Loe raamatut: «Белый Камень. Чёрный Серп», lehekülg 16
Он быстро переходил от дерева к дереву, останавливаясь и осторожно выглядывая из-за кустов. Юлька склонила голову на плечо Генке. Глеб был уверен, что Головешкин с помощью камня втюрил в себя эту дуру.
Ему осталось пройти совсем немного. Возле скамейки справа стоял толстый клен, и Глеб, выждав удобный момент, спрятался за ним. Огляделся: вокруг пусто, лишь вдалеке ходила с коляской толстая мамаша, а из глубины парка к ним потихоньку приближалась компания студентов. Но шли они медленно.
Генка сидел слева от Юльки. Если выскочить из-за клена сбоку, Головешкин может заметить. Глеб решил зайти сзади. Только бы Зинаида не промахнулась! Сейчас его жизнь зависела от ее меткости. Как и жизнь Генки. Пятьдесят на пятьдесят, в русской рулетке и то больше шансов.
Юлька достала из сумки зеркальце и принялась рассматривать себя. Генка сидел с опущенной головой. Клюев вышел из-за дерева и стал заходить со спины Головешкина. До скамейки оставалось метра три. Если его увидят – крышка.
«Стреляй, ну стреляй же!» – мысленно закричал он.
Юлька резко обернулась.
– Глеб? – изумилась она.
Генка вскочил, словно подброшенный катапультой. Клюев увидел в его руке камень и дернулся вправо, за спасительный клен, но с ужасом почувствовал, что не успевает и это конец.
Генка очень удачно снял двухкомнатную благоустроенную квартиру в Химках, у пожилой пары. Они отдали ему ключи и спросили, будет ли квартирант водить сюда друзей. Он успокоил их, сказав, что пишет книгу и ему нужны тишина и одиночество.
Закрыв за хозяевами дверь, Головешкин довольно потянулся, словно сытый кот, и заулыбался. Вряд ли его будут искать здесь, на периферии. А когда он накопит много денег, то купит собственную квартиру. И себе, и маме. Может, даже дом на Рублевке. Только вот Клюевы не отцепятся. Но лучше подумать об этом потом, а пока нужно собирать капитал и не высовываться.
Головешкин придумывал массу способов побыстрее разбогатеть. Но, поразмыслив, эти способы отбрасывал. Поначалу ему казалось, что с волшебной силой он в два счета добьется успеха. Затем с удивлением начал понимать, что чертов жизненный успех не такая простая штука.
Заделаться президентом энергетической компании? Но тогда Клюевы быстро найдут его. Стать продюсером и руководить киностудией? Легко сказать! Он ничего в этом не понимает. И опять-таки на горизонте замаячит банкир. Может, собственный супермаркет? Но его снова вычислят. А если нанять людей, а самому оставаться в тени? Найти верного человека, который не продаст его, и работать с ним? Но придется постоянно использовать силу камня, чтобы контролировать весь коммерческий механизм. А действует камень на людей без постоянного внушения всего несколько минут. Не будет же он все время носиться по своим работникам и впихивать в них нужные мысли. На это и дня не хватит. А поддельные документы? Если с ними попробовать начать другую жизнь? Но лицо-то не исправишь. Хотя можно, конечно. Клиника, операции… Нет, все это как-то страшно и ненадежно.
Генка смотрел на камень, лежащий перед ним на столе, и его давили злость и досада. Вот ведь! Такая крутая сила, а применить ее с толком он не может! Неужели он настолько тупой? К черту! Все бросить и уехать из страны. Но как пройти таможню? Вдруг на сканере камень обнаружится? С таможенниками эксперименты лучше не проводить. Не дай бог, за террориста примут. Попросят показать, что это за штука такая, в руки возьмут, камень засветится – и прости-прощай.
Выходит, самый лучший и безопасный способ – это забирать деньги у прохожих. Он попробовал – и это работает на ура. Ведем нужного человека, в удобном месте, чтобы не было камер, заставляем отдать денежки, стираем память – и готово! Куртка с капюшоном, очки. Неплохо бы отпустить бороду и усы. И хрен кто узнает его.
В подземных переходах он накупил стопку незарегистрированных сим-карт и кучу мобильников. Со звонками он решил быть осторожнее: в фильмах про спецслужбы показывают такие технологии, что становится не по себе. Может, и выдумки все это, но лучше подстраховаться. У банкира возможности большие.
Матери он звонил из разных районов, после каждого звонка выбрасывал сим-карту и телефон. Жаль было ее расстраивать и скрываться даже от нее, но Генка не сомневался, что за мамой Клюевы начнут следить. После ухода из дома, на следующий день вечером он позвонил ей, и она сказала, что на работе его ищут, но попросили не говорить ему об этом. Быстро же они его вычислили! Видимо, он все-таки прокололся в теремке, когда забирал камень из номера Глеба.
Поначалу он уезжал ловить богатых прохожих подальше от дома. Крутился на расстоянии возле супермаркетов, ресторанов и банков. Если мужик был один и без машины, Головешкин вел его до удобного места и быстро обрабатывал. У некоторых в бумажниках он замечал карточки, но поставил себе принцип брать только наличность. Потом Генка понял, что можно изымать деньги и у богатеньких дамочек. Почему-то с ними оказалось проще, и внушать им нужные мысли было удобнее.
Через некоторое время ему стало лень ездить далеко, и он начал орудовать все ближе к дому. Опасности не представлялось никакой. Ни один из мажориков не помнил, что с ним произошло. Иногда попадались очень крупные уловы.
Чем активнее Генка использовал камень, тем больше возможностей тот открывал ему. Как-то на проспекте он заметил розовую «Феррари» и сделал мысленный посыл сидящей за рулем разукрашенной кукле свернуть на улицу, где он стоял. Машина послушно завернула за угол и остановилась. Генка заставил девчонку взять сумочку и подойти к нему.
Она шагнула к Генке, достала из сумочки толстую пачку купюр и незаметно протянула. Головешкин сунул деньги в карман и внушил девчонке снова выехать на проспект и все забыть. Та послушно вернулась в машину, круто развернулась и уехала.
В другой раз подобный фокус он проделал с каким-то кавказцем. Тот бросил машину у обочины, дошел до скамейки в сквере и молча отдал Генке большую кожаную сумку. Головешкин стер ему память, внушил сидеть тихо, а сам быстро пошел к переходу.
Дома он раскрыл сумку и присвистнул от удивления, увидев перетянутые резинками пачки долларов, рублей и евро. Под ними оказался пистолет и запасная обойма. В маленьком кармашке нашлась пара массивных золотых перстней. Головешкин от радости запел. Если так пойдет и дальше, за год он накопит солидную сумму. Плохо только, что приходилось держать всю наличность дома. На счет в банке, естественно, не положишь. Там нужны документы, и Клюевы его быстро вычислят. Но он не сильно волновался за сохранность денег. Дом, где он снимал квартиру, был респектабельный, входные двери – двойными. А на внутренней двери он поменял замки. Хозяева не возражали, радуясь, что съемщик оказался приличным молодым человеком и не торговался за квартплату.
Пистолет и обойму он выбросил поздним вечером в пруд. Туда же последовали и золотые перстни. Генка поостерегся связываться с ломбардами, здраво рассудив, что лучше пожертвовать драгоценностями, чем наживать проблемы.
Такая жизнь его вполне устраивала. И все шло бы отлично, если бы не одно угнетающее обстоятельство: существовать в тени, имея безграничную власть, было тоскливо. Шикарные машины, фешенебельные рестораны, проклятые мажоры, мелькающие во всех передачах, зажравшиеся тупые бабы, швыряющие пачки денег на идиотские развлечения, – все это вызывало дикую зависть и ненависть.
Ему пришла в голову идея, поначалу испугавшая своей бредовостью: а что если уничтожить банкира Клюева и его сынка? Это решило бы разом все проблемы в будущем. Вот тогда можно не таиться и развернуться по-настоящему. Только подумать – это одно, а выполнить – совсем другое. У Клюевых куча охраны, камеры, оружие, и сидят они на своем закрытом для персонала этаже за бронированными дверями. Поработав в их банке, он прекрасно понимал, что даже с помощью камня к ним не пробиться.
Он отбросил эту мысль. Но она вскоре вернулась и прочно засела в голове. А зачем лезть в банк? Можно придавить этих гнид у них дома. Там, конечно, тоже охрана, особенно у Клюева-старшего в его загородном дворце. Но все же это проще.
Такая идея показалась вполне осуществимой. Не сейчас, конечно. Пусть пройдет время, они ослабят бдительность, немного успокоятся – и вот тогда…
У Головешкина дух захватило от этих мыслей. Зря он ругал себя за тупость. Придумать такое – на это не у каждого ума хватит. Подождать до следующего лета, а там… Он довольно зажмурился, представляя чудесное будущее.
В один из дней он решил устроить выходной, камень не использовать, а просто побродить в каком-нибудь тихом месте, а потом зайти в магазин и купить бутылочку-другую хорошего вина, европейских сыров и красной икры. Перейдя на изысканную и дорогую еду, он с удовольствием отметил, что и чувствовать себя стал по-другому: элитная пища словно изменила его социальный статус в собственных глазах.
Он вышел из дома и медленно побрел по тротуару, подставив лицо солнцу и радуясь всему на свете. Проходя мимо здания Собеса, Головешкин увидел на лавочке плачущую пожилую женщину. Рядом, в инвалидной коляске, сидел мальчик лет десяти. Генка притормозил.
– Мерзавцы, грабители, ироды проклятые, у ребенка деньги отнимают, господи, да что же нам делать-то! – услышал он. Женщина рыдала, закрыв лицо руками. Из дверей учреждения вышла девушка с бейджиком на пиджаке. Она деловито подбоченилась.
– Успокойтесь, пожалуйста, ну что вы там крик устроили. Мы тут не виноваты. Значит, ошибка какая-то. Обратитесь в территориальный орган Пенсионного Фонда, пусть поднимут документы внука, все проверят и сделают переначисление.
Она обиженно взглянула мельком на Генку и пошла назад. Головешкин посмотрел на мальчика, и его осенило. Он сел на скамейку неподалеку, сжал пальцами камень в кармане и сосредоточился. Дал своему сознанию прикоснуться к ребенку, мысленно прошелся, словно сканером, по его телу и внутренним органам, мышцам и костям: ага, в области поясницы позвоночник был нарушен.
«А как должно быть?» – подумал Генка, и тут же четко увидел нужную картинку. Решение оказалось до того простым, что он искренне удивился: почему медицина считает такие случаи безнадежными? Это же раз плюнуть! Головешкин дал правильной картинке закрепиться в своем сознании и плавно перенес ее на проблемное место в позвонках, не пуская грязно-коричневые сгустки боли к нервным окончаниям. Готово!
Мальчик закрутил головой, задрожал всем телом – и вдруг поднялся из коляски.
– Бабушка! – крикнул он и, пошатываясь, сделал к ней шаг.
Женщина оторвала руки от лица, охнула и рухнула с лавочки на колени.
– Ленечка! Леня! Господи, да как же ты…
Леня рассмеялся и медленно обошел коляску.
– Смотри, смотри! Я хожу! Я хожу, я хожу!
Женщина, не вставая с колен, подняла руки к небу.
– Господи, на все воля твоя! Услышал, ты услышал мои молитвы!
Она вскочила и обняла внука. На крики из Собеса выбежало несколько человек, среди них и та девушка, что выходила ранее.
– Люди, посмотрите на них! – возмутилась она. – Это ж надо. Целый спектакль разыграли здесь со своей инвалидностью. Мошенники! Полицию надо вызвать!
Генка не стал дожидаться продолжения и быстренько ретировался.
Возле магазина он присел покурить, прокручивая в голове чудесное исцеление. Самое интересное, что этот эффект не кратковременный и останется у Лени на всю жизнь. Вот если бы так было с мыслями, поступками и чувствами, которые он внушал людям! Может быть, сила камня различает хорошие и плохие дела? Да нет, чушь собачья. Память же можно стирать навсегда, а это, если разобраться, плохой поступок. Но для кого? И потом: что для одного плохо, то для другого хорошо. Может, этот Леня вырастет и станет вторым Чикатило. Просто на некоторые эффекты камень работает по-другому, вот и все. Он усмехнулся: знала бы эта тетка, что ее господь сидел рядом с нею!
Закупив продукты, Генка вернулся домой. Нарезал булку, положил толстые куски сыра и густо намазал их икрой. Налил в бокал вина и довольно развалился в кресле. Неплохо он поработал сегодня. Жаль только – все тайком. А так хотелось, чтобы эта дура с внуком оценили его могущество. И все деньги отдали бы, и руки целовали.
Он потянулся к столику за бокалом и застыл, пораженный мелькнувшей идеей.
На кой черт ему собственная компания, супермаркеты, кино и прочие сложности! Вот на таких исцелениях можно зарабатывать золотые горы!
Головешкин вскочил с кресла и зашагал по комнате, лихорадочно оценивая перспективы. Здоровье! Вот ради чего люди отдадут все. Сколько в Москве неизлечимых больных? И не простых работяг, а бизнесменов, артистов, политиков. Рак, цирроз, параличи, инсульты, всякие опухоли. Да на этом выйдет целое состояние. Нет, только не в России. У нас среди этой публики полно криминала. Лучше уехать в Америку, там люди не такие звери. Голливуд! Точно! Да любой американский актер, любая актриса с тяжелым диагнозом легко выложит миллион за выздоровление, а то и больше. Вылечит несколько человек – и спокойно можно покупать виллу с видом на океан, бассейном и пальмами. Он закрутит романы с голливудскими звездами. Инга Березина по сравнению с теми красотками – просто лохушка.
Генка вспомнил недавние мечтания о собственном супермаркете и захохотал. Взяв бокал, он подошел к зеркалу и подмигнул отражению.
– Ваше здоровье, мистер Геннадий, помощник бога! Вы достойны именно такой жизни. Йес!
Когда эйфория улеглась, он стал обдумывать детали. Конечно, и здесь намечалась куча сложностей: нужно официально все оформить, в Америке с налогами очень строго. Английский тоже придется выучить. И следует хорошенько обдумать, как вывезти камень из страны. А самое главное – Клюевы. Хочешь не хочешь, но следующим летом, или даже раньше, нужно избавиться от этой мрази. Иначе и в Америке достанут. И неплохо бы потренироваться лечить тяжелые болезни уже сейчас.
На выходных Головешкин продолжал разрабатывать план. Вечером воскресенья он покатался по городу и до поздней ночи набрал солидную сумму.
В понедельник, с утра, прихватив камень, Генка отправился в ближайший медицинский центр.
Покрутившись у входа и не заметив ничего подозрительного, он юркнул внутрь. Прошел в вестибюль, взял медицинский буклет и сел в кресло у окна, делая вид, что читает. Поглаживая в кармане камень, он украдкой следил за людьми. Их болезни он узнавал с ходу, но пока все было не то. Требовался очень тяжелый случай, чтобы эффект проявился сразу.
Вот зашел пожилой мужик с циррозом печени в средней стадии. Генка отмел его. Переключил внимание на женщину с миомой, но и это было неинтересно. Прошел пацан – гот, весь в черном и с забинтованной рукой. Затем бабка с больным сердцем. А потом в дверях появилась Юлька Клименко.
Генка спрятался за раскидистым фикусом и надел капюшон. Какого черта ей здесь нужно? Она живет с Игнатом совсем в другом районе. Он сжал пальцами камень: сейчас выясним.
Головешкин не ожидал, что Юлька настолько больна. В теремке она выглядела нормальной. А теперь лицо бледное, глаза провалены, волосы спутаны – жуть! В ее мозгу сидела какая-то дрянь, что-то связанное с сосудами. Он осторожно влез к ней в мысли и понял, что это аневризма. Тяжелая боль, словно корка, окутывала ее голову, и через пару месяцев Клименко ждал конец.
Это был подходящий случай. Сама судьба послала ему Юльку. Он вспомнил, как стоял перед ней на коленях в лесу, и довольно потер руки. Вот сейчас и посмотрим, кто перед кем на земле окажется. Генка еще по дороге в теремок заметил, что Глеб ее на дух не переносит, так что можно не опасаться, она не сдаст его Клюевым. Он постоял за фикусом еще немного, ожидая, не войдет ли Игнат, но она была одна.
Юлька тем временем взяла в регистратуре документы и направилась мимо фикуса, не замечая Головешкина.
– Привет! – Генка шагнул ей навстречу. Юлька вздрогнула, испуганно посмотрела на него и попятилась.
– Ты чего, Юль, не узнаешь меня? – он снял капюшон и улыбнулся.
– А, Гена, здравствуй, а ты что здесь делаешь? – тихо спросила Клименко.
– Тебя жду, – игриво сказал он.
– Мне сейчас не до твоих глупостей, – она сделала шаг, намереваясь обойти Головешкина.
– Постой-ка, – он схватил ее за руку. Может быть, слишком грубо, потому что Юлька оттолкнула его и со злостью прошипела:
– Пошел вон!
Генка скороговоркой выпалил:
– У тебя аневризма сосудов в мозгу. И сейчас башка раскалывается. А я могу тебя вылечить.
Она задохнулась от негодования.
– Игнат всем успел разболтать!
– Твой Игнат здесь ни при чем. Ты слышишь? Я могу вылечить твою болезнь. У меня… – он на пару секунд смешался, – дар открылся. Ты не веришь, вот я докажу, – он снова взял ее за руку и потянул за фикус.
Изумленная Юлька уже не сопротивлялась. Она смотрела на Генку как на сумасшедшего и позволила усадить себя на стул, видимо, решив, что он снова спятил и лучше ему не противоречить.
– Юля, вот честное слово, не бойся, все будет хорошо, у меня теперь такой дар, что ого-го! – весело сказал он, видя ее испуг.
– Ка-какой еще да-а-р? – заикаясь, жалобно протянула она.
Генка не стал вдаваться в подробности. Он встал сбоку, правой рукой сжал камень в кармане, а левую положил Клименко на голову.
– Сиди тихо, не вертись!
Юлька замерла.
Головешкин проник к ней в мозг. Быстро пробежался по кровеносным сосудам, поразившись их сходству с электрической схемой. Сложнейшая штука. Но только не для него. Провода – это его профессия. Генка быстро нашел нужный проводок – корявый и толстый, в нескольких местах черный, переплетенный со своими собратьями так плотно, что ни один врач не смог бы его починить. А он может. Нужно только перераспределить контакты вот здесь и здесь, поправить соседние, а проблемный участок, из-за которого могло произойти короткое замыкание, просто удалить. Ха-ха, работает!
Он убрал руку с Юлькиной головы.
– Ну вот и все. Можешь вставать. Нет больше твоей аневризмы, делов-то, – довольно произнес он.
У Клименко было странное выражение лица: словно к ней приставили пистолет и при этом щекотали. Она медленно поднялась, и, боясь глядеть на Головешкина, захныкала:
– Ге-ен, Ге-еночка, я пойду, можно?
Он обнял ее за плечи и тихонько тряхнул.
– Да успокойся ты. Я же говорил, что могу тебя вылечить. И теперь ты здорова. Если не веришь – иди на свои анализы.
– Юленька, ну что же вы! – к ним приближался пожилой врач в зеленом халате, с планшетом в руках. – Я вас жду, жду, а вы с молодым человеком флиртуете, – улыбнулся он и постучал пальцем по наручным часам.
– Мы же договаривались.
Увидев спасение в лице врача, Юлька с отвращением бросила Генке:
– Мне пора. У меня обследование.
Она быстро засеменила за своим избавителем по коридору, то и дело оглядываясь.
Головешкин решил ее дождаться. Он вышел покурить, представляя физиономии врачей, обнаруживших, что Юлька здорова. Зайти бы сейчас к ним и сказать: «Ну что, коновалы, не можете? А я могу!». Но самая потеха начнется, когда выйдет Клименко.
Он вернулся в вестибюль и скоротал время, заставляя посетителей устраивать мелкие перебранки с девушками в регистратуре.
Юлька вернулась примерно через час. Генка с удовольствием отметил, что она похорошела. В лице опять та же деловитость и хитрость, и щеки порозовели.
Клименко быстрым шагом подошла к Головешкину и крепко поцеловала его в губы, отстранилась и восхищенно посмотрела ему в глаза.
«Вот бы все девки так висли на мне» – с удовольствием подумал он.
– Гена, как… как ты это сделал? – с восторгом прошептала Юлька. Генка многозначительно промолчал, взял ее за руку и отвел в сторону.
– Ну как? – он ухмыльнулся. – Что врачи?
– Они подумали, томограф сломался, – сказала Юлька. – Повторное сканирование сделали. А потом заявили, что ничего не понимают и так не бывает. Еле отбилась от них. Завтра хотят снова все проверить. Но я-то чувствую: я абсолютно здорова! Это же так, правда? – она умоляюще сложила руки и вцепилась в него взглядом.
– Будь спокойна. Я шутить не стану. Все без обмана, – авторитетно произнес он.
– Гена, Геночка… – Юлька закрутилась перед ним, – спасибо огромное, да я теперь по гроб жизни тебе благодарна буду. Ну расскажи, расскажи, пожалуйста, как у тебя это получилось. Ты же уникум! Ты просто волшебник!
Генка смотрел на нее и вспоминал свои унижения в теремке. Пусть теперь поймет, над кем они прикалывались. А может, рассказать ей? Чем он рискует? Клюевы и так все знают. Хоть один человек оценит его по достоинству.
И Головешкин решился.
– Давай выйдем, я перекурю, – сказал он и направился быстрым шагом к выходу. Юлька поспешила за ним.
Они сели на скамейку. Генка сунул в рот сигарету, почиркал зажигалкой.
– Черт, газ кончился.
– Постой, постой, у меня есть, есть! Я не курю, но на всякий случай ношу, – затараторила Юлька, лихорадочно роясь в сумочке. Достала зажигалку, щелкнула и поднесла ему огонек.
– Прикуривай, пожалуйста, а зажигалочку оставь себе.
Головешкин хмыкнул, выпустил дым и повернулся к Юльке.
– Я тебе такое расскажу – глаза на лоб полезут, – тихо сказал он.
Генка поведал, приукрашивая подробности, что случилось в теремке, как он ходил утром за Клюевым по лесу, как забрал у него таинственный камень и выяснил его свойства. Он не стал говорить, каким образом зарабатывает на жизнь, и о голливудских планах тоже благоразумно умолчал.
Юлька с восторгом крутила головой, ахала и охала, прижимая ладони к раскрасневшимся щекам.
– Глеб! Вот мерзавец какой! Значит, он проводил над нами эксперименты! Бедный Геночка, я так испугалась за тебя там, в лесу. Но ты такой храбрый, ты теперь мой герой на всю жизнь.
Генка прикурил новую сигарету и презрительно посмотрел на Клименко.
– Да? А кто мне всякие гадости говорил? Теперь, конечно, я твой герой!
– Нет, нет, ты не думай так. Я все объясню, – сказала Юлька, поглаживая Генку по плечу. – Ты совершил поступок, понимаешь? Практически подвиг. У кого хватило бы храбрости встать на пути Клюевых? Да любой из этих богатеньких сынков в обморок упал бы от страха, предложи им стащить, ох, нет, что я говорю, не стащить, а справедливо забрать камень у Глеба. Почему я раньше к тебе так относилась? Я же чувствовала: в тебе скрыт огромный потенциал, только у тебя не было возможности его реализовать. Вот и подкалывала. Разве не знаешь, что девушки всегда иронизируют, издеваются над парнями, если испытывают к ним симпатию? Настоящий мужчина – ты, а не этот, правильно говоришь, мажор Клюев. Даже Игнат не смог бы провернуть такое дело. Данилов очень хороший, но он не создан для серьезного поступка, он больше мыслитель. А женщина всегда ищет в жизни сильного мужчину.
Она с нежностью смотрела на него.
«Ишь ты, как ловко изворачивается! – подумал Генка. – Черт, но ведь говорит она правильно. Не каждый решится на такое».
– А Глеб? Он тоже ко мне симпатию испытывал, если постоянно издевался надо мной? – попытался он подловить Юльку.
– Но Глеб ведь не женщина! – удивилась она.
Генка оторопел, разбитый такой железной логикой.
Юлька заерзала и села к нему поближе.
– Гена, а можно посмотреть на камень? Ну одним глазком, пожалуйста.
В душе у Генки зазвенели тревожные нотки.
– А зачем тебе? – недоверчиво спросил он и на всякий случай отодвинулся.
– Ген, ну ты чего? Ты не подумай плохого. Мне просто интересно. Знаешь, как говорят, лучше один раз увидеть, – принялась убеждать Юлька с умоляющим взглядом. – Ну для полной картины восприятия. Так хочется посмотреть на это чудо. Может, его пришельцы из космоса оставили для прогресса человечества? Это же внеземные технологии. Если он спас меня, то способен помочь и другим людям.
«Быстро соображает!» – подумал Генка, а вслух сказал:
– Это я тебя спас, потому что пожалел. А могу все и назад вернуть, хочешь?
Юлька испуганно замотала головой.
– Нет, нет, что ты, я не хочу! Конечно, это ты меня спас. Я просто не так выразилась. Прости, пожалуйста.
Головешкин бросил окурок и встал.
– Ладно, уговорила. Только не здесь. Пройдемся до парка.
Юлька благодарно посмотрела на него, грациозно поднялась со скамейки, перекинула ремень сумки через голову и взяла Генку под локоть.
– Ведите меня, мой рыцарь!
По дороге Головешкин спросил:
– Врачи тебя затаскают по всяким анализам. Не проболтаешься?
– Я себе не враг, – приложила руку к груди Юлька, – и тебе тоже. Это – между нами.
– Клюевы меня ищут, – признался он. – Только хрен найдут. Если не станешь трепаться, я тебе и в чем-нибудь другом помогу. Уговор?
Юлька остановилась.
– Клянусь! Можешь на меня рассчитывать. Если что скажешь – все сделаю. Ты только не забывай обо мне, – жалобно попросила она. – А то исчезнешь, а я одна останусь.
– Ладно, верю, – милостиво согласился Генка, подумав, что в его положении верная помощница лишней не будет.
– Пойдем немного подальше, – сказал он, наметив в глубине аллеи лавочку.
Дойдя до нее, Генка украдкой осмотрелся. Все спокойно. Людей мало, и то вдалеке.
Они присели. Головешкин закурил, краем глаза наблюдая за Юлькой. Может, он ошибся на ее счет? Неплохая девчонка. И не страшненькая. Чуть полноватая только. Пригласить ее вечером к себе? Не повредит устроить маленькую вечеринку. Она раком встанет, чтобы угодить ему.
– Какие планы на вечер? – спросил он.
Юлька придвинулась и положила голову ему на плечо.
– А сам как думаешь? – ласково ответила она. – Нужно отметить начало моей новой жизни.
«В крайнем случае сотру ей память. И не вспомнит, что была у меня» – решил Генка. Он осторожно достал камень из кармана, спрятал в ладонях и дернул плечом.
– Смотри.
– Ух ты! Светится! – выдохнула Юлька. – И на утиное яйцо похож. А ты полностью покажи, а то плохо видно.
– Днем не очень яркий. Вот если придешь ко мне вечером – я покажу.
– Приду, – запросто согласилась она. – А до вечера мне нужно в порядок себя привести. Ну, ты понимаешь. Последние недели не до внешности было.
Клименко выудила из сумки большое зеркальце и принялась рассматривать себя.
Головешкин ликовал: надо заехать домой, переодеться и наведаться в приличный магазин, взять чего-нибудь на ужин. За выходные он почти полностью опустошил холодильник. Шампанское «Дон Периньон», красная и черная икра, лобстеры и осетрина. Интересно, умеет ли Юлька готовить?
Клименко вдруг замерла и резко обернулась.
– Глеб?
Генку словно шандарахнуло тысячей вольт. Он взвился над скамейкой и в воздухе повернулся назад. Перед ним стоял Клюев! Камень в пальцах Генки будто сам рванул за собой руку, и Головешкин послал в грудь Глебу мощную волну. Бухнуло. Глеб кинулся в сторону, но не успел. В эту же секунду Генке в левый глаз попала пуля. Клюев отлетел, и его припечатало к дереву. Юлька выхватила из руки падающего Головешкина камень и бросилась наутек. Что-то больно дернуло ее за волосы и щелкнуло о фонарный столб. Она взвизгнула, поняв, что стреляют и в нее. Сиганув за деревья, помчалась в противоположную от выстрелов сторону. Как из-под земли выскочил мужик и кинулся прямо на нее.
– Стоять!
Юлька вскрикнула и отмахнулась от него камнем. Нападавшего скрючило, и он покатился по траве. За спиной раздались возгласы. Клименко на секунду остановилась, обернулась и взмахнула камнем, вложив в посыл весь страх. Снова бухнуло, на этот раз куда громче, словно выстрелила исполинская пневматическая пушка, и горячий ветряной шквал пошел по земле, расширяясь и ломая тонкие деревца и кустарники, разбивая фонари на столбах и переворачивая скамейки.
Она добежала к дальнему выходу. Люди останавливались, испуганно смотрели в сторону парка и на Юльку.
– Девушка, что там случилось?
– Это взрыв?
– Теракт?
Клименко увидела у тротуара байкера, с размаху запрыгнула на заднее сиденье, ткнула того камнем в спину и закричала:
– Гони!
Мотоцикл послушно взревел и рванул так, что Юлька слетела бы назад, не вцепись она вовремя рукой в бок парня.
– К Планерной! – приказала она, и они помчались.
Когда миновали кольцевую дорогу – сзади завыла полицейская сирена. Парень оказался асом. Свернув с улицы, он запетлял по тротуарам между домами, ловко огибая препятствия. Теперь к сирене подключилась еще одна – где-то впереди. Но вскоре они доехали. Юлька заставила байкера остановиться, соскочила с мотоцикла и побежала.
Достигнув спасительной станции метро, она перешла на шаг, сунула камень в сумочку, мимоходом удивляясь, что в этом кошмаре не потеряла ее.
Клименко спустилась по эскалатору, встала за квадратной колонной, пытаясь успокоить колотившееся сердце. Подошел состав. Юлька оторвалась от колонны и скользнула в вагон. Села возле дверей, прижала сумочку к груди и тупо уставилась в пустую лавочку напротив. Все произошло так быстро, что у любого нормального человека мозги бы свернулись от этих чудес и кошмаров. И зачем она схватила камень! Накликала на себя беду. Домой ехать нельзя: учитывая, что на лестничной площадке с ними была и квартира Глеба, – это самоубийство. Глеб! Она видела, как он врезался в дерево. Хоть бы расшибся насмерть. А Генка! Господи, Генку застрелили прямо в глаз, а потом и в нее чуть не попали!
Она поймала задумчивый взгляд какого-то хипстера с «Поляроидом» на шее и сообразила, что выглядит скверно. Открыла сумочку и достала зеркальце. Оно было разбито. И это не сулило ничего хорошего. Но разве могло стать еще хуже, чем сейчас? Юлька вгляделась в треснутое отражение и заметила на правой щеке и подбородке пятна. Потрогала их рукой и ужасом поняла, что это остатки Генкиного глаза. Она схватила влажные салфетки и принялась тереть лицо, пытаясь собраться с мыслями.
Если на Кутузовский ехать нельзя, то и домой к родителям – тоже. Ведь найдут и тогда уж точно застрелят. А вдруг ей не удалось оторваться? Вдруг за ней следят? Она посмотрела на пассажиров. Но никто не обращал на нее внимания, даже хипстер отвернулся.
На Таганской Юлька вышла и быстро прошла по переходам на другую линию метро. Когда подъехал состав, она зашла в вагон последней и тут же выскочила. Никто не выбежал вслед за ней, и Клименко немного успокоилась.
Она поехала на Курский вокзал. В подмосковном Железнодорожном жила ее подруга Валя Синяева, и Юлька решила попроситься к ней на два-три дня. Позвонила и сразу перешла к делу.
– А что случилось, Юлек? И вообще, куда пропала? Уже три недели ни слуху ни духу. А я принципиально ждала, когда объявишься, – укоризненно сказала Валя.
– Со Игнатом поругалась, к родителям ехать не хочу, – соврала Юлька.
– Ой, ну ты даешь! – изумилась та. – Красивый, обеспеченный, машина, шикарная квартира, и молодой. С такими поласковее нужно. Мигом уведут.
– Не уведут. Ну так что, Валюш, я приеду? – спросила Клименко.
– А здесь, понимаешь, такое дело… у меня роман завязался, с перспективой продолжения, потом все расскажу, – поделилась новостью Синяева. – А если я тебя у родителей поселю? Они вчера на две недели в Черногорию укатили, квартира свободная. Заодно и посторожишь, и цветочки польешь, а то у меня сейчас совсем другие заботы, – хихикнула она.
