Инфицированная

Пролог.

Лиэли тяжело дышала. Оставалось только приоткрыть крышку канализации и…

Наконец–то.

Она была снаружи. Яркий солнечный свет ослепил её. Откинув крышку подальше и выбравшись, наконец, наружу, она попыталась осмотреться, и чуть была не сбита проезжающим мимо велосипедистом, который, стараясь избежать столкновения, резко повернул руль направо и влетел в витрину старого магазина.

Раздался шум битого стекла, среагировали сигнализации припаркованных на обочине автомобилей, закричали люди. Все были шокированы, на девушку обратились сотни взглядов.

Лиэли, вся в порезах и гематомах, с порванной одеждой, обессилено упала на тротуар, пытаясь прокричать только одно слово «Иэээээээээн!».

Прохожие в масках столпились рядом с лежащей на дороге девушкой, не решаясь подойти. Все были напуганы.

Наконец, после долгого замешательства, девушка с длинными светлыми волосами растолкала зевак и подбежала к раненой Лиэли.

– Не подходи к ней, она же без маски! – закричал кто-то из толпы.

– Тебе что, жить надоело? – кричали другие.

Девушка обняла Лиэли и прошептала ей на ухо:

– Не слушай их, всё хорошо, не беспокойся, я помогу тебе. Как тебя зовут?

Лиэли подняла полуживой взгляд на белокурую спасительницу.

– Лиэли.

– Так, Лиэли. Меня зовут Саам. И тебе нельзя быть здесь. Помоги мне перенести тебя подальше отсюда. Сейчас приедет полиция и Надзорщики, и нас обеих упекут. Ты понимаешь?

Лиэли кивнула и попыталась встать. Не удалось. Саам охватила паника.

– Я помогу, – раздался голос сзади.

Молодой человек в красном спортивном костюме подошёл к девушкам и одним движением подхватил Лиэли на руки.

– Мор, – с облегчением выдохнула Саам, узнав парня. – Прошу, помоги спрятать её.

– Поехали со мной.

С этими словами, молодой человек отнёс Лиэли к стоявшей неподалёку красной машине, аккуратно положил девушку на заднее сиденье и, когда Саам села спереди, завёл мотор.

В центре Города начался настоящий переполох. Все были в шоке увидеть девушку без какой-либо защиты на улице, одну, в Городе Заражённых.

Глава 1.

Восемью месяцами ранее.

08–00. Город номер 10. Понедельник.

Лиэли Ромат выключила будильник, загоревшийся на экране небольшого экрана, звеневший в одинаковое время для всех жителей Города.

– Какое прекрасное утро! – пробормотала она, открывая шторы и рассматривая в окне Город, медленно озаряющийся ленивым солнцем. Сегодня небо словно бы было ближе к земле, чем казалось при первом взгляде.

На улице уже было людно, потому как у большинства жителей рабочий день начинался в Десять утра, по нумерации Городов, коих всего было Десять. Исключение составляли только Сотрудники Помощи и Ухода, неустанно патрулирующие улицы круглые сутки посменно. Попасть в ряды Сотрудников было делом чести и предметом большой гордости, потому что эти граждане выполняли особую миссию – следили за здоровьем населения.

Поэтому практически все родители лелеяли мечты турнуть своих чад в Помощь и Уход, потому что следить за здоровьем населения престижно и (самое главное) великолепно оплачиваемо. Родители Лиэли ей всю плешь проели с подачей заявки, но девушка просто обожала свою работу преподавателя скрипки. Она стремилась стать известной скрипачкой, и уже успела выпустить несколько звёзд из–под собственного крылышка. Но всё же больше она мечтала о личной славе и уже даже имела счастье дать несколько сольных концертов и искупаться в лучах местной славы. Поэтому мысли о здоровье нации стояли у неё на предпоследнем месте в списке важностей. После списка покупок на неделю.

Кстати о покупках. Лиэли схватила ручку и за секунду нацарапала список необходимой еды на неделю и, не теряя ни минуты – в Десять нужно быть в центре Города на перекличке здоровых – она оделась, собрала свои зелёные волосы в хвост, схватила авоську, нотную тетрадь и шарф, и выскочила из своего трёхэтажного, скромного дома.

Погода обещала быть великолепной, и довольные лица горожан номера 10 только это подтверждали.

– Привет, Лиэлия! – девушку окликнула булочница. – Нынче среди первых!

– Миссис Пэяс, доброе утро! – улыбнулась Лиэли. – Ужасно голодна, но намереваюсь поесть перед перекличкой. Что у нас на сегодня?

– Круассаны, роллы, да всё, что сердцу угодно! – женщина гордилась ассортиментом и уже знала, что выберет постоянная клиентка. Она выпекала всё сама прямо на улице, в небольшой карете с печью. – Но тебе, небось, как обычно – булочку с джемом и сок?

– Точно! – улыбнулась Лиэли, с наслаждением наблюдая, как женщина трогала огонь и перебирала пальцами в ожидании подтверждения заказа.

Расплатившись и обсудив погоду с Миссис Пэяс, Лиэли направилась в парк, чтобы спокойно на лавочке отведать свои кушанья. Небо было сегодня особенно голубое, и девушка жадно вдыхала июльский воздух, который опьянял жарой и влажностью. Птицы распевали утренние песенки и выделывали летние трюки в воздухе, представляя себя то самолётами, то ракетами, то летящей вуалью.

Все места, как назло, были заняты и, вздохнув, Лиэли решила присесть вдали у старого развесистого дуба, неподалёку от сидящего на траве мужчины в чёрном плаще.

Как странно, так тепло одет, в такую жару, подумалось ей при взгляде на мужчину. Пожав плечами, она плюхнулась на траву и принялась жевать. Издающий великолепные запахи скромный завтрак привлёк внимание незнакомца. Он повернул голову в её сторону и улыбнулся. Лиэли улыбнулась в ответ. Чёрный плащ придавал мужчине какой-то странный, не вписывающийся в местное окружение шарм, и одновременно вселял некомфортные ощущения в девушку.

Мужчина встал и направился к ней. Лиэли робко посмотрела ему в глаза, измеряя опасность ситуации. Но незнакомец лишь обаятельно улыбнулся и спросил:

– Могу ли я попросить у Вас немного этой… еды? Я давно не ел.

Лиэли растерялась.

– Эм… Да, конечно. – Она рассеянно протянула ему всю булочку и банку с соком. – Вот, берите.

Надо отметить, что незнакомец был очень красив. Он имел правильные черты лица, гордую осанку и невероятно притягательную улыбку. Его темно–карие глаза обрамляли длинные густые ресницы, лицо покрывала молодая щетина, а небольшой шрам на щеке только добавлял брутального очарования. Девушки любят такой сексуальный комплект. И Лиэли тут не была исключением. Она с ужасом для себя отметила, что буквально тает от его голоса, едва он обратился к ней, хоть и говорил он будто бы в нос:

– Благодарю. Но я лишь отщипну кусочек, – улыбнулся он (одновременно, похоже, пустив стрелу в её сердце) и оторвал небольшой ломтик от булочки с черносмородиновым джемом.

Варенье тут же неряшливо капнуло на белоснежное платье Лиэли, вызвав её истошный крик.

– О! Мне так жаль! – пробормотал незнакомец, не зная, как помочь девушке, и лихорадочно пытаясь размазать стряхнуть джем с её одежды.

– Нет, нет! Вы так только размажете его по ткани! – замахала руками Лиэли, отталкивая парня. Кровь прилила к её щекам.

Он в ужасе закрыл лицо руками.

– Лиэли, мне очень жаль, я лишь хотел…

Девушка остолбенела.

– Как вы сказали?

– Что?

– Вы назвали меня по имени.

В эту же секунду молодой человек… чихнул. Прямо в лицо Лиэли. Она в ужасе отпрянула от него и стала вытираться. Паника и оцепенение охватили всё её нутро. Она читала про это. Она учила про это в школе. Лихорадочно вытирая рукавами лицо, она пыталась вспомнить термин. Чех? Чехне? Чахотка? Что-то подобное. Вспомнить не удавалось, и Лиэли, наконец, открыв лицо, что было сил закричала:

– Отойдите прочь от меня!

Она начала лихорадочно рыться в сумочке в поисках «Кнопки Тревоги» – маленького квадратного устройства, которое имел каждый житель всех Десяти Городов Здоровых на случай подозрения какой-то инфекции. Практически не используемая никем из горожан, разве что уж совсем параноиками, она бесполезно валялась по сумочкам и пакетам, и доставалась лишь на перекличке, когда Сотрудники Помощи и Ухода проверяли всех жителей с помощью устройств–сканеров на наличие инфекции. После Великой Болезни, Государство установило на Земле полный порядок, на корню истребив все источники заражения. Но пришлось заплатить большую цену – миллионы людей были уничтожены как распространители заразы, и миллионы умерли сами, в невыносимых страданиях, пока разрабатывался антидот, который впоследствии помог спасти жизни оставшимся в живых, которые и были сформированы в Десять «чистых» Городов, и вот уже второе столетие здоровье каждого из населяющих эти Города было под абсолютным контролем Государства и вездесущих Сотрудников Помощи и Ухода.

– Отойдите прочь! – дрожа всем телом, повторила она во весь голос.

Но вот только вокруг неё уже никого не было.

На её крик отреагировала пара престарелых, которые до этого наслаждались пением птиц в парке.

– Что случилось, деточка? Мы не слышим, что ты там нам кричишь! А, ну, подойди поближе! – пробормотал старик издалека.

Лиэли забила нервная дрожь. Не придумав ничего лучшего, она схватила свои вещи и побежала прочь из парка.

Глава 2.

09–50 утра. Город номер 10. Понедельник.

Лиэли добежала до здания консерватории, изо всех сил стараясь на входе казаться неумолимо спокойной, но сердце её бешено колотилось. Этот красавец размазал джем по её одежде, харкнул чем–то ей в лицо, и за какую-то долю секунды просто испарился в воздухе. Её мысли мешались. До переклички оставалось всего Десять минут, и ей больше не пришло ничего в голову, как добежать до места работы и переодеться в единственные брюки, которые она неделю назад припасла для генеральной уборки органного зала. Не фонтан, конечно, идея, но и выбирать не приходилось. Дорога до дома была куда более энергозатратна, а опаздывать на перекличку здоровых нельзя ни при каких условиях – можно пустить на себя тень подозрения, что твоя праведная жизнь очернена какими-то недвусмысленными тёмными делишками, которыми сразу будут рады заинтересоваться Сотрудники Помощи и госслужбы. Все должны быть здоровы. Все должны быть чисты. Чисты во всех смыслах этого слова.

Консерватория находилась практически в центре, и отчаянный математический расчёт Лиэли оказался как никогда точен – если она переоденется за пару минут, у неё останется ещё пять минут, чтобы оказаться на Главной Перекрёстной Площади – огромной смотровой территории, находящейся на перекрёстке Десяти Городов, в которых государство с помощью новаторского режима и тотального контроля, во главе которого стояли учёные и служители медицины, искоренило всякую существующую на планете болезнь. В победу человечества над болезнетворными бактериями практически никто ещё столетие назад не верил – люди умирали от необъяснимых вирусов, возобновились лихорадки, чумки, и прочие болезни, которых человечество наивно полагало, что победило. Все Города и страны погрузились в мрак.

Дни стали полны криками умирающих от язв и чахоток. Отовсюду слышались пророчества о конце дней человеческих, и попы с монахинями дни и ночи призывали вымирающий люд встать на путь истины. Их попирали и сторонились, народу было не до них. Бежала домой мать, невесть где отыскавшая солодовый корень для уже почти испускающего от коклюша дух младенца. Вот сестра тянет на грязном одеяле тело брата на свалку, где уже до крон деревьев собралась куча таких же, умерших неизвестно от каких внезапно свалившихся на человечество недугов.

Отовсюду стоны и проклятия. Всюду боль и смерти. Вот так описывала маленькой Лиэли свою жизнь её мать.

– Но мы не были стёрты с лица земли, – говорила она. – Двое борцов за справедливость и жизнь – семья Ионей, Ваёл и Стила – учёный и врач – встали во главе вымирающего общества, свергнув существующий режим, в котором каждый политик был лишь сам за себя. Не думая о себе, они стали дни и ночи трудиться на благо человечества, разрабатывая лекарства, свергая с постов зажравшихся политиков и губернаторов, действующих во вред своим жителям. Все достижения медицины были направлены на борьбу с напастью, и дверь в ад, хоть и со скрипом, но закрылась. Ваёл был блестящий агитатор и великолепный учёный, который не терял веру в людей, даже когда мы пропадали сотнями в день, в каждой стране, в каждом Городе, в каждой деревне, пока нас не осталось в количестве, собрав вместе которое можно было наполнить лишь несколько Городов. А его жена Стила до самой смерти распространяла медикаменты собственной разработки в каждый уголок государства. Это были люди, искоренившие в конце концов поток болезней, разом однажды обрушившийся на человечество. Они не могли спасти всех, но спасли очень многих.

Эту историю Лиэли слышала во множестве вариаций, но с одинаковым основным смыслом от всех членов её семьи, родственников, друзей, знакомых и незнакомых – семья Ионей спасла в своё время людей от эпидемии ужасных заболеваний, остановив смерть и победив таким образом врага людей – бактерий и вирусов. Звучало настолько невероятно, насколько вероятно. Результат борьбы Ваёла и Стилы Лиэли видела прямо перед глазами – полное отсутствие любого рода недомоганий, абсолютно здоровые жители, система, гарантирующая спокойствие и помощь каждому в любой ситуации. Лиэли было тридцать два года, и она не болела никогда. Она даже мало знала о понятии болезни, хотя базовые знания о самом феномене преподавались в школах, университетах и профессиональных курсах. Но вот знания эти она отметала как ненужные (как и математику). Музыка была гораздо более увлекательнее…

Звуки органа вывели Лиэли, стоящую в запасной комнате–чулане органного зала, из воспоминаний. Маленькая золотовласая пианистка практиковала вторую токкату своего любимого композитора.

– Ай, да что же это я так медленно! – пробормотала девушка, в спешке надевая брюки не первой свежести.

Образ получился неуклюжий.

– Может шарф повязать… – предположила она, сразу же пробуя идею. – Отлично!

На этот раз она решила оставить сумочку и ноты в кладовой и вернуться за ними позже. Нельзя было терять времени.

– Зана! – крикнула она девочке, играющей на органе. – Зана, дорогая, ты не видела часы? Перекличка через несколько минут, бежим скорее!

Девочка в ужасе отпрянула от органа, её охватила паника.

– Ч–что же нам делать, я совсем потеряла счёт времени! – залепетала она.

– Мы успеем! – заверила Лиэли, хватая её за руку, чтобы вывести из ступора. – Бежим!

И в коридоре присоединившись к ещё нескольким нерасторопным, они выбежали на улицу в сторону Перекрёстной Площади страны ИВСКМ–4.

Глава 3.

10–00 утра. Понедельник. Перекличка Здоровых.

На главной Перекрёстной Площади стоял невероятный гам. Народ шумно выстраивался в несуразные колонны, с нетерпением ожидая появления сотрудников Помощи и Ухода, которые с легкой руки (или палки) восстановят идеальный порядок, необходимый для переклички и измерения температуры.

Когда государство, наконец, искоренило болезни, в обществе было много правил и нововведений, за соблюдением которых внимательно следили как Помощь и Уход, так и всевозможные патрули. Каждое утро гражданин выжившего общества, которому дали рабочее название ИВСКМ–4, коя аббревиатура была никому, кроме правительства, неизвестна, обязан был прибыть на главную площадь на построение, всякий в колонну своего пронумерованного Города, коих всего было только Десять, малонаселённых. Эта своеобразная «линейка» проводилась для того, чтобы госработники пересчитали население, а медработники проверили у каждого гражданина температуру и жизненные показатели через специальный прибор – «Градус Х» – хрупенький девайс, который сотрудник Помощи проносил мимо каждого выстроящегося, по сотруднику на ряд, и в считанную секунду считывающий температуру тела, давление и частоту биения сердца. От человека требовалось лишь в момент, когда сотрудник подносит прибор к области сердца, назвать свой Город, имя и фамилию. Вся перекличка не занимала и получаса – настолько налажено было всё мероприятие. Сотрудники Помощи и Ухода действовали хладнокровно и ловко, зачастую даже не поднимая взгляда на предмет обследования, а сами Городские жители за многие годы абсолютно привыкли к такому утреннему распорядку, что никого никогда не расстраивало, что к Десяти утра, что бы в твоей жизни не происходило, тебе нужно быть на Перекличке Здоровых.

И ещё по одной причине быть на построении нужно было во что бы то ни стало – страх. Всем были знакомы случаи опоздавших, проспавших, забывших и прочих бедолаг, по разным причинам не явившихся на перекличку в установленное государством время. Пока люди не «усвоили урок», на площади госработники, отыскав несчастных отсутствующих, прилюдно избивали и отрезали какие–либо части тела, без которых человек всё равно продолжал жить, «для медицинских исследований в борьбе за здоровье каждого жителя ИВСКМ–4, и в качестве урока». Когда поголовный ужас пары таких жестоких примеров отпечатал в сознании наблюдателей последствия неподчинения, изуверства решено было прекратить, ибо баланс культивирования страха с созданием деспотичного управления шатался на тонкой, почти невидимой грани. Те, кто помнил сие кошмары, состарился и умер, а их дети росли уже, наблюдая, как опоздавшие и неявившиеся, но всё равно впоследствии найденные, получали строгие выговоры, публичные ограничения в правах и лёгкие удары дубинкой в качестве вразумления (и бессознательного напоминания о прошедшем и давно забытом). И то были действительно совсем уж либо неопытные, коих и не научили основам выживания, либо жизненные события сверхважности помешали явиться на перекличку. Но просто рассеянных зевак уже почти не ловили.

Воздух разорвал звук граммофона, конусообразный рупор которого, ржавый и покосившийся от нашествия безжалостного времени, неестественно склонился куда–то в сторону. Взгромождённый на крышу правительственного здания, такого же покосившегося, с падающей от малейшего дуновения ветра штукатуркой, он с прошловековым шипением затянул гимн ИВСКМ–4.

«Великий, чистый, светлый град,

Великая страна!

Мы будем вместе защищать

От всякого врага!

Навеки дружны Города,

Мы мире на века!

Великий, чистый, светлый град,

Великая страна!»

Все запели. Торжество и патриотизм заполнили сердца присутствующих на площади. Эти строчки знал каждый ребёнок, подпевали и старики, и молодёжь. Разве что у немых не было возможности влиться в этот короткий унисон гражданской гордости, но и они в знак солидарности покачивались и безмолвно шевелили губами.

Неожиданно заморосило. Яркое солнце, словно не желая наблюдать за так наскучившим от каждодневного свидетельства наблюдением за происходящим, стыдливо спряталось за неоткуда возьмись нагрянувшие тучи. Народ прекратил гогот и построился в идеальные линии при помощи команд патрульных. Лиэли поёжилась. Она заметила, что явно нервничает. Вдруг перед её взором предстали события утра. Она начала паниковать, представляя, что очаровательный незнакомец заразил её чем–то смертельно опасным и через минуту «Градус Х» запищит своей электронной сиреной, и ошалевшая толпа в безумии отпрянет от неё, как от прокажённой, и всюду раздастся тревога, которая в считанные секунды пригонит к беззащитной Лиэли бронированные фургоны и выпрыгивающие из них сотрудники Помощи и Ухода в защитных костюмах, заломав Лиэли руки, пнут её в один из автомобилей, навстречу неизвестной судьбе с летальным исходом.

Всё это девушка представила в какое–то мгновение и невольно вскрикнула.

– Что с тобой? – удивлённо спросила стоящая рядом с ней в ряду Зана.

Лиэли машинально обернулась на её голос.

– Что? Я… Я… – она не находила, что сказать, и вдруг увидела…

Бойкая работница Помощи уже начала анализировать здоровье стоящих в её ряду.

«Что же мне делать…» в панике думала Лиэли, озираясь по сторонам. Бежать было бесполезно. Живая колонны ожидающих и уже прошедших проверку тянулась на километры, преграждая какой бы то ни было выход. Сдаться? Лиэли не раз говорили, что те, кто подавали хоть малейший признак недомогания, на Перекличке Здоровых получали лишь улыбку и кивание медработников, а вот сразу после построения бесследно пропадали. «Бесследно…Тогда это противоречит моим предположениям о шумном захвате… Но ведёт к одинаковому финалу. Я ведь…»

Перед Лиэли возникла улыбающаяся физиономия сотрудницы «Фей Джи Хо–1567» – так было написано на бейджике.

«Это конец,» сглотнула Лиэли и закрыла глаза, оставив проверяющую в недоумении. – Лиэли Мэй. Город 10.

«Бип. Бип.» диагностировал «Градус Х».

– Тааак, хорошо. Ещё секунду, хм…

Лиэли открыла глаза и столкнулась взглядом с Фей Джи Хо–1567.

– Дорогая, ты в порядке? – равнодушно спросила медработник.

– Что? Я? Да, Мэм. Конечно, Мэм.

– Хм.

Одного этого «хм» и задержки на пару секунд было достаточно, чтобы посеять в толпе панику.

– Что-то не так, Мэм? – встревоженно спросила Лиэли, закусив губу.

Фей Джи снова бросила на неё нахмуренный взгляд.

– О чём–то переживаете?

– Нет, Мэм.

– Сердце так быстро бьётся.

– Я…

– Это мы бежали! – вмешалась в разговор малышка Зана. – Боялись опоздать!

Фей Джи Хо–1567 подошла к Зане и навела на неё прибор.

– Неужели вам не известно, что нужно выходить раньше, чтобы не опоздать, или будут последствия?

– Простите, Мэм. Зана не виновата, это моя вина, я… – вступилась обеспокоенная Лиэли, но медработник остановила её единственным движением руки.

– Ваше поведение недопустимо. – Её черты неестественно и неожиданно смягчились. – На первый раз прощаю. Но будьте аккуратны, прибор может дать тревогу. И тогда нам нужно будет пройти в Госпиталь Здоровья.

Зана просияла, Лиэли облегчённо выдохнула. Ну, Госпиталь Здоровья вместо шумного захвата звучало гораздо более приятно. Хоть это тоже были нехорошие новости – люди, которых Помощь и Уход просто в чём–то подозревали, но видимых доказательств не получали, отправлялись в это далёкое и секретное заведение на, как поговаривали, дополнительные проверки и профилактические меры с целью гарантии абсолютного здоровья.

– Да, Мэм, прошу прощения, – протянула она, чуть не падая на землю от волнения, охватившего её, но Фей Джи Хо уже не слушала её, погрузившись в измерение показателей стоящих далее.

«Бип. Бип.»

«…Кто подавали хоть малейший признак недомогания, на Перекличке Здоровых получали лишь улыбку и кивание медработников, а вот сразу после построения бесследно пропадали…»

Лиэли закрыла рот, чтобы не вскрикнуть.

– Не может быть!....