Я посмотрел на синее небо над своей головой, но оно больше не падало. И тут я понял, что все это время я стремился светить и помогать лишь одному человеку, не замечая, сколько окружающих прекрасных людей нуждались в свете, нуждались в других людях. Во мне!
Что самое удивительное, понять и нашу с ней проблему я смог только сейчас. Если так подумать, то отменяли ли её слова сейчас те добрые поступки раньше, что она делала для меня? Нет. Перекрывали ли те добрые поступки её жестокий образ сейчас? Не должны были, ведь и то, и то, это она. Она не святая, но и не дьявол, не черное и не белое. Она человек, с которым я больше не мог быть, который больше не понимал меня. А возможно, не понимал никогда, ведь всё это время мы оба не видели друг друга, а лишь образы, которые хотели узреть. Увидев, настоящего меня, она не пожелала быть со мной, а я просто отказывался замечать настоящую ее, видя лишь выдуманный лик. Теперь мы были по разные стороны баррикад в этом городе, но я зато четко видел, кто она и наконец смог понять, кто я. И это знание распахнуло двери города для меня, а синее небо его просторы! Я знал, что ещё не излечен, но уже свободен. Я знал, что теперь меня ждет только мой путь под моим именем.
Эпилог
Бывает, мы уходим из родного места, но наше сердце остается все ещё там. С человеком, который видел наши первые серьезные успехи, помогал избрать путь, подавал пример жизни. Говорят, нужно сепарироваться от родителей, от школы, когда покидаешь гнездо. Но является ли отказ от своей школьной любви сепарацией от насиженного гнезда? Появление ли это собственной самостоятельности, взгляд ли на мир без чужого влияния и навязанных приоритетов? Я не знал ответа на этот вопрос, но был уверен, что сомкнутые оковы на шее, которые давили на меня мертвым грузом неоправданных ожиданий были разомкнуты. А я хоть и не уверенно, с оглядкой назад, но делал первые шаги к собственной не ограниченной чьим-то поводком свободе.