Сам магистр продолжает разрываться от противоречий. Ещё недавно он был готов его разорвать, он прошёл сотни боёв, погубил множество людей, от его руки погибель нашли одни из самых могущественных владык старого мира. Но вот перед ним брат по Рейху, повелитель многомиллионной Империи, и сейчас один выстрел может начать целую, крайне неприятную цепочку событий. Если его раскроют, если имперская аристократия узнает, что Архиканцлера устранили, то поднимется такая волна возмущений, которая может захлестнуть имперский трон актами неповиновения, восстаний и сепаратизма… не поймут верхи во власти устранение «законного» Императора.
Данте снова готовится опустить пистолет, но нахлынувший каскад воспоминаний, заставил его опять вздеть оружие. Перед глазами возник образ черноволосой девушки. Короткая стрижка по плечи, белое благородное лицо с отточенными чертами, худое телосложение. Он её потерял, и осознание этого напомнило о дикой боли. Что-то поистине катастрофичное полезло из тёмных глубин подсознания. Пульсирующая боль у Данте вспыхнула в затылке, но он её пытается пересилить, прилагая сверхусилия, чтобы держать холод души.
– Я вспомнил её имя. Её звали Сериль, не так ли? – неожиданно вспомнил Архиканцлер. – Данте…
– Уведите его! – оборвал криком магистр императора и приступ эмоций у вечно холодного магистра заставил штурмовиков продрогнуть. – Воины, отправьте этого идиота в самые тёмные казематы имперского дворца.
Штурмовики выполнили неточное указание, лишь бы не дать своему командиру совершить на эмоциях опрометчивый поступок. Казимир напоследок неожиданно сорвался с места и вцепился в шиворот Данте, смотря в его зелёно-хладные глаза помутневшими от злобы и безумия очами:
– Я не виноват.
Его быстро отволокли. Магистр убрал пистолет и словил на себе взгляд «Стража», который явно неодобрительно отнёсся к идее магистра оставить в живых Архиканцлера.
– Приберитесь тут, – приказал Валерон. – Если комиссия увидит следы боя, то нашей афере придёт конец.
Глава шестая. Имперская реновация
Спустя неделю. Рим.
Отсюда не видно того, что творится на улице. Окна – большие исполины затемнены и по помещению разливается только тускловатая пелена света, который дарится множеством неоновых и прохладных ламп. Стены, выполненные из простого камня и облицованные панелями, эмитирующими гранит, дарят прохладу.
Данте, взгромоздившись чуть ли не на самый верх импровизированного амфитеатра, наблюдает за тем, как владыки Империи собрались в новой зале заседания, чтобы обсудить обновленное устройство Рейха. Каменные палаты, там, где раньше свои совещания проводил первый Канцлер, были обновлены перед столь важным мероприятием. Новые стулья, обшитые чёрной тканью, новые лампы в стиле фонарей девятнадцатого века, и на «дне» полуамфитеатрального зала пять тронов и стол пред ними, отчего люди, сидящие там, чем-то напоминают судей. Один из людей поднимается, и на всю залу стала литься его речь, усиленная громкоговорителями:
– Требую порядок в зале заседания Координационного совета, – в судейской манере заявил представитель Трибунала. – Мы начинаем слушания по делу рассмотрения проектов преобразования в Рейхе, по случаю отсутствия Императора. Я, как выбранный председатель Совета, объявляю о заслушивании предложений, – судья подтянул лист, став с него читать. – Первым выступающим объявлен представитель правительства. Начинайте.
– После того, как Рафаэль Альтир был отправлен в психиатрическую лечебницу, нам пришло время выбрать новый путь развития Империи, – заявил коренастый лысоватый мужчина в фиолетовом пальто. – Я, как новый Лорд-Магистрариус Имперор Магистратос, подготовил ряд поправок касательно своей ветви власти.
На лице Данте могла бы пробежать хоть какая-то эмоция, если бы он не стал принимать двойную порцию транквилизатора. В его памяти колыхнулся момент, когда он не смог убить Рафаэля. «Страж» счёл это за слабость, но вот внутри самого магистра что-то остановило злое действие, что-то заставило его не стрелять. И тогда он впервые за долгие годы ощутил тень того, что значит быть человеком. Весь ужас возможного эмоционального порыва заставил его усилием препаратов снова вернуться в холод бесчувственности. Он, направив взгляд, рассматривает собравшиеся множества людей от каждой из ветвей власти, и всматривается в тех
– Имеем ли мы право? – на слова нового управителя правительства, поднялся парень в строгом чёрном пиджаке. – Как представитель Имперского Буле, я высказываю осторожность в данном деле.
– Вообще, – в этот раз слово взял Верховный судья от Трибунала Рейха. – После преобразований Рафаэля, который кодифицировал нашу нормативную базу и принял ряд решений, согласно Архизакону «Об организации и полномочиях Координационного совета», там, где говорится о наших возможностях, есть строчка – «Совет Координационный право имеет преобразования в Империи вершить, если новый император не назначен или нынешний не может исполнять свои полномочия в следствии причин различных».
– Хорошо, – сели все по местам.
– И какие предложения у Первого лорда? – спросил обросший мужчина в балахоне, в котором Данте распознал Патриаршего от Культа государства.
– Я предлагаю, – Лорд-Магистрариус встал, – переделать всю систему исполнительной власти. Новая организационная структура из четырёх министерств не показала себя эффективной. Наоборот, стали случаться проволочки и замедления в деятельности отдельных органов власти.
– Хорошо, сын мой, что именно вы хотите донести, – раздался басовитый голос старого мужчины в кремовом одеянии священника.
– Так, – Первый лорд взял в руку бумажный лист, – Мы хотим вернуться к старой системе министерств. Мы дифференцируем систему, и теперь их будет не менее трёх десятков.
– Вы подумали о средствах, – вмешался представитель Буле. – Казна Рейха не может позволить себе постоянные перемены. К тому же, их должен утвердить сам Архиканцлер.
– Который, по воле Божьей, сейчас ничего не может сделать, – чуть приподнялся Флорентин Антинори, дотягиваясь до малого микрофона.
«Вот это быль день», – вспомнил Данте. Он бы мог предать окраску вспыхнувшим картинкам прошлого, но ныне он не более чем носитель информации, однако в его осколках души всё ещё теплится жизнь, что созидает цели, среди которых самая важная – защищать родину. Он помнит, как пришла комиссия, как на него с одобрением смотрела Калья, видимо оттого, что он не приложил свою руку к гибели монарха. «Странная девушка», – подумал Данте. – «То готова мстить за своего мужа, то рада тому, что я не лишил жизни Рафаэля».
Для магистра это странно, хотя он понимает, что в ней может взывать к такому поведению. Она, лишённая созерцания ужасов прошлого мира, ограждённая от мрака всего худшего, что есть в Рейхе, имеет мягкую душу. Калья де Леру – обычная девушка, по мнению Данте, жившая на территории Сицилийского Княжества, что преуспело во время Кризиса. Её жизнь отлична от жизни магистра, ибо свою молодость провёл в битвах за пропитание, а она не знала нужды. А когда оно было присоединено к Рейху, Калья не особо испытала трудностей, не встретила ужасов войны. Дама оказалась в одной из деревень, которые мирно вошли в состав Империи, а дальше её ждала карьера и жизнь, которая и привела к встрече с Казимиром. Всё это создало в ней осторожность к человеческой жизни, уважение к ней. С другой стороны она за ту кампанию с Данте впитала и немного жестокости, а скорбь за гибель мужа воспалила и гнев. Но всё же в ней силён императив, который гласит, что жизнь люда есть одно из самых высших благ и тем более, если это глава государства.
– Позвольте, – поднимается представитель Имперского Буле. – Тогда и мы заявляем о том, что необходимо изменить структуру нашего органа власти. Он больше не сможет так функционировать. Дублирование полномочий трёх палат просто невыносимо.
– Хотелось бы по этому поводу услышать мнение представителя Культа Государства, – заговорил мужчина в чёрной судейской мантии.
– Культ Государства, как ревнитель святости государственной власти поддержит любое решение мужей правящих, – объявил Патриарший, сложив руки на груди. – Наш Культ не нуждается в изменениях или переделывании, ибо его цель едина и ныне отлично выполнима.
– Хорошо, – произнёс Верховный судья. – Далее у кого-нибудь ещё будут представленные проекты?
Данте смотрит на заседание через призму разбитой души, и если бы него было чуть больше эмоций, он бы, несомненно, радовался тому, что теперь в Империи на какое-то время наступит мир. Заседающие здесь мужи, уже приостановили действие части властных распоряжений Рафаэля, остановив репрессивное безумство. Добрые люди Рейха могут выдохнуть спокойно, ибо теперь за неосторожный взгляд их не станут хватать. Но всё же, основная парадигма Империи, где человек есть часть государства и любое отступление от законов морали и Рейха строго карается, не потеряла ни йоты.
– Раз больше нет проектов, то я спрашиваю – у сторон рассмотрения есть заявления, ходатайства или отводы? Мы можем начать рассмотрение ваших идей в присутствии всех собравшихся людей? – задав вопрос, мужчина обвёл весь зал.
Все тут же объявили о том, что у них нет ничего, что можно было сказать в этом плане.
– Хорошо, тогда мы переходим к процедуре заслушивания проектов, – Судья потёр глаза. – У нас их три, один об Имперор Магистратос, другой об Имперском Буле и третий выдвинут Координационным Советом – «О Канцлере и актах Империи». Я прошу представить свой проект Лорд-Магистрариуса.
«Сейчас они начнут перекраивать Империю под свои интересы», – продумал магистр. – «Во всяком случае, уже хорошо, что они не впали в то безумие, в котором пребывал Рафаэль».
Для Данте присутствие здесь – причастие к событию, которое определит историю Рейха на десятилетия. В глубине того, что было душой он ясно понимает, что вряд ли кто-то займёт пост Канцлера, а значит, теперь всю власть берёт Координационный совет. Но не смотря на это у него остаётся цель. Миссия всей его жизни – охранять стабильность и покой Империи, ибо под его строгим надзором добрые граждане Империи могут надеяться на мир и процветание.
Встал мужчина в фиолетовом пальто и стал громко читать с листа на всю залу:
– Я, как глава Имперор Магистратос, предлагаю следующее. Вместо четырёх министерств, создать три десятка, для того, чтобы работа государственных органов была более слаженной и чёткой. Четыре министерства не выполняют наложенные на них полномочия. К примеру Министерство дел политических стало спорить с Империал Экклессиас по поводу преследования еретиков. Министерство требовало передать им уголовное преследование подозреваемых в ереси, однако, это дело Инквизиции. Министерство социального развития часто спорит по поводу финансовых операций с Министерством экономики.
– Помимо разделения министерств и возвращения к системе исполнительной власти времён Первого Канцлера, есть ещё предложения?
– Да, добрые господа. Имперор Магистратос выступает за то, чтобы руководители, в лице марк-губернаторов, губернаторов и гранд-губернаторов были утверждаемы Министерским Консулом, а не губернаторским советом. Это повысит иерархичность в стране.
– Хорошо, есть ещё предложения? – Судья осмотрелся по сторонам. – Что скажут остальные департаменты власти?
– Нам понятный чаяния и стремления этих людей, – затянул Флорентин Антинори. – Ничего богомерзкого, беззаконного или неугодного Богу мы не находимы.
– Имперское Буле?
– Нет, – привстал мужчина. – Если это скажется отлично на работе органов государственной власти, то мы даже рады.
– Получив от всех согласие, – грозно заговорил Судья, – Координационный Совет пришёл к выводу – проект Имперор Магистратос утвердить. Акты, связанные с его реализацией, не будут признаны Советом нелегальными. Так и отметьте в протоколе.
Данте понимает, что скорейшее стремление перекроить управление государством вызвано даже не заботой о благе народа, а подготовкой к войне. Либеральный Капиталистический Союз вместе с Директорией Коммун готов обрушить свой гнев на Империю. Он зародился в тот момент, когда Данте выгнал послов этих стран, лишил их лёгкой возможности забрать себе территории. Разведка со спутника показала массовое скопление вражеских войск у границ. Если завтра не удастся договориться, то войне не миновать.
На мгновение сердце магистра было тронуто воспоминанием о первой и последней войне против этих двух стран. Это было в то время, когда Сериль была жива, Андронник ещё бродил по земле Рейха. Городок небольшой предстал в памяти, воины в блестящей броне и тьма боевых роботов. Так же он выудил имя… это был русский, сражающийся за свою родину. Парень вспомнил о Константине Комарове, которого видел ещё в те времена, когда они взяли Великий Коринф. То было долгих пятнадцать лет назад… кажется, что за это время прошёл только миг, наполненный холодом и бесчисленными операциями против врагов Рейха. Впрочем, магистр поспешил унять мысли и вернуться к докладам, где уже вещает представитель парламента:
– Имперское Буле нужно сделать двухпалатным. Палаты территорий и представления профессий следует распустить, так как они больше не играют роли в механизме принятия законов. Палату Лордов вернуть. Она будет состоять из выбранных среди аристократических семей, лиц. Тринадцать человек составят её.
Аристократия. Для Империи это оказалось удивительное новшество, ибо Первый Канцлер сметал старые роды и знатные семьи, но во время его Крестового Похода оказалось множество тех людей, кто носил «голубую кровь» и поддержал новый имперский порядок. Они снабжали его армии всем необходимым, а взамен Император пообещал им лучшее положение в Рейхе. В итоге, правители венецианских торговых домов, выходцы из южно-италийских кланов, сеньоры Флоренции, южнофранцузские пэры и константинопольские патриции обладают большим количеством прав и свобод, нежели рядовые граждане Империи. Данте вспомнил, что они имеют возможность держать большие предприятия, иметь личную частную охрану, быть назначенными на высшие государственные должности в своих регионах, если нет достойной конкуренции на место. И теперь им предлагают ещё больше прав – быть избранными в возрождённую палату парламента. Раньше её занимали тридцать лордов – пережиток старой эпохи, который как-то помог Первому Канцлеру на войнах, отчего и остался вести существование в законодательном органе. Но потом, после смерти великого владыки, понеслись рука об руку – жажда власти, кровавая жестокость и месть.
– Скажите, – вопросил Судья. – Чем мотивировано ваше решение оставить только две палаты и ввести в верхнюю, представителей имперской аристократии?
– Полномочия представительства регионов и профессиональных направлений может взять на себя одна палата. Мы предлагаем её формировать из пяти делегатов от каждого региона, работниками пяти направлений – гражданско-политическое, социальное, информационно-духовное, экономическое и военное. Они будут заниматься разработкой законов и представлением интересов земель в парламенте, – мужчина взял другой лист. – А Лорды станут теми, кто будет досконально проверять текст новых законов, в силу образованности их представителей и готовности помогать Рейху.
– Хорошо, – Судья заглянул в другой лист. – Раз предложений больше нет, вопрос о переустройстве Буле выносится на голосование. Кто «за»?
Никто не был против изменений в имперском парламенте. После того, как голосование было окончено, Судья потребовал внести его результаты в протокол, и грозно приговаривая перешёл к следующей стадии производства:
– Теперь мы переходим к пересмотру уровней и видов нормативно-правовых актов в Империи, – Судья подтянул лист. – Тут у нас ранее полученное ходатайство о рассмотрении этого вопроса. Поступило оно от верного слуги Империи. Там говорится, что путаница в актах Империи, приводит к проволочкам и неразберихе.
– Что мы будем делать, господин Верховный судья, – спросил мужчина в пальто. – У вас есть предложения?
– Предлагается ввести следующую законодательную систему. Основы каждой ветви власти регулирует соответствующий Первый Кодекс. Основные направления в политике страны и главные правоотношения отдаются на регулирование Архизаконов. Имперские законы же станут регулировать наиболее общее вопросы в правоотношениях.
– А что об «Империум Лекс» или нашей Конституции?
– Мы пока не можем применять её положения, из-за непростой ситуации с Канцлером. Думаю, что Кодексами сейчас будет всё намного проще.
– Хорошо, – нахмурился Флорентин. – А что с Уголовным Кодексом и прочими актами, закон гражданский, административный или процессуальный, устанавливающими?
– Для устранения путаницы, Трибунал видит возможность в оставлении их с тем же наименованием. Первый Кодекс регулирует ветвь власти, просто Кодекс – станет кодифицированным актом права.
– Хорошо.
– А какую систему вы для своей ветви власти предлагаете, многоуважаемый Отец?
Перед ответом Флорентин напрягся. Он достал лист бумаги, с которого стал внимательно зачитывать:
– Империал Экклесиас следующие систему актов, закон устанавливающих, будет иметь – Всё подчинено у нас Писанию, и она наряду с Кодексом будет регулянтом отношений, между церковью и мирянами возникающими. Верховный Отец же да будет издавать Буллы, имеющие общее назначения. Когда же он в Кругу кардиналов совет имеет, то Круг да будет создавать по решениям своим Каноны, жизнь церковную регулирующие. Совет инквизиторов верховных, в числе пяти, да будет давать по компетенции своей «Решения Инквизитория». Паладин же, главой Корпуса Веры, наречённый, да издаёт Священные приказы. В остальном же, всё остается так, как и было.
– Хорошо, что скажут остальные ветви власти по своим
– В Имперор Магистратос, – встав, заговорил чиновник, – вижу всё оставить так как было в силу целесообразности. Я, как Лорд-Магистрариус, буду издавать Указ. Совет министров принимает Постановления, а каждое министерство будет выпускать приказ министра. Что касается Губернаторского совета, как орган, который представляет ресурсные интересы в правительстве, то его документом, предлагаю сделать Наставление Консула.
– Приемлемо, – согласился судья. – У Трибунала остаётся Постановление пленума, как акт рассмотрения, и нижестоящие суды пусть сохраняют свою систему решений.
– Торжественно заявляю, что наши способы управления Культом остаются те же, – громогласно заявил Патриарший.
– Да, так же я напомню, что Инспекция находится в подчинении у Имперской прокураторы, а та при Трибунале действует, так что я как Верховный судья утверждаю, что её системы актов остаётся та же, – мужчина в мантии осмотрел всех. – Что решаем?
Данте знал, что Координационный совет полностью согласиться с этим положением. Фактическое отложение конституции на второй плане подводит к главной цели Совета – правление без императора. Теперь, когда нет достойной должности на трон, можно проводит свою политику открыто, все рычаги власти в их руках. Ныне Рейх станет ещё больше походить на монолитный союз пяти департаментов власти, где люди, обычные граждане, придавлены прессом морально-государственных требований, что подобно соли – останавливают разложение. Магистр в этом видит печальный, но единственный выход, ибо пусть лучше правят пять лучших мужей, нежели один сумасшедший или слабый повелитель.
– И теперь, мы подошли к главному вопросу сегодняшнего собрания, – в голосе Судьи Данте ощутил дрожь, толику напряжения. – Координационный совет, взявший полномочия Великого собрания, объявляет о начале рассмотрения вопроса о том, кто займёт имперский трон. Господа, у вас есть предложения?
– Я считаю, что нам нужен один император, – заговорил Флорентин. – Монархия, есть форма правления, при которой наш царь правит и проводит волю Божественную. Это лучшее, что может быть.
– Моя позиция строится против этого, – воспротивился глава правительства. – У Координационного совета есть полномочия по утверждению его кандидатуры, но кто может выдвинуться на этот пост? Мы должны понимать, что должность Канцлера или Императора требует от человека волевых качеств, стальной души и неимоверной выдержки, а так же совершенного знания закона.
– И всё же, мы не можем оставить страну без государя. Нет истинной державы без того, кто её готов был бы повести.
– Я с вами соглашусь, ваше святейшество, однако, кто как Первый Канцлер? – мужчина поднялся с места. – Все мы понимаем, что только такой как он, способен держать империю в железных руках, своей волей в повиновении иметь всех чиновников и власть имеющих, – Лорд выдержал небольшую паузу. – Все мы помним, к чему привёл груз власти и ответственности Второго Канцлера. Знаем, что стало с Архиканцлером. Эти двое не сумели выдержать испытание, и это привело к тому, к чему привело.
– И что вы предлагаете? – спросил Судья. – Выразите ваши требования более чётко и понятно.
– Я говорю о том, чтобы разделить полномочия Канцлера между нами. Декреты и эдикты прошлых владык пересмотреть в пользу нового положения, отменить Архизакон «О Координационном совете» и «О Великом собрании» и принять новый Первый Кодекс «О Высшем капитуле», где были бы отражены наши новые полномочия, как коллегиального органа управления Рейхом.
– Хорошо, – удовлетворился Судья. – Есть ещё предложения или ходатайства?
Данте мирно наблюдал за тем, как все согласились, и прошла процедура голосования. Отныне, каждая ветвь власти, или Департамент ещё сильнее обособился от другого. Раньше их скреплял Канцлер, а теперь каждый имеет своего главу, каждый предоставлен в регулировке сам себе. Если это утвердит стабильность, то магистр будет рад, а если нет, то Капитулу придётся навязать Императора.
– После того, как все положения были заслушаны, Совет, переходит к рассмотрению дипломатических вопросов. С докладом я попрошу выступить главу ордена «Ангельской Стражи» – Данте Валерона.
Парень встал с места. Ему теперь следует проследовать довольно немалое расстояние с самых верхов залы до трибуны. Он идёт медленно, отдавшись размышлениям. Его цель – убедить Координационный совет в правильном понимании ситуации, чтобы щит и клинок были направлены на правильную цель. Две страны противники – обиталище либералов и логово коммунистов и два союзника – русские и поляки. Он просто обязан убедить собравшихся тут мужей собрать конференцию, чтобы либо предотвратить страшную войну, либо разделить её бремя с другими странами, которые давно жаждут похоронить Либеральный Капиталистический Союз и Директорию Коммун.
Мужчина подошёл за трибуну. За ней когда-то выступили видные мужи, Второй Канцлер и сам первый император Рейха. И теперь за ней Данте – человек, будучи юношей просто записавшийся в армию и возведённый Джузеппе на более высокую ступень, ставший едва ли не вторым человеком в Империи.
Но все воспоминания были отброшены в сторону, когда его глаза встретились с сотнями очей из зала. Он смотрит на народ внимательно, зная, что они от него ждут машинной речи. В глубине мысли он хотел бы возвестить что-то пламенное, но не может, что отзывается призраком печали.
– Перед началом обсуждения дипломатической обстановки я хочу вам зачитать данные, полученные нашей разведкой, – по зале разнёсся крепкий низкий насыщенный глас, магистр сделал пару движений по планшету и оказался в нужном информационном блоке. – Войска Директории Коммун собираются на границе с Великой пустошью. Судя по данным, там собрались не меньше трёх десятков тысяч человек, а так же полтысячи единиц техники.
– Мы так понимаем, что на другой границе такая же ситуация? – вопросил Судья.
– Да. Как сообщает разведка, на месте соприкосновения с либералами, четырнадцать тысяч человек передового корпуса уже подготовились к броску и из глубины страны к ним должны подойти части войск корпораций и две союзные бригады.
– Господин, что мы можем этому противопоставить?
– После махинаций Рафаэля, у нас на границе с «Союзом» только один мотострелковый пехотный полк, два батальона Корпуса веры и один батальон из Гвардии Трибунала Рейха. Границу с «Директорией» охраняет по большей части ополчение из Культа Государства, да пять полков Армии Рейха.
– Где же остальные силы? – спросил Судья. – Где пограничные дивизии?
– Были отведены Рафаэлем в целях демонстрации лояльности этим странам, – сухо пояснил Данте. – Говоря о дипломатии и политической обстановке, могу сказать следующее. Северная Америка и Европа готовы разбиться на два лагеря – «консервативный» и «либеральный». На стороне первых сил – Конфедеративные Штаты Америки, Империя Рейх, Великая Речь Посполитая, Российское Имперское Государство. На стороне второго – Северные Соединённые Штаты Америки, Федерация Канады и Квебека, Содружество Шэтландских и Фарерских Островов, Гренландская Национальная Демократия и Либеральный Капиталистический Союз.
– О чём вы говорите? – смутился Судья.
– Нам нужно созвать конференцию из представителей всех сил в Европе и вынудить Либеральный Союз не вступать в войну. Она неизбежна, господа. И мы можем выбрать – дать зажечься огню битв на двух континентах или общими усилиями раздавить тот порядок, которому не будет места в новом мире.
– Господин Данте, выражайтесь яснее.
– Я предлагаю направить общие силы трёх держав против Директории Коммун. «Союз» необходимо убедить не вмешиваться в войну, а земли, которые нам достанутся после войны умело разделить, чтобы эффективно использовать в дальнейшем противостоянии.
Все призадумались. Перспектива новой войны не радует, но с другой стороны – слишком долго Директория Коммун отравляла своим присутствием Европу. Родившаяся из чьей-то безумной мысли и являя нечто сумбурное – содружество коммун, где человек подобен рабу не политической власти, а народу, явившись оплотом чистого безумия, она стала бельмом на карте старого света, от которого нужно избавиться. Для Великой Речи Посполитой она затрудняет переброску войск в случае войны с Союзом, для Рейха это новые ресурсные кормушки, да и общая ненависть правых сил против лево-радикалов из Директории готова толкнуть державы на самый необдуманный шаг.
Данте ждёт ответа от владык Империи, чувствуя, что он уже это проходил. В то время, когда Первый Канцлер ещё ходил по земле… воспоминания о войне «трёх держав», о городке Раддон тронули его память, зацепили за что-то живое. Что-то не устояло в нём, отступило перед давлением из прошлого. Предвкушение войны взыграло в нём, и перед глазами непроизвольно вспыхнул яркий ряд картин прошлого.
На память пришли образы древнего града Петра, построенного в России. И как он гулял с девушкой, рассказывал ей об истории. А она влюблёнными глазами взирала на него. Картина оказалась настолько яркая, что он смог различить золото куполов, прекрасные фасады зданий и её светло-голубые очи. Он всё вспомнил, и на этот раз стена льда не удержала нахлынувшие образа. Приятные вечера с этой девушкой пришли на память, навеивая тепло того времени. И кажется, у него была дочь, про которую он совершенно забыл. Но что потом? Страшная война, лукавые предатели-греки восхотели свободы, и его любовь пропала в урагане бесконечных войн, посреди глубоко потрясения в его сердце расцвело безумие, от которого Валерон скрывался половину жизни.
Вспыхнувший фонтан эмоций оказался настолько сильным, что магистр не сумел его вовремя подавить, и его сердце забилось, будто дикая птица в клетке. Лицо мужчины выразило внутренний дискомфорт, рука приложилась к сердцу, но, в общем, магистр пытается сохранять прежний покой.
Направив всевозможные сверхусилия, магистр пытается подавить эмоциональный бунт, но комок из гнева и скорби оказался настолько крепким, что Данте не удалось это сделать. Образы отступили, через мгновение и на их место пришёл шум в ушах, странное шипение, которое бы казалось, заполнило всю залу, но никто из присутствующих это не слышал. А затем нос Данте учуял вонь, лёгкий аромат такого запаха, от которого магистра едва не вывернуло, его кожа приобрела мертвенно-бледный оттенок. Из звука Данте уловил только несколько слов, от сути которых белая кожа магистра стала ещё безжизненней:
«– После стольких лет. Я вернулся».
«Нет. Не может быть!» – завопил Валерон, пытаясь хоть как-то рассеять бурю эмоций.
Данте боялся этого всем сердцем, бежал от этого момента всю жизнь и вот он его настиг. Жуткая меланхолия разлилась по душе парня и ударила в голову. Пару раз покачнулся, что не мог не заметить Верховный судья:
– Господин, с вами всё в порядке?
– Да, – дрожащим голосом ответил магистр и его тембр вызвал неподдельное удивление в глазах Координационного совета, а сам Данте вцепился ослабевшими пальцами в трибуну, не давая себе упасть.
– Хорошо, Совет постановил следующее, – чётким, грубым и властным голосом заговорил Судья. – Принять к рассмотрению, производству и реализации предложенные проекты под общим названием «Реновация государственного механизма». Все разработанные документы будут проанализированы и приняты Координационным советом на следующем заседании.
Зал разразился аплодисментами. Наконец-то добрые люди Рейха обрели чуток освобождения от самодурства правителя. Это немного, но морально-нравственные требования, и догмы довлели, довлели и будут довлеть над людьми Рейха, указывая путь во тьме. А любая попытка их преступления так и останется величайшим преступлением.
– Так же, Совет постановил – «отправить приглашение в Российское Имперское государство, Великую Речь Посполитую, Либеральный Капиталистический Союз и Директорию Коммун направить приглашение об участие в Константинопольской конференции в качестве основных стран-участниц. Так же мы считаем нужным пригласить Турецкий Султанат в качестве наблюдателя. Орден «Ангельской Стражи» будет привлечён для безопасности переговоров.
– Да, господа, – с уже унявшейся дрожью ответил магистр, подсчитывая, что ему теперь нужно употреблять три таблетки в день. – Всё будет на высшем уровне.