Император-беглец. Наёмник

От автора.

Данное произведение полностью вымысел автора, не имеет ничего общего с исторической действительностью. В книги используются имена исторических личностей только с целью художественного вымысла. Диалоги между действующими лицами ведутся на современном языке для удобства восприятия читателями. Автор желает приятного чтения любителям фантастики.

Предисловие.

Российская Федерация. Иван Романов.

Иван Романов родился в годы краха СССР и зарождения новой России в семье инженера и преподавателя иностранных языков. Как все нормальные дети окончил среднюю школу и поступил в МГУ1, на исторический факультет. Такому выбору профессии способствовало увлечение исторической реконструкцией со школьной скамьи. На одной площадке с Иваном жил сосед Сергей Бородин лет на пятнадцать старше, чем Иван. Он серьёзно увлекался историей, а в 2000-ых Сергей организовал группу реконструкторов. Младший Романов постоянно отирался возле Бородина, слушая исторические рассказы Бородина. В старших классах школы Иван увлёкся фехтованием и вступил в клуб реконструкторов Бородина. Когда пришло время поступать в институт, Иван, не задумываясь подал документы в МГУ на исторический факультет. Разница в полтора десятка лет не мешала дружить Бородину и Романову. Клуб реконструкторов часто принимал участие в исторических фильмах. На одной из тренировок по фехтованию шпагой Сергей отметил, что Иван достиг уровня, как минимум кандидата в мастера спорта.

– Слушай, Ваня, фехтуешь ты уже достаточно активно и мастерство просматривается. В прошлое занятие на стрельбах я отметил, что из пистоля стреляешь вполне прилично. У меня к тебе вопрос. Что ты знаешь о древнем русском рукопашном бое, слышал о таком? – спросил Сергей у Романова.

– Кое-что слышал, но без подробностей. Я в начальных классах школы посещал клуб по восточным единоборствам, мне не понравилось. А вот шпаги совсем другое дело, – ответил Иван своему соседу и учителю.

– Приходи к нам в спортзал, осмотришься. Думаю поймёшь, что это совсем не то, что преподают разные тренера по восточной борьбе. Русская школа защиты уходит далеко в древнюю историю. Мы с ребятами уже двадцать лет собираем об этом материал. В точности нам воссоздать не получится, но близко к тому, что знали наши предки мы уже приблизились.

Иван не поленился, пришёл в спортзал, с той поры стал осваивать русский рукопашный бой. С раннего возраста Иван учил четыре Европейских языка. Мать настояла на знании английского, немецкого, испанского и французского. Спорить с Анной Леопольдовной, матерью Ивана, не имело смысла. Она преподаёт иностранные языки в МГУ. Мать Ивана с полной уверенностью считает, что четыре языка всего лишь минимум, что должен знать её сын. Антон Петрович, отец Ивана, в свою очередь старался привить знания старшего сына к механизмам, научил разбираться в чертежах, даже чертить заставлял сына, пока тот учился в школе. Но после того, как Иван увлёкся историей, всё остальное он забросил, но будучи студентом университета не раз обращался к отцу за разъяснениями к тем или иным древним изделиям. Кроме этого, отец дал хороший совет.

– У вас в Универе есть военная кафедра, обязательно её закончи. Получишь офицерское звание лейтенанта запаса. Тогда не придётся после учёбы идти на срочную службу, – поучал сына Антон Петрович.

Иван не возражал. После сдачи экзаменов и защиты диплома Иван решил заняться наукой, что порадовало учёный совет университета. К тридцати годам Иван Романов защитил кандидатскую2. На горизонте науки маячили путешествия, работа с историками Западных стран. Однако осенью 2022-го года пришла повестка из военкомата, по мобилизации Ивана забрали в действующую армию на должность командира взвода мотострелков. В результате он попал в зону СВО3, на юго-восток Украины.

Август 2023 год. Донбасс. Лейтенант Романов.

За год лейтенант Романов не только смог освоить свои служебные обязанности, но и продвинуться по службе. К осени 2023-го года он уже не раз замещал командира роты. Жизнь в окопах на переднем крае стала видеться совсем с другой стороны. Узнал, что такое боевое братство, как делить хлеб с товарищем, черпая ложками кашу из одного котелка. Не раз Иван вспоминал своего друга и учителя Сергея Бородина, который прививал своему соседу пацану простые жизненные истины. В минуты затишья лейтенант Романов рассказывал своим боевым товарищам о сражениях прошлых веков. Не было ни единого случая, чтобы кто-то из бойцов прерывал его во время таких рассказов. Бойцы в роте уважали своего командира, хоть и не был он профессиональным военным, но науку тактики и стратегии учил старательно. Нашлись профессиональные офицеры, которые отнеслись к лейтенанту Романову с пониманием. Дали совет какую литературу почитать, ну и устно делились знаниями. В июне командир роты поймал пулю, Романова вновь оставили выполняющим обязанности командира роты. Иван запросил командиров взводов, ругался, что у него взводами командуют сержанты. Обещали прислать. Но в начале августа их перебросили в Харьковскую область. Приказ – взять оборонительные позиции в районе Ольшан. Лейтенант Романов вскинул руку под козырёк, погрузились с бойцами в грузовики и отбыли к точке начала наступления. На участке, где отвели место Романову с его людьми, следовало атаковать механизированную бригаду ВСУ4. Рота Романова должна выполнять поддержку танковой бригады ВС РФ5. За сутки продвинулись до населённого пункта Ольшаны, где укрепились на выгодных позициях. В роте у лейтенанта Романова потери составили почти тридцать процентов убитыми и ранеными. Сам Иван словил пулю, когда со своими бойцами ворвались в окопы к противнику. Ранение оказалось тяжёлым, в районе груди повреждена артерия, началось внутреннее кровоизлияние. Через четыре часа лейтенант Романов Иван Антонович скончался, не приходя в сознание.

Глава 1.

Июль 1762 год. Крепость Шлиссельбург1.

Последнее что помню, как в левую подмышку что-то ужалило. Боли не почувствовал, видимо на адреналине не чувствуется. Мы же в окопах в рукопашную сошлись с хохлами. Хотя какие на хрен хохлы? Тот, с кем я схватился похоже наёмником был, лопотал на английском языке. Ругался сволочь. Я его тоже по матушке обругал, нанося ему удар стволом автомата в лицо. И вдруг ужалило, чуть позже я понял, что шальная пуля влетела. Дальше все как в тумане. Чуть позже чувствую девчонка надо мной хлопочет, перевязать пытается.

– Сейчас миленький, я тебя перевяжу. Родненький не умирай, я тебя вытащу, – медсестра вроде, голосок похоже молоденький.

Жаль лица её разглядеть не могу, но слышу, что бой всё ещё идет. А она христовая меня тащит волоком куда-то. Снова только отрывки сознания, дышать трудно и кровь ртом идёт, кашляю. Слышу голос сержанта из первого взвода Ивлева.

– Сестричка, куда командира зацепило?

– В грудь сбоку, ребятки помогите мне его дотащить, – вроде тот же женский голос.

Темнота. Ничего не вижу и не слышу. Похоже сознание покинуло меня, спасая моё тело. Не знаю сколько времени прошло. Час, два, сутки? Плевать. Сейчас мне уже хорошо. А боли совсем не чувствую. Вновь темнота…

Первое, что ко мне вернулось, слух. А ещё молится кто-то. Ну точно молитву читает, мужским голосом. Вроде на старославянском языке. Я в Универе учил старославянский. Историк я или погулять вышел? Я напряг слух, постарался разобрать о чём молитву читает.

– Владыко Господи Вседержителю, Отче Господа нашего Иисуса Христа, иже всем человеком хотяй спастися и в разум истины приити, не хотяй смерти грешному, но обращения и живота: молимся, и мили ся Ти деем, душу раба твоего Иоанна от всякия узы разреши и от всякия клятвы свободи, остави прегрешения ему, яже от юности, ведомая и неведомая, в деле и слове, и чисто исповеданная, или забвением, или студом утаенная. Ты бо един еси разрешаяй связанныя и исправляяй сокрушенныя, надежда назначаемым, могий оставляти грехи всякому человеку, на Тя упование имущему. Ей, человеколюбивый Господи повели, да отпустится от уз плотских и греховных, и приими в мир душу раба Твоего сего Иоанна и покой ю в вечных обителех со святыми Твоими, благодатию единороднаго Сына Твоего, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа: с Ним же благословен еси, с Пресвятым и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь…

Я только слышал, как читает молитву мужчина, по голосу похоже, что не старый, но глазами ничего не вижу. Попробовал понять, что за молитва. На факультете мы достаточно много изучали о славянской религии в том числе о православном христианстве. Нет, наизусть я все молитвы не знал естественно, ведь не духовную семинарию заканчивал. Но молитва показалась знакомой, немного помучившись я вспомнил. Молитва называется «на исход души». Что хочет сделать тот, кто так старательно читает эту молитву? Я вновь прислушался к бормотанию незнакомца, и наконец понял. Читающий молитву просит у бога, чтобы тот забрал его на небеса, избавив от земных страданий. Судя по молитве, этот человек называет себя Иоанном. Интересно, кто такой? Чтобы не мучить себя таким вопросом я решил спросить, рассудив логически, что если слышу я, то возможно услышат меня.

– Ты кто? И зачем молитвы читаешь, тем более такие? – спросил я, хотя не был уверен читает он молитвы или на память произносит.

– Кто здесь? – испуганно спросил молящийся.

Мне так и хотелось сказать в рифму, что кое-кто в кожаном пальто. Но я вовремя остановился. Однако Иоанн, раз он себя так в молитвах называл, не стал ждать ответа от меня.

– Изыйди, бесовская сила, – резко произнёс он и начал бормотать ещё какие-то молитвы.

Я подумал, что он ещё и крестится. Что за молитвы не пойму. Бормочет быстро и тихо. Но разобрал несколько фраз в конце.

– …Отдали от меня всякие нечестия, дай мне сил устоять перед дьявольскими искушениями. Верни силою своею всё зло в преисподнюю. Аминь.

Это он, кажется, от меня молитвой отмахивается, надо парню прояснить ситуацию.

– Иоанн, я не бес и не дьявол, так что успокойся, – спокойно произнёс я.

– Откуда ты знаешь моё имя? Кто ты? Дьявольское отродье? – кажется он близок к истерике.

– Я человеческая душа. Как попал сюда не знаю, наверное, божьим промыслом. Лучше ты расскажи кто ты такой и где мы сейчас, – я старался говорить, медленно не повышая интонации.

Иоанн прочитал ещё одну молитву. В этот раз он просил защитить его от бесовщины Архангелу Михаилу2. Когда он закончил молиться, я вновь напомнил о себе. Иоанн молчал некоторое время, потом заговорил.

– Если ты человеческая душа, значит тебя послал Господь наш Иисус Христос. Меня услышали. Теперь я могу отправляться на небеса, во имя Отца, Сына и Святаго Духа, – говорил Иоанн, но я его прервал.

– Подожди. Куда ты собрался? Ты мне не рассказал, где я.

– Мы с тобой Шлиссельбургской тюрьме. Я, законный император Иоанн Шестой Антонович. Но путём переворота меня сместили и на престол взошла моя тётка Елизавета.

– Ага. А год сейчас какой?

– Тысяча семьсот шестьдесят второй от Рождества Христова, июль месяц – ответил Иоанн.

Понятно. Это насколько же меня ухнуло в прошлое? Посчитал в уме, получалось на двести шестьдесят один год. Интересно, цифра какая-то неровная. А кто мне сказал, что должна быть ровная? Чушь какая-то в голову лезет, при чём у этой головы есть свой собственный хозяин. Ну и что мы имеем в эти годы? Елизавета Петровна, Российская императрица, умерла на престол взошёл Пётр Третий, которого наверняка уже угрохали. А Катька, жена Петрухи, готовится принять коронацию. Похоже грохнули Петюню совсем недавно. Что я помню из истории? У Екатерины промелькнёт мысль жениться, точнее выйти замуж за законного императора. Но она, посетив его, посчитает Ивана сумасшедшим и откажется от этой идеи. Так, когда она заявится сюда? Примерно в конце июля начале августа, вроде бы, если я ничего не путаю. Что мы имеем в сухом остатке? Я попал в тело заключённого императора, который сидит в тюрьме всю свою сознательную жизнь. Похоже я попал, как тот самый чёртов попаданец. Я читал несколько книжек в своём времени об этом, точнее о подобных случаях. Пока я размышлял Иоанн вновь начал читать молитву и благодарить Господа за избавление его от мучений. Я как-то сразу понял, что собирается свалить, а меня оставить вместо себя. Хорошо я разобрал последнюю фразу.

– …Божьим промыслом все твои помощники будут верны тебе до последнего издыхания, коли поклянутся на вере своей, и вера их будет сильна. Отче наш дарует тебе помощь свою в делах твоих и помыслах…, – он продолжал ещё что-то бормотать, но совсем непонятно.

В тот момент я не обратил внимания на последнюю фразу, что разобрал в его бормотании. Да и не до этого мне было, чтобы анализировать. Осознание слов Ионна придёт ко мне через несколько лет, а пока что я находился на грани психоза.

– Эй, Ваня, ты прекращай молится. Охренела твоя голова. Я что, должен тянуть лямку за тебя? Так не пойдёт, – попытался я остановить узника.

Однако было уже поздно. В этот момент у меня появилось зрение, то есть я стал видеть всё вокруг. Это конечно здорово, но душа Иоанна почему-то оторвалась от своего тела, и он стал возноситься вверх, к потолку. В этот момент он был какой-то полупрозрачный.

– Эй, чудило, я кому говорю возвращайся назад. На хрен мне не надо твоего императорского тела и всех заморочек в которые ты попал. Я погиб, а потому хочу в воинский рай, или пусть будет реинкарнация, но в тело младенца. Стой, говорю, конь педальный! Вот, козёл, собака сутулая. Я твой дом труба шатал, имел я всех твоих родственников в разных позах. Вернись, сучёнок, а не то плохо будет, я тебя даже в чистилище найду, – выругался я, так как Иоанн поднялся выше потолка, и я его теперь не видел.

Поняв, что мне ничего не изменить я ругался матом минут десять, перебрав все кости родственников этого хитрожопого императора. Причислив династию Романовых к людям с низкой социальной ответственностью и склонностью к извращениям. В глотке пересохло от ругани в полный голос, я увидел на столе кувшин с водой и ополовинил его. Потом снова матерился минут пятнадцать, при этом даже не разу не повторился. Не помогло. Иоанн совсем не собирался возвращаться.

Присев на кровать, я впал в состояние прострации. Не знаю сколько так просидел, уставившись в одну точку на стене. Тем не менее сейчас я оказался единственным владельцем тела. И что теперь мне делать? Не вешаться же? Я начал осматривать камеру узника, теперь это пристанище для меня на ближайшее время. Достаточно большое окно, которое даёт освещение в камере, на окнах крепкие решётки. Я встал и подошёл к окну. Отсюда видна крепостная стена, а если смотреть поверх стены видится озеро. Если не ошибаюсь перед моим взором исток реки Невы и Ладожское озеро. Остров, на котором построена крепость находится как раз на самом истоке Невы. Отвернувшись от окна, осмотрел комнату. Достаточно большое помещение, совсем не соответствует моим представлениям о камере узника. В полутора метрах кровать, по размеру скорее больше, чем односпальная. Грубое одеяло, матрас и подушка набиты сеном. Подойдя, ближе понюхал, пахнет сеном, а не гнилью. Значит время от времени узнику меняют наполнение постели. Дальше от окна стол, рядом с ним две лавки. От окна до двери метров шесть, не меньше. Слева от двери умывальник с ведром, раз стоит ведро значит его наверняка выносят. Справа от двери что-то вроде туалета, но не унитаз, к которому я привык, а на возвышении дырка. Пахнет оттуда мерзко, но отойдя подальше, запах в нос так не шибает. Я приблизился к двери. Дверь деревянная обита железными полосами. В двери окно, размером примерно тридцать на тридцать сантиметров. Металлические прутья, а снаружи закрывается типа форточкой. Я вернулся к столу и сел на лавку. На столе лежит книга, присмотрелся – это библия, а может ещё какая церковная литература, позже посмотрю подробней. На столе глиняный кувшин и глиняный стакан. Налил себе воды, попил. Задумался. Что мы имеем по итогам моего попаданства? Я каким-то образом попал в тело, заключённого с самого детства, императора Иоанна Шестого. Как попал – непонятно. Долбанные фантасты, пишут про всяких попаданцев, а потом такие прогнозы сбываются. Снова ругнулся матом, слов на десять.

Сидел, не двигаясь минут тридцать. Немного успокоился и вновь задумался. Что я знаю об Иоанне. Если он не соврал и сегодня июль 1762-ой год, то Иоанну двадцать один год. Вот-вот меня посетит Екатерина, которая примерно в эти дни с помощью гвардейцев совершила переворот. Узника она признает сумасшедшим, а через пару лет его прирежут. Весёлая перспектива. Допустим меня какие-то непонятные силы перенесли в это тело. Зачем? Какая цель? Что я должен такого здесь сделать? Дать выжить императору-узнику? А дальше что? Может сбежать? Читал, что узника никто не видел в лицо, кроме самой охраны. Хотя в 21-ом веке стали появляться версии, что с некоторыми людьми узник общался, но наверняка таковых меньшинство. Значит, как выглядит Иоанн Антонович никто не знает или знает очень малое количество народа. Я знаю практически в совершенстве четыре европейских языка, спокойно могу пристроится в Европе. С моими знаниями о некоторых инженерных делах, не зря отец меня привлекал к разным своим проектам, вполне смогу устроиться и даже разбогатеть. Остаётся непродуманный вопрос побега. Это вообще возможно из этой тюрьмы? Стоп! За какую мысль у меня в голове зацепилось сознание? Иоанн Антонович. А я, Иван Антонович. И фамилия одинаковая. То есть я полный тёзка бедолаги императора. Иван Антонович Романов, а он – Иоанн Шестой Антонович и тоже Романов. Или не Романов? Кто у него отец? Антон Ульрих Брауншвейгский. Почему тогда Романов? Династия? Если ты родственник и наследник, то становишься Романовым? Вполне может быть. Стоп! В истории имелся русский царь Иван Пятый, который взошёл на престол после смерти своего брата Фёдора Третьего. Иван Пятый отец императрицы Анны Иоанновны, которая правила с 1730-го по 1740-ой годы. Детей у неё не было, но она очень хорошо относилась к своей племяннице Анне Леопольдовне. Перед смертью Анна Иоанновна оставила завещание на старшего сына Анны Леопольдовны, назвав его наследником престола. Так и не поняв почему Романов, я отмахнулся, в конце концов я не на научном диспуте. Я посмотрел на свои руки, задрал штаны и посмотрел на ноги. Однако я в этом теле худосочный, если не сказать, что худой. Интересно, как здесь кормят? Сытно или нет? Узнаю чуть позже, когда еду принесут. И с таким телом я собираюсь совершить побег? Сомнительно. Я встал, принял упор лёжа и попробовал отжаться от пола. Получилось целых пять раз. М-да. Атлетом меня точно не назовёшь. Попробовал сделать «планку»3. Продержался минуту. Это не страшно, если буду уделять внимание физкультуре каждый день, то вскоре стану гораздо сильнее. Время у меня пока есть. Что ещё? В той, моей прошлой жизни, много уделял времени не только учёбе, но и занятиям по исторической реконструкции. Сосед нормально обучал меня фехтованию и русскому рукопашному бою. А это очень жирный плюс для сопротивления охране при побеге. Я встал и ещё раз осмотрел камеру. В углу у окна заметил табурет. Ножка от него вполне подойдёт, как оружие. Не шпага, конечно, но в некотором смысле оружие, приближённое к дубине. Как мне ещё сопротивляться при возникновении моего убийства? Ловушки, которые можно сделать из верёвок и остатков того же табурета. Верёвки я плести умею. У нас в клубе реконструкторов был парень, который сидел в тюрьме, там он научился плести верёвки, вот и нам студентам показывал. Надо над этим хорошенько подумать.

В двери забрякал замок, я быстро перескочил на кровать, прихватив с собой библию, раскрыл её и из-под книги стал наблюдать за теми, кто ко мне пожаловал. Раскрылась дверь камеры, и вошли двое. В прошлой жизни кандидатскую научную работу я готовил по славянской культуре, но и о 17-19 веках знал достаточно много. На вошедших были мундиры, введённые Петром Третьим. Один в звании подпоручика Семёновского полка, без огнестрельного оружия, но со шпагой на перевязи. У него кафтан мундира зелёного цвета, из чего я сделал вывод, что он служит именно в Семёновском полку, заступает в караул из городка Шлиссельбург, что расположен через пролив от крепости «Орешек». Второй вошедший рядовой, на нём серый кафтан, ещё со времён Елизаветы Петровны. Рядовой тащил за собой тележку, в которой стояли баки и вёдра.

– Давай, Тимоха, поторапливайся, – поторопил рядового подпоручик.

Рядовой Тимофей в глиняную миску положил каши, туда же сунул деревянную ложку, а сверху положил крупную краюху ржаного хлеба, во вторую миску налил супа, всё поставил на стол. Заглянул в Кувшин и наполнил его водой из ведра, из того же, что наливал в умывальник.

– Григорий, чего развалился, как фон-барон, али жрать не хочешь? – грубо выразился младший офицер, обращаясь по всей видимости ко мне.

Из документальных статей я знал, что охрана издевалась над узником, частенько называя его «Безымянным» или «Григорием», по аналогии с Григорием Отрепьевым4.

– Давай поторопись, на обратном пути черепки заберём, – вновь прикрикнул подпоручик.

Рядовой вышел из камеры, а вслед за ним ушёл капрал, не забыв запереть дверь. Скорей всего время обеда, да и мой живот радостно заурчал, как только я почувствовал запах еды. Я подошёл к столу и сел на лавку, ложкой помешал суп. Ну как суп? Скорей баланда5, однако пахнет приятно. В супе плавает капуста и кусочки сала, картошки не видать. Оно и понятно, в это время картошка ещё не получила широкого распространения среди населения России. А ведь её завёз ещё Пётр Первый. В прошлой жизни, на фронте я привык к простой пище. Хоть я всего год успел повоевать, но солдатскими привычками обзавёлся. А у солдата всё просто, есть еда не стесняйся ешь, пусть даже впрок, есть время спать – спи. Попробовал на вкус, а что есть вполне можно. А мой предшественник наверняка уже привык к такой пище. Я разломил ржаную краюху пополам, первую половину съел с баландой, выхлебав всё. Мне нужны силы и разбрасываться пищей я не собираюсь. Пододвинул к себе кашу. Каша пшённая с кусочками сала. Сытно и вполне съедобно. Съел всё. Налил из кувшина воды и попил. Состояние голода исчезло. Я прошёлся по камере и обнаружил узкую нишу, в которой смонтированы полки. На полках разглядел ещё книги: «молитвенник»6, «Евангелие от Матфея»7, «Жития святых»8, «псалтырь»9 и «Кириллова книга»10. Я хмыкнул, вот вам и ответ на споры историков в моём времени, будто узнику не давали никакой литературы, вроде, как он был совсем неграмотным. Здесь же на полке находились несколько свечей, а на верхней полке установлена икона Иисуса Христа, рядом горит лампада. Пока рассматривал литературу, вновь загремел ключ в замке. Вошли капрал с рядовым. Рядовой забрал посуду, оставив только кувшин и глиняный стакан. Ни слова не говоря, они вышли. Загремел закрываемый замок. Я взял молитвослов, решил, что не помешает заучить молитвы. В этом времени отношение к религии достаточно серьёзное. На своей груди нащупал деревянный крестик на верёвочке. Одежда на мне из грубой ткани, больше похожа на мешковину. Я прилёг на кровать, раскрыл молитвенник и взялся читать молитвы. От окна справа попадал дневной свет, прочитав несколько молитв, я задремал.

Проснулся и сразу взглянул на окно, в камере становится сумрачно, а на улице солнце катится к закату. Я потянулся, встал с кровати и начал делать зарядку. Обходя камеру по периметру, делая круговые взмахи руками, обратил внимание на стены. Нет, то, что они кирпичные я уже понял. Но на кирпичах какие-то чёрточки. Подошёл ближе и вгляделся более внимательно. Да это же узник вёл счёт дням и месяцам. Я взял свечу с полки, зажёг её от лампады и стал рассматривать нацарапанные каракули. До 1756-го года Иоанн находился в Холмогорах с матерью, а после смерти его матери, Анны Леопольдовны его этапировали в новую крепость «Орешек», что расположена на острове, через пролив от небольшого городка Шлиссельбург. С того времени прошло шесть лет, значит Иоанн уже понимал грамоту раз царапал на стенах счёт дням. А вот чем он царапал? Не ногтями же. Я стал внимательно всматриваться в кирпичные швы. В углу возле свода обнаружил металлическую шляпку гвоздя, потянул за неё и вытащил кованый гвоздь. В этом времени гвозди куют в кузнице, а не режут из проволоки, как в моём времени. Четырёхгранный гвоздь имеет длину сантиметров пятнадцать. Интересно, где его раздобыл узник? Такой гвоздь в умелых руках легко превращается в оружие. Я засунул гвоздь в щель и продолжил зарядку. Возле умывальника обнаружил отверстия в стене. Сначала я не понял, что это такое. Но потом сообразил – это печные продухи11. Когда топят печь, по таким каналам поступает тепло в камеру. Воздух в вентиляционных каналах нагревается от дымохода. Значит из коридора должна быть топка печи. Заканчивая зарядку, отжался от пола уже восемь раз, планку продержал минуту. Сделал тридцать приседаний. Дайте время и еды, а тело я приведу в порядок. Пол в камере выстелен грубыми досками. А вот обуви я никакой не нашёл, узник ходил босым. Сделал упражнения на растяжку сухожилий и мышц. Как раз заканчивал, когда в замке забрякал ключ. Принесли снова пшённую кашу на сале и кусок ржаного хлеба. Рядовой Тимоша добавил воды в ведро возле умывальника и наполнил мой кувшин на столе. Подпоручик и рядовой вышли, вернулись через полчаса, забрали посуду. Потянулись мои дни заключения. В наружной стене камеры и рассмотрел гранитные булыжники, теперь я каждый день точил грани у гвоздя. Моя цель – сделать четыре грани режущими кромками. Тогда гвоздём можно будет не только наносить колющие удары, но и режущие. Полоснёшь таким оружием по шее, вот вам вскрыта ярёмная вена. С каждым днём я усиливал нагрузки на физических упражнениях. У табурета, что стоял в углу, не торопясь выдрал ножку. Получилась хорошая дубовая палка, длиной почти полметра. Такая в умелых ручках может стать шокирующей дубиной, а при правильном пользовании парировать удар шпаги. Ежедневно тренировал запястья, при фехтовании шпагой запястья играют немалую роль. Интеллектуально изучал молитвы из молитвослова, а также в минуты отдыха вспоминал историю 18-го века. Время от времени пристраивался возле двери, подслушивая, что происходит в коридоре темницы. Прошло десять дней. За это время узнал в лицо своих надзирателей. Их было четыре человека, именно они знали меня в лицо, но никогда не называли настоящим именем. Возможно, сами не знали происхождение узника номер один. Кроме надзирателей каждый день появлялся рядовой Тимофей, он приносил еду и воду, ну и выносил грязную посуду. Не скажу, что надо мной особо издевались. Бросали какие-либо колкости, на которые я не реагировал, просто отмалчивался. Было заметно, что в первые дни такое моё поведение удивляло охрану. Может быть Иоанн до меня проявлял нервозность и агрессию. Не знаю, потому утверждать не стану. Из памяти реципиента ни разу ничего не вытащил, как бы я не тужился. Все знания Иоанна были для меня закрытыми. В общих чертах я помнил его жизнь со времён своего обучения в Университете. Этого пока достаточно. Сам же я готовился к приходу Екатерины Алексеевны. Из истории знал, в прошлой жизни, что она обязательно меня посетит.

Июль 1762 год. Крепость «Орешек». Посторонние события.

В последнюю неделю июля я присел возле двери послушать, что происходит в коридоре казематов. Чего вдруг решил послушать? Я это делаю каждый день, если услышу разговоры. Надо же как-то получать новости с вольной жизни, а надзиратели частенько болтают между собой, обсуждая что-либо. Послышался топот по коридору и встревоженное бормотание надзирателей. Явно что-то случилось, но я пока не мог понять что. Вновь послышался топот, к моей камере кто-то подошёл, при чём не один человек. Раздались команды, я узнал одного из своих надзирателей, поручик Петров.

– Копытов, ты старший, стоите с Мишиным здесь никого к дверям камеры не подпускаете, до особого моего распоряжения, – распорядился Петров и куда-то побежал.

Подпоручика Копытова я тоже уже видел и не раз, он появился в самый мой первый день. Второго вояку я не узнал, так как ни разу не видел, как, собственно, и он меня. Парочка, выставленная на пост у моей камеры, тихо разговаривала. Я напряг слух, чтобы услышать о чём они говорят.

– Господин подпоручик, что случилось-то? – спросил Мишин у Копытова.

– Какой-то дурень ремонтировал нары у Батырши12, да и топор забыл, раззява. Комендант крепости узнает кто такое устроил, не избежать бедолаге плетей, – ответил подпоручик и смачно выругался.

– Ух ты. Ну а дальше, чего, господин подпоручик? – продолжал любопытствовать Мишин.

– Этот нехристь схватил топор и напал на охрану. Солдата Хомутова и капрала Никитина насмерть побил. Солдат Лазарева и Епифанова ранил, тяжело. Лекаря вызвали, коли успеет, то может поживут ещё солдатики, – разъяснил Копытов.

Я задумался, имя Батырша мне показалось знакомым. Немного покопавшись в своей памяти, я вспомнил. Был такой идеолог и предводитель Башкирского восстания 1755-1756 годы. Муллу схватил Сулейман Деваев со своим отрядом. Деваев был предан царским властям. Настоящее имя у Батырши – Габдулла Галиев, кажется его приговорили к каторге, должны были сечь плетьми и рвать ему ноздри, но привезли в Шлиссельбургскую крепость на пожизненное содержание. Было бы неплохо освободить Батыршу если его не забьют до смерти. Вновь послышались шаги, подошёл подпоручик Петров.

– Ну что там, господин поручик? – спросил Копытов.

– Скрутили собаку. Лекарь сказал, что Лазарев и Епифанов оклемаются, у одного пузо распорото, а у второго голова пробита и плечо ранено. Плотника тоже уже схватили, пороть будут, а может и повесят, – хмуро ответил Петров.

– А чего сразу его не прибили? Надо было ткнуть штыком, нечего их нехристей жалеть, – сразу высказал своё мнение Копытов.

– Язык прикуси, не твоего ума дело. Надо было, вот и не стали добивать, очухается пороть его будут, может там под плетьми сдохнет, сучий потрох, – выругался Петров и куда-то ушёл, велев часовым караулить «Безымянного» узника.

«Безымянный» – это в данном случае я и есть. Я присел поудобней, чтобы слушать часовых, вдруг что интересное расскажут. Некоторое время капрал с солдатом молчали, разговор начал Мишин.

– Иван, правду бают, что императора убили Орловы?

– Тише ты, дурень. Поручик услышит не избежать тебе плетей. Твой язык доведёт до того, что твоя голова слетит с плеч. Помер император от болезни, так себе и заруби на носу, – сердито прошипел Копытов.