Эдинбург – Москва. Лиловый вереск среди лип и берез. Из цикла «Истории бессмертное движение»

Если кого-то не слишком впечатлили цифры о исполинских габаритах основной российской крепости (мол, туристические справочники норовят поразить броскими фактами), попробуем обратиться к взгляду строгого, даже порой неблагосклонно настроенного к России иностранного гостя. Вот что писал в книге «Россия в 1839 году» французский маркиз Астольф де Кюстин: «Знаете ли вы, что такое стены Кремля? Слово „стены“ вызывает в уме представление о чем-то слишком обыкновенном, мизерном. Стены Кремля – это горный кряж. По сравнению с обычными крепостными оградами его валы – то же, что Альпы рядом с нашими холмами. Кремль – Монблан среди крепостей. Если б великан, именуемый Российской империей, имел сердце, я сказал бы, что Кремль – сердце этого чудовища. Его лабиринт дворцов, музеев, замков, церквей и тюрем наводит ужас. Таинственные шумы исходят из подземелий; такие жилища не под стать для нам подобных существ. Вам мерещатся страшные сцены. И вы содрогаетесь при мысли, что сцены эти не только плод вашего воображения. Раздающиеся там подземные звуки исходят, грезится вам, из могил. Бродя по Кремлю, начинаете верить в сверхъестественное» (из статьи москвоведа Леонида Видгофа «Кремль – сердце чудовища», 12.06.2015 г.).

Не слишком, согласитесь, комплиментарно. Но вот другой абзац из книги, так ненавидимой Николаем I, пожалуй, искупает многое: «Случалось ли вам, приближаясь к суше какого-либо порта Ла-Манша или Бискайского залива, увидеть мачты судов, стоящие за прибрежными дюнами? <…> Точно такое же впечатление произвела на меня Москва, когда я впервые ее завидел. Огромное множество церковных глав, острых, как иглы, шпилей и причудливых башенок горело на солнце над облаками дорожной пыли. Чтобы ясно представить себе все своеобразие открывавшейся передо мной картины, надо напомнить, что православные церкви обязательно заканчиваются несколькими главами. Прибавьте к этому, что главы церквей отличаются поразительным разнообразием форм и отделки, каждая увенчана крестом самой тонкой филигранной работы. Постарайтесь вообразить себе такую картину, которую даже нельзя передать красками, а не то, что нашим бедным языком. Игра света, отраженная этим воздушным городом, – настоящая фантасмагория среди бела дня, делающая Москву единственным городом, не имеющим себе подобного в Европе» (Там же)…

Продолжим. Кремль – это еще и уникальный ларец с бесценными сокровищами. В знаменитых музеях Московского Кремля – Оружейной палате и Алмазном фонде находятся веками хранившиеся в царской казне и патриаршей ризнице древние государственные регалии, парадные церемониальные атрибуты России, шедевры ювелирного искусства XVIII – XX веков, а также редкостные самородки и драгоценные камни исторического и художественного значения.

Поистине это зрелище для тех, кто не страшится быть ослеплён невероятным сочетанием роскоши и совершенства форм. Чего стоит одна Большая императорская корона, изготовленная придворным ювелиром Экартом и бриллиантовых дел мастером Иеремией Позье для коронации императрицы Екатерины II в 1762 году. Царский венец, который стал главным атрибутом при церемонии возведения на престол Екатерины Великой и всех последующих самодержцев России, украшен 4 936 бриллиантами, оправленными в серебро, и увенчан большим красным камнем из рубиновой шпинели. С царской короной готовы, пожалуй, посостязаться и самые знаменитые бриллианты сокровищницы Кремля. Это алмаз «Орлов» весом 189,6 карат, считающийся одним из самых крупных черных бриллиантов в мире. В паре с ним по изяществу – алмаз «Шах» весом 88,7 карат, подаренный Великими Моголами Николаю I «во искупление» убийства в 1829 году в Тегеране дипломата и драматурга А. Грибоедова.

Но, возможно, главные российские сокровища располагаются не над землей – за бронированными стеклами и хитроумными замками, а внизу – в кремлевских подземельях. «История» древнеримского историка Тита Ливия в 142-х книгах, «Жизнь двенадцати цезарей» и «История» его соотечественников Гая Светония и Публия Корнелия Тацита, «Комедии» древнегреческого драматурга Аристофана, «De republica» и 8 книг «Historiarum» знаменитого оратора и неутомимого охранителя римского республиканского строя Марка Туллия Цицерона – это только малая часть длинного списка бесценных манускриптов, составлявших основу «Либереи» – знаменитой библиотеки Ивана Грозного (объем которой специалисты оценивают в 800 томов).

Согласно легенде, книжное собрание византийских императоров после падения Константинополя в 1453 году сначала было вывезено в Рим, а затем в качестве приданного византийской царевны Софьи Палеолог, выданной замуж за московского князя Ивана III, переместилось в Москву. Известный любитель книжной премудрости, Иван Грозный библиотеку изрядно пополнил, а в 1570 году пригласил для перевода старинных книг протестантского пастора из Дерпта Иоганна Веттермана. Последний, как свидетельствует «Ливонская хроника» Франца Ниенштедта (XVI век), говорил, что книги «Либереи», «как драгоценное сокровище, хранились замурованными в двух сводчатых подвалах».

Исчезновение библиотеки Ивана Грозного обычно относят к периоду после 1571 года, когда государь «удалился от мира» в Александровскую слободу. С тех пор богатейшее книжное наследие властителей Константинополя и России ищут уже четыре столетия. В 1718 году пономарь Конон Осипов пытался добраться до подземелья с манускриптами через потайной подземный ход из Тайницской башни. В конце XIX века поисками «Либереи» занимался директор Исторического музея князь Николай Щербатов. В 1933 году с разрешения комендатуры Кремля раскопки были продолжены советскими археологами. В 1935 году по непонятным причинам поиски были приостановлены, хотя появились проблески надежды: специалисты обнаружили белокаменный ход под Кремлем из угловой Арсенальной башни через среднюю Арсенальную башню до Арсенала…

Секрет таинственной московской «Либереи» до сих не разгадан. Может, повезет энтузиастам-археологам в XXI веке…

1.3. Культурные пересечения Эдинбурга и Москвы

А теперь отвлечемся от главных архитектурных достопримечательностей Эдинбурга и Москвы. Вот еще целый ворох жемчужных культурных пересечений обеих столиц.

Оба города стали сценической площадкой для героев двух самых главных, пожалуй, мистических романов ХХ века. С конца 1920-х годов вплоть до своей смерти (1940 г.) Михаил Булгаков писал свой феерический роман «Мастер и Маргарита», персонажи которого органично существуют и перемещаются по знакомым адресам российской столицы. В Эдинбурге в период с 1990 по 1997 гг. Джоан Роулинг написала книгу «Гарри Поттер и философский камень» – первый из серии романов о юном волшебнике. Основанное в 1628 году учебное заведение Джорджа Хериотта для детей-сирот в центре столицы Шотландии вдохновило писательницу на создание образа школы колдовства «Хогвартс», где учился магическому мастерству главный герой романа.

Московские мастера сцены и музыканты не раз становились участниками крупнейшего на планете Эдинбургского международного фестиваля искусств. В 2012 году «Лаборатория драматического искусства» Дмитрия Крымова показала здесь спектакль «Сон в летнюю ночь» по комедии Уильяма Шекспира и завоевала единственную награду фестиваля в категории «сценические искусства» – премию The Bank of Scotland Herald Angel. В 2016 году на театральных площадках Эдинбурга свою интерпретацию шекспировской пьесы «Мера за меру» показал Московский драматический театр им. Пушкина. В том же году музыканты Российского национального оркестра исполнили для эдинбургских любителей классики Концерт №25 для фортепьяно с оркестром В. Моцарта, отрывки из оперы М. Мусоргского «Сорочинская ярмарка» и Вторую («Малороссийскую») симфонию П. Чайковского.

Есть примечательный факт и для любителей cinématographe. В Эдинбурге и Москве жили и работали два актера, сыгравшие в кино роли двух самых знаменитых агентов спецслужб.

Уроженец Эдинбурга Томас Шон Коннери (1930 – 2020) стал первым и самым популярным исполнителем роли британского секретного агента Джеймса Бонда. А кассовые сборы первых пяти фильмов об агенте 007 (от «Доктора Ноу», 1962 г. до «Живешь только дважды», 1967 г.) собрали в мировом прокате (с учетом инфляции и в пересчете на 2005 г.) 3,2 млрд. долл. США. Шон Коннери за эту роль получил звание «сэр» и на церемонии, состоявшейся в Эдинбурге в июле 2000 года, был посвящен в рыцарское звание королевой Елизаветой II. Примечательно, что сакраментальная фраза: «Бонд, Джеймс Бонд» (Bond. James Bond) вошла в список «100 самых известных фраз Голливуда», сформированный Американским институтом кинематографии в 2005 году. Она заняла 22 место. А цитата из Бондианы: «Мартини. Взболтать, не перемешивая» (A martini. Shaken, not stirred) – на 90-м.

В августе 1973 года по Центральному телевидению был показан 12-серийный фильм о советском разведчике Исаеве-Штирлице «Семнадцать мгновений весны» с Вячеславом Тихоновым в главной роли. Фильм собрал беспрецедентную аудиторию – 80 млн. телезрителей, то есть фактически треть населения Советского Союза. После этого ошеломляющего успеха фильм показывали по ТВ множество раз: «„Штирлиц идет по коридору“, „А вас, Штирлиц, я попрошу остаться“, „Цветочная улица, дом 9“, „Истинный ариец. Характер нордический, выдержанный. Беспощаден к врагам рейха…“ и еще десятки фрагментов мог не слышать разве только тот, кто не включал телевизор больше 40 лет» (из статьи Арины Бородиной «12 лет из телевизионной жизни Штирлица», 09.08.2013 г.).

Так много рельефных сходных черт, что астрономы-выдумщики, похоже, могли бы попытаться сравнить Эдинбург и Москву с живописным созвездием Близнецов. Попробуем пойти дальше по пути, прочерченном фантазией знатоков звезд и галактик. В прямоугольнике далеких светил-двойников, лежащим перпендикулярно Млечному Пути, наиболее яркие звезды – Поллукс («кулачный боец») и Кастор («кучер»). Чем не отдаленные от нас на 34 и 45 световых лет соответственно своеобразные звездные символы Шотландии и России?

Горцы Каледонии с древних времен слыли наиболее бесстрашными (а в рукопашном бою – даже свирепыми) воинами Европы. Существует легенда, что скотты, предки шотландцев, служили в личной охране Понтия Пилата. Позже, во времена Средневековья их нанимали в элитные армейские подразделения монархи Франции, Польши и германские князья. За килты, длинные волосы их прозвали «адскими леди», хотя это неофициальное название носило, пожалуй, несколько обидный оттенок. Не будь этих бойцовских качеств, шотландцы вряд ли бы сумели пять столетий противостоять натиску англичан в борьбе за свою независимость. Англосаксы, похоже, навсегда запомнили стойкость копейщиков и меченосцев из Эдинбурга и Глазго, которые строились в неприступные круговые терции-шилтроны и отражали все атаки английских рыцарей.

С Поллуксом попадание, похоже, в центр мишени, но, при чем здесь Кастор и Россия? Не забудем, однако, что знаменитая русская тройка, управляемая кучером (ямщиком), это один из самых известных символов России. Провидческая гоголевская фраза «Русь, куда несешься ты?» таит в себе и бешенную скорость коренника с пристяжными, и глубинное русское беспокойство: действительно, куда? Быстроту и лихость этого оптимального для восемнадцатого-девятнадцатого столетий способа перемещения отметил еще А. Пушкин в своем дневнике, рассказав об одном комичном случае: как-то раз князь Григорий Потемкин дал приказ отправить своего курьера с донесением Екатерине II. Ямщик так гнал рысаков так, что шпага курьера отстукивала ритм по верстовым столбам, как по забору… Тройка не имела аналогов в других странах. И когда впервые появилась на Всемирной выставке (в Лондоне, в 1911 году), удостоилась первой премии.

Глава 2. «Мчится вихрь издалека…» (встречные ветра пассионарной энергии)

2.1. Когда ураган приносит очищение

У поэта Николая Огарёва есть такие строки: «Мчится вихрь издалека́, // ветер гонит облака; // Облака – как одурели – // Мчатся по небу без цели» (из стихотворения «Вихрь»).

Кажется, на первый взгляд, эти слова – о природных явлениях, и только. Однако, если задуматься, описание вихрей вполне могут, пожалуй, быть приложимы – не поверите – и к историческим процессам. Только речь здесь может идти, похоже, не о завораживающей турбулентности воздушных потоков, а о встречных сокрушающих ветрах пассионарной энергии. Вот только в строках поэта облака летят по небу без всякого целеполагания, а у неодолимого по мощи движения людских масс, возглавляемых дерзкими и азартными лидерами, целей немало. Одна из стержневых – очищение, освобождение от прогнивших уже традиций и представлений, подобно вырубке участка старого леса для последующей посадки дружного соснового молодняка.

А вот давайте посмотрим…

Несокрушимые легионы римлян в начале первого тысячелетия н.э. покорили практически половину Европы, да еще и северную часть Африки с Иудеей вместе. Принося с собой безупречного для тех времен качества мощеные камнем дороги, уникальные технологии возведения с помощью бетона акведуков и многоэтажных зданий, а также водопровод, центральное отопление, первые газеты и курьерскую службу.

Не так уж долго ждала неподкупная Клио и встречного движения. Несколько столетий спустя с востока на величавый Рим двинулись полчища гуннов и германских племен (готов, вандалов, франков и т.д.). Кочевники-гунны озадачили южан с берегов Тибра штанами и сапогами. Но особенно – тремя своими главными новациями: твердым седлом с деревянными вставками, стременами и небольшим сложносоставным луком. Седло и стремена дали опору воину, а легкий, но эффективный лук позволял вести стрельбу прямо с коня. Римским красавицам пришлись также по вкусу филигранные ювелирные изделия (застежки, пряжки и т.п.), изготовлением которых так славились германцы.

Не уступая римским легионерам в непомерных амбициях, в 12 – 13-х веках засобирались в Иерусалим освобождать Святую землю железнобокие крестоносцы из Западной Европы. Из технических новинок (не применяемых еще турками и арабами) у них были разве что смертоносные арбалеты, зато храбрости (вспомним Ричарда Львиное Сердце) и готовности отдать свои жизни за веру Христову было предостаточно.

Впрочем, всадники с огромным крестом на плащах показали Востоку не только пример религиозного рвения и экономических новаций (реализованная тамплиерами система векселей с разветвленной паутиной отделений от Атлантики до Дуная действовала тогда, думается, не хуже нынешней финансовой конструкции Евросоюза). Парадокс, но основные действующие лица Крестовых походов – злейшие враги мусульман, оказались и их главными спасителями: «В 1254—1260 годах крестоносцы ударили в спину монголам во время их великого похода против арабов. Во многом именно это спасло всю мусульманскую цивилизацию от полного уничтожения. И если бы не крестоносцы, вполне возможно, ислама бы сейчас не было» (из статьи священника Георгия Максимова «Стереотипы представления о крестовых походах», 21.12.2006 г.).

Встречный обжигающий «хамсин» (восточный ветер из аравийских пустынь), принес в Западную Европу ответный завоевательный натиск воинов-мусульман. Сначала в конце XII века войска султана Египта и Сирии Саладина отбросили крестоносцев из Палестины и освободили Иерусалим. Затем армии турок-османов, возглавляемых поочередно Баязетом (XIV в.), Мехмедом II (XV в.), Сулейманом Великолепным (XVI в.) захватили территории Болгарии, Греции, Сербии, Венгрии и город Константинополь.

Конечно, вряд ли возможно присвоить этому пассионарному завоевательному вихрю положительный знак, однако исторические факты говорят и о позитивной стороне тогдашних контактов Запада с Востоком. Рыцари-европейцы открыли для себя неизведанные культурные пласты просвещенного Востока. Вместе с пряностями и благовониями, изысканными тканями (дамаст, муслим, атлас), возвратившиеся в Европу паладины привезли с собой новейшие достижения математики (арабские цифры, десятичные дроби, извлечение корней) и медицины (теория кровообращения, практика наложения швов, хирургические эндоскопы). После походов на Святую землю на Западе появились ветряная мельница и водяное колесо, почтовые голуби и изогнутая сабля.

Иные пассионарные вихри закручивались с Востока на Запад и в обратном направлении исключительно за счет непомерной пассионарной решительности выдающихся личностей. Не стоит, впрочем, заблуждаться, что эти уникальные индивиды были рыцарями без страха и упрека. Страха во времена их активного перемещения по земному шару хватало, и даже с избытком, да и упреки порой были больше схожи с многочисленными стонами и стенаниями.

Неимоверное количество открытых картонных коробок с оловянными солдатиками (пешими, конными, в азиатских халатах-доспехах, казацких кольчугах с мощными пластинами-зерцалами на груди, белых гимнастерках и кепи с полотняными назатыльниками – на арабский манер), взрывы петард и хлопушек – только всё это по-взрослому – вот фантасмагорическая картина этих описываемых ниже пассионарных потоков.

Первый, и самый, пожалуй, самый грандиозный по размаху – лавина монгольских воинов, одетых в «хатангу дегель» (бронехалаты) со шлемами «дуулга» на голове. Их предводитель – великий каган Монгольской империи Чингисхан (1162 – 1227), основатель самой крупной в истории человечества континентальной империи, организовавший завоевательные походы в Китай, Среднюю Азию, на Кавказ и Восточную Европу.

Да, монгольское нашествие принесло много человеческих жертв, однако английский историк Р. Фокс, например, «против того, чтобы оценивать Чингис-хана только как кровавого завоевателя. Если думать так, то „… подлинным памятником монгольскому народу была лишь знаменитая пирамида из черепов с картины Верещагина… Да, пирамида – закономерное основание, но это не полная правда“. Результат не был „чисто негативным“ Доводы Р. Фокса в пользу этого: Чингис-хан задержал упадок азиатских обществ; после завоеваний произошел расцвет культуры в юаньском Китае и Персии; монголы доказали на практике, что они были такими же блестящими организаторами, как и воинами (почта, дисциплина в армии, поощрение торговли, спокойствие границ); наконец, завоевания Чингис-хана внесли „великие изменения в отношениях между Азией и Европой“…» [см. Крычанов 2013, c.310 – 311].

Основным было то, что сейчас многие специалисты называют Pax Mongolica, век мира (1280 – 1360 гг.) между теми народами, которые находились под властью завоевателей из монгольских степей. Длившийся восемь десятилетий мир позволил вновь открыть торговлю на Шелковом пути между Китаем и Европой. Монгольская администрация обеспечила безопасность перемещения товаров, создание эффективных почтовых станций и остановок для отдыха, внедрение использования бумажных денег. По этому торговому пути пришли в Европу уникальные технологии: производство бумаги, полиграфия, изготовление пороха. Купцы, паломники, ученые принесли с собой на Запад множество религиозных и культурных идей. По словам историка Ма Дебина, Шелковый путь был своеобразным плавильным котлом, спасительным кругом Евразийского континента.

Следующий герой нашего рассказа поневоле стал участником большой политической игры. Однако не покорной пешкой, как в молниеносном шахматном гамбите, но и не королём (их немного в пространстве, обозреваемом взглядом Клио), а удалым офицером, одетым не в щеголеватый мундир, а в двойную кольчугу (подарок русского самодержца) с упомянутыми уже пластинами-зерцалами на груди.

Не угадали еще, что за персонаж? – тогда всё по порядку. В 1583 году английская королева Елизавета направила ко двору Иоана Грозного посла Дэвида Боуна с просьбой разрешить английским купцам заходить во внутренние реки Московского государства – Печору и Обь. На эту просьбу Иван IV ответил категорическим отказом, тем самым сорвав планы англичан найти водный путь через Ледовитый океан и реки Урала и Сибири для торговли с Китаем. А чтобы не потерять контроль над землями, расположенными за Уральским хребтом, российский государь пожаловал их богатым купцам и промышленникам Строгановым с разрешением формировать на свои средства дружины казаков, посылать их в Сибирь и строить там крепости.

Тут и пригодились ратные навыки нашего героя, оцененные предпринимателями Строгановыми. Человек редкого ума и бесстрашия, казачий атаман Ермак Тимофеевич (1532 – 1585) ввязался, казалось бы, в совершеннейшую авантюру: с отрядом из восьмисот человек захватить земли в Западной Сибири, надзираемые татарским ханом Кучумом, войско которого насчитывало свыше 10 тысяч человек. Однако случилось невероятное: всего за 7 месяцев, с мая 1582 года, пройдя с боями Тобол, Долгий яр, Карачин-городок, Чувашский мыс, дружина Ермака разгромила все ханские отряды, в ноябре заняла столицу ханства – город Кашлык. Летом следующего, 1583 года дружина Ермака с такой же быстротой и упорством продвигалась дальше, вглубь Сибири, покоряя татарские городки и улусы по рекам, и взяла остяцкий город Назым.

Об этой беспримерной по стремительности воинской компании известный писатель и историк XIX отзывался так: «Рассмотрев беспристрастно покорение Сибири казаками, найдешь его еще удивительнее, еще чудеснее завоевания Америки Пиззаром и Кортесом. Правда, огнестрельное оружие и устройство войска делали решительный перевес на сторону казаков, которых дикие также сначала почитали за непобедимых и бессмертных. Но очарование это умалялось по мере их приближения к столице Сибири, ибо, как известно, Кучум защищал ее пушками. Итак, убийственное действие и гром пороха не были главной причиной дивных побед Ермака, а главная причина оных заключалась в личных его доблестях и мужестве его сподвижников» (из книги Павла Свиньина «Ермак, или Покорение Сибири»).

Помогли изощренному в ратных делах казацкому атаману и новации в воинском деле. Ермака по праву называют родоначальником первой морской пехоты, которая тогда называлась «струговой ратью». Татарские военачальники никак не ожидали от русских отрядов эффектно применяемого способа передвижения по сибирским рекам на маломерных судах и умения атаковать и вести стрельбу со своих кочей, или стругов. Ханскими воинами делались даже попытки перегораживать реки железными цепями, но и это не смогло остановить стремительные маневры казацких судов. Два столетия спустя многие находки Ермака в воинской тактике успешно применял другой знаменитый полководец, прославившийся взятием Измаила и переходом через Альпы, – Александр Суворов.

После разгрома отрядом Ермака войск хана Кучума и стремительного продвижения российского влияния за Урал стратегические планы англичан на получение контроля над малозаселенными сибирскими землями были обречены. Основанные казаками в Западной Сибири остроги с конца XVI века стали превращаться в города (Тюмень, Тобольск, Сургут и др.). А в XVII веке на карте Российской империи появились уже города, расположенные в Восточной Сибири: Томск, Красноярск, Якутск, Иркутск, Чита, Охотск. К концу семнадцатого столетия численность русских в Сибири превышала суммарную численность её разноплеменного местного населения.

При этом, заметим, в отличие от американских индейцев, имевших на начальном этапе испанской колонизации крупные государственные формирования (Империя инков, Ацтекская империя), многочисленные сибирские народы не имели государственности. И если социум ацтеков и инков имел все признаки раннефеодального общества, то народы Сибири находились еще на уровне родоплеменного строя. Как отмечают многие историки, в основном именно поэтому русская колонизация обширных земель восточнее Урала, в отличие от испанской и португальской колонизации Центральной и Южной Америки, не стала катастрофой для коренных народов Сибири и Дальнего Востока, а дала мощный толчок для их цивилизационного развития.

Следующий мощнейший пассионарный вихрь из России начал движение на Восток три столетие спустя и гораздо южнее – в плодородные оазисы и засушливые пустыни Средней Азии. Именно там, как и в Сибири, опять столкнулись интересы России и Англии, которая рассматривала русскую колонизацию региона как потенциальную угрозу своему господству в Индии. Ко второй половине XIX века Россия уже не могла терпеть разбойничьи набеги с юга, которые наносили существенный урон торговым связям со странами Востока.

Была и еще одна веская причина: «Российское государство предприняло попытку разделаться с центром работорговли в Средней Азии. Хивинское ханство в течение полутора веков было рынком сбыта русских невольников. Со времен Екатерины II из бюджета выделялись огромные деньги для выкупа своих подданных из азиатского плена. Русские рабы ценились очень высоко, потому что считались самыми выносливыми и сообразительными работниками. А за красивую молодую женщину иногда давали до 1 тысячи рублей, что было по тем временам колоссальной суммой» (из статьи Артема Куртова «Подвиги „белого генерала“. История побед военачальника Михаила Скобелева» // «АиФ. Санкт-Петербург», 09.09.2015 г.).

Поход русской армии в Среднюю Азию проходил в тяжелейших условиях: неимоверная жара в песчаных пустынях, редкие источники воды, ожесточенное сопротивление местных воинских формирований. Успехи были скромные, Россия увязала в туркестанской компании, как в зыбучих барханах. И понадобился военачальник нового типа, который бы применил нешаблонную тактику, поднял боевой дух русских солдат и укрепил их веру в победу.

И такой человек нашёлся. Михаил Скобелев (1843 – 1882), прекрасно образованный офицер (владел восьмью языками), выпускник Николаевской академии генерального штаба был словно рожден, что удивлять своей отвагой и полководческими талантами и врагов, и сослуживцев.

Первое боевое крещение двадцатидевятилетний офицер получил во время похода на Хиву весной 1873 года: «В ходе стычек с неприятелем Скобелев получил пять ран, нанесенных пикой и саблей. С отрядом он продвинулся по пустыне 730 верст и без боя взял Хиву. Сразу же было освобождено более 25 тысяч рабов» (Там же).

Затем его карьера развивалась стремительно, а многие его решения весьма озадачивали воинских начальников: «Скобелев не боялся лично производить разведку на вражеских территориях. Он переодевался в одежду простолюдинов и отправлялся на вылазки. Так он заслужил свой первый Георгиевский крест, когда подробно изучил маршрут среди враждебных туркменских племен. Позже он так же ходил в Константинополь, изучая подготовку османских войск к обороне города. Современники признавались, что все свои награды и отличия полководец получал не по протекции, а с боем, личным примером показывая солдатам, как нужно воевать. В 1875 году войска Скобелева разгромили 60 тысячную армию Кокандских повстанцев, их численность в 17 раз превышала количество русских войск. Несмотря на это, противник был разбит наголову, наши потери составили шесть человек» (Там же).

Военные успехи М. Скобелева были так значительны, что в возрасте 32-х лет он был удостоен звания генерал-майора. Уже тогда обожавшие своего командира солдаты стали складывать о нём легенды: «Одетый в белый мундир, на белой лошади Скобелев оставался целым и невредимым после самых жарких схваток с противником (он постоянно внушал себе и другим, что в белой одежде никогда не будет убит). Уже тогда сложилась легенда, что он заговорен от пуль. За свои подвиги в Кокандском походе Скобелев был награжден орденами святого Георгия 3-й степени и святого Владимира 3-й степени, а также золотой саблей с надписью „За храбрость“» (из статьи Александра Широкорада «Легенда о „белом генерале“» // «Независимая газета», 03.10.2008 г.).

Позже, в годы Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, самый неординарный военачальник Туркестанского похода прославился как освободитель Болгарии, а болгарский народ считает его национальным героем.

Многие историки склонны считать М. Скобелева личностью уникальной: «В чём секрет необыкновенной популярности Скобелева? Казалось, что после Наполеоновских войн прошли времена героев-исполинов, которые, если нужно, способны горы сворачивать. Ореол романтики у полководцев перехватили революционеры. А Скобелеву в народной памяти удалось встать в один ряд с Румянцевым, Суворовым, Багратионом. Он был гением наступательной войны. Его сподвижник и бессменный начальник штаба Куропаткин вспоминал: „В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, весёлым, симпатичным… Солдаты и офицеры с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему „рады стараться“ на его пожелания, чтобы они были молодцами в предстоящем деле“» (из статьи Арсения Замостьянова «Белый генерал» // «Литературная газета», 06.11.2013 г.).

Но вернемся к Туркестанскому походу. Русских солдат в белых гимнастерках и кепи с полотняными назатыльникам для защиты от палящего солнца никак не назовешь ангелами в белоснежных одеждах. Завоевание Средней Азией было сопряжено с жертвами и насилием, как во всяких войнах.

Но, думается, положительные последствия этого явления все-таки перевешивают на весах истории имеющиеся отрицательные. В Средней Азии был создан единый хозяйственный рынок, и была обеспечена безопасность на торговых путях. К городам и оазисам региона были проложены железные дороги: в 1899 году – Среднеазиатская, в 1906 году – Оренбургско-Ташкенская, в 1916 году – Ферганская и Бухарская. Началась добыча полезных ископаемых. В сельском хозяйстве стали культивироваться новые отрасли: свекловодство, виноделие, пчеловодство, картофелеводство. Российское правительство запретило в Средней Азии рабство (были освобождены 10 тысяч рабов).

Уже несколько десятилетий стало немодным приводить цитаты из трудов классиков марксизма-ленинизма. Но сейчас это, пожалуй, будет уместным. Ф. Энгельс в письме К. Марксу так описывал продвижение России в Азию: «Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку… Господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийских морей и Центральной Азии, для башкир и татар» (Карл Маркс и Фридрих Энгельс, «Полное собрание сочинений», том 27, стр.241).