондиционер работал на полную, создавая ощущение не просто прохлады, а ледника. Крейн по-хозяйски включил чайник и достал две чашки. Уверенные движения задумчивого детектива невольно приковывали к себе взгляд. Как я вообще могла не понимать так многого раньше? Наблюдать за Смотрящим было приятно. Открыв одну из множества полок, Эрик достал сахар, а я улыбнулась, положив голову на ладони. Да, каждый из нас хорошо знал, где и что можно взять в этом доме. И даже сейчас не было ощущения, что мы делаем что-то запретное. Будто вернулись на десять лет назад в мир, где мы просто могли говорить. В том времени, кроме войны, был лишь один недостаток – тогда не было Масика.

– О, ребят, я вижу, что вы тут уже устроились, – вошедшая Эли несла в руках две чашки с чаем.

Я улыбнулась. В этом доме сложно было найти место, где нельзя бы было, уютно закутавшись во что-нибудь теплое, выпить ароматного травяного сбора ручного приготовления.

Эли поставила чашки на стол и, схватив второй плед, накинула его себе на плечи. Крейн вытащил табурет из под стола и сел рядом с Эли, выложив Книгу на стол.

– Приятно видеть вас вместе, – прищурив глаза, Эли схватила Крейна за руку, – наконец-то счастливое воссоединение состоялось?

Улыбка медленно сползла с моего лица. Эли всегда смело говорила то, что думает. И вот сейчас: неужели она действительно считала, что я вернулась в Эпис за этим? Зная про меня так много, Эли действительно думала, что мы с Крейном можем быть семьей. В груди противно затянуло, заставляя щипать глаза. Моргнула, не позволяя сейчас выйти эмоциям наружу.

– Вел виделась с Максом, если ты про это, – невозмутимость Крейна поражала.

Осторожно взяв одну из принесенных чашек, Эрик сделал большой глоток чая. В этот момент поняла, как же давно я хочу пить. От эмоций, витающих вокруг, внутри снова просыпался голод. Сегодня точно надо придумать, где поесть. Печати надежно держали резерв, не давая мне влезть в собственные потоки. Пристальный взгляд Эли вернул в реальность. Не придумав ничего лучше, я кивнула.

– Эли, мы по делу, – Крейн поставил чашку на стол, освобождая пальцы из захвата девушки, – помнишь браслет Валери?

Глаза Эли мечтательно закатились, а на лице еще шире засияла улыбка. Безмолвная, что сейчас происходит в ее голове? Это вот так работают гормоны? Может, и к лучшему, что я ничего не помню.

– Тот самый, который один благородный Осирис подарил маленькой неизвестной Рабос в землянке на грани жизни и смерти, обозначив ту своей Исидой в знак вечной любви? – Ра рассмеялась, потянув на себя чашку.

Брови Крейна удивленно поползли вверх. В горле пересохло, и я не придумала ничего лучше, чем вырвать чай из рук Эрика и осушить все одним глотком. Конечно, гораздо позже я рассказала Эли, откуда у меня этот браслет. Но ничего про грани, вечное и прочую лабуду в моем рассказе точно не было. Вопросительный взгляд Эрика прожигал меня насквозь, а Эли чуть не плакала от смеха.

– Нет, ребят, вы серьезно? Это любимая сказка вашего сына на тему «как я появился на свет», – Эли поправила сползающий плед, а я усмехнулась, глядя на красное лицо подруги.

– А кто-то думал, что Макс рассказывает все своему папочке, – съязвила я, но замолчала, как только увидела ставший серьезным взгляд Эрика.

– Да, Эли, тот самый. Сегодня утром Елена обнаружила его в комнате Лилиан Прик. А чуть позднее Вел нашла на нем следы. Среди всех были твои и Бена. Ваше алиби не вызывает никаких сомнений, но это все равно ниточка. Так что сейчас просто попробуй вспомнить, где и при каких обстоятельствах ты видела эту цепочку последний раз.

Подруга задумалась. На прекрасном круглом личике сквозило напряжение. На лбу проступила вена. Эли перебирала пальцами по столу, пытаясь вспомнить хронологию событий всех прошедших дней. Наконец ее лицо просветлело.

– Подожди! Вчера и видела. Макс крутил его в руках, и я забрала цепочку, чтобы, играя с собакой, он ее не порвал. Как раз отдала в руки Бена, а тот передал Анне. Он был весь в шоколаде, липкий, я еще руки ходила мыть. Поэтому и запомнила, – Эли пожала плечами, а Крейн напрягся.

– Ты видела, как Бен передал браслет Анне? – что-то в голосе Эрика мне совершенно не нравилось.

– Конечно. Она мыла руки и сам браслет вместе со мной, – проговорила Эли, с тревогой переводя взгляд с меня на Эрика – Ребят?

Крейн не отрываясь смотрел мне в глаза. Его пальцы, лежа на столе, подрагивали. В грудь будто воткнули кол и прокрутили несколько раз. Противный липкий ужас снова вернулся. Я хватала ртом воздух, пытаясь сохранить ясность сознания. Крейн понял сразу, а я лишь сейчас. Оно не просто приходило ко мне. Чудовище было вхоже в любой дом благородных, но и это не самое страшное. Убийца был на дне рождения Макса, раз видел и знал, где забрать цепочку. Он существовал совсем рядом с нами, знал каждый наш шаг. Призванный среди своих. И что-то еще в словах Эли снова зацепило какую-то мысль. Деталь, показавшуюся странной. Но, прокручивая слова подруги снова и снова, я не могла уже за нее ухватиться.

Пять лет назад, дом Крейнов

Валери

Шелковая простынь, постеленная на диване, приятно холодила кожу. Весна подходила к своему завершению, поэтому окно в детской я оставила приоткрытым. Свежий аромат уже давно распустившейся зелени наполнял комнату. Я с удовольствием вдохнула поглубже. Приятный запах нарциссов, которыми была усеяна аллея под окном. Если что-то здесь и могло успокаивать, так это они да уютная мягкая пижама. Поправив плед, укрывающий сына, я подвинула ребенка ближе к себе.

Масик спал, улыбаясь во весь рот. Пухлые розовые щеки смешно шевелись, а белые длинные ресницы подрагивали от приятных сновидений. Маленький кулачок неизменно лежал около лица, готовый тут же вцепиться в мой палец. Он всегда так делал, чувствуя, когда я собираюсь уйти. Но практически никогда я не оставляла его ночью спать одного. Погладив сына по животику, я уткнулась носом в его волосы.

Самое настоящее чудо. Уже такой большой, а ведь будто еще вчера тебя и не было в моей жизни. Моя награда от Всевышнего, не иначе. Насколько сильно можно любить человека? Я сошла с ума от этого чувства. Потеряла разум, свободу, всех близких людей. Но именно ты вернул меня к жизни. Мой сын, твой первый крик. Когда маленькое тельце впервые принесли ко мне. Твои огромные серые глаза. Сначала я чуть не сошла с ума снова, думая, что это плохой сон. Слишком сложно оказалось смириться с тем, что не помнишь больше полугода своей жизни. Ну а после я уже не могла оторваться от тебя. Казалось, что ты одновременно сделан и из фарфора, хрупкий и беззащитный, и из мягкого теплого теста. Если бы не ты, я бы навсегда потеряла себя.

Накинув халат на ноги, поерзала, принимая более удобное положение. За окном уже давно было темно, а глаза слипались. Надо бы переложить ребенка в кроватку, но в очередной раз очень не хотелось. Быть с ним так правильно и естественно, почему я должна себе в этом отказывать. Ну и пусть спина утром будет деревянной, а рука снова онемеет от лежания в неудобной позе. Это было единственное место здесь, где я могла чувствовать себя абсолютно счастливой.

Нерешительные шаги по коридору и скрип половиц заставили меня уткнуться лицом в диван. Внутри все собралось, а сон, как назло, как рукой сняло. Лицо одеревенело, стирая и малейший след недавней улыбки. Стараясь успокоить дыхание, я расслабила руку, обнимающую сына. Закрыв глаза, прислушалась. Дверь тихо отворилась, разрывая повисшее в воздухе волшебство. Мы больше не вдвоем. Вошедший приблизился и присел на корточки возле дивана. Дорогой парфюм смешался с запахом табака и алкоголя. Невольно поморщилась, зарываясь лицом в простынь еще глубже.

Сквозь опущенные ресницы я видела, как Эрик протянул руку и погладил сына. Внутри все сжалось, а к горлу подкатила тошнота, когда его пальцы зацепили мою ладонь. Я хотела одернуть руку, но уже не успела. Крейн крепко сжал мою ладонь.

– Хватит, Вел, я вижу, что ты не спишь, – тихий голос Крейна окончательно разрушил и без того хрупкий момент моего тихого счастья.

Открыв глаза, я поближе придвинулась к сыну. Если, конечно, между нами оставалось хоть какое-то расстояние. Моя территория, мой маленький мир. В который в очередной раз вторгся Крейн. Свободной рукой я поправила волосы, налипшие на лоб. Родовое кольцо неприятно царапнуло кожу.

– Я был у Бака. На следующей неделе он приглашает нас на ужин, – Эрик вздохнул.

Его пальцы погладили мою ладонь, отчего захотелось резко выдернуть руку. Я сдержалась, в очередной раз напоминая себе, что дал мне Крейн. Несмотря ни на что, я действительно в долгу перед ним.

– Обоих, Вел, – серые глаза Эрика смотрели в самую душу, не давая и шанса промолчать.

– Осмотр? – слово далось мне тяжело, больно царапая горло.

Эрик отрицательно мотнул головой. Невольно посмотрела на него внимательнее. Черная рубашка небрежно расстегнута, длинные рукава ее закатаны, идеально выбритые щеки запали, а волосы небрежно взлохмачены. Кажется теперь осмотр у Бака не помешал бы ему самому. Со мной все было нормально уже много месяцев, но Крейн боялся рецидивов. Возможно, будь я на его месте, тоже вела себя так.

Кивнула, давая свое согласие на посещение Бака. Будто оно от меня требовалось. Но он же зачем-то сказал это? Значит, нормальный человек должен отреагировать. Ну как могла, так и ответила.

– Ты не можешь всегда спать тут, Вел. Твоей спине нужна нормальная кровать, – желваки заходили по щекам Крейна, – тем более, что у тебя есть своя комната, – Эрик усмехнулся, наконец отпуская мои пальцы.

Будто моя спина всю жизнь была на нормальных кроватях. Гнилые доски да железные солдатские пружины, если повезет. Но говорить что-либо смысла не было. Не упуская момент, прижала руку к себе, защищая ее от повторного прикосновения. Хотелось потереться мочалкой немедленно. Вдохнув поглубже, постаралась отогнать навязчивое желание тут же бежать в ванну. Он скоро уйдет, просто надо чуть-чуть потерпеть.

Но Крейн сел, спиной опершись о диван. Сегодня он явно не собирался так быстро покидать детскую. Повисшая тишина напрягала, не давая уснуть. Его плечи расслабились, а дыхание стало ровным. Внутри разгорелось пламя возмущения. Нет, он не посмеет спать тут! Это комната Масика. Какого черта? Хотелось пнуть Крейна и стереть его существование из этой комнаты.

– Ты идешь спать в свою комнату, я – в свою. Или мы оба спим тут. Что выбираешь? – словно прочитав мои мысли, Эрик даже не пошевелился.

Я с сожалением посмотрела на Макса. Оставлять его тут одного, пусть в доме и было полно слуг, а прямо в соседней комнате спала няня, совершенно не хотелось. Но и избавиться от присутствия Крейна в этой комнате сегодня уже точно не удастся. Даже смотря на сына сейчас, я видела Крейна. Единственного горячо любимого мной, мою частичку, всю мою жизнь, Крейна. Когда-нибудь я привыкну не отгонять от себя мысли о том, кто его отец, при каждом взгляде на ребенка. За мои ошибки никак не должен страдать сын.

Поцеловав ребенка, я присела на диване, стараясь не касаться ногами Эрика. Крейн встал и потянулся к сыну, но я оказалась проворнее. Подскочив, тут же подхватила ребенка на руки и, тихонько ступая по полу, положила его в кроватку. Масик тут же схватил меня за палец, видимо, чувствуя, что я собираюсь уйти. Погладив сына второй рукой по голове, я постаралась немного продлить момент. Тепло от подошедшего Крейна действовало отрезвляюще. Хотелось отскочить, вылететь подальше из этой комнаты, но я снова сдержалась. В который раз за такое короткое время. Эрик нагнулся над кроваткой, укрывая сына одеялом.

– Эй, парень, отпускай маму, – его ласковый шепот разорвал тишину, – ей тоже нужно поспать.

Будто слыша и понимая отца, Макс тихонько разжал пальцы. Как же не хотелось, чтобы он меня отпускал. Нагнувшись над кроваткой я поцеловала сына, отчего тот недовольно заворочался. Невольно улыбнулась своим мыслям. Масик поерзал и успокоился, забавно причмокивая губами. Погладив сына по животику, я выпрямилась.

– Ты очень красивая, когда улыбаешься, – шепот Эрика заставил меня вытянуться.

Словно вылили ведро колодезной ледяной воды на голову. Реальность была не самым любимым моим местом. Просто дойти до комнаты и лечь спать. Как можно скорее избавиться от этого напряжения. Ускорила шаг и вышла, не оглядываясь. Крейн тихо закрыл дверь, а я старалась не перейти на бег. Все в доме сейчас уже спали, а разбудить кого-то и столкнуться в коридоре хотелось еще меньше, чем просто пройти в обществе Крейна. Тем более, что Эрик шел молча, черной тенью выделяясь на фоне идеально белых стен. Почти удалось расслабиться. Зайдя в свою комнату, с недовольством отметила, что Крейн прошел следом. Это его дом, может передвигаться где хочет.

Скинув халат, я забралась под одеяло. Выпрямиться во весь рост было приятно, уставшее тело гудело, радуясь удобному положению. Да, я очень редко спала тут. Тем более под пристальным надзором.

Крейн ходил по комнате, рассматривая стены. Везде развешаны какие-то картины, даже не замечала этого раньше. В вазе на столе стояли свежие нарциссы. Да вообще каждый день тут меняли цветы. А на журнальном столике лежали недочитанные томики книг. Правда, были они там лишь для отвода глаз, как раз на такой случай. Все самые ценные издания, взятые из непомерно огромной библиотеки Крейнов, покоились под кроватью. Горничные, конечно, не оставят это без внимания. Но пока никто не проболтался.

– Тебе тут нравится? – присев на край кровати, спросил Крейн.

Неизменно кивнула. Мне дали мое личное пространство, чего еще можно было желать? Только того, чтобы Эрик скорее ушел, понял, что мы совершили ошибку, разорвал бы брак и мы снова оба могли быть свободны. Ну а сейчас просто дал бы мне поспать.

– Что я могу сделать для тебя? – внезапный вопрос заставил меня присесть.

Эрик внимательно смотрел на меня, отчего между бровей пролегла складка. Неожиданно подумала, что практически не вижу его улыбающегося. А ведь он просто невероятно красив. Даже вот такой, уставший, хмурый, печальный. Меня ненавидел весь Эпис просто за то, что Эрик Крейн мой муж. Навязчивая идея снова проникла в голову. Вдохнув поглубже, я закрыла глаза и решилась.

– Заведи любовницу, – и снова слова царапали горло. Я совершенно отвыкла говорить вслух.

От внезапного выброса энергии ваза слетела со стола и врезалась в стену, осыпая пол тысячью осколков. Страницы книг взмыли в воздух, кружась по комнате. А я просто вжала голову в плечи. Крейн был уже рядом. Его руки больно впивались в плечи. Завтра точно выступят синяки. Серые глаза застилал туман, а щеки покраснели. Он взбешен.

– Окончательно двинулась? Бак, видимо, ошибся, предположив, что ты выздоровела.

– Мы не спим уже давно, – кажется, это самая длинная фраза за весь год, – между нами ничего нет. А так будет понятно, почему ты меня бросил. Общество поймет, – как же сложно оказалось формулировать мысли в предложения.

Не успела я добавить еще что-то, как горячие губы Крейна одним движением накрыли мои, прижимая тело к кровати. Эрик истязал мой рот, а меня словно парализовало. Снова не могла пошевелиться. Нечем дышать. Будто доступ в легкие перекрыли. Внутри все жгло и грозило разорваться. Руки потянулись к горлу, раздирая его в приступе паники. Из глаз покатились слезы. Крейн резко отстранился, отпуская мои плечи. Я села, хватая ртом воздух. Протянутый стакан воды оказался весьма кстати. Осушив его одним глотком, я старалась привести дыхание в порядок.

– Прости, – Крейн запустил пальцы в волосы, будто пытался их вырвать, – ты же знаешь, что я не мог поступить иначе?

Спина одеревенела. Серые глаза смотрели с мольбой. Он не мог и сам себя простить, а просил этого от меня? Никогда. Крейн выполнил свой долг, да. Даже стал героем. Для кого-то. Для тех, кто не знал всей правды. Для тех, кому он не врал месяцами, пытаясь оттянуть момент собственного падения. Мы никогда не говорили об этом. Да в принципе перестали говорить.

– Ты сжег заживо пятнадцать человек, – я сглотнула ком, вставший в горле, а Крейн вздрогнул, – невинных, Эрик.

– Их там не должно было быть, Вел. Как еще я мог защитить тебя от армии? Да не сожри твою душу Безмолвная, Вел! За моей спиной была ты и наш неродившийся ребенок, – Эрик почти кричал, а я закрыла глаза, останавливая надвигающиеся слезы.

– Довериться нам всем. Все, что нужно было от тебя, Эрик. Поверить людям, сражавшимися с тобой плечом к плечу. И перестать думать, что я не в состоянии защитить себя, – я закашлялась от такого потока слов.

Взгляд Эрика ожесточился, а пальцы, лежащие на одеяле, сжались в кулаки. Слишком тяжелые воспоминания. Больные для нас обоих.

– Это война, Вел.

– А я воин, Крейн. Я была рождена для того, чтобы быть там. И если надо – погибнуть вместе со всеми.

– Как и эти пятнадцать человек. Они тоже были рождены для этого.

– Не все, Эрик.

Он понял. Да я могла и не говорить, Крейн всегда умел читать мои мысли. Боль в его глазах заставила поежиться. Хотелось, чтобы он не понимал это так. Но я сама не знала, что чувствовала на самом деле.