Банкир. Книга седьмая: Подземный ад Портон-Дауна

© Василий Лягоскин, 2018

ISBN 978-5-4493-3488-6 (т. 7)

ISBN 978-5-4493-3487-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. В подземельях Зла

– «И кто нас ждет? И где?».

Джесси была на удивление спокойна; свои вопросы она задала, всего на несколько мгновений опередив и Умника, и команду, уже уставшую вглядываться в беспросветную серую мглу за окнами «Эксплорера». Эта субстанция, к тому же, экранировала, а может, поглощала потоки ментальной энергии, что, несомненно, струились от стрелок Сухого яда. Подобный факт Мастер воспринимал на уровне интуиции; так же, как то обстоятельство, что эти потоки стремительно теряют в мощности.

Александр даже успел просчитать немногие варианты действий – собственных, и команды – на случай того неприятного момента, когда запасы маны в столь своеобразных движителях природного происхождения окончательно иссякнут. Самым логичным было бы, конечно, запустить двигатели внедорожника, и, компенсируя гигантские затраты маны в его Камне-Накопителе, добраться до пункта назначения своим ходом. Эдди, очевидно, уловивший с помощью Джесси и Умника эту мысль, которую Командир особо и не скрывал, уже выказал готовность приступить к работе. Саша лишь ухмыльнулся, вспомнив, как в предыдущем своем возвращении на Землю сам тащил на буксире сразу четверых Разумных.

В том, что энергия стрелок сейчас их неумолимо приближает именно к Земле, он не сомневался ни на мгновение.

– Только Земля большая, и не факт, что мы окажемся на заснеженном родительском огороде, – еще раньше заявил он помощникам, – и последнее, кстати, было бы очень нежелательным вариантом.

– «Почему?!».

– Джесси, – с укоризной воскликнул внутрь себя Саша, – включи мозги… ну, или хотя бы память! Вспомни – мы вместе были у мамы с папой несколько дней назад. Чтобы выехать с их огорода на проезжую дорогу, придется сносить дом; или сразу несколько заборов соседей. Оно нам надо?

– «А?…», – начала максимально обиженным тоном помощница.

– А изображать из «Эксплорера» истребитель с вертикальным взлетом или геликоптер – еще более абсурдная идея. А главное – абсолютно бесперспективная. И знаете, почему?

– «Почему?», – воскликнули уже все помощники.

– Потому что я на сто процентов уверен, что попадем мы с вами совсем в другое место… другой город, а может, и другую страну.

Спорить с Мастером-оракулом двенадцатого Уровня никто не стал; тем более, что его предвидение можно было проверить уже через…

– Пара минут, и мы на месте, – констатировал Александр.

Впереди действительно стремительно разрасталось яркое пятно, которому Разумные в «Эксплорере» обрадовались, как самому настоящему солнцу. Увы – в какой-то момент этот «свет в окошке» перестал приближаться, но Командир от своих слов – насчет пары минут – отказываться не собирался. Он отметил, как истаяла бесследно последняя стрелка, и за миг до того нажал на педаль газа. Эдди даже без предварительной команды уже давно «прогревал» двигатель – то есть, был готов мгновенно откликнуться на приказ Командира. И он, вместе с самим внедорожником, откликнулся, прервав на выдохе слитный горестный всхлип, и продвинув экспедицию рывком практически на половину пути, оставшегося до дома.

Сам Мастер действовал не менее стремительно. Его ладонь заранее сжала в кармане Сумки Черную слезу бога, и теперь мощный заряд маны вернул искин, и весь автомобиль к жизни. Еще один всхлип, и рывок… третий…

– Вот! – наконец, воскликнул Александр, останавливая себя в попытке опустошить еще одну Черную слезу, – вот кто нас ждал, Джесси!

«Эксплорер» оказался в каком-то просторном помещении, где первым в глаза бросилось безумное лицо человека, прижатого дугами бампера к основанию странного сооружения, названия которому сам Мастер вряд ли определил бы сходу. Потому что то, что венчало этот пьедестал – подставку, или лабораторный стол – просто не могло уместиться в сознании любого нормального человека.

– Так то нормального, – с усмешкой сообщил Саша помощникам, а потом – вслух – и всем остальным в салоне, – а мы с вами эту категорию Разумных переросли. И дракон для нас с недавних пор…

– Это не дракон, Глава! – хором поправили его гоблины, чьи головы нависали над испуганной физиономией Надежды, зажатой фигурами Алекса и старшего Гершвина.

– Да вижу я, – отмахнулся Командир, – что это не дракон, а три головы Больших Змеев. Интересно, куда дели все остальное?

На широкой площадке, поднятой от уровня пола на те самые «лесные» метр-тридцать, каким-то образом были закреплены три огромные головы пресмыкающихся мира Ваалдам. Причем – живые головы, хотя ничего ниже третьего позвонка (это как-то определил Мастер Плоти) у каждого из них не было ничего. Зато были многочисленные трубки, заполненные субстанцией, явно позволявшей этим головам существовать в жутком подобии жизни, и даже – одной, центральной в ряду – поднять веки. Из глаз с вертикальными зрачками на Мастера полыхнуло такой жуткой смесью страданий, безысходности и ярости, что его нога сама нажала на педаль. Совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы страданиями и болью заполнился теперь вопль парня, который единственный из Разумных «встречал» героев, вернувшихся на Землю из полной опасностей экспедиции.

– Не ори, – проворчал на Общем Шеф; скорее для себя, чем для несчастного землянина, который – судя по несмолкающим воплям – представлял собой какую-то англоязычную ветвь на раскидистом древе земных народностей, – и без тебя тошно.

Слабенькое движение маны, скользнувшее от Командира к Эдди, заставило автомобиль провернуть колеса назад ровно настолько, чтобы незнакомец (пока!), исторгший этот вопль, смог вдохнуть в себя живительный глоток воздуха. Но окончательно освобождать пленника Саша запретил; так же, как команде покидать салон. А сам шагнул наружу, велев Умнику, а через него Сумке, опять трансформировать костюм так, словно все вокруг в этом громадном подвале было пропитано миазмами Сухого яда.

Этого не могло быть по определению; англоязычный незнакомец («Чистокровный британец», – утверждала та часть ипостаси Мастера, что отвечала за Общение) в такой атмосфере не сумел бы не то что вопить, и дышать, задыхаясь каждым глотком воздуха – существовать бы не смог даже краткий миг. А «скафандр», сформированный Сумкой по образцу и подобию недавнего, служил теперь другой, не менее важной цели – маскировке. Потому что Шеф почувствовал – еще сидя на водительском кресле – как на внедорожнике перекрестились многочисленные лучи повышенного внимания. Это были не слабые человеческие глаза, или зрение трех змеиных голов, еще более слабосильное в роли источника информации. Нет – весь подвал был буквально напичкан «зрачками» следящих камер, которые не только наблюдали за происходящим в режиме онлайн, но и, несомненно, все записывали в памяти.

Александр еще раз (не в первый и, скорее всего, не в последний) порадовался тому обстоятельству, что не успел зарегистрировать внедорожник в ГИБДД родного города, и тому, что преобразования по дороге в Мещеру, в таинственный Шушмор, оставили «Эксплорер» без индивидуальных внешних примет. Новыми номерами он не озаботился – не было не времени, ни желания. Это он так объяснил помощникам, грубо завуалировав собственный промах.

– «Который сейчас оказался большим плюсом», – все же отметил Умник.

– Да, – усмехнулся Мастер, – представляю, как бы сейчас забегали невидимые наблюдатели, если бы мы сюда явились на «Волге», или, к примеру, «Ладе-Калине»!

– «В последнюю команда никак не поместилась бы», – разрешил себе еще одно замечание Умник.

Но Саша уже сконцентрировал свое внимание на других источниках информации – тех самых видеокамерах, искусно замаскированных в самых неожиданных местах достаточно скудного интерьера этой подземной лаборатории. В том, что это лаборатория, и именно подземная, Мастер не сомневался. Как и в том, что наблюдатели – живые и электронные – сидят много выше уровня этого максимально стерильного помещения.

– Стерильного до того, как попали сюда мы.– еще раз ухмыльнулся Александр, – а теперь здесь и частички подстилки Первого леса, и туман межзвездного коридора, и чужая мана… что я говорю – моя мана! Которую мы сейчас…

Он еще вещал для помощников, а острый, и злой луч энергии уже разветвился по числу видеокамер, и устремился по материальным носителям – проводам, искусно скрытым в стенах лаборатории – к компьютерам и записывающим устройствам. Там действо, которое Мастер знаний и навыков, прямо сейчас искусно смешавшихся в коктейле из той самой Руны двенадцати Камней, и опыта самого Александра, достаточно уверенного пользователя, приняло характер катастрофы – для всех электронных устройств. Информация, что была записана на доступных зеленым лучам носителях, грубо выдиралась, и непрерывным потоком лилась в обратном направлении, в память Умника. И по мере того, как жесткие диски опустошались, внутри корпусов мощных компьютеров вспыхивали микроскопические солнца. Они не должны были причинить даже малейшего вреда Разумным, которые сейчас, несомненно, в ступоре наблюдали за тем, как их электронные помощники один за другим «умирают» – навсегда. Это заняло так мало времени, что когда чей-то разум – живой, или электронный – нажал на красную (зеленую, синюю, или черную – неважно; хоть виртуальную) кнопку тревоги, во всем здании, наверное, воцарилась тьма. Какая-то часть информации, сейчас лихорадочно поглощаемая Умником, очевидно, отвечала за функционирование этого лабораторного комплекса; она тоже «умерла» – вместе с многочисленными светильниками.

В следующее мгновение погрузившееся во тьму помещение осветили тусклым светом другие источники света – очевидно, включились резервные источники энергии, до которых безжалостная мана Александра добраться не смогла. А пленник, по-прежнему хватавший широко открытым ртом прохладный воздух лаборатории, схватился руками за уши; после того, как помещение заполнил истошный вопль сирены. «Эксплорер» от таких нежданных «подарков» был надежно защищен Узлом, отвечавшим за комфорт пассажиров; защита самого Шефа была еще надежней. Так что оглохнуть мог разве что несчастный британец.

– А он нам еще нужен, – решил Мастер, выделяя для общих нужд из запасников еще одну крохотную часть энергии.

Микроскопический комок сырой маны тут же приобрел структуру тончайшей и прочнейшей вуали, которая в мгновение ока буквально прилипла к стенам, дверям, даже вентиляционным отверстиям, ведущим наружу. Нестерпимый визг сирены словно отрезало.

– И не только его, – похвалился Александр, – теперь этого куска пространства просто нет. Ни для кого. Он, конечно, занимает определенный объем; никуда мы с Земли не делись. Но теперь внутрь этой лаборатории не пробиться никому – ни взгляду, ни слуху, ни грубой физической силе.

– «Ой, ли, – тут же усомнилась Джесси, – там маны-то было…».

– Не там, а здесь, – похлопал Саша ладошками – словно аплодировал самому себе, – смотрите!

И помощники только теперь увидели, что от ладоней к защитному слою тянется тончайшая зеленая нить. Это означало, что эта защита имеет постоянную подпитку, и в состояние мгновенно отреагировать на любую угрозу. А в том, что номинальные хозяева лаборатории сейчас примутся в нее настойчиво стучаться, и даже «колотить сапогами» (такую мысль высказал сам Александр), не сомневался никто.

– И что это за лаборатория такая интересная? – Основной Носитель задал, наконец, общий для всех вопрос.

Нет – для Умника это уже не было вопросом, и он было открыл виртуальный рот, чтобы дать ответ на него, но был остановлен Шефом.

– А давайте сначала спросим у этого Разумного, – ткнул он пальцем в направлении пленника, от чего тот заметно занервничал.

Еще одна команда заставила внедорожник откатиться чуть назад. Этого хватило, чтобы пленник рванул с места со скоростью, которой мог позавидовать самый талантливый спринтер.

– Бобл, Гобл, – машинально вырвалось из уст Главы.

Гоблины выскочили в заднюю дверцу «Эксплорера» еще шустрее. И загнали беглеца в угол, где, оказывается, располагалось что-то вроде запасного выхода. Англичанин безуспешно подергал за ручку двери, потом повернулся спиной к ней, и начал беззвучно сползать на пол – когда увидел, что за страшилища подходят к нему с широко расставленными руками. Гобл с Боблом, вообще-то, сейчас широко улыбались. Но эти зеленые лица, эти клыки, торчащие из распахнутого рта, мог воспринять именно как улыбку разве что Глава клана, и Малышка – четвертый, и последний его член. Даже Наденьку, больше других знакомых с внуками истаявшей Боблы, всю передергивало, когда они улыбались вот так.

Англичанин сползти на пол не успел. Раньше его подхватили зеленые, когтистые, и очень сильные ладони гоблинов. Они доволокли уже бессознательную тушку землянина до Главы, и утвердили… попытались утвердить ее на ногах. Естественно, что ничего у них не вышло – до тех пор, пока Мастер не поделился с пленником еще одной порцией маны, в которой целебная Руна была щедро разбавлена бодрящим плетением, подействовавшим на британца не хуже, чем удар плетью. Человек дернулся, едва не вырвавшись из крепких лап гоблинов, и утвердился-таки на своих двоих, уставившись обреченным (так предположил Мастер) взглядом в пол. Он поднял голову только после того, как Саша хорошо поставленным голосом Мастера Общения, на безукоризненном английском языке спросил – вкрадчиво и доверительно:

– Может, молодой человек, ты представишься нам.

Англичанин остановился на лице Александра, закрытом сплошной маской, взглядом, теперь заполненным надеждой, и произнес – не отступая ни на шаг от прямо поставленного вопроса.

– Смит, сэр. Адам Смит.

В памяти Александра тут же возникла картинка, услужливо подсунутая Умником. Эту физиономию Саша видел когда-то мельком; конечно же, постарался побыстрее тогда изгнать из головы и лицо основателя английской школы экономики, и все то, что тот успел напридумывать – на горе многих поколений студентов. Мастер едва сдержал себя, не задал вопрос: «Не родственник того самого Смита?». Задал другой:

– И что ж ты тут делаешь, Адам Смит?

Британец пожал плечами; наверное, в недоумении. И даже попытался выдернуть правую руку из лап Бобла – очевидно, чтобы обвести все вокруг, И огладить белоснежный халат, сейчас изрядно помятый. Гоблины – и Бобл и Гобл – были начеку; пленника не выпустили. И тот смирился, опять обмяк в их руках, и ответил:

– Работаю, сэр. Лаборантом.

А его ответ на третий, и главный для Шефа вопрос скрыл от окружавшего мира, но не от помощников, искреннее изумление командира лишь потому, что его лицо по-прежнему было скрыто шлемом, которым Сумка дополнила в трансформации костюм Мастеров жизни и смерти мира Фаитон.

– Работаешь – где? Что это за лаборатория? – Саше обвести помещение жестом никто не помешал.

Ответ лаборанта был коротким, и емким. Хлестнувшим атмосферу и слух каждого, кто хотел и мог услышать:

– Портон-Даун!

Глава 2. В подземельях Зла – продолжение

– Оп-па!

Мастер за краткую долю секунды, в которую уместился этот возглас, полный изумления, и какого-то непонятного пока, но очень злого предвкушения, успел прийти в себя, и продолжил свою речь на Общем. Благодаря особым свойствам шлема она дошла до всех ушей в лаборатории:

– Кажется, мы сейчас откроем кучу совсем не приглядных тайн двора Ее Величества королевы Великобритании. Вот совсем не предполагал, что мы «хайли лайкли» попадем именно сюда!

Умник с Джесси не стали напоминать Основному Носителю, что он сам наложил жесточайший запрет на использование этого словосочетания; однако вступить с ним в спор все же осмелились:

– «Не думаю, что королева имеет хоть какое-то представление об этом средоточии Зла», – Джесси показала виртуальным взглядом на застывшие головы Больших Змеев.

– Глава отвечает за весь клан, – сурово ответил Мастер; но потом смягчил тон, и поменял направление собственного недовольства, – хорошо, будем считать за Главу премьер-министра этой страны. Предсказываю – она-то уж точно ответит за безобразия, что творятся здесь. Хотя… думаю, что и ее тоже использовали втемную в той игре, что затеял… кто бы вы думали?

Помощники молчали, и Командир опять повернулся к Смиту.

– Скажи мне, Адам, ты не видел здесь такого… человека?

Он начал словами рисовать портрет, а затем фигуру Разумного, которого, наверное, не забудет до конца жизни; хотя тот уже существовал в мирах лишь в виде таких вот портретов.

– Был, – кивнул Адам, – не очень часто, но был. И у меня сложилось впечатление…

– Ну-ну, – поощрил его Мастер, кивая гоблинам: «Отпустите парня – заслужил», – продолжай.

– В-общем, – выпалил, наконец, лаборант, – он тут был самым главным. Не по должности, а по сути. Команды отдавал именно он, и их выполняли бегом – даже генералы, что сопровождали его.

– А с ними, – кивнул Саша на головы Змееев, – он тоже что-то делал?

«Он» – так Александр обозвал Алекса вась Худоба, который, даже распыленный в атмосфере мира Ваалдам, продолжал незримо присутствовать на Земле – грязными следами, оставленными во многих уголках планеты.

– В основном именно он с ними и общался, – кивнул, в свою очередь, Смит.

– Что значит – «общался»?!

Парень, возрастом на вид немного старше самого Шефа, пожал плечами, теперь свободными, и выпалил:

– Да он даже разговаривал с ними… на непонятном языке.

Он поднял голову, встретился взглядом с Мастером Общения, и все-таки не стал продолжать, выдавать того, что природа наградила его наблюдательностью и склонностью к анализу – иначе как бы он стал ученым, или будущим ученым? Но Александр успел прочесть в его глазах окончание фразы:

– Вот точно на таком, на каком ты, незнакомец, разговаривал недавно с этими… этими…

Смит не назвал гоблинов гоблинами; хотя такое словечко явно вертелось у него на языке. Саша про себя похвалил парня – тот удивительно быстро восстановил хладнокровие, и сейчас, кажется, прикидывал собственные шансы на благоприятный исход дела. Сам Мастер оценивал их как стопроцентные, чем вызвал неподдельный вздох облегчения Джесси.

– Жить будет, – вынес свой «приговор» Александр, – и жить хорошо. Если не считать того, что его теперь затаскают по допросам, и всяким другим малоприятным процедурам. Ну, ничего – он парень крепкий, выдержит. А мы – если вернемся сюда когда-нибудь; я имею Великобританию вообще – компенсируем ему расход нервных клеток и потерянного времени… как-то.

– «Вообще-то нам еще нужно выбраться отсюда, – заявила Джесси, – и из лаборатории, и из «Великобритании вообще».

– Выберемся, – чересчур оптимистично пообещал Саша, – опыт имеется. Вот соберем здесь трофеи, и начнем выбираться.

– «Какие трофеи?! – хором вскричали помощники, – здесь же нет ничего, кроме…».

Здесь виртуальные головы повернулись в сторону длинного лабораторного стола (так его обозвал Саша), на котором три змеиных черепа, туго обтянутые тусклой кожей, подавали едва различимые признаки жизни.

– Да, – кивнул Саша вполне реальной головой, – я именно их имею в виду.

– «Ага, – сообразил, наконец, Умник, – ты хочешь заменить ими тех Змеев, которых эльфийский маг Бондуэль лишил нас своим непродуманным действом?».

– Проще надо выражаться, Умник, – чуть поморщился Александр, – убил он их, и точка. И я его, в общем-то, не виню. Я бы и сам в штаны… башки их страшные смахнул бы с плеч – которых у змей нет – если бы они возникли из-под воды в опасной близости. Засчитаем это старику за необходимую оборону, и закроем уголовное дело за отсутствием состава преступления. А вот с этими головами…

Он подошел к стеллажу, не препятствуя членам команды в их стремлении поучаствовать в предстоящем действе хотя бы в качестве зрителей. Впрочем, энтузиазма у всех резко убавилось – когда глаза открыли уже все три змеиные головы. Теперь – был уверен Мастер Общения – их заполняла лишь вселенская тоска. И Мастер Плоти, перехвативший в следующее мгновение управление общим телом, с негодованием отверг предложение все того же Умника:

– «Шеф, а давай попробуем вернуть этих Змеев к жизни! К полноценной жизни. Шкуры змеиные у нас есть; головы как-нибудь ты к ним прирастишь, и маной заполнишь; а для замещения ее плотью у нас знаешь, сколько мяса, да рыбы из моря мира Ульявилль есть?!».

Змеи словно услышали этот разговор, что начался внутри Мастера; теперь тоска в них стала такой откровенной, и всеобъемлющей, что Саша не удивился, когда у центральной головы это чувство словно материализовалось – в виде стрелки Сухого яда, выскользнувшей из приоткрытой пасти.

Он успел перехватить стремительное движение Смита, бросившегося в сторону стола; явно в надежде схватить артефакт. Руки лаборанта были защищены резиновыми перчатками, так что фатальные последствия ему не грозили. Но здесь, в этой лаборатории, все сейчас принадлежало клану Странников – и эта стрелка, и сведения о том, кто и зачем мучает здесь живые существа, в надежде получать артефакты один за другим.

– Очень редко, – признался Смит, снова «скованный» зелеными ладонями гоблинов, – на моей памяти, за четыре года, это только второй подобный результат. И в первый раз нам отвалили такие премии, что я не удержался. Простите, сэр!

– Однако, – поделился мыслью с помощниками Шеф, – Алекса вась Худоба можно упрекать во многом, но только не в отсутствии щедрости. И зачем – скажите мне – ему понадобились стрелки Сухого яда?

– «У меня несколько версий, Шеф, – первым поднял виртуальную руку Умник.

– Излагай, – разрешил Шеф, разгибаясь, и опуская артефакт, поднятый с пола, в карман Сумки; там она уже сама должна была определить стрелку в нужное место.

– «Первая, и главная, Шеф – это как-то связано с Шушмором, со стремлением Алекса вась Худоба все же взять под полный контроль Змеиного бога».

– Дальше, – одобрительно кивнул Саша.

Эту «конференцию» он проводил в ускоренном режиме, так что ни клан, ни Гершвины, ни Наденька с Алексом не успели заполниться нетерпением; впрочем, на последнее Командир просто не обратил бы внимания.

– «Второе, – продолжил Умник тоном опытного лектора, – это те самые события, что произошли недавно в окрестностях Портон-Дауна, и вызвали твой гнев, Шеф».

– Ага, – продолжил Александр, – отравление в Солсбери. Тут я с тобой согласен – не обошлось без нашего знакомого, Худобина. И в качестве «Новичка» здесь выступил кусочек Сухого яда. Только вот зачем это нужно было самому вась Худобу?

Он задал вопрос, и сам же ответил на него, вслух, выходя из ускоренного восприятия времени:

– Боюсь, этого мы никогда не узнаем.

– Чего – «этого», брат? – выступила вперед Малышка.

Сейчас, в минуты достаточно сильного возбуждения, ее рожки проявились в реальности особенно сильным свечением; хвост же всегда был реальным, но очень редко хлестал по бокам с такой силой. Адам Смит, очевидно, опять вознамерился провалиться в обморок; однако, любопытство победило, и он навострил уши, ожидая ответа на вопрос, о смысле которого мог только догадываться. Потому что и вопрос, и ответ Командира, и вообще вся последующая беседа велась исключительно на Общем. Причем Саша внимательно контролировал каждое движение и каждое слово земляков; готовый заткнуть им рты.

– «Чтобы здесь не прозвучало ни одного русского слова», – догадалась Джесси.

– Сама же просила оставить ему жизнь, – Шеф пожал плечами, явно поддразнивая помощницу.

Джесси на этот раз не отреагировала; она тоже была заполнена предвкушением очередного «чуда», подготовленного Александром. А тот не спешил – порассуждал немного о глобальном:

– Предполагаю, что всю эту заваруху с отравлением заварил именно Алекс вась Худоб. У него были вполне определенные, далеко идущие цели, которые – это тоже вполне просматривается – в какой-то момент должны были соединиться с твоей, Умник, первой версией – с проблемой Шушмора. Но Худобин исчез, и в королевстве все пошло вразнос. Премьер-министр взяла инициативу на себя, а свора прихлебателей тут же подхватила ее тявканьем, и попытками укусить побольнее. Кого?

– «Нашу Родину, Россию!», – торжественно заявил Умник.

Изо рта Основного Носителя готово было уже вырваться: «Примазаться хочешь?», – но он успел удержаться, и вместо этой уничижительной фразы одобрительно кивнул: «Молодец, друг!». И продолжил свою мысль:

– Думаю, своих целей вась Худоб никому не раскрывал; с его исчезновением местная банда ненадолго затаилась, а потом решила воспользоваться плодами чужой операции. Или провокации – кому как больше нравится. Плоды-то, кстати, окажутся пустыми, горькими, если совсем несъедобными, даже ядовитыми. Для сборщиков урожая. Понятно, про кого я говорю?

Умник с Джесси попытались противопоставить собственную точку зрения:

– «Ничего себе „пустые“? Сотни дипломатов высланы с обеих сторон – это не результат?!».

– Ничего, – Мастер бодро улыбнулся и им, и команде, вместе с британцем прилежно ожидавшим от него каких-то реальных действий, – России такой результат только на пользу. Меньше бюджетных денег МИД потратит. Хотя… думаю, всех их, вернувшихся из «сладких объятий западной цивилизации», быстро пристроят на тепленькие места. Ну, это не наше дело. Наше дело – вот!

Мастер Плоти не пожалел еще одной порции маны, разделив ее на три части, и щедро одарив ею головы пресмыкающихся. Эффект стал виден сразу: и сами головы, прежде безвольные, практически лежавшие всей массой на широкой столешнице («Кстати, – отметил Мастер леса, – дубовой!»), резко набрали тонус, превратившись в три тугие скульптуры с глазами, горящими огнем. Вот только огонь этот по-прежнему выражал море отчаяния, и желание покинуть и этот, такой жестокий, и все остальные миры. Навсегда.

Один короткий росчерк Черных мизерикордий, на который дернувшимися, и напрягшимися телами отреагировали лишь Малышка с гоблинами, претворил в жизнь эту мечту левой, если смотреть в глаза, змеиной головы. Какая-то остро пахнувшая жидкость разлилась по дубовой древесине из перерезанных острой сталью питательных труб, и тут же исчезла, без остатка сгорев в пламени холодного огня. Этим же плетением Мастер закупорил искусственные «артерии», что вели к механизмам, и резервуарам с питательной смесью, прятавшимся за глухой стеной. А в глазах с вертикальными зрачками Саша успел прочесть безмерное облегчение, и даже первое безмолвное слово благодарности на змеином языке…

– Это я так, придумал на ходу, – Александр попытался скрыть от помощников собственное смущение, – смотрите!

Смотрели все; Наденька даже с комментарием в виде короткого, и жалобного восклицания. Голова на столе медленно, но уверенно истаивала, образуя новую лужу; теперь уже из жидкой плоти древнего пресмыкающегося. А в том, что этой голове сотни, если не тысячи лет, Мастер Плоти был уверен. Растаяло, превратившись в вязкую, дурно пахнувшую жидкость, все, даже кости черепа. Александр успел оценить, что субстанция на столе, хоть и образовалась с участием крохотных долей Сухого яда, не успевшего трансформироваться в стрелку, не несет Разумным никакой опасности. Но и пользы из нее не мог извлечь даже хомяк, живущий в общем организме Основного Носителя. Поэтому ее постигла та же участь, что и первую лужу. На столе – там, где неизвестно сколько времени (но не меньше четырех лет – по уверениям Смита) влачил свое безысходное существование огрызок Большого Змея, девственной чистотой темнела дубовая поверхность.

На Мастера повеяло двуединой волной; точнее мольбой двух других страдающих созданий. Эти головы как-то прочувствовали избавление подруги по несчастью; приветствовали это, и молили о такой же участи для себя. Всю эту причудливую смесь нестерпимого отчаяния сильных, смертельно опасных существ Мастер прогнал сквозь собственный организм, и в ней, наверное, захлебнулась жалостливая Джесси. Именно так, с бульканьем (или рыданием) в строках она и попросила Шефа:

– «Саша, избавь и их тоже от такой… жизни! Ты ведь не возьмешь с собой этих… этих…».

А Мастер был уже хладнокровен и чуть насмешлив – как обычно.

– А что? – воскликнул он, – душа у меня широкая. Вы там с Умником и хомячком резвитесь, как вам заблагорассудится. Вот я вам и подселю квартирантов.

– «Нет!!! – заверещала виртуальная часть его сознания; громче всех тот самый хомяк, очевидно, опасавшийся за сохранность их общих кладовых, – ты не сделаешь этого, Шеф!».

Командир и сам был не рад, что представил даже на миг такую перспективу – жить со змеей в душе; но и отпустить в небытие две головы, как он это сделал с первой, не собирался. Он знал, кто мог позволить себе такое соседство; того, кто превыше всего ставил прагматизм, и возможность обретения новых полезных свойств. Теперь Мастер действовал осторожней. Мизерикордия была наготове, но прежде в ход пошли другие артефакты. Саша даже негромко комментировал свой эксперимент:

– Есть у меня один знакомый бог, ребята, – так он обратился к Змеям, теперь заполнившимся холодной настороженностью, – так вот он утверждает, что создал вас… когда-то, давно. Конечно, его кровь давно растворилась в бесчисленных перерождениях тварей… я хотел сказать, ваших предков. Не обиделись? Вот и чудненько! Но генетику не обманешь! Держи!

Над правой Головой опрокинулась горлышком вниз уже открытая пробирка с кровью Змеиного бога. Результат был еще более впечатляющим. Эта голова истаяла еще быстрее, не оставив после себя даже лужи.

– С добрым утром! – громко возвестил Шеф.

– Брат – ты с кем это сейчас разговариваешь? – первой отреагировала Малышка.

– Я?! – Саша словно выплыл из моря грез, и коротко рассмеялся, – это я сейчас представил Змеиного бога в собственной постельке. Как он проснулся, и увидел перед собственным носом наш «подарок» – змеиную голову на каком-нибудь подносе. Может, даже золотом.

– Не приведи Господь! – старший Гершвин отреагировал как истинный христианин; хорошо, что на Общем.

Откуда-то из немыслимой дали донесся отзвук гневного ворчания – словно кто-то безмерно могущественный действительно получил «подарок», и пытался сейчас распознать – кто разбудил его таким оригинальным способом. Впрочем, Мастер не был до конца уверен, что получил какой-то сигнал из космического далека; это могло быть игрой собственного воображения – по уверениям и помощников, и многих Разумных – очень богатого. Но вот что не было никакой игрой, так это тот факт, что на столе оставалась лишь одна голова, с которой Саша и собрался провести последний эксперимент, используя знания и навыки всех двенадцати артефактных Камней. А еще – свои слова он сверх того напитал и пожеланием добра, предложением если не дружбы, то очень уважительных отношений и, наконец, обещанием увести за собой; не как кусочек кунсткамеры, а как существо, имеющее достаточно степеней свободы, и как равноправного в строю других помощников.