Том дожидался меня внизу и предложил пройтись, он явно изучил несколько статей из Википедии и блистал фактами и датами о Бофорте, я же делала вид, что все тщательно записываю в свой блокнот, купленный в местном супермаркете.
– Вам обязательно нужно посетить наш исторический музей, это даст вам больше представлений обо всех важнейших событиях! – он был явно горд собой и тем, что имел непосредственное отношение к очерку иностранной туристки.
– Том, мне бы хотелось чуть больше узнать о вашей семье, добавить повествованию личный оттенок, – я откашлялась и внимательно посмотрела на него, но Том, кажется, не совсем был убежден в том, что стоит давать мне много подобной информации.
– Откуда вы знаете про мою семью, Софи? Вы ведь, кажется, удивились тому факту, что мы владеем госпиталем.
Да уж, надо было врать лучше, но с этим у меня были небольшие проблемы.
– Том, на самом деле я не журналистка, только не убегайте, пожалуйста, выслушайте меня, как бы странно это ни прозвучало…
17
Джордж Келог, которого на самом деле звали Джозеф Вишневский, появился на свет в 1923 году в Польше. Во время Второй мировой войны он помогал немцам, на чем заработал немалое состояние. В 1945 году в возрасте двадцати двух лет он бежал из страны во Францию, два года скрывался, а в 1947 отправился с моряками в странствие по миру. В 1950 дороги привели его в Азию. К тому времени юношеский запал совсем пропал, а совесть начинала мучить его все больше. Джозеф познакомился с американским торговцем, и тот предложил ему отправиться с ним в США. Взять с собой целый сундук денег Джозеф не решился и зарыл свой клад в Тайской провинции, чтобы однажды вернуться за ним. Он поменял имя и фамилию и обосновался в небольшом городке Бофорт в штате Южная Каролина, где и познакомился со своей будущей женой. Его соседка Амалия, милая женщина шестидесяти лет всегда была добра к нему, приносила ему обед в мастерскую и запеченные яблоки. Они часто болтали вечерами, и однажды Джордж поведал ей историю собственной жизни. Историю, которую его семье было суждено узнать из дневника Амалии уже после его смерти. У Джорджа был единственный сын Чарли, который по стечению обстоятельств умер раньше него на четыре дня в поисках того самого сундука в Тайской провинции. Билл так и не рассказал, что за мужчины выслеживали их, скорее всего, это были обычные бандиты. Он вернулся на родину, чудом провезя с собой клад Джорджа, но вместе с ним он привез и страшные новости семье Чарли.
На деньги, за которые его друг отдал жизнь, Билл принял решение открыть госпиталь. В память о Джордже, Чарли и в компенсацию за все не самые лучшие дела, на которых были заработаны эти сокровища. Оставшуюся часть денег он отдал Джейн и Тому, лишившимся единственного в семье кормильца.
Том рассказывал мне эту историю, сидя в небольшой кофейне госпиталя, спустя два дня после моего удара головой. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить его, что я не сумасшедшая, и кажется, у меня получилось.
– Я плохо помню отца, только запах машинного масла, исходящий от него, и как он сажал меня на коленки, когда возвращался домой. Мама ужасно скучала по нему, помню, как она плакала всеми ночами, думая, что я не слышу.
Том рассказал мне все, что знал, и я испытывала странное чувство, слушая его слова. Это был чужой мне человек, живущий в другой стране, и все же выходит, что я когда-то знала его и любила больше всего на свете.
– А ваша мама, Том… Могу я увидеть ее?
– Полагаю, что да. Только если обещаете не рассказывать ей истории о переселении душ и ваши видения.
– Разумеется.
Я потратила около сорока минут, выбирая наряд для встречи: джинсы я отмела сразу, как и короткую замшевую юбку, в них я чувствовала бы себя неуютно в обществе незнакомой пожилой женщины. Мой выбор был между белой блузкой в комплекте с голубыми брюками и легким платьем розоватого оттенка длиною ниже колена. В конце концов я выбрала платье. Надев под него бежевые туфли-лодочки на каблуках, я отправилась к Тому в госпиталь. Там я оставила свою машину, и мы сели в джип доктора.
Джейн жила в том же доме, в котором когда-то они вместе с Чарли создали семью и были так счастливы. Я почувствовала это, как только переступила порог. Обстановка была мне смутно знакома и очень знакома одновременно. У входа стоял массивный шкаф из темного дерева, чуть дальше стояла небольшая банкетка с бордовой обивкой, а на полу размещался коврик ручной работы в сине-розовых тонах.
А потом я увидела ее. Седовласую, в скромном платье и с добродушной улыбкой. Чарли был прав, даже в этом возрасте она осталась невероятно красивой.
– Добрый день, вы, вероятно, София? Том рассказывал мне про вас. Вы пишете статью для какого-то журнала о нашем городе.
Она жестом пригласила меня пройти в дом.
– Да, это я! Приятно познакомиться, Джейн.
Я протянула ей руку в знак приветствия, и она дотронулась до нее своей ладонью. Хватило одного касания, и все воспоминания накрыли меня волной. Они проходили сквозь меня, как солнечные лучи, и открывали все скрытые моменты жизни, которая у меня когда-то была, жизни, которая вернула меня сюда. Жизнь Чарли была простой и светлой, как улыбка ребенка, в ней было место для близких людей и чашки крепкого кофе ранним утром. Он любил гулять на рассвете по еще спящему городу и наслаждаться его тишиной. Он не гнался за чем-то неосязаемым и по-настоящему любил свою жизнь и свой маленький мир.
По моей щеке скатилась слеза, и Джейн, замявшись на секунду, спросила:
– Вы в порядке? Может быть, воды?
Я с благодарностью кивнула, не в силах ничего сказать. Мы прошли в уютную гостиную в бежевых тонах. На столике стоял чайник и три чашки, рядом располагалась тарелка с печеньем и банка клубничного джема.
– Том, дорогой, покажешь нашей гостье дом?
Том, который все это время молча следовал за мной, кивнул.
– Здесь у нас гостиная, чуть дальше по коридору ванная комната, а на втором этаже спальни и моя бывшая. Мама предпочла не переделывать ее в гостевую спальню.
Я следовала за ним по пятам и с интересом рассматривала интерьер дома. На полке я заметила ряд старых фотографий. Я протянула руку и, слегка растерявшись, спросила:
– Можно?
– Чувствуйте себя, как дома.
Том лукаво улыбнулся.
Я взяла фото в золотистой рамке, на котором молодая Джейн держала младенца в свертке, а рядом стоял Чарли. Невероятно, просто невероятно, я вглядывалась в его лицо с щетиной, улыбку, рассматривала его рубашку с закатанными рукавами. Том встал рядом:
– Вы правда верите, что когда-то были им?
– Не знаю, думаю, что да, иначе откуда тогда все эти сны и видения.
Снизу раздался голос Джейн:
– Софи, Том, идите скорее пить чай.
Потом мы долго сидели в гостиной и болтали обо всем, она рассказывала про маленького Тома, как гордится им теперь, я – про жизнь в мегаполисе. Я расспрашивала ее про Бофорт и аккуратно касалась тем о ее прошлом.
– Я рано потеряла мужа, он был удивительным человеком, но очень уж доверчивым. Хотя именно благодаря ему в городе появился госпиталь, а Том стал врачом. Жаль, что он так об этом и не узнал.
– Думаю, что он знает.
Мой голос немного дрогнул, и я поставила на стол пустую чашку.
– Спасибо вам, Джейн, я очень много всего узнала о Бофорте.
На прощание она дала мне банку домашнего джема и пригласила к ним в гости, если я еще когда-нибудь окажусь в их краях. А потом, поддавшись мимолетному порыву, я подошла и обняла ее на прощание, обняла в последний раз. Это для тебя, Чарли, ты бы точно хотел, чтобы я это сделала.
– Ну что ж, я надеюсь, что вы нашли то, что искали, Софи?
Том стоял со мной напротив своего госпиталя, в десяти минутах ходьбы от дома его матери.
– Да, нашла, и даже больше. Спасибо вам!
– Это все ужасно странно, но… но если вы и правда когда-то были моим отцом, то должен сказать, что вы прожили достойную жизнь, но очень короткую.
Я знала, что он скажет в следующую секунду и совсем не удивилась вопросу.
– Вы хотите сходить на его могилу? Это близко.
– Нет, Том, нет. Думаю, что ничего для меня в этом месте точно нет. Но спасибо за предложение, и рада была с вами познакомиться. Да и вообще за все. Это путешествие многое изменило во мне.
– Что ж, я так понимаю, пришло время прощаться?
– Да, к сожалению, пора. Мой самолет утром, а я еще не собрала вещи, – шепчу я.
Он подошел и неловко обнял меня на прощанье.
– Знаете, вы пахнете совсем не как мой отец, но это, скорее, плюс.
Я рассмеялась и, развернувшись на каблуках, пошла в сторону своего отеля. Меня слепило солнце, но я наслаждалась каждым своим шагом, ощущая себя живой, как никогда прежде.
Спустя почти двадцать часов и два перелета я наконец-то оказалась дома. Я открыла дверь ключом и вошла в квартиру. Алекс сидел на кухне и обернулся ко мне:
– Привет, с возвращением.
– Привет.
Я сбросила кеды и подошла к нему.
– Все еще злишься на меня?
– Нет, не злюсь, просто много думал обо всем эти дни.
Признаться, я тоже. Находясь в Бофорте, я все время думала о том, что последние годы редко задавала себе вопрос: счастлива ли я? Там ли я и с теми, с кем по-настоящему хочу быть? Занимаюсь ли я тем, что приносит мне радость?
До удара током я жила на автомате, стремилась к успеху на работе и созданию крепкой пары с Алексом, потому что так и должно быть в современном мире. Но что-то неведомое выдернуло меня в иную реальность, и теперь мне уже было не страшно что-то менять и было мало этой реальности.
– Давай я сделаю тебе чай, а потом мы поговорим.
Я села на стул и утвердительно кивнула.
– Давай.
18
Зима выдалась снежная и холодная, я закуталась в плед и налила еще чаю. Пожалуй, сегодня не пошла бы на улицу, но организм Тая работает как часы.
– Дай мне еще десять минут, дружок!
Он жалобно посмотрел на меня и уложил голову обратно на лапы. И как я раньше жила без этого парня?
После моего возвращения из Бофорта многое изменилось. Я уволилась с работы и пошла на кулинарные курсы, совсем скоро меня ожидают выпускные экзамены, но я уже прохожу стажировку в ресторане итальянской кухни и показываю отличные результаты. С Алексом мы разъехались почти сразу, мой идеальный парень улыбнулся идеальной улыбкой и сделал мне чай на прощание. Что ж, другого я и не ожидала. Я стала больше гулять пешком, читать интересные книги и никуда не спешить. Жизнь наполнилась для меня каким-то совсем новым смыслом, и от этого я сама стала гораздо спокойнее. Единственный, кому не по душе были все эти перемены, была моя мама, но в конце концов и она смирилась. Крис же каждый день говорила мне, что лучшее, что я могла сделать для нее, – стать поваром. Ведь готовить на все вечеринки ей больше никогда не придется.
Я натянула свитер, куртку и, надев поводок на Тая, вышла в промерзший город. Мы долго брели по центру и вскоре оказались в районе, где я еще совсем недавно жила. Окна моей любимой кофейни горели теплым светом и были украшены новогодними гирляндами, будем надеяться, что персонал окажется благосклонным к очарованию бульдогов.
Я толкнула дверь, и помещение наполни