Глава 27. Мороженное сближает
Николас
После нашей поездки в горы Поконо между мной и Стеллой что-то изменилось. Это невозможно отрицать и с этим не стоит спорить. Причем эти изменения в лучшую сторону, они меня окрыляют и подпитывают, заставляя радостно трепетать все мои внутренности перед каждой нашей встречей. Мне даже на секунду показалось, что я наконец-то подобрал ключ к этой женщине-загадке. Вот только так ли это на самом деле?
По неизвестной причине мне было очень легко открыться Стелле и рассказать о своем детстве. Слова полились из меня, и я не хотел останавливаться, хотел говорить и говорить, словно в попытке избавиться навсегда от воспоминаний, которые отчасти сделали меня тем, кем я сейчас являюсь.
Сколько себя помню во взрослой жизни, я всегда был суровым, иногда жестоким, временами озлобленным. Уж поверьте, повод всегда находился. Иногда я никого и ничего не щадил на своем пути. У меня не было иного примера, лишь пример озлобленности и ненависти родом из детства. Идти напролом и не сдаваться. Я хорошо выучил этот урок.
Пережив все издевательства своего отца надо мной, уже освободившись от всего этого после его смерти, я решил раз и навсегда для себя: все будет по моим правилам и никак иначе.
К сожалению, у меня не было примера крепкой семьи, только жалкое подобие из отца-алкоголика, который избивал меня и мать, которая, кстати, не выдержала всего этого и сбежала. Я её не виню, она все же делала некоторые попытки забрать меня с собой, но отец силой меня отобрал у неё. Не знаю, почему она решила не бороться дальше за меня, не обращалась в органы опеки, да и вообще, где были глаза всех моих других родственников? С тех пор ни я, ни моя родня ничего не слышали о ней. Где она теперь? Жива ли она?
Иногда на меня накатывали воспоминания, порождающие борьбу желания и боязни создавать семью, потому что во мне течет его кровь. Я боюсь, что не смогу стать достойным примером для своих детей, не смогу их чему-то научить и указать верный путь.
Но эти выходные, проведенные в горах Поконо со Стеллой и Райли, дали мне пищу для размышлений. Мне было чертовски уютно и комфортно с ними двоими, что заставило меня поменять свое мнение. Сейчас я полон сомнений и думаю, что все мои табу на семью были какой-то самолично сфабрикованной глупостью, ограниченностью.
После поездки я стал частым гостем в доме Стеллы, и в последнее время я совсем не ночевал в гостевой спальне, словно комната Стеллы стала моим вторым домом. Такое частое времяпрепровождение в её доме для меня значило очень много. Она стала мне доверять и перестала заморачиваться по поводу и без.
В одну из таких ночевок я просыпаюсь от звука детского плача, который нарастает и становится все громче и отчетливее слышным. Открыв глаза, я ничего не могу различить в кромешной тьме. Так темно, что хоть глаз выколи. Я протираю глаза, пытаясь привыкнуть к темноте, и вижу силуэт Райли, которая стоит у изножья кровати и плачет навзрыд.
Быстро отогнав от себя сон, я соскакиваю с постели, потому что совершенно не знаю, что делать. Я ещё не отошел ото сна и мне неизвестна причина, по которой она расстроилась. Я никогда не был в подобной ситуации. Один в доме с ребенком, который к тому же плачет.
Я пытаюсь собрать все свое мужество в кулак, опускаюсь на корточки, приблизившись к Райли, и беру ее за маленькие ручки.
– Что случилось? – осторожно спрашиваю. – Тебе приснился кошмар?
– Не-е-ет, – протяжно сипит она, всхлипывая.
– Не плачь, скажи мне, в чём дело? – недоумеваю я. Она высвобождает свою руку, вытирая ей свои слезы, которые льются ручьями из глаз.
– Мамочка, – ноет она, – моей мамочки нет, – снова продолжает хныкать она.
Я в замешательстве и не знаю, что сказать. Меня всегда немного пугал детский плач, поэтому оставаясь один дома с Райли, я просто надеялся на удачу и на то, что ничего особенно не произойдет. Но вот тебе и пожалуйста: я смотрю как болван на маленькую девочку, которая ростом чуть выше метра, и не знаю, что сказать и как её успокоить.
– Её, наверное, забрали инопланетяне, – смотрит она на меня, сдвинув бровки. – Это я во всем виновата, потому что не хотела засыпать, – всхлипывает она и начинает почти задыхаться от слез. Надо срочно что-то предпринимать, иначе я сойду с ума.
– Райли, почему ты так говоришь? – беру её за руки и заглядываю в её карие глаза, наполненные горошинами слез. – Ты ни в чем не виновата. Мама уехала на работу.
Глаза Райли замирают на мне. Ее выражение лица тотчас меняется с расстроенного на удивленное.
– Её не забрали плохие инопланетяне? – вытирая маленькими ладошками свои мокрые щёки, едва слышно вырываются у неё слова.
– Нет, – облегченно вздыхаю, радуясь внутри тому, что она, кажется, начинает успокаиваться. – Ей пришлось уехать на работу, когда ты уснула, а я остался дома, с тобой.
Райли, перестав плакать, смотрит на меня уставшими глазенками:
– Правда? – словно сомневается она в правдивости моих слов.
– Конечно, правда, – киваю я. – Зачем мне тебя обманывать? Давай я тебя уложу спать, – предлагаю ей дружелюбно, встав на ноги и протянув ей руку. Она смотрит на неё, будто не зная, пойти со мной или нет.
Райли качает отрицательно головой:
– Я не усну без мамочкиной сказки, – очень по – взрослому вздохнув и надув свои разрумянившиеся щечки, изрекает она.
– И что тогда будем делать? – я не знал, что еще сказать и пошел ва-банк, решив предоставить ей выбор. Лицо девчушки внезапно озаряет широкая улыбка.
– Давай есть мороженное! – восклицает она со шкодливым лицом, не задумавшись ни на секунду.
– Думаешь, это хорошая идея? – сомневаюсь, что стоит заняться именно этим. Кажется, не очень правильно кормить ребенка посреди ночи мороженным.
– Я никому не скажу об этом, – хитро она смотрит на меня, поджав свой ротик.
– Ну…, ладно, – сдаюсь, немного помедлив. – Только не говори маме, а то нам попадет, – пытаюсь я подговорить ребенка. Да уж, я не лучший воспитатель, кругом нарушаю все правила и устои.
Райли молчит, продолжая хитро улыбаться, и проводит сложенными пальцами по сомкнутым губам, показывая, что ее рот на замке, и наша тайна останется только с нами.
– Так, давай посмотрим, какое мороженое у нас есть, – заглядываю в морозильную камеру. Райли усаживается за стол, подперев подбородок руками.
– Так, здесь есть клубничное, ванильное, шоколадное и… сырное. Боже, кто может любить сырное мороженое? – разговариваю сам с собой вслух, вспоминая весьма странный вкус этого сорта мороженого.
Райли подозрительно молчит, поэтому я оборачиваюсь и смотрю на её серьезное выражение лица.
– Ты чего? Какое мороженое будешь? – демонстрирую ей коробку клубничного и шоколадного лакомства.
– Сырное! – говорит она. – Моё любимое!
– Вот как? – мои брови вздымаются вверх. – Серьёзно? – недоумеваю я. Только я мог так облажаться, раскритиковав именно тот сорт мороженного, который любит расстроенный ребенок, находящийся под моим контролем. Ещё минус один бал мне как няньке.
– Угу, обожаю его. «Надо еще посыпать орешками», —говорит она, как ни в чём не бывало, словно не слышала мой неуместный комментарий.
– Так, где лежат орехи?
– В крайнем шкафу справа, – инструктирует она меня. Я беру миски из шкафа, решив тоже охладиться этой странной ночью. Кладу специальной ложкой два шарика мороженого для Райли и посыпаю размельченными грецкими орехами.
– Пожалуйста, мисс! – словно официант, подаю ей лакомство. Она хихикает и начинает есть мороженое.
Пока мы едим лакомство, то молчим и переглядываемся. У Райли довольное выражение лица. Я задумываюсь, насколько этот ребенок удивляет меня каждый раз. Никогда бы не подумал, что можно не любить клубничное или шоколадное мороженое, но, оказывается, не такой уж я спец в детских вкусах. Сейчас дети совсем другие, совершенно не похожие на нас.
– Так, ребенок, а сейчас идем спать! – говорю, помыв после нас миски и ложки, вытерев их и поставив на место, заметая следы нашего ночного преступления. Оглядываюсь на Райли, она лишь согласно кивает.
Перед сном я читаю ей несколько страниц её любимой сказки, после иду в спальню Стеллы и ложусь сам. Посмотрев на часы, понимаю, что прошло уже пару часов с тех пор, как Стелла уехала в пекарню, и она до сих пор не звонила.
Беру с тумбочки телефон и набираю её номер.
– Привет, – она почти сразу же снимает трубку.
– Привет, – вторю ей. – Всё в порядке?
– Уфф, – вздыхает она. – Уже практически всё уладили. Оказывается, произошло возгорание на кухне, одна плита была не выключена и завтра кто-то за это поплатится, – по голосу слышно, что она вымоталась из-за всех этих событий.
– Может, нужна, какая помощь от меня?
– Нет, Ник, всё нормально. Ты и так мне помогаешь, оставшись с Райли дома. Мы с Патриком уже всё здесь уладили, – услышав это имя, у меня автоматически сжимается челюсть. Я бы хотел быть рядом с ней, чтобы во всём разобраться, а не этот ублюдок. Почему-то я не переношу его на дух. Словно он тот, кто пытается у меня украсть внимание Стеллы. «Успокойся, Ник, – говорю себе.– Он просто друг и партнер по бизнесу и ничего более».
– Ты не звонила, и я начал волноваться, – говорю спокойно, стараясь не выдать своего раздражения от упоминания имя Патрика.
– Спасибо, что переживаешь за меня.
– Приезжай скорей, без тебя так холодно спать, – смотрю на пустую половину кровати, на которой всегда спит Стелла, и провожу рукой по простыни.
– Скоро буду, поспи пока, – говорит она тихо-тихо.
– Не смогу. Мне нужно, чтобы ты меня убаюкала. Только ты можешь это сделать, – хнычу как маленький, чувствую, что стал гребанным романтиком. Скоро сам себя перестану узнавать. Но этой женщине я готов говорить нежности и свои искренние чувства двадцать четыре часа в сутки, и никогда не устану.
– Похоже, я прямо сейчас всё брошу и примчусь к тебе, – флиртует она со мной своим сладким голосом.
– Жду – не дождусь, – подыгрываю, желая, чтобы она оказалась рядом со мной прямо сейчас, подальше от этого напыщенного Патрика.
– Скоро буду, милый, – кладет она трубку, не давая мне возможность продолжить наш телефонный флирт. Чёрт возьми, она меня просто невероятно заводит. И, кстати говоря, Стелла крайне редко называет меня не по имени. Эти ее обращения «милый» или «дорогой», которые она произносит своим непревзойденным голосом, затуманивают мой мозг.
Так и не дождавшись Стеллу, я всё же уснул и проснулся только утром, обнаружив её рядом с собой. Решив не будить её после напряженной ночи, я отправился на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Я провозился на кухне целый час и, как результат, стол заставлен разной едой: бекон, яичница, блинчики, оладьи. На любой вкус и цвет.
– У нас сегодня просто пир, а не завтрак, – говорит Стелла, когда я поворачиваюсь, неся к столу две чашки кофе, и замираю от неожиданности на месте, пытаясь не расплескать кофе в чашках. И как она так неслышно пробралась на кухню?
– Уф, – выдыхаю я. – Ты меня до чертиков напугала, я чуть кофе не разлил по всему полу, – говорю я.
– После того, что ты приготовил, я бы с удовольствием убралась, даже если бы ты залил полы всей квартиры. Ты – мой герой! – хвалит она меня и быстро целует в щёку.
– Просто было нечем заняться с утра, – скромничаю, усаживаясь за стол напротив нее. – Райли еще спит? – закидываю в рот кусочек хрустящего бекона, который обожаю есть по утрам.
– Уже одевается, – Стелла потягивает черный кофе без сахара. – Райли сказала, что вы ночью ели мороженое. Она пошутила? – смотрит она испытующе на меня. Я, замерев на секунду, продолжаю жевать, не зная, то ли признаться, то ли всё отрицать.
Я молчу, не желая раскрывать наш маленький секрет.
– Николас, ты мне можешь сказать, – говорит она, пленяя меня своим взглядом. Ох, чертовка! Как ей можно не поддаться?
– Ох, уж эти женщины! – восклицаю театрально я.– С вами нельзя сохранить ни один секрет.
– Ну, Райли предупредила, что это ваш секрет и просила меня тоже никому не говорить, – посмеивается Стелла над проделками дочери.
– А ты взяла и всё мне рассказала. Ай-яй-яй, Стел, не хорошо, – грозно машу ей пальцем.
– Не могу держать язык за зубами. Грешна! – поднимает она руки, давая понять, что сдаётся.
Мы смеемся, и эта искренняя радость наполняет всё пространство вокруг. Я чувствую, что безумно счастлив здесь и сейчас, с ней и больше ни с кем. И мне не нужно больше ничего, лишь всегда ощущать эту полноту внутри – в душе и в сердце, когда я рядом с ней.
На данный момент я даже не могу себе представить иной жизни.
Глава 28. Тысячи иголок
Стелла
Я просыпаюсь, не способная открыть глаза.
Нос заложен, словно в него напихали несколько упаковок ваты. Голова гудит, а тело пронзают тысячи иголок, заставляя его содрогаться и трястись.
В общем, чувствую я себя крайне паршиво. Мой диагноз – я заболела. К моему счастью, Райли гостит у Джулии в Коуствилле, поэтому она хотя бы не заразится от меня. А то два больных человека дома – это уже перебор.
На часах шесть часов утра, мне уже давно пора вставать, чтобы собраться на работу, но я понимаю, что едва могу подняться, чтобы дойти до туалета.
«Заболела, не могу подняться!!! Проведи совещание вместо меня», – пишу сообщение Патрику, чтобы он решил все рабочие дела.
Иду в ванную, беру из шкафчика градусник и жаропонижающее, чтобы потушить пожар, который устроил вирус в моем организме.
Выпив лекарство и взяв кувшин с водой, я возвращаюсь в спальню, где меня уже ждет новое сообщение от Патрика.
«Приехать к тебе?», – ответил он сразу же, как только я ему отправила своё смс.
«Все в порядке, мне нужно отлежаться денек», – надеюсь, что так и будет.
«Если что, сразу звони. Я примчусь!», – снова молниеносно отвечает Патрик.
«Ок», – у меня не остается сил, чтобы написать хотя бы на одно слово больше. Кладу телефон на прикроватную тумбу, поставив его на беззвучный режим. И, укутавшись одеялом с головой, закрываю глаза. Мое тело по-прежнему ломает, веки моментально тяжелеют, и я стремительно проваливаюсь в такой уютный сон.
* * *
Люди в широких разноцветных одеяниях ходят вокруг костра, делая при этом причудливые движения. В их руках некие предметы, похожие на бубны. Они в них истошно стучат, слишком громко, чтобы этот звук могло воспринять человеческое ухо. Я вижу, как открываются их рты, но не слышу их звуков, только стук, исходящий от бубнов в их руках. Они барабанят, не переставая, хочется инстинктивно закрыть руками уши. Я начинаю ладонями дотрагиваться до своих ушей и вздрагиваю, проснувшись.
Широко открыв глаза, я понимаю, что это был сон, и кто-то барабанит во входную дверь, словно произошел потоп. Тело по-прежнему ломит, но мне нужно встать, даже если нет сил. Я не знаю, сколько я проспала. Я находилась в забытье, потеряв всякий счёт времени.
– Иду, – сиплю я своим больным голосом, еле поднимаясь с кровати. Вряд ли меня мог услышать нежданный гость. И кто бы это мог быть? Может, Патрик?
С трудом отыскав халат, набрасываю его на себя, надеваю попутно тапки и иду к двери.
– Хватит уже так барабанить, – сморщиваю лицо я от этого ужасного звука и открываю дверь.
На пороге стоит Николас, который сразу же бросается ко мне обниматься.
– Слава Богу, с тобой всё в порядке, – говорит он, отпустив меня и схватив за плечи.
Я покачиваюсь от его крепких объятий, потому что едва стою на ногах. Ник сразу же подхватывает меня на руки, я даже не успеваю ничего ответить. У меня просто нет сил.
– Что с тобой? – говорит он, касаясь губами моего лба. – Милая, да ты вся горишь.
– Я знаю, – еле слышно говорю я.
– Тебе срочно нужно в постель, – говорит он взволнованным голосом. Кажется, Ник серьезно обеспокоен. Только от чего, не понимаю.
– Мысли только об одном, – мямлю я, обмякнув у него на руках, пытаясь пошутить.
– Ничего смешного, Стел, – практически рявкает он на меня. – Я вообще-то говорю о постельном режиме. Лежи и не вставай, – командует он, укладывая меня в кровать и накрывая одеялом. – Где у тебя аптечка?
– В ванной, в шкафчике над раковиной, – хриплю, закашливаясь.
– Ты разболелась, милая. Боже, почему не позвонила мне? – спрашивает он, гладя меня по волосам. Я вижу по его глазам, как он обеспокоен и расстроен моим состоянием. Никогда бы не подумала, что Ник на такое способен.
– Я спала и даже не знаю, где мой телефон, – говорю я.
– Я тебе звонил миллион раз. Уже подумал, что с тобой что-то стряслось.
Я качаю отрицательно головой: – Обычная простуда.
– Обычная, – грустно ухмыляется он. – Я чуть с ума не сошел, ты понимаешь это?
– Прости, – тихо шепчу в ответ. – Прости, что заставила тебя волноваться.
Ник идет в ванную, а я снова укутываюсь одеялом, размышляя о том, что впервые вижу его в таком смятении. Мой Ник вовсе не такой. Он сильный, смелый и ничего не боится. Тогда почему его так напугала какая-то простуда?
Мой? Я его назвала моим? Боже, я, кажется, на фоне простуды совсем лишилась разума, выдавая вероятно желаемое за действительное.
– Ты что-нибудь сегодня ела? – прерывает Николас мой внутренний диалог, не дающий мне решить, этот мужчина мой или нет.
– Нет, я спала весь день, – чувствую, как от упоминания еды у меня заурчало в животе. К тому же, понятия не имею, сколько сейчас времени.
– Выпей лекарство и воды, скоро принесу тебе что-нибудь поесть, – целует меня в лоб Ник и исчезает за дверями моей спальни.
Боже, он на самом деле слишком идеальный, а я просто безмозглое создание. Почему мне даже в голову не пришло ему отправить утром сообщение? Хотя мне было плохо, какие там сообщения.
Ищу свой сотовый телефон и вижу более тридцати пропущенных звонков, почти все от Ника. Пару от Патрика и от Джулии.
Перебрасываюсь с Патриком парой сообщений, чтобы узнать, что совещание и без моего участия прошло по плану, после набираю номер Джулии.
– Привет, – хриплю своим простуженным голосом.
– Почему не отвечаешь? – набрасывается она сразу на меня. – Все в порядке?
– Приболела немного, – откашливаюсь, прочищая горло.
– Ох, подруга, ты что разболелась? – взволнованным голосом говорит Джулия, начиная включать режим мамочки. – Может мне приехать? Как ты там справляешься?
– Джулс, сколько вопросов. Успокойся, все со мной в порядке, – хихикаю, вся сжимаясь от головной боли.
– Вы только посмотрите, она еще и смеется. Стел, что смешного? – ага, режим мамочки уже на полную катушку. – Мало того, что больная, так еще совсем одна, без сил, как ты одна справишься? Нет, мы точно с девочками уже едем.
– Джулс, перестань. Со мной все в полном порядке. Тем более, что я не одна. Недавно приехал Николас, он обо мне позаботится.
– Ну, слава Богу! Послушай, этот парень просто мечта любой женщины, и ты еще чего-то сомневаешься. Я с тебя балдею, – говорит она завороженным голосом.
– Как там девочки? – быстро перевожу разговор на другую тему.
– Смотрят мультики и блинчики лопают, – слышу отдаленные звуки работающего телевизора. – Девочки, – кричит Джулия, – скажи Стелле «привет!».
«Привет!», – раздаются голоса хором на заднем плане.
– Мамочка, – слышу внезапно в трубке. – Как твои дела?
– Привет, мое сокровище, все хорошо. Как ты проводишь время? – спрашиваю дочь.
– Мы сегодня целый день мультики смотрим, представляешь? – у меня расплывается улыбка на лице, когда я слышу, что у моего ребенка радостный голос, а это значит, что у нее все хорошо.
– Молодец детка, только не донимайте тетю Джулию, хорошо? – включаю строгого родителя.
– Ладно, мамочка, – соглашается она. – Я люблю тебя!
– И я тебя, солнышко, – за эти пару дней я безумно соскучилась по своему ребенку. – Передай Анне Мей привет.
– Окей, – говорит она, совсем как взрослая. – А ты передай привет Николасу!
У меня округляются глаза, что она говорит это.
– Конечно, малышка.
* * *
Весь вечер и следующий день Николас не отходит от меня, откладывая свои дела и направив все свои суперсилы на мое выздоровление. Он даже привозит знакомого врача, который выписывает мне антибиотики, способные помочь в скорейшем выздоровлении.
После визита врача я настаиваю, что со мной все в порядке и Нику необязательно весь день возиться со мной, но он ничего не хочет слышать. Я просто вынуждена ему уступить, потому что меня безумно радует, что в моей жизни есть человек, способный позаботиться обо мне. И этот человек не мой родственник, не моя подруга, а мужчина, который по доброй воле хочет быть рядом со мной. Он ведь ничего не просит взамен, только взаимности.
Я не хочу, чтобы Ник подхватил от меня вирус, поэтому настаиваю, чтобы он спал в гостевой спальне. Он со мной соглашается, демонстрируя свою разумную сторону.
Перед сном он приносит мне горячее питье и присаживается на край кровати. Николас снова гладит меня по волосам и все никак не идет спать, отчего у меня закрадывается сомнение, что он хочет о чем-то поговорить.
– Стел, я подумал…., – начинает он говорить и заикается, опустив глаза вниз. – Может, нам стоит съехаться? Что думаешь? – поднимает на меня свой вопрошающий взгляд. Я, наверное, в данный момент выгляжу смущенной, озадаченной, потерянной. Я ожидала разговора о чем угодно, только не об этом. Почему ему пришло в голову сделать столь серьезный шаг?
– Не думаю, Ник, что это хорошая идея, – неотрывно смотрю на него, кажется, даже не моргаю.
– Почему? Я и так практически все ночи остаюсь у тебя, мы поладили с Райли. Почему ты не хочешь? – сыплет он аргументами, и я не могу с ним не согласиться.
– Дело ни в том, что я не хочу этого, – начинаю я заводить свою любимую пластинку.
– А в чем тогда? – он становится слишком напористым.
– Я… мне…просто не готова…и…, – мямлю я словно пятилетка, хотя, вероятно, моя дочь точно бы нашла что сказать, но не я в данную секунду.
– Не надо оправдываться, Стел! – прерывает он мою невнятную речь. – Я просто прошу быть вместе со мной и ничего не прошу взамен, пойми это.
– Я пока не могу, – честность, только честность. Это всегда срабатывало.
– Милая, прошу, не отказывайся сразу. Обещай, что хотя бы подумаешь над моим предложением. Ладно? – касается он ладонью моей щеки, поглаживая её своими пальцами.
– Обещаю, – говорю сразу же, не успевая ничего обдумать или взвесить. Я понимаю, что вселяю в него надежду на то, что наше совместное проживание однажды станет реальностью. Вот только я не знаю, готова ли я к этой предстоящей реальности. И вообще, возможно ли к такому быть готовым или иногда стоит дать возможность случайности внести лепту в свою жизнь?
Ведь жизнь не может идти строго по плану, иначе это не жизнь, а роботу подобное существование.