12 августа 1451 года римский папа Николай V объявил отпущение грехов всем, кто пожертвует деньги на войну с турками. Продажу индульгенций в Германии взял на себя живший в Майнце Павлиний Цапп. Вначале дело шло туго. Благочестивые христиане не особенно раскошеливались, предпочитая жить лучше во грехах, чем платить за них деньги.

Но вот в 1453 году Константинополь был взят турками. Это событие навело ужас на всю Европу. Папа стал проповедовать крестовый поход против нечестивых мусульман. Продажа индульгенций во отпущение грехов нашла для себя благоприятную почву.

Для изготовления квитанции на будущее блаженство весьма кстати оказалось приспособить изобретение Гутенберга. До нас дошло 23 экземпляра подобных индульгенций. На заготовленных бланках оставлено было место, чтобы вписать имя получателя, и время…

Таким образом, видно, что величайшее изобретение на первых порах было применено, между прочим, к напечатанию величайшей человеческой глупости…

Изобретение книгопечатания – и папские индульгенции: свет – и тьма! Здесь мы видим две исторические крайности…

«Грамматика» Доната и папские индульгенции для Гутенберга были не чем иным, как пробою печати, подготовкой к главнейшему предприятию его жизни – печатанию Библии. В массе публики редко кому известно о подготовительных работах Гутенберга, а что он изобрел книгопечатание и напечатал Библию, известно всякому. В 1450 году он приступил к своему капитальному труду, который навеки останется памятником типографского искусства.

Печатание первой Библии продолжалось в течение пяти лет, тогда как в наше время в Англии был такой случай, что всю Библию набрали, отпечатали и переплели в один день. Так робки оказались первые шаги книгопечатания!..

Известно, что 24 августа 1455 года работа над знаменитой книгой была закончена. Это – двухтомный фолиант, в первом томе имеющий 324 листа, во втором – 317 листов, всего 641 лист в два столбца. Каждая страница содержит в себе 42 строки, отчего она и называется сорокадвухстрочной Библией, или Гутенберговой. Печатные заглавные буквы отсутствуют; для них оставлены пробелы, чтобы искусный каллиграф нарисовал их от руки. Нумерация страниц также отсутствует. Эта любопытная книга сохранилась только в 16 экземплярах: 7– на пергаменте и 9 – на бумаге. По странной игре случая, в Майнце не осталось ни одного экземпляра. Почти все они находятся в Англии и Франции. В настоящее время цена их возросла до баснословных размеров. Например, в декабре 1884 года в Лондоне происходила продажа знаменитой библиотеки Систа, где в числе других редкостей находилась первая Библия. Эта Библия была продана с аукциона за 3900 фунтов стерлингов, что на наши деньги составит около 39 тысяч рублей!..

Псалтырь 1457 года

Шрифт 42-строчной Библии

Колофон «Католикона» 1460 года

Еще печатание первой Библии не было окончено, как к Гутенбергу и Фаусту присоединился новый товарищ – Петр Шеффер. В нем Гутенберг нашел для себя весьма деятельного и полезного сотрудника.

Шеффер родился в Гернсгейме и вначале посвятил себя юриспруденции; потом жил в Париже, где приобрел славу хорошего раскрашивателя и рисовальщика заглавных букв. Поступив в типографию Гутенберга, Шеффер как искусный рисовальщик улучшил шрифт, сделав его красивее, изящнее. Он усовершенствовал способ отливки букв: стал изготовлять пунсоны из более твердого металла (сталь), что дало ему возможность вгонять последние в медные матрицы. Ему же приписывают усовершенствование сплава для отливки литер, приготовлявшихся из свинца и сурьмы.

Фауст породнился с Шеффером, выдав за него замуж свою дочь Христину.

Вложив свой капитал в усовершенствование тайного искусства, Фауст с нетерпением ожидал от него барышей, то есть половину дохода, как значилось по договору. Однако действительность не оправдала ожиданий. Дело было новое, невиданное до тех пор. Книгопечатание требовалось пропагандировать. Мало кто знал, что появились новые книги, отпечатанные новым способом.

К тому же и самая техника тиснения не выработалась еще окончательно. Гутенбергу со своими сотрудниками приходилось самому отыскивать новые приемы.

Идти по проторенной дорожке гораздо легче, чем прокладывать новые пути. Надо было подождать некоторое время, чтобы новое изобретение принесло барыши. Но Фауст, придерживаясь пословицы, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, боялся за свой капитал. Вероятно, денежные счеты были причиною ссоры между первыми типографами в Майнце. Для Гутенберга настали черные дни.

Наш дедушка Крылов в одной из своих басен недаром сказал:

А где до прибыли коснется.
Не только там гусям, и людям достается.

Товарищество рухнуло. Дело дошло до того, что Фауст подал в суд иск на Гутенберга. Он требовал возвращения капитала в размере 1800 гульденов золотом и кроме того 10 процентов, да еще сложных, за все время пользования капиталом, то есть всего 2026 гульденов золотом.

Тяжело пришлось Гутенбергу, тем более что процесс затеян был перед самым выходом книги в свет. Суд ввиду несостоятельности ответчика обязал Гутенберга возвратить весь материал и инструменты Фаусту, а самую типографию оставил за ним.

Устранив Гутенберга, Фауст и Шеффер продолжали печатание книг. Первая книга, напечатанная ими, была псалтырь. Спустя два года по напечатании этой книги они выпустили в свет сочинение епископа Дюранда «Rationale».

Фаусту удалось бы, может быть, лишить Гутенберга в глазах потомства заслуженного им бессмертия и присвоить себе славу изобретения книгопечатания, если бы молодой Шеффер не сделал следующей надписи на одной книге, напечатанной в Майнце в 1505 году и посвященной императору Максимилиану: «В 1450 году в Майнце изобретено талантливым Гутенбергом удивительное типографское искусство, которое впоследствии было улучшено и распространено в потомстве трудами Фауста и Шеффера».

Работа на руднике. Из книги Кальбе «Bergbüchlein». Аугсбург, ок. 1505 г.

Между тем Гутенберг не унывал. Сколько надо было иметь любви к делу, чтобы перенести все невзгоды, выпавшие на его долю! Какой надо было иметь твердый характер!

Другой на его месте после таких неприятностей, после судебной волокиты бросил бы свое тайное искусство, ничего не добившись. Но Гутенберг поступал как раз наоборот: чем больше у него было препятствий, тем настойчивее он работал, чтобы достигнуть цели.

Так тяжкий млат,
Дробя стекло, кует булат.

Свет не без добрых людей. Да к тому же типографское дело уже обещало очевидные выгоды и не казалось пустою мечтою; вследствие этого новый денежный компаньон нашелся скоро. Это был Конрад Гумери, по одним сведениям – медик, по другим – юрист. Гутенберг снова принялся за работу. Он изготовил совершенно новые литеры и, напечатав ими две маленькие брошюрки, в 1460 году выпустил новый гигантский труд, состоящий из 373 страниц in folio, каждая в два столбца. Это – сочинение Иоанна де Януа под названием «Catholicon», латинская грамматика с этимологическим словарем.

Боясь преследования кредиторов, Гутенберг не мог назваться собственником своей новой типографии, не мог выставлять своего имени на печатаемых книгах… Судьба зло подшутила над Гутенбергом: тот, кто изобрел книгопечатание, должен был отречься от своей деятельности, от печатания книг. Гутенберг видел, как другие присвоили плоды его многолетних трудов. А он принужден отказаться от своего детища: «страха ради иудейска», боялся выставить свое имя на печатаемых книгах…

В первое время искусство книгопечатания хранилось в величайшей тайне. Фауст заставил своих рабочих клясться на Евангелии, что они не разболтают о новом производстве книг. Мало того, он запирал рабочих в мастерских, устроенных в темных подвалах. Он продавал печатные книги в Париже и вскоре разбогател. Замечательно, что появление во Франции первой печатной Библии повело за собою преследование и процессы о волшебстве. Монахи не хотели верить, чтобы можно было без участия сатаны из одной рукописи извлечь столько экземпляров. Фауст, привезший Библию в Париж, был заключен в тюрьму. Монахи, может быть, и сожгли бы его, если бы он, к своему счастию, не умер в тюрьме в 1465 году. После его смерти типография перешла в руки Шеффера, который погиб при взятии Майнца штурмом неприятельскими войсками под предводительством Адольфа Нассаусского.

Наборщики, или, как их тогда называли, «дети Гутенберга», захватив в собою шрифт, разбежались во все стороны и везде распространяли свое искусство.

Типография Гутенберга была пощажена.

По заключении мира, 18 января 1465 года, курфюрст Адольф Нассаусский принял на вечную службу к себе Гутенберга «как своего любезного и верного слугу, оказавшего ему многие услуги».

Гутенберг назначен был пожизненным камергером курфюрста. В этой должности он получал ежегодно придворную одежду дворянина, 20 четвериков муки и две бочки вина. От очередного дежурства при дворце он был освобожден. Счастье улыбнулось Гутенбергу, хотя и на закате дней. С этой минуты великий изобретатель не страдал от материального недостатка и мог спокойно продолжать свое любимое дело. Он был счастлив, что увидел наконец полный успех книгопечатания. Но жизнь человеческая коротка. В конце января 1468 года Гутенберга не стало. Великий труженик почил от дел своих. Он похоронен в Майнце, на кладбище доминиканского монастыря. К стыду современников, могила его неизвестна…

Запись о смерти Иоганна Гутенберга. «MCDLXVIII uff sant blasius tag starp der ersam mainster Henne Ginssfleiss dem got gnade», что означает «В 1468 г. в день святого Власия умер почтенный мастер Хенне Гинсфляйс милостью божией»

Вообще говоря, великие события и великие исторические деятели редко оцениваются современниками.

Чтобы хорошо рассмотреть колоссальную фигуру, надо стать от нее на почтительном расстоянии. Точно так же великие открытия и изобретения никогда не дают сразу всех своих плодов. Гуляя в лесу, вы заметили, что на земле валяется простой желудь. Пройдет целое столетие, пока из него вырастет и разовьется могучий дуб. Современники Гутенберга не могли предвидеть, что изобретение книгопечатания составит собою эру, с которой начнется новая история.

Благодарные потомки поставили Гутенбергу памятник, и не один, а несколько: в городах Майнце, Страсбурге и Франкфурте-на-Майне. Уже четыре раза, четыре столетия – в 1540, 1640, 1740 и 1840 годах – праздновалась память Гутенберга.

Памятник во Франкфурте-на-Майне поставлен Гутенбергу в четырехсотлетний его юбилей, именно в 1840 году. Гутенберг со своими сотрудниками, Фаустом и Шеффером, изображен во весь рост, в левой руке у него – отлитая для печатания литера. В медальонах, – в подножии памятника, – портреты знаменитых лучших типографов до нашего века включительно и гербы четырех городов, где прежде всего процвело книгопечатание: Страсбурга, Майнца, Франкфурта и Венеции. Четыре аллегорические фигуры женщин изображают богословие, естествознание, искусство и промышленность.

По углам монумента бьет вода – изо ртов четырех животных, между которыми бык знаменует Европу, слон – Азию, лев – Африку и лама – Америку.

Последствия изобретения книгопечатания неисчислимы. Рукописные книги сменились печатными. Цены на книги тотчас же понизились на четыре пятых против прежней их рыночной стоимости. Первые типографщики, трудившиеся около печатных станков, были пионерами цивилизации – все они сослужили великую службу образованности и приобрели право на вечную признательность за услуги, оказанные ими просвещению человечества. Дешевые книги, отпечатанные, как тогда выражались, manu stannea (оловянною рукою), породили массу читателей. С изобретением книгопечатания автор мог распространять свои идеи и говорить с образованным классом совершенно свободно, не стесняясь временем и местом. Печатная книга спасает автора от забвения, потому что она печатается в нескольких сотнях и тысячах экземпляров, тогда как рукопись, как бы она ни была ценна по своим внутренним качествам, легко может затеряться. Конечно, в сравнении с вечностью, все – ничто, но рукопись скорее может погрузиться в Лету, чем книга. Духовенство в первое же время поняло, что книгопечатание благоприятно для распространения вероучения, а французский король Людовик XII в своем указе 1513 года поспешил заявить, что это скорее Божеское, чем человеческое изобретение. Теперь всякий мог завести типографию. Никто не обязывал содержателя ее печатать одни только духовные книги. Благодаря типографскому станку стали быстро распространяться классические сочинения древних греков и римлян.

Типографский станок 1520 года.

Печатный стан на издательской марке Иоста Бадия Асцензия

Печатный стан. Гравюра из книги В. Цога, 1507 г.

В век изобретения книгопечатания европейская наука не двигалась вперед, она как бы окаменела, застыла; в ней царили схоластики, сделавшиеся впоследствии неистощимым предметом для сатиры. Над схоластиками смеялся еще Петрарка; он считал средневековую науку ниже здравого смысла простых гребцов и земледельцев. Схоластики уступили свое место так называемым гуманистам, которые пересадили на европейскую почву идеи античного мира.

Возрождение классицизма вело к Реформации, но следует помнить, что успехи самого возрождения классицизма обусловливались изобретением книгопечатания. Это изобретение по всей справедливости отделяет старый мир от нового. Книгопечатание открывало для человечества неизведанные горизонты. Казалось, не было границ полету освобождавшегося человеческого духа.

То было истинное возрождение человечества к новой жизни.

До изобретения книгопечатания приобретение знаний возможно было с профессорских кафедр; духовенство поучало нравственности с церковных кафедр. Сведения переходили из уст в уста, а не с глазу на глаз. Книгопечатание породило читающий класс. Устные беседы заменились чтением. Метод приобретения знания чтением имеет большое преимущество перед устными беседами. Хотя печать нема, однако она часто дышит могущественным красноречием, заставляющим сердце трепетать или вызывающим румянец стыда.