Loe raamatut: «Здравствуйте, я ваша ведьма!»

1

Стоял душный, знойный июльский день. Ни облачка на небе, ни тучки на горизонте. Я нерешительно топталась на пороге сельсовета села Малые Кузьминки, – в синих джинсах, в белой, промокшей от пота футболке и сандалиях на босу ногу. Вместительная спортивная сумка оттягивала плечо. Единственное, что отличало меня от местного обывателя, – несколько амулетов на шее и деревянные четки с оберегами на руке вместо браслета.

Меня зовут Виктория Загнибеда, и я – ведьма. Звучит как признание на сборе Ассоциации анонимных алкоголиков. Но это действительно так. Очень редко в семье, не имеющей никакого отношения к магии и волшебству, рождается настоящая ведьма. Мой дар обнаружился в двенадцать лет, когда я умудрилась превратить контрольную работу соседки по парте в лягушку. Земноводное получилось белое в клеточку, как листок из ученической тетрадки; оно противно квакнуло и шустро ускакало в коридор, где было съедено питоном Яшкой, выбравшимся из террариума живого уголка.

Как оказалось впоследствии, столь эффектное превращение контрольной было моим самым крутым деянием как ведьмы. Родители гордились мной. Меня тут же отправили в спецшколу для магически одаренных, затем в Академию Колдовства, Чародейства, Магии и Волшебства. В результате нескольких лет безуспешных усилий со стороны учителей на свет выпущена посредственная ведьма с минимальными оценками по предметам и такими же способностями. Профессора вздохнули с облегчением и с чувством выполненного долга дали мне распределение в село, куда уже лет сто никого не посылали. Видимо, надеялись, что слава о деяниях бездарной ученицы до них не дойдет ввиду дальности расстояний.

Я еще раз глубоко вздохнула, перекинула светло-русую косу через плечо, поправила тяжелую сумку и сотворила небольшое заклинание на пасмурную погоду. Маленькие тучки не повредят сельскому хозяйству, а мне будет куда приятнее выйти из помещения, когда спадет невыносимая жара.

К моему удивлению, заклинание сработало. На небе действительно появилась тучка, прямо надо мной. Тучка спустилась ниже, залетела под козырек сельсовета, грянул гром, сверкнула молния, и полил ливень. Я вымокла практически мгновенно. Во избежание простуды пришлось поспешить в помещение, но проклятая тучка последовала за мной.

Секретарь сельсовета, дородная женщина, смачно жующая малосольный огурец, минут пять созерцала молодую ведьму с персональным душем над головой. Я поежилась от сырости, чихнула и выложила перед ней направление.

– Дак вам к председателю надо, – махнула она надкушенным огурцом в сторону закрытой двери с табличкой «Глава администрации с. Малые Кузьминки». – Он как раз у себя.

Глава администрации оказался, не в пример своему секретарю, сед и худосочен. В своем черном костюме, минимум на размер больше, он выглядел как всклокоченное пугало, сбежавшее с огорода из-за несусветной жары, отчаянно потел, но пиджак не снимал. Берёг авторитет.

– Что это вы, уважаемая, мне весь ковер замочили? Мы влажную уборку не заказывали, так что денег с нас не сдерете. Даже не думайте.

В подтверждение своих слов глава сложил крепкий кукиш и помахал им из-за своего стола.

От такого приема я немного опешила. Честно говоря, я рассчитывала, что о моем прибытии в деревне должны знать. Распределяют не с бухты-барахты, обычно поступает заявка из местных органов самоуправления. А туда ли я попала?

Я вернулась назад и еще раз внимательно изучила табличку на двери. Так и есть: «Глава администрации с. Малые Кузьминки». Никакой ошибки.

– Здравствуйте, я ваша ведьма, – неуверенно выдохнула я. – По распределению.

Мужчина оторопело моргнул и принялся внимательно изучать мое направление. Даже очки надел, разве что на зуб не попробовал. Затем поднял на меня глаза.

– О! Здравствуйте, госпожа ведьма! – расплылся в улыбке глава, будто не он только что махал перед моим лицом фигой. – Жарковато что-то сегодня, не находите?

Это он на мой дождик намекает?

– Давайте знакомиться. Я – глава администрации, Сергей Алексеевич Овцынов.

– Виктория Загнибеда, – с вымученной улыбкой откликнулась я и чихнула, пока он тряс мою мокрую от дождя руку. Так и воспаление легких подхватить можно… Стоп! Я же ведьма. Нужно просто развеять чары. Я сотворила заклинание, но развеяла не тучку, а стул Овцынова. Предмет мебели исчез с легким хлопком. В этот момент мужчина как раз собирался на него сесть и со всего размаха грохнулся копчиком об пол.

– Опс! – Это все, что я могла на это сказать.

– Ничего-ничего, – махнул рукой глава откуда-то из-под стола, словно стулья у него исчезают несколько раз на дню и он давно смирился с сим прискорбным фактом. – Жильем мы вас обеспечим, не сомневайтесь…

2

Через некоторое время мне удалось-таки избавиться от надоедливой тучки. Правда, попутно из села исчез один фонарный столб и калитка сельсовета. Но ведь это мелочи, не правда ли?

А при виде этого самого жилья у меня от удивления отвисла челюсть, а глаза полезли на лоб. Честно говоря, эту, с позволения сказать, избушку без курьих ножек жилищем нельзя назвать даже с натяжкой. У Бабы-яги из русской народной сказки и то условия проживания получше будут. Неужели Овцынов так из-за стула расстроился и это – его страшная месть? Просто маньяк! Я ему пять новых куплю… Или даже десять, если поселит меня в нормальном жилище. Конечно, на джакузи я не претендую, но баня – святое. А это что?

Покосившаяся халупа, вросшая в землю почти до окон, с растрескавшимися от времени деревянными наличниками. Худая черепичная крыша щеголяла гнилыми стропилами и огромными дырами, она явно грозила обвалиться на голову смельчаку, рискнувшему зайти в аварийное жилье. Покосившаяся дверь висела на единственной ржавой петле. Стены бревенчатого сооружения поросли мхом. И это только вид снаружи. Даже не хочется думать о том, что внутри.

Глядя на мой полный «энтузиазма» вид, местный пенсионер Пафнутьич, любезно подбросивший меня на телеге до места жительства, вручил мне спортивную сумку и не без ехидства заметил:

– А ты что ожидала, деточка? Палаты царские? Так ведь у нас графьев, чай, давно нетути. В домишке никто не жил, почитай, лет сто. Вот он и покосился малость.

Ничего себе «малость»!

– А я-то как здесь жить буду? – убито прошептала я.

– Ничего, устроишься как-нибудь, – отмахнулся старик. – Вон Ванька из лесу вернется, вмиг все поправит.

– Кто такой Ванька? – хотела спросить я, но вопрос повис в воздухе. Пафнутьич уже удалялся в сторону деревни под веселый цокот конских копыт. Прытко бежала серая лошадка, подпрыгивала на грунтовой дороге деревянная телега.

Первым порывом было – бежать. Догнать Пафнутьича и на коленях умолять подбросить до железнодорожной станции. Ну не могу я жить в поле! Городская я! Всю жизнь прожила в квартире с удобствами. Я дернулась в сторону удаляющегося средства передвижения, но затормозила. Нет. От распределения отказываться нельзя. Надо как минимум лет пять перекантоваться, иначе меня с позором выгонят из Ассоциации ведьм и придется реализовывать себя на ниве других специальностей. Мне-то что? А вот родители не переживут. Они ведь мной гордятся.

– Да, Вика, – убито прошептала я, – вляпалась ты в жизнь двумя ногами.

Однако надо было устраиваться на ночлег. Наверняка в доме нет ни газа, ни электричества. Впрочем, это неважно. Еды все равно нет. Так что банкета не предвидится. Буду жить голодная, в развалюхе, в лесу, как отшельница. Кто-то очень не любил предыдущую ведьму, раз поселил ее у черта на куличках. Предприимчивый, хозяйственный народ даже на бревна не позарился. Это странно. Помню, попалась как-то мне на глаза статья о том, как в одном селе мужик поехал в город и загулял там на неделю, а когда вернулся – глядь, а дома-то и нет! Оказалось, односельчанину позарез нужен был сарай, а стройматериалов не наблюдалось. Вот и счел он дом, оставленный без присмотра, бесхозным и со спокойной совестью позаимствовал кирпич на нужды подсобного хозяйства. Не пропадать же добру.

Я осторожно, со всей возможной осмотрительностью вошла в дом. Шаткие, прогнившие и редкие, как зубы у жертвы кариеса, ступени отчаянно скрипели и опасно прогибались под моим весом, норовя и вовсе сломаться. Наверняка за время подъема на крыльцо у меня в шевелюре появились седые волосы. Дверь поддалась сразу. С зубодробящим скрежетом она покачнулась на ржавой петле, отворилась, глухо стукнувшись о стену. От удара из дерева выскочила последняя пара проржавевших гвоздей, и дверь рухнула на землю, едва не задев меня.

– Ой! – вскрикнула я, невольно подпрыгивая на месте от неожиданности. – Минус дверь!..

Ладно. Дверь в общем-то была никакая, – утешала я себя, наблюдая за оседающей пылью. Вора такая точно не задержит. А так хотя бы проветрится помещение. За сотню лет наверняка скопилась целая тонна пыли, а то и две.

В доме пахло плесенью, застоявшимся воздухом, с потолка живописными махрами свисала грязная паутина. В углу стояла грязная, давно не беленная печь. Я такие только на картинке видела. Понятия не имею, что делают с подобной штуковиной. Кажется, ее полагается топить. Только какой силач может дотащить ее до речки или пруда? Или, может, надо поливать печь из ведра? Но тогда пройдет целая вечность, прежде чем такая махина утонет.

Около тусклого окна стояли грубо сколоченные из досок стол и пара стульев. Вот, пожалуй, и все незамысловатое убранство моего новоприобретенного дворца. И где, спрашивается, кровать? Ну или хоть какое-нибудь ложе.

Кровати не наблюдалось. Даже самой захудалой лавки и то не было. Неужели придется спать на полу?

В печи кто-то шумно завозился. Я невольно подалась вперед, чтобы рассмотреть, кто бы это мог быть. Неужели домовой? Бедняга, прожил без людей целый век! Одичал небось. Может, и разговаривать разучился. В печи отчаянно чихнули, фыркнули, зашуршали.

– Кто там? – спросила я. – А ну вылазь!

Шорох прекратился. Видимо, тот, кто находился внутри, решал, стоит ли поддаваться на провокацию. Я ждала. В конце концов, мне спешить совершенно некуда. Я теперь лет пять совершенно свободна. В печи молчали. Молчала и я. Становилось скучновато, аж на зевоту потянуло, а голову приклонить негде. Спать в антисанитарных условиях я не собиралась. Можно, конечно, попробовать прибраться, но чтобы привести данное жилище в более-менее сносный вид, необходима рота уборщиц, не меньше. Мне одной с такой задачей не справиться.

Я тяжело вздохнула. Вздохнули и в печи. Что они там, в самом деле, дразнятся? Я разозлилась и направилась к печке, исполненная решимости извлечь неизвестное создание наружу. Беда в том, что я не учла планов этого самого создания. Оно вовсе не собиралось покидать насиженное укрытие и, стоило мне только неосмотрительно засунуть беззащитную руку в печь, пустило в ход острые когти и зубы.

Вскрикнув от боли, я потащила руку наружу, но не тут-то было! К руке намертво прицепилось неведомое создание, оно издавало дикие вопли и вовсю орудовало многочисленными лапами. Словом, стояло насмерть по принципу «умри, но врагам не сдавайся». Я, отчаянно вереща, дергала рукой, стараясь вернуть пропадающую совершенно бесславно конечность, но безрезультатно. Ужас! Использовать заклинания невозможно, с моим счастьем я в лучшем случае обернусь лягушкой и упрыгаю к ближайшему болоту, в худшем – превращу печь в медвежий капкан. В обоих вариантах пострадаю только я.

Я уперлась в печь двумя ногами и дернула изо всех сил. Вывих я как-нибудь переживу, а потерю руки – нет. Рука вырвалась из плена, как пробка из бутылки с шампанским. Пены не было, только я на манер вышеупомянутой пробки отправилась в свободный полет, но не по вертикальной, а по горизонтальной плоскости и пребольно врезалась в деревянный стол. Дыхание пресеклось. Я отчаянно ловила ртом воздух вместе с пылью, поднятой моим падением, когда стол пошатнулся и его столешница рухнула прямо мне на голову.

– Ой-ё! – воскликнула я, совершенно не представляя, какое из пострадавших мест баюкать первым.

Вместе с моей рукой из печки наподобие джинна из бутылки вырвалось нечто шарообразное, черное, лохматое, сверкающее зелеными глазами, ужасно вопящее. Оно врезалось в стену и повисло на ней, держась когтями. Затем, очухавшись, метнулось на потолок и зависло там.

Мне было очень больно, и я, не задумываясь о последствиях, не вспоминая о своих первоначальных добрых намерениях, запустила в монстра ножкой стола. Будет знать, гад, как пугать мирных граждан! Промазала. Досадно. Неизвестный издал леденящий душу вопль и заметался по потолку, по стенам, совершенно не задумываясь, где верх, где низ. А у меня оставались целых три ножки и доски столешницы. Все пошло в ход, даже стулья.

– Получай, тварь! Знай наших! – выкрикивала я, запуская в чудовище очередным снарядом.

Избушка стонала от ярости нашего сражения. Тем более что оружие у меня оказалось многоразового использования. Ножки стола – увесистые, тяжелые, я размахивалась и кидала их в места предполагаемого перемещения противника. Со стороны это напоминало игру в городки. Только там фигуры стоят на одном месте, а моя мишень мечется кругами.

Вдруг лачуга застонала как-то особенно жалостливо, пол под ногами содрогнулся и заходил ходуном, словно спина морского чудовища под водой. Я невольно пошатнулась, взмахнула руками, пытаясь обрести утерянное равновесие, но не тут-то было. Раздался чудовищный скрип судна, напоровшегося днищем на барьерный риф, с потолка посыпалась сенная труха, пыль и разнообразная щепа. Я замерла от ужаса. Сейчас это роскошное жилище рухнет прямо на мою бедную голову и погребет под своими руинами незадачливую ведьму в самом расцвете лет и начале карьеры. Нет уж. Дудки. Не доставлю зловредному скряге Овцынову, сославшему меня из-за старого никчемного стула в тмутаракань, удовольствия поесть на моих похоронах блинов с медом. Наверняка, гад, даже на путный памятник не разорится, просто завалит сверху обломками хижины и толкнет речь.

Я шустро подхватила сумку и метнулась к выходу, молясь, чтобы и без того шаткие ступени не успели обвалиться. Мечущееся кругами лохматое черное нечто, казалось, не замечало грядущей катастрофы. На секунду я замешкалась в дверях. Мне стало жаль несчастное создание. Но пришлось подавить в себе неуместный приступ сострадания к ближнему своему. Все-таки своя шкура намного дороже.

3

Ступени успели обвалиться. Бревенчатые стены ходили ходуном, со стороны казалось, будто дом пустился в пляс под одному ему слышную музыку. Я зажмурилась и сиганула вниз на свой страх и риск. Тут уж не до прицельных прыжков. Перелом я как-нибудь переживу, а вот погребение под массой бревен в мой обхват толщиной – нет. Это называется умением выбирать приоритеты.

Земля встретила жестко. Как я ни старалась, смягчить приземление не удалось. Что-то хрустнуло. Но что? Я осторожно открыла глаза и постаралась оценить нанесенный мне ущерб. Ноги малость отшибла. Ничего, немного поболят и перестанут. Переломов и вывихов нет – уже повезло. Что же тогда так хрустнуло? Мой хрустальный шар!.. Для ведьмы нет ничего худшего, чем потерять свой шар. Это означает, что связь с другими потеряна. Правда, мой шар был сильно б/у и почти всегда изображение оставляло желать лучшего, но это был мой шар. Что ж, будем считать, что бесценная реликвия пала жертвой безжалостной схватки с многочисленными врагами типа болотной жути или целой стаи волколаков.

Проявив невероятное мужество и самообладание, я сумела принять свершившееся как неизбежность бытия, полного опасностей. Поднялась на ноги, отряхнулась. Избушка начала рушиться. Первой обвалилась черепичная кровля. Прогнившие стропила рухнули внутрь, подняв столб столетней пыли, бревна основания дрогнули и поехали в разные стороны. Лачуга складывалась наподобие гигантского карточного домика, и мне необходимо было менять дислокацию, иначе может сшибить гигантским бревном вместо кегли.

И тут произошло нечто уж совсем из ряда вон выходящее. Мне на загривок приземлился кто-то когтистый, трясущийся от страха. Я замахнулась было на наглеца сумкой, но по инерции сделала два полных оборота вокруг своей оси, наподобие юлы, и пребольно врезалась локтем в дерево.

– Ой-ё! – воскликнула я, потирая ушибленное место.

Как назло, заболело сразу все. Ноги вспомнили мое неудачное приземление, рука – когти и зубы неизвестного существа, локоть разболелся еще сильнее, на нем просто на глазах наливался багрянцем здоровенный синяк.

Только этого мне не хватало. Я цепко схватила сидящего на моей шее. Это из-за него, кто бы он ни был, мой локоть так «похорошел». Рука уцепила нечто пушистое и волосатое, напуганное и дрожащее. Этим «нечтом» оказался обычный кот. Немного крупнее своих собратьев, отъевшийся на полевых мышах и хомяках, кошак полностью смирился со своей печальной участью. Казалось, по его несчастной морде вот-вот пробежит скупая слеза несчастной жертвы гонений и репрессий.

Разве может подняться рука на такое несчастное создание? Кот почувствовал мою нерешительность, скосил изумрудные глаза в мою сторону и громко замурлыкал. Нет. Теперь точно не смогу ничего с ним сделать. Уничтожать мурчащее животное – это уже слишком. Ладно. Пусть живет. Имя дам ему позже. Сейчас предстоят дела поважнее. Какие?

Например, объяснить Овцынову, как случилось, что я разрушила избушку, протянувшую без моего присутствия более ста лет и, возможно, пережившую бы и второе пришествие, если бы не мое появление. Что-то подсказывало мне, что Овцынов не очень обрадуется подобному известию.

Предчувствия меня не обманули. Редкий случай, но факт. Овцынов сначала остолбенел, как памятник труженику села, а потом принялся орать так, что я начала предполагать наличие в его роду баньши. Стены сельсовета тряслись от его вопля. Или стенания? Не знаю, как правильнее назвать этот звук. Возможно, именно так орут в джунглях знаменитые обезьяны-ревуны. Вопль, призванный устрашать соперников, произвел на меня поистине глубокое впечатление.

– Успокойтесь, уважаемый Сергей Алексеевич! – миролюбиво промурлыкала я. – Ну что, собственно, такого страшного произошло? Честно говоря, хибара была никакая…

Мои попытки успокоить председателя провалились с треском.

– Никакая?! – взревел он, брызжа слюной в мою сторону.

На всякий случай я отошла подальше. Сегодня я уже умывалась.

– Да эта замечательная изба повидала на своем веку не менее дюжины ведьм! Она, если хотите, гордость нашего села, памятник русского зодчества, так сказать!

– Ну если это был памятник, зачем вы в него живых людей селите, да еще не отреставрировав как следует? – справедливо заметила я.

– А где прикажете вас селить?

– Не знаю. Но на этот случай у вас должно быть предусмотрено жилье поновее. Если запросили себе ведьму, будьте любезны обеспечить ее подобающим жильем, – отрезала я.

– В нашем селе ведьму селят за околицей.

– Это кто ж такое придумал? – возмутилась я.

– Умные люди, вот кто! – хлопнул ладонью по столу Овцынов. – И правы были наши пращуры! Вы, госпожа ведьма, за один только день нашему селу урона нанесли больше, чем все семь войн магов, вместе взятые.

Ну не такой уж урон… Подумаешь – стул, калитка, фонарный столб и столетняя изба. Нашел повод для огорчения.

– Значит, жильем вы меня обеспечивать не собираетесь? – на всякий случай уточнила я.

Поневоле задумаешься: а так ли мне не удаются проклятия? Может, испробовать парочку прямо сейчас? Если перестараюсь, ничего страшного, лишь бы по мне не шибануло.

– Именно так. Я вообще считаю, что штатная ведьма нам ни к чему. Урожаи у нас, слава богу, хорошие, нечисть в лесах не водится. Жили сто лет без вас, и далее не хуже будет.

Я открыла рот от изумления. Ничего себе! Он что, дает мне отставку? Обидно, черт побери. Хотя… Если он сгоряча прямо сейчас подмахнет мое направление и официально откажется от моих услуг, то есть все шансы первым же поездом укатить обратно в Москву. Понадобилось все мое самообладание, чтобы не дать ни единому лучику радости просиять на моем перекошенном злобой лице. Вдруг передумает?

– Если я правильно вас, любезный, поняла, вы отказываетесь от моих услуг? – чуть мягче уточнила я.

– Да!!! – проревел Овцынов.

– Тогда подпишите мое направление, и мы разойдемся, как в море корабли, – вкрадчиво намекнула я, сдерживая радостное ликование в голосе.

В Москву… – мечтательно думала я, глядя, как председатель подписывает мое направление. Никаких избушек! Ванна, теплая чистая постель, белоснежные простыни… Я сцапала бумагу одновременно с последним росчерком шариковой ручки. От избытка положительных эмоций бросилась опешившему Овцынову на шею, смачно расцеловала в обе щеки, вызвав у мужчины румянец, и закружилась по комнате в вальсе.

– Что это вы так радуетесь? – прокашлявшись, поинтересовался все еще пурпурный председатель. – Поезд на Москву будет только завтра. Так что ночевать все равно придется в лесу.

– В лесу? – опешила я.

В мозгу возникла неутешительная картина ночевки на сырой земле: лежу, свернувшись калачиком, в обнимку с сумкой, к тому же на голодный желудок. Вокруг рыщут голодные звери и огромных размеров комары пикируют как истребители.

– Не волнуйтесь – палатку, спальный мешок и сухой паек мы вам выдадим, – успокоил меня председатель.

– Мне нужно еще молоко, – все еще пребывая в шоке, выдохнула я, – для него…

С этими словами я извлекла за шкирку из сумки дремавшего кота. Кот обозрел председателя зелеными глазами и, издав боевой клич «мя-а-у-у!!!», хватил его когтистой лапой по лицу.