Loe raamatut: «Бальдр и Тёмный бог», lehekülg 8
12
.
Драуги
Я вскочил и увидел, как на другой стороне нашего островка стояли двое воинов в мокрых меховых плащах. Один из них, с длинными заплетёнными в косы волосами, держал Лейфа за горло, приложив к щеке остриё ножа. Другой, с бритыми висками, направил на меня меч.
– Стой там! – выкрикнул он. —Или мальчишке конец!
Годи достал клинок и выпрямился. Воин, державший Лейфа, от неожиданности дёрнул рукой, и у парня по щеке потекла кровь.
– Стоять, я сказал! – рявкнул чужак. – Брось меч, или убью его!
Годи медленно положил меч на камни.
– Нет, брось его подальше! И ты тоже, Бальдр!
– Я безоружен!
Годи хмуро переглянулся со мной и швырнул меч к кромке воды. Лейф побелел от страха и задышал открытым ртом. Кровь с щеки залила ему шею.
– Вам нужен я, отпусти мальчика, – хрипло произнёс я.
– Верно, нам нужен ты! – рявкнул воин с мечом. – Иди сюда, я тебя свяжу.
Я поглядел на Годи: тот стоял с совершенно растерянным видом, в глазах его полыхала злость. Губы были плотно сомкнуты, шрам на щеке потемнел.
– Бальдр, – чуть слышно простонал он. – Что же нам делать?
– То же, что и в прошлый раз, – тихо ответил я. – Будь готов.
Я облизнул губы, успокоил колотящееся сердце и шагнул вперёд. Слегка разведя руки в стороны, я плавно перебирался по камням.
Когда меня отделяло от воина, державшего Лейфа, шагов пятнадцать, нога соскользнула в щель между валунов.
– Я застрял, – предупредил я и медленно наклонился.
Коснувшись шерсти гетров, я сделал вид, что проверяю сильно ли ушиблена нога.
– Чего копаешься?! – рявкнул воин с мечом.
Он стоял примерно на одном расстоянии от своего спутника и от меня. Я поднял голову и увидел, что оба врага следят за каждым моим движением, за каждым шевелением пальцев. Сердце громко стучало.
Я резко повернул голову в бок, будто услышал что-то. Враги тоже взглянули в сторону. В этот миг я выхватил из-за голенища нож и метнул его в голову воина, который удерживал Лейфа. Я попал ему в глаз и убил врага мгновенно.
Второй воин замахнулся на меня клинком, но я успел увернуться. Годи вылетел у меня из-за спины, сверкнув сталью. Они вступили в схватку. Я бросился к Лейфу и вытащил его из-под тела убитого.
– Ты как? Цел?
– Да! – простонал Лейф и испуганно бросился мне на шею.
Я быстро пресёк его порыв, вырвал свой нож из глаза мёртвого воина и развернулся к Годи. Враг подсёк ногу моего друга, и Годи упал на камни. Смертельная сталь неслась в грудь Годи. Я решительно прыгнул на врага и всадил нож ему в шею. Мы вместе повалились на землю. Остриё вошло не так искусно, как прошлой ночью в зале Фёвикена, когда я убил Фрелава. Мой противник долго бился и рычал, силясь скинуть меня с себя. Но вскоре всё для него кончилось.
– Ублюдки! – выругался Годи и поднялся с земли, подавая мне руку.
Я услышал хруст протыкаемой плоти и повернулся. Лейф взял нож убитого и с яростью наносил ему удары в грудь. Лицо мальчишки, светлые волосы и мех на плечах были забрызганы кровью.
Я схватил Лейфа за руку, державшую нож, и оттащил от тела.
– Прекрати издеваться!
– Он чуть не убил меня! – белые зубы Лейфа сверкнули на грязном лице.
– Он уже мёртв! – рявкнул я.
– Он мог убить меня! Из-за тебя! – Лейф яростно выдохнул и уставил на меня сверкающие небесной синевой глаза.
– Если бы не Бальдр, тебе бы уже свернули шею, как цыплёнку! – фыркнул Годи. – Ты видел, чтобы так ловко метали ножи? Вот и я не видел. В Хельхейме научили, Бальдр?
– Меня учил отец. Не всё, оказывается, позабыл, пока с червями обнимался.
Я вытер нож о штаны убитого и принялся снимать с него меховой плащ. Ветер порывами вгрызался в землю и свистел меж камней. Одежда на мне была мокрой, меня трясло от холода, и я уже почти не чувствовал пальцев.
– Готовь уже свою рыбу, Годи, жрать хочется! – сказал я.
– Давай сперва скинем их в воду? – кивнул Годи на мёртвые тела. – Лейф поглумился над хирдманом, недобро это.
– Боишься мертвецов? – прыснул я.
– Тебе-то, конечно, смешно!
Я снял плащ и со второго воина. Годи прикатил большой булыжник.
– Как думаешь, удержит? – сказал он, приподняв брови.
Я поглядел на камень и на довольно короткий ремень, что был у меня в руках.
– Возьмём камень поменьше, – решил я. – Всё равно утянет.
Привязав груз, мы оттащили тела подальше от берега и утопили.
Свет угас. Похолодало. Густое белое облако накрыло долину и спрятало от нас окружающие гранитные стены. В белом мареве я не видел больше ничего, кроме зеркала воды, отражающего близкое седое небо.
Мы устроились втроём у выложенной из камней стены и жевали полусырую рыбу, которую приготовил Годи. Я предложил Лейфу сесть между нами с Годи, чтобы скорее согреться, но он отказался, и сел подальше от меня. Мне хотелось заставить его уважать себя, хотелось, чтобы он стремился быть ко мне ближе, но вряд ли я мог этого добиться силой.
– Смотрите, что у меня ещё есть! – усмехнулся Годи, сунул руку в дорожный мешок и достал потёртую флягу.
– Мёд? – хмыкнул я.
– Лучше! – Годи сделал глоток и передёрнул плечами. – Ух, хороша!
Растянув губы в ухмылке, он протянул флягу мне. Я понюхал. Горький хвойный запах ударил нос и почти обжёг ноздри.
– Пей понемногу, очень крепкая, – предостерёг Годи.
Я сделал глоток, нёбо и язык запылали и тут же рот связало. Я почувствовал, как тепло потекло по рёбрам.
– Как же приятно с тобой путешествовать, Годи! – хрипло сказал я и положил руку на плечо воину.
Годи слегка боднул меня головой, он был уже пьян.
Я протянул флягу Лейфу, но парень недоверчиво поглядел на меня.
– Не надо, он же ребёнок, – фыркнул Годи. —Пока Хёрд не позволяет ему.
– Я мужчина, – насупился Лейф.
– Гляжу, Хёрд ему много чего не позволяет, растит сосунка, – произнёс я.
Лейф выхватил у меня из рук флягу и сделал глоток. Закашлялся, замотал головой и принялся зажёвывать настойку рыбой.
– Какая гадость, – морщась, прошипел он.
Мы с Годи засмеялись, вспомнив, какими сами были когда-то. Я быстро опьянел, усталость и боль как будто отступили. Лёгкость наполнила сердце, и улыбка не сходила у меня с лица: я был жив, со мной был друг, который рисковал ради меня жизнью, и был сын, который, правда, пока меня ещё не знал, но я был уверен, что придёт час, и мы с ним ещё будем пить и вспоминать это время!
На той стороне озера замигали зелёные огни, и безмятежность в моей душе развеялась.
– Пришли, – простонал Годи. – А я только собрался соснуть.
– В воду не лезут, – заметил я. – Ложись спать, а я посижу. И ты Лейф, ложись.
Мои спутники укрылись лишним плащём, снятым с хирдмана Вали, и опустились на землю. Ветер затих, а может моя стена так хорошо нас защищала. Я всматривался в гладь воды, отражающей последние отсветы уходящего дня и маленькие зелёные огоньки, блуждающие у кромки воды. Я очень устал. Всё тело болело, лицо и рёбра ныли. Я ещё раз поглядел на ту сторону озера. Нет, в воду они не лезут, можно немного поспать.
Я тяжёло вздохнул и прислонился затылком к валуну. Веки придавило свинцом.
– Маргрет, милая Маргрет, – прошептал я. – Завтра я вызволю тебя и уже не отпущу. Никогда.
– Бальдр, вставай, – меня разбудил тихий голос Лейфа.
Раздался плеск воды, и я открыл глаза. Мой сон был тёмен и глубок, и я подумал, что спутники будят меня потому, что наступило утро и пора собираться в путь.
Но вокруг стояла темнота, и лишь тусклый свет звёзд освещал сумеречным светом озёрную гладь и острые камни. Я протёр глаза и фыркнул, раздосадованный тем, что меня подняли посреди ночи.
– Бальдр! – рявкнул Годи. – Я говорил тебе, что нужен большой камень!
Я вновь услышал плеск воды и вскочил.
– Тихо, – взял меня за плечо Годи. – Не высовывайся! Там по берегу ходит драуг. Тот воин, которого заколол Лейф.
Я высунулся из-за стены и увидел тёмную фигуру, медленно бредущую по берегу в нашу сторону.
– Что будем делать? – занервничал Годи. – Может ты с ним поговоришь, а, Бальдр? Вы ведь, вроде как, родственные души.
– Слова тут бессильны, – ответил я, взяв в руку меч. – Он заблудился по дороге в Хельхейм. И ему следует вновь указать путь.
Я достал из-за голенища нож и поглядел на Лейфа, который жался к камням то ли от страха, то ли от чувства вины.
– Пойдёшь, покажешь ему дорогу, малыш? – спросил я, протянув нож Лейфу.
– Я не малыш, – прорычал парень, взяв у меня нож трясущейся рукой.
– Тогда иди, отрежь ему голову.
– С ума сошёл, Бальдр! – рыкнул Годи.
– Если расчленить его, то он уже не сможет ходить, – кивнул я.
– Я про парня! Драуг убьёт его! Лучше я пойду!
Лейф помотал белой головой, перехватил нож двумя руками, судорожно вздохнул и выпрямился.
– Я ведь его заколол, значит я должен… – слабым голосом произнёс он.
Я улыбнулся во весь рот от гордости, что у меня был такой храбрый мальчик.
Драуг свернул от кромки воды и полез по камням в нашу сторону. За ночь, проведённую в воде, мёртвый воин распух и сделался сильно выше. Он приближался к нам шаг за шагом, будто видел нас сквозь каменную стену. Оставалось совсем мало времени, прежде чем он доберется до нас. Годи схватил Лейфа за плечи и пригнул к земле.
– Прости меня, дядя Бальдр, – простонал парень. – Я больше не буду обижать мёртвых, пожалуйста прикончи его!
Я забрал у Лейфа нож, сунул обратно в шерсть гетров и выставил вперёд меч.
– Годи, помоги мне.
Мы вышли из-за стены и двинулись на драуга с двух сторон. Он был силён, но неповоротлив. Не то чтобы мне было страшно, но я не знал наверняка, удастся ли справиться, не получив новых увечий. Если буду сильнее ранен, то не спасу Маргрет. И не смогу защитить Лейфа.
– Не бойся, – сказал я.
– Тебе легко говорить, – фыркнул Годи.
Драуг свирепо зарычал, кинувшись на меня. Мне было противно вновь убивать мёртвого, но я знал, что так нужно. Увернувшись от тяжёлой руки драуга, я хорошенько замахнулся и рубанул мечом его по ключице. Хрустнули кости, мне на лицо упали брызги. Было довольно темно, чтобы понять кровь ли это была, или вода из озера, напитавшая тело мертвеца.
Годи нанёс удар следом, и от силы его удара драуг упал, но продолжал рычать и размахивать руками. Я приблизился и, размахнувшись, опустил меч ему на шею. Голова покатилась по камням. Годи отрубил руку.
– Не уродуйте его сильно! – выкрикнул Лейф, забравшись на высокий камень. Я хорошо видел его тёмный силуэт на фоне глади озера, отражавшей звёздный свет.
Мы с Годи придавили камнями останки мёртвого воина и вернулись к биваку.
– Говорят, что за морем, мертвецы лежат в земле куда спокойнее, – вздохнул Годи и сел на меховой плащ.
– Наверное, потому, что там земля приятнее, – ответил я. – У тебя осталась настойка?
– Что, ты тоже испугался, Бальдр? – фыркнул Годи. – Признавайся, было страшно?
– Разве только за то, что поцарапаю меч о камни, если промажу в темноте, – буркнул я, делая глоток.
Лейф выполз из-за спины Годи и протянул руку к фряге.
– Довольно тебе, – прошипел Годи.
– День был тяжёлый, пусть глотнёт! – сказал я, потрепав мальчишку по голове.
Лейф недовольно фыркнул в ответ на моё прикосновение. Пригубил флягу и и закашлялся.
– Ты что, железный?! – проворчал он. – Тебе что, совсем ничуточки не было страшно, дядя Бальдр?
– После Хельхейма на земле мне уже нечего бояться, – мрачно проговорил я.
Я взял Лейфа за руку и вложил ему в ладонь нож.
– Это чтобы ты тоже не боялся.
– Спасибо, дядя Бальдр! – воскликнул он.
Лейф лёг между нами с Годи, и я был доволен этой победой больше, чем победой над драугом.
***
Мы продолжили путь вдоль ручья, и скоро он превратился в широкую реку, состоящую из множества рукавов.
– Тюрберг стоит на той стороне реки. Переберёмся? – кивнул Годи.
Я молча направил коня на галечную отмель, чтобы пересечь реку в самом узком месте. После весёлой ночи у меня нещадно болела голова. А может, она болела от сломанного носа. Опухоль вокруг глаз немного сошла, и мне уже было не так больно двигать глазами и смотреть по сторонам. Ещё я заметил, что за прошедшие два дня, лишённый лекарства, я не чувствовал лихорадки. Видимо, зелье, которым напоила Трайен, поддерживало меня.
–Зачем тебе башка драуга? – пробормотал Годи.
Я пожал плечами, протянул руку и потрепал по спутанным грязным волосам голову мертвеца, привязанную к седлу.
– Бальдр, ты всё утро молчишь, – проговорил Годи. – Мы ведь едем на верную смерть! Скажи же что-нибудь! Подбодри меня!
– Что за отвратительный настрой у тебя, Годи? – повернулся я к спутнику.
Годи выпрямился в седле, гордо подставив лицо ветру. Лейф, плотно сомкнув губы, хмуро поглядел на меня.
– Люди Вали, что преследовали нас вчера, едут через пустоши, – я указал рукой на дальние скалы. – Пока они обогнут эту гряду, мы уже прибудем в Тюрберг. Это ведь он там мелькает вдали?
– Мелькает! Но что нам с того?! В усадьбе полно воинов, которые будут очень рады схватить нас!
– Годи, не терзай меня, и так голова болит. Мы войдём в усадьбу, я скажу, что Вали мёртв. Заберу Маргрет, и мы уедем.
– Прекрасный план. Видимо, сегодня я проведу ночь с женщиной, – пробормотал Годи.
– Не обольщайся, с Маргрет буду я. Только я один! – я оглянулся на спутников и увидел, как глаза Лейфа разгорелись гневом.
“Ничего, парень, скоро твоя мать сообщит тебе, что я твой отец, и ты перестанешь метать в меня молнии”.
– Под женщиной я имел в виду Хель! – рявкнул Годи.
Мы подъехали к воротам, и нам навстречу вышло два воина с копьями.
– Я Бальдр, сын конунга Эйрика, узнаёте меня? – произнёс я грозно, как только умел. – А это голова ярла Вали, – кивнул я на привязанную к седлу голову драуга. – Теперь я ваш ярл, открывайте ворота!
Воины вытянули лица и отошли с пути. Я въехал во двор, направляя коня медленно и горделиво, будто действительно прибыл в свои владения.
– Кто тут главный? – окликнул я, сойдя на землю.
Мне навстречу вышел высокий воин с короткой светлой бородой и чёрным от рун лицом. Взгляд его был напряжённым, а рука лежала на эфесе клинка.
– Вали мёртв! – рявкнул я, отвязывая с коня голову мертвеца. – Как твоё имя?
Я уверенно шагнул навстречу хирдману и сунул ему в руки голову. Гордо осмотрелся по сторонам и поставил руки на пояс.
– Моё имя Кьярт, – рыкнул воин. – Ярл Вали назначил меня старшим на время похода.
Кьярт ухватил голову драуга за длинные перепачканные грязью волосы и поморщился, отыскав изувеченное лицо с пробитой глазницей.
– Давно он умер? – недоверчиво поглядел на меня хирдман.
– Три дня, – ответил я, задрав подбородок. – Веди меня к жене конунга!
Кьярт сглотнул, поправил пояс ножен и вновь поглядел на голову Вали.
– Он изуродован, – неуверенно произнёс Кьярт.
– Ты что ярла своего не узнаёшь?! – рявкнул я. – Вали отправил меня в могилу десять лет назад и теперь пошёл войной на Хёрда! Я поступил с ним очень ласково, поверь!
– Ладно, идём, – кивнул хирдман и жестом указал следовать за ним.
Я обернулся к Годи и Лейфу и улыбнулся уголком рта. Всё получится. Я не сомневался. Я никогда не был так уверен в себе. Конунгом должен был стать я, а не Хёрд! Тогда бы и Маргрет была моя изначально…
Кьярт, не убирая руки с пояса, проводил меня в долгий дом и отогнул занавесь, скрываюшую проход в небольшую комнату.
Я увидел Маргрет, сидевшую на скамье, она перебирала узор на подоле платья. Лицо её было печальным и бледным. Сердце неистово забилось, просясь прочь из груди, я тихо заскулил.
Узнав меня, Маргрет робко поднялась и перевела опасливый взгляд на Кьярта.
– Маргрет! – произнёс, широко улыбнувшись, и раскрыл объятия.
Поняв, что опасности нет, Маргрет воссияла и бросилась ко мне. Она крепко обняла меня. Руки её сомкнулись у меня на спине, кулаки сжали мою одежду, и мне стало сладостно до боли. Маргрет потёрлась щекой о мою щёку. Я почувствовал влагу от слёз, взял в её лицо ладони и поцеловал в губы. Горячо. Жадно. И Маргрет ответила мне равно с той же силой, колющей грудь до дрожи.
– Баль, – простонала она, прижавшись ко мне и обнимая за шею. – Ты пришёл!
– Но ведь это не голова Вали! – прошипел Кьярт. – Это не его лицо!
13
.
Расставание
Кьярт швырнул в меня башку мервеца и схватился за меч. Я оттолкнул Маргрет в сторону и, нырнув под летящий клинок хирдмана, зашёл ему за спину. Схватив Кьярта за доспех, я притянул его к себе и ухватил шею в локте. Раздался хруст позвонков. Меч хирдмана звонко упал на пол. Я разжал руку, и мёртвое тело грохнулось вниз.
– Идём, Маргрет, – сказал я, потянув её за руку. – Слушай внимательно. Сейчас мы выйдем на двор, сядем на лошадей и уедем. Они думают, я убил Вали и теперь главный здесь.
– А ты убил его? – вздрогнула она.
– Нет, – с досадой проговорил я.
Женщины, находившиеся в доме, выбежали на шум и, увидев тело Кьярта побелели.
– Если кто-то пискнет, я вас из могилы достану! – рявкнул я.
Женщины замерли и вжались в стены.
Мы с Маргрет вышли на двор. У дверей долгого дома столпилось много воинов. Вокруг Годи тоже стояли люди, и удерживали его лошадь за ремни.
– Я должен отвести конунгу его жену, иначе он разгневается не только на Вали, но и на всех вас! – прогремел я. – Разойдитесь!
Я повёл Маргрет через толпу. Вид мой, очевидно, был грозен – никто не остановил нас.
– Прочь! – приказал я, подойдя к Годи и нашим лошадям.
Я видел, как Лейф заёрзал при виде матери, и Маргрет чуть не вырвалась у меня из руки, чтобы обнять сына. Я удержал её и усадил в седло.
– Позже, – прошептал я в ухо Маргрет, садясь позади неё. – Времени нет. Позже поздороваетесь.
Мы выступили за ворота. Стражи провожали нас хищными взглядами, пока дорога не спрятала нас от их взора за россыпью валунов.
Сердце отстукивало, как боевой барабан. К лицу прилила кровь. Только теперь я ощутил силу напряжения, в которое возвёл себя. У меня закружилась голова от разливающегося чувства победы.
В лицо ударил холодный ветер. Я распахнул полы плаща и накрыл ими Маргрет, защищая от ветра. Ткань её платья скользила под моими ладонями, я желал сорвать его поскорей.
– Скучал по тебе, – хрипло сказал я.
Маргрет сжала моё бедро и уложила голову на плечо, одарив приятной тяжестью.
– И я скучала, – голос Маргрет прозвучал пылко и до боли печально.
Я наклонился и заглянул ей в лицо, но Маргрет отвернулась, отерев влагу с лица. Губы её дрожали.
– Не плачь, – сказал я, обняв Маргрет крепче.
Я шумно втянул воздух, наслаждаясь запахом её волос.
– Я всё решу для нас. – Мой голос прозвучал твёрдо, но я понятия не имел, как дальше быть.
Впереди блестела широкая река. Течение её к середине дня сделалось стремительным от таяния ледников в верховьях.
Мы остановились на пересечении дорог.
– В Тронхейм туда, – кивнул Годи, направляя коня налево.
– Погоди! – окликнул я.
– Бальдр, в чём дело? Поспешим!
– Для меня нет пути к Хёрду, – сказал я.
Лицо воина помрачнело, плечи расширились под плащом. Лейф замотал белокурой головой, предчувствуя опасность. Маргрет скинула с себя мои руки и развернулась, сверкая взглядом.
– Вернёмся к Хёрду, Бальдр, – сказала она.
– Он хочет отрезать тебе уши! – рявкнул я. – Я не пущу тебя! И Лейфа не пущу! – пригрозил я рукой.
– Что значит, не пустишь? – скрипучим голосом произнёс Годи. – Ты обещал конунгу Хёрду спасти Истлаг от тёмных тварей, а теперь идёшь против него?!
– Эти земли не спасти.
– Почему не спасти? – Маргрет сплела свои пальцы с моими. – Твой меч может избавить нас от напасти!
– Меча больше нет! – рявкнул я. – Я разломал его на части и раздал в оплату за бесчестие, которое причинил тебе и братьям! Проклятье! Они всё равно меня убили!
Маргрет приложила руку к груди, отыскав амулет. Взгляд её наполнился тревогой, губы дрогнули. Она поняла, из чего он был сделан.
– Эти земли не спасти, – повторил я. – Надо бежать! Годи, помоги мне!
– Что ты хочешь, Бальдр? – задрал подбородок воин.
– Помоги мне добраться до драккаров Олава. Нас никто не ждёт на чёрном берегу, – я указал головой в сторону, откуда мы пришли утром. – Возьмём ладью и уплывём с Истлага! Я сделаю тебя старшим хирдманом, мы будем жить в землях, где нет тёмных тварей! Мы будем счастливы!
– Бальдр, ты не понял, что я не покупаюсь? Я поил тебя настойкой и кормил рыбой не за золото! – Годи пригладил растепавшиеся на ветру волосы. – Я служу конунгу и верну ему жену и сына. Маргрет, ты едешь?
Маргрет тяжело вздохнула, поглядела на меня из-под опущенных ресниц.
– Поедем в Тронхейм, Бальдр?
– Нет, – отрезал я.
Она принялась выбираться из седла.
– Маргрет, куда ты?
– Баль, прости… Я поклялась быть верной женой… – глаза её блеснули небесной синевой.
– Маргрет! – воскликнул я. – Ты оставляешь меня?!
Я спрыгнул на землю следом за Маргрет, желая удержать её. Когда я схватил её за руку и наши взгляды встретились, я понял, что не вправе насиловать её.
Сердце кололо от злости и бессилия. Я молча вложил поводья своей лошади в ладонь Маргрет. Она кивнула и вытерла глаза.
– Верни мне амулет, – потребовал я.
– Я не снимала его десять лет… – Взгляд Маргрет вспыхнул.
– Возвращай, – я протянул руку к её шее и разомкнул цепочку. – А теперь иди.
Маргрет отвернулась и забралась в седло. Волосы, выбившиеся из косы блестели золотом на ветру. Шерстяное синее платье плотно обняло грудь и бёдра под его порывами.
– Береги себя, – произнесла она, бросив на меня прощальный взгляд. – Очень прошу, береги!
Я наполнил грудь воздухом и судорожно выдохнул. Надеялся, что она не заметила.
– Я рад, что ты не убил меня после всего, что я сказал! – выкрикнул Годи.
– Настойка твоя была слишком хороша! – кивнул я. – Угостишь меня ещё потом.
– Угощу! – улыбнулся Годи. – Если будешь жив!
– Сам будь жив! Доведи их целыми!
Мы простились. Я не желал глядеть, как Годи, Маргрет и Лейф удалялись. Развернулся и быстро зашагал по дороге вверх по течению, сжимая в кулаке медальон Маргрет.
Чтобы не повстречаться с преследователями, я свернул на малохоженную тропу. Вскоре она затерялась среди поросших мхом камней. Передо мной выросла гряда чёрных скал с заблудившимися среди них низкими облаками, и я решил забраться повыше, чтобы спрятаться от Вали.
Ветер не остужал гнева, я весь пылал! Тяжёлый плащ давил на плечи, пот стекал у меня по позвоночнику, скатывался по рёбрам в рану, и она противно щипала.
Хёрд пообещал мне Маргрет взамен на то, что избавлю Истлаг от чудовищ. Я согласился, но я не знал, что мне нечем будет сражаться! Я отдал меч в искупление, но меня бесчестно убили! Я имел право злиться и ненавидеть! Я имел право отомстить!
Камни под ногами были скользкими, и я карабкался вверх, помогая себе руками. Я устал и сел, утирая со лба пот. Мышцы ныли. Кажется, лихорадка возвращалась.
“Мне нужно отправиться в святилище и согласиться на лечение, только так я смогу быть сильным. Трайен…” – я вспомнил милую жрицу, которая трепетно заботилась обо мне, представил её обнажённое тело, когда она предложила мне себя.
“Может быть, мне не будет с ней так одиноко? – я поглядел на хмурое небо, по которому ветер гнал серые тучи. – Нет, я отдал себя Маргрет, и лишь одна она мне нужна”.
Я увидел впереди ручей, падающий с вершины скалы множеством рукавов, и направился к нему, чтобы освежиться. Скинув тяжёлый плащ на камни, я сунул ладони под струю и принялся жадно пить.
Я умылся и опустился на валун, куда положил плащ. Но под задом оказалось твёрдо и мокро.
– Проклятье! – выругался я и поглядел вниз.
Мой плащ улетел вниз по склону – и переливался теперь на ветру серым мехом. Я снова выругался, снял с пояса ножны с мечом, чтобы не мешались, и принялся спускаться, пока новый порыв не унёс плащ ещё дальше.
“Нашёл время, Бальдр! – ворчал я на себя, растягиваясь на крутом каменистом склоне. – На старость лет скакать по скалам, как баран! Скоро начнёт темнеть! Нужно найти укрытие, а ты раскидываешь свои вещи по склону!”
Я дотянулся до плаща, и тут же накинул его себе на плечи. Пока обнимал скользкие камни, успел порядком замёрзнуть, и меня била дрожь.
Под струями водопада я увидел в скале расщелину.
“Неплохое место для укрытия, – подумал я и погладил на плече мех. – Спасибо, шкура, не зря лез за тобой”.
Я ступил в темноту и прищурился. Через несколько минут глаза привыкли, и я различил серые стены. Расщелина была довольно узкой, но расширялась в глубину. Я ощупал шершавые холодные своды – они были сухими, а пол достаточно ровным.
“Отличное место! И камней, чтобы запечатать вход, полно. Переночую здесь”, – решил я и двинулся к выходу за мечом, который оставил наверху.
Я повернулся ко входу пещеры, но что-то мелькнуло из темноты. Я обернулся и пригляделся. Два зелёных светящихся огня приближались из беспросветной глубины.
По привычке я потянулся за мечом, и, не найдя его, проклял себя в третий раз за день. На поясе висела лишь цепочка с амулетом Маргрет. Я снял её, пятясь к свету, и накрутил на кулак. Другой рукой извлёк из-за голенища нож.
Зверь приближался медленно, шкура его переливалась едва уловимым серебристым свечением. До выхода из темноты мне оставалось три шага, но я не желал поворачиваться спиной к твари.
Варг кинулся на меня, я выставил ему на встречу нож. Лезвие без сопротивления прошло сквозь переливающуюся шкуру. Зубы варга сомкнулись у меня на руке. Жгучая боль разлилась по телу. Запах тёплой крови ударил в ноздри. Страх быть загрызенным заставил меня рассвирепеть. Я ударил кулаком с амулетом зверя в челюсть.
– Тварь! На! Получай!
Варг разрывал мне руку. Я зарычал, замахнулся и ударил ещё раз с такой неистовой силой, что кулак стал влажным от крови. Моей или его?! Ещё удар! Зверь разомкнул зубы и заскулил. Я выпустил из руки цепочку, перекинул её через шею зверя, придушив его, и потянул к свету. Сталь Эйсира была очень прочной, и не порвалась от тяжести варга.
Белый день ударил в глаза. Тварь, судорожно извивалась и царапала когтями камни, сопротивляясь мои усилиям. Я кряхтел, задыхался, но тащил вперёд, пока варг не рассыпался в пепел, и пепел не разлетелся по ветру. В петле от цепочки с амулетом осталась лишь грязь. Я устало рухнул на землю и заскулил от бессилия.
Колючий ветер ударил в лицо и просвистел меж острых скал. В глазах темнело, вены тяжело пульсировали на шее. Кровь стремительно утекала из меня, согревая теплом безжизненные камни.
“Вставай, Бальдр, – приказал я себе. – А то сдохнешь во-второй раз, даже не побывав с женщиной!”
Я снял с пояса ремень и затянул его выше рваной раны на руке. Глаза застилала тьма, и я прислонился головой к каменному своду.
– Ты нашёл меч, Бальдр? – по камням растёкся шуршащий голос. – Нашёл его?
Повеяло могильным холодом, я открыл глаза, и увидел перед собой Хель. Она протянула ко мне руки. Я испугался и дёрнулся в сторону.
– Ты нашёл меч?! – властно произнесла она, и от силы её голоса по склону посыпались камни, а с неба сорвались дождевые капли.
– Почти, – ответил я, сглотнув.
– Ты снова очень близко подступил к моему царству… – прошипела Хель.
– Да уж, куда не сунься, всюду ты, – стиснул зубы я, силясь не провалиться в беспамятство от потери крови.
Хель приблизила ко мне лицо с чернеющими глазницами и серой, похожей на мрамор кожей. От неё тянулся запах сырости, но в нём не было ничего живого. Мёртвый холод. Такой древний, как сам мир. По спине побежали мурашки, я сглотнул.
– Перестань играть со мной, Бальдр! Я не буду больше милосердной и утяну тебя в бездну! – Со склона вновь полетели камни. На этот раз большие валуны, и я прижался к расщелине, возле которой сидел, прикрыв голову здоровой рукой.
– Что мне остаётся, как не шутить, Хель? – прорычал я. – Я уничтожил Эйсир, разломал его на части!
– Ты уничтожил меч?! – прогремела Хель.
В небе полыхнула молния, и разразился гром. Хлынул дождь. Я вздрогнул от неожиданности и поморщился от хлещущих по лицу холодных дождевых перьев.
– Одну из частей увезла Мать! – Я бессильно сжал в руке амулет. – Меч не вернуть.
– Но ты как-то убил варга? – Хель топнула ногой по следам возни со зверем и кучке оставшейся от него чёрной грязи.
– Убил!
– Значит, убъёшь и Хассера, когда он придёт! – богиня смерти ухватила меня за лицо и яростно прошипела: – Я хочу, чтобы это сделал именно ты!
– Почему я?
– Потому что ты разочаровал меня и извёл ожиданием! Если вернёшься в Хельхейм, я приготовлю для тебя самый холодный край, где муки твои будут нестерпимы! Но если убъёшь Хассера, то не вернёшься…
Хель растворилась, и вместе с её исчезновением перестал идти дождь. На моих щеках горели следы от её прикосновения. По лбу с волос стекали капли. Я закутался в плащ, содрогаясь от страха и изнеможения. Меня затошнило.
Немного посидев и попив воды, я решил добраться до меча. С оружием под боком было бы спокойнее.
Я поднялся по склону и увидел в разрыве облаков, плещущееся вдали за скалами седое море. Я поднял меч и забрался выше, чтобы приглядеться, не видно ли отсюда чёрный берег Фёвикена, где стояли драккары Олава.
И я увидел берег. Но он был совершенно пуст.
“Проклятье!”
Меня накрыло страшное осознание: Олав направил ладьи на Тронхейм. Грядёт час битвы! Ведь Хёрд вряд ли ждёт гостей – Бьёрна убили, и он не донёс послание. Маргрет, Лейф и Годи окажутся под ударами чужих мечей и погибнут!
Я подбежал к краю обрыва и увидел блеск реки, вдоль которой мы ехали в Тюрберг с Годи и Лейфом. Два всадника метались у берега. Один отмахивался от другого, махал руками и тёр глаза. На нём была синяя рубаха. Нет, платье. Это была женщина. Это была Маргрет!
Второй, Годи с Лейфом в седле, что-то кричал ей, звал, но Маргрет вертела головой и направляла коня назад, к тому месту, где мы расстались.
“Почему они вернулись?” – удивился я и принялся спускаться.
Камни после дождя были такими скользкими, словно добро политы маслом, и я глядел под ноги, выверяя каждый свой шаг. Иногда я поднимал голову и бросал взгляд на берег, проверяя там ли ещё Маргрет. Они с Годи были всё ещё у воды и о чём-то спорили, махали руками.
Вдруг я заметил столб пыли на дороге, ведущей из Фёвикена. придержался за скалу и вгляделся вдаль. Это были всадники, человек двадцать, они стремительно приближались.
– Вот и Вали подоспел! – скрипнул зубами я.
Маргрет и Годи находились в низине, у причалов, и не видели дороги. Звук приближающейся опасности заглушал шум воды.
“Я должен предупредить их!”
Перепрыгивая камни, я поспешил вниз. Ветер усилился и сносил меня со склона. Нога соскользнула, и я упал, поцарапав голень.
“Ничего, ерунда”.
Я поднялся и побежал дальше. Перемахнул через расщелину, вскарабкался на валун. Спрыгнул. Проскользил по камням. Порыв ветра ударил в спину, я потерял равновесие и снова упал.
Я приземлился на прокушенную руку. Кость в запястье хрустнула, я взвыл от боли.
“Весь переломаюсь… – испугался я. – Да, ну и плевать! – я вскочил с земли. – Там внизу Маргрет! Надо сказать им, чтобы уходили!”
Я вновь оказался на дороге. Вали с воинами был уже совсем близко. Топот копыт сотрясал землю. Скоро настигнут!
