Осеннее солнце, лучистое, но холодное, уже пряталось за горизонт, когда я шла по набережной навстречу ветру, срывающему с моей шеи длинный шерстяной шарф. Я жалела, что мое твидовое пальто сейчас не может превратиться в меховую шубу. Животных я обожала, поэтому мечтала об искусственной. Лишь бы грела, потому что в эту позднюю осень мне больше нечем было согреться.

Я наступала замшевыми ботинками на мокрые, опавшие листья, которые ветер каким-то образом принес сюда, и прятала руки в карманы. Я прекрасно вписывалась в эту унылую вечернюю картину, написанную масляными красками серых, багровых и грязно-желтых оттенков.

В моих наушниках звучала пятая симфония Чайковского. Я заглушала классической музыкой собственные мысли. Она играла так громко, что некоторые прохожие удивленно поглядывали на меня, проходя мимо. Но мне было не до них.

Ты переживаешь осень иначе, когда одинока. Малейшее дуновение ветра замораживает тебя, собственное отражение в грязной луже кажется совсем нелепым, а серость окружающего мира наводит тоску. И вся та завораживающая красота, которую ты раньше искала и находила в каждом позолоченном осеннем дне, вдруг куда-то исчезает. Осенью можно быть любимой или несчастной.

Когда перед глазами вдруг замигал красный свет светофора, я резко остановилась… посреди дороги, которую разделяли на две части автомобили, несущиеся на большой скорости по обе стороны от моей фигуры.

Я не успела до конца открыть входную дверь, когда лицо девушки с яркими веснушками выглянуло из полумрака и оказалось напротив моего лица.

– Где ты была? – схватившись за мою руку, Валери затащила меня в квартиру, – Ты хоть понимаешь, что я переживала за тебя? Твоя мама звонила двадцать раз, Рене каждые пятнадцать минут заходила узнать, вернулась ли ты.

– Я просто гуляла.

– Просто гуляла… – повторила Валери, – просто гуляла? А зачем ты выключила телефон?

– Мне не хотелось ни с кем разговаривать.

– Ты жуткая эгоистка.

– Я устала…

– Просто поражаюсь, – девушка схватилась за голову, – о чем ты думала?

– Не знаю… – я прижалась спиной к стенке.

– Аврора, где ты была?

– Встречалась с Гаем… – чуть помедлив, ответила я.

– Что случилось между вами?

– Я сказала, что не люблю его…

– Аврора… ты… ты серьезно?

Я с безразличием развязала шнурки на ботинках и прошла в гостиную. Швырнула на диван сумку, пальто, шарф сам сполз с шеи. Валери шла за мной по пятам, ожидая хоть какого-то объяснения моему сегодняшнему безрассудству, но мне не хотелось делиться ни с кем своими переживаниями. Я поспешила хлопнуть дверью прямо перед носом подруги, чтобы остаться в полном одиночестве.

Только наедине с собой я осознала весь масштаб моего поступка, последствия, вытекающие из вдруг вырвавшегося наружу признания. Странно, но… несмотря на весь ужас, я чувствовала облегчение.

Двумя месяцами ранее.

В один вечер раздались два звонка. Один от мамы, которая встревоженным голосом сообщила, что папа серьезно болен и его хотят положить в больницу на обследование. Она просила меня приехать, и я без колебаний согласилась, думая в эти секунды лишь о здоровье родного мне человека. Второй от Гая, он пригласил меня на праздничный ужин со своей семьей в честь юбилея его отца. Наш разговор был примерно таким:

– Аврора, мои родители очень хотят увидеть тебя. Я обещал им, что ты будешь с нами в этот семейный вечер. Это важно для меня.

– Гай, мне жаль… но я не смогу. Подожди, не вздыхай так. Несколько минут назад звонила мама.

– Что-то случилось?

– Да. У папы опять приступ… проблемы с желудком. Мне нужно уехать.

– Извини, я не знал… Я поеду с тобой.

– Нет.

– Да, это не обсуждается.

– А как же юбилей твоего отца?

– Забыл…

– Гай, я очень ценю твою поддержку. Но нам достаточно ее и на расстоянии. Надеюсь, папа быстро поправится, и я скоро вернусь.

– Держи меня в курсе всего, хорошо?

– Конечно.

– Когда ты уезжаешь?

– Поезд рано утром.

– Прости, но я ненавижу, когда ты едешь туда. Ты возвращаешься другая. Мне стоит переживать в этот раз?

– Не задавай мне таких вопросов. Меня сейчас волнует только папа.

Я не беспокоилась, что оставляю Валери одну в незнакомом городе, за два месяца совместной жизни с этой рыжей бестией я поняла, что она может о себе позаботиться. Временами умудряется заботиться и обо мне тоже.

– А что с работой? Тебе снова разрешат оставить ее? – спросила Валери, помогая мне укладывать все самое необходимое в небольшую спортивную сумку.

– Не знаю. Я написала Софи, что уезжаю. Она предупредит начальство.

– Чувствую, это плохо закончится… у тебя и так конфликт с директором.

– Поверь, сейчас он меня волнует меньше всего, – твердо сказала я, натягивая на ноги теплые носки. – Как думаешь, в деревне холодно?

– Не холоднее, чем здесь. Но прихвати с собой теплые вещи, на всякий случай.

– Я никогда не была там осенью. Интересно, как сейчас выглядит море…

– Так же, как и летом. – Валери пожала плечами.

– Не может быть, – я улыбнулась ей, – просто ты не обращала на это внимание, я уверена.

– Возможно. Я написала Луису, что ты едешь.

– Зачем? – Вырвалось у меня.

– Не надо было?

– Я… я не знаю.

– Просила, чтобы он никому не говорил… – добавила Валери, взглянув на меня, – если ты об этом…

– Хорошо. Я опаздываю… помоги мне найти зарядку от телефона.

– Она лежит рядом с твоей рукой…

Я прикусила губу и отвернулась от подруги, пока она снова не завалила меня вопросами.

Мне не хотелось будить Гая рано утром, несмотря на его возражения, и без пятнадцати шесть я вызвала такси. Попрощалась с уставшей Валери, которая не сомкнула этой ночью глаз, повесила на плечо тяжелую сумку и вышла из дома. Уселась на заднее сиденье автомобиля, встретилась в зеркале с любопытным взглядом таксиста и, указав ему направление пути, надела наушники. В окна били крупные капли дождя, на стекле я рисовала узоры – плавно растекающиеся цветы…

Середина дождливой осени, купе, в котором я снова еду одна, бутерброды, поспешно приготовленные Валери и неаккуратно завернутые в пакет, в ушах стук колес поезда, мчащегося по рельсам. Все такое знакомое… и в то же время чужое. Что изменилось с тех пор? Прошло каких-то пару месяцев, а ощущение, будто несколько долгих лет осталось позади. Жизнь движется или всё же стоит на месте?

«Слишком много философии…» – подумала я и легла спать. Но мысли атаковали, как стая безумных ворон, хотелось отогнать их рукой. Какая разница, почему судьба снова играет со мной в эту странную игру? Я все равно не умею с ней бороться и каждый раз проигрываю.

Мы ищем опору, твердую землю, теплое пристанище, где сможет найти покой наша измученная душа, и чаще всего находим все в одном человеке. Не всегда любим его, но что такое любовь в сравнении со спокойствием? Кому нужна любовь, которая причиняет бесконечные переживания?

Людям все чаще нужна уверенность в завтрашнем дне, после многих лет странствий они приходят к спокойствию. И кто вправе их осудить? Даже те, чьи глаза вчера горели желанием жить, которые выжимали жизнь, словно лимон, получая все ее соки… даже они изменились. Теперь огонь в их глазах потух, быть может, навсегда…

Я записывала свои мысли, сидя у окна одного из последних вагонов поезда. Очередной блокнот скоро займет свое положенное место в шкафу среди многих других, исписанных моим размашистым почерком. И, возможно, когда-нибудь все эти строчки найдут постоянный приют в твердом переплете изданной книги, на обратной стороне которой разместится удачная фотография писательницы и маленький абзац из ее жизненной биографии.

А тем временем большой город и люди, живущие в нем, оставались позади, за много километров от меня.

И снова пейзажи, волнующие и без того неспокойное сердце, замелькали перед моими глазами. А когда я увидела море: буйное, шумное, бьющееся о берега, моя душа возликовала. Я попросила водителя такси остановиться, не доезжая до дома родителей, и вышла возле церкви. Не терпелось пройтись по знакомым местам и вновь отдаться приятным воспоминаниям.

В церкви никого не было. Звуки моих шагов эхом отозвались в величественной тишине и замолкли. Я остановилась напротив алтаря и вслух прочитала молитву, которую знала наизусть.

В детстве мама учила меня верить, читала мне Библию перед сном и всегда говорила, что только Бог может ответить на все мои вопросы. С возрастом моя вера слабела: я видела, что на эти же вопросы может ответить медицина, философия, физика. Среди молодежи модно было называться атеистами, и какое-то время я начала сомневаться, существует ли Он…

Но чем старше становится человек, тем он мудрее – это истина. Когда мне было восемнадцать, я встретила Гая. Наша первая встреча состоялась у церкви. После долгих лет поиска себя, я, наконец, вновь обратилась за советом к Богу, и он послал мне его… чуть скованного, скромного молодого человека, который не сводил с меня смущенного взгляда, пока я спускалась вниз по ступенькам. Затем, как будто в кино, ветер сорвал с моей головы платок, и Гай успел схватить его…

А через несколько месяцев я встретила Гая на дне рождении своего приятеля…

Гай стал особенным человеком в моей жизни. Я редко соглашалась с ним, но любила слушать, что он говорит. В каждое свое слово он вкладывал смысл, порой непонятный для меня, но мне нравились его длинные монотонные монологи. В нем я нашла спокойствие.

Он сказал мне однажды, что самые драгоценные слова для человека – не «я тебя люблю», а «я за тебя молюсь». И с годами я поняла это. Люди часто бросают на ветер эти три слова, ведь их сказать гораздо легче…

Я медленно шла по пляжу, иногда останавливалась, чтобы перевести дыхание. Плечо ныло от тяжести сумки. Я подумала, что отпустить таксиста раньше, чем нужно, было очень плохой идеей. До дома оставалось еще пару десятков метров, из-за усталости я не могла даже насладиться окружающей меня красотой. Только когда я проходила мимо знакомого мне места, боль и усталость на минуту исчезли. Именно здесь я впервые увидела Луиса, Тео и его… Кажется, с ними в тот вечер была и Эжени.

Я села на свою спортивную сумку посреди пляжа. Холод пробирал до костей, но желание остаться в этом месте оказалось сильнее. Не было костра у моря, не было подвижных фигур, чертивших пируэты в воздухе, не было голосов и смеха…

Я спрашивала себя: хотелось бы мне именно тогда увидеть Франца? Наша встреча была бы такой романтичной, как и все другие… но нужного ответа так и не нашла. Мы не встретились в тот вечер, хоть нам обоим, возможно, хотелось бы… И это в очередной раз доказывало, что теперь не будет так, как прежде.

Входная дверь была закрыта. Мне пришлось сбегать к соседям и попросить у них ключ от нашего дома, мама предупреждала, что оставит его там в случае, если ее не будет дома к моему приезду.

Оказавшись в нашей уютной прихожей, первым делом набрала номер мамы, но ее телефон оказался выключенным. Я забеспокоилась. Позвонила Валери, та поспешила меня успокоить:

– Наверное, она в больнице, а телефон просто разрядился. Не переживай так, Аврора.

– Не знаю, у меня очень плохое предчувствие. А если что-то с отцом…

– Нет, не думай о плохом! Слышишь меня? Зря ты не предупредила ее, она бы встретила тебя.

– В этом не было необходимости… я добралась сама.

– Тогда подожди, она же знает, что ты сегодня должна была приехать.

– Да…

– Все будет хорошо, верь мне.

– Кажется, кто-то вошел в дом… – тревожно сказала я, вслушиваясь в шорох, доносящийся из прихожей.

– Ты что там в фильме ужасов снимаешься? Мне уже самой страшно…

Я взяла в руку стеклянную вазу (на всякий случай) и, не выключая телефон, в котором притих голос Валери, вышла из гостиной. Облегченно выдохнула, когда увидела перед собой знакомую мужскую фигуру.

– Луис… я чуть не умерла от страха!

– Моя красавица, – парень бросился обнимать меня, – как же я скучал!

– Валери, надеюсь, ты услышала голос своего брата. Потом поговорим, сейчас мне нужно его убить.

– И от меня тоже парочкой ударов в живот награди его.

– Это Валери? Дай мне трубку! Дай! – Луис выхватил из моих рук телефон. – Алло, рыжая, алло. Она выключила… – протянул он разочарованно.

– Мне жаль… – улыбнулась я и развела руками.

– Зачем тебе ваза?

– Эм… не знаю.

– Ах вы, трусишки. Испугались, да? – Луиc снова прижал меня к себе. – Я так обрадовался, когда Валери сказала, что ты приедешь. Безумно соскучился.

– И я, Луи.

– Надолго приехала?

– Не могу сказать. Ты не знаешь, где мама? – Спросила я, освободившись от крепких объятий блондина.

– Она в больнице.

– С папой все хорошо?

– Да, ему намного лучше. Не беспокойся.

– Слава богу…

– Твоя мама просила присмотреть за тобой, пока она будет в больнице. А завтра утром проводить тебя к ним. Ты не против?

– Конечно, нет. Наоборот, я рада возможности побыть вдвоем. Сейчас я сварю нам по кружечке горячего какао, и ты мне расскажешь, как вам тут живется без нас с Валери.

– Плохо, – сказал Луис, – это я и без какао могу тебе сказать.

– Значит, моя сестра учится целыми днями?

– Да, ее сложно вытащить куда-нибудь из дома, с утра до вечера сидит за своими учебниками. Иногда мне становится жаль ее.

– Ничего, пусть. Хорошо, что у нее нет времени думать о мальчиках.

– Совсем нет. Ну а ты? Что у тебя в жизни нового?

– Да ничего. По-прежнему работаю с отцом в автосервисе.

– Когда уже свой откроешь?

– В следующей жизни, наверное. – Отмахнулся он.

– Не говори так. У тебя еще вся жизнь впереди, успеешь.

– Мне кажется, с годами ничего не изменится…

– Только кажется, – перебила я его, – просто не теряй надежду. Живи ради своей мечты, стремись к ней каждый день, и все получится.

– Неужели так просто? – Засмеялся он.

– Мне так нравятся твои ямочки на щеках, – сказала я, любуясь его улыбкой, – они напоминают лето, почему-то…

– Тоже часто вспоминаю наше лето. Хорошо было, правда?

Я кивнула. Луис помешал угли в камине и снова сел напротив меня, в мягкое, глубокое кресло отца.

– Как Арро? Я думала, вы не расстаетесь даже на день.

– Он сбежал… – Луис опустил голову, голос стал тише, – еще месяц назад…

– Как жаль… – я взяла парня за руку, – мне очень жаль…

– И мне.

– Может, вернется еще.

– Вряд ли…

– И ты нам ничего не сказал…

– Не хотел расстраивать.

Луис спал на диване, на его лице мелькала тень от пламени, плавно танцующей в камине. Я, укутавшись в теплый плед, сидела в кресле. Даже не пыталась уснуть, потому что знала, что этой ночью бесполезно. Наверное, этот вечер был одним из самых худших в моей жизни… Столько ожиданий разбилось всего за несколько часов…

Чего я ждала от этой поездки? Здорового отца, который бы встретил меня в саду с улыбкой, мамы, которая бы хлопотала на кухне, крепких объятий Луиса и Валери, Тео, веселого лая Арро… И Франца. Я ждала нашей встречи… Стоило огромных усилий честно признаться в этом самой себе.

Мне захотелось уехать. Деревня стала вдруг чужой… совсем не такой я сохранила ее в своей памяти. Она просто не оправдала моих ожиданий. И я боялась столкнуться с новыми разочарованиями, встречая рассвет у потухшего камина.

Глава 2

Я с облегчением вздохнула, когда за окном рассвело. Луис всю ночь беспокойно ворочался во сне, сопел, разговаривал, а я не покидала теплое кресло в гостиной. Мои глаза сомкнулись лишь на час, все остальное время я охраняла сон Луиса: прикрывала его одеялом, поднимала с пола подушку, которая сползала из-под его головы.

– Только не говори, что ты всю ночь сидела в этом кресле. – Это первое, что сказал мне блондин, открыв глаза.

– Увы… все так и было.

– Но я же ужасно сплю… – он приподнялся на локтях, – разговариваю, дергаюсь, а иногда даже слюни пускаю…

– С первым и вторым не могу не согласиться, но с третьим мне повезло. В комнате было темно, и я не видела твоего лица, а уж тем более всяких подробностей… – улыбнулась я.

– Ты это говоришь, чтобы успокоить меня?

– Нет. А вообще… если бы рядом с тобой спала девушка?

– Именно по этой причине я сплю один… наверное. – Грустно резюмировал он.

– Не переживай, если вы полюбите друг друга по-настоящему, она будет любить тебя и днем и ночью одинаково сильно.

– Не знаю… не уверен, что любовь вообще существует.

– Просто не полюбил еще…

– И не хочу. Все влюбленные несчастны.

– Не все…

– Ладно, все, кого я знаю.

– И кто же влюбленный и несчастный из твоих знакомых? – Полюбопытствовала я.

– Их много… – Луис сделал задумчивый вид, – Франц, например…

– Франц? – Переспросила я, снизив голос.

– Да. Он любит тебя, и поэтому несчастен.

– Откуда ты знаешь, что он любит меня? – Спросила я взволнованно.

– Просто знаю. – Коротко ответил он.

Я не стала продолжать разговор, потому что боялась услышать то, что мне не следовало знать. Луис не умел скрывать секреты…

– Ладно, пойду, приготовлю нам что-нибудь поесть. А потом ты проводишь меня в больницу? Она далеко?

– Нет, дойдем пешком.

– Хорошо. – Я остановилась по пути на кухню и вновь повернулась к парню. – Луи, у Тео и… Франца все хорошо?

– Да. Они обрадуются, когда узнают, что ты приехала.

Увидев меня, светловолосая женщина с еле заметной сединой на висках печально улыбнулась, и вокруг ее глаз заиграли озорные морщинки. Я обняла маму, она нежно прикоснулась губами к моей щеке.

– Как хорошо, что ты приехала, – она погладила меня по голове и заботливо посмотрела на мое лицо, – похудела? Я не вижу твоих щечек.

– Теперь у меня скулы, – я вновь прижалась к ней, – мама, ты не представляешь, как мне не хватает тебя и папы. Как он?

– Врачи говорят, что ему намного лучше, через несколько дней он сможет вернуться домой.

– Но, что с ним?

– Снова проблемы с печенью. Ты же знаешь, твой отец никогда не слушает меня и не хочет показываться врачам. Все доводит до крайней степени… А теперь лежит и даже не оправдывается, признает, что был не прав.

– Жаль его…

– Человек всегда сам виноват во всем, что с ним происходит.

– Нет. Ты как всегда слишком строга.

– Иначе с вами не получается.

– Ладно. Я могу увидеть его?

– Боюсь, не сегодня… – мама глубоко вздохнула, – ему будут делать какие-то процедуры. Мы с тобой завтра утром его проведаем, хорошо? Не вешай нос, милая, – она приобняла меня, заметив мое огорчение, – завтра вы увидитесь. Два непослушных ребенка – ты и твой папа.

– Тогда пойдем домой?

– Да, только вещи свои заберу. Спустись и подожди меня внизу.

Я послушалась маму, и, миновав несколько ступенек, оказалась на улице, у центрального входа в больницу. Возле скамеек, которые скорее служили «курилкой» для больных, я увидела Луиса. Он стоял не один, подойдя поближе, я разглядела знакомую фигуру его спутника: широкая спина, средний рост, чуть выше Луиса, спортивные штаны, легкая ветровка темно-синего цвета, короткая стрижка… Франц.

Я замедлила шаги, а через некоторое время и вовсе остановилась, чтобы свернуть назад, но меня окликнул Луис. Я спрятала дрожащие руки в длинных рукавах свитера и обернулась, жмуря глаза… Напротив стоял не Франц, а Тео.

– Аврора! Ты приехала и даже ничего не сказала?

– Тео, я так рада видеть тебя!

– Обманщица, если бы была рада, то хоть одну смску бы написала.

– Это поездка слишком неожиданная для меня… я хотела написать.

– Хотела она… – Тео закатил глаза, – снова врешь.

– Прекрати, – я широко улыбнулась парню, – ты же простишь меня и обнимешь?

– Как же устоять перед этим взглядом, – потерпев поражение, Тео крепко обнял меня.

– Скучал? – Спросила я, вдыхая резкий запах его одеколона.

– Конечно. Но я не думал, что мы так скоро увидимся.

– К сожалению, повод печальный…

– Нет, – сказал он, смотря на меня своими серо-голубыми глазами, – нужно радоваться, что с твоим отцом все хорошо. Кстати говоря, мои родители тоже хотели навестить его.

– Сегодня уже не получится.

– Значит, мы все явимся к нему завтра, – решительно сказал Луис, – он будет рад нам всем. А где твоя мама?

– Она идет. – Я увидела издалека хрупкую фигуру матери. – Ладно, я пойду домой. Была рада увидеться, Тео, – я протянула руку парню, но он не пожал ее.

– Подожди… может быть придумаем что-нибудь вечером? Не ложиться же просто спать, когда ты где-то по соседству.

– Я тоже думал об этом. Можем собраться у меня, все равно родители рано ложатся спать, а безумной рыжей нет дома.

– Отличная идея, Луис.

– И что будем делать? – Спросила я.

– Разве мы не найдем, чем заняться? Посмотрим фильм какой-нибудь, поболтаем, выйдем мерзнуть на улицу. – Луис пожал плечами. – Да много что.

– Хорошо. – Я не стала отказываться, чтобы не обидеть друзей.

К нам подошла мама. Вежливо поздоровавшись с парнями, ответив на все их вопросы, касающиеся здоровья отца, она взяла меня под руку, и мы направились в сторону нашего дома на холме.

– Давай немного прогуляемся, – предложила она, – свернем на центральную улицу, зайдем по дороге в магазин, я куплю продуктов. Последние дни провела в больнице и совсем забыла про домашнее хозяйство.

– Давай. Я не прочь прогуляться. Только тоскливо немного на душе.

– Почему?

– Хочется лета. Особенно остро ощущается нехватка солнца именно здесь.

– Кому же не хочется лета.

– Верно. Но осень тоже прекрасна по-своему.

– Как Гай? – Мама быстро сменила тему разговора на более обыденную.

– Нормально. Меня пригласили на юбилей его отца, но я приехала сюда.

– Как жаль… У него образцовая семья, правда?

– Да. Но, знаешь… с ними я чувствую себя какой-то скованной. Не могу раскрыться, поддержать беседу, не могу вести себя непринужденно в их доме. Мне все время кажется, что они наблюдают за мной и ищут недостатки… Знаю, это глупо, – тут же оправдалась я, заметив недовольство мамы, – но…

– Аврора! – Она сурово нахмурила брови. – Это его родители, они хотят узнать тебя поближе. Ты ведь скоро станешь членом их семьи. Женой их единственного сына. Дочка, поставь себя на место этих людей.

– Мне сложно это сделать… – обеспокоенно выдохнула я.

– Глупенькая… – голос матери смягчился, – тебе кажется, что весь мир против тебя – но это не так. Мы с твоим отцом воспитали замечательную дочь, которая не может не понравиться кому-то… без причины, разумеется.

– Мы дошли, – я обрадовалась, увидев за углом магазин с зеленой крышей, – ты же здесь покупаешь продукты?

Как только мы зашли домой, мама сразу же ушла на кухню. Я вдыхала вкусные запахи её готовки, сидя в гостиной, щелкала пультом по всем каналам телевизора, переписывалась с Валери, которая жаловалась на тяжелые учебные будни. Приближалась первая сессия, и положение Валери ухудшалось – чтобы по-прежнему учиться на бюджете, ей нужно было сдать на отлично все экзамены. Я поддержала подругу, искренне сказав, что верю в нее, она еще немного пожаловалась на постоянную головную боль, усталость, раздражение и отправилась спать.

– Валери очень трудно приходится, – сказала я, когда мы с мамой сели за сервированный стол, – она не представляла, на что идет, была полна энтузиазма. А теперь устала, как мне кажется. Возможно, даже передумала.

– Ее родители всегда мечтали о том, чтобы их дочь училась на врача, а Валери – хорошая девочка, послушалась. Да, ей придется тяжко, но что в этой жизни дается легко?

– Родители не всегда знают, что на самом деле хотят их дети.

– Мы всегда спорим с тобой, когда тема заходит о родителях и детях. Скажи, – мама отложила вилку и нож в сторону, посмотрела на меня, – ты думаешь, я тоже не понимаю тебя? Может, я чего-то не знаю?

– Мама, к чему сейчас этот разговор? – Я перебила ее. – Давай поедим спокойно. Тем более я не говорила, что ты меня не понимаешь.

– Я не знаю… ты отдалилась от меня за эти последние месяцы… Хотела узнать причину.

– Нет никакой причины. Просто у меня тяжелый период в жизни.

– О котором я тоже ничего не знаю… – вздохнула зеленоглазая женщина, откупорив бутылку вина, – ладно, давай выпьем. Это вино приготовил твой отец.

– Давай. – Я дождалась, когда мой бокал наполнился красной жидкостью, и взяла его в руки. – За что будем пить? За здоровье папы?

– В первую очередь, – сказала мама, – а потом за твое счастье. Поверь, я хочу видеть свою дочь счастливой.

– Я знаю, мам…

– Можешь рассказать мне все, что у тебя на душе.

– Хорошо. Дай мне самой разобраться в себе… и тогда я поделюсь с тобой. – Я поднесла бокал к губам и почувствовала сладкий привкус спелого винограда на кончике языка.

– Ночевать у Луиса? Но его родители сейчас не дома, Валери тоже… вы будете вдвоем? – Настороженно спросила мама, когда я ей поведала о своих планах на ночь.

– Нет, с нами будет Тео. Мы посмотрим какой-нибудь фильм, поговорим немного и ляжем спать.

– Но какой смысл? Посмотрите фильм, и пусть они проводят тебя до дома. Зачем тебе оставаться на ночь в доме других людей, тем более с двумя парнями. Гаю бы это не понравилось. Да и мне тоже не нравится.

– Мама, что с тобой? Я уже оставалась у них… Не понимаю.

– Да, но с вами была Валери…

– Что за условности? Они мои друзья.

– Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Так что… – она невозмутимо встала из-за стола, – уберись тут и сходи к своим друзьям. Но возвращайся домой. Я не засну, пока ты не вернешься.

Я не ответила. Решила не оглашать свое несогласие, тем более, в чем-то она была права… Гаю бы это не понравилось.

12 Järgmine

Мне бы в небо. Часть 3. Там, где нас не догонит ветер

ГЛАВА 1

Глава 2

Selle raamatu lugejad loevad ka