В большой комнате деревянные стеллажи с книгами. Книги снизу до потолка занимали все стены комнаты.
– Лев и мой папа обменивались книжками, читали, обсуждали. Мне нравилось их слушать. Иногда они спорили.
В глазах женщины появилась боль. Ее глаза впали и потемнели от боли.
Здесь что-то не так.
– Когда Лев уезжал, он сказал мне, что обязательно приедет, и чтобы я шила платье для нашей свадьбы. Мы с мамой купили самую дорогую ткань, настоящий гипюр и сшили вот это платье. Я так и ношу его, представляете, я не прибавила ни одного килограмма с тех пор. У меня фигура шестнадцатилетней девочки. А он скоро приедет. Обязательно приедет, он мужчина и дал слово. Это ведь не шутки, мужское слово.
Мы подошли к калитке
– Говорят, нельзя жить прошлым, но я ведь живу.
Я закрыл калитку и ушел не оглядываясь. Мне впервые за два месяца захотелось домой, в Москву.
От тети Оли пахло сладким тестом. Она обняла меня одной рукой, прижала к себе. Так мы сидели на лавочке, молча наблюдая за солнцем, как оно бликует на озере, как шебуршатся воробьи в ветках березы. Она поглаживала меня теплой мягкой ладошкой по руке.
Этот мир жесть. Хорошо, если у вас есть подушка безопасности: чья-то мягкая теплая ладонь.
Утром я стоял у дома Лидии. Она заметила меня.
Тихо подошла к калитке. Все также в белом платье и с распущенными светлыми волосами.
– Можно, я возьму у Вас несколько книг почитать. Я верну, когда прочитаю.
Она спешно открыла калитку.
– Да пожалуйста. Знаете, я даже рада, что кому-то пригодилась папина библиотека. Так быстро дни пролетают. Хоть бы лето задержалось. Вы и не представляете, как здесь тяжело осенью. Вы пройдите сами в библиотеку, а я вам клюквенный сок принесу.
Некоторые книги совсем ветхие, зачитанные. Например, " Тимур и его команда" Гайдара. Я открыл наугад и прочитал несколько страниц,как правильные пионеры в красных галстуках помогали одиноким старикам, а плохие, типа нас, тырили из садов яблоки. Придуманный мир, в котором жили люди прошлого века. Нет, это мне не интересно. Я взял Джека Лондона, Цицерона и стоиков.
Самая интересная фантастика – это человек. Как причудлив человеческий мир, какие чудовища его населяют! Где он берет силы для добра? Как раним и хрупок человек.И все же, удивительно стоек. Некоторые просто кремень.
Дома я залез по деревянной лестнице на сеновал, это чердак над сараем, где хранят сено, расстелил тонкое одеяло, которое дала мне тетя Оля, и залег с книгами, конфетами и пирожками.
Оказалось, что сеновал – это свой отдельный мир. Здесь тебя никто не трогает, но тебе видно и слышно все, что происходит вокруг. Вот молодая женщина ругает своих малышей:
-Ты сам его дразнишь, потом сам орешь. Один задериха, другой неспустиха. Пожалуюсь отцу на вас, будете знать.
Дед в клетчатой рубашке заправленной в спортивные штаны, с сигаретой во рту подошел к соседскому дому и кричит в окно:
– Ты кого там делаешь?
– Сети поди чиню. Заходи, покурим.
Внизу в сарае хлопочут куры. Если громко кудахчет, значит снесла яйцо.
Одна такая курица взлетела на сеновал. Походила, что-то разглядывая в сене, снесла два яйца и села на них. Я не стал ее выдавать, пусть высиживает.
Поздним вечером деревня затихала. Из угрюмого леса тянуло прохладой. Я лежал и смотрел на крупные мерцающие звезды. Они спускаются до самой земли и висели новогодней гирляндой.
Всегда есть что-то мистическое в тишине.
Где-то в этом мире живет моя девушка, загадочная, как Туманность Андромеды.
Я бы оставался здесь на ночь, но тетя Оля подходит к лестнице и говорит приглушенно, боясь спугнуть тишину:
– Артем, спускайся давай, а то тебя там комары съедят и косточек не оставят.
Тогда я нехотя спускаюсь и ухожу спать в дом.
Я прохожу по темному двору к освещенному крыльцу, на нем сидит, покуривая сигарету, дядя Володя рядом стоит тетя Оля:
– Говорят, Денис запил
– Да видел я его. В дугаря. По деревне ходит, че-то бормочет, про сына какого-то. Пьяный, собирает что попало.
– Ага. Вообще странно. Он летом -то не пьет. Зимой обычно. – Тетя Оля качает головой.
– То-то и оно, что странно. Ладно, спать пошли.-Дядя Володя тушит сигарету и уходит.
Весь день я читаю. Моя курица подремывает на своих яйцах, ее красный гребень опускается набок. От шелеста страниц она просыпается, гребень опять встает на место, она внимательно и строго смотрит на меня своим круглым глазом. Насколько я помню из зоологии, курица высиживает цыплят двадцать один день, прошла неделя.
Слышу, как внизу дядя Володя ищет мою курицу:
– Дядя Володя, Вы курицу ищете?
– Да, пестрая такая, неделю уже не вижу, собаки что – ли утащили?
– Она у меня, здесь. Но она мне нужна для научного эксперимента.
– Какого еще, к лешему, эксперимента?
-По выведению цыплят. Я не хочу быть кабинетным ученым. Мне нужен практический опыт.
– А, ну если эксперимент, тогда ладно,высиживай свои яйца, тогда пускай. Пошел я пирог есть, там пирог подоспел.
– А с чем?
– С капустой. Но ты не отвлекайся, экспериментируй, ученый кипяченый.
Где – то далеко, в Москве лежат на полочке мои " Воздушные пираты". А здесь, в Тропинках, /они вообще есть на карте?/, я читаю стоиков и много думаю.
И вот, что я надумал умишком своим несмышленым: этот Мартин Иден похож на "Титаник", такой же могучий, добротно сделанный, непотопляемый. Ницшеанец. Человечество нуждается в прорыве, в обновлении. Сильные люди перешагивают через порог обычаев и традиций, и тогда они способны изменить мир. Так вот, такой целеустремленный, крепкий физически и психически человек, гибнет от первой же депрессии, которая выплыла на него, как айсберг.
А над этим я ломал голову, но все-таки, разобрался.
Стоики уверяют, что если человек владеет одной добродетелью, то он владеет всеми. Я понимаю это так: если у вора есть отмычка, то он откроет дверь на сколько бы оборотов она не была закрыта. Если у вас нет отмычки или ключа, то вы не откроете дверь, даже если она закрыта на всего лишь один маленький оборот. Определенный душевный настрой – это и есть отмычка, которая открывает все добродетели.
Мне захотелось пить. Я слез по лестнице во двор.
Я услышал голоса за сараем и узнал их: пьяным голосом что-то бормотал Денис, иногда его перебивал дядя Володя. Мне не хотелось подслушивать, но выйти было неудобно, разговор касался меня.
– Нет, ну, цветочки – лютики, Володь, думаешь я не мучился этим все четырнадцать лет? Как вспомню, аж плохо становилось, что натворил, девчонке жизнь испортил. Каюсь, вот честное слово раскаиваюсь, хочешь, придуши меня, как щенка.Но я же не знал, что родила она.
Так я готов искупить, готов, работать буду, алименты там платить, как положено. Замуж – то она за меня не пойдет, куда там, такая краля, а я мужик деревенский, лаптем щи хлебаю. Ненавидит она меня. А я ее люблю, и Артемку люблю.
Я как его увидел, Володь, сразу признал, мой сын. На меня похож, согласись. Так, конечно, на мать,– красавец, глаза какие большие,смышленые глаза,вдумчивые. Но и мое тоже есть. Волос богатый, вьется. Волнистые, это мои. У Веры прямые.
А ведь как жизнь хитро устроена, Володь,все имеет оборотную сторону – с одной стороны, конечно плохой проступок, швальной,видано ли: любовь силком брать? А с другой, если посмотреть, и не было бы такого молодца, как Артемка, а? Не оправдываю себя, рассуждаю просто.
Рассуждает он, да что же это? Этот странный человек и есть мой батя? А где заколдованный король? Которого я должен расколдовать, и он признает меня своим сыном? Где все это?
Я выскочил из калитки и помчался к лесу. За мной бежали, кажется тетя Оля, но я несся, как ошпаренный и вскоре оказался один.
Я еще долго бежал, дорога была знакома, мы ходили сюда с пацанами смотреть барсучьи норы и собирать землянику. Потом тропинка стала сужаться, пропадать, деревья гуще и темнее. Я цеплялся за ветки.
Я остановился, дальше бежать нельзя. Меня окружал непролазный лес.
Отдышавшись, я решил вернуться назад,хотя мне этого не хотелось, мне не хотелось встречаться с Денисом. Ничего нельзя утверждать точно. Жизнь все – равно опровергнет все ваши выводы. Но совершенно потерял тропинку. Деревья стояли плотной стеной и было темно.
Обдирая руки и ноги я все-таки попробовал выбраться. Везде одно и тоже, никакого просвета. Каждый шаг давался мне с большим трудом из-за бурелома. Приходилось перелазить через поваленные деревья, трухлявые,покрытые мхом, к тому же я не знал куда идти.
Не может быть, чтобы я заблудился. Да как? Деревня совсем рядом. Не мог я далеко убежать. Так я успокаивал себя, пытаясь найти знакомую тропинку.
Я прислушался, надеясь услышать лай деревенских собак. Никакого лая, меня окружала полная непроницаемая тишина. В этой тишине послышался комариный писк, и мгновенно, целый рой комаров окружил меня. Они еще неохотно атаковали, моя одежда была изрядно пропитана Дэтой, но через какое-то время стали смелее.
Я даже не помню момент, когда я полностью осознал, что безнадежно заблудился. Мои руки и ноги были иссечены, куртка и джинсы превратились в лохмотья. Но я выбрался туда, где был хоть какой-то прогал, и даже пробивались солнечные лучи.
Идти стало легче, деревья росли реже. К тому же, солнце отпугивало комаров.
Я нашел две смолистые шишки. " Молочные", как их называли в деревне. В этих шишках съедобно все, даже скорлупа. Они очень питательны. Можно продержаться два дня. А потом? Потом меня съедят комары. И косточек не оставят.
Я вспомнил добрую тетю Олю, мою несчастную одинокую мать и заплакал.
Никогда больше не увижу их, никогда.
Я шел по хвойным иголкам, бурым от времени,как по мягкому ковру.
Вокруг кроссовок начала проступать вода. Через несколько шагов я увидел родник.
Он был совсем небольшой, на его поверхности кружились хвоинки.
Зачерпнув воду рукой, напился прохладной чистой воды.
Вода придала мне сил и немного успокоила.
Так, будем рассуждать здраво. Сейчас август, гнус еще есть, но не такой злой, как в июне, отбиться можно.Ночи уже прохладные, это тоже хорошо, комары не любят прохладу.
Надо продолжать идти: во-первых, можно найти какую-то дорогу, она выведет к людям, или реку и идти вдоль берега, река без людей не бывает. Во – вторых, если повезет, наткнуться на охотничий домик, их полно в лесу. В домиках обычно есть еда, это железный закон – оставлять сухари, конфеты, чай, так мне ребята рассказывали.
И самое главное, наверняка, меня уже ищут. Надо просто продержаться.
Меня обязательно найдут.
Вот что может сделать с человеком один маленький глоток воды из чистого родника.
Просвет становился все шире, начали попадаться березки. Это обрадовало меня.
Но не надолго. Часто стали попадаться кочки, они уходили в воду, если я на них наступал. Потянуло торфяником, и моему испуганному взору предстало мрачное, совершенно непроходимое болото.
Из болота торчали колки и чахлые березки.
Птица испуганно пролетела мимо, едва не задев крылом. Это выпь. Она села на кочку и удивленно смотрела на меня. Первый раз видит человека.
За болото закатывался огненный солнечный шар, словно оно засасывало его.
" У каждого нормального пацана должны быть спички или зажигалка в кармане" – Андрюха, как ты прав, как я благодарен тебе. Я нащупал во внутреннем кармане куртки зажигалку. Складывать костер я тоже научился у пацанов. Нужно ставить сухие веточки шалашиком, а вовнутрь сухую кору. Все, остается только поджечь.
Мой костер вспыхнул, как надежда. Кроме тепла, он дарил шанс, что меня заметят с вертолета, или почуют дымок. К тому же костер отпугивал комаров и диких зверей. Так я всю ночь просидел, подкладывая ветки.
И всю ночь на болоте что-то ухало и бормотало, истерично кричала выпь, а мне постоянно казалось, что сзади на меня кто-то смотрит, я чувствовал взгляд, но шагов не слышал, оглянуться было страшно. Я жался к костру, подошвы кроссовок начали дымиться.
Ночь тянулась долго, но серый тоскливый рассвет все же наступил. Что делать дальше? Идти некуда, Впереди болото, сзади непролазная чащоба. Это еще хорошо, нет дождя. Если начнется дождь, я не смогу зажечь костер.Ночью без костра я совершенно беззащитен. Найти человека в таком огромном лесу вряд ли. Нет, нужно просто лечь и лежать, просто лежать и будь что будет.
Небо потемнело, словно пронеслась огромная темная туча.
– Ты посмотри на этого воина, Громобой. В двух кедрах заблудился, и уже помирать собрался. Аха-ха.
– Малохольный какой-то!
Они еще долго и раскатисто смеялись надо мной, пока туча, похожая на птицу уносила их. Потом все стихло.
Я открыл глаза. Болото выплюнуло солнце, и оно быстро катилось по небосводу, удирая из гиблого места.
А мне не выбраться отсюда и бежать некуда. Маленький промежуток между тайгой и болотом – все, что у меня есть.
Не заметил, как наступила тишина, вдруг.
Все вокруг насторожилось и прислушивалось к чему-то. Ни звука.
В растущей тишине неумолимо тягостно раздался вой.
Волки.
Я заметался по кромке земли между лесом и болотом. От испуга я готов был прыгнуть в трясину. Лучше погибнуть там, чем меня раздерут хищники.
Здравый смысл! Он где-то еще теплился в глубине моего сознания. Надо залезть на дерево.
Я побежал в лес, продираясь сквозь завалы. Удалось найти сломанное пополам дерево. Ствол его скользкий,покрытый влажным мягким мхом. Неудержавшись, я покатился кубарем, прямиком в какую-то дыру.
В землянке горела печь.Труба выходила в отверстие на потолке. Был еще источник света – керосиновая лампа,"керосинка", я видел такие в музее старого быта. Возле стола сидели маленькие люди и курили трубки. Я заметил на ногах что-то мохнатое.
– Здравствуйте. Вы хоббиты?
Один из них еле взглянул на меня, другой продолжал невозмутимо курить свою трубку, будто к ним каждый день вваливаются, пукающие от страха, пацаны.
Наконец, старичок вынул трубку изо рта и, глядя в пол произнес:
– Торова, паря. Может и хоббиты, нас по-разному называют, кто-то селькупами. Сами себя мы зовем остяками.
Как я сразу не догадался! Это те маленькие люди, которые живут в лесу.
– А я, я заблудился – От волнения сбивчиво хотел выпалить всю свою историю. Но старик прервал меня.
– Мы знаем.
Так вот чей взгляд я чувствовал всю ночь. Вот, кто бесшумно ходил рядом.
– Садись, чай попей. Чай перча.
Мужчина помоложе встал, снял с печки алюминевый закопченный чайник и разлил по кружкам кипяток. Он подставил табуретку к столу, приглашая меня сесть.
– Но там волки, они идут сюда! – закричал я.
– Кричишь, как в лесу. Мы не глухие пока. Варги далеко, за Полоем. Сюда не придут.
– Варги? Вы сказали "варги". Но в книге про хоббитов волков тоже так называют.
– Не знаю, книжки читал, когда молодой был, сейчас не читаю. Медведь по нашему карга, даже село такое есть Каргасок, Медвежий мыс. Волки – варга. Варг кара – черный волк. Да ты сядь, не прыгай. Попей, поешь, да и расскажи нам, что там в книжке написано, про хоббитов этих.