Любовь Юн Сока

Глава первая

Он сидел на парковой скамье, спрятав глаза под темными очками и подставив лицо нежарким пока еще солнечным лучам. Руки скрестил на груди, а ноги в мягких мокасинах вытянул на всю их немалую длину. Но скамейка была чуть в стороне от пешеходной дорожки, и поэтому мужчина никому не мешал. Ветерок приятно обвевал лицо, от реки тянуло свежестью и тем своеобразным запахом, который был присущ только Хангану.

Сегодня, наконец, был долгожданный выходной. И он решил посвятить его себе, любимому. А это значило, что будильник накануне не был включен. Хотя, по многолетней привычке, Юн Сок проснулся рано, но позволил себе поваляться еще немного. Когда же понял, что уже не уснет, поднялся и, взбодрившись под прохладным душем, занялся приготовлением завтрака. Сегодня он может, наконец, посвятить весь день любимым занятиям, а вечером навестит родителей.

С его загруженностью мужчина не так уж и часто появлялся в родительском доме, на что мама беззлобно ворчала, что сын совсем забыл их. Юн Ги же, привычно накрыв пятерней ладонь жены, невозмутимо говорил: «Птичка моя, наш сын – взрослый человек, у него очень ответственная работа, требующая много времени. Не может же он всю жизнь сидеть у твоей юбки?»

На что Анна вздыхала: «Ох уж эта его работа! Мальчику некогда даже заняться личной жизнью. Этак мы с тобой и внуков не дождемся…»

И Юн Сок неизменно отвечал матери: «Ну, у вас есть еще и Су Ми. Вот выйдет замуж, и будут вам внуки!»

«Ты – старший», – с легкой улыбкой на устах произносила мать. Но тем дело и кончалось – до очередного подобного разговора.

Юн Сок задумчиво смотрел на воду, плавно текущую мимо, а потом просто прикрыл глаза. В душе царил покой. Мимо проезжали велосипедисты, проходили люди, но все это не отвлекало молодого мужчину от чувства спокойной расслабленности. Ему было хорошо.

До тех пор, пока неподалёку не послышался звонкий женский голос. Юн Сок не прислушивался к словам, но голос приближался, невольно вырывая его из состояния неги и умиротворенности.

– Ой, Зойка! Ну, как же здесь все-таки классно! Бо-оже! Сеул! Река Хан! А-а-а!! Сбылась мечта идиотки! И что мы раньше-то сюда не приезжали?! – звонкий, даже несколько пронзительный голос раздавался уже совсем рядом – видимо, его обладательница шла по направлению к молодому мужчине, сидящему на скамейке.

Юн Сок невольно поморщился – женщина, кем бы она ни была, разговаривала слишком громко. А потом он с удивлением осознал, что разговаривала она по-русски. Хм! Очередные восторженные туристы?!

Между тем, девушка, похоже, заметила мужчину и, не приглушая голоса, все так же звонко воскликнула:

– Ой! Зой! Ты посмотри! Какой экземпляр! Вау!

– Маш, ну, ты что! Он же слышит тебя! – раздался другой, новый, более грудной голос, от звуков которого у Юн Сока вдруг пробежала странная дрожь по телу и возникла некая вибрация, вызванная довольно низкими для женщины модуляциями.

– Ха! Ну, и пусть слышит! Не понимает же! – беспечно отозвалась первая девушка.

– Ну, все равно – неудобно, Маш!

Юн Сок мгновенно открыл глаза, благо, темные очки давали ему возможность разглядеть девушек, не привлекая к себе внимание.

Они были совсем разные, почти противоположности. Первая, та, что с высоким голосом, оказалась довольно пухленькой, среднего роста, облаченной в мешковатые брюки и свободную футболку какого-то непонятного болотного цвета. На пышной груди девушки красовалась выполненная готическим шрифтом надпись на английском языке: «Я не твоя малышка!» Короткие рыжие волосы, как показалось ему, крашеные, были острижены обычным каре. На плечах толстушки висел небольшой красный рюкзачок. Вся внешность ее была странно несуразной, словно склеенной из нескольких чуждых фрагментов.

Вторая же девушка, напротив, была невысокой, хрупкой блондинкой с забранными в высокий хвост длинными волосами теплого медового оттенка. На фоне подруги она смотрелась нежным утонченным цветком, что подчеркивала легкая шифоновая блузка нежно-сиреневого цвета, завязанная узлом на тонкой талии, и выбеленные до седины джинсовые капри. Через плечо у девушки была перекинута небольшая сумочка на длинном тонком ремешке.

В этот самый момент они проходили мимо Юн Сока, и он, не поворачивая головы, смог разглядеть тонкий профиль блондинки, чуть вздернутый носик, большие серые, почти прозрачные глаза и нежные губы, покрытые бесцветным блеском.

Толстушка снова кинула на мужчину заинтересованный взгляд и нейтральным тоном произнесла:

– Какой!.. Я бы с таким… замутила!

– Маш-ка! – сконфуженно протянула блондинка и заторопилась мимо, как будто догадывалась, что парень в темных очках прекрасно все понимает. Хотя, конечно же, не могла этого знать.

Юн Сок усилием воли сдержал так и рвущуюся с губ улыбку и, лишь когда туристки прошли мимо, позволил себе фыркнуть негромко: вот же озабоченная девица!.. И только проводил глазами тонкую легкую фигурку, произнеся мысленно: «А вот с тобой бы я и сам замутил, крошка!»

Но девушки все удалялись, и наверняка он больше их никогда не увидит.

Мужчина посидел еще с часок, а потом поднялся и, поведя плечами, чтобы размять мышцы, отправился к парковке, на которой оставил свою машину.

Вечером он навестил родителей, оставшись на семейный ужин, на который приехала и младшая сестра. Су Ми уже пару лет работала в Сеульской филармонии. Она была довольно неплохой певицей. Еще и, по примеру своего гениального отца, сама писала музыку. Анна гордилась своей младшенькой, хотя никогда не сравнивала между собой своих детей. Юн Сок все равно оставался самым первым из детей знаменитых «Звёзд» – первенцем, с которым когда-то обожали возиться все без исключения музыканты. Сам же он почему-то выделял среди всех Чи Мина. Ну, и конечно, собственного отца. Тот всю жизнь был для мальчишки непререкаемым авторитетом, примером того, каким должен быть настоящий мужчина.

То, что Юн Сок с самого детства грезил карьерой врача, привело его, в конце концов, в хирургию, сделав одним из лучших специалистов Сеула. Родители приняли выбор сына, за что он был им очень благодарен.

За ужином Юн Ги и Анна завели разговор о сыне Тэ Хёна. Как понял из их диалога Юн Сок, парень, который был почти на десять лет младше него, съездил в Бразилию, где до недавнего времени жила нынешняя жена Тэ Хёна, и вернулся оттуда уже с дочерью этой самой женщины.

Су Ми, услышав это, хмыкнула:

– А где он мог с ней познакомиться?

– Так они с матерью приезжали на Рождество, – ответила дочери Анна. – Мы с вами тогда как раз уехали в Россию…

– А-а-а, – протянула с пониманием девушка. – Понятно! И что? Эта девушка теперь тоже будет жить здесь?

– Конечно! – вместо супруги ответил Юн Ги. – Сынишка Тэ Хёна не так-то прост. А он, похоже, без ума влюбился в девочку! Так что теперь только вопрос времени, когда нас пригласят на еще одну свадьбу!

– Ты имеешь в виду свадьбу Сон У и этой бразильянки, отец? – посмотрел на него Юн Сок.

– Ну да, – Юн Ги, как обычно, был невозмутим.

– А вот когда в нашей семье начнем играть свадьбы? – обронила, как бы невзначай, Анна.

И Юн Сок рассмеялся:

– А я все ждал, мама, когда ты заведешь об этом разговор!

– Сынок, а ты напрасно смеешься, – поджала губы женщина. – Тебе уже тридцать один, и моложе ты не становишься. Пора бы и о семье подумать…

– Ма-ам, – протянул он. – Ну, когда мне об этом думать, если у меня даже постоянной девушки нет.

– Вот об этом я и говорю! – с нажимом произнесла Анна.

– Обещаю: как только я встречу ту самую, единственную, я непременно познакомлю ее с вами! – приложил руку к груди молодой человек, а у самого в бирюзово-зеленых глазах прыгали веселые чертенята.

Анна только вздохнула, переведя разговор на другую тему. Су Ми вскользь заметила, что недавно ей звонил Чон Гук и сделал интересное предложение – сыграть одну из ролей в их новом мюзикле.

Мать с интересом уставилась на девушку:

– И что ты решила?

– Ну, я пока думаю. В филармонии работу никто не разрешит отставить в сторону… Все-таки я туда устроена официально. Я если даже и соглашусь играть в мюзикле – это будет временная работа…

– Это так, – покивала задумчиво Анна.

А девушка уже повернулась к отцу:

– Абоджи, у меня появились кое-какие мысли, вернее, музыкальные темы. Хочу, чтобы ты послушал и дал свою оценку…

– Демо-версии записала? – спросил Юн Ги.

– Конечно! Иначе я бы и не заговорила с тобой об этом!

– Ну, вот поужинаем и пойдем в студию. Но ты же знаешь, дочка, что я субъективен, когда дело касается моей Су Ми…

– И все равно, папа! Мне очень важно твое мнение!

– Так, мои любимые музыканты-композиторы! – прервала их поток Анна. – Кушайте, давайте! Обсудите новое творение Су Ми потом. А что у тебя на работе, сыночек?

– Все по-прежнему, мама. Операции, больные и коллеги, – озорно улыбнулся Юн Сок. – Что у меня может быть нового?

– Да уж! Сплошная стабильность, – проворчала женщина.

– Стабильность – это хорошо, – размеренно произнес глава семьи.

– И ты туда же, – вздохнула его жена.

– Омма, обещаю, если я надумаю жениться – ты первой узнаешь об этом! – торжественно произнес Юн Сок, приложив руку к груди, чем вызвал смешок у сестры.

В бирюзовых глазах молодого мужчины прыгали искорки смеха. Глаза же матери, точно такого оттенка зеленой бирюзы, сверкнули недоверием:

– Смотри же! Ты сам это сказал!

– Так я и не отказываюсь! – с улыбкой пожал плечами сын.

После ужина он заторопился домой: назавтра была утренняя смена в госпитале, и Юн Соку нужно как следует выспаться – три плановых операции требовали от него предельной концентрации, а рука, держащая скальпель, должна быть твердой. На прощание Анна чмокнула сына в щеку (для этого ему пришлось наклониться к матери), и Юн Сок, поклонившись отцу и крикнув младшей сестре:      «Пока, Су Ми!» – вышел из особняка семьи Шин.

Глава вторая

Утро рабочего дня началось традиционно, с планёрки. А затем все сотрудники разошлись по своим местам. Юн Сока ждала первая плановая операция, и мужчина, переодевшись, направился в операционную. Бригада, с которой он обычно работал, уже в полном составе была там. Пациентка – женщина средних лет – лежала на операционном столе, получив свою дозу анестезирующего препарата.

Юн Сок, лицо которого было скрыто медицинской маской, а глаза – защитными очками, оглядел людей, с которыми ему предстояло работать ближайшие несколько часов, и негромко произнес: «Начинаем!»

А дальше операционная бригада превратилась в единый организм, действующий слаженно, без лишней суеты, но в довольно хорошем темпе. Каждый из врачей и медсестер до автоматизма отработал все действия, каждый знал, что и как он должен сделать в определенный момент, поэтому операция шла своим чередом, без всяких заминок и неожиданностей.

В такие минуты Юн Сок абстрагировался абсолютно от всего, что не касалось операции. Порой, когда он анализировал свою работу, ему самому казалось, что он превращался в некий автомат, точно знающий, что нужно делать.

Всем в госпитале было хорошо известно, насколько педантичен доктор Шин, когда дело касается работы, и насколько он профессионален. Попасть в его операционную бригаду считалось среди врачей и медсестер огромной удачей, потому что, работая с ним, коллеги получали бесценный опыт. Ведь каждую более сложную операцию Юн Сок предварительно проводил на специальном тренажере, которым был оснащен госпиталь, до мельчайших деталей повторяя и перепроверяя все действия, которые затем выполнялись уже в реальной операции. А после этого проводился еще и «разбор полетов», во время которого молодой хирург тактично, но решительно указывал коллегам на допущенные ошибки или неточности, которые – случись они во время настоящей операции – могли стоить пациенту жизни.

С коллегами доктор Шин был неизменно вежлив и ровен, оставляя общение в рамках работы, никого не впуская в «ближний круг». Хотя многие женщины, сотрудницы госпиталя, были бы совсем не прочь оказаться внутри этого «ближнего круга». Но никто из них не мог похвастаться подобным, потому что мужчина был твердо убежден, что нельзя смешивать в одно работу и личную жизнь.

Операция завершилась через три с половиной часа. Поручив ассистентам сшить ткани, мужчина вышел из операционной и только тогда почувствовал, что устал. Вымыв руки и стянув мокрые перчатки, бросил их в мусорную корзину, стащил с лица маску и очки, снял с головы шапочку и встряхнул волосами.

Небольшой отдых – и его ждал новый пациент. И новая операция.

Прооперированную женщину уже увезли в отделение реанимации. Встретив некоторое время спустя в коридоре медсестру, которая проверяла показания приборов жизнеобеспечения, спросил о состоянии больной. Та бойко отчиталась и, поклонившись, поспешила дальше по своим делам.

Юн Сок успел перекусить и выпить кофе, а потом провел еще одну операцию. Третья должна была состояться после обеда, но этому не суждено было случиться. Потому что произошли события, повернувшие дальнейшую жизнь мужчины совсем в другое русло.

Вместе с коллегами он сидел в ординаторской¹ и пил чай, обсуждая подробности предстоящей операции, когда по зданию госпиталя, по громкой связи раздалось:

– Крупная автомобильная авария на транспортной развязке в районе Канбёнбук. Грузовоз столкнулся с пассажирским автобусом. Раненых везут к нам! Всем свободным медикам приготовиться к приему пострадавших! Повторяю! – и объявление зазвучало снова.

Врачи переглянулись между собой. Молодой хирург Мо Бён Хёк, с которым Юн Сок работал уже три года, произнес:

– Интересно, через сколько они будут здесь?

– Я думаю, скоро, – ответил Юн Сок, вставая.

– Доктор Шин, а как же плановая операция? – задала вопрос медсестра Ли, высокая худощавая женщина, у которой – Юн Сок знал это точно – было трое детей.

– Придется переносить. Сейчас важнее оказать помощь тем, кого привезут.

И все тут же зашевелились, выходя из ординаторской, поспешили к лифту, чтобы спуститься на первый этаж, в холл.

А там уже врачи скорой помощи ввозили каталки с лежащими на них окровавленными людьми. Кто-то громко стонал, другие, похоже, были без сознания.

И Юн Сок опять как будто нажал внутри себя на кнопку, мгновенно переключившую его в другой режим работы.

Осматривал пострадавших и раненых, определяя степень тяжести повреждений, и негромким ровным голосом отдавал команды находившимся рядом медсестрам и санитарам, отправляя одних пациентов на рентген, других – на обработку ран и перевязку, а третьих – самых тяжелых – передавая коллегам-хирургам: этих раненых спешно развозили по операционным, чтобы как можно скорее оказать необходимую помощь.

Позже он выяснит, при каких обстоятельствах произошла авария. А пока быстро и деловито сортировал больных. Вот в вестибюль ввезли каталку с женщиной с черепно-мозговой травмой. И Юн Сок с удивлением узнал в раненой толстушку с пронзительным голосом, которая только вчера на набережной реки Хан оценивала достоинства его самого. Девушка была без сознания, шумно, неровно дышала, и, кажется, дело принимало нехороший оборот. Ей срочно требовалась помощь!

Обежав взглядом просторный холл, мужчина заметил коллегу-хирурга и, махнув ему рукой, привлек внимание. Тот подошел, и ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что медлить нельзя.

– Доктор Шин, оперировать будете вы?

– Да, – ответил он. – Ей срочно нужна помощь!

– Согласен! Хорошо, я продолжу осматривать остальных, – кивнул коллега.

Юн Сок остановил пробегавшую мимо медсестру и попросил:

– Сестра, пожалуйста, оповестите по громкой связи, чтобы бригада доктора Шин Юн Сока собралась для срочной операции в пятой операционной. Она сейчас должна быть стерильной – ее готовили к плановой операции.

Та кивнула и без лишних слов повернула в сторону радиорубки.

А молодой мужчина отправился к пятой операционной, предварительно отдав команду санитарам, чтобы доставили раненую туда.

Еще четыре часа потребовалось, чтобы провести операцию, после которой исчезла угроза жизни туристки. И теперь хотя бы появилась надежда, что она будет жить.

Уставший, но довольный, Юн Сок принял душ, переоделся в чистую одежду и, чувствуя себя, словно выжатый лимон, прошел, тем не менее, в реанимационное отделение, чтобы проверить состояние прооперированных им сегодня людей. Плановые больные, конечно, еще не пришли в себя, но их показатели внушали надежду на положительное течение восстановительного периода.

С туристкой же всё было сложнее. Медсестра из отделения реанимации не отходила от нее, следя за показаниями давления, сердечного ритма и дыхания. Приборы мерно попискивали, когда Юн Сок подошел к ее кровати. Медсестра, заметив движение за спиной, оглянулась:

– Доктор Шин?

– Как она?

– Пока состояние стабильно тяжелое.

– Следите за показаниями приборов. При малейшем отклонении – вызывайте меня!

– Хорошо, доктор, – кивнула медсестра и продолжила свое занятие.

Юн Сок взглянул в бледное лицо туристки, снова отметил короткие рыжие волосы, торчащие из-под бинтов, и внезапно подумал о ее подруге. Если девушки были вместе, значит, та хрупкая блондинка могла тоже пострадать в аварии. Эта мысль обожгла мозг мужчины, и он вдруг почувствовал беспокойство. А потом – желание бежать и немедленно отыскать девушку и удостовериться, что с ней все в порядке, что она – даже если и пострадала, то не слишком сильно.

Медсестра не обращала на него внимания, выполняя привычную работу, и Юн Сок спешно покинул палату. Не дожидаясь лифта, сбежал по пожарной лестнице на первый этаж. В холле уже было спокойно и почти безлюдно. Он подошел к конторке регистратуры и обратился к дежурной медсестре, желая узнать, куда отвезли остальных раненых.

Девушка охотно рассказала ему, добавив, что были и очень тяжелые пациенты, и такие, которые отделались, что называется, «легким испугом». Медсестричка с готовностью поведала симпатичному хирургу, по которому вздыхала почти вся женская половина госпиталя, на каких этажах расположили жертв аварии, и даже написала всю эту информацию на небольшом листке бумаги.

Юн Сок вежливо поблагодарил ее и начал методично обходить указанные палаты, каждый раз облегченно выдыхая, когда не находил там никого, даже отдаленно похожего на белокурую незнакомку. Значит, просто в этот раз девушки были не вместе, подумал он, идя по коридору от последней из палат в списке.

Усталость навалилась на него с новой силой, и молодой мужчина подумал, что пора ехать домой. Смена давно уже закончилась, как и этот долгий день. Он снова сходил в душ, а потом, переодевшись в свою одежду, сунул в карман пиджака телефон и ключи от машины, подхватил стильный плоский портфель и направился к лифту. Доехав до первого этажа, вышел в пространство вестибюля и споткнулся от неожиданности, услышав громкие женские голоса и увидев у стойки регистратуры невысокую фигурку в больничной пижаме, бережно держащую на перевязи загипсованную правую руку. Светлые волосы девушки снова были собраны в хвост. Юн Сок вздрогнул – это была та самая незнакомка из парка.

А блондинка, между тем, на хорошем английском требовала что-то от медсестры-регистратора, и, подойдя ближе, мужчина услышал:

– Пожалуйста, сестра! Я должна знать, где моя подруга! Мы были вместе! Она, кажется, сильно ранена! Скажите, где она!

Медсестра невозмутимо отвечала:

– Госпожа, зачем вы покинули палату? Вам нужно восстанавливаться, а не бродить по госпиталю. Вернитесь, пожалуйста!

Но девушка не слушала:

– Как же вы не понимаете?! Я должна знать…

– Что здесь происходит? – вклинился в ее взволнованный монолог Юн Сок.

Девушка мгновенно повернула к нему голову, и хирург увидел ссадины и гематомы на нежном лице блондинки. В двух местах они были заклеены телесного цвета пластырем, что придавало незнакомке довольно странный вид.

Серые глаза с надеждой уставились на мужчину:

– Вы доктор? Помогите мне, пожалуйста!

– В чем дело? – ровным голосом спросил он, обращаясь к медсестре.

– Госпожа требует, чтобы я провела ее к подруге! А ей нужен покой. У пациентки травмы и сотрясение мозга! Доктор Ким дал относительно нее вполне ясные указания. А она – вот… – ответила медсестра на родном языке и развела руками.

Юн Сон перевел взгляд на девушку. В больничной пижаме в мелкий цветочек она почему-то напомнила ему маленького нахохлившегося воробушка. И от этого сравнения тень улыбки приподняла уголки губ молодого мужчины, но он тут же стер ее и строго посмотрел на девушку:

– Мисс, вам нужно вернуться в палату!

– Но я должна узнать, что с моей подругой!

– Назовите номер вашей палаты, – потребовал он.

– Что?..

– В какую палату вас поместили? – он заставлял себя говорить холодно, хотя испытывал сейчас только дикую радость от того, что эта девушка жива и относительно здорова.

Все, чего ему сейчас хотелось – схватить ее в охапку и прижать к себе. Он сам поразился – настолько непривычным и безотчетным было это чувство. А потому добавил в голос строгости и продолжил:

– Если у вас сотрясение мозга – вы должны лежать.

– Но моя подруга… – лицо девушки превратилось в растерянную маску.

– С вашей подругой все в порядке.

– Откуда вы знаете?! – глаза ее распахнулись на пол-лица.

– Я сам оперировал ее.

– Что с ней?

– Состояние тяжелое, но стабильное. Вашей подруге повезло меньше, чем вам, мисс!

– Я могу увидеть ее? – в глазах ее зажглась надежда. Девушка переступила с ноги на ногу.

– Она в реанимации. А вот вы тоже можете угодить туда, если не будете слушать рекомендации врачей! Так в какой вы палате?

Девушка поднесла кончики пальцев к вискам, лицо ее страдальчески исказилось. Она словно пыталась вспомнить номер палаты.

«Посттравматическая амнезия?» – подумал Юн Сок. Лицо девушки вдруг побледнело, на лбу выступили крошечные бисеринки пота.

– В четыреста шестой… – как-то неуверенно произнесла, наконец, она.

– Как вы себя чувствуете? – быстро спросил мужчина. – Головокружение? Тошнота? Звон в ушах есть?

Незнакомка смотрела на него несколько мгновений, словно не понимала того, что Юн Сок говорит, а потом вдруг помотала головой, словно хотела разогнать туман перед глазами. Она задышала глубоко, раскрытым ртом, и мужчина понял, что ее мучит тошнота, и блондинка всеми силами старается не допустить того, чтобы ее вырвало прямо тут, в вестибюле, на глазах у многих людей. Все это было слишком явными симптомами черепно-мозговой травмы. Нельзя позволять ей вот так вот бродить одной. В любой момент может свалиться без чувств!

Юн Сок обратился к медсестре за конторкой:

– Сестра, позаботьтесь, пожалуйста, о больной. Проследите, чтобы кто-нибудь из персонала проводил ее в палату и проверил состояние.

– Хорошо, доктор Шин! – кивнула та и тут же, подняв трубку стационарного телефона, начала звонить кому-то – видимо, вызывала одну из медсестер или сиделок госпиталя.

А молодой хирург снова посмотрел на хрупкую фигурку в больничной пижаме, которая терпеливо стояла рядом:

– Ступайте к себе. И больше лежите, если не хотите осложнений!

– Доктор!..

– Идите, мисс! – настойчиво проговорил он и вдруг, неожиданно для самого себя перешел на русский. – Все с вашей подругой будет хорошо!

– А?.. – она от неожиданности приоткрыла ротик, сделавшись похожей на птенца, а Юн Сок усмехнулся и продефилировал мимо нее к выходу.

Настроение его стремительно взмыло вверх. Пока шел к стеклянным дверям, ощущал между лопаток взгляд девушки. Представив себе ее ошеломленное личико, расплылся в довольной улыбке. А когда шел по освещенному фонарями тротуару до парковки, где стояла машина, насвистывал что-то веселенькое.

Ординаторская¹ – служебная комната для врачей в отделениях больниц и клиник. Здесь врачи отдыхают, заполняют необходимую документацию, едят, переодеваются. Как правило, в ней проводят утренние совещания врачей отделения.