Ретроградная звезда (сборник)

Татьяна Аксёнова

Ретроградная звезда

© Аксёнова Т. В., 2019

© Оформление ИПО «У Никитских ворот», 2019

Признание

Вот интересно, кто-нибудь вообще читает предисловия?

Ну, кроме автора, конечно.

Надеюсь, что нет. Потому, что я сейчас начну признаваться в любви брутально и не очень поэтично.

Любовь у нас с Татьяной давняя и, слава Богу, платоническая. Иначе бы я ей не предисловия, а эпитафии писал.

Только окрыленная уникальным поэтическим талантом женщина может позволить себе порхать по жизни бабочкой и жалить, как пчела всех без разбору. Впрочем, говорят, что пчелы кусают пользительно. И ещё у них есть мёд. Божественный мёд поэзии.

За это поэтам прощается всё. И бестолковость поступков, и резкость суждений, и безбашенная неприспособленность к жизни реальной. Особенно, если мёд поэзии приносит окружающим очаровательная поэтесса.

Вот не люблю я бесполых определений. Поэзия Аксёновой настолько женственная, искренняя, что рука не поднимается приписывать ей мужицкое звание «поэт». Таня Аксёнова – барышня, даже не дама досочинявшаяся стихов до юбилейного издания, а вечно влюблённая взбалмошная девчонка. Значит всё-таки «поэтесса».

Хотя, по мастерству владения словом, по глубине и многогранности таланта Татьяна Аксёнова намного превосходит большинство стихоплётов в штанах.

Даже в этом маленьком сборнике, посвященном исключительно любви затронуто множество глубинных проблем мироздания, которые тысячи лет не могут разрешить самые многомудрые философы…

Впрочем не стоит читать предисловия к хорошей поэзии – лучше читать стихи. Учить наизусть и подбирать мелодии.

Наслаждайтесь!

Ваш Александр Чистяков

,

Председатель Русского литературного общества

Случай

– Где мои семнадцать лет?

– На Большом каретном…

Владимир Высоцкий

«Можжевеловый куст, можжевеловый куст»!..

Мягких шишек в иголках нет…

Был кармашек мой пуст, а фонарик столь тускл —

Не нащупывал пистолет,

Из которого выстрел не прогремит,

Как в душе моей – чёрный гром.

Ты женат и пока что не знаменит —

Зауряден, как всё кругом…

С хрустом ветер ноябрьский ломает кабан:

Треск ветвей, он из речки – шасть!

Ты целуешься, словно срываешь банк.

Жаль, что некуда нам упасть…

Полетели бы кубарем под откос,

Вдруг забывши о том, что зверь,

Ледяной и смрадный, (кой чёрт занёс?)

Там отряхивается теперь!

Наверху – прощальный рыдает клин

И роняет нам свой «курлык»,

А внизу – кабан, что приплыл один,

К отступлению не привык.

Стоя, вжавшись друг в друга – о, страшный сон! —

Столбенели мы под кустом

Без ружья, хоть охота открыть сезон,

Без костра и спичек, при том!

… Мне как будто бы снова семнадцать лет —

Жизнь рассеялась, точно дым…

Можжевельник, припрятавший пистолет,

Вздрогнет выстрелом холостым.

«Печаль в объятиях оркестр сжимала…»

Печаль в объятиях оркестр сжимала:

Виолончель рыдала скрипке: «Мало!..»

А скрипки всхлипы стоном заглушало

Гобоя жало,

Зиял рояль проёмами столетий —

Он оживал в дуэтах Доницетти,

Но в белом цвете, как и в чёрном цвете

Его лица – таился оттиск смерти…

Наш разговор под сбивчивость кларнета

Метался между тем и этим светом.

И тенью Фауста на отсветах паркета

Дрожала флейта.

Но Вы не слышали. Вы говорили: «Поздно…»

Последний день дышал тромбоном грозным,

Что от испуга, жалобно и просто

Прощал нам прозу…

Оркестр стихал – печаль владела миром,

Что от непониманья миртой вымер.

Лишь ветка слабая смычка – рапирой

Фехтует с лирой.

Мы встретились. Случайно. Вот – ошибка

В закономерностях фиоритуры гибкой

И гармоничной, как моя улыбка,

Как ночь и скрипка…

«Как жадно рябину клюют воробьи…»

Как жадно рябину клюют воробьи,

Так молча гляжу я на губы твои:

Ах, мне же без них – умереть!

Когда мы вдвоём – о другой говорят

Желанные губы – рябиновый яд:

Не слушать бы мне, не смотреть,

Уйти, отвернуться!.. Но льются стихи

Живою водою – светлы и легки,

Из уст – поцелуем – в уста.

Ещё сигарету твою докурю…

Погибелью, словно, рябина, горю,

Спаси меня, ради Христа!..

Губам суждено моим горько пылать

Стихами и жаждой, и осень – как знать? —

Отдаст им свой вещий огонь.

Я кровь на чернила свою извожу

И вновь на запретные губы гляжу,

Как птицы – зимой – на ладонь.

День Божьей Матери Казанской

День Божьей Матери Казанской

Обыкновенным мне казался

Позднеосенним, серым днём.

Снег жил ещё в утробе неба

И на моей ладони не был,

Заставив тосковать о нём…

А ты руки моей касался

В день Божьей Матери Казанской,

Но о любви мне не сказал.

Пришлось читать стихи в усадьбе,

Где после чьей-то пышной свадьбы

Нам о́тдали каминный зал…

А я всё думала: «Венчались?

Иль, может, просто так встречались,

Как принято в наш страшный век?..»

Ещё о том мне у рояля

Подумалось, что где-то в зале

Сидит бездушный человек…

Меня отпугивает это

И вновь уйду я, не согрета

Предснеговым, осенним днём

В цветах, овациях, под топот.

Зачем они камин не топят,

Заставив сожалеть о нём?..

Любовь

Любовь – это, наверное, обман?

Прекрасный, вечный сон без продолженья…

Ко мне она спускается сама,

Без приглашенья.

Не во́время, некстати, невпопад,

Как седина в воронокрылый волос.

Лавиной с гор, снося, как водопад

Всё, что ещё под ней не раскололось…

Кому-то нежность, жертвенность даря,

Меня ж – на пепелище, на руинах

Оставила… Но ей благодаря

Есть крылья у меня – два сильных сына.

Любовь – это, наверное, туман?

Всевышняя способность к всепрощенью —

Не видеть зла, чтоб не сойти с ума

От ощущенья

Беспомощности… Красотою строк

И чистотою звуков музыкальных

Ко мне любовь приходит, словно Бог —

Исповедально.

Чем поделиться надо ей со мной,

Пока я сплю и грежу сквозь ресницы?

Но этот сон с печалью неземной

Давно мне снится…

Последний снег

<blockquote class="epigr