Хочу поблагодарить всех, кто помогал в создании этой книги. Алену Занковец, которая была верным наставником и помогала улучшать текст. Мужа, который поддержал мою идею, а так подсказывал мне разные технические детали. Анфису Сажину, которая создала обложку и карту к книге, а так же не менее прекрасные иллюстрации. Всех бета-ридеров, которые помогали вычитывать и совершенствовать текст.
Иллюстрации: Анфиса Сажина
Корректор: Анна Оковитая
ЧАСТЬ 1
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ИМЕНИ И ПРОШЛОГО
Глава 1: Встреча
Вначале был шум. Он напоминал шипение радио, которое не настроено ни на одну волну. Человек вслушивался в него в надежде уловить хоть что-то знакомое: слово, фразу, звук, но в ушах шумело и шипело. Потом появился треск, словно кто-то крутанул ручку. Треск превращался в писк, а затем в завывания ветра. Человек слышал, как от его порывов скрипели стволы деревьев, как пели птицы и где-то высоко и далеко стучал дятел.
Следующим вернулось зрение. Темнота превратилась в серо-синее пятно, всё в паутине трещин. Человек моргнул, но картинка чётче не стала. Моргнул ещё раз, и пришло осознание, что он смотрит на небо. Сизое. Низкое. Осеннее. А трещины и пятна – это кроны сосен и голые ветви деревьев на его фоне.
Человек вдохнул запахи мха и прелой листвы. Провел ладонью рядом с собой – и почувствовал укол. Дёрнулся. Поднёс палец к глазам. Из ранки вытекла алая капля крови. Её вид словно запустил процесс оживления. Человек почувствовал, как по нервам побежал ток, как мышцы обретали силу и тело наполнялось соками.
Капелька текла по коже, оставляя за собой мутную красную дорожку. Он слизнул кровь и засунул палец в рот. Сел.
Перед ним простирался лес. Сосны да ели. Среди них виднелись деревья, совершенно голые деревья. Кустарники, что росли неподалёку, напоминал скелеты давно вымерших морских обитателей.
Человек чувствовал себя так, будто проспал ни одну сотню лет. Он запрокинул голову и почесал шею. “Как я здесь оказался?” Память выдавала пугающее ничего. Всё, что он помнил, это последние пару минут, когда оглушающий шум ворвался в сознание. А что было до него? Нет ответов.
“Кто я?”
Внутреннее знание молчало. Ни имени. Ни фамилии. Ничего.
Взгляд упал на руку, зацепился за что-то белое на коже. Вначале показалось, будто что-то прилипло. Может, нитка какая? Человек провёл ладонью по предплечью, в надежде стряхнуть, и заметил, что вторую руку тоже расчерчивали тонкие белые полоски. Человек поднес её поближе к глазам. По коже тянулась вереница тонких шрамов. Они напоминали письмена странных далёких народов. Но буквы и слова были непонятны, незнакомы. Человек осмотрел себя. Белёсые дорожки, переплетаясь между собой, покрывали руки, живот, уходили на спину.
“Что это такое? Откуда это?”
“Почему я голый?”
Человек напряг память и почувствовал, как внутри шевельнулось нечто тёмное. Тревога прокатилась по телу. Показалось, будто что-то ужасное приближается к нему. Человек вскочил на ноги. Сердце клокотало в груди. Бежать! Нужно бежать! Нужно найти людей, чтобы объяснили, ответили на вопросы!
Он бежал и бежал, а лес не думал заканчиваться. Наоборот, становился гуще и темнее. Человек резко остановился. Огляделся. Куда?
Вдалеке послышался стук топора. Душа радостно затрепетала. Люди! Там люди! Человек бросился в сторону звука. "Пожалуйста. Пожалуйста!" – шептал он себе под нос, моля неведомого бога. Но он не услышал. Звук пропал. Человек остановился. Лёгкие жгло. Мышцы ног ныли. Человек прислонился к дереву, чтобы отдышаться.
"Куда идти? Что делать?"
Он чувствовал себя кораблём, который затерялся в тумане.
"Нужно выйти к какому-нибудь поселению, попросить у людей помощи".
Внезапная мысль пронзила сознание.
"А если здесь нет людей? Совсем. Если он один-одинёшенек в этом мире?"
От этой мысли перехватило дыхание. Казалось, что лёгкие и желудок сжались в тугой комок. Дикий отчаянный крик рвался изнутри, но тело словно превратилось в камень и не позволяло ему вырваться наружу. Жгучие, колючие слёзы защипали глаза. Человек упал на колени, обнял себя, чувствуя, как боль разрывает его изнутри.
Неподалеку хрустнула ветка. Человек насторожился. Слёзы тут же отступили, паника затихла. Уши уловили чьи-то лёгкие шаги. Среди боли и отчаяния зародилась надежда. Неужели сейчас он встретится с человеком.
Из-за дерева вышла высокая, статная женщина. Надежда скомкалась, подобно испорченному листу бумаги, уступая место настороженности. Женщина была странно одета: в грязное белое платье с наполовину оторванным подолом. Да и внешне она напоминала человека лишь отдаленно. Вроде две руки и ноги, но кожа отливала бледно-голубым оттенком, а волосы, пускай и грязные, были ярко-жёлтыми. А ещё уши! Они начинались у скул и, прижимаясь к вискам, тянулись к затылку. Такие уши не должны быть у человека!
"Кто это? Что это за монстр?"
Человек медленно отползал от существа. А она… нет, оно медленно приближалось. Жёлтые глаза уставились на него. Это был взгляд голодного зверя.
"У неё же нет зрачков!" – в ужасе воскликнул внутренний голос.
Волна ужаса прокатилась по телу. Он ощутил себя кроликом перед удавом и принялся отползать, но не отводил взгляд от монстра. А тот приближался, медленно и неспешна, словно знал, что добыча никуда не денется.
Спиной человек упёрся в дерево. Вот и всё. Он зажмурился, не хотелось смотреть в лицо смерти. Внутри всё как будто рухнуло в яму. Тьма была готова принять его в свои объятия навечно. Человек ждал. С чем приходит смерть? С невыносимой болью или блаженным забвением? Но она приходила с отчаянием. Всё заканчивается слишком рано и быстро! Он ещё не успел пожить нормально, не успел ничего разузнать! Как же всё это несправедливо!
Вдруг монстр заскулил. Человек приоткрыл один глаз. Изо лба и правого плеча существа торчали стрелы. Ещё одна прорезала воздух и вонзилась в ногу. Монстр отступал назад. Споткнулся. Упал на спину. К нему подошла девушка. Поставила ногу на живот, натянула тетиву и выстрелила.
Человек в надежде и страхе уставился на незнакомку. Человек ли она? Рыжий тулуп с чёрным поясом. Колчан стрел на спине. На голове – косынка. Две длинные косы светлого песочного цвета. Кожаные штаны, заправленные в высокие чёрные сапоги. Похоже на человека. Нет этих длинных загнутых ушей. Но может у неё тоже эти пугающие глаза без зрачков?
Девушка опустила лук и повернулась к нему. Сердце радостно застучало, а с плеч, будто камень свалился. Нормальные глаза! Зелёные. С круглым зрачком! Правда, кожа показалась чересчур белой.
Захотелось броситься к ней на шею, обнять ее и радостно расплакаться, но человек сдержал порыв. Голос разума твердил, что не стоит. Не понятно, опасна она или нет.
Девушка что-то ему сказала, а он лишь глупо улыбнулся и помотал головой. Она восприняла это по-своему: кивнула, будто именно такой ответ ожидала, и продолжила что-то говорить.
В груди зачесалось и засвербило, словно он за что-то зацепился и содрал кожу. В висках сдавило, по лбу пробежал холодок. Речь, чужая и непонятная, приобретала смысл. Человек расслышал слово «нашла», «другие». Головная боль и свербение в груди внезапно исчезли, будто кто-то нажал на кнопку и всё отключил.
– … а еще бы минута – выпили бы вас! – воскликнула девушка.
Чужая речь стала родной.
– Выпили? – переспросил человек.
Спасительница кивнула. Она смотрела прямо в лицо и не опускала взгляд, стыдливый румянец окрасил щёки. Человек вспомнил, что он голый, и машинально прикрыл ладонью пах.
– Ладно, не важно. Нужно уходить, пока иллидов не набежало. Они же по одиночке не ходят!
Она схватила его за руку и потащила за собой. Человек оглянулся на монстра. Показалось, будто на его месте лежала ледяная статуя, облачённая в белое грязное платье.
Девушка шла быстрым шагом, а он еле поспевал: спотыкался о корни, ветки и иголки больно впивались в ступни. Один раз он чуть не упал.
– Меня Мириам зовут. А вас? – спросила девушка, не оборачиваясь.
– Я не помню.
– А как вы здесь оказались?
– Я не знаю.
– Бедненький, – вырвалось у Мириам.
На широкой дороге из серого камня их ждала лошадь, запряжённая в телегу с бортами из тонких, криво прибитых досок. Дно устилала грубая ткань, из-под которой торчали еловые лапки.
Рядом топтался высокий парень в тулупе тёмно-коричневого цвета, подвязанный серо-красным полосатым поясом. На ногах – сапоги с высоким голенищем. Белые, как снег, волосы были собраны в пучок на затылке.
За длинные уши парень держал тушку зайца и осматривал его, поворачивая то в одну, то в другую сторону. Услышав шаги, парень обернулся и нахмурился.
Мириам отпустила человека и наклонилась, чтобы отдышаться.
– Представляешь, совершенно случайно наткнулась на него, – затараторила она, приложив руку к сердцу. – Пока ты с ловушкой возился, я тебя охраняла-охраняла, а потом что-то так неспокойно на душе стало, словно потянуло куда-то. Ну, я и пошла. Хорошо, что послушалась! Его чуть не выпили! Тварь уже кинулась на него, а я – раз – в неё стрелу, потом вторую, третью – и готово. Нет иллида! – Мириам кивнула в сторону человека. – Я не смогла бросить его в лесу. Погибнет же! Его либо выпьют, либо он замёрзнет! Я не могла допустить, чтобы…
– То есть, ты бросила меня одного? – глаза парня сузились. – Вдруг бы на меня напали, пока ты невесть где шлялась?
– Не напали бы! – запротестовала Мириам. – Я все проверила, иллидов рядом не было! А отлучилась я на пару минут. Ничего же не произошло!
– А если бы?
– Так не напали же! – воскликнула Мириам, в голосе звучало искреннее непонимание.
Парень со всей силы сжал кулаки и медленно выдохнул. Мгновение он молчал, а затем посмотрел тяжёлым взглядом на неё.
– И что ты собираешься с этим делать? – парень махнул головой в сторону человека.
От неловкости и стыда захотелось провалиться сквозь землю. Может, сбежать, пока они препираются? Незаметно скользнуть за кусты у дороги, потом за ствол дерева – и бежать со всех ног. Нет. Там монстры, длинноухие существа без зрачков.
Мириам замялась
– Ну-у, не бросим же мы его здесь в лесу.
– То есть поведешь домой?
– Да. А что? – с вызовом спросила Мириам.
Парень подошёл к человеку и взял прядь его волос.
– Посмотри, какие у него тёмные волосы, точно как у иллида. И глаза чёрные! А кожа, вон, какая… – он замялся, подбирая слова.
Человек чувствовал себя лошадью на рынке под взглядом придирчивого покупателя. Он опустил голову и принялся рассматривать ступни.
– Что это за белёсые надписи у него на теле? Заклинания? – парень отшатнулся от него, будто от чумного. – Он колдун? Я не поведу его домой! Он же опаснее тех тварей, что по лесу бродят! Ты с ума сошла?
– Я не сошла с ума! – Мириам едва не сорвалась на крик. – Уши, как у нас, глаза со зрачком!
– Я не приведу эту тварь домой! – взвился парень.
– А я приведу! И он не тварь, а человек! – отчеканила Мириам.
– Я тогда…
– Что ты сделаешь, Эйнар? – Мириам злобно сощурилась. – Бросишь меня в лесу? Побежишь в Око жаловаться, чтобы нас схватили, как пособников мага?
Эйнар нахмурился, губы сжались в тонкую полоску.
Человека накрыла сильная усталость. Ноги, казалось, сейчас подогнутся. В веки словно налили свинца. Человек закрыл глаза. Сейчас бы в горячую ванну залезть, взять баночку пива, комикс, что он купил накануне… Откуда эти мысли? Человек попытался на них сосредоточиться. Они как будто испугались прямого взгляда – и тут же растворились. Он снова вернулся в лес, к золотоволосой спасительнице и её злобному другу.
Эйнар кричал:
– Ты должна делать, как я тебе сказал. Я твой брат! Ты должна меня слушаться!
«Брат?!» – мысленно удивился человек. Они же такие разные! Мириам хрупкая, тонкая, с острыми чертами лица, а Эйнар – вон какой высокий, широкоплечий, с квадратной челюстью и широким подбородком. Хотя было в них и что-то похожее: хорошо очерченные скулы, одинаковый разрез и цвет глаз.
– Нет, – отчеканила Мириам и злобно уставилась на брата.
Эйнар осёкся. Он смотрел на сестру, злобно сощурив глаза. На лбу пульсировала жилка. Пару раз Эйнар открывал рот, словно собирался что-то сказать, но не находил слов, и долго, с присвистом, выпускал воздух через неплотно сжатые губы. Мириам смотрела на него с вызовом, гордо вскинув голову. Иногда на её губах появлялась лёгкая улыбка, будто девушка оценивала соперника и понимала, что козыри в её рукавах. Диалог взглядов продолжался несколько минут, и Эйнар не выдержал. Махнул рукой. Отвернулся.
– Ладно, пускай мать решает, что с этим делать!
Мириам подошла к человеку и дотронулась до плеча.
– Пойдёмте, – пролепетала она елейным голосом, каким обычно успокаивают детей, и постучала по дну телеги. – Вот, забирайтесь. – Затем она стащила с головы платок и протянула ему. – Повяжите на бедра, нехорошо голым разгуливать.
Человек сел в телегу, стараясь не касаться тушек. Эйнар это заметил, хмыкнул и тронул поводья:
– Н-ну!
Лошадь фыркнула. Брат с сестрой шагали по обе стороны от нее. Человек видел, как напряжена шея Эйнара, как сильно он вцепился в поводья. Человек слышал его короткие и шумные вдохи. Мириам же пританцовывала на каждом шагу, болтая головой в такт внутренней музыке.
– Ты по сторонам смотри, а то иллид выскочит – и не заметишь, – злобно бросил брат.
Мириам показала язык, но пританцовывать перестала.
Крупная птица вспорхнула прямо из-под колес, где-то вдалеке завыл волк. Лошадь дёрнулась.
– Тише, тише, моя хорошая, – ласково погладила её Мириам
– Чьим ты будешь и откуда родом? – спросил Эйнар.
Человек не сразу понял, что обращаются к нему.
– Вы мне?
– Нет, коню.
– Я ничего про себя не помню.
Такой ответ Эйнару не понравился. Он снова замолчал.
Ехали недолго. Сосны и ели сменились на серые, голые берёзы и хмызняк. Когда между деревьями замаячило болезненно жёлтое поле, Эйнар дёрнул коня за поводья.
– Прр! Стой! – а затем повернулся к человеку и приказал: – Слазь!
Мириам взвилась. Эйнар посмотрел на сестру, будто она сморозила какую-то чушь, а затем язвительно произнес:
– Ты опять начинаешь?
– Ты же не хочешь в открытую пройтись с этим через всю деревню? Тогда Око и звать не надо. Само явится!
Человека положили на дно телеги и забросали еловыми лапками.
– Видно? – поинтересовался Эйнар, обходя телегу.
Раздались лёгкие шаги Мириам.
– Нууу…
– Давай сверху ещё хворост накидаем.
На какое-то время вокруг установилась тишина. Человек не слышал ни шагов, ни голосов. Он уже собирался посмотреть, куда делить Мириам с Эйнаром, как сверху упало что-то тяжёлое.
– Так лучше, – раздался голос Эйнара.
– Постарайтесь, пожалуйста, не шевелиться, – прошептала Мириам совсем рядом от человека. – Нельзя, чтобы кто-нибудь догадался. Хорошо?
– Мг, – ответил человек, хотя не был уверен, услышат ли его.
– Но! – закомандовал Эйнар.
Телегу сильно трясло, иголки больно впивались в кожу. Очень хотелось почесаться, но человек терпел. Он немного раздвинул ёлочные ветки, чтобы видеть.
Лес редел, и вот – деревья будто подошли к невидимой границе и не решались за неё переступить. По обе стороны от дороги простиралось поле. Земля напоминала голову старого деда: серая, с неровными коричневыми пятнами и клочками сухой жёлтой травы.
Человек уловил запах дыма, аромат кислых щей и жареного мяса. Рот наполнился слюной, в желудке заурчало. Видимо, он давно ничего не ел.
Ёлочные лапы и край ткани мешали, закрывали обзор, но все же человек смог различить плетёные заборы, тёмные бревенчатые стены домов, людей в странных одеждах. Женщины – в платках, шерстяных юбках и коротких полушубках. Мужчины – в кожаных штанах, сапогах и тулупах.
Внутри всё возмутилось. Люди так не одеваются! Смущал ещё внешний вид. Все, кого человек видел, выглядели какими-то бледными, словно росли без солнца. И в их белых, как снег, волосах и бровях ощущалось нечто ненатуральное. Люди должны выглядеть по-другому. Но как? Он не мог себе этого объяснить. Как и понять, откуда взялась эта уверенность.
Дорога под колёсами раздвоилась. Возле самого перекрёстка росло дерево. Человек видел его мощный чёрный ствол и нижние ветки без единого листа.
Мимо проплыла огромная железная дверь с изображением человеческого глаза. На ней были ещё какие-то узоры, но человек не смог их рассмотреть. Странное сооружение спряталось за стенами домов. Только теперь они были выложены из светлого, почти белого, кирпича.
Дорога расширилась, растеклась во все стороны, будто каменное озеро.
– Прр! – скомандовал Эйнар.
Телега остановилась.
– Как охота? – поинтересовался сиплый голос. – Удачная?
– Такое себе, зверя мало: зайцы, белки да куницы.
Здания стояли полукругом, словно обнимая площадь. Человек видел высокие двери из тёмного дерева, украшенные резьбой окна с многочисленными перекладинами, небольшие крылечки. Он старался рассмотреть любую деталь, чтобы узнать, запомнить про это место как можно больше.
Обзор заслонил серый тулуп, перевязанный бечёвкой, и рука с обгрызенными до мяса ногтями.
– М-м-м, неплохо. Крупный какой заяц. Продай, а? Заберу за два Сольт, – раздался сиплый голос.
– Подожди, – осадил Эйнар. – Дай нам до дома добраться. Мы устали и замёрзли, как волки. Надо сначала поесть да выпить, а потом уже вести торговые дела.
– Ну, лады. Ты знаешь, где меня найти.
Телега пришла в движение. Каменное озеро площади снова собралось в реку-дорогу, берега которой расчертили плетёные заборы и бревенчатые стены.
Курицы шныряли через дорогу, коты спали на лавках, дети гонялись друг за другом, гогоча во всё горло.
– П-р-р, стой! – закомандовал Эйнар.
– Приехали! – воскликнула Мириам.
Раздался скрип калитки. Эйнар похлопал по боку телеги.
– Лежи ещё и не высовывайся. Как в пуню заедем, я скажу.
Глава 2: Бог
Ароматы варёного мяса и картошки поплыли по избе, когда Хельга достала чугунок из печи и приоткрыла крышку. Рот наполнился слюной, а в желудке заурчало. Хельга взяла ложку и зачерпнула немного, попробовала, громко чмокая. Эх, хороший получится суп! Но пусть ещё немного настоится, и когда дети придут, то будет в самый раз. Хельга взяла ухват, подхватила горшок и засунула его в печь.
Сегодня что-то неспокойно было на душе, тревожно сжималось сердце. "Дети не в первый раз уходят на охоту, – мысленно успокаивала себя Хельга. – Они уже взрослые и умные. Всё должно быть хорошо". Но мысли не помогали. Чувство плохого приходило, словно порыв ветра, заставляло напрячься от его холодного дыхания, прислушиваться. Хельга подходила к окну в надежде, что сейчас она увидит Мириам и Эйнара, но мимо проходили чужие дети. Это словно подтверждало её неясные опасения. Что-то случилось.
Чтобы отвлечься, она решила убраться: смахнула крошки со стола, протёрла скамейки, подоконники, сложила стопкой тарелки, расставила кувшины по величине. Затем выдвинула ящик буфета, что стоял в углу у стены гостевой комнаты, и посмотрела на полотенца. Те, которые показались ей неаккуратно сложенными, достала и принялась заново складывать.
Боги, всемогущие боги, пожалуйста, защитите моих детей. Отведите от них опасность, уберегите от голодных иллидов и диких зверей. Прошу вас! Молю вас!
И словно отвечая ей, скрипнула дверь. Чувство опасности схлынуло, подобно волне. Хельга спрятала лицо в полотенце и счастливо улыбнулась. Живы! Они живы!
– Раздевайтесь и марш к столу! Я суп приготовила, – строго проговорила она, пряча облегчение и радость. Обернулась.
Рядом с дочкой и сыном стоял незнакомец: худой, словно никогда не знал тяжёлого труда. К тому же голый! Лишь платок дочери скрывал непотребство. Незнакомец походил на дворового пса, которого впервые завели в хату: мышцы напряжены, шея втянута в плечи, а взгляд внимательно осматривает каждый угол, каждую вещь.
Старинные легенды про Бальта всплыли в памяти. Неужели это он? Бальт? Бог справедливости и порядка спустился в их мир, чтобы узнать, как здесь живут люди?
Хельга растерялась, она не знала, как себя вести и что сказать. Она лишь открывала и закрывала рот.
Дочка бросилась к ней и, размахивая руками, затараторила:
– Не кричите, мама, пожалуйста, выслушайте. Я спасла его от иллидов! Представляете? Мы с Эйнаром, как обычно, пошли проверять ловушки. Вдруг понимаю, что-то неспокойно мне на душе. Сердце щемит нехорошо так. Думаю – беда. И знаете, мама, меня словно чутье какое-то вело. Я шла – и вдруг вижу, на него уже тварь одна бросается! Выпить хочет! У-у-у, гадюка! Благо, что я шустро стреляю…
Эйнар прислонился к косяку, руки сложил на груди, глаза прикрыл, а на лице застыла злость вперемешку с триумфом. Видимо, о чём-то поспорил с сестрой и теперь не сомневался в своей победе.
Вдруг Хельга дёрнулась, как будто получила подзатыльник. Мол, чего сидишь, глазами хлопаешь? Прими гостя дорогого!
– Сына, принеси одежды гостю. Он же лишь платком Мириам прикрывается!
Эйнар посмотрел на неё так, будто она сказала что-то несуразное, но не стал спорить, сдержанно кивнул, повесил тулуп на оленьи рога у двери и пошёл к себе в комнату. Заскрипели петли сундука, раздался глухой удар – наверное, сын выпустил гнев.
– Доча, приберись в гостевой, – бросила Хельга.
Мириам непонимающе взглянула на мать:
– Э-э-э, да, сейчас! – и выбежала в сени.
Хельга посмотрела на гостя.
– Вы присаживайтесь, не стесняйтесь. Вы, наверное, замёрзли. Я Вам сейчас супу налью. Он тёпленький. Только приготовила, – проговорила она и медленно пошла к печи. Затем хлопнула себя по лбу, вернулась к буфету, положила полотенце, которое до сих пор держала в руках, и задвинула ящик.
В голове царил кавардак. Она не могла поверить, что именно в её дом, к ней, простой крестьянке, зашел такой гость. Она не знала, как встречать его, как ухаживать, и переживала, что всё делает не так; что дети не догадались; что Эйнар мог выкинуть что-то плохое. Каждый шаг, каждое действие сейчас определяет судьбу мира, а это такая большая ответственность!
Хельга взяла с подоконника глубокие миски и поставила их на шесток. Достала чугунок.
– Присаживайтесь. Не бойтесь, мы не кусаемся, – приговаривала Хельга, наливая суп в глубокую миску.
Эйнар бросил рубаху и штаны на лаву у стены.
– Последнее отдаю, – буркнул он, а затем добавил с издёвкой: – Гостю дорогому нашему.
– Сына! – возмутилась Хельга, внутри всё сжалось от страха. – Нельзя так! Извинись!
– Извините, – ответил Эйнар язвительно, низко поклонился и тут же выскочил за дверь, не дав матери возмутиться.
– Пойду коня Бломам отдам, а ещё дичь в таверну занесу, – крикнул он в сенцах.
Хельге захотелось схватить тряпку да хорошенько отхлестать негораздка, чтобы выбить из него всю дурь, но Эйнар уже вышел на улицу. Было слышно, как хлопнула дверь. Хельга тяжело вздохнула. Сын дальше собственного носа не видит и не понимает, какой вред могут нанести его слова.
– Простите его за грубость, – Хельга виновато улыбнулась и поставила миски с супом на стол. – Он подросток. Он сам не знает, что творит. Но он парень не злой. Дурной немного.
Гость почесал шею и тяжело вздохнул.
Неужели всё произошедшее уже записалось и повлияло на цвет камня? Она собралась с волнениями и кивнула на одежду, что оставил сын.
– Примеряйте, пожалуйста. А суп пускай остынет. Горячий еще. Я не смотрю, не смотрю.
Она специально отвернулась к печи, открыла заслонку, чтобы перемешать угли и подкинуть несколько поленьев. Хельга бросала быстрые взгляды в сторону стола и гостя, но так, чтобы он ничего не заметил. Когда ей показалось, что он оделся, она повернулась.
– Ах, штаны великоваты, но ничего. Вот тут нужно подложить… Я потом подошью – и хорошо будет. Зато рубаха в самый раз! А Вы разговаривать умеете? – неуверенно спросила Хельга. Она ведь ни услышала от гостя ни слова.
– Да, мама. Он не немой, – ответила Мириам, выходя из комнаты с подушкой в руках.
Дочка закинула её на печь, чтобы прогревалась, а затем из буфета достала ложки.
– Ты уже прибралась в комнате?
Мириам кивнула.
– Подушка немного отсырела, да одно одеяло моль погрызла. Я его потом залатаю, – дочь втянула воздух. – Я такая голодная! Уверена, что могу съесть быка!
– Тогда все к столу, – хлопнула в ладоши Хельга.
– Мама, а разве мы не будем дожидаться брата?
– Он любитель пропадать надолго, а суп стынет, да и гостя некрасиво голодом морить, – придерживая юбку, Хельга села на стул. – Всем приятного!
– Да, приятного, – пролепетал незнакомец.
Он повертел ложку в руке, будто не знал, как пользоваться, но затем зачерпнул суп, аккуратно выпил его и замер, словно ожидал какого-то подвоха. Затем снова зачерпнул. Проглотил. Вскоре незнакомец увереннее заорудовал ложкой.
Хельга погрузилась в мысли, бросая на гостя исподлобья короткие взгляды. Это точно он? Она не ошиблась? Навряд ли, вон какой он чудной. Как отличается от здешнего люда, в Бальт любит выбирать странные личины.
– Как Вам суп? – обратилась она к незнакомцу.
– Очень вкусный! – кивнул он. – Наваристый.
– Я рада, что Вам понравилась, – почтительно улыбнулась Хельга. – Вы так быстро всё скушали, как будто давно не ели.
– Наверное, – смутился незнакомец, покрутил ложку в руке, положил её на стол, а затем посмотрел на Хельгу загадочным, смущающим взглядом.
– Добавки? – поинтересовалась она.
Незнакомец помолчал, а затем наклонил голову, посмотрел на неё из-подо лба, будто маленький ребёнок, и пролепетал:
– Можно?
– А чего ж нельзя?! – усмехнулась Хельга.
Дочка молча наблюдала за этой сценой. На её лице застыло удивление. Она явно не понимала, что происходит с мамой. Она никогда не разрешала брать добавки, а тут – вон как расщедрилась!
Хельга поставила чугунок рядом с миской незнакомца.
– Как Вы оказались в лесу, да еще и совершенно… эээ… в таком виде. Без одежды, – поинтересовалась она, наливая суп.
Незнакомец пожал плечами.
– Я и сам бы хотел знать.
– Мама, он вообще ничего про себя не помнит! – влезла в разговор Мириам. – Ни-че-го-шень-ки!
– Это правда? – Хельга перевела взгляд с дочери на незнакомца.
Он кивнул.
– В голове сплошной туман, – голос звучал глухо. Гость откинулся на спинку стула, запрокинул голову и почесал шею. – Последнее, что помню – как очнулся в лесу и встретил там нечто… Монстра, с глазами без зрачков и ушами такими…, – он провёл руками вокруг головы, – необычными.
– Иллида, – кивнула Хельга, подняла чугунок и понесла его к печи. – Слава богам, что он до Вас не добрался и что моя дочь спасла Вас. Вас, наверное, ограбили и ударили по голове, если Вы ничего не помните. – Хельга решила не подавать вида, что узнала Бальта. Вдруг он ещё подумает, будто помогают ему из-за страха, а не по доброте душевной. – Мы Вам поможем. Не бросим в беде, – Хельга вытерла руки о фартук и повернулась к гостю. – Кушайте, пейте, отоспитесь. Там, глядишь, и память вернётся. И не стесняйтесь, оставайтесь у нас сколько захотите. Мы гостям рады! Ах, я же совсем забыла представиться. Меня Хельгой зовут. Хельга Хейзер. Это моя дочь Мириам, – Хельга кивнула в её сторону. – А тот злобный подросток – Эйнар.
– Приятно познакомиться, – улыбнулся гость. – Жаль, что я не могу представиться.
– Ладно, кушайте добавку, не буду Вас отвлекать! – взмахнула руками Хельга. – Мириам, ты закончила?
– Да, мама, – Мириам поднесла тарелку ко рту и выпила остатки.
– Сходи-ка за водой, а то в ведре совсем чуть-чуть осталось.
От супа гость расслабился, взгляд поплыл.
– Пойдёмте, я Вас спать уложу. Утро вечера, как говорится, мудренее, – Хельга поднялась, забрала подушку с печи и открыла дверь в комнатушку справа.
Если комнаты сына и дочери находились за печью, да так, что делили её теплый бок пополам, то гостевая не примыкала нему, отчего там было постоянно прохладно. Сама комнатка была маленькой, буквально два шага на три. Всё, что в неё вместилось, – это небольшая тумба для умывания, сундук и лавка. На ней лежали несколько теплых одеял, которые принесла Мириам. Хельга положила поверх подушку, что сушилась на печи.
– Ложитесь, отдыхайте.
– Что, прям сюда? – удивился гость так искренне, что Хельга опешила.
– Я понимаю, что Вы привыкли к… – Хельга замялась, совершенно не представляя, на чем может спать Бальт. – Вы не пугайтесь. Это поначалу кажется, что неудобно, а потом привыкните.
– Извините, не хотел Вас обидеть, – прошептал гость.
– Ах, бросьте! – махнула рукой Хельга. – Ложитесь. Я подоткну одеяло, чтобы теплее было.
Хозяйка мягко улыбалась, сложив руки на груди, будто глядела на новорожденного.
– Ну, располагайтесь, отдыхайте. Мы не будем Вам мешать.
***
Вернулся сын. Хельга заметила, как он обвёл взглядом избу, словно искал кого-то. Видимо, гостя высматривал. Не увидев его, Эйнар расслабился, взгляд потеплел.
Сын сел на лавку у двери и принялся стаскивать ботинки:
– Я продал дичь в таверну. Заплатили по три Сольт за каждую тушку. Еще Блом вернул один Сольт за коня, – Эйнар достал из кармана штанов кожаный мешочек с монетами и положил на стол.
– Славно, – улыбнулась Хельга, снимая крышку с чугунка. – Иди кушать, а то суп скоро остынет.
– Одну минуту, мама.
Пока сын переодевался, Хельга налила ему суп. Высыпала монеты в небольшой кувшин, который хранила в печурке вместе с разными травами и грибами.
Эйнар ел жадно, почти не жуя ни мясо, ни картошку.
– Не подавись, – бросила Хельга.
Она обкрутила чугунок полотенцем, охнула, подняв, и аккуратно понесла в ледник на улице. Там суп простоит достаточно долго и не испортится. В дверях она столкнулась с дочерью, которая тащила вёдра с водой и песком. Мириам отступила в сторону, пропуская её.
Когда Хельга вернулась в избу, дочь сидела на лавке у печи. У ног стоял таз с грязной посудой, а в поде грелся котелок с водой. На губах Мириам блуждала загадочная улыбка.
Опять она витает в мечтах! Девушка должна быть приземлённой, больше думать о хозяйстве, о доме, о делах, а не о какой-то ерунде! Это барыни могут целый день ходить по аллеям и предаваться мечтаниям, но не крестьянки. Такие не ценятся. Таких замуж не берут!
Дружила она по молодости с одной девочкой, которая любила мечтать, а не делами заниматься. И что с ней стало? Ходила вечно какой-то неопрятной, дом был неубран, весь заросший паутиной, да и сама она покушать себе не могла приготовить, побиралась постоянно. Был у неё муж, да и тот сбежал. Не выдержал, бедняжка. Хельга тяжело вздохнула, она не хотела такой участи для Мириам.
– Ты за водой смотри, а то закипит сейчас! – злобно одёрнула она дочь.
Та заморгала, будто только проснулась, посмотрела на маму.
– Я слежу, слежу.
– Я вижу, как ты следишь!
Мириам опустила взгляд и осуждающе вздохнула.
– Не вздыхай мне тут! – взвилась Хельга. – Я же тебе добра желаю. Твои фантазии ни к чему хорошему не приведут!
– Да, мама, – буркнула дочь и пошла вынимать котелок из печи.