Волшебник по залету. Книга четвертая: Копи Одинокой горы

Она рассердилась, и, быть может, отвлечение концентрации не позволило ей завершить эксперимент удачно; в который уже раз. Душа неизвестного, безымянного для магини оркуса послушно впиталась в короткое тело, и то задергалось, заворочалось на широком и длинном столе. Но этот процесс единения оказался очень коротким. Тело на столе выгнулось на жесткой поверхности дугой; напряглось так, что магиня услышала, как рвутся внутри него связки, и трещат кости. А потом дарф, или оркус, издал такой жуткий крик, что даже самой Глайде стало жутко. И с этим тело обмякло, и распласталось на широком, последнем своем ложе мертвой тушей. Глайда знала; проверила это уже не раз – даже Истинный маг Жизни не обнаружил бы сейчас в этой плоти хоть единственную возможность вдохнуть в нее эту самую жизнь. И тело, и душа на столе умерли бесповоротно. А беззвучный крик теперь издал в своем углу дарф.

Расстроенная, а больше рассерженная Глайда резко рванула «удочку», и теперь эта душа заняла освободившийся сосуд. Эксперимент опять не удался…

Следующие несколько дней Глайда Маир гостей копей Одинокой горы не видела – словно их здесь и не было. И Горда, кстати, тоже. А на пятое утро в двери ее покоев осторожно постучали. Но магиня Разума почувствовала, что стоящий за нею раб сильно взволнован. А точнее, взволнован был тот, кто послал этого несчастного, передав с душой и телом раба часть своих эмоций. Быть может, невольно – сила Истинного мага такое позволяла. Вот Глайда и уловила, что ее напарник, Истинный маг Земли, сейчас чем-то сильно озабочен. И приглашает присоединиться к этой озабоченности, а фактически – разделить ее с ним, другого Истинного. Ее, Глайду Маир.

Резко толкнув створку дверей, отчего раб, стоящий за нею, отлетел в сторону, она прошествовала в тронный зал – быстро, но в то же время внешне очень величественно, с надменным видом. За эти дни острота новых сведений, что принесли с собой два члена Конклава, сгладилась, но вот неприязнь к ним никуда не делась. Теперь она пылала холодным, ровным огнем Разума, готовым вырваться наружу. И он действительно вырвался – но не в сторону Истинных; парочки, которую она хотела видеть униженными и оскорбленными. И все из-за единственного слова, которое выдохнул из себя Горд, как только его формальная половина перешагнула порог тронного зала.

Все трое Истинных стояли у двери, ведущей наружу, под яростные лучи светила; а другие маги, прибывшие вместе со своими наставниками, или господами, как раз выскакивали наружу. Глайда все эти дни принципиально делала вид, что не замечает этих разумных. Да она и со своими «учениками», которые жили здесь, в замке только лишь по причине того, что так обязывал Конклав, общалась не каждый день. Эти маги, наверное, тоже присутствовали здесь, вместе с «птенцами» Горда; скорее всего, они выскочили по тревоге раньше всех. Грозная сила – две дюжины адептов сразу четырех ветвей искусства.

– Только не здесь, – едва не фыркнула Глайда, – все вместе они не выстоят даже удара сердца против меня. Ну, и против каждого из этих…

«Эти», Истинные, повернулись к ней, и, кажется, все вместе выплеснули на нее единственное слово. Хотя губы шевелились только у одного, Горда:

– Внешники!

Глайда подошла к ним на внезапно ослабевших ногах. Что это было? Что вызвало такую слабость и бешеный стук сердца в груди? Страх? Какое-то дурное предчувствие? Она подавила в себе все эти сомнения, безапелляционно определив, что ничего подобного она не ощущает, и подошла к «собратьям» по Конклаву уже с холодной головой, готовая присоединить свои силы к остальным.

Двери были открыты, и Глайда сейчас увидела лишь просторный двор, в котором беспорядочной кучкой столпились адепты – свита четверых Истинных; в их числе и шестеро ее собственных адептов.

Сейчас же она, наверное, была им даже рада – дополнительной силе в предполагаемом противостоянии со страшными Внешниками; как и остальным магам, уже других ветвей магического Искусства. Среди которых было даже несколько магистров. Последние прибыли с гостями.

– Пойдем, – кивнул всем Горд, и четверка, выстроившаяся короткой цепью, зашагала к воротам.

Закрытым, и, как предполагала Глайда Маир, неприступным.

– Как и все тут, – подумала успокоившаяся окончательно магиня, – такую защиту не пробьет даже оружие внешников!

Она чуть задержала шаг, и оглянулась, подняв голову кверху. Остановила взгляд на шпиле замка, где на самом кончике, отлитом из Истинного серебра, со светилом соперничал большой кристалл. Она вспомнила, как вкладывала в него нужное плетение; так же, как и остальные Истинные маги – при формировании вот этой крепости. Она, кстати, тоже была создана не руками, или кирками! Строителем тут была тоже магия.

Горд выкрикнул что-то вперед себя, и послал туда же какое-то плетение, запитанное энергией Земли. Силу эту было принято называть именно так, хотя она повелевала внутренними связями еще и металла, камня, других неживых компонентов мира. Сейчас она была направлена на зачарованный металл ворот. И они тут же стали прозрачными, словно были изготовлены из качественного стекла. они еще и магической лупой сейчас стали – показывали громадный артефакт за ними во всех подробностях.

Глайда едва удержала внутри себя крик. А вот Огневик рядом, не выдержал, крякнул и глухо выругался. А Воздушник просто кивнул:

– Действительно Внешники.

Глайда и сама определила так. Она не видела воочию раньше летающих монстров Внешников; родилась позже того ужасного удара, который небеса обрушили на города и села мира. Но в мыслях переживших катаклизм – тех, кто попал, к своему несчастью, в сети ее экспериментов – хорошо представляла внешний облик летающих артефактов Содружества – так называли себя Внешники. Такая вот летающая повозка и висела напротив ворот, почти задевая своим брюхом камень. Висела и безмолвствовала. Глайда попыталась отстраниться от реального мира; глянуть на нее и даже внутрь магическим взором. Увы – в этом диапазоне артефакта Внешников не было видно. Совсем! Его просто не было! Магиня даже поежилась; опять от недоброго предчувствия, и зарождающегося страха. Рядом еще раз глухо выругался Тура Бой. А Горд не выдержал, и скастовал еще одну команду. Но направлена они теперь была назад и вверх – к шпилю замка, к кристаллу силы.

– Нет! – подняла было руку Глайда.

Но призыв ее запоздал. Со шпиля сорвалась молния, от которой белый день вокруг стал практически ночью – так ярко сверкал этот толстый жгут силы, объединяющей все разрешенные ветви магии. И что?

– Ничего, – прошептала магиня, остро пожалевшая в этот момент, что в этой молнии не присутствовали другие, запретные ветви искусства.

Естественно, она тут же заставила себя забыть об этой крамольной мысли. Тем более, что Внешники нанесли ответный удар. И не один!

Сначала все – ворота, и стену вокруг них, и невидимый для простых смертных купол, что служил продолжением стен, и тянулся от кристалла на шпиле замка – залило море огня, вырвавшегося из дюжины (успела посчитать!) отверстий, открывшихся по периметру передней части артефакта. Причем отверстия эти перемещались по кругу, отчего сплошная огненная волна крутилась какой-то спиралью; словно живой молох, готовый прогрызть дыру в чужой защите.

Теперь Истинные ухмылялись, хотя, была уверена Глайда, только что тряслись от ожидания неминуемого падения ворот и стены, и удара огня уже по ним, магам – как и она сама, впрочем.

– Впрочем, – мелькнула совсем ненужная сейчас мысль, – чем этот огонь мог навредить Истинному магу Огня?!

В душе же вдруг зародилось, и начало расти ликование – когда огромный артефакт вдруг начал пятиться назад. Он зримо терял в размерах – но лишь потому, что замок с площадью перед ним и стена с воротами стояли на возвышении, и летающая повозка сейчас спускалась со склона; и остановилась, наконец, достигнув поворота в ущелье. Теперь она, Глайда Маир, ее голова и взгляд были как раз на уровне центра этого создания Внешников, прямо посредине которого образовалось еще одно отверстие. И магине показалось, что оттуда, из этой не такой уж и крупной дыры, на нее дохнуло теми самыми ветвями магии, о которых она недавно запретила себе думать!

– Не на меня! – заорала ее внутренняя сущность без участия сознания, – на него!

Что-то вырвалось из этого черного жерла, и наружные ворота, венец объединенной магии Конклава, исчезли. А в груди стоящего рядом Горда образовалась аккуратная такая дура, в которую, наверное, с трудом мола бы поместиться его собственная голова! Глайда одернула себя, прогоняя уже эту, совсем дурацкую мысль. Не шагнула в сторону, чтобы подхватить падающее на камень тело напарника, в котором определенно не хватало сердца, и других важных органов. Горд, конечно же, был еще жив – убить Истинного мага не так просто. Но помочь в битве, в которой противники готовы были схлестнуться уже лицом к лицу, пока не мог. Но трое других Истинных, и две дюжины обычных магов сплотились – навстречу четверке каких-то странных, четвероруких врагов, одетых в блестящие, закрытые с головой, одежды.

Враг начал атаку первым – очень уж быстрыми оказались эти четырехрукие. Они атаковали на ходу, используя каждый по четыре руки, в которых были зажаты короткие трубки. Совсем не страшные на вид; однако они залили пространство перед дворцом вполне грозным, для большинства живущих в мире, смертоносным валом огня, металла, и еще чего-то непонятного, но определенно очень опасного. Три Истинных мага окутались мощными щитами; каждый своим. А вот другие щиты, обычных магов, даже магистров, не выдержали. Слитный долгий крик показывал, а глаза подтверждали, что все помощники, адепты четырех ветвей магии мертвы; порваны в клочья и частью сожжены.

И тогда свое слово сказали Истинные – каждый по своему.

Тура Бой, Огневик, разделил толстый жгут огня надвое, и в том месте, где продолжали бежать четырехрукие, образовалось два черных пятна, которые – показалось Глайде – какое-то время продолжали движение по камню. А Арадон, Истинный маг Воздуха, махнул перед собой кулаком – словно прибивал кого-то. И прибил! Третьего врага, на месте которого осталось пятно; размазанные по камню плоть, металл, и еще что-то, из материалов Внешников.

Ну, а что сама Глайда Маир?! Свою невидимую «удочку» она носила с собой всегда. И сейчас мастерски тянула из «пруда», которым было последнее оставшееся целым тело, его содержимое. Разум, душу, навыки, знания – все, чем и являлся этот четырехрукий. Он не добежал до магини каких-то пары шагов; упал так, что своей макушкой, прикрытой глухим шлемов, почти уткнулся ей в ноги. Это тело еще дышало, по инерции. Но назвать его разумным было уже нельзя.

– А скоро и дышать перестанет, – подумала магиня, поднимая ногу, чтобы водрузить ее на голову поверженного врага, – когда забудет, как это делается.

Но нога так и осталась висеть в воздухе. Глайда забыла про нее, отвлеклась на нового врага, замершего на миг в проеме ворот. Этот был помельче, и весь облеплен чем-то зеленым. И от него тянуло той самой жутью, что и из темного жерла посреди артефакта. На мгновение все замерло. А потом в этого врага полетели совместно три могучие силы – Огонь, Воздух, и энергия Разума. Объединившись, как иногда раньше – очень редко, но все же! – они обрушились на хрупкую фигуру парня. Почему-то Глайда именно так восприняла и назвала противника. Что именно он сделал? Поглотил океан энергии, или просто увернулся от ее потоков? Результат был ошеломляющим! Совершенно целый парень – это уже было несомненным, с учетом того, что его лицо, чуть зеленоватое, ничем не было прикрыто – хищно улыбнулся, и махнул сразу двумя клинками. И в воздух полетели сразу три головы. Это Глайда отметила; она еще была живой, хоть и в отрыве от основного тела. Видела, как Тура Бой успел ухватить собственную голову двумя руками, и сейчас пытался пристроить ее на месте. Арадон, очевидно обескураженный сильнее, лишь провожал глазами полет…

– Точнее в полете – собственное тело, уже падающее на землю, – подумала она, – а что я сама?

Острый клинок, явно магического плана, аккуратно перерезал ее шею и одну косу. Вторая болталась в полете, в котором голова магини беспрерывно крутилась, и хлестала по глазам, мешая фиксировать мельчайшие подробности происходящего вокруг. Пришла еще одна мысль – сумеет ли она, Истинная магиня, преобразовать силу Разума во что-то материальное, и направить полет головы обратно, к телу, еще стоящему на ногах? Но не успела даже попробовать. Парень поднял руку, в которой уже не было клинка. Его лицо теперь было видно отчетливо, как и эмоции на нем. Больше всего, почему-то, читались какая-то усталость и сожаление. Но только до того момента, когда его ладонь, поднятая над головой, вцепилась в кончик косы. Голова магини изменила траекторию; теперь она нарезала круги вокруг руки парня, приближаясь к нему с каждым витком. Первый виток, второй, третий. Лицо парня стало задумчивым, и сосредоточенным. А потом для Глайды Маир не стало ничего. Только Тьма…

Глава 4 Олег Громов. Победитель магов

– А ты уверен, что поступил правильно?

С этим вопросом Маша обратилась к Олегу, когда бот уже обогнул по широкой дуге Борск, и вышел на прямой маршрут, держа курс опять к оркским степям. Они втроем – сам Громов, и Маша с Эльвирой – сидели на диванчике, в который, оказывается, могло преобразовываться артефактное ложе, и наслаждались тонким вкусом древнего вина. Одну бутылку Олег достал под осудающими взглядами подруг. Впрочем, сами они полные фужеры из руки Громова приняли вполне охотно. Диванчик этот стоял на третьем этаже покоев, которые сейчас приняли вид равнины с редкими перелесками. Таким же было реальное пространство, по которому не очень быстро, и строго прямолинейно передвигался бот. Так что экран, который открылся сейчас на противоположной стене этой части апартаментов, по сути, повторял картинку, которая действительно проплывала мимо – поскольку Олег одновременно управлял кораблем.

– Ты имеешь в виду детей? – переспросил он.

– Конечно, кого же еще? Кстати, из тех пятерых, что мы из борделя принесли, три девочки… одна даже орчанка. А из мальчиков один дарфик. Смешной такой.

Олег внутри себя скрипнул зубами. Потом успокоился, и все же ответил на первый вопрос девушки:

– Понятно, что безопасность и детей, и самих Мирта с Даудом относительная. Точнее, временная. Наместник точно не тронет их. Но может появиться акула позубастей. Такая, которая на мнение этого Фастум Геля… нет, не так – Горделия Фаста, – тут Громов хохотнул, – наплюет с высокой колокольни. Вот и нужно нам обернуться раньше, чем такая «акула» появится в Борске. Ну, и убежище понадежней отыскать.

– А здесь, в боте?

Это уже Эльвира спросила.

– Была бы моя воля, – улыбка на губах Олега пропала, – я и вас бы где-нибудь оставил. Что ни говори, а идем ведь воевать, по-настоящему. Только ведь вы не согласитесь?

– Нет! – хором выкрикнули женщины.

– Тогда о чем еще говорить? Смотрите лучше – наслаждайтесь видом.

Олег подумал, но вторую бутылку вина доставать не стал. А потом и вовсе погнал девчат учиться – одну в биокапсулу, а вторую в тренажер. Сам же неторопливо размышлял, словно продолжал разговор с девушками:

– Судя по воспоминаниям Горы Банга, эти самые копи Одинокой горы настоящая крепость. И это он видел глазами простого человека, разумного. А уж магическая составляющая там не в пример мощнее. Хорошо было бы захватить ее врасплох; так сказать, упасть сверху, как коршун на цыпленка. Впрочем, сверху не получится – с орбиты не позволят. Хитрость какую придумать? Тоже не вариант – обмануть Истинного мага Разума, это даже мечтать не стоит. И как поступить? Как в уличной драке: «Главное ввязаться?». А может, получится решить миром? Выкупить Артана с Громом, ну, и остальных? Дать двойную, даже тройную цену… не получится… чувствую, что без драки не обойдется.

До горного кряжа, действительно одиноко возвышающегося в степи, долетели ближе к вечеру. Громов сунулся было – вместе с ботом, естественно – в темную уже щель, проход к замку местных властителей, но затормозил. Почувствовал выдвинутыми вперед лучами рецепторов живой брони, что там начинают кружить какие-то потоки энергии. Пусть неразумные, не осознающие собственной силы, но вполне способные донести вот это свое беспокойство до кого-то опасного. Таких впереди было не меньше двух – Истинных магов, которых Олег Громов, начинающий волшебник, не без оснований опасался.

Поэтому бот свернул чуть в сторону, и замер, в полукилометре от ущелья. Все системы корабля были начеку, а его капитан… ну что мог делать ночью молодой, полный сил парень, когда рядом призывно кружились две красавицы? Которым, кстати, медицинские капсулы тоже добавили сил?!

Так что утром Олег, сытый, удовлетворенный морально и физически, заполненный положительными эмоциями по макушку, повел бот к самому центру копей совсем с другим настроением; в отличие от того, какое царило в его душе вчерашним вечером. Следом в проход скользнули обе платформы. Эти летательные аппараты в узком ущелье могли чувствовать себя – если бы умели делать это – достаточно свободно. Ширина ущелья позволяла им даже развернуться на месте. А вот боту пришлось бы удирать, если враг окажется сильнее, пятясь кормой. Впрочем, для его двигательной системы и управления это не представляло никаких проблем.

Уже в тени ущелья, стены которого были гораздо выше тех самых пятидесяти метров, которые орбитальные станции, и разумные, управлявшие ими, установили верхним, разрешенным потолком для полетов, Громов попытался просканировать камень, окружавший теперь все вокруг. Увы – ни рецепторы бота, ни его собственные магические щупы, которые он протянул к стенам, остановив на пару минут корабль, и открыв боковой люк, не смогли углубиться в эту породу даже на миллиметр. Хотя какой-то результат был – Громов понял, что материал этих стен имеет что-то общее с обшивкой бота. Это было понятно лишь на уровне ощущений, но им Олег привык доверять.

А дорога, которой следовал бот, крадясь не выше метра над ее полотном, неуклонно поднималась. И вывела, наконец, путников на широкую площадку, где бот уже вполне мог маневрировать. А впереди это пространство перегораживала сплошная стена с воротами посредине. Впрочем, эта картинка была уже знакома Олегу; из памяти Горы Банга. Только ретроспектива была другой; с высоты второго этажа своих покоев, а сейчас он находился в капитанской капсуле, Олег видел даже большую часть дворца, или центрального замка, который был единственным строением за этой стеной. А еще Громов видел, что поверх стены защита, магическая ее составляющая, была не менее прочной, чем каменный монолит толщиной не меньше двух метров. И начиналась эта защита от вершины шпиля замка, который венчал какой-то кристалл. Этому камню не нужно было светило, которое освещало сейчас, в этот утренний час, разве что сам шпиль, ну и горные пики вокруг. Потому что он светился внутренней энергией. Как отметил юный маг, токи этой энергии начинались где-то в толще горы, шли сплошным потоком по стенам замка к его островерхой крыше, и изливались вниз прозрачным куполом.

– Скорее всего, возвращаются обратно в камень; по стенам и их фундаментам, если последние, конечно, есть, – предположил Олег, – вот такой круговорот энергии получается. А красиво – для того, кто видит это все! Даже жалко будет разрушать…

Первым предприняли попытку разрушения маги, которых Олег вдруг увидел за толстой воротиной. Кто-то из четверки («Не двое, как было обещано?!», – чуть встревожился Громов) Истинных магов, очевидно, наложил, или запустил готовое заклятие, таившееся в металле ворот, и они стали прозрачными. А для Олега еще и эффектом «перевернутого бинокля» наградили.

– Сами, значит, видят сейчас каждую трещинку в боте. Впрочем, никаких трещин в нем нет. Есть сплошная броня, которая, к тому же, вращается себе неспешно с постоянной скоростью. А головы у вас не закружатся, дяденьки… и тетенька?

Один из этих Истинных, очевидно, отдал приказ, и с кристалла на шпиле сорвался разряд – толстый, непрерывный, поражающий воображение своей безудержной мощью, и тем количеством энергии, которой маленький, относительно, кристалл, поделился с этой молнией. Но – поражало только воображение. Сам же бот даже не шелохнулся. И не застонал внутренне от переизбытка энергии, как ожидал Громов. Впрочем, изменения капитан зафиксировал – в том самом слое наружной брони корабля, которая была представлена роликами-снарядами, и смазкой между ними. Артефактная пыль определенно уже перемешалась в этом пространстве с родной смазкой, и теперь именно она приняла на себя чудовищный удар, впитав без остатка колоссальное количество энергии. Как его пропустила сквозь себя наружный слой брони, не повредив при этом ни одного рецептора? На этот вопрос Олег ответа не знал. Да и не задавал его сейчас себе. Он ответил, соразмерно удару противника. Не объемом, конечно, а типом своего удара. На ворота и стены тоже обрушились струи огня, закрученные воронкой – так двенадцать энергетических орудий, вращающихся сейчас вместе с защитой бота, выплеснули из себя сразу десятую часть заряда артефактной батареи Древних. Но с этим вопросов и тревог не было – запасов хватало. Только вот этот удар тоже оказался безрезультатным. Огненная волна просто стекла с преграды, не заставив магов за воротами даже дрогнуть.

Олег приблизил это изображение; в доли секунды, потому что понимал, что противник сейчас предпримет что-то новое, может быть, еще более ужасное. И увидел, как фигуры у всех четверых расслабляются, а лица принимают выражение, какое сам он себе по отношению к серьезному противнику ни за что бы не позволил. В нем было пренебрежение, большей частью, чувство превосходства и всемогущества… и сильнее всего эти эмоции были выражены в лице крупного, ростом не меньше, чем стоящие рядом разумные, дарфа.

– Горд – так называл его Гора Банг, и подтвердил Брон. Вот в тебя я и буду целить.

А чувства эти начали заполнять магов потому, что бот начал пятиться. Может, Олег тоже понял бы такой вот ход противника, как попытку бегства? Сам же он просто прицеливался; скатывался по склону вниз до тех пор, пока центр бота, ствол туннельного орудия не уперся предполагаемой траекторией выстрела прямо в грудь этого дарфа. И в этот момент Олег отдал команду, впервые опробовав орудие. Он предполагал, что смазка, частью которой стала зеленая портальная пыль, наделила снаряды какой-то особой энергией. И предположение это блестяще подтвердилось!

Никакой отдачи Олег не почувствовал, как и самого момента выстрела не отметил. Но ворота, в которой магии, ее плетений было, наверное, гораздо больше, чем стали, просто исчезли. А в груди Истинного мага Земли – ровно в том месте, куда целил Олег – появилась зияющая рана диаметром даже больше, чем у двадцатисантиметрового снаряда. Громов еще отметил, благодаря тому самому увеличению, что такие сквозные отверстия появились у стен замка, и еще одно чернело в скале за ним. Насколько глубоко?

Этого Олег не видел. Только выругался во весь голос, и помчался наружу, из бота. Наверное, он мог как-то поработать щитами корабля, задержать креатов, которые без разрешения выскочили из передней платформы, и бросились прямо в створ ворот. Но – не сообразил, бросился сам выручать своих телохранителей.

– Идиот! Баран безмозглый!! – беззвучно кричал Олег, вихрем проносясь по коридорам и лифтовым площадкам, – сам тебе башку оторву твою дырявую!

Ругался он, конечно же, на Дана – только тот мог отдать приказ на эту самоубийственную атаку. И, кстати, глава телохранителей был в праве сделать это. По кодексу охранников, и контракту, заключенному с Олегом Громовым. По нему именно они, креаты, определяли, как именно защищать охраняемое лицо. Вот и бросились вперед; расчистить, так сказать, площадку от врагов – до его появления. А когда Громов действительно появился, все на этой площадке уже закончилось.

Он еще отметил два жгута пламени, которые взмыли выше стены, и обрушились вниз, на кого-то невидного сейчас для парня. Еще один, еще более мощный заряд магии, определенный Громовым, как воздушный кулак, взмыл над стеной несколько раз —но бил он по одному месту. Олегу стало бы дурно, если бы он представил себе, во что именно превращается разумный, который принял на себя этот пресс. Впрочем, приступ какой-то дурноты все же настиг его – это очевидно было проявление магии Разума. Захотелось смыть его с себя, окунуться в волны магии Жизни; естественно зеленого цвета.

– Зеленого! – вспомнил Олег, доставая из сумки привычный уже для ладони бокал.

Крошечный душ, а пыль эта стекла с макушки парня не хуже, чем обычная жидкость, прояснил сознание; одновременно Громов поставил задачу – как из таких вот бокалов образовать защиту. Без надлежащего панциря Олег в проем ворот ни за что бы не вошел. Попробовал обратиться к артефактному костюму; представил себе огромный тюбик клея «БФ», и как он выдавливает содержимое такого тюбика на свою голову; размазывает его по всему костюму. И соответствующее ощущение появилось. И очередная порция волшебной пыли уже не стекала вниз, а скатывалась валиком, прилипая тонким слоем к арефактному одеянию. Всего Олег потратил на защиту полтора десятка бокалов. Продолжил бы и дальше «поливать» себя, но уловил краешком сознания какой-то отчаянные призыв из-за ворот, теперь отсутствующих. И принадлежал этот возглас, который маг назвал криком души, кому-то из своих, из четверки креатов.

Громов в один прыжок оказался в проеме. Остановился, оглядев поле битвы. Не подлежало сомнению, что это была именно битва, а не избиение «младенцев». Креаты успели накрошить тут врагов. Да, в общем-то, всех и уничтожили, превратив большой двор, мощеный монолитом камня, в филиал какой-то скотобойни, в котором, к тому же, порезвился не слабый маг-огневик. От самих же бойцов, как одним мгновением успел отметить Олег, осталось лишь два черных пятна, и кошмарный блин, в котором невозможно было отделить плоть от металла и пластика. Но еще одна четырехрукая фигура была целой – как раз сейчас валилась к ногам единственной тут женщины-мага. Она, вместе с двумя сотоварищами, или сопротивниками, действующими сейчас вместе, стояла посреди этого кошмара, и чувствовала себя, судя по лицу, вполне нормально. Даже радовалась, кажется, чему-то.

– Может, моей предполагаемой гибели? – успел подумать Громов до того, как ему прямо в грудь вонзились сразу три меча.

Один огненный, другой из спрессованного тверже стали воздуха, и третий – невидимый, но от того не менее опасный. Последний послала в Громова магиня Разума. И она же первой скривила свое лицо в недоумении, и зарождающемся ужасе. Потому что эти удары, способные, наверное, расколоть на части скалы, окружающие место битвы, не причинили парню никакого вреда. А сам Громов почему-то был уверен в своей защите настолько, что даже не стал уворачиваться от них. Больше того – понял вдруг, что именно так и нужно было поступить. А потом воспользоваться совсем крохотным замешательством врага.

Артефактные мечи, а правый, длинный клинок уже восстановил свой магический потенциал после боя с шаманом, рассекли воздух абсолютно бесшумно. Хотелось бы сказать, что они пропели победный гимн. Но, увы – даже частицы воздуха были крупнее, чем их острия. А вот хруст и чавканье, с каким отрывались от туловищ головы трех магов, Олег услышал. А еще увидел – что эти головы, вращающиеся в полете, живые! Не все, кстати, вращались. Один из магов успел поймать свою тыковку, и сейчас пытался водрузить ее на место. И у него – понял Громов – это получилось бы.

– Если бы кто позволил это, – зло усмехнулся он, – я вот не позволю!

Он почти машинально поднял руку, на которую тут же намоталась коса магини Разума. Очень быстро она совершила три оборота вокруг кисти Олега; с четвертым исчезла – в сумке, после команды парня. Туда же отправились еще две головы; самую последнюю пришлось буквально вырывать из цепких пальцев мага Огня. Ну, а Воздушник уже валялся на камне – отдельно от своей головы. Оставались еще двое – Зита, это именно она уцелела в бойне – и Горд, Истинный маг Земли. Который дышал, несмотря на кошмарную дыру в груди.

– И что с вами делать? – озадачился Олег, – куда девать?

Он собирался прямо сейчас, в пылу битвы, очистить этот двор. Огнем, конечно. Подошел сначала к креатке, наклонился, и тут же едва не отшатнулся – в этом четырехруком теле он не обнаружил ни капли жизненной энергии. А между тем женщина дышала! Громов дотронулся до нее, до костюма, некогда серебристого, а теперь измазанного кровью и гарью; не ее, чужой. Костюм команду не исполнил. Тогда Громов отдал другую, дистанционно, уже компу скафандра Зиты. На такую команду, от постороннего разумного, условно разумный артефакт не мог не откликнуться – в случае опасности он герметично закрывался, отрезая тело хозяина от окружающей среды. А подавать сигналы опасности Олег умел.

Вот теперь все сработало. И тело в скафандре после следующей команды исчезло в сумке. А потом и другое, которого Олег разместил в ней с некоторой опаской. Дарфа-мага тоже пришлось поместить в скафандр; Громов, прежде чем закрыть его герметично, высыпал в него пяток порций зеленой пыли, и только после этого, успокоившись, отправил этот груз в сумку.

Он отступил к проему ворот, и уже оттуда руки полыхнули огнем. Невидимая преграда, недавно надежно защищавшая замок в проеме ворот от посягательств извне, словно опять выросла перед парнем. Он стоял с непокрытой головой, и протянутыми вперед руками, и не ощущал никакого жара. А во дворе, тем временем, бушевало пламя. Сколько времени это продолжалось? Какую часть внутренней энергии выплеснул наружу Олег? Не знал даже он. Громов в эти долгие мгновения постарался отвлечься от этой тягостной работы; от вида тел и их частей, которые корежило в пламени; от черного чада, поднимающегося клубами кверху; от белесых теней, которые обгоняли эти клубы.

На что отвлекся? На свою нейросеть, которая просигнализировала об изменениях в меню. Громов нашел страницу с этой отметкой. И удивился. И обрадовался. Значок, который высветился сейчас на нужной странице, он нарисовал недавно сам; в уме, конечно. И представлял он собой обычную хозяйственную сумку. Она ничем не напоминала Бига, в котором нейросеть как-то умудрялась контролировать внутренний объем. И сейчас сеть, точнее цифры рядом с этим рисунком, показывала, что объем этот увеличился – почти в десяток раз.

– Ага, – обрадовался Олег, – если это действительно так, то внутренний объем достиг уже двухсот кубов! Еще раз такое кратное увеличение, и в сумку весь бот поместится. А за счет чего, собственно, такая плюшка упала? А?