Искин совсем немного приподнял манипулятор. И опустил снова. Зачёт. А вот обычная собака – в смысле робот, конечно, – держала бы лапу на весу, пока не отдашь обратную команду. М9 был для неё единственным слабоизученным элементом Станции, только потому что многие данные по нему закрыты. Он уже порядком перешагнул уровень всех своих аналогов, и на него большие ставки по тем проектам, которые ещё за пределами её уровня доступа по секретности. Интересно, у него ведь есть анализ вербального ряда – как он обрабатывает оптимальность коммуникации, проще говоря: не думает ли он, что я туплю?

– Ты мне не ответил на прошлый вопрос. Это сбой или техническое ограничение? Правая, левая лапа – выбор.

М9 раскрыл панель на передней части корпуса и вывел лазерный дезинтегратор. Будь на моём месте какой-нибудь техник – мелькнуло в голове – наверное, бы невольно попятился. Эйлина улыбнулась – молодчина, нашёл вариант попроще, чтобы не топать своими тяжеленными конечностями. Диодов на открытой части нет, подмигнуть нечем, а этот вариант ей в голову не пришёл. Короткий излучатель покачнулся влево, затем вправо.

– Не поняла…

Антенна снова покачнулась влево-вправо.

– Нет, нет. Я разбираю. Но что это значит?

Слова вылетели машинально, и тут же настигла мысль, что он всерьёз озадачился прозвучавшим. Блин, это её проблема – адекватно формулировать вопросы при диагностике. А тут сама закосячила. Густой румянец залил щёки. Надо собраться и расшифровать это. Всё можно расшифровать. Если есть доступ к исходным данным. Но тут похоже именно с этим какая-то ерунда. Надо спросить Ваисия, вот что, – при передаче управления Станцией он должен провести обзор состояния всего оборудования. А М9 тут хоть и не впрямую системная техника, не то, что составители, разведочная буровая, комплекс биоравновесия и прочие неотъемлемые органы комплекса, но он важная фигура, хотя бы потому, что его функционал ещё до сих пор под грифом «разработка».

Странно, что Ваисий и здесь их не встречает – она решительно шагнула внутрь шлюза, – где же он? Если бы она не знала досконально архитектуру Станции, то уже бы, пожалуй, заволновалась. Но она не просто изучала её в ходе подготовки на пост дежурного, но и участвовала в разработке, а уж сколько раз они загружали и тестировали виртуальную модель вообще не поддаётся учёту. Ну как не поддаётся – где-то в описании её уровня доступа, конечно, значится это огромное число – только проще сказать, что внутри модели она провела больше времени, чем в ходе кабинетной работы. По сути, уже жила на Станции!

На одной из стен был укреплён терминал для сервиса и связи. Активировав его и быстро авторизовавшись, она запустила поиск членов команды. Приложение недоступно. Что за ерунда? Открыла права доступа – гость?! С какой стати? Ей положен был статус рабочего члена команды на этапе до передачи прав дежурного – читай, главнокомандующего Станцией – на ближайшие 24 часа для прохождения аттестации. Необходимо было провести осмотр и тестирование всех Систем, стало быть, и рулить ими. А дежурный, сдающий пост, по итогу передал бы ей этот максимальный уровень, позволяющий ещё менять структуру и управлять развитием Станции. Права Дежурного – это просто мечта для любого разработчика, даже с учётом согласования планов по всем главным пунктам с Центром. Но согласование-то возможно только на стабильных периодах связи, которые хорошо если раз в полгода удаются. Пляшущая магнитосфера и непостоянное положение Центральной Базы не дают возможность чёткой спутниковой связи, а постоянные песчаные бури похоронили устройство ретрансляторов уже на уровне идеи.

Эйлина запустила видеовызов дежурного. В открывшемся окне на несколько секунд замелькали помехи хаосом чёрных и белых точек. В голове вспыхнула картинка вихрей над барханами, сквозь которые она продиралась много часов, превозмогая усталость и не зная толком, куда она движется, и каковы её шансы выбраться. Злое шипение ветра вырвалось из памяти и пронеслось волной, подняв мурашки по всему телу, как рябь на песчаных холмах. Эйлина поёжилась – если бы не М9… Обернулась на его мощную фигуру, возвышавшуюся рядом.

Внезапный голос из динамика заставил её вздрогнуть:

– Добро пожаловать на Станцию.

Лицо Ваисия на экране было чётким, а голос ровным. Разве что не было в нём того радушия, которое принято вкладывать в эту фразу. Впрочем, это было совершенно в его духе. Формальности он знал великолепно, а с чувством относился только к глубоко теоретическим вещам, типа разработки протоколов искинов и магистральной архитектуры Станции. Поэтому-то его и выбрали первым. Она улыбнулась ему:

– Привет, давно не виделись! Рада наконец-то, что ты на связи! Тут фигня какая-то с доступом, сейчас прибегу, расскажу – разберёмся. Или вначале в душ, я вся пылью пропиталась, и скорее хочется привести себя в порядок, а потом… – но монотонный голос перебил её:

– Ты, вероятно, столкнулась с некоторыми сложностями при входе. Есть некоторые ограничения, которые пока трудно разрешить. Но я это улажу…

– Что? Погоди, это всё по ходу можно. Ты в центральном пункте? Я сразу забегу к тебе и…

– Нужно всё тщательно проверить – он смотрел с экрана, глядя прямо, и только тут её осенило, что она смотрит видеозапись. Это совсем неладно – подумала и тут же быстро зашагала к внутренней двери второго контура. За ней начинался внутренний двор, там уже основной комплекс модулей, где-то там надо найти его. На миг возникла мысль, что она случайно выжила после крушения в сверхмощном шторме и добралась сквозь хаос блужданий в песках, а здесь на Станции произошло нечто хуже. Его нет в живых? Или он сошёл с ума и не хочет отдавать управление? Или он доигрался в интеграцию с искусственным интеллектом?

Голос с экрана продолжал ещё что-то монотонно говорить, когда Эйлина уже выскользнула через едва открывшуюся щель двери. Внутренний двор был кольцом пару сотен метров диаметром, до действующих модулей, которые располагались в основании Башни, было далеко – запас на развитие Станции. Она побежала к ближайшему входу. Сканер не сработал. Дверь имела смотровое окно, но за ней был шлюз, и видно было только, что он пуст, а сквозь второе окно во внутренней двери было уже ничего не разобрать. Нервно обернулась на М9, он шагал к ней со всей возможной поспешностью, которую позволяли его характеристики. Но здесь он ей не помощник – ему не предоставлен доступ к управлению основными системами, поскольку он сам ещё «в разработке» и двери внутренние ему тоже не внесены в доступ – из-за габаритов. Его единственный предусмотренный аватар здесь – это тяжёлый шагоход. И пока он миновал полсотни метров до модулей, она успела оббежать технический блок. От него тянулся длинный коридор за пределы внутреннего контура – туда вынесен только большой модуль с ядерным реактором – есть резервный вход снаружи. Но с её гостевым доступом вход запрещён.

Для аварийных ситуаций есть экстренный ключ доступа – всплыло из глубин инструкций. Да! Маленький ключ, лежащий в специальном боксе, расположенном в командной рубке «Альбатроса», рухнувшего далеко в пустыне… Неужели снова обратно в бурю, из которой едва выбралась?! Страшно представить. До места крушения не просто тяжело добраться. Теперь с ней М9. Хуже всего то, что едва ли удастся найти это место. И ещё менее вероятно, что там всё не погребено под толщей песков. Тогда ничего не сделать без доступа к радарам и поисковому оборудованию. "Альбатрос" слишком далеко отсюда и ещё дальше от моря, откуда они вылетели, искать их не будут до тех пор, пока не смогут установить связь. Это может продлиться несколько месяцев. И курган над ним станет одним из бесчисленных барханов вокруг.

Надо искать выход здесь. Вернее, вход. По крайней мере, перебрать все возможные варианты, а выход обратно, в бушующие облака песка, оставим на самый последний, самый крайний случай. Быстро залезла по металлической лестнице на крышу коридора, мигом съехала по другой стороне закруглённого тоннеля вниз. Следующий вход у ангара с вездеходом, рванув туда, Эйлина запнулась о бортик старой посадочной площадки и расцарапала ладони об асфальтовое покрытие. Линии разметки ещё не стёрлись и на белой полосе остались красные следы. Смысла в площадке уже не было, с тех пор как начали купол, – новая была за внешним контуром. Вспомнила, как они в качестве основной проблемы её прибытия анализировали трудность посадки. Разыгрывали поведение в нештатных ситуациях. Смешно… было бы, если бы не было так несмешно.

Запыхавшись, подбежала к воротам, – не открываются. В глазах помутилось, сказывалась обеднённая по кислороду атмосфера. Ладно, хоть он ещё есть. Здесь можно долго протянуть, прежде чем начнётся обезвоживание. Только бегать не стоит. А нужно ли? Есть ли смысл спешить? Если ни одна дверь не откроется и придётся снова нырнуть в бездну песчаного урагана, то да. Пока где-то там среди барханов окончательно не занесло разбитый транспорт. Туда можно быстрее и с меньшим риском добраться на вездеходе. Им расчищали посадочную площадку. У него большой ресурс хода и высокая проходимость. И стоит он буквально в трёх-четырёх метрах от неё. За наглухо закрытыми воротами.