Волшебные кости

Пролог

Меня нашли невдалеке от догорающего поместья Боулд Спрингс в ту же ночь, когда из мира ушла настоящая магия. Мистер Хейл подобрал меня и мою сестру Вэй, когда мне не было и семи. Так что я мало помню себя до того, как начала выступать в бродячем театре мистера Хейла.

Моя прошлая жизнь помнится мне разве что цветным калейдоскопом ярких пятен, в которых трудно разглядеть хоть какие-нибудь фигуры. Вэй было и того меньше, и как бы я ни пыталась разузнать хоть что-нибудь, она лишь капризно отворачивалась или вовсе убегала от меня, стоило только заговорить об этом.

Что я помню с той ночи наверняка, так это яркая вспышка, за которой последовал оглушительный взрыв. Помню, как испугалась, подумав, что это гроза и залезла под стол в обеденной. Но больше вспышек не было, а потом…

Потом был догорающий дом и приближающийся ко мне тучный мужчина, который озабоченно смотрел на пепелище, а подойдя, грузно наклонился ко мне. Его лицо лоснилось от жира, точно смазанный деревенским маслом румяный блин. Он протянул руку, и я почувствовала на щеке прикосновение влажных, горячих пальцев. Мужчина потрепал меня за щеку и проговорил каким-то совершенно писклявым натужным голосом:

– Ну, ну, малышка, не стоит плакать. Да осветит Гелиос их путь! Поверь, они сейчас находятся в лучшем месте, чем эта дыра.

Я не плакала и этот мужчина мне совсем не нравился. Чуть поодаль стояла его повозка, из которой на нас с любопытством глядело несколько голов. Они смотрели на дом, перешёптывались и лишь изредка бросали на меня косые взгляды. Мужчина тем временем продолжил:

– Ах, что же это я! Меня зовут Варравар Хейл, но ты можешь звать меня мистер Хейл. – Он уставился на меня, ожидая ответа, но не дождавшись его поспешно добавил, – хотя знаешь, зови меня просто дядя Варра.

Дядя Варра. Какое дурацкое имя. Я подозрительно осмотрела его ещё раз и больше всего – помимо хитро бегающих поросячьих глазок – мне не понравилась его длинная, спускающаяся до самой земли, борода. Варравар как-то беспрерывно трогал и мял её, будто бы на самом деле она была сделана из ваты или лошадиного волоса. Потяни за неё, и она вот-вот оторвётся. От этой мысли мои ладони зачесались с такой силой, что мне пришлось убрать их в карманы своего платья. Так, на всякий случай, а то глядишь, они и правда сами потянутся, и тогда… Нет, надо было перестать думать о его бороде, и от этого я неловко переступила с ноги на ногу.

– Как тебя зовут, малышка? – Не унимался мистер Хейл.

Мне не хотелось с ним говорить. Я посмотрела в сторону догорающего дома, и внутри меня заскреблась целая гора кошек. В животе при этом что-то заурчало, видно, одна из них проголодалась, впрочем, я бы тоже не отказалась от краюшки ржаного хлеба. Внутри меня всё сжалось тугим клубком, должно быть, кошка была совсем напугана.

Должно быть это просто был дурной сон. Закрыв глаза, я подумала, что наверняка я просто заснула под столом, и теперь мне просто надо было проснуться и не будет ни горящего дома, ни этого странного типа с повозкой. Конечно, это всё просто плохой сон, кошмар. Где-то впереди послышался глухой треск и одна из балок с шумом упала на траву, подняв после себя ворох ярких искр. Меня обдало жаром.

Нет, это был не сон.

– Ладно, не хочешь говорить, ничего страшного, – как-то скрипуче пропел Варравар, – такой юной особе не стоит оставаться одной в столь поздний час. Да, и места здесь диковатые. – При этих словах он как-то криво усмехнулся и снова поправил свою бороду. – Не бойся меня. Я всего лишь хозяин небольшого бродячего театра. Ты же знаешь что это такое, да? Ну-ка, тебе наверняка нравятся жонглёры. Все дети любят жонглёров и весёлую музыку! Вот, посмотри.

Он указал в сторону повозки, и я только тогда смогла разглядеть ещё несколько вагончиков, стоявших чуть поодаль. Около них сидело несколько человек, облокотившись спинами, на основания телег. Рядом с их лицами то появлялись, то исчезали какие-то красные мушки.

Мне абсолютно не хотелось идти с Варраваром, но и делать мне было особо нечего. Бродячий театр всяко лучше чернеющего леса, который обступал дом со всех сторон, давя на него своей тяжестью. Я поёжилась. Дом почти догорел, и его жар больше не доносился до меня, уступив место ледяному ветру.

Варравар всё стоял рядом, терпеливо ожидая хоть какого-то моего слова. Тогда я повернулась к нему и поговорила каким-то чужим сдавленным голосом:

– Хорошо.

От неожиданности я вздрогнула: мне показалось, будто вместо моего голоса прозвучал голос Варравара. Чтобы убедиться, что это точно была я, мне пришлось поднести руку ко рту и потрогать губы. Бороды нащупать не удалось, что меня очень порадовала. Тогда я коснулась пальцами нижней губы и сказала:

– Я замёрзла.

Голос снова был скрипучим, но то, что это говорила я, не вызывало никаких сомнений. Мистер Хейл с облегчением выдохнул и расплылся в улыбке:

– Я то уже подумал, что ты немая. Знаешь, это было бы очень некстати, – он резко замолчал. – Не слушай старика. Пойдём, пойдём. На дворе и правда холодает.

Он нарочито поёжился, издав при этом глухой звук, больше напоминающий лошадиный храп и, схватив меня за руку, потащил к повозкам. Я смотрела на обломки тлеющего дома. Моего дома. Что-то подсказывало мне, что я его больше никогда не увижу. Мне должно было быть грустно, но я ничего не чувствовала. Не помнила ни лиц, проживавших в нём людей, ни того, как он выглядел до пожара.

Варравар дотащил меня до своих повозок и слегка подтолкнул вперёд. Передо мной стояло человек пять, и все они с любопытством разглядывали меня. «Бедная девочка», – услышала я от двух женщин, которые стояли ближе всего ко мне. Сначала я даже подумала, что у меня двоится в глазах, ведь они были похожи друг на друга как две капли воды. Даже одежда на них была одинаковой. Видимо, я слишком долго на них смотрела, так как одна из них усмехнулась:

– Прикрой рот, а то мухи залетят. Что, никогда не видела близнецов?

«Близнецы» – я попыталась припомнить, знала ли это слово. На ум ничего не приходило, но, судя по всему, близнецами называли раздвоившихся людей. Может, она разделилась из-за того, что в неё попала молния? Та же молния, которая наверняка сожгла и мой дом. При взгляде на двойную женщину мне стало жутко и меж с тем очень жаль её. Я потупилась.

Рядом со мной присел старик и оглядел меня с головы до ног. У него тоже была длинная борода, как у Варравара, только выглядела она настоящей, да и густотой не отличалась. В отблесках света я могла разглядеть, что его кожа была намного смуглее моей, а под глазами появлялись морщинки, каждый раз, когда он улыбался мне.

Он обратился к стоящим вокруг взрослым:

– Ну что вы, в самом деле! Не видите, что она боится? Ну-ка, пошли отсюда, нечего тут глазеть. – Он грозно замахал руками, отгоняя всех, включая раздвоившуюся женщину, а затем грустно улыбнулся мне, – не обращай внимания. Им лишь бы поглазеть. Я – Маджифуоко, факир. Ты знаешь, что это такое?

Не поднимая взгляда, я отрицательно качнула головой.

– Я укротитель огня. Могу заставить его плясать, могу сделать так, чтобы небо озарилось тысячью ярких искр, а могу выпустить его изо рта, прямо как настоящий дракон.

По моему телу побежали мурашки, и я тихо спросила:

–… А вы можете приказать огню не гореть?

– Могу.

– Значит, вы можете остановить пожар?

Маджифуоко наклонил голову набок и цокнул, смотря на догорающий дом.

– Увы, девочка, такая сила мне неподвластна. – Он положил мою руку в свои огромные шершавые ладони. – Мне очень жаль, что с тобой такое произошло. Но тебе стоит кое-что знать, прежде чем ты отправишься с нами. Слушай внимательно, хорошо?

От плохого предчувствия мне скрутило живот так, что я поморщилась, но, стиснув зубы, кивнула. Маджифуоко огляделся по сторонам – к этому моменту, остальные взрослые разбрелись по своим делам – и, наклонившись совсем близко, проговорил:

– Старайся держаться меня и не попадайся под горячую руку Варравару. Что до близняшек – Мэри и Кэри – они неплохие, но немного себе на уме.

– О чём это вы тут шепчетесь? – Рядом со мной будто из-под земли возник Варравар, и от неожиданности я отпрыгнула в сторону. – Ишь, какая пугливая. Собирайтесь, нам ещё через лес ехать десять вёрст до Рейнгарда. Маджифуоко, раз ты подружился с нашей гостьей, то, будь добр, позаботься о ней, пока Анна хлопочет над одеждой.

Меня посадили на край крытой повозки, которая тут же двинулась к лесу. На улице уже совсем стемнело, в воздухе стоял запах гари, отчего в горле неприятно першило. Уже невозможно было различить остатки дома, которые поглотили плотные сумерки, быстро сгущавшиеся над лесной кроной. В носу неприятно защипало, и я поморщилась, стараясь незаметно потереть его краем грязного рукава. Рядом со мной, прикрыв глаза, лежал Маджифуоко, а в глубине повозки перешёптывались Мэри и Кэри. Я старалась не слушать о чём они говорят, но порой до меня долетали обрывки их разговора.

Например, слово «пожар» за которым последовала тишина. Я сидела к ним спиной, но чувствовала, как меня прожигают любопытные взгляды. Спустя пару мгновений перешёптывания возобновились, и вот тогда я и правда прислушалась.

–… Она – мелочь, всё равно ничего не поймёт.

– Ох, не знаю, Мэри, мне её очень жаль…

– Нет, а что?– Жалко-то жалко, только ты видела, что Варравар нашёл в этом доме?

Мэри, видимо, наклонилась к самому уху Кэри и что-то прошептала ей, отчего та слегка вскрикнула, а затем быстро зажала рот рукой, получив при этом тычок от своей сестры.

– Ведьма?! Ай!

Я отвернулась и больше не слушала их перешёптывания, которые превратились в тихое хихиканье. Повозка неторопливо ехала вперёд, иногда подскакивая на буграх. Маджифуоко захрапел, положив голову на холщовый мешок. Вокруг стояла мёртвая тишина, отчего мне стало так страшно и одиноко, что захотелось прижаться к маме. Мама… Ведь я больше никогда её не вижу. В носу опять защипало, и от злости я начала тереть его с такой силой, что он заболел и наверняка стал пунцовым.

Мы подъехали к самой кромке леса, когда повозка резко остановилась так, что я чуть не выпала из неё. Варравар спрыгнул с козел и, взяв с собой пару крепких мужчин, направился к чему-то лежащему рядом с небольшими кустами. Мэри и Кэри высунулись из палатки, как обычно, перешёптываясь между собой. Наконец, я увидела, как Варравар ковыляет назад, неся на руках небольшой белый комок одежды. Подойдя вплотную, он бережно положил это в нашу повозку и сказал Маджифуоко:

– Принимай ещё одну, – и переведя взгляд на меня, добавил. – Кажется, мы нашли твою сестрёнку.

Я растерянно посмотрела на него и наклонилась над белым свёртком. Это была маленькая девочка со светлыми волосами, перепачканными сажей. Она казалась настолько крохотной и беззащитной, и только взглянув на неё, я поняла, что теперь точно никогда не буду одна. Так, я обрела подругу, а может быть и правда сестру. Мы назвали её Вэй.

С этой ужасной ночи и началась моя история.

Глава 1

8 лет спустя

– Лили, вставай! Вставай же скорее!

Я поморщилась от слишком громкого крика, открыв глаза. Передо мной стояла Вэй, пританцовывая в такт раздававшимися неподалёку барабанам. Со стоном я приподнялась на локти, а сестра тем временем просто сияла от восторга:

– Ну наконец-то! Я уж думала, что придётся звать Мисс Анну.

– Чего тебе?

С напускным равнодушием сказала я, делая вид, что совершенно не знаю от чего она сияет ярче, чем начищенные свиным жиром ботинки Варравара. У меня вообще была странная любовь к тому, чтобы злить свою младшую сестру и смотреть, как она закипает от возмущения. Я медленно потянулась, прикрыв глаза, но украдкой наблюдая за ней.

Вэй покраснела от макушки до пяток, так что её веснушчатое лицо стало походить спелую клубнику.

– Перестань! Ты же не забыла, что сегодня будет?

– Сегодня четверг, а значит Мисс Анна готовит отвратное рыбное месиво, которое она называет супом. – Я поморщилась, пытаясь спрятать свою улыбку. Ещё немного и Вэй совсем взорвётся.

Спина болела от долгого лежания на почти что голых досках, а в волосах запуталось несколько соломинок, которые я сразу же стряхнула. Вэй была в полном отчаяние: она теребила хвост заплетённой тугой косы так сильно, что несколько прядок уже совсем выбились из неё. Потянувшись к своему старенькому сундучку, я небрежно бросила:

– Аккуратнее с косой, а то получишь от Мисс Анны по первое число, – открыв сундучок, я улыбнулась, взяв холодные браслеты из голубых камней. – Я за тебя опять не буду заступаться.

– Ты что, правда, забыла? – Голос Вэй дрогнул, вот и пора заканчивать.

– Конечно нет, дурашка. Поздравляю. Ты уже приготовилась к выступлению? – Прозвучало это не так живо, как я планировала, но, кажется, сестра и не заметила.

– Ох, Лили, ты даже представить себе не можешь, как же я долго этого ждала!

Она сразу затараторила о том, как всё утро репетировала своё выступление, сопровождая свой рассказ каким-то диковинным танцем, будто переминаясь с ноги на ногу на раскалённых углях. Я кисло кивнула: последние несколько лет Вэй только и делала, что говорила об этом дне. Камни на моём запястье сверкнули голубым светом – если бы ты только знала, Вэй, что после этого выступления твоя жизнь приобретёт совсем другое русло, чем ты того ожидаешь. Я с нежностью погладила украшения.

–… И я покажу людям настоящее волшебство, представляешь?! – Вэй уже взахлёб рассказывала о грядущем вечере, размахивая руками быстрее, чем ветряная мельница на полях Мирафелла.

Если бы ты только знала… Сделав глубокий вдох, я нацепила на себя браслеты, аккуратно проведя по камням рукой. Они мерцали, словно в каждом из них билось собственное сердце. Кончики пальцев отдались привычным пульсированием в такт камням. Магия. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если б её вовсе не существовало. Это было бы всяко лучше, чем носить её жалкие отголоски. Я открыла глаза.

Сестра всё продолжала говорить, ещё сильнее размахивая руками, так что мне показалось, что она и правда вот-вот взлетит. Чёрт, этой девочке даже не нужны камни. Она и без них способна сотворить пусть крошечное, но всё же заклинание в отличие от меня. От этой мысли стало как-то совсем паршиво.

– … А в конце они мне будут аплодировать так громко, что обо мне узнает сам король Мифрил, и тогда…

– Хватит, – я раздражённо цыкнула на сестру. – Не нужны мы королю. Ни ты, ни я. Таких, просто не любят.

– Но я покажу им, что магия – это здорово!

Спорить с Вэй было бесполезно. Если бы в Мирафелле проводили состязание на самого упрямого осла, то я бы, ни секунды не колеблясь, выдвинула свою сестру как главного кандидата. И даже если бы судьи отдали первое место не ей, Вэй всё равно стояла бы на своём до тех пор, пока они бы сами не умалили её забрать приз и уйти куда подальше.

Взяв с гримёрного столика расчёску и небольшое мутное зеркальце, я мягко произнесла:

– Послушай, я правда, очень за тебя рада, но давай поговорим.

– О чём?

– О магии. – Я развернулась к ней. – Понимаешь, это – это не совсем то, что ты думаешь.

– Но дядя Варра…

Услышав как она назвала Варравара, я едва не скрежетнула зубами.

– Мистер Хейл понимает в магии чуть больше, чем курица в шитье. То, что он тебе там нарассказывал – просто легенды, сказки. Может магия и была когда-то в мире, но сейчас её нет.

– Но мы же с тобой умеем ею пользоваться.

– Зажечь факел или передвинуть предмет может любой дурак. – Непроходимая упёртость сестры начинала бесить меня всё сильнее. – То что мы делаем – это всего лишь трюки, обман. Если бы не вот эти камешки, – я оголила запястье на котором голубым мерцанием сверкали камни, – могла бы ты всё это делать? Нет. И я нет. Значит никакие мы не “ведьмы”.

– Почему тогда Маджифуоко этого не может, или Мэри и Кэри? – Вэй поставила руки в боки и, сдвинув брови, грозно смотрела на меня, требуя ответа. Эта девочка была готова стоять до конца и я лишь вздохнула.

– Потому что они не тренировались с детства как мы. – Я потянулась вперёд, намереваясь обнять её, но она отошла от повозки на несколько шагов. Тогда я сказала. – Люди нас презирают. Они ненавидят магию. Для них отвратительно всё, что хоть как-то отличается от них.

Я бросила на Вэй взгляд и моё сердце больно сжалось – в её глазах блестели слёзы. Резко вытерев их рукавами нового платьица, она метнула в меня такой ненавидящий взгляд, что им можно было прожигать стены насквозь. Она бросилась прочь, в сторону большого шатра. Застонав, я откинулась на опору повозки, больно ударившись затылком. Настроение стало ещё более паршивым.

Вот зачем надо было портить её первый день, Лили? Ты же знаешь, как для неё это важно, зачем было лезть к ней с житейскими мудростями и своими сомнениями. Она ведь просто хотела поделиться с тобой радостью, а ты опять всё испортила. Я ощутила зудящее раздражение на саму себя.

Браслеты на руках загудели, словно чувствуя мои эмоции. Вытянув голову из повозки, я посмотрела в сторону главного шатра – там уже вовсю играла музыка, зазывая гостей. Чуть поодаль, рядом с остальными повозками, репетировали наши артисты.

В последние годы ситуация с “магической” частью выступления становилась всё хуже и хуже. Люди освистывали меня, стоило лишь мне вступить на подмостки. В последний раз кто-то из публики кинул в меня подгнивший помидор. Целились они явно метко, попав в самый центр только что купленного трико. Всё это сопровождалось хохотом и освистываниям. Варравар был в ярости, которая почему-то не распространилась дальше моей палатки. Я перевела взгляд на своё потемневшее запястье и натянула рукав платья по самую кисть. Будь у меня настоящая магия, то я бы превратила этих остолопов с ослиными рожами в жирных кабанов.

Я усмехнулась и соскочила с повозки, направившись в сторону большого шатра – надо всё-таки найти Вэй и извиниться, а то правда нехорошо получилось. Обогнув две повозки, я задержалась у последней с припасами и стащила оттуда несколько груш и кусочек яблочного пирога, как раз такие и любила Вэй.

Спрятав съестное во внутренний карман рукава, я быстрым шагом двинулась дальше, приветственно кивая знакомым артистами. По меркам Мирафелла наш театр был вполне большим: помимо просторного шатра для публики у нас было четыре повозки, восемь лошадей и около десяти человек в труппе. Я хмыкнула, несомненно, у Варравара где-то припрятан мешочек с золотыми, бьюсь об заклад он прячет его в своей лохматой бороде. Ну, а нашего жалования еле хватает на то, чтобы обновить костюмы, да отложить пару монет на чёрный день.

Проходя мимо жонглёров в масках, я спросила их не видели они Вэй, а заодно сделала с ними пару глотков обжигающей жидкости из небольшой кожаной фляги, которую они стянули у Маджифуоко.

– Ну что, ведьмочка, я слышал, что Варравар решил тебя подвинуть, – зашёлся смехом один из них.

– Дубина, она ж тебя сейчас в порошок сотрёт, – подхватил другой. – Госпожа Ведьма, не слушайте этого оболтуса, его дражайшая мамаша слишком сильно качала его в детстве и по слухам приложила его пару раз о стену.

– Ты за языком следи-то, шут гороховый.

– Я не шут, а гистрион.

– Лучше скажи мне, туговат ли ты на ухо или на ум?

У меня совершенно не было желания слушать их перепалку:

– Если ещё хоть раз я услышу слово про меня или Вэй то, клянусь всеми чертями Бериала, что найду способ превратить вас обоих в двух уродливых жаб. А, судя по вашим пропитым рожам, не найдётся ни одной несчастной, которая бы захотела вас поцеловать.

Быстрым шагом я скрылась за повозкой. Как же мне надоели эти шутки. Когда-то более мягкие, а порой и совсем грубые, но не проходит и дня, чтобы я не выслушала колкость в свою сторону. Во рту стало горько. Варравар говорит, что у меня удивительный дар. Заметь он, что швыряние в меня помидоров приносит больше денег, то также бы назвал это моей уникальной способностью. А разве может такой дар пропадать? Что-то сегодня я совсем злая, словно гусыня. Только и делаю, что щипаю всех, кто попадается под горячую руку. Наверняка это из-за выступления Вэй.

Погрузившись в свои размышление, я и не заметила, как споткнулась об оставленный реквизит Маджифуоко, полетев прямо на влажную землю. Во рту появился неприятный металлический привкус, словно я лизнула колесо повозки.

– Опять в облаках витаешь? – Маджифуоко протянул руку.

– Есть такое, – я взялась за его перепачканную в саже шершавую ладонь и встала, отряхивая подол платья. – Ты не видел Вэй?

Маджифуоко взглянул мне под ноги, и под его глазами появились морщинки. Он хитро улыбнулся и, наклонившись, поднял грушу, протягивая её обратно мне. Я посмотрела по сторонам и, убедившись, что за нами никто не следит, быстро убрала её в карман. Тогда Маджифуоко присел рядом со своей повозкой и указал мне на бочку. Я устроилась так, чтобы платье не задевало грязевую лужу под ногами.

– Как раз только от неё и шел, – он потянулся к старому кисету. – Ну, рассказывай.

Мне стало совсем неловко от того, как я поступила с ней.

– Мы с ней говорили о магии.

– Не слышу, – Маджифуоко приложил ладонь к уху и наклонился ко мне. – Повтори-ка погромче.

– Она не захотела меня слушать, – я слегка повысила голос, но так, чтобы другие не могли услышать.

– А? – Маджифуоко ткнул пальцем в ухо, будто пытаясь выбить оттуда пробку. – Пожалей старика, громче, громче.

– Я просто хотела её предупредить! – Я крикнула ему, почти в самое ухо.

– Перебить? Побить? Побрить? – Маджифуоко недоумённо захлопал глазами, уставившись на меня.

Как бы он не старался, я знала, что слух его даже намного лучше моего. Его притворство порядком вывело меня из себя. Мне не хотелось кричать на весь лагерь о произошедшем на что, видимо, и рассчитывал Маджифуоко. Наклонившись совсем близко, я прошипела:

– Маджи, старый ты плут, всё тебе прекрасно слышно. Прекращай это представление.

Он сразу отодвинулся от меня и стал перебирать свой реквизит, буркнув:

– Что, не понравилось?

– Нисколько.

– Вот и представь, каково было Вэй, а она ведь младше тебя.

Я откинулась на стенку повозки покрытой старой потускневшей жёлтой краской. На ней всё ещё были видны выведенные тёмные буквы “Бродячий театр Хейла”. Маджифуоко в своих лучших традициях решил преподать мне урок, а после – как это обычно бывало – прочитать длинную речь о пути праведном. Я вздохнула, стараясь не закатить глаза:

– Это же была шутка. Я просто хотела подразнить её и всё. А то, что я про магию рассказала – так она бы это всё равно сегодня узнала. Лучше уж от меня, чем от этих дураков.

Маджифуоко принялся начищать воском пои. Он молчал и я наблюдала за тем, с каким отточенным мастерством Маджи проходит щёткой по чашам и веерам, как бережно заготавливает фитиля и зажигательную смесь, разливая её по разноцветным бутылочкам. Внутри меня будто что-то ёкнуло. Как здорово, что он может прикоснуться к своему дару, может совершенствовать его изо дня в день, хотя он и так уже самый лучший факир в Мирафелле. Я посмотрела на свои руки – они никогда не смогут добиться того же.

– Опять эти клоуны мою жидкость брали. Вот я им, – он остановился, будто вспоминая, что я всё ещё здесь и произнёс. – Нельзя так поступать. Я даже говорить не буду про то, что она твоя сестра. Она – артистка! У неё талант, Лили, понимаешь? – Он отбросил ветошь и посмотрел на меня. – Ты боишься, что она тебя заменит?

– Что за чушь? – Я и не заметила, как поставила ногу в самый центр лужи. Брызги заляпали весь подол. Мисс Анна меня точно убьёт. Я попыталась стряхнуть грязные капли, но лишь испачкала руку и ещё больше размазала грязь. – Как будто мне делать нечего.

Он долго смотрел на меня, будто ища подтверждения моим словам, но затем взял чашу и плеснул туда какую-то едкую жидкость. Я не отвела взгляда, продолжая наблюдать за ним, с чего он это вообще решил? Мне не хотелось уходить, но Маджифуоко будто вовсе перестал меня замечать. Тогда я пару раз негромко прокашлялась, но это прошло мимо его ушей. Нетерпение брало верх, оно будто расползлось по всему моему телу и я поняла, что уже несколько минут, шаркаю ногой по грязи, вырисовывая причудливые узоры.

Наконец, он закончил начищать чаши, от которых разило едким спиртом с примесью щёлока и чего-то ещё. Его руки были перепачканы в масле и саже, которая уже давно въелась в его кожу и одежду. Он потянулся к ковшу, чтобы зачерпнуть из бочки раствор, но я его опередила. Подхватив ковшик и зачерпнув сильно пахнущую жидкость, я тонкой струёй пролила её на руки Маджи. В нос мне ударил запах древесной золы и животного жира. Маджифуоко, кажется, не обращал на него никакого внимания и даже умыл им лицо. Сполоснув руки, он не церемонясь вытер их о свой рабочий костюм, отчего они снова неизбежно почернели.

– Прости. Я сегодня и правда будто белены объелась. Волнуюсь за неё.

– Поверь Лили, она может постоять за себя.

– Ну конечно. – Фыркнула я. – Она прыгала вокруг моей палатки, как горная коза, крича на весь театр, как на ней женится Мифрил.

– У каждого свои мечты. – Маджифуоко пожал плечами, – ты-то сама чего хочешь?

– А ты? – парировала я в предвкушении долгого монолога.

Он отложил реквизит и задумчиво посмотрел на небо:

– В мои годы обычно уже ничего не хотят, но знаешь, что? – Он заговорчески придвинулся ко мне.

– Мм? – Протянула я, с нетерпением наклоняясь к нему.

– Хочу, чтоб вы наконец перестали ссориться.

– А если серьёзно? – Улыбнулась я.

Маджифуоко осунулся и проговорил шёпотом:

– Хочу вернуться к себе на родину и снова вдохнуть солёный морской воздух. Пройтись по водной глади на своём баркасе и выловить гигантскую рыбину, а вечером зажарить её на ужин, распевая “Прощай Эмма” с бутылочкой грога.

Улыбка медленно сползла с моего лица. Мы оба понимали, что этого никогда не случится.

– А ты так мне и не ответила.

– Я… – Прикрыв глаза, представила ту же картинку, что видела каждый день перед сном. – Я хочу скакать на своём коне, так, чтобы чувствовать ветер в волосах. Чтобы ехать до самого заката и знать, что это всё – моя земля. Что всё здесь принадлежит мне и я могу делать всё, что захочу.

Маджифуоко значительно покачал головой. После некоторых раздумий он спросил:

– Так всё-таки ты тоже хочешь выйти замуж за принца?

Несколько секунд мы молчали, смотря друг на друга, после чего одновременно разразились хохотом, так, что привлекли лишнее внимание проходящих мимо артистов, лица которых были закрыты масками. Немного успокоившись, я проговорила:

– Нет, мне не нужен кто-то, обладающей силой. Я сама хочу быть себе хозяйкой.

При моих словах Маджифуоко невесело усмехнулся и сделал глоток из своего кожуха. У большого шатра послышался взрыв хохота – скорее то были мелкие зазывалы, которые уже успели показать первую сценку-соти.

В какой бы город или деревню мы бы не приехали, она всегда была одной и той же – сатира “О мельнике”. Её незамысловатый и местами даже смешной сюжет веселил народ до коликов, а меня от неё воротило. В ней говорилось о недалёком мельнике, которого обвели вокруг пальца его же жена и колдун. Мне она не нравилась и я старалась всегда обходить стороной репетирующих зазывал, если на то была возможность.

Меня злило, что сценка всегда имела один и тот же конец, заставляя меня забиваться в угол повозки, подальше от людских глаз, чтобы не слышать, как дружно толпа скандирует строки:

А ныне колдун – злодей!

Громит и губит он людей

Безжалостней чумы и мора.

Клянусь вам, надобно скорей

Их всех повесить без разбора.

– Власть губит людей. – Наконец сказал Маджифуоко. – Посмотри, что стало с Мифрилом.

Я оторвала взгляд от шатра и удивлённо взглянула на Маджи. Солнце зашло за тучу, что бросало на его лицо угрюмую тень.

– У него была магия, и он победил всех своих врагов – это ли не настоящая сила?

– И где же она теперь?

Маджифуоко встал, отряхивая колени на которые прилипли мелкие комья земли и протянул мне руку, помогая спрыгнуть с бочки. Я посмотрела на платье и судорожно сглотнула: оно всё было вымазано в грязи, которая местами даже успела подсохнуть. Маджифуоко оценивающе осмотрел мой наряд и произнёс “дело дрянь”. Обходя возы с реквизитом, и оглядываясь, словно воры, чтобы не встретить по пути Мисс Анну – которая бы всыпала бы мне по полной, даже несмотря на вечернее представление – мы прошли к бочкам с питьевой водой. Они находились недалеко от стойла с конями и повозками с различной утварью. Маджифуоко достал из своего замасленного кармана какой-то тёмный кусочек и, опустив его в воду, быстро втёр в засаленную ткань моего платье.

На его месте вдруг начала появляться белая пена и я чуть не вскрикнула от удивления. Пена всё продолжала расползаться, скрыв под собой даже заветный белёсый брусочек.

– Маджи, что это такое?

Он не отрывался от своего дела, продолжая поливать подол водой и втирать в него брусок.

– Это мыло. Из самого Рейнгарда. – Он хитро подмигнул мне.

– А ну-ка, дай.

Я не могла поверить своим глазам – настоящее мыло из самой столицы! Маджифуоко с улыбкой наблюдал за тем, как я верчу в руках мыло, которое то и дело выскальзывало из моих пальцев. Прижав его к самому носу, я сразу отдёрнула руку – к сожалению, оно пахло щёлоком, точно также, как и раствор, которым мы обычно мылись. После этого я вручила мыло обратно и сполоснула руки:

– Откуда оно у тебя?

– Да был у меня один должничок, ну знаешь, карточные дела. Так отдал мне два бруска в счёт оплаты долга.

– Жаль, что Вэй этого не видит.

Он вынул из кармана ещё один холщовый свёрток и передал его мне.

– Так ты ей и покажи.

– Ты же не шутишь? – Я смотрела на свёрток, которым Маджифуоко тряс передо мной. – Оно же, наверное, стоит, как наша плата за месяц!

– Ну не за месяц, но за пару выступлений точно. Давай, забирай. Его и покажешь сестре, авось помиритесь.

Я удивлённо уставилось на него и аккуратно убрала в карман рукава к своим припасам. Платье было очищено и теперь на нём виднелись только мокрые пятна. Кажется, Маджифуоко спас меня от очередного выговора. Я кинулась к нему на шею и крепко обняла его, сказав:

– Маджи, ты самый-самый лучший! Спасибо тебе.

Он как-то неловко похлопал меня по плечу и проговорил:

– Ну же, давай, Вэй тебя очень ждёт. Топ-топ к гримёрке. И Лили…

– Да?

– Я люблю тебя такой, какая ты есть – помни об этом.

Я улыбнулась ему и, огибая лужи, бросилась к заднику шатра. На душе стало как-то легко, так что хотелось подскочить до самого флажка на куполе театра. В кармане при этом весело подпрыгивали груши, брусочек мыла и довольно помятый кусок яблочного пирога.