Как я понимаю, в последние месяцы пока я старался найти Егора, Макс копал довольно глубоко и мне кажется, что он не зря пишет о странностях аббревиатуры нашего проекта С.А.М. (Совершенство Адаптация Модернизация).
А что если и правда, не все так просто, как я, и все участники проекта воспринимают и воспринимали? Почему он не отправил Любу домой как описывал в своем письме? Он знал, что он найдет того, кого ищет раньше? Или он не хотел ее пугать?
На сегодняшний день, только я и Паша примерно можем догадываться что происходит на самом деле, потому что мы оба смотрели записи с камер видео-наблюдений, которые висели на том доме, где Егор безжалостно расправился с Андреем двумя выстрелами, своим ударом предрешил судьбу Макса, и сам был ранен человеком, которого не запомнил. Запомнили только камеры с дома.
Я увидел этого призрака еще раз, буквально позавчера, но уже на других видеозаписях, которые мне вновь показал Павел из больницы где был задушен Максим.
С этих камер не было видно задний двор, куда злоумышленник сбросил свободный конец связанных между собой простыней из окна палаты Макса, и спустился по ним, но на видео через центральный вход в больницу заходил Мирослав, до того, как все произошло с Максом.
Случайность ли это, или нечто другое, что мне предстоит выяснить, когда я его найду?
Удалось ли Мирославу уйти от чьего-то злого умысла, в той облепленной взрывными устройствами машине, потому что за рулем случайно оказался кто-то из его знакомых, или он сам все это спланировал? Кто такой Кирилл и какую роль играла Юлия?
Все это предстоит мне узнать.
Мой коллега Макс знал гораздо больше, чем я мог себе предположить. В то время, когда мы с ним общались и я разговаривал с ним как с младшим напарником, я должен был только слушать его, анализируя все то, что он говорит. А я лишь вставлял догадки, которые ему наверняка никак не помогали.
В его размышлениях, которые он передал Любе в письме, я тоже нашел кое-что для себя.
Я часто думаю о судьбе и пути, который нас ведет по жизни.
Макс писал о мозге, о том, что именно благодаря ему мы строим свою жизнь такой какая она есть, и что мозг является главным инструментом в нашем физическом теле.
А что, если мозг всего лишь физические инструмент для той силы, которая управляет за пределами нашего понимания?
О которой я пытался подумать, и о которой думаю на протяжении всего этого времени с прошлого сентября, когда жизнь начала вносить свои правки в мою деятельность в проекте?
Ведь какие бы не происходили события в моей жизни и как бы я не думал о чем-то другом, я здесь, где я есть.
И я в марте перед поездкой к Антону на разговор, размышлял об этом. О том что мысли дают мне время подумать и взвесить те пути, по которым я собираясь идти. А что, если я был прав в том что мой выбор уже был сделан до того, как я поехал к Антону, и вообще начал об этом думать?
Что если тот, кто собрал нас всех вместе в проекте и заранее все спланировал очень дальновидно не думал об этом, и не мог предположить, что наши жизненные пути и уроки совершенно разные?
Каждый попавший в Викину книгу переплетался своей судьбой со мной за эти двадцать пять лет после нашей с ней первой встречи. Я так же был для этих людей каким-то жизненным уроком, как и они для меня. Для кого-то, кем-то хорошим, для кого-то, палачом, забирающим жизнь.
А что, если бы многие из тех, кого сегодня нет из Викиной книги не попали бы в проект? Какова была бы их жизнь?
Закончилась бы она? Или они бы продолжали себе спокойно жить совершенно другой жизнью увидев другой исход своего жизненного пути? Или они все равно бы нашли способ вернуться на свою дорогу жизни, которая была им предначертана и все бы закончилась в том же самом возрасте и при тех же самых обстоятельствах?
Миллиарды, и каждый со своей определенной задачей, и мы даже не всегда задумываемся над этим.
Макс был прав, наш мозг один из значимых органов в нашем теле, который способен обрабатывать миллионы, да что там, миллиарды информации в секунду.
И да, я согласен, безусловно он важен, только, по свой значимости он никак не становиться важнее всех других органов, находящихся в нашем теле, потому что его «счастливая» жизнедеятельность зависит от правильной работы всего организма, а не только от работы каких-то незначительных функций.
Да, не спорю, мозг обрабатывает информацию, которую он получает из анализа нашего физического состояния, и из вне, встречающихся нам задач, превращая все это в мысли.
Но благодаря чему мы встречаемся с этими мыслями, которые наш мозг должен обработать в определенный момент свой деятельности?
Неужели мы сами подготавливаем эти события тогда, когда начинаем думать о возможной встречи с ними?
А как же тогда быть с событиями и вещами, о которых мы не задумываемся и не планируем?
Которые происходят спонтанно, по щелчку пальцев?
Наш мозг все равно обрабатывает эту информацию собирая свой опыт на будущее. И даже если мы столкнемся с неприятным исходом, мы в будущем уже не будем поступать так же, потому что будем знать, чем это грозит. Или, наоборот, выйдем из ситуации так, благодаря полученному опыту, что окажемся в плюсе.
Кто решает, когда нам уготовано получит опыт для дальнейшего продвижения, а когда лучше вообще не дергаться и сидеть на месте, не делая ничего?
Я не раз встречался с такими событиями в жизни и сейчас мне есть над чем задуматься, потому что это происходило лично со мной.
Выйди я тогда из машины, и пойди в толпу вместе со всеми на той прощальной церемонии с Максом, нашел бы я глазами Егора? Или мой путь закончился бы раньше, чем я начал писать эти строки? Не пойди я отдавать долг родине из мест лишения свободы, остался ли бы я живым в тюрьме? Или меня уже пустили бы под перо те, которые этого хотели, натравив на меня своих людей? Узнав раньше о своем сыне, шел бы я по тому пути, по которому иду сейчас, или мы бы с тобой спокойно воспитывали его вдали от всего этого происходящего?
Если бы Викина судьба не предоставила ее мыслям возможность написать книгу о своей жизни, собрались бы мы все в одном месте? Ведь некоторые из тех, кто был описан в книге не попал в проект, но их жизнь не была закончена. Значит книга не судьба, книга лишь способ.
Я могу опираться лишь на те мысли, которые мне удалось собрать за тот промежуток времени, который мой жизненный путь позволил мне собрать. Но я не могу с уверенностью сказать и вообразить, что меня ожидает дальше? Какого мое предназначение? Каков конец всего моего существования?
То, что произошло с Егором это наказанием за его сделанные поступки или мое затмение разума опять повлечет за собой последствия? Я не знаю… Лишь время все расставит по своим местам.
Я сегодня днем позвонил Святу и сказал, что готов вернуться в проект. Там я смогу узнать больше благодаря ребятам, которые пытаются каждый день открывать для себя что-то новое.
Пишу тебе это, потому что хотел бы встретиться с тобой и с нашим сыном Давидом.
Теперь ты знаешь, что история с Егором закончена.
Прочти это письмо и реши для себя, готова ли ты знакомить сына с таким человеком как я.
Я не напрашиваюсь быть отцом для него и твоим мужчиной, у нас уже у каждого давно свои жизни. Я просто лишь хочу узнать Давида и познакомиться с его мыслями.
В любом случае, какое бы ты решение не приняла я знаю для чего я все это делал, и очень надеюсь, что наш ребенок не встретиться не с чем подобным, будучи частью нового более развитого мира, который мы только начинаем создавать.
Развитого, но странного.
Мне сегодня пришло электронное письмо, в котором было только одно предложение «До скорой встречи».
Вряд ли я должен радоваться, потому что письмо пришло от пользователя под ником @Арс_Свет, который отбывает свой срок, совсем далеко от тех мест, где пользуется ныне интернетом.
На этом, наверное, все. Я отправляю тебе это письмо чтобы ты знала, что ты можешь всегда на меня рассчитывать, потому что я сделаю все для того, чтобы защитить тебя с Давидом.
Это не про любовь – это про уважение.
***
Автор, дорогой мой друг, где ты сейчас? Что там вообще происходим в проекте? Почему ты мне ничего не сказал про письмо от Максима, которое я тебе отправил после его смерти? Или ты его еще не прочитал?
Пару недель назад наступил две тысячи сороковой год, а я уже имею на руках два письма от ребят, с кем очень хорошо общался на проекте, но которых уже нет в живых.
Люба, девушка Макса, нашла меня буквально перед новым годом, через Свята. В конце письма Максима, которое она переслала мне, я понял, что читаю копию того, что отправил тебе, так и не прочитав после смерти Макса, как он и просил.
Если бы я мог догадаться, что внутри этого файла, такое, я бы не дожидаясь этих событий прочитал бы все что он мне передал, без его разрешения, чтобы хоть как-то ему помочь.
Второе письмо от Артема мне дала прочитать моя расстроенная дочь неделю назад.
После прочитанного, мои волосы еще больше поседели.
Во-первых, я не знал, что Артем спал с моей дочкой и что она была замешана во многих темных делах, а во-вторых, мне не один человек не сказал, что он был биологическим отцом моего внука.
Если бы я узнал все это раньше, я бы незамедлительно забрал его с проекта и помог им обоим жить спокойно где-нибудь рядом с нами, в этой глуши, подальше от этой больной суеты, которая там происходила…
Что вообще устраивает Кирилл? Когда ты его видел в последний раз? Мне что, с Аленой нужно опять возвращаться в проект?
Надеюсь, что ты ничего не отвечаешь мне, потому что путешествуешь по миру, как и планировал. Но прошу тебя «Автор», выйди на связь, как только прочтешь это письмо, мне нужны ответы.
Пересылаю тебе так же письмо и от Артема.
С уважением, твои старший товарищ Максим «Мистик».
***
Максим, здравствуй.
Да, мы с Верой путешествовали, прости что так давно не выходил на связь.
В тот новый год, когда я был с ней на проекте, я не думал, что все может привести к таким переменам.
Я читал письмо Макса, которое ты мне отправлял, и я даже ответил тебе на него, в обратном письме, но ты сам не прочитал мой ответ.
Артема я видел на том корпоративе, мне даже Вера про него немного рассказал после того, как мы уехали.
Жаль, что Давид так и не познакомился со своим настоящим отцом, но он хотя бы будет знать его историю, возможно даже лучше, чем если бы они встретились в живую.
Как бы там Артем не говорил о судьбе, он все равно шел по своему пути рассудительно. Таких как он очень мало, кто немного понимает наш общий выдуманный мир, но при этом не бросает себя полностью в руки к судьбе, и ждет пока она принесет ему что-то на блюдечке. Он шел и старался найти ответы, а она помогала ему в его пути иногда останавливая для размышлений, а иногда подкидывала так высоко, чтобы посмотреть некоторые моменты совершенно, с другой стороны. Мне бы хотелось с ним поговорить, но, к сожалению, наши судьбы при этой жизни, были только визуально знакомы.
Что Максим, что Артем рассуждали в правильном направлении.
Наша жизнь совсем не простая, и это не в том плане что сложная, а в том, что она очень интересная.
Время, отведенное каждому из нас на этой земле, дается не спроста и забирается обратно тоже не просто так.
Мы думаем, что нам подвластно все, из всего уже изученного и открытого, бери что нужно и живи! Только вот помимо видимого, есть еще и нечто не объяснимое, и не подвластное вычислениям и науке.
Смотря на живых существ, мы удивляемся как у них устроен механизм работы общего мышления. Как птицы стаями кружат над какими-нибудь местами и не сталкиваются между собой? Как рыбы косяками двигаются в каком-то определённом направлении, не мешая друг другу даже если все осознают, что идут на смерть? Как устроена работа муравейника или улья?
У всех есть коллективный разум, и он организовывает правильную работу действий этих существ. Мы тоже живые существа.
Мы сами подобны муравьям, благодаря своим назначенным судьбам двигаемся в этом загадочном месте под солнцем и луной, в этом огромном неизведанном до конца пространстве, объеденные коллективным разумом в виде незримого, и считаем в силу своей безграмотности, что все вокруг нас лишь физическое и не иначе.
Для муравьев мы неизвестные существа, которых они изучают в своем тактильном маленьком для нас мире, но они никогда не узнают какие мысли происходят в наших с вами головах, но это не потому, что эта информация для них не досягаема, а потому, что у них не существует специального оборудования для подобного рода исследования. Они мыслят на другом уровне, которого нам не понять, а они не могут представить, в силу своих существующих задач и знаний, что этот огромный объект, который чем-то похож на дерево, тоже может о чем-то думать. Мы не знаем и не можем пока этого доказать, как мыслят и на каких тонких уровнях общаются между собой все живые существа на этой общей территории, которую мы называем, замлей. Каждый организм и частица несет в себе какую-то информацию.
Время дано нам чтобы изучить это!
Макс писал о работе мозга называя его главным механизмом в нашем теле, Артем понял, что мозг всего лишь «пункт» для обработки информации, которая уготовлена нам судьбой и только лишь благодаря всей суете которая происходит в нашей повседневной жизни вокруг нас, мы считаем свои мысли своими, ощущая себя развитой и самостоятельной личностью.
А на самом деле мы всего лишь обрабатываем частицы, с информацией, которая находится вокруг нас с помощью нейронных соединений, которые способны принимать заряды из вне, а не держим все в голове как это думают многие, создавая для работы новые нейронные конструкции разрывая старые.
Я не нейрохирург и вряд ли им стану, но «знающие» пытаются объяснить многие не подвластные человеческому пониманию и осознанию вещи, логичными размышлениями, до которых вещающий дошел самостоятельно, так же остановившись на собственном пределе возможностей глубины познания своей теории. Поняв или наоборот не догадываясь что слово «предел», этого всего лишь выдуманное слово, которое сказал однажды человек решивший, что он узнал все, что можно узнать в одном из возможных направлений.
Или мы пока еще не готовы заходить дальше, и судьба общего человеческого вида не дает нам узнать нечто большие, потому что мы слабы, и от нового потока еще невообразимой информации, у нас у всех просто в разные стороны разлетаться все нейронные соединения?
И тут уже дорогой мой читатель решать каждому из нас, что есть эта книга, совпадение или все-таки судьба?
Прислушайся, дорогой мой читатель, и ты услышишь то, что должен услышать… Если, конечно, выбор не был сделан до того, как ты начал читать это все.
Alea iacta est(Жребий брошен) – полководец Гай Юлий Цезарь, но это не точно…
До новой встречи в точке выбора, дорогой мой читатель! =)
(Письмо четвертое)
Здравствуй моя милая Виктория.
Я долго размышлял над этим и думаю, что подошло мое время открыться тебе и рассказать всю правду перед тем, как совершу еще один возможно ужасный, бесповоротный поступок в своей прагматичной жизни.
На дворе две тысячи сороковой год, и я чувствую наконец, как мир будущего, о котором мы так долго мечтали на зарождении проекта, начинает превращаться в реальность. Жаль, что этого не увидят те, кто ушел раньше этого начала, и жаль, что эти грандиозные изменения не прочувствуют те, кто придут на эту землю после нас.
Сейчас, когда мне уже за пятьдесят, я осознаю, что это и есть мой тот самый рассвет сил, о котором мне когда-то рассказывали более старшие знакомые, но даже в это преисполненном состоянии я прекрасно понимаю, что не буду жить вечно на этой земле и все свои знания что я передал одному человеку, должны рано или поздно обдумываться им самостоятельно. Пусть он, принимая свои решения берет на себя полную ответственность за будущее нашего проекта.
Поэтому все начатое нами когда-то, теперь передастся в более молодые руки и умы нашего будущего поколения. Которые смогут еще больше модернизировать нашу выстроенную систему, улучшая себя с каждым новым днем, и будут воспитываться внутренне гораздо правильнее и чище чем, когда воспитывались мы.
Ладно, я, пожалуй, начну сначала, ведь ты наверняка знаешь обо мне до сих пор лишь те моменты, о которых я тебе рассказывал на протяжении того времени, когда мы были вместе.
35
Моя история начинается с детской обиды на отца, который постоянно избивал меня и мать, наказывал по каким-то непонятным выдуманным причинам и доводил всем этим меня и мать до слез.
Он вместе с матерью очень любили выпить, но вот только мой отец не знал в этом меры.
Это был примерно одна тысяча девятьсот девяносто первый год.
Мне было тогда, наверное, года четыре, когда это все происходило.
Я был тогда мал, чтобы понимать какого это быть взрослым в тот момент, во время перестройки и новой смены режима.
Я не знал, как зарабатывать деньги и стоять в очередях за товаром, которого не хватает на всех. Не видел бандитов и коммерсантов, которые делили между собой деньги, пытаясь оторвать от кусочка нашей необъятной страны свой кусочек счастья. Я видел только старый черно-белый телевизор, обшарпанные обои на стене, и детские игрушки, в которые наверняка играл лет двадцать пять назад, мой отец в своем детстве.
Я даже не знаю откуда он постоянно возвращался, где он работал, и работал ли вообще?
Моя мама тогда я думал, что и правда работает на ткацкой-фабрике в ночные смены.
Днем, когда она просыпалась, а отца не было дома, к ней приходили подруги принося мне иногда что-нибудь сладкое. Я садился на кровать, которая стояла напротив телевизора и на половину слушая, на половину смотря пытался разобрать что говорят какие-то серьезные люди в костюмах с черно-белого экрана.
Мать с подругами веселилась на кухне, что-то обсуждая и тоже выпивая напитки, которые приносили ее подруги.
К вечеру подруги немного шатаясь и очень радостные уходили из нашей квартиры, и тогда мама садилась ко мне на кровать и обнимая пыталась проявить ко мне свою ласку и заботу рассказывая какую-нибудь историю своей юности.
Мне это было не так интересно, потому что она была девочкой, а все их игры и занятия не вызывали у меня через ее рассказы никакого стремления попробовать.
Через какое-то время после ухода подруг, домой возвращался как всегда уже выпивший отец, и родительская ссора начиналась с порога, плавно переходя на меня, ничего не делающего, смотрящего телевизор в свои четыре года.
И неправильно расставленные игрушки, которые я даже не трогал с прошлого раза, как все расставил по его указаниям верно, становились причиной нового конфликта.
Отец с порога начинал с того, что мать ничего не готовит ему и в конце концов их словесная перепалка сводилась до рукоприкладства, которая потом переносилась на меня, и когда мы с матерью были в слезах после его физических «уроков» он, бурча отправлялся на кухню готовить себе сам, закрыв за собой дверь.
Причины развертывания конфликта всегда были разные, но исход всегда был один. Через пару часов они мерились выгоняли меня из комнаты на кухню, а сами вдвоем оставались там, закрыв дверь на ключ. Затем мать опять собиралась на работу и уходила.
Отец возвращался на кухню и продолжал пить то, что у него было, периодически подзывая меня, чтобы научить как должен жить и выглядеть настоящий мужчина. Я пытался слушать его пьяную невнятную речь, но в мечтах я желал когда-нибудь сбежать с этого места, и чтобы этот человек сидящий со мной на кухне, наконец умер, оставив нас с матерью в покое.
Может быть его советы и были верными, но я знал одно, что никогда не хотел бы быть похожим на такого человека как он, который раздает эти нужные советы, натворив перед этим дел, которые не приемлемы для настоящего мужчины.
С течением времени слезы начали превращаться в злость, которая развивалась с каждым новым скандалом и трепкой все больше и больше.
Я теперь уже яростно думал не о том, чтобы он ушел однажды и не вернулся, я думал, что сам хочу быть тем, кто совершит это, когда я стану чуть старше и мне подвернётся такой случай.
Примерно, когда мне было пять с половиной моя самая страшная мечта детства сбылась.
В один из вечеров, он просто не вернулся домой. Прошло еще два дня, и я уже не смотря на свои желания, начал ждать его, и спрашивать у матери о нем.
Но она не хотела говорить со мной об этом человеке. За пару дней до его последнего ухода из квартиры, они очень сильно поругались, и он достаточно серьезно избил ее.
В тот день, когда это происходило я и сам не сдержался и подбежал защищать мать, которую он таскал за волосы по всей кухне.
Получив очередную затрещину от него, я отлетел на метр и увидел его яростный взгляд, которым он на меня смотрел.
Он ничего не говорил, а молча дал понять, что не ручается за себя и лучше мне не лезть в их ссору. Мать в этот момент старалась избавиться от держащего ее за волосы изверга, но все было безрезультатно.
Я не хотел видеть эту страшную картину и убежал в комнату. Там я опять заплакал, но не от боли, а от своей беспомощности. От того что не могу ничего сделать с тем, что происходит у меня за стеной на кухне.
Спустя неделю после того, как отец исчез, к нам пришел участковый и сообщил матери что ее мужа и моего отца нашли в реке в низ по течению от нашего города местные рыболовы.
По отсыревшим документам, которые все время он носил в своей курточке им удалось вычислить место его проживания.
Хоть я и был на него безмерно зол, за все то, что он сделал с нами, но я помню, что я долго плакал, услышав эту новость.
После того как участковый ушел, мать подошла ко мне и сказала.
– Не плач сын, нас теперь уже никто тронет…
Как бы мне не было печально за отца, я прислушался к ее словам, но даже не представлял какие изменения войдут в мою жизнь после смерти того, кого я так яростно ненавидел.
После смерти отца моя мать начала ходить на свою работу то ночью, то днем, поэтому я часто оставался дома один днем и засыпал один ночью, когда ее не было.
Я не могу вспомнить, о чем я думал в те моменты и чем конкретно я занимался, но страх, и злость покинули меня с отсутствием человека, которого не стало.
Потихоньку пропадала настороженность, когда в дверной замок вставлялся ключ и открывалась дверь в квартиру, теперь это могла сделать только мать.
Со временем я обращал внимание на книги, которые раньше не замечал на книжной полке.
Не знаю почему они так заинтересовывали мое внимание.
К своим шести годам я даже ни одного дня не провел в детском саду.
О каком навыке чтения вообще может идти речь? Я и со сверстниками то не особо умел общаться.
Все дни, того времени вообще никак между собой не отличались. Я как маленький робот просыпался, умывался, и повторял все то, что делал и день назад, после того как проснулся.
У матери появился новый мужчина, и она привела его к нам в квартиру.
Мужчину она мне представила, как дядю Гену.
Сейчас, конечно, я понимаю, что дядя Гена был достаточно хитрым, потому выбрал мою мать для того, чтобы скрываться от наказания, которое его ожидало.
Гена мне нравился тем, что не дрался с моей матерью и не бил меня за выдуманные проблемы, как например расставленные неправильно игрушки.
Но он тоже пил, и когда матери не было дома к нему приходили его друзья, такие же «сидельцы» как он, и на кухне по долго пили, курили и о чем-то разговаривали.
Прислушиваясь к черно-белому телевизору, я старался не вслушиваться в разговоры, с матами, которые летели с шутками и криками с кухни.
После нескольких выходов и возвращений в квартиру, принося «добавку», шатающихся друзей Геннадий выгонял и так же, как отец звал меня на кухню, чтобы поговорить на те темы, которые мне по его мнение необходимо было мне знать для жизни.
Дядя Гена рассказывал мне о жизни по ту сторону забора, которая протекала у него за колючей проволокой.
Я не особо тогда понимал многих «понятий» о которых он мне рассказывает, о каких-то жизненных принципах, которым он старался меня научить, но мне было интересно его слушать, поэтому я молча воспринимал и не отвечал даже тогда, когда он задавал мне какие-то вопросы, потому что я не всегда понимал, какой я должен дать ответ, чтобы ему понравилось мое мышление.
Со временем я к Геннадию привык, и теперь немного подвыпивший он звал меня на кухню и с папиросой в зубах учил меня играть в карты, рассказывая правила и как можно сжульничать, чтобы никто этого не заметил. Мы играли так же с ним в шахматы, которые принесли ему его друзья в один из дней, как подарок.
Он даже разрешал мне гулять на улице одному, хотя я видел, когда посматривал на окно нашей квартиры, что он приглядывает за мной куря в форточку.
Теперь, когда приходили его друзья я сам отправлялся к своим друзьям во двор.
Дети, которые жили в моем дворе и выходили гулять с родителями имея какие-то игрушки ковырялись в песочнице. Я же не имел таких игрушек, с которыми мог выйти во двор, а те, которые мог вынести вызвали бы, наверное, смех у тех, кто играл с настоящими игрушками.
Поэтому пару человек таких как я, лазали по железной гусенице и качались на качели не разговаривая друг с другом, потому что нам было просто нечем поделиться, но, тем не менее, мы смотрели друг на друга так, будто понимали все жизненные тревоги, блуждающие внутри без единого слов.
Вскоре и дядя Гена покинул нашу с мамой квартиру.
Его в очередной раз посадили на долгий срок.
Мы вновь остались с ней вдвоем.
Подружки, которые раньше к ней приходили снова зачистили в нашу квартиру. Теперь они приходили уже не одни, а с парой кавалеров.
Весь этот праздник молодой жизни, с шумом, смехом, постоянными разговорами и объятиями маминых подруг, с этими мужчина на моих глазах, совсем не радовали меня.
Каждый новый день приходили все новые и новые мужчины, подруги, иногда и по несколько раз за день.
На меня никто не обращал внимания, поэтому, я как меня научил дядя Гена самостоятельно собирался и выходил во двор гулять с молчаливыми ребятами, которые так же, как и я, мечтали когда-нибудь сбежать.