Эх, если б сказка кончалась так: «Он шел к смерти, но заблудился в жизни».
Станислав Ежи Лец
Март
Машина перевернулась. А затем еще раз. И еще. И еще. Никто точно не знал, сколько оборотов вокруг собственной оси она сделала, каждый раз с огромной силой ударяясь об асфальт, а затем и об землю. Наконец она остановилась, приземлившись на перекрученные колеса. Из-под смятого капота шел дым. С разбитых стекол – остатков окна в задней правой пассажирской двери – капала кровь. Худосочная рука, все еще надежно удерживаемая ремнем безопасности, была выкручена в обратную сторону. Казалось, плечевой сустав полностью был вырван, и рука держалась лишь на коже и связках. Левая дверь была приоткрыта, а рядом с ней, на асфальте, открывалась еще более ужасная картина: сиреневое детское пальто и растрепанные темные длинные кудри с запутавшейся в них заколкой в виде стрекозы, от которых в сторону покорёженной машины текла тонкая багровая струйка. На переднем пассажирском сиденье женщина, при переворачивании машины выпавшая из-за ремня безопасности, лежала головой вниз около коробки передач. Одна ее нога все еще удерживалась ремнем, вторая находилась возле головы.
Глава семьи, что находился за рулем, плотно прижатый к своему сиденью подушкой безопасности, что на огромной скорости выстрелила ему в лицо, все же в процессе переворачивания выпал со своего места и ударился головой о торпеду и об лобовое стекло, оставив на нем красный отпечаток.
Мятый металл. Стонов нет. Дыхания, кажется, тоже. Неповрежденная магнитола продолжала рассказывать удачный гороскоп на грядущий день. В женской сумке, которая находилась теперь где-то у головы старшего сына, раздался телефонный звонок. Но и его, и негромкий гороскоп уже заглушили сирены скорой помощи и дорожного патруля. Небо стало затягиваться грозовыми тучами, но день, судя по всему, уже и без того был необратимо испорчен.
Это все, что он помнил о том дне.
Глава 1
Дом, милый дом
Октябрь
Солнце пробивалось сквозь приоткрытые шторы, настырно пытаясь осветить закрытые тонкие веки. Дэниэл лениво отвернулся от окна и скрутился в позе младенца, обхватив руками «гудевшую» голову. На темени виднелся широкий шрам, который еще совсем недавно приобрел бледный оттенок, указывающий на завершение заживления тканей. Дэниэл открыл глаза. Перед ним на прикроватной тумбочке стояла фотография, на которой были изображены они с Ритой. День их свадьбы. С каждым годом Дэниэл отмечал, что фото не тускнеет, в отличии от людей, которые были на нем. Он чувствовал, что в постели кроме него никого не было. Однообразные дни, проведенные в полном безделье, наскучили ему. Пора что-то менять. Дэниэл побрел в ванную комнату, смежную с их с женой спальной. В стаканчике было две щетки: его и Риты, на полочке лежало две бритвы: мужская и женская. Дэниэл уже было потянулся за пеной для бритья, когда с удивлением заметил, что щетина со вчерашнего утра практически не отросла.
– Может, я брился во сне? – пробормотал он сам себе с улыбкой.
Умывшись и переодевшись, Дэниэл спустился вниз и пошел на кухню. Рита сидела за обеденным столом перед экраном ноутбука. Услышав шаги приближающегося мужа, она немного повернула к нему голову и улыбнулась. Дэниэл поцеловал ее в лоб и обратил внимание на монитор.
– Твой блог? – спросил он.
– Да, – улыбнулась Рита, – в последнее время он стал более популярным, а у меня, как назло, словно наступил творческий кризис.
– Быть может, – ответил Дэниэл, – нам стоит сходить в ресторан? Ты закажешь экзотические блюда, они вдохновят тебя на создание собственных новых рецептов, и ты снова наполнишь свой блог вкусными идеями?
– Ты же знаешь, что я не могу выйти из дома…
– Он взрослый парень, он справится!
– Я не оставлю его одного дома, и ты это знаешь, – печально и строго ответила Рита. – Я не хочу возвращаться к этому вопросу.
– Значит закажем на ужин еду из ресторана! Идет? – спросил Дэниэл.
– Возможно, я подумаю.
Дэниэл взял полную кружку кофе, стоявшую у ноутбука жены, чтобы сделать из нее глоток.
– Сколько лет этому кофе? – скривившись, спросил он.
– Я не помню, извини, – ответила Рита, – наверное, я его заварила, когда собирала Молли в школу и так и забыла о нем. Сейчас я сварю свежий для нас обоих.
– Я сам, – ответил муж и снова поцеловал Риту.
– А я проверю, как там Макс.
Пока муж возился с кофемашиной, Рита поднялась на второй этаж и подошла к комнате сына. Постучав, она приоткрыла дверь и вошла в комнату. Шторы были плотно задернуты. Настольная лампа, что стояла на тумбе у кровати ярко освещала подростка с книгой в руке, лежавшего на аккуратно застеленной кровати.
– Сынок, – нежно сказала Рита, – может ты все-таки присоединишься к нам с папой за завтраком?
– Спасибо, мама, – ответил Макс, – но я не голоден.
– Как всегда… что ты сейчас читаешь? – спросила она и села в ногах у сына.
На столе у стены, за которым еще полгода назад Макс делал уроки, стояли две большие стопки книг: в одной – прочитанные, в другой – те, что подросток планировал прочитать в ближайшее время. А времени у него было очень много: пережив ту ужасную аварию, после возвращения домой, Макс только и делал, что читал, так ни разу не выйдя не только за пределы не только дома, ни и даже своей комнаты.
– Мэри Шелли, – ответил он.
– «Франкенштейн»?
– «… или современный Прометей»… да, мама.
– Почему ты читаешь такие мрачные романы? Ужасы, мистика… зачем тебе это?
– Так я пытаюсь понять, что со мной произошло, – спокойно ответил сын, держа книгу правой рукой. Левая безжизненно лежала рядом.
– А как же твои друзья? Ты не скучаешь по ним?
– Скучаю, очень скучаю, – ответил парень, – именно поэтому я и не должен видеть их. Это будет больно…
Она не понимала его, но не хотела мучить допросам. Прошло слишком мало времени.
– Я буду внизу, если понадоблюсь – только позови, – сказала Рита и вышла из комнаты. Прислонившись к двери, она тихо заплакала. Доктор прав: Максу пока лучше оставаться дома, в кругу семьи, особенно если он и сам того желает.
Спускаясь вниз, Рита услышала, как Дэниэл с кем-то прощался по телефону.
– Кто звонил? – спросила она, вдыхая ароматный запах свежезаваренного кофе.
– Майк… – печально сказал Дэниэл. – Спрашивал, как у меня дела.
– И что ты ответил ему?
– Я сказал, что безумно хочу выйти на работу, что мне надоело сидеть дома без дела, на что он ответил, что я еще не готов к этому.
– А ты считаешь, что готов? – спросила Рита.
– Наверное, – неуверенно ответил Дэниэл. – Пойми, мне хорошо дома с семьей, с тобой и детьми. Но, порой, меня сводит с ума это однообразие. Мне не хватает встреч, поездок, общения с людьми… С кем-то еще, кроме курьеров и продавцов ближайших магазинов. И… вас, конечно же.
– Ты знаешь, что тебе нельзя садиться за руль, – строго сказала Рита. – Доктор сказал…
– Да, я знаю, спасибо, что напомнила!
Жена посмотрела на Дэниэла с укором и отвернулась, сев снова за свой ноутбук.
– Прости, Рита, ну прости меня… – он присел перед ней на корточки. – Майк перечисляет проценты от сделок на мой счет лишь потому, что я являюсь таким же владельцем бизнеса, как и он. Но этого мало, к тому же даже этих денег я не заработал. Их зарабатывает Майк, а со мной делится из чувства долга, жалости или прописанного пункта в контракте о недееспособности одного из владельцев. А я хочу работать! Для встреч с клиентами мне не обязательно садиться за руль. Моим водителем можешь быть ты…
– Я повторюсь: я не оставлю Макса одного в доме. У него неустойчивые психика и сознание. Да, он хочет как можно чаще бывать один, но я не допущу, чтобы он оставался один в доме. И уж тем более с Молли. Я не могу ему запретить читать то, что он читает, потому что это единственное, что его сейчас интересует и отвлекает от мыслей от произошедшем, хотя я и должна! Каждую неделю он заказывает в интернет-магазине по несколько книг с таким сюжетом, что мне и сейчас было бы жутко их читать, а ему всего четырнадцать!
– Будет в следующем месяце… – поправил Дэниэл.
– Это дела не меняет, – ответила Рита. – Пойми, Дэниэл. У тебя была тяжелая травма головы. Майк наверняка общался с твоим врачом, он е твой друг, и доктор скорее всего убедил его в том, что тебе пока не стоит выходить на работу. Диваны и шкафы Майк сможет какое-то время изготавливать и продавать и без тебя, это не столь важно. И убыток он не понесет, лишь будет немного больше проводить времени на работе. Важно, чтобы ты полностью восстановился. Я верю, что ты поправишься…
– Но я здоров, – ответил Дэниэл.
– Какая-то часть тебя знает, что это не так… Мы все были там. Этот ужасный день навсегда останется в памяти. И если тело, – Рита коснулась указательным пальцем правой руки плеча мужа, – окрепло, то здесь, – она прикоснулась к его лбу, – еще не все совсем так, как должно быть. По крайней мере, так говорит доктор. А я склонна больше верить ему, чем твоему энтузиазму и лидерскому качеству мужчины.
– Я должен прогуляться, извини, – сказал Дэниэл, поднялся, взял свою куртку и вышел во двор, так и не выпив свой кофе.
Пройдя мимо нескольких, так похожих друг на друга, домов, он встретил одного из соседей, с которым когда-то пил пиво в ближайшем баре в то время, пока жены снимали видео о приготовлении какого-то нового и необычного блюда для кулинарного блога Риты.
– Как дела, Дэн? – спросил его здоровяк.
– Привет, – ответил Дэниэл, протянув руку, – пожалуй, так же, как и вчера…
– Выглядишь не важно.
– Знаю, знаю… хочу выйти на работу, но все словно сговорились против меня.
– Я бы на твоем месте не спешил, – с улыбкой ответил сосед, – заработная плата капает, делать ничего не надо. Отдыхай и ни о чем не думай!
– Пойми, я не могу находиться целыми днями в доме. Он давит на меня…
Улыбка пропала с лица соседа.
– Я понимаю тебя, правда, – печально ответил он. – Потерять все… но ты должен продолжать жить!
– Вот я и хочу продолжать, но Рита уверена, что я еще не готов.
– Рита? – удивленно спросил сосед.
– У тебя с памятью плохо? Да, Рита, моя жена.
– Твоя жена, верно… – задумчиво ответил тот. – Я думаю, тебе действительно не стоит пока выходить на работу. Ладно, мне пора. Счастливо! Если появится желание – заходи как-нибудь в гости.
– Спасибо, удачи, – ответил Дэниэл и пошел дальше.
Еще какое-то время он бродил по улицам, словно призрак, не отражающийся в витринах. Один. До обеда еще было далеко, поэтому улицы пустовали: все были на работе или на учебе, кроме домохозяек: те, что были моложе, прогуливались с колясками, а те, чьи дети уже стали достаточно взрослыми для того, чтобы жить отдельно и периодически радовать родителей внуками, выгуливали своих миниатюрных собачек, что были размером меньше кошки. Дэниэл всегда говорил, что настоящая собака должна быть ростом с трехлетнего ребенка, а этих существ с бантиками в позолоченных ошейниках он называл самой коммерчески удачной ошибкой заводчиков.
Вернувшись домой, он застал жену за приготовлением теста для булочек с корицей.
– Всегда, – недовольно бурчала себе под нос Рита, – всегда у меня идеально выходило это тесто!
Она бросила на стол бесформенный комок, пристающий к рукам.
– Что со мной? – со слезами на глазах спросила она больше у самой себя, чем у мужа.
– Ты же лично сегодня утром сказала мне, что мы все там были…
– После возвращения домой все изменилось. Я словно не живу, – печально сказала Рита.
– Об этом я тебе и говорил, – ответил Дэниэл, – мы существуем в этом доме, а не живем. Пора начинать новую жизнь: работать, выходить в люди, путешествовать, ходить в кино и рестораны, навещать соседей, стричь газон, наконец.
– Пока Макс в таком состоянии, я не выйду из дома, – снова повторила Рита, очищая свои длинные пальцы от теста.
– Молли уже вернулась из школы? – спросил муж.
– Да, она у себя, – ответила Рита. – Автобус снова не остановился у нашего дома, как делал это раньше. И ей пришлось идти пешком половину улицы. Я прошу тебя в следующий раз поговорить с водителем.
– Завтра поговорю, обещаю.
– И с сыном.
– И с сыном…
На ужин Дэниэл, как и обещал, заказал еду из ресторана на дом. Однако к ней почти никто не притронулся. Головные боли донимали, таблетки, что прописал врач, не помогали. Радость и вкус к жизни, казалось, остались тем весенним днем зажатыми между кусками металла, которые вместе с разбитой машиной отправились на покой на какую-то загородную свалку, ожидая, когда многотонный пресс окончательно раздавит их в лепешку.
Ночью Дэниэл и Рита проснулись от крика, доносящегося из комнаты сына. Родители побежали туда. Испуганный подросток сидел на кровати, обхватив ноги правой рукой.
– Что произошло? – спросил отец.
– Сон, – дрожащим голосом ответил Макс. Мама села рядом и обняла сына.
– Кошмар? – снова спросил Дэниэл. – Это все из-за твоих книжек…
– Нет, это из-за тебя, – судорожно ответил Макс. Отец озадаченно посмотрел на него. – Та авария, – продолжил напуганный и раздраженный подросток. – Я видел во сне, как мы все погибли. Я видел Молли, лежащую в луже крови, я видел маму со свернутой шеей, я видел тебя с разбитой головой.
– Дай мне руку, – сказал Дэниэл, взяв правую руку сына в свою и приложив ее к своей голове, – что ты чувствуешь? Ты нащупал пальцами большой шрам в моих волосах?
Макс молчал, явно ощущая рубец на голове отца. Рита тихо плакала.
– Я живой, – полушепотом сказал Дэниэл и погладил сына по голове, – а это был всего лишь дурной сон.
– Эта проклятая авария всю нашу жизнь не будет давать нам покоя, то и дело всплывая то во снах, то в воспоминаниях? – словно взмолилась Рита, сама не понимая, кому.
– Сынок, – сказал отец, – мы с тобой должны быть сильными и стойкими ради мамы и твоей младшей сестры.
– Молли ведет себя так, словно ничего не произошло, словно она и не помнит того, что было в тот день, – возразил Макс.
– Потому что ей всего восемь, – ответил Дэниэл, – возможно, она действительно ничего не помнит. И это к лучшему. Но мы должны жить дальше, понимаешь?
– Понимаю, – согласился сын, – но у меня не получается, папа, словно я разучился жить. Простите, что разбудил вас. Идите к себе, со мной все в порядке, правда.
– Ты уверен, сынок? – спросила Рита.
– Да, мам.
Она поцеловала его в висок, пожелала спокойной ночи и вышла вместе с мужем из комнаты. Когда они снова оказались в своей постели, она отвернулась от Дэниэла и тихо сказала:
– Так больше не может продолжаться.
– Я завтра утром позвоню доктору Бруксу и попрошу его заехать к нам, чтобы осмотреть Макса.
Дэниэл попробовал обнять жену, но та отдернула от него плечо. Он убрал от нее свою руку и лег на спину. Из окна в комнату попадало слабое свечение от фонаря во дворе. В памяти снова воссоздался тот страшный день. «…это из-за тебя», – сказал ему сын. И он был прав. Наверное. Это была дорога за городом. Их машина ехала по главной дороге, когда на большой скорости справа перед ними выехал мотоцикл. Если бы Дэниэл не попытался спасти жизнь тому лихачу, если бы он не рванул руль влево и не вдавил бы в пол педаль тормоза, его семья практически не пострадала бы. Мотоциклист бы погиб на месте, а не отделался парой ушибов, как это вышло тогда на самом деле. Да, Дэниэлу была выплачена страховка, тот байкер также выплатил ему немалую компенсацию, но ущерб, нанесенный их семье восполнить никогда и никому не удалось бы. Дэниэл не присутствовал ни на одном судебном заседании – он до конца лета пролежал в больнице с перевязанной головой, пока срастались кости его черепа и заживал поврежденный мозг. Открытая черепно-мозговая травма, сломанные нос и челюсть, в нескольких местах сломанная левая кисть, застрявшая в руле, треснувшие ребра и вывихнутое левое плечо, через которое лежал ремень безопасности. Но он знал: это не все. Что-то еще с ним произошло в тот день, что-то внутри, но Дэниэл пока никак не мог понять, что именно. Кости срослись, синяки сошли, но ощущение того, что произошло нечто куда более страшное не покидало его.
Он никак не мог заснуть, хотя Рита, казалось, уже спит. На часах была половина третьего ночи. Дэниэл пошел в туалет. Справив нужду, он решил умыться – все равно сон бежал от него. Наклонившись к раковине и набрав в ладони воду, он поднес их к лицу и поравнялся с зеркалом. Плеснув водой на лицо, Дэниэл взглянул на свое отражение. От испуга он отпрыгнул назад, издав приглушенный крик. Вместо воды, которой он наполнил ладони, с лица стекала кровь. Дернув непроизвольно испуганными руками в разные стороны, он забрызгал кровью пол и стены ванной. На секунду попытавшись успокоиться, он подошел ближе к зеркалу, чтобы проверить шрам на голове – ведь откуда, как не из по непонятным причинам открывшейся раны, могло сочиться столько крови? С носа и скул капало. Аккуратно раздвинув густые темные волосы, Дэниэл действительно увидел раскрытую рану, а еще мелкие осколки своего черепа и пульсирующим фонтаном выливающуюся кровь непосредственно из мозга. Судорожными движениями рук он стал набирать воду, текущую из крана, чтобы смыть кровь, но, заметив, что из крана льется то же, что и из головы, он стал пятиться назад. Раковина наполнилась до верха, и красная жидкость стала через края выливаться на пол. Дэниэл поскользнулся и упал в лужу крови. От этого падения он проснулся, будучи весь в холодном поту. Первым делом он ощупал голову, удостоверившись, что в отросших волосах спрятан шрам, а не рана с ошметками мозгов. Рита спала, по-прежнему отвернутая от мужа. Первые лучи рассвета пробивались между тяжелыми шторами. Похоже, в докторе Бруксе нуждается не только Макс…
Утром с чашкой кофе в руке глава семьи смотрел в окно. Мимо их дома проехал школьный автобус, и Дэниэл, поставив кружку на стол и расплескав из нее немного кофе, выбежал на улицу. Рита была права – водитель автобуса не остановился у их дома, хотя раньше всегда так делал. Дэниэл побежал за ним и все же догнал, пробежав мимо пяти или шести домов. Автобус стоял у тротуара, и в него заходили дети. Запыхавшийся Дэниэл, в домашней одежде и тапочках, буквально запрыгнул в автобус и навис над водителем.
– Что вы хотели? – удивленно и недовольно спросил тот.
– Я хочу, чтобы вы совершали остановку около моего дома, как это делали раньше.
– Вы… кажется Коллинз?
– Да, я Коллинз, – раздраженно ответил Дэниэл, – и я настоятельно вас прошу, чтобы вы останавливались возле моего дома.
– Хорошо, я буду там останавливаться, – спокойно и нерешительно ответил водитель автобуса, – но, простите меня за вопрос – зачем?
– Что значит зачем?! – закричал Дэниэл.
– Мы опоздаем в школу! – крикнул кто-то из салона автобуса.
– Мистер Коллинз, – позвал Дэниэла парень, сидевший за кабиной водителя, – мистер Коллинз, я учился в одном классе с Максом и…
– Да, – перебил парня Дэниэл, – мне знакомо твое лицо…
– Мы все очень скучаем, – договорил подросток.
– Да, я понимаю, но так вышло, от этого никто не застрахован…
– Ребята опаздывают в школу, – вмешался водитель.
– Да, простите, – сказал Дэниэл и стал пятиться в сторону выхода. – Вы обещаете, что будете останавливаться у моего дома?
– Обещаю, сэр, – ответил водитель, закрыл двери автобуса перед лицом Дэниэла и поехал дальше. Лишь в этот момент Дэниэл подумал о том, почему Молли не было в автобусе. Быстрым шагом он отправился домой. Очень непривычно для умного человека, когда уместные мысли приходят в его голову с опозданием.
– Рита, – позвал он жену, войдя в дом. Рита как всегда была на кухне. – А почему Молли не поехала в школу?
– У нее болит голова, – ответила Рита, – врачи ведь предупреждали нас о том, что такое будет случаться.
– Да, предупреждали, – согласился Дэниэл, приложив ладонь к своей голове, которая не переставала, казалось, болеть ни на минуту. – Доктор Брукс… – пробормотал он и стал искать свой мобильный.
В списке вызовов числилось всего три повторяющихся имени: Майк – партнер по мебельному бизнесу, Лиза – младшая сестра и доктор Брукс. «Странно, – подумал про себя Дэниэл, – ни одного вызова Рите». Посмотрев на спину жены, что сидела за ноутбуком и пила кофе со вчерашними, не совсем удачными булочками с корицей, он понял, что с того момента, как они вернулись в дом, они ни разу надолго не расставались, за исключением тех редких случаев, когда Дэниэл выходил в магазин за продуктами. Рита отказывалась оставлять Макса одного дома, поэтому покупки она совершала через интернет-магазины, как и ее сын.
В трубке послышались гудки.
– Дэниэл! – вместо приветственного «алло» воскликнул доктор.
– Доктор Брукс… – ответил Дэниэл.
– Как твои дела? Как самочувствие? Головные боли не прошли?
– Мне немного лучше, хотя боли еще не совсем ушли (кого он обманывал? – боли совсем не ушли). Честно признаться, – Дэниэл стал отходить от жены и говорить немного тише, – меня стали мучать кошмары…
– Связанные с аварией? – спросил доктор.
– Возможно, я не уверен… Но я звоню вам не из-за себя…
– А из-за кого же?
– Из-за Макса.
– Ты звонишь из-за сына? – переспросил доктор Брукс.
– Да, – уточнил Дэниэл, – именно – я звоню из-за Макса.
– Вот как… – задумчиво ответил Брукс. – И что же произошло?
– Я бы хотел, чтобы вы приехали и осмотрели его. Не с медицинской точки зрения… Его поведение не только не меняется к лучшему, но и ухудшается. Он полностью замкнулся в себе, целыми днями только и делает, что читает книги: мистику, совсем не детские детективы, истории о серийных убийцах и ужасы. Это ненормально для подростка его возраста, перенесшего такое страшное событие. К тому же ему, как и мне, снятся кошмары.
– Где он берет эти книги?
– Заказывает на дом.
– А кто их оплачивает?
Дэниэл задумался и через мгновение ответил:
– Я думаю, Рита.
– Наличными? – снова спросил Брукс.
– Я не уверен… а к чему вы ведете? – удивился Дэниэл.
– Я приеду завтра утром, – сказал доктор, – а пока советую тебе проверить расчеты по твоей карте. Что-то мне подсказывает, что заказы оплачиваются с твоего счета.
– У Макса нет допуска к моему счету, – ответил Дэниэл, – но я проверю. Спасибо, что согласились. Ждем вас завтра.
– Хорошо, Дэниэл, спасибо, что позвонил. Я обязательно завтра заеду к тебе.
Дэниэл положил трубку и заметил, как у него разболелась левая кисть, та самая, которая была сломана при аварии.
– Странно, – произнес он.
– Что странного? – спросила Рита.
– Рука снова болит, словно я натрудил ее.
– Возьми булочку с корицей, – предложила жена, – я уже говорила, что они не такие мягкие, как раньше, но все же, есть можно.
Дэниэл взял в руку булочку и вдруг в его сознании возник фрагмент, в котором он вымешивает тесто для этих булочек. Еще один странный сон, который вспомнился только сейчас?
– Дорогая, – сказал он, глядя на свою левую руку, – а я не помогал тебе вчера с тестом?
– У тебя ко всему прочему еще и провалы в памяти? – серьезно спросила Рита. – Нет, тесто делала я сама. Оттого мне вдвойне неловко, ведь оно получилось таким ужасным. Если бы мы делали его вдвоем, я могла бы все свалить на тебя, – она мило улыбнулась мужу. Он давно не видел ее улыбающейся.
– Булочки очень вкусные, не наговаривай на себя, – сказал, жуя, Дэниэл и поцеловал жену. Хотя про себя он отметил, что вкус очень отличается от того, что Рита готовила раньше. До возвращения домой… – Я зайду к Максу, посмотрю, как он там, – сказал Дэниэл и отправился на второй этаж.
– Захвати пару булочек, – сказала Рита.
В комнате сына как всегда в последнее время стоял полумрак, и лишь лампа у его кровати создавала минимальный уют.
– Привет, сынок.
– Привет, пап, – ответил Макс, даже не глянув на тарелку, принесенную отцом.
– Как спалось после… после ночного инцидента? – спросил Дэниэл.
– Прости, папа, что разбудил вас, – извинялся сын.
– Ничего страшного, – ответил отец, – это наша общая проблема и общая боль, так что не стоит скрывать эмоции и стесняться их. Только вместе мы сможем все это преодолеть.
– По одиночке мы бы сошли с ума, не так ли? – спросил Макс. – Свихнулись бы, словно застряв на необитаемом острове.
– Да, наверное… Не хотелось бы думать об этом, но я бы точно лишился рассудка, если бы потерял вас. Что ты сейчас читаешь?
– Барон Олшеври, – ответил Макс, – книга называется «Вампиры». К вечеру дочитаю. Одна книга – один день.
– Покажи мне ее, сынок.
Макс дал книгу Дэниэлу. Тот наспех пролистал несколько страниц.
– А я знаю ее, – сказал он, – готов поспорить, что читал ее когда-то, только не помню, когда. Хоть сейчас спроси – расскажу, словно прочел ее лишь вчера, хотя, кажется, имя этого автора слышу впервые. Но не помню, чем книга закончится. Когда дочитаешь – перескажи мне, освежим мою память, хорошо? А то твоя мама уверена, что я страдаю приступами амнезии.
– Хорошо, – улыбнулся Макс. Он, как и Рита, давно не улыбался. Но его порадовало то, что отец интересуется его нынешним увлечением. – Главную героиню зовут также, как маму. Как раз сейчас я дошел до того места в книге, где она умерла. Ее положили в гроб, жених оплакивал ее и никак не мог смириться с ее смертью. А затем она очнулась, словно ничего и не произошло.
– Живые мертвецы, вампиры… припоминаю. Сынок, – сказал Дэниэл, отложив книгу в сторону, – я волнуюсь о тебе. Я позвонил доктору Бруксу, и он завтра утром приедет к нам, чтобы побеседовать с тобой.
– Ты думаешь, что я все же сошел с ума? – спросил сын.
– Нет, Макс, я так не думаю. Но что-то с тобой происходит. И со мной, кстати, тоже.
– Ты тоже видишь это во сне?
– Аварию?
– Да, – ответил Макс.
– Нет, сынок, сама авария мне не снится.
– Но что-то плохое ты видишь во сне, не так ли? – спросил сын.
– Да, сынок, что-то плохое…
– Я тоже вижу не только аварию, – склонив голову, сказал Макс, – и не всегда во сне…
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Дэниэл.
– Я скажу, только прошу не считать меня сумасшедшим.
– Ни в коем случае, сын, я даю тебе слово, – сказал отец.
– Я не могу смотреть в зеркало, – сказал Макс. – Я не могу смотреть в зеркало, – повторил он. – Раз или два я вижу свое обычное отражение, но потом в зеркале я вижу огромную дыру в голове чуть выше правого уха…
– Там, где ты ударился о стекло в машине? – переспросил отец.
– Да, в том самом месте, – ответил Макс. – Только это не просто ушиб или синяк, это огромная рана, из которой торчат стекла. Под глазами у меня большие кровоподтеки.
– И как часто ты это видел? – спросил Дэниэл.
– Достаточно часто, чтобы желание смотреть на себя в зеркало пропало надолго… Но и это не все. Я прошу, чтобы ты убрал кресло в дальнем углу комнаты…
Дэниэл оглянулся. В углу у окна стояло большое кожаное кресло, которое было изготовлено компанией его и Майка специально для Макса на его десятилетие: на спинке кресла черными нитями было вышито имя «Макс». Рядом стояла электрогитара и усилитель к ней, которые поросли толстым слоем пыли.
– Что не так с креслом, сынок? – озадаченно спросил отец.
– Папа, – Макс стал прятать взгляд, – я на нем часто вижу маму…
– Маму? – переспросил Дэниэл. Макс утвердительно закивал.
– Да, маму… только не так, как обычно сидят в кресле… а так, какой я вижу ее в своем сне во время аварии: одна ее нога торчит вверх, вторая, сложенная пополам в обратную сторону, лежит у ее головы, которая свисает с сиденья… лицо смотрит на меня, при этом грудью она прислонена к спинке кресла… ее шея… пап, ее шея вывернута на 180 градусов. Сперва глаза закрыты, но потом она открывает их и спрашивает, не хочу ли я творожных кексов? Каждый раз. Я прошу, убери кресло…
У Дэниэла по спине забегали мурашки от рассказа сына, а у Макса в глазах стояли слезы. Он спрятал взгляд, уткнувшись лицом в колени, а отец пристально всматривался в неосвещенное кресло. Подсознание уже изобразило на нем его жену в том положении, в каком описал ее сын. Вдруг ему стало безумно жалко Макса за то, что он видит такие ужасные вещи. Дэниэл обнял парня и тот, словно маленький, разрыдался.
– Сынок, – сказал отец, – ты не думаешь, что в таком тяжелом психологическом состоянии тебе не стоит читать подобные книжки? Быть может, ты усугубляешь то, что кроется у тебя в сознании?
– Папа, ты же должен меня понять, – с отчаянием в голосе сказал сын, – просто обязан. Ты ведь не мама. Прошу, попробуй понять то, что я чувствую. Загляни в себя, в свою голову. Да, это странно, но когда нам плохо, нам вовсе не хочется прыгать на батуте и смотреть комедии. Мне кажется, что боль внутри хочет питаться болью, потребляемой из внешнего мира. Мой внешний мир – это книги, мир нереальный, потому что реального я лишен. Вот такие непроходимые лабиринты путают мое сознание, но мне от этого становится. Странно, но ты должен понять.
И Дэниэл понимал. Он прекрасно понимал это ломаное сознание подростка, словно свое собственное.
– Я сейчас же уберу это кресло, обещаю тебе, – сказал он сыну, – но я попрошу тебя об ответной услуге. Макс, расскажи завтра доктору Бруксу все, что рассказал сейчас мне и даже больше, о чем умолчал сейчас.
– Молли, – сказал Макс.
– Что с Молли?
– Я постоянно вижу ее на полу в сиреневом пальто, а от ее головы растекается лужа крови.
Дэниэл промолчал. Он и сам это видел. Тогда, в марте. Или ему только кажется? Если бы это было правдой, Молли бы не играла сейчас в своей комнате за стеной, она бы не шагала мимо нескольких соседних домов от школьного автобуса, когда водителю вздумалось перестать делать остановку ради одного ребенка у их дома.
Снова мигрень. Это все последствия травмы. Завтра стоит поговорить об этом с Бруксом.
– Дочитывай своих «Вампиров», – улыбнулся Дэниэл сыну, а я сейчас же оттащу кресло в гараж. На его место попрошу Майка привезти тебе новый книжный стеллаж. Я думаю, он теперь тебе пригодится. Идет?
– Спасибо, пап, – ответил Макс.
Дэниэл пожал сыну здоровую руку и принялся выталкивать кожаное кресло из комнаты. Макс с презрением следил за некогда любимым предметом мебели в своей комнате. «Творожные кексы?» – звучало в его голове.
Дэниэл включил свой компьютер и зашел на сайт банка, в личный кабинет клиента, в раздел управления своими счетами. Он увидел поступление от страховщиков, круглую сумму от лихача-байкера, что своим появлением изменил весь мир вокруг семьи Коллинзов, а также небольшие, но стабильные поступления от Майка. Затем Дэниэл перешел в раздел оплат. Несколько чеков в близлежащих магазинах и несколько десятков из интернет-магазинов, последний – это счет за ужин из ресторана. Дэниэл проверил их все. Часть из них были оплатой продуктов и хозяйственных товаров для дома. Остальные чеки были выплачены книжному интернет-магазину. Причем заказы начали поступать примерно месяц назад и повторялись до сих пор с периодичностью трех-пяти дней. Но как Макс смог узнать данные для оплаты? Неужели он выкрал карту у отца? Дэниэл проверил – карточка была на месте в бумажнике. Рита? Да, у нее есть полный доступ, но она бы сказала мужу, что оплачивает книги для сына с его карты. Или не сказала бы? И откуда это было известно Бруксу? Где эти таблетки? Какой-то заводной механизм проворачивался в голове по часовой стрелке, с каждым оборотом усиливая боль.