Лайка

Никита отвел взгляд в сторону и задумался.

– Я уже как-то говорил еще во время первого совместного прибытия сюда, что когда я прохожу через портал, то самым непостижимым образом эта субстанция, как вы выразились, меня переодевает. – Никита устало покачал головой. – И поэтому и получается, что я не могу пронести в ту сторону абсолютно ничего. Когда я туда захожу, то перестаю чувствовать свое тело, вернее, ощущаю некое легкое покалывание, и даже вроде бы я иду сам, но до сих пор в этом не уверен: меня будто бы несет течением на ту сторону. В самом таинственном зале я оказываюсь в смешном комбинезоне серебристого цвета и к тому же босиком. Также до сих пор я с уверенностью не могу сказать: мое тело с этой стороны и с той – это одно и то же, или для того, чтобы иметь способность перемещаться своим фантомом в любую точку Вселенной мне временно дается его дубликат? Что характерно, там, в том таинственном зале, мне не хочется ни по малой, ни по большой нужде в течение всего пребывания, сколько бы долго оно не длилось. Правда, чувство голода и усталость дают о себе знать вполне ощутимо, когда я там засиживаюсь… – Никита открыл было уже рот, чтобы сказать, мол, а спиться там еще лучше, чем в тоннеле, но про это решил промолчать. – Хотя, как бы я ни приглядывался, по крайней мере, копия абсолютно идентична оригиналу… Ну, а в общем, думать – думал, да разве что-то можно объяснить? Вы же сами видели этот портал! Я просто привык к своей роли и уже ничего на этот счет не думаю – работаю и все…

Следующим утром вертолет за Ситниковым прилетел также, как и накануне, к одиннадцати часам. К радости Сереги борт был загружен чуть ли не под завязку разными коробками и мешками, которые он лихо загрузил в приготовленные им заранее сани от снегоходов и быстро оттащил за сауну на сортировку.

– С таким помощником ты тут точно не пропадешь, – кивнув в сторону Сереги, который затараканивал в это время свой драгоценный груз в бытовку, рассмеялся Константин Георгиевич, еще раз, на прощанье, протянув руку Никите. – Что ж, дорогой ты мой, до свиданья! Буду надеяться на прорыв в твоих делах…

Проводив вертолет вплоть до того момента, когда он скрылся за увалом холма за родником, Никита зашел в дом и долго стоял в задумчивости перед макетом солнечной системы. Потом он сел за стол и, включив ноутбук, открыл программу, про которую говорил Серега. Попутно он внимательно изучил текстовое сообщение от Агаева, где он давал рекомендации от Пинто-Волкова по оптимизации его поисков. Проштудировав письмо, Никита заметил про себя, что, по видимому, Валера каким-то образом завуалированно объяснил этому спасенному им астрофизику, что у них есть в арсенале способ наблюдать за космосом с любой точки солнечной системы. Иначе как бы тот мог посоветовать, находясь в здравом уме, караулить астероид, находясь возле Юпитера ниже плоскости эклиптики на определенном расстоянии, которое примерно определялось в угловых размерах этой планеты. «Оказывается, все так просто! – подумал Никита, сразу сообразив, как надо действовать. – Странно, что я сам сразу не додумался до этого: наблюдать со стороны под углом в девяносто градусов – это же самый результативный способ обнаружить быстролетящий объект! А я пытаюсь найти его, двигаясь на встречном курсе по его траектории, – что может быть глупее этого?!»

Следующую неделю Никита осваивал, почти не вылезая из тоннеля, эту тактику. Он примерно для себя даже посчитал, в какую сторону и как ему надо переместиться, следя при этом за угловыми размерами Солнца и Юпитера, чтобы иметь больше шансов на встречу с этим загадочным и неуловимым астероидом Икс. Правда, никаких результатов в итоге так и не удалось достичь, но постепенно Никита начал чувствовать толику уверенности, что след все-таки где-то должен быть уже совсем рядом.

На восьмой день он, еле живой от усталости, выполз чуть ли не на четвереньках из тоннеля наверх и завалился на диван в зале. Серега, который что-то жарил на плите (по звуку – картошку), услышав шорох, заскочил в зал и, увидев его, и в каком он состоянии, тут же стал накрывать небольшой столик возле его изголовья, на котором стоял ноутбук.

– Я сейчас подойду в столовую, – сказал Никита, – вот только отдышусь немного. Там мы вместе и поужинаем.

Серега застыл на минутку, соображая, что ему предпринять.

– Я на всякий случай затопил сауну, – заботливо сообщил он. – Может, от пара немного тебя отпустит, дядя Никита? А я тебе к тому времени мясо с картошкой запеку.

Никита тяжело привстал и сел на край дивана, опустив голову и облокотившись на свои колени.

– Вот как получается: раньше был охотником на соболя и немало преуспел на этом поприще, а теперь вот стал охотиться на астероиды, рыская по просторам космоса. – Он поднял голову и устало улыбнулся. – Не зря вся наша операция получила кодовое название «Лайка»…

В окне появилась морда Рекса, на которого через стекло падал свет сбоку от светильника из прихожей, и от этого итак лукавый его вид приобрел совсем уже комическое выражение, словно он специально встал на задние лапы, забравшись на сооруженный Серегой для него постамент, и заглянул в окно, чтобы потешиться над своим хозяином.

– Жаль, что его с собой нельзя туда взять, – сказал Никита и кивнул в сторону пса. – А то он ничего не делает, а ест самый дорогой импортный собачий корм. Зря ты, Серега, заказываешь ему мешками эту еду: ему и щучьи головы с разными мослами очень даже ничего идут. Того гляди, разжиреет, валясь в своем комфортном катухе и совсем нюх на охоту потеряет…

– Ну, Слава Богу, дядя Никита, что ты пришел в себя, – произнёс Серега с легким выдохом, словно до сих пор задерживал дыхание, – а то я испугался немного ажно от твоего состояния: вот лицо даже твое от вида Рекса посветлело, а был каким-то зеленоватым до этого. А ты говоришь, что он зазря свой корм ест! Ты неправ: он тут заместо зарядника для бодрости духа – разве не так?

После сауны, в которой Никита понежился больше часа, вываливаясь из парилки, весь мокрый от пота, в мягкий свежий сугроб и забегая обратно – и так раз пять, он вернулся в дом бодрым и полностью перезагрузившимся.

На столе стояло керамическое блюдо, от которого шел такой вкусный аромат, что у Никиты, который в последние дни, как, впрочем, и сегодня, только завтракал, потекли слюни.

– Мне Константин Георгиевич привез старую кулинарную книгу, причем предупредил, что с возвратом, – сказал Серега, накладывая горячую запеканку из овощей с мясом в какой-то беловатой студенистой заливке сверху, – и вот по рецепту из той книги сегодня приготовил ужин. Тут мясное рагу, жареная картошка, слой жареных баклажанов и соус бешамель с сыром…

– Ну, что же, дорогой товарищ Кокарев, я от лица Службы внешней разведки России присваиваю тебе одну звезду Мишлена, – съев изрядную порцию из своей тарелки, похвалил Никита Серегу. – Очень вкусно! Я бы сказал даже, что просто восхитительно! Спасибо тебе за сауну и спасибо тебе за такой вкусный ужин! – Он съел еще несколько ложек. – Я думаю, что за твой труд тебя вполне будет честно наградить отпуском на пять дней, – ты как на это смотришь? И Рекса возьми с собой, а то он тут без меня с голоду помрет.

Занимаясь целыми днями только поиском астероида, Никита иногда все же заглядывал к своим «подопечным». Правда, за последнюю неделю кроме Алекса, который почти весь месяц неотлучно пробыл на острове Мелвилл, он по разведанным адресам не видел никого. По крайней мере, в те промежутки времени, когда он мимоходом осматривал на наличие кого-нибудь в особняках. Жизнь, конечно же, кое-какая теплилась: работала немногочисленная прислуга в домах; приезжали, по всей видимости, члены семей, за которыми можно было понаблюдать, если было бы много времени, – но те, которые интересовали Никиту, на время исчезли из поля зрения. Впрочем, ему было дано указание, что главная задача на данный момент – найти астероид. Ну, и еще не пропустить отчет Макса…

В день отъезда Сереги, на своей усадьбе появился Боб. Вернее, Никита пробрался к ним уже вечером по местному времени. У Боба, должно полагать, отмечали какой-то семейный праздник, так как в доме было приличное количество гостей, причем разновозрастных, но при этом нельзя сказать, что их было уж очень много. Никита особо не вглядывался, стараясь понять, кто есть кто среди новых лиц, попавших впервые в его поле зрения, но навскидку можно было догадаться, что к отцу собрались дети с семьями в полном составе. Наконец, появился и зять, а то Никита уже про себя решил было, что дочь и внук Боба живут у него после развода. Еще двое мужчин, высоких и статных, некоторыми чертами лица похожими на Боба, очевидно, были его сыновьями. Никита решил про себя, что если его «старый знакомый» объявился, значит, вполне возможно, что даже завтра появится и Макс, которого он также немного потерял из виду за последнюю неделю, зная, что тот все равно перед своими вдохновенными днями сумасшедших расчетов должен пожаловать к Бобу. Поэтому он решил до ночи отдохнуть, чтобы с утра по местному времени вернуться сюда назад.

В десять часов по горному времени Америки в особняке Боба в самом разгаре было прощание семейств детей с отцом и дедом. Чтобы не терять попусту время на бессмысленное созерцание этого длительного процесса, Никита совершил, уже ставшее чем-то немного ритуально-привычным, обход своих точек наблюдения, и, не зафиксировав никаких событий, достойных внимания, немного отдохнул на полу в таинственном зале, а затем вернулся назад к Бобу.

К трем часам в его особняке кроме хозяина и трех-четырёх слуг, убиравших помещения после гостей, никого не осталось. Сам же Боб находился в своем кабинете возле библиотеки и, разложив перед собой какие-то старые тетради и блокноты, внимательно изучал их, время от времени делая то ли выписки из них, то ли какие-то необходимые замечания. Судя по тому, что дверь вмурованного в стену довольно большого сейфа была чуть приоткрыта, Никита сообразил, что все эти старые записи хранят в себе довольно много интересного и важного.

Минут через сорок на взлетную полосу приземлился самолет, а еще через пятнадцать минут в кабинете у Боба уже сидел Макс собственной персоной. Никита надеялся, что у Боба на встрече с ним будет еще кто-то, как месяц назад, но на этот раз прилетел только Макс.

Беседа на этот раз продлилась буквально минут двадцать, и Никите даже показалось слишком странным такая бессмысленность этой встречи. Правда, кроме отчета Макса о том, что за прошедший месяц все шло по плану, Боб в самом конце проинформировал его о важном мероприятии, которая должна произойти в середине апреля.

– Ко мне приедут несколько человек, которые будут руководить некоторыми мероприятиями в Европе и Азии после того, как наше событие произойдет, а для них наступит день «Д». – Боб строго посмотрел на своего гостя. – Никаких записей не надо. Вы расскажете им во вступительной части о движении астероида на завершающем этапе, а потом подробно опишете ту картину, которая должна появиться вследствие его воздействия на Россию и Китай. Тогда мы проинструктируем тебя о неких важных аспектах, которые ты должен будешь знать при переходе управления на ваш центр и о конкретных действиях на конечном этапе нашей операции, включая и момент, если что-то пойдет не так.

Макс кивнул и, попрощавшись, вышел из кабинета.

Следующие два дня он, почти под непрестанным наблюдением Никиты, снова, как месяц назад, занялся своими исступленными расчетами и выкладками. Никита, по разъяснению Агаева, которому данную гипотезу подсказал Пинто-Волков, уже знал почти наверняка, что в первый день Макс перепроверяет соответствие движения астероида теоретическим вычислениям, которые он же сам и делал месяц назад. На следующие день-два он уже, удостоверившись, что все сходится идеально, начинает расчет на будущие тридцать дней. И напрашивался вполне логичный вывод, что он в итоге должен в самом конце постоянно перепроверять основные итоговые показатели: дату времени «Д», как назвал ее Боб – вход астероида в атмосферу Земли в определённой ее области. Никита осознавал, что, по всей видимости, в прошлый раз он элементарно проглядел этот момент.

Когда Никита спонтанно обмолвился в разговоре с Агаевым про план «Б», он до того момента ни разу про этот запасной сценарий конкретно не задумывался, но почему-то сказав про него, ему в голову тогда пришла мысль, что он может быть связан исключительно с Максом. Никита словно чувствовал в этом человеке некое сродство душ и характеров: охотник-одиночка, абсолютно целеустремленный и с пренебрежением относящийся к комфорту… Макс был человеком-загадкой, и его личность постоянно приманивала внимание Никиты. Поэтому он, не отдавая в полной мере себе отчет – зачем он это делает, – три недели тому назад на всякий случай довольно долго – в течение нескольких дней – следил за его не менее загадочным мажордомом Ронни, которого на самом деле звали Рональд Росс. Этот Ронни напомнил Никите Серегу: также как и он, помощник Макса был словно его тенью, готовый прийти ему на помощь или исполнить его волю в любое время дня и ночи. И также подобно Сереге, отдыхал Рональд только с разрешения Макса, когда тот улетал в Гренландию на свою базу «Арес» или еще куда по делам на несколько дней. Все остальное время он находился возле своего шефа круглосуточно. Конечно, у Сереги забот было на порядок больше, чем у этого Росса, но его работа в целом была не менее напряженной в психологическом плане.

Жил Ронни вместе со старой матерью в собственном доме в городке Риджвуд, который находился примерно в сорока километрах на север от Манхэттена. Судя по тому, что в комнате у него по бокам камина висели два фото, где Ронни был запечатлен вместе с женщиной и мальчиком лет трех в одном и он же лет восьми в другом, Никита предположил, что он, возможно, в разводе со своей женой. Проверять это свое заключение у него не было времени, да и эта гипотеза не имела никакого отношения к главному его делу.

Никита, боясь признаться самому себе в столь дерзком замысле: встретиться с глазу на глаз с Максом, – шестым чувством ощущал, что такое событие возможно только через Ронни. Да и то гарантий на успех не было никаких: внушительная охрана из двух групп, которые подчинялись разным начальствам и параллельно следили друг за другом, отсекала любую попытку приблизиться к Максу кому бы то ни было. Поэтому он, также как и Никита, находился в центре самого огромного мегаполиса почти как сибирский охотник на своем участке в тайге.

Наблюдая в течение четырех дней за работой Макса, Никита волей-неволей постоянно возвращался мысленно к разговору с Константином Георгиевичем о том, какие действия со стороны России в состоянии помешать этому самому Максу успешно завершить свою операцию. Почему то Никита был почти уверен, что Президент во время открытия Олимпиады китайцев ни о чем не проинформировал. Косвенным доказательством тому было молчание со стороны Ситникова. Не было никаких сообщений и от Агаева, кроме лишь послания о том, что он появиться у них вместе с Константином Георгиевичем. А так как пока у самого Никиты не было никаких положительных сдвигов в деле по поиску астероида, молчал и он сам.

Никита со страхом ожидал приезда Ситникова с Агаевым перед окончанием Олимпиады в Пекине. И дело было вовсе не в том, что вместе с ними мог появиться Президент, – он понимал, что это будут последние дни перед началом грозного периода в жизни всего мира. И было совершенно неясно, что для России опаснее: вынужденное вступление в эту фазу противостояния с западным миром или же летящий к Земле астероид – и то, и другое несли в себе потенциальную угрозу самому существованию страны. И до появления директора СВР оставалось примерно две недели – две недели мирной жизни.

Через пять дней к вечеру вернулся Серега. Рекса снова с ним не было, как и в прошлый раз. Никита к этому времени уже подготовил для отправки высмотренные таблицы Макса, но прежде собирался перепроверить их с теми данными, которые подготовит Афина. Алекс и Гарри уже ждали ее в Новой Зеландии, а сама она должна была появиться у них на следующий день: Афина запланировала вылет в четыре утра по местному времени, и следовательно, Никите в четыре утра по красноярскому надо было приступить к своей работе.

Хотя Никита довольно хорошо запоминал числа, ему пришлось изрядно попотеть предыдущим днем, чтобы скопировать результаты вычислений Макса целиком, а не только до двух значащих цифр после запятой. Для этого он принес бумагу, ручку, диктофон и маленький столик из комплекта нового дома и все это расставил-разложил загодя возле портала. Когда Макс стал готовить свой отчетный документ, он записал их не сразу, а перепроверяя их по нескольку раз уже после того, как он и в процессе своих вычислений итак их анализировал на предмет каких-либо ошибок на каждом этапе. Поэтому времени у Никиты было достаточно для того, чтобы запомнив часть, выйти через портал в тоннель, там записать эти числа, одновременно выговаривая их в диктофон, а затем вернуться назад для дальнейшего повторения таких циклов, пока все данные не будут зафиксированы на бумаге и в памяти диктофона. Никита про себя даже удивился, почему он таким способом не записал эти таблицы Макса месяц назад.

Серега с дороги, выгрузив из саней кое-какие вещи, сразу принялся заниматься хозяйством. Никите почудилось, что он, хотя и старался выглядеть внешне спокойным, чем-то довольно сильно озабочен.

– Ты что такой угрюмый вернулся от жены с тещей? – спросил Никита за ужином, который они приготовили общими усилиями. – Что-то не так дома?

– Галка согласилась сюда приехать, и даже весьма обрадовалась! – ответил, нахмурив брови, Серега. – Зачем она тут нужна, дядя Никита? У нас все-таки…

Серега замолк, не зная, как продолжить свою мысль.

– Так ты вроде был же рад, когда я тебе предложил вам жить вместе тут?

– Ну, мне будет неудобно…, – Серега смущенно пожал плечами и опустил взгляд. – Сюда будут приезжать Агаев с Константином Георгиевичем, может, ты вот говорил, сам Президент появиться буквально в конце месяца, а тут мы с Галкой… Одно дело я здесь на службе, и совсем другое дело – семья.

– Вот ты о чем? – засмеялся Никита, догадавшись об истиной причине сумрачного настроения Сереги. – Нашел время из-за такой ерунды настроение себе портить. Хорош же ты будешь, если включишь задний ход, когда сам Ситников выпытывал у меня, мол, где супруга Кокарева? Да и тот же Президент тебе первым пунктом поручил охрану моей персоны, а как ты это собираешься выполнять, если постоянно занят хозяйскими делами, а? Да и рожать ее, дай ей Бог здоровья, отсюда повезут в госпиталь…

– Оно, конечно, так, – согласился Серега, – но я втайне до сих пор надеялся, что она ни за что не оставит свою мать одну в Сайгире…

– Ну, ладно, – с начальственным тоном в голосе перебил его Никита, – это дело уже решеное. Тем более скоро нам привезут второй корпус такого же дома, и наше хозяйство уже будет таким обширным, что тебе трудно будет справляться одному. Да и время сейчас наступает такое, что твои переживания о пустом – просто смешны… Кстати, мне бы самому съездить домой, да, пожалуй, пока не получится… Или же съездить на денек, а?

– Съезди, дядя Никита, – поддержал его желание Серега. – Дорога хорошая! Я по пути в Сайгир в нескольких местах на Нымде сугробы раскидал, а на Енисее так и вовсе на максимальной скорости можно ехать: за день – с утра до вечера – запросто доберетесь. Я вот сегодня выехал в три утра и добрался вполне быстро… Хотя, что это я говорю? – Он осекся, словно бы вспомнив что-то важное. – Думаю, что рискованно сейчас ехать в Сайгир…

– Никак ледокол пробирается? – перебил его Никита.

– Да, так и есть: тетя Таня сказала, что якобы дня через три доберется и до Сайгира. Идет от Игарки…

Никите как-то даже стало легко от этих слов о ледоколе: ему очень хотелось съездить домой, но еще больше он стремился найти астероид. В его положении кататься туда-сюда, пеняя на то, что все равно шансы найти злополучное небесное тело невелики, было бы, как он полагал, довольно безответственно. К тому же погода стояла довольно мягкая по сибирским меркам, и пройди ледокол после того, как он доберется до Сайгира, еще неизвестно, как быстро схватиться лед на Енисее. А если все это затянется на неделю?

– Все же, дядя Никита, тебе бы стоило чуточку отдохнуть, – с ноткой жалости в голосе тихо сказал Серега и грустно посмотрел на него. – Рекс вот ни за что не захотел ехать со мной обратно… Я ему объяснил, что ты, может, задержишься надолго в тайге, а он даже не слушает меня: морду повернет в сторону и глядит куда-то пренебрежительно, мол, отвали, брат…

– В бане не парился я все эти дни, – перебил его Никита, – вот и смахиваю, видимо, со стороны на побитого пса, но, на самом деле, все идет своим чередом, Серега, и мы с тобой свои жалованья получаем не зря.

На следующее утро, после недели пасмурной, но теплой погоды, прояснилось, и к одиннадцати часам, когда Никита поднялся из тоннеля после семичасовой вахты в таинственном зале, на глянцово-голубом небе не было ни единого облачка. Поджидавший его возвращения Серега кинулся было срочно греть заранее приготовленный сытный завтрак, но почти одновременно с появлением Никиты, словно бы заранее кто-то синхронизировал события, за окном послышался гул приближающегося вертолета.

Никита точно как будто бы знал, что все так и должно происходить: он достал из шкафа возле дивана кожаную папку и стал туда складывать листки из рюкзака, который он часто брал с собой «на работу».

В это время площадку возле избушки уже садился небольшой двухместный вертолет.

– Серега, на вот, отнеси вот это Фуралеву, – сказал Никита, протягивая ему папку, – и, смотри, держи крепко, а то сдует потоком от винтов. Мне приказано не мельтешить в целях безопасности… Вот, видишь, – это он приоткрыл дверцу и машет рукой.

Двадцать первого февраля Никита провел день в обычном режиме. Вернулся на базу он в седьмом часу. Уже подъезжая на велосипеде к выходу, Никита с сожалением задумался о том, что Константин Георгиевич так и не смог прибыть к нему, хотя умом он понимал, что смысла никакого в этом длинном вояже сюда для Ситникова не было. И Агаев как-то туманно, что не было свойственно ему, сообщил три дня назад, что возможно в скором времени он появится у них.

День этот выдался, можно сказать, в какой-то степени предвестником того, что все идет на самом деле в правильном направлении. Дело в том, что Никита все пробовал и пробовал разные способы поиска. Вроде бы, какие могут способы разведки в абсолютно темном бесконечном пространстве космоса, где невозможно даже определить свое местонахождение. Но он все же шестым чувством стал улавливать свои примерное месторасположение, ориентируясь на самую ближнюю планету – Юпитер, на Землю и, естественно, по Солнцу. Но самое сложное было в том, что Никита никак не мог почувствовать свою скорость движения при поиске злополучного астероида. Чтобы найти его, надо было находиться как можно ближе к нему, а если так, то и двигаться было необходимо со скоростью астероида. Когда небольшое по размерам космоса тело двигается со скоростью больше чем сорок километров в секунду, увидеть его в неподвижном состоянии можно только с немыслимо большого расстояния, откуда в свою очередь просто невозможно разглядеть такой малый объект. И вот сегодня Никита смог почувствовать, как можно двигаться боком с любой скоростью, манипулируя и своим телом, и своей волей, и легонько двигая невесомые цилиндры. И почти сразу обнаружил двигающийся совсем по другой орбите, чем его искомый объект, какой-то довольно большой астероид, размером примерно с пятьсот метров. Потом, переместившись к Сатурну, где концентрация таких тел была больше, специально потренировался, чтобы закрепить свой навык. И теперь, хотя и вымотанный и уставший, он возвращался с еле ощутимым, но все же чувством настоящей надежды, что миссия по обнаружению искомого астероида таки все же возможна…

Никита прошел через свое комнату-кабинет в зал и первое, что бросилось ему в глаза – это были два пустых кофра, которые лежали на диване возле усеченного макета солнечной системы. Один из них был точно от какой-то винтовки, причем новоявленный: подобный кофр на базе был только у специальной снайперской винтовки, но тот был короче. Второй кофр был вовсе неизвестно от чего: похожий на небольшой ящик, но очень прочный на вид, – видимо, там перевозили довольно ценную вещь. Два этих предмета явно означали то, что прилетел-таки Валера и, причем снова притащил для Сереги новое вооружение.

На улице было уже довольно темно. Никита, несмотря на голод, прошел мимо кухни, где пахло чем-то довольно вкусным, и вышел на улицу, решив, что Серега и Агаев находятся в бытовке. Но там было пусто. Вдруг где-то ниже по течению Нымды, со стороны охотничьей избушкой, таежную тишину нарушил приглушенный звук выстрела, через несколько секунд, похожий на эхо, послышался еще один выстрел. Своим охотничьим инстинктом Никита определил для себя, что Агаев с Серегой отъехали от базы примерно на полтора-два километра и там тренируются ночной стрельбе. Несмотря на отсутствие ветра, Никите стало зябко, и он зашел обратно в дом. Он поужинал не спеша и, в ожидании возвращения Валеры с Серегой, прилег на свою кровать и почти сразу уснул.

– А вот и наш король нибелунгов почивает! – услышал Никита сквозь сон голос Агаева и, находясь в состоянии дремоты, удивленно подумал про себя, мол, как это он тут появился так внезапно?

– А впрочем, я неправ, – продолжил Валера, укладывая тепловизионный прицел в футляр, – ты у нас не нибелунг, а Зигфрид, пожалуй.

Никита, не понимая совершенно, о чем толкует Агаев, привстал с кровати и посмотрел на часы.

– Вот как! – воскликнул он. – Лежал я, обдумывая сегодняшнее свое дежурство, и незаметно так проспал почти целый час.

Никита вскочил с кровати и, пожав протянутую руку Валеры, чуть приобнял его левой рукой.

– Рад, что хотя бы ты соизволил навестить нас, – сказал он, как бы изображая легкую досаду.

Агаев в ответ как-то странно замахал рукой и, ничего не ответив, отогнул уголок простыни вместе с одеялом и уселся на край кровати Никиты. Он опустил голову и просидел так с минуту, пока Никита сходил на кухню и выпил стакан воды.

– Все не так просто, друг ты мой дорогой, – глухо выдохнул слова Валера и затем сделал глубокий вдох. – Ты поужинал? – Никита растерянно кивнул головой, мол, причем тут мой ужин? – Я вот вам привез еще одну новую снайперскую винтовку и ночной прицел к ней… Да, я Сереге сказал, чтобы он нас не беспокоил до утра – у нас будет снова долгий разговор, думаю… Я сейчас попью чаю, и мы с тобой начнем, может даже, попивать что-нибудь покрепче – посмотрим.

В голосе Агаева, как бы он ни пытался выглядеть абсолютно спокойным и невозмутимым, Никита своим охотничьим слухом явно уловил глубинно душевное раздражение и недовольство, – и он вполне понимал, из-за чего у того такое именно настроение. Никите в какой-то степени стало немного неловко из-за того, что он соприкоснулся, как бы скрытно найдя брешь в суровой ауре боевого офицера, к его обнаженным нервам и все подслушал. Он даже про себя улыбнулся, предположив, что сам начинает впитывать свойства таинственного зала.

Его мысль оборвалась на резком грохоте, словно небольшой взрыв, из кухни, куда Валера направился пить чай. Сперва Никита подумал, что там Агаев что-то уронил на пол, но вылетевший из открытой двери кухни прямо на середину зала почти до дверей в комнату Никиты обломок фарфорового бокала с ручкой дал понять, что на самом деле все не так просто. Он стал ждать, что будет дальше. Прошло минуты три в полной тишине. Потом из кухни послышался тяжелый вздох, и к осколку от разбитого бокала подошел Валера с веником в одной руке и, подобрав его, как бы нисколько не обращая внимания на Никиту, ушел обратно. Затем до Никиты донеслись дребезжащие звуки обломков разбитой посуды, сметаемого веником. Еще через минут пять в дверях кабинета появился Агаев и спокойно провозгласил:

– Ну, вот и попил я чай, и на душе стало тихо и спокойно, как и должно быть – так что, теперь можно и перейти к нашему долгому ночному разговору. Как успехи у тебя, Никита? Есть сдвиги в поиске черного кота, то бишь черного астероида, в черном-пречерном бесконечном пространстве космоса?

Никита, усевшись удобнее на своей кровати, кратко отчитался в виде почти эссе о своих действиях за последние дни. Агаев все, что он повествовал в данный момент, знал уже и так, но надо было немного его заболтать, чтобы он успокоился. Уже в конце, Никита довольно пространно рассказал о том, как он научился управлять своим манипулятором в таинственном зале и как буквально сегодня впервые смог засечь для пробы небольшой астероид между Юпитером и Сатурном.

– Я даже раньше как-то не обращал внимания на то, что находясь как бы на движущемся объекте, ручки сами принимают некоторое иное положение независимо от меня, – задумчиво резюмировал свой рассказ Никита. – Все это очень сложно объяснить, но хочу сказать, что теперь я научился примерно чувствовать свою скорость бокового передвижения через положение управляющих цилиндров…

– Да, это все очень замечательно, – немного с иронией в голосе произнес Валера. – А ты там у себя в космосе еще инопланетян не встретил?

Никита осекся и с удивлением посмотрел на Агаева.

– Только их нам не хватало до кучи, ага! – недовольно пробурчал Никита, а затем ласково добавил: – Что с тобой, Валера?

– Со мной все нормально, вот только ракет ни у нас, ни у китайцев, ни даже у американцев, если бы получилось выкрасть, – попросту в данный момент таких, как нам надо, нет, оказывается. Эти твои подопечные все предусмотрели. Все! Представляешь? Так что, помощь инопланетян очень бы нам сейчас пригодилась… Нужна очень мощная ракета, чтобы разогнать наш аппарат так, чтобы он мог догнать и сесть на злополучный астероид. Если бы начали этим заниматься хотя бы года три назад, можно было бы с помощью гравитационных маневров разогнать до таких бешеных скоростей, но времени у нас опять же нет. В лоб пуляться – попробуй, попади! Видимо, Тот, кто приготовил для тебя тоннель, таки должен сам сбить этот нехороший объект… Перед поездкой в Китай Президент пообщался с двумя людьми из космической отрасли, и вот я тебе сообщаю неутешительные их слова.

Никита понимающе закивал головой, хотя внутри он почувствовал, как что-то тяжелое стало давить так, что перехватило дыхание.