Ад пуст. Все бесы здесь. Часть 1

Глава 8

Я отправила сообщение с нашим адресом как раз в тот момент, когда из ванной вышла Мередит со стаканом воды в одной руке и двумя белыми таблетками в другой, протягивая их мне.

– Вот, держи. Выпей, – отсутствующим голосом бросила девушка, присаживаясь рядом со мной на пол, стараясь не смотреть на бездыханное тело своего коллеги.

Я даже не стала спрашивать, что она мне предлагает, ведь сейчас согласилась бы на что угодно: самый мощный, полный токсинов и побочных эффектов транквилизатор в этот момент казался прекрасной идеей. Я проглотила таблетки, запив их водой, искренне надеясь, что подкатывающая тошнота не заставит мой желудок выплюнуть все обратно.

– Блю, а теперь, пожалуйста, пока эффект успокоительного еще не превратил мой мозг в клубы ваты, объясни мне, что это вообще…, – девушка тяжело сглотнула. – Что Лайнус… такое?

– А сама-то как думаешь? – буркнула я, с упоением ощущая, как планомерно замедляется мой пульс.

По правде говоря, я даже не представляла, что смогу ей сейчас рассказать. Точнее – что вообще можно ей рассказать, не подписав тем самым ей направление на лечение в психиатрический диспансер. Хотя теперь уже поздно пить Боржоми. Всех смертных, с которыми мне доводилось водить тесную дружбу, посвященных в тайну мироздания, я вводила в курс дела мягко и постепенно. Некоторые же и без моего участия об этом догадывались. Так что о психике Мередит уже поздно было беспокоиться. Подсластить пилюлю после всего увиденного ею теперь вряд ли удастся. Крест на тонкой золотой цепочке на ее шее не облегчал задачу ни на йоту. Как объяснить набожной католичке, что здесь вообще произошло – задача априори со звездочкой…

– Не важно, что я думаю, и на что это похоже. Не надо заставлять меня подбирать слова, прошу… Просто скажи, как есть, – сверля меня своими зелеными глазами, пробормотала девушка.

– Ну что ж, как ты, наверное, уже догадалась, Лайнус – ангел. Но не в том смысле, как вы, смертные, привыкли считать. Он прибыл сюда не за тем, чтобы забирать души умерших и провожать их к светлым вратам Рая, чтобы там они предстали перед великим судом, получили бонусы за все хорошее и «а-та-та» за все плохое, что совершили при жизни, – успокоительное окончательно начало брать верх над моей тревогой, а к голосу возвращались привычные краски. – Рай существует, только мы привыкли называть его по-другому: Каелум. Но и он разительно отличается от тех сказок, в которые вы привыкли верить. Это просто одна из параллельных реальностей с вашим миром. Грубо говоря, Лайнус, да и все ангелы – всего лишь пришельцы, которые ошиваются на Терре, вашей Земле, с незапамятных времен.

Что ж, то ли таблетки у Мередит исключительно хорошие, то ли я и правда неплохой рассказчик. Но зарождающейся истерики или пробирающего до костей ужаса в глазах соседки я не увидела. Девушка лишь кивнула, озадаченно склонив голову в бок.

– Тогда зачем он здесь… Был? Зачем пришел работать в нашу клинику? И, говоря «вашим миром», ты же не хочешь сказать, что ты тоже… Ангел? – голос Мередит отдавал каким-то нездоровым азартом.

Точно, успокоительные у нее забористые. Произошедшее, кажется, теперь даже веселило мою соседку. Да и мне почему-то приносило удовольствие открывать ей глаза на правду-истину.

– Ну, такова уж миссия уроженцев Каелума на этой земле. Трутся тут, нашептывают людям подсказки, внушая благие намерения, пытаются не дать ненавистным им демонам не устроить тут филиал Ада на земле. Хотя с этим прекрасно справляются ваши офисные центры и госучреждения с процветающей бюрократией и излюбленными квестами «попробуй найти нужное окно и не сдохнуть», – хмыкнула я, пожав плечами.

– Так Ад… Он тоже существует? – весело присвистнула Мередит, ошалело улыбаясь. – Прям настоящий Ад? С чертями, котлами, душами грешников и геенной огненной?

– Нет там никаких котлов, кроме тех, в которых готовят паршивую еду. Да и чертей и грешников тоже. Это такой же параллельный мир, только с дурной славой, которой он обязан Каелуму и науськанным ангелами проповедникам. Мы зовем его Инфернум, но, чем больше тусуемся здесь, на Терре, тем больше привыкаем к привычному смертным названию.

– Так, а жители Инфернума – тоже ангелы? С крыльями, нимбами и все такое? – нет, кажется на девушку таблетки все-же подействовали сильнее, чем следовало, тем более, когда уже совсем скоро сюда нагрянет Асмодей, а за ним невесть еще кто еще. Ее веселость и задор начинали меня пугать.

– Нет, резиденты Инфернума – демоны. Крыльев у нас нет, зато есть способность перемещаться в пространстве, пока запала хватит. И, пока успокоительные все еще так странно на тебя действуют, скажу сразу: я – демон. Но только демоны никогда не учиняли тут кровавых расправ, странных ритуалов, доводящих смертных до ереси и превращая их в прислужников Дьявола. Это все россказни церковников в угоду властей и хитрых царьков. Да и люди сами без нас справлялись с жестокостью и кровопролитием. Дьявол, кстати, вполне себе реальная историческая личность, умершая еще до моего рождения, – выпалила я, как на духу. Даже не думала, что это будет так легко.

– Ооого… Я живу с демоном, работаю… Работала с ангелом, а все остальные? Вампиры, оборотни, прочая нечисть: они тоже существуют? – округлив свои зеленые глаза до невозможности, бросила девушка.

– Нет, это все чушь собачья и бурная фантазия писателей и поэтов. Появляются, конечно, пусть и очень редко одаренные способностью провидения люди: дети, рожденные от союза человека и резидента другой реальности. Но в остальном – все детские сказки и библейские страшилки.

– Вот оно как интересно получается, – закатив глаза и закусив губу, моя соседка переваривала информацию. – То есть ты не собираешься меня соблазнять, совращать мою душу и приносить ее в жертву Сатане?

Я расхохоталась, с горечью понимая, что действие успокоительного начало ослабевать, постепенно возвращая мне мое прежнее состояние боли утраты. Не хватало разрыдаться при Асмодее… Может, стоит попросить у соседки еще чудодейственного лекарства? Идея не так уж плоха.

– Конечно же нет. Хотела бы это сделать – давно бы уже затащила тебя в свою секту…, – видя, что в глазах девушки проблеснула тень испуга, поспешила продолжить, – да шучу я. Нет никакой секты. Мне, да и остальным демонам просто нравится жить на Земле. Сводить людей с ума своей безбожной красотой и невероятной харизмой, подшучивать над церковниками и религиозными фанатиками, купаться в роскоши, вечеринках и морях алкоголя. Я, конечно, несколько отличаюсь от своей родни, пойдя немного другим путем, следовать которому стало легче, когда появился Лайнус…

На последнем слове я осеклась. Все мои мысли снова закрутились вокруг трагичной кончины моего единственного друга, заставляя пульс снова с болью отдаваться в висках, а тело покрываться мелкой дрожью. Я просто не могла поверить, отказывалась, отрицала, не желала даже смотреть в его сторону, будто это что-то могло изменить.

Раздался настойчивый стук в дверь, вырвав меня из оцепенения. Собрав в кучу остатки самообладания, я обратилась к Мередит, тактично хранившей молчание после фразы об ангеле.

– Кстати, о том, что нам здесь нравится, – поднимаясь на ноги, быстро отчеканила я. – Сейчас сюда войдет мой давний знакомый, Асмодей. Он будет задавать вопросы, а потом, возможно, и не только он. Постарайся держать себя в руках и не впадать в истерику, иначе другие могут счесть, что ты представляешь опасность для режима инкогнито нашего здесь нахождения. Сможешь?

– Легко, – вальяжно кивнула девушка, облокотившись на руки, расставленные за спиной, и тряхнув рыжими кудрями. – Погоди-ка, а Асмодей – этот тот самый Асмодей? Который демон? Взаправдашний демон? А, впрочем, не важно, хоть сам Господь Бог!

Надеюсь, что Мередит и правда переживет это и не слетит с катушек. Ведь в своем самообладании я уже не была так уверена, чувствуя, как коленки начинают трястись. Я выдохнула и открыла дверь, встретившись взглядом с карими глазами Асмодея, мечущего молнии ровно до того момента, как он увидел окровавленное тело Лайнуса в нашей гостиной и сидящую рядом с ним Мередит. Со смуглого лица демона сошли все краски, глазные яблоки того и гляди готовы были выпасть из орбит. От этого зрелища весь дурман в моей голове, окутывающий мозг под эффектом успокоительного, в миг улетучился.

– Твою ж мать, нет, нет, нет, – бледными губами запричитал Асмодей, зарыв пальцы в свои темные волосы. – Нет, Блю, только не это! Только не это, черт подери!

Глава 9

Дальше все помнилось, как в тумане. Стресс, боль, горе, растерянный, раздавленный вид Асмодея, отреченная веселость Мередит окончательно вернули меня из состояния безразличия, погрузив в пучину отчаяния. Руки, да и все тело затряслись, из глаз потоками потекли слезы, а голос срывался на сип. Я как могла старалась отводить взгляд от тела моего друга… Моего лучшего друга… Лайнус, ну как же так…

Демона не смутило присутствие накаченной транквилизаторами смертной. Он прямо при ней задавал кучу вопросов, среди которых, к счастью, не было ни единого, обличающего меня в причастности к смерти Лайнуса. Похоже, что мое состояние не оставило каких-либо сомнений. Я отвечала порой невпопад, приводя Асмодея в бешенство: для него важна была даже самая незначительная деталь. Рассказать пришлось все, начиная от дороги из бара, заканчивая попытками откачать ангела. Умолчала я лишь о том, что Лайнус вдруг решил перевести нашу дружбу на другой уровень. Это слишком личное, интимное, сокровенное. Даже под пытками, пусть на кону будет стоять моя жизнь, я ни с кем не стала бы делиться этой тайной. Во имя его светлой памяти… Пусть для собственных сородичей он останется невинным, непогрешимым ангелом, сумевшим выстоять перед соблазном разделить бремя нахлынувшей страсти с ненавистным уроженцем Инфернума.

Чем дальше заходил мой рассказ, тем мрачнее становился Асмодей. Демон явно что-то знал, но не спешил делиться, и, выслушав меня, задав парочку вопросов веселой Мередит, кивнул в ее сторону.

– С ней точно не будет проблем? Ты можешь ручаться за адекватность смертной? Блю, мать твою, очнись! – взревел мужчина, вырывая меня из вакуума отчаяния.

– А, что? Да, нет, то есть… Не знаю, – промямлила, утирая слезы. – Мередит, ты сможешь сохранить нашу тайну в секрете?

– Пффф, – заговорщицки улыбнувшись, отмахнулась соседка. – Да легко! Что мне еще остается делать? Мне все равно никто никогда не поверит. У меня ординатура, на минуточку! Если я начну направо и налево вещать об ангелах и демонах, в лучшем случае отправлюсь работать продавцом фастфуда, а в худшем – меня упекут в психушку.

– Девчонка точно только сегодня узнала о нашем существовании? Чем ты ее накачала, Блю? – закатив глаза, фыркнул Асмодей.

– Она сама… накачалась, – бросила я, отрешенно глядя в стену. – И да, прежде она о нас ничего не знала. Вроде как.

По правде говоря, мне было сейчас все равно, что будет с Мередит. Даже мое собственное будущее, которое и без того было туманным, а теперь и вовсе казалось обреченным на казнь и расплату за все грехи, совершала я их или нет, меня не беспокоило. Ничто не было важно теперь. Единственный свет, который вносил хоть что-то хорошее в мою жизнь, делал ее упорядоченной, предсказуемой, а потому – вполне сносной, навеки покинул этот мир. Дальше – пустота и темнота, так какая теперь вообще разница?

– Так, ладно, иди вымой руки, приведи себя в порядок насколько это вообще возможно, и живо обратно сюда. Мередит – будь добра, сделай все, чтобы по возвращению Блю не нашла даже намека на то, что здесь произошло, справишься? – быстро, чеканя каждую букву, оттарабанил Асмодей, раздавая распоряжения.

– Будет сделано, сэр! – как солдатик, вскочив на ноги, насвистывая себе что-то под нос, бросила Мередит, удаляясь в кладовую.

Я не стала испытывать терпение демона, на ватных ногах дойдя до ванной. Куда бы он не собирался сейчас меня увезти или унести, он знает, что делает. А я была вообще не в состоянии принимать взвешенные решения. Я с остервенением отмывала руки, словно пытаясь содрать с них кожу вместе с разводами крови. Крови Лайнуса на моих руках. Крови близкого существа, понимавшего и принимавшего меня. Все повторяется. Опять. Опять на моих руках кровь любимых и небезразличных к моей судьбе. Опять я не виновата в их смерти, хотя совесть буквально выжигает на моем сердце слова «виновна». Слезы сдерживать не было сил, солеными, обжигающими кожу каплями, они скатывались по щекам. Все мои попытки привести лицо в более или менее надлежащее состояние потоками ледяной воды успехом не увенчались. Но было все равно. Скрыть то, что творилось в моей душе, было невозможно. Просто, мать его, невозможно.

Под вопросительный взгляд Асмодея, я шмыгнула в свою спальню, чтобы сбросить грязную, промокшую насквозь одежду. Только сейчас я вспомнила, что щеголяла по улицам босиком, уставившись на свои грязные ноги, оставляющие следы на полу. Плевать. Как есть, запихала свои стопы в носки, кое-как справившись с тремором, натянула темные джинсы и черную водолазку и вышла из спальни. Демон, облокотившись на стену, уставился на меня вопросительным, встревоженным взглядом.

– Готова? Нам надо перенестись в церковь Святого Эдуарда. Совет уже в сборе.

Ну конечно же. Снова суд. Снова совет. И снова я во всем виновата. Хотя теперь казнь не казалась мне самым худшим исходом.

– А Лайнус? – я сглотнула, теряясь в догадках по поводу участи своего друга.

– Возьмем с собой, не тут же его оставлять. Его родителей должны были уже оповестить. Они заберут тело и предадут земле на Каелуме со всеми почестями, после того как… как будут соблюдены определенные процедуры, – буркнул Асмодей, аккуратно поднимая ангела с пола и беря его на руки.

Демон чертыхнулся, кое-как встав с тяжелой ношей, но, выдохнув, занял уверенную стойку, снова уставившись на меня.

– Сама с переносом справишься или тебе подставить дружеское плечо? – с искренней заботой в голосе прошептал Асмодей.

– Сама… Как-нибудь, – пробормотала я себе под нос, совершенно не переживая о том, что, и без того подкатывающая тошнота снова выставит меня на посмешище.

Это было последним, что меня беспокоило. Ни стыда, ни чувства собственного достоинства у меня все равно не осталось. Только терзающая, рвущая грудную клетку, выжигающая внутренности боль. И пустота. Пугающая, звенящая пустота в душе.

Через несколько секунд мы уже стояли у резной двери церкви Святого Эдуарда*, окруженной исполинскими тисовыми деревьями, пышущими свежей зеленью. Мне нравилось это место. Вопреки общепринятому мнению демоны спокойно могли входить в церковь, пятки на освещенной земле нам не жгло, а кожа не воспламенялась праведным пламенем. И эта была одной из моих любимых. Естественно, я никогда не ставила свечи и не молилась за здравие и упокой. Мне просто нравилась архитектура церквей, особенно старых, уединенных, пропитанных историей, с обилием дерева в интерьере и замысловатыми витражными окнами, через которые пробивались солнечные лучи, делая убранство помещения поистине волшебным…

Отчасти в таких местах я ловила щемящую душу ностальгию, ведь, подобные церкви Святого Эдаурда объекты архитектуры воскрешали в моей памяти воспоминания о Каелуме. Ангелы потрудились на славу, привнеся на Терру частичку родного дома. Я не преувеличивала, когда искренне полагала, что людям удалось даже превзойти уроженцев Рая в своих стараниях сделать святые для христиан места поистине сказочными, красивыми и уютными. И я была бы рада навестить свое излюбленное место для долгих раздумий, если бы повод не был таким удручающим. Сомневаюсь, что после того, как провожу здесь Лайнуса в последний путь, вообще смогу сюда вернуться…

Мы с Асмодеем преодолели центральный неф** к алтарю под презрительные, уничтожающие взгляды совета четверки. Я буквально кожей чувствовала, как на мою чумную голову сыплются проклятия. Ноги не слушались, потому я кое-как поспевала за своим спутником, присев на первую скамью, когда демон уже аккуратно опустил тело ангела на пол трансепта***. Асмодей молча присел рядом со мной, заботливо взяв за трясущуюся ладонь, позволяя советникам подойти поближе и осмотреть убитого. Я даже не стала противиться этому жесту демона, отсаживаться подальше или отдергивать руку. Кажется, что все свои силы я потратила на то, чтобы преодолеть расстояние от атриума до алтаря. Советники-ангелы присели на корточки, пристально изучая глубокую рану на горле Лайнуса, советники-демоны же лишь безучастно стояли в стороне, ограничившись беглым взглядом, шепча себе под нос проклятья.

Время замерло. Я даже не стала гадать, сколько минут мы провели в тишине, прежде чем советник-ангел с белоснежными волосами поднялся на ноги, тяжело вздохнул и посмотрел на меня.

– Блю, расскажете, что произошло? Без утаивания, уверток и приукрашивания? Справитесь? – кажется, что не у одной меня сил враждовать и соблюдать протокол не осталось. Советник выглядел подавленным и глубоко опечаленным.

– Да какого ты вообще с ней церемонишься, Кассиэль?! – взревел другой, ангел-советник с пронзительными, холодными, как сталь, серо-голубыми глазами и светло-русыми волосами по плечи. Он явно не разделял настроя своего коллеги по цеху.

– Замолчи, Аболим. Давай оставим распри за пределами этого места. Ты же и сам догадываешься, что демоница не виновата, – Кассиэль с укором посмотрел на взбешенного советника и вернулся ко мне. – Ну так как, Блю? Расскажете нам все?

Я почувствовала, как Асмодей сильнее сжал мою руку, якобы давая понять, что, как бы хреново мне не было, сделать это придется.

– Да, Кассиэль, пожалуй, это все, что я теперь могу.

Я снова повторила свой рассказ, изо всех сил пытаясь сохранить голос, который то и дело срывался на сип, лишь изредка всхлипывая и переводя дух. Не было нужды демонстративно разыгрывать трагедию, чтобы отвести от себя подозрения. Слезы солеными, горячими ручьями текли по щекам, но остановить этот поток я даже не пыталась. Пусть видят, какими жалкими могут быть демоны, знают, как низко может пасть опальная изгнанница в своей скорби, понимают, что, как бы им не была противна моя связь с уроженцем Каелума, она была очень важной для нас обоих. Прекрасной, светлой и воскрешающей душу из тьмы, вопреки всем запретам и предрассудкам.

Когда я закончила свой сухой рассказ и отрешенно уставилась в стену, лишь бы не смотреть на этих напыщенных кретинов, для которых, кажется, смерть Лайнуса была всего лишь скверной неприятностью, за исключением Кассиэля, также поникшего и скорбящего, неожиданно вмешался Асмодей. Мой бессменный защитник, даже не представляю, что бы я без него делала…

– Итак, господа-советники. Думаю, мы все понимаем, что значит смерть Лайнуса Вайтвилла. Так что, какой бы лютой ненависти и неприязни вы не питали к Блю, считаю, что стоит оставить ваши эмоции на потом. Ни здесь, ни в смерти Саланы ее вины нет.

– Что-то ты больно быстро решил обелить имя своей протеже, – фыркнул советник-демон, тряхнув густыми темными кудрями своей шевелюры, с вызовом уставившись на Асмодея. – Мне одному кажется подозрительным, что, когда именно эта девчонка находится поблизости, кто-то из бессмертных умирает? Таких совпадений не бывает.

– Ты прав, Верен, не думаю, что это совпадение. Скорее, кто-то нарочно пытается подставить Блю, как самую легкую мишень для достижения своей цели, – не унимался Асмодей, встав на ноги и принявшись размеренно расхаживать по залу церкви.

Моего мнения никто не спрашивал, да и не хотелось говорить. Я неустанно смотрела на серое лицо своего убитого друга, пытаясь запомнить каждую деталь, запечатлеть в памяти каждую веснушку, каждую мелкую морщинку и родинку на безмятежном лице. Тот факт, что моего присутствия даже не замечали, обсуждая в третьем лице, меня вполне устраивал. Пусть и в пол уха, но я пыталась слушать, что они говорят. Мне было важно понять, кто стоит за убийством Лайнуса. Чтобы найти его, выследить и выпотрошить бренное тело, разорвать на куски и скормить бродячим собакам. И плевать на последствия.

– Полагаю, что Асмодей прав, – обалдеть, ангел-советник Кассиэль, которой и без того казался мне одним из самых адекватных, теперь еще и согласился с демоном. Остановите землю, я сойду. – Как бы не хотелось нам всем признавать, но похоже, что кто-то решил исполнить замысел древнего пророчества. Других объяснений череде убийств я не могу найти.

– Ты же понимаешь, что в таком случае, это, – язвительно бросил Астарот, кивком головы указам на тело Лайнуса, – только начало. Кто бы то ни был, он не остановится, пока не достигнет своей цели. Мы не можем этого допустить.

– И что ты предлагаешь, Астарот? – язвительно фыркнул советник-ангел Аболим, тот самый, замораживающий воду в половине рек страны одним взглядом, разведя руками. Ну вот, докатилась, начала запоминать имена ненавистной мне четверки. – Найти, допросить и проверить на вшивость каждого ангела и демона на Терре? С уроженцами Каелума проблем не будет, они чтут закон и прибывают на Землю, только чтобы исполнить свой долг. А как быть с вашими проходимцами, прыгающими туда-сюда тогда, когда им заблагорассудится? Или спустя две тысячи лет ты сможешь найти управу на беспечных детишек?

– Вот только не нужно во всем опять обвинять демонов, Аболим, – рыкнул Астарот, сверкнув глазами. – Резиденты Инфернума вообще всегда были глухи ко всяким преданиям и сказкам, это больше по вашей части. Пусть послушанием мои родственники и не отличаются, но чаще всего им просто лень предпринимать какие-либо решительные действия. Чего о твоих собратьях никак не скажешь. Вас – хлебом не корми, дай себя показать да проявить, чтобы остальным неповадно было!

– Вот как ты запел! – все никак не унимался Аболим, подойдя к своему оппоненту вплотную. – А как же тогда ты прокомментируешь ситуацию с по сей день пустующим престолом Инфернума? Уж не глупое ли предание об утраченном потомке Дьявола, Люцифере, утренней звезде, две тысячи лет сдерживает потенциальных кандидатов на трон?

Как бы меня не бесил этот советник-ангел, но он был прав. Я до сих пор не могла понять, почему не замороченные на правилах и традициях демоны так наивно верят в эту старую сказку.

– Это не имеет никакого отношения к пророчеству, – вмешался Верен, встав рядом со своим собратом. – Не надо приплетать сюда потомка Дьявола. Вашими усилиями Инфернум и так превратился в загибающийся мирок, так пусть у демонов останется хоть что-то хорошее, во что можно верить и надеяться на лучшее.

– Не мы начали эту войну, Верен, – отчеканил Аболим, скрестив руки на груди. – Это ваши подстрекатели подослали в Каелум своего шпиона, стремясь возвести его на трон. Именно из-за него, а точнее – из-за нее и началась вся эта заваруха.

Мне не нужно было отрывать свой взгляд от стены, чтобы кожей ощутить: все взоры были направлены на меня. Ну конечно, как же хоть один совет может пройти без того, чтобы не обвинить во всех бедах меня? Но тут уже, слава разуму, не выдержал Асмодей, вклинившись между соперниками.

– Вы вообще себя слышите, господа-советники? – театральным жестом запрокинув голову, прикрикнул демон. – Разве не понимаете, что злоумышленники именно этого и добиваются: пытаются посеять семена раздора между нами, снова погрузить оба мира во тьму кровопролитной войны, из которой никто не выйдет победителем? Число портентумов множится в обоих мирах, завеса истончается, а вместо того, чтобы объединить силы, мы начинаем обвинять друг друга во всех бедах? Да вдобавок еще и копаемся в прошлом, снова виним во всем Блю, чья причастность, как и причастность самого Инфернума к случившемуся недоразумению по сей день остается под большим вопросом!

– И я снова вынужден согласиться с Асмодеем, – вмешался Кассиэль, благодарно кивнув моему защитнику. – Сейчас мы должны объединить усилия, найти виновника убийств и забыть о старых разногласиях. Ведь их уже используют против нас, делая объектом для подозрений самого уязвимого в этом плане демона. Если мы продолжим в том же духе, то злоумышленники добьются своего, а там уже никому не будет по силам остановить неминуемую вражду между Каелумом и Инфернумом. Пророчество исполнится, и один мир поглотит другой. А там уже и не за горами очередь Терры. Так где мы будем прятаться, если не останется дома, способного приютить всех нас?

Кажется, размеренная речь Кассиэля возымела вразумляющий эффект на присутствующих. Противники поумерили свой пыл, переглянулись, готовые сложить оружие и вернуться на путь мирных переговоров.

– Ваши предложения? – Астарот облокотился на алтарь, вперившись взглядом в остальных советников и Асмодея.

– Нужно отправиться в свои миры, довести до представителей власти известия об убийствах, но пока, думаю, не стоит упоминать о пророчестве, чтобы не сеять лишний раз панику. Она только все усугубит, – спокойным тоном проговорил Кассиэль. – Пусть оповестят своих подданных об орудующем на Терре поехавшем фанатике, всем нужно быть на чеку. Если чье-то поведение покажется странным, или всплывет информация о плетущемся заговоре: отправляйте его прямиком на допрос. Работы будет много, возможно, потребуется созыв второго состава совета. Любое убийство, совершенное как на Терре, так и в Каелуме и Инфернуме – расследовать особенно тщательно, из свидетелей выбивать все подробности, которые только можно выбить.

– А что будем делать с девчонкой? – кивнул в мою сторону Верен. – Если наши догадки верны, то все события будут так или иначе крутиться вокруг нее. Нельзя пускать дело на самотек.

– Что скажешь, Блю? – обратился ко мне Асмодей, пока советники не придумали какого-нибудь изощренного способа запереть меня за семью замками. – Блю?

– А? Что? – я выпала из оцепенения, судорожно захлопав ресницами, не понимая, что он хочет от меня услышать.

– Совет четверки полагает, что и в следующем убийстве могут попытаться подставить тебя. Быть может, будет лучше, если ты спрячешься где-нибудь в безопасном месте, заляжешь на дно? – Асмодей тепло посмотрел на меня, разговаривая, как с маленьким ребенком.

Не понимаю, почему, но в этот момент я засмеялась, как ополоумевшая, приводя советников и демона в замешательство.

– Вы же видите, что демоница не в себе. Заберем ее в Инфернум, спрячем в катакомбах замка Истины и дело с концом, – фыркнул Астарот, удостоенный за это моего испепеляющего взгляда.

– Замечательная идея, советник Астарот, надежная, как швейцарские часы! – фыркнула я, закатив глаза. – Не кажется ли вам, что попытка спрятать меня вызовет излишние подозрения у злопыхателей? Да и в конце концов, куда уж глубже дна, на котором я и без того обитаю? Я работаю в баре смертных, куда резиденты Каелума и Инфернума и носу не кажут, живу со смертной, со своими сородичами, бывшими и нынешними, контакта не поддерживаю. Из моего окружения убивать некого. Теперь некого. И да, возможно вы правы, и я не в себе. Но только потому, что кто-то убил моего лучшего друга, умершего на моих руках, а я…

Исполинских размеров ком в горле снова лишил меня голоса, вынудив замолчать. Да и что я вообще могла сказать из того, что уже не говорила и миллион раз не прокручивала в голове?

Видя, что я в очередной раз падаю в пучину отчаяния и скорби, Асмодей присел рядом, взяв меня за руку.

– А что, если мы не правы, и следующей мишенью станешь ты, Блю?

– Ну тогда злоумышленники лишатся своей девочки для битья и яблока раздора, что существенно усложнит им задачу и выкроит нам время, – бросил Аболим, ухмыляясь.

– Аболим! – снова вмешался Кассиэль, сверкнув на своего собрата глазами. – Асмодей, ты сможешь ненавязчиво приглядывать за девушкой или взять ее под свое крыло? Думаю, что пока действительно рано идти на такие отчаянные меры, которые предлагает Астарот.

Я с благодарностью посмотрела на советника-ангела, шмыгнув носом. Удивительно, что именно кто-то из «чужих» неожиданно встал на мою сторону.

– Под крыло-то уж она вряд ли позволит себя взять, – обреченно пробормотал Асмодей, глядя мне в глаза исподлобья. – А вот приглядеть я постараюсь. Ненавязчиво, Блю, не смотри на меня так.

Я не успела согласиться или что-либо возразить, когда тишину церкви нарушили взмахи мощных ангельских крыльев, доносящиеся со стороны распахнутой двери, и последовавшие за ними громкие, быстрые шаги двух пар ног. Сердце упало в пятки, а дышать стало нечем. Сходство этих мужчины и женщины из Каелума с Лайнусом было слишком очевидным, чтобы ошибиться.

Они вихрем промчались по центральному нефу в звенящей тишине, замерли на секунду у тела своего погибшего сына, но, тут же, выцепив взглядом среди присутствующих мою поникшую фигуру, разом кинулись на меня с криками.

– Это все ты!!!

* Церковь святого Эдуарда – храм, расположенный в Бруквуде, графство Суррей, Англия.

** Центральный неф – вытянутое помещение, часть интерьера (обычно в зданиях типа базилики), ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов, отделяющих его от соседних нефов. Грубо говоря – коридор, ведущий к алтарю между скамьями.

*** Трансепт – поперечный неф в базиакальных и крестообразных по плану храмах, пересекающий основной (продольный) неф под прямым углом. Место перед алтарем в храме.