Портал

ГЛАВА 1. ЗОЛОТО.

Витёк стоял в тамбуре плацкартного вагона и смотрел в окно на мелькающие перед ним поля и перелески. Поезд уносил его из Москвы в родной городок, уютно расположившийся в предгорьях Кавказа. Студенческая жизнь позади. В его чемоданчике лежал новенький диплом и отсутствие перспективы использовать этот диплом по назначению. На дворе начало девяностых. Советский Союз рухнул, как карточный домик. Перспектив для молодых специалистов никаких. Многие из его однокашников остались в Москве, где можно было найти хоть какую-нибудь прилично оплачиваемую работу. Пусть даже не по специальности. Витьку не повезло. В Москве его никто не ждал. « Дома на месте осмотрюсь» – решил Витёк – «а там как карты лягут».

Карты легли даже хуже, чем он предполагал. Работы в городке не было. А на той, что была, платили такую зарплату, что не было смысла работать. Как здесь люди вообще выживают?

Первым делом Витёк навестил своего друга детства Андрюху. Андрюха, к этому времени, превратился в полностью спившееся существо, смыслом жизни которого было с утра опохмелиться и дальше продолжить свои ежедневные возлияния. Встречу отметили бурно. На следующий день к ним присоединился Вадик, младший брат Андрюхи. Если раньше Витёк воспринимал его только как ребёнка, то за эти годы Вадик превратился во взрослого молодого мужичка. Он то и дал Витьку полный расклад в городе. Ловить здесь нечего. Городишко погряз в полной нищете. Зарплаты не платят месяцами. А на окраине города вырос коттеджный посёлок, состоящий из дворцов "новых русских". Причем преимущественно не совсем русской национальности. С одним членом этого сообщества, совершенно случайно, пересеклась судьба Вадика. Он имел непосредственное отношение к так называемому "Ингуш-золоту", которое поставило на поток золото, текущее с магаданских приисков на Кавказ. В эту структуру Вадику, конечно, не попасть, но золото там примут по высшему курсу. А где же взять это золото? Есть ответ и на этот вопрос. Мать Вадика родом с северного Урала. Там до сих пор живёт его дед. В советские времена население Советского Союза стремилось на юг. А Вадик каждое лето на каникулах ездил к деду на север. И дед рассказывал, что чего только в тех местах нет. И золото, и изумруды. И единственно, чего там нет, так это дорог туда нет. Тайга без конца и края. Не доберешься туда ни на оленях, ни на тюленях. Только пешком или на вертолёте. Потому и всё есть, потому что дорог туда нет. Да и места там гиблые. Сколько народу там сгинуло. Целые экспедиции пропадали. Земля духов. Духи то и стерегут богатства эти. Вот на эти места Вадик и нацелился. Ни какой конкуренции. Нет там людей. Всё золото наше.

– Я бы и один туда поехал, – сказал Вадик, – да мне инструмент и продукты тащить, помощник нужен. Одному много не взять.

– Идея не плохая,– поддержал Витёк, – Один вопрос. А сколько на этом поднять можно?

– Чтобы понять чего и сколько, нужно пробовать. Варианта два. Либо сидим и мечтаем, либо едем и пробуем. Затраты на поездку мои. Все полностью. Билеты, продукты, инструмент, реализация золота. С тебя только ударный труд. Тридцать процентов после реализации твои.

– А если ничего не найдём.

– Ну, ты же ничего не теряешь. Все затраты мои.

– Время я теряю.

– А как бы ты это время здесь потратил. Здесь заработка ноль. Вот здесь ты время и потеряешь. А там хоть какой- то шанс. От летнего сезона осталось два – три месяца. В октябре там делать уже нечего. В октябре уже зима. В сентябре будем сворачиваться.

– Хорошо. Когда едем?

– В идеале завтра. Лотки и коврики я уже приготовил. Напарника только пока не нашёл. Всё остальное возьмём на месте у деда.

– Хорошо. Едем.

– И я с вами, – пробормотал сквозь сон Андрюха.

– Да на фиг ты мне там нужен, алкаш – огрызнулся Вадик.

– Я с вами – снова пробормотал Андрюха.

Утром Витёк проснулся от звонка в дверь. На пороге он увидел, к своему удивлению, почти трезвого Андрюху.

– Ты не передумал?– спросил Андрюха.

– Не передумал чего? – опешил Витёк.

– По поводу золота.

– Не передумал, – как то не уверенно сказал Витёк.

– Тогда собирайся. Вадик уже ждёт.

Через три дня поезд унес троицу в ростовском направлении. В Ростове пересадка на самолёт. Через три часа сели в Екатеринбурге. Ещё пересадка на поезд. До районного центра добрались только вечером. В райцентре им предстояла самая сложная задача – найти частника, который их довезет до деревушки, где проживает дед. Такси здесь и в помине никогда не было. На вокзале стояла пара машин, но в нужную сторону ни один из них ехать не согласился.

В былые времена дед встречал Вадика в райцентре, и по поводу доставки в деревню договаривался сам. Сейчас же внук ехал, предварительно не списавшись с дедом. Вернее письмо то он деду накануне отправил, но без указания даты точного приезда. Да и ответа от деда он не получил. Так что их приезд для деда станет настоящим сюрпризом.

Кассирша на вокзале дала один адрес, но без стопроцентной гарантии. Слишком далеко. Километров сто. Может не согласиться.

Найдя адрес, ребята минут пять стучали в ворота, пока дверь не открылась. Выглянул хмурый мужик и злобно произнес.

– Чего долбитесь?

– Извините, – произнёс Вадик. – Нам ваш адрес кассирша на вокзале дала. Сказала, что вы нам сможете помочь.

Когда Вадик назвал адрес деда, мужик, выругавшись матом, рявкнул:

– Не поеду, – и захлопнул дверь.

– А не подскажете, кто согласился бы туда поехать?– крикнул Вадик.

Ответом была тишина.

Потоптавшись возле дома минут десять, ребята решили вернуться на автовокзал в надежде, что может быть там кто-нибудь поможет решить этот вопрос. Даже обсуждался вопрос идти пешком. Но, во-первых, с дорогой Вадик может что-то, и напутать (пешком он туда вообще ни разу не ходил), а во-вторых, в райцентре планировалось закупить продукты на два месяца. Поэтому, идти груженными сто километров неизвестно куда – вообще не вариант.

Только они двинулись в сторону автовокзала, ворота вновь приоткрылись и женский голос произнес:

– Подождите- ка ребята.

В створе ворот стояла женщина средних лет.

– Цена вопроса?

– Сколько скажете, столько и заплатим,– радостно затрещал Вадик.

Женщина назвала цифру, которая несколько обескуражила Вадика. За эти деньги можно было вернуться в родной городок. То есть за эти сто километров им предстояло заплатить столько же, сколько за две тысячи километров на поезде. Вадик впервые пожалел, что не договорился с дедом, чтобы он их встретил. Уж дед бы точно не стал бы платить такие деньги.

Женщина, заметив его замешательство, терпеливо объяснила:

– Ребята. Вас дешевле туда никто не повезёт. Дорога туда вся разбитая. Ехать по бездорожью – машину гробить. УАЗиков здесь больше ни у кого нет.

– Согласен, – выдохнул Вадик.

– Приходите завтра в восемь утра.

– Нам надо сейчас. Нам ночевать негде.

Женщина, немного подумав, произнесла:

– Хорошо. Приходите через час.

– Нам нужно ещё в магазине продукты купить. Мы успеем до закрытия магазина?

– Успеем. Приходите через час. И учтите, деньги я возьму вперёд. Чтобы вдруг не оказалось, что у вас всей суммы нет.

Выехали уже под вечер. Дорога действительно была отвратительная. Когда добрались до места, наступили уже сумерки. Дед, услышав звук подъезжающей машины, выглянул из окна и, узнав в приехавших любимого внука, выбежал встречать.

– А я и не ждал вас сегодня,– приговаривал он, обнимая внука. – Да ты не один. С друзьями?

– Да это же Андрей, внук твой. Не узнаёшь что ли?

– Андрей? Да как же я его узнаю то? Ведь я его последний раз вот таким видел, – продемонстрировал дед рукой в пол метре от земли,– Что же ты, внук, к деду так долго собирался?

Андрюха в ответ виновато улыбнулся и пробормотал: – Здравствуй, дед.

– Ну, в дом проходите, гости дорогие.

Ребята подхватили сумки и поднялись. Дед засуетился, собирая нехитрую снедь на стол.

– Подсаживайтесь к столу. Ужинать будем.

Старуха у деда померла ещё лет десять назад. Так дед и жил, бобылём. Обстановка в доме была скромная, если не сказать убогая. Четверть дома занимала печь, в углу стояла железная кровать, вдоль окон длинный стол, по краям лавки, за шторкой кухня.

“Да-а, – подумал Андрюха,– где же мы спать то здесь будем”. Тем временем дед водрузил на стол большую бутыль с какой-то прозрачной жидкостью. “Хм-м, литра полтора”,– подумал Андрюха, и все остальные мысли ушли как-то на второй план, а может быть даже и на третий. И уже сидя за столом, когда весело забулькала жидкость по стаканам, он услышал долгожданную фразу: – Ну, с приездом внуки.

Жидкость оказалась как минимум сорокоградусной, а, вполне вероятно, что этих градусов там было даже больше шестидесяти.

– Крепкий напиток, – выдохнул Андрюха. И жизнь внутри сразу забурлила после трёхдневного воздержания. За эти три дня он употребил всего лишь девять бутылок пива. Вадик в дороге подарками его не сильно радовал, а своих денег у него не было уже пару лет как. Как то не складывалась у него дружба с зарплатами. И свои деньги у него появлялись только тогда, когда кто-нибудь одолжит ему их по недопониманию, и соответственно, безвозвратно.

– Вы там привыкли всё виноградное пить. А у нас вот винограда здесь нет. Только вот такое. Непривычно, да?

– Да нам всё привычно, дед. Как же я рад то тебя видеть. Дай-ка я тебя обниму. Ведь сколько лет не виделись,– обрадовано зачастил Андрюха.

Дед растрогался от такого прилива чувств.

И вновь забулькала жидкость по стаканам. Снова выпив, язык у Андрюхи развязался.

– А ведь мы к тебе дед по делу.

– Это ж по какому такому делу? На сенокосе что ли помочь? Из первоочередных дел только вот это,– опешил старик.

– Сенокос – это само собой. Это мы конечно поможем. Потом. Позже. Вот как только все свои дела утрясём, так мы тебе и сенокос, и силос, и навоз. Сколько надо тебе центнеров с гектара, столько и сделаем,– весело затараторил Андрюха, – Ты про золото нам расскажи. Где тут, чего, сколько?

– Да вы что, ребятишки. Это же подсудное дело. Это же до высшей меры. Это при Сталине можно было. И золотоприёмные кассы были в области. А Хрущ это дело запретил. Тогда и участковый по деревням ездил, наказывал, что если кто старателей в тайге заприметит, чтобы ему сообщали. Опоздали вы ребята лет этак на пятьдесят.

– Это ты дед отстал от жизни. В этом году указ вышел свеженький. Разрешили золотодобычу. Сейчас в России живём. Всё, что нельзя было в Советском Союзе, в России можно, – проговорил Вадик.

– Вона как, – удивленно проговорил дед, – слышал я, что нет больше Союза, однако не верится мне. Это вроде как революция. «Капитализьм», значит.

– Ну, давай дед, наливай и рассказывай нам про золото. Твои золотые слова дед, мне прямо как бальзам на душу, – умильно выговорил Андрюха.

– Так про золото то, что рассказывать? Я ведь его не добывал.

– Постой дед. Ты же сам мне рассказывал, что тут у тебя и золото, и изумруды,– проговорил Вадик.

– Эк ты загнул. Золото- то есть, но вот «тут», (как ты сказал), только вот это.

Дед подошел к иконе в углу и, пошарив рукой за образами, вытащил полотняный мешочек. И, развязав его, вытряхнул содержимое на стол. На стол брякнулись три не больших самородка размером с двухкопеечную монету.

– Ну вот. А то меня чуть инфаркт не хватил,– с облегчением сказал Вадик, поднимая со стола самородки, – сколько тут грамм?

– А здесь тебе не магазин, чтобы граммами мерить. Это мне память от моего деда досталась,– огрызнулся дед.

– Так это дед твой золото мыл?

– И дед не мыл. Нашел он их, когда экспедицию искал. Тут в тридцатых годах уполномоченный в деревню приезжал. Я тогда ещё совсем мальчонкой был. Дескать, экспедиция пропала. Не видел ли кто их? Ну, вот дед мой и вспомнил, что ещё в двадцатых, во времена НЭПа, километрах в шестидесяти артель старательская работала. Каждый сезон несколько лет приезжали. В деревню приходили. Муку, картоху покупали. За деньги. С деньгами то, тогда худо было. И им хорошо, и нам подспорье. И туда, и обратно шли через нашу деревню. Наша деревня к ним самая близкая была. Так вот в последний раз, обратно- то они не проходили. А экспедицию эту никто здесь не видел. Не проходили они здесь. А “упал намоченный” говорит, дескать, « давай сходим, посмотрим». Ну, сходили. Ни кого не нашли. Вот три этих самородка он в речке то и подобрал. Но накануне там явно кто-то был. Костёр там кто-то жёг. Не позже недели. Пепел, дождём не прибитый. Да, вот ещё. Когда они уходили искать эту экспедицию, старик – вогул деду сказал: – Не ходите. Никого не найдёте. Их дух забрал. И имя его назвал, какое-то длинное и не русское. Сейчас уже и не припомню. Вон там три двора вогульских стояло. Давно здесь жили. Не знаю даже, они к нашей деревне пристроились, или наши предки деревню возле их стойбища построили. Только жили мы испокон веков рядом, но не вместе. Если настроение хорошее, проходят мимо, здороваются, разговаривают. Если плохое, проходят мимо, на вопросы не отвечают, делают вид, что по-русски не понимают. Странные люди. А аккурат перед войной, старик-вогул говорил, что горе скоро придёт большое. Мимо дома их проходишь, слышно плачут, наверно шайтану своему молятся. А потом раз, и исчезли все. День проходит, их невидно. Неделя, их нет. Потом кто-то из мужиков сходил к ним, а дома то пустые стоят. И вещей их нет. Тогда говорили, что шайтан их забрал. А когда война началась и мужиков всех на фронт забрали, мне тогда подумалось, что специально они в тайгу сбежали, чтобы их на фронт не забрали. Ведь знал старый вогул что-то про горе.

Вадик тем делом по–хозяйски достал из сумки маленькие весы, положил на них самородки и констатировал:– Долларов на триста будет.

– Типун тебе на язык, – зашипел дед, – какие доллары? Что ты всё на статью то каркаешь.

– Не переживай ты так дед. У меня всё схвачено. Расчёт со мной произведут долларами. А сколько времени понадобилось, что бы найти это золото?

– Да не искал он его. Просто день походил по старой разработке и вернулся домой.

– Слышали?– важно поглядывая на парней, проговорил Вадик, – там и делать то ничего не надо. Ходи только по прииску, да самородки собирай. День прошел , 300 баксов в кармане. Другой – ещё триста. Два месяца – умножаем на шестьдесят. Итого восемнадцать штук “зелени”. А если ещё месяцок погулять, до снега, то умножаем уже на девяносто. И это я только себя посчитал. А если мы все втроём так же успешно гулять по прииску будем? Всё. Дальше считайте сами. А я спать пошёл. Раньше ляжем, раньше встанем.

Пацаны легли спать в радужных мечтаниях. Дед определил их на ночевку на сеновале. Запах скошенной травы, ясное небо, усеянное звёздами, располагали к добродушному настроению. Не спалось. Если Вадик провалился в сон сразу, то Андрюха с Витьком долго не могли заснуть. Ворочались. Каждый из них, в полудрёме, видел себя, если не миллионером, то, по крайней мере, очень даже обеспеченным человеком.

Утро, наполненное мычаньем, кокотаньем и прочими деревенскими звуками, разбудило их с первыми лучами солнца. Неожиданные проблемы начались сразу. Киркой и лопатами Вадик собирался разжиться у деда. Но дед вдруг встал на дыбы.

– Если я тебе все лопаты отдам, чем я картошку то выкапывать осенью буду. У меня здесь не магазин. Да и магазина в деревне нет. За всякой мелочью приходится в райцентр ездить. Что же ты с собой- то их из райцентра не захватил.

– Извини дед, как то не подумал. Ну не ехать же мне за ними обратно,– оправдывался Вадик.

Дед, покряхтев, выделил парням, одну лопату, топор и ломик, вместо кирки.

И снова проблема. Тащить такое количество продуктов, которое закупил Вадик, через тайгу на себе, не представлялось возможным. А в деревне была только одна лошадь, у соседа. Но тот наотрез отказался давать лошадь в тайгу.

– У меня лошадь, а не верблюд. Я её только как гужевой транспорт использую. В райцентр съездить, пожалуйста. А в тайгу телега не проедет. Так что извините товарищи.

Часть продуктов пришлось оставить деду. Набили один рюкзак консервами, один – макаронами и два рюкзака картошкой, взятой у деда.

Андрюха, отозвав деда в сторонку, попросил деда: – Дед. Ты нам трёхлитровую баночку своего крепкого напитка нацеди. Не для питья ради. Чисто для дезинфекции.

– Ну, хорошо,– ответил дед.– Только не злоупотребляйте.

– Ты только Вадьке не говори. А то он сразу всё выжрет. А так будет всем приятный сюрприз, – сказал Андрюха, пряча полную банку в сумку со своими вещами.

На следующий день двинулись через тайгу пешком. Так как была вероятность, что за день им этот путь не преодолеть, было решено сделать крюк. Дойти до заимки, там переночевать, и на следующий день добраться до места.

Дошли без приключений.

– Вот здесь твой прапрадед и нашёл эти самородки,– показал дед рукой на протекающую внизу речушку. Речка представляла собой широкий ручей с прозрачной водой, текущей по камням. В самых глубоких местах, вода была едва по пояс. А по большей части, можно было пройти её по камням, не замочив ног.

Сразу стали строить шалаш для ночёвок. Переночевав с ребятами, дед засобирался в обратный путь. А пацаны бросились исследовать реку. Начало было несколько обескураживающим. За целый день Вадик нашёл только один самородок. И тот оказался значительно меньше дедовских самородков. Дедовские самородки были граммов по десять, а этот едва вытянул на два грамма. У Андрюхи с Витьком не было даже такого результата. Они не нашли ничего.

– Ничего, – успокаивал Вадик. – Первый блин комом. Этот самородок показывает, что золото здесь есть. Просто нужно немножко поработать. Завтра с утра начнем мыть песок. Вон там есть хорошая песчаная отмель. И вон там. Здесь есть перспективные места.

Ночью у Андрюхи случился неожиданный приступ. Всю ночь его рвало. Жуткие боли разрывали ему все внутренности. То ли съеденные накануне пирожки, купленные на вокзале, рвались наружу. То ли загубленная алкоголем печень всё- таки дала о себе знать. Сие никому не ведомо. Но результат был на лицо. Андрюха подыхал. Пацаны всю ночь не спали, не в силах ему чем-либо помочь.

Когда рассвело, Витёк осмотрев Андрюху, заявил: – Ему в больницу надо. Он весь желтый. У него желтуха.

– Ты очумел, что ли? Какая больница? Я столько денег потратил, что бы добраться сюда. Я три месяца жил этой темой. А теперь всё бросить и идти назад? Я мог бы себе найти других компаньонов, но я понадеялся на тебя. Не на него,– показал он пальцем на Андрюху, – а на тебя.

– Сдохнет, – сказал Витёк.

– Да и хрен с ним, – с раздражением выругался Вадик. – Ещё одним алкашом меньше будет. Я его сюда не звал. А ты не мог на пару дней раньше загнуться? – обратился он уже к Андрюхе, – Специально момент выбирал?

– Убей меня Вадик, убей, – прошептал Андрюха.

– Это же брат твой,– сказал Вадику Витёк. – Он всегда о тебе так тепло отзывался, а ты о нём, только гнусности говоришь.

– А ты не задумывался о том, что, как правило, о гнусных людях говорят гнусности, а о тёплых людях говорят с теплотой. Было бы странно, если бы это происходило наоборот. Что ты мне на жалость давишь. Хочешь его в больницу? Бери и тащи его на себе. Только он у тебя в дороге скорее сдохнет. А здесь отлежится и будет как Ленин. Живее всех живых. Ты лучше о себе подумай. Я вчера нашел самородок. Ты,– вообще ничего. Если ты думаешь, что я тебе буду платить со своей работы, то ты ошибаешься. Ты получишь только то, что ты добудешь, с удержанием тридцати процентов после реализации.

– Ты как-то это по-другому раньше обрисовывал.

– А как я тебе это обрисовывал? Я тебе говорил, что я буду пахать, а ты будешь только бабки получать? Нет, брат. Как потопаешь, так и полопаешь. Или это не справедливо?

– Да нет. Всё правильно.

– Ну, так хватай лоток и пошли работать. Ну, или как вариант, хватай Андрюху и шагай в больницу. Право выбора за тобой.

– Извини братан – тихо сказал Витёк Андрюхе. – Ты уж потерпи немного. Постарайся заснуть. Всё пройдет.

Ребята спустились к реке, оставив Андрюху возле шалаша. Там Вадик показал Витьку, как пользоваться лотком и они разошлись, каждый выбрав себе место для работы.

Прошёл месяц. Андрюха стал чувствовать себя лучше. Тяжесть внутри осталась, но таких резких болей, как раньше, не было. По началу, он даже забыл о банке со спиртным, лежащей в его сумке. Потом у него появились мысли, что он больше никогда не притронется к спиртному, виня именно спиртное в причине этой боли. Потом, уже отпивая из банки, он думал о том, что какие же дурацкие мысли приходят ему в голову. По большей части он продолжал лежать, изредка вставая, что бы побродить по окрестностям. Ребята его тоже не доставали, искренне радуясь, что одной проблемой становится меньше. Но это была единственная уменьшающаяся проблема. Надвигалось понимание того, что приезд сюда был ошибкой. То ли они как то не правильно пользовались лотком, то ли артель, работавшая здесь в двадцатые годы, выработала всё золото, только вот на выходе они получали сущие крохи. В среднем по паре граммов в день каждый. Вадик уже прикинул, что если так пойдёт и дальше, то у него выходит долларов шестьсот за месяц. Сидя в родном городке, живя в маминой квартире, спя в тёплой постели, шестьсот долларов в месяц, может быть, было бы и не плохо. Но, стоя целый день в холодной воде, когда спину ломит от постоянной работы в наклон, когда и руки и лицо чешутся от комариных укусов, когда по ночам не можешь заснуть от ненавистного зуда комаров, то начинаешь понимать, что «такие» шестьсот долларов тебе не нужны.

В тот роковой день, Вадик, в очередной раз, выбрасывая из лотка пустую породу, вновь и вновь размышлял на эту тему. Надо менять тактику. Дед говорил, что где то здесь есть старые шурфы. Надо найти их и обследовать. Или по горам полазить с ломиком. Может, наткнусь на жилу? Ведь золото откуда-то вымывается. Ну а если ничего не найду? Потеряю время. Тогда и шестисот долларов не будет. Размышления эти прервал окрик: – Слышь, мужик! А как мне до ближайшей деревни добраться?