Милана

Глава II

С начальником у нее завязались очень хорошие взаимоотношения. Он передавал ей свой опыт и знания. Часто звал ее составить ему компанию в обеденный перерыв. Через два года он наотрез перестал звать ее по имени, только «дочей». Она дорожила их теплыми отношениями и чувствовала его отцовскую заботу, за которую была готова благодарить хоть всю жизнь. Через четыре года он решил завершить карьеру и передал полномочия сыну, которого на протяжении семи лет готовил к этой должности. Не то что каждый год – каждая секунда обучения, каждая денежная единица, вложенная в него, была напрасна. Но, как говорил Авраам, лучше он передаст все в его руки, под ее руководством, чем в тысячи других рук. Она согласилась с ним.

Она создавала эскизы

и воплощала их

в реальность.

Милана обожала за собой ухаживать, она не зависела ни от кого и могла сама себя содержать. Одежду она покупала только качественную, элитных брендов. Но больше денег у нее уходило на дорогие ткани и нитки. По субботам и воскресениям, в законные выходные, она по-настоящему отдыхала. Она создавала эскизы и воплощала их в реальность. Однажды Милана всерьез задумалась о том, чтобы создать свое собственное ателье. Но свободного времени было мало. Ведь нельзя чтоб оно работало только по выходным, о будних днях не могло быть и речи.

Авраам замечал непонятную грусть девушки, но не знал, с чем она связана. Спрашивать сам не стал. Не хотел тянуть из нее правду, которую она рассказала бы только из уважения к нему. Со временем в один из дней, когда они встретились, чтоб посидеть за дружеским ужином, ставшим уже традиционным, они слушали друг друга и говорили о разном. Милана робко начала, Авраам внимал каждому ее слову. Она рассказала о своей страсти к шитью, о ее реальных способностях к этому делу. В качестве примера она встала со стула, обошла вокруг стола и остановилась в полуметре от него. Он, следивший за каждым ее шагом, сидел, немного недоумевая. Потом встал и с легкой улыбкой спросил: «Это приглашение на танец, прекрасная леди?» Она, опустив голову, положила ему руку на плечо и движением усадила его на место. «Как вы находите мое платье?» – шепотом спросила она. «Оно прекрасно, достойно твоей красоты, я считаю!» – утвердительно произнес Авраам.

Девушка села на свое место, глотнула вина, пронзительно посмотрев на своего собеседника, и сказала, что сшила его сама. Его и значительную часть своего гардероба. Теперь с места поднялся он, взял ее за руку и поднял со стула. Он смотрел на ее произведение с подлинным восхищением. Поцеловал ее руку и посадил на место. Он ничего не говорил, он слушал. Милана рассказывала своему другу о том, как пришла к этому. Во всех подробностях. Авраам полюбил эту девочку уже давно, он и представить не мог, что полюбит ее еще больше. Что это вообще возможно. Авраам всего в жизни добивался сам. Но он никогда не жил в бедности, его семья была богатая, знатных кровей. Даже в юности он не приносил хлопот своим родителям.

Отец всегда старался быть

примером чести и благородства

для отпрыска.

Он не хотел всего, что хотели сверстники, развлечений и дорогих приобретений, дабы покрасоваться перед сверстниками. Его страстью с ранних лет были знания, самосовершенствование. Он столько времени отдал учебе, что опомнился только в 35, тогда и женился на порядочной и скромной девушке. Тоже из богатой семьи. Они были примером выгодного брака для окружающих и двумя сошедшимися, наконец-таки, одиночествами друг для друга. У супружеской пары родился сын. К сожалению, он немного из другого теста получился. Отец всегда старался быть примером чести и благородства для отпрыска, но для мальчишки всегда находились более упрощенные и менее благородные примеры для подражания.

Однажды у Авраама чуть было сердце не прихватило, когда сынок во время прогулки стал восхищаться лежащим на тротуаре бездомным пьяницей: «Па, а когда я вырасту, я тоже буду лежать целый день на улице и ничего не делать! Правда, здорово?» Отец, после кратковременного шока, стал объяснять сыну, как это отвратительно и плохо. Что это очень страшно, когда человеку нечего делать и негде заработать денег.

Авраам всегда делал акцент в воспитании личности сына на образовании и спорте. Особенно ребенку давался бокс. Отец не был против, хоть и считал его немного жестковатым для ребенка. Мальчишка всегда был заядлым драчуном и на улице, и на ринге. Когда пришел возраст для того, чтоб начать уже понемногу побеждать и добиваться успехов, стало выясняться, что сил у парня много, но он из раза в раз проигрывает по глупости, не продумывая нападение и не заботясь о защите. Так он проиграл два достаточно серьезных турнира для подростков. В уличной драке парню не было равных. Более того, он мог драться и с двумя, и с тремя парнями одновременно. Перед третьими соревнованиями отец лично следил за подготовкой сына. После тренировки по дороге домой он спрашивал о правилах защиты и о правилах нападения.

«Сильно бить – можно пробить.

Думать и бить – значит победить».

Сын, безгранично любивший своего отца, был в восторге от проявления такого участия в его спортивной жизни. Он с азартом и удовольствием объяснял все, о чем бы он его не спрашивал. Когда настал день соревнований и мальчик готовился к выходу на ринг, Авраам восхищенно смотрел на сына, который был полон решимости и желания. На его сосредоточенность и уверенность в своих силах. Он подошел к нему и сказал следующее: «Новак, у тебя крепкий удар, но ты бьешь в блок, не надо, открывай соперника изнутри, разгадай его защиту и нападение. Умей атаковать так, чтоб после атаки соперник получил ущерб. Не открывай себя, не стесняйся обороны, тем более что порой это лучший способ заманить соперника в ловушку. Ты сможешь. Я знаю, я видел, как ты готовился. Ты лучший». Парень после наставления обрел еще большее умиротворение и спокойствие. Концентрация достигла своего пика. На ринге он действовал настолько разумно, что тренер позже признался отцу парня, что тот лучший психолог на свете и что никто не знает этого парня лучше него. Мальчик выиграл два раунда по очкам, а в третьем закончил разгром нокаутом. Так как проигравший был самым серьезным соперником, другие не стали проблемой и вовсе. Новак понял для себя одну очень важную вещь. После соревнований отец сказал: «Сильно бить – можно пробить. Думать и бить – значит победить».

Авраам понимал, что учеба сложно дается сыну, но на внушениях, на беседах худо-бедно он окончил университет. Парень был не глуп, но что касалось узких наук… не давалось ему это дело. Но Новак прислушивался к отцу, и это во многом помогало ему. Когда пришло время выбирать между профессиональной карьерой боксера и работой, парню было предоставлено абсолютно законное право выбора, без какого-либо давления со стороны. Он выбрал работу. Авраам был хорошим мужем, когда он взял в супруги Монику, одинокую, как сам, девушку, он поистине скрасил ее однообразное существование и подарил ей настоящую жизнь. Авраам часто становился объектом для охоты разных светских дам, что хотели бы украсить свою жизнь не только красивым мужчиной, но и, что являлось главным, его миллионами. Но измена или даже флирт с подобными девушками были для него просто нонсенсом. Помимо огромной любви к Монике он считал подобное поведение ниже своего достоинства. Уважение окружающих и компаньонов и даже случайных знакомых он заслужил выдержкой и настоящим джентльменским нутром. Для жены он всегда находил время, она никогда не чувствовала себя одинокой. Конечно, иногда между ними вставали деловые поездки Авраама, но «слишком хорошо – тоже плохо», говорил он, и с этим трудно поспорить. Она скучала по нему, но понимала – иначе никак..

Супруга дожидалась его в их огромном особняке на окраине города. В нем жила вся его семья. Мать Авраама, его отец и дедушка с бабушкой по материнской линии. Это была сплоченная, воспитанная и очень веселая семья. Они, как могли, отвлекали ее от разлуки с мужем. Моника с детства обладала очень слабым здоровьем. Была очень хрупкой девушкой, но вместе с тем старалась вести активный образ жизни. Авраам был для нее всем. Правда в том, что, когда он женился на ней, он, конечно, понимал все ее плюсы, но это была не любовь После первой ночи любви он не мог оторвать от нее взгляда. Он смотрел, как она спит в его объятьях, и наслаждался ощущением ее дыхания на себе. Вот тогда-то он и полюбил ее на всю жизнь. И никто никогда не был в его объятьях так, как сейчас была она, Моника стала единственной женщиной в его жизни. Она ушла молодой и красивой. После десяти лет совместной жизни. Ей было всего тридцать четыре года.

Авраам приехал из командировки, перешел порог дома и сразу же попал в объятия своей жены. Он не отходил от нее ни на шаг, они провели весь день вместе, их счастью не было предела. Маленький Новак даже на прогулку с дедом не пошел, весь день бегал и прыгал по дому, празднуя приезд отца. Авраам не мог налюбоваться сыном, родней и в особенности женой. Вечером все собрались в узком семейном кругу. Авраам сидел во главе стола и держал за руку Монику, которая традиционно сидела по правое плечо мужа. Они оживленно беседовали, он рассказывал о поездке, они – о разных веселых событиях, произошедших в его отсутствие, связанных в основном с маленьким Новаком. Моника почувствовала боль в сердце и резкую слабость, она стала терять сознание и падать со стула, не имея сил удержаться. Муж тотчас же ее подхватил и понес в спальню. Пронося ее через комнату, он движением ноги смел большой журнальный столик, что возник на его пути по дороге к лестнице, взбегая по ней, он выкрикнул «Врача, скорее врача!». Все уже стояли на ногах. Отец Авраама сразу направился к телефону. Новак, сильно испугавшись, сразу начал плакать, зовя маму, он вскочил с места и побежал за ними, его ухватила ринувшаяся за ним бабушка. Она подняла его на руки и стала успокаивать. Авраам уложил ее на их кровать. Она поняла, что жизнь медленно покидает, за несколько дней до приезда мужа. Она много времени проводила с сыном, наслаждаясь его детством вместе с ним. Иногда она просто безмолвно сидела у окна, наблюдая, как Новак гуляет с дедом, по ее щекам текли слезы, а в душе была печаль. Она не увидит, как он станет мужчиной. Как муж будет наставлять сына на жизненном пути. Как он женится. Как бы она мечтала, чтобы кто-нибудь позволил наблюдать за ними сверху, когда ее не станет. Когда ей становилось плохо днем, она потихоньку исчезала от общих глаз и пережидала боль в одиночестве, молясь об одном – лишь бы увидеть его еще хоть раз. Она была так слаба физически, что глаза закрывались сами собой, и ее клонило в сон со страшной силой. Но она ни на минуту не сомкнула глаз, боясь потерять сознание. Авраам склонился над ней на коленях и, целуя ее руки, говорил, как она ему нужна, как сильно он ее любит. Он впервые в сознательной жизни плакал. Он терял половинку себя, на его глазах уходила любовь всей его жизни. И он понимал, что не сможет ее удержать.

От рассудительного,

железного в делах мужчины

сейчас ничего не осталось.

Он не мог, он не хотел

прятать чувства сейчас.

– Хорошо, что ты рядом, – очень тихо, улыбаясь, несмотря на боль, говорила она. Ей столько всего хотелось ему сказать. – Боже, как хорошо, что ты рядом. Я думала, я тебя не успею увидеть больше, как хорошо, что успела. Знаешь, Новак, он такой хороший. Он очень любит жизнь.

– Я так люблю тебя, забери меня с собой, пожалуйста, не оставляй меня одного.

– Позволь я не буду тебя забирать, пожалуйста, не оставляй Новака. Ты очень ему нужен. Обещай, что останешься.

– Останусь. Я так люблю тебя. Почему ты… Почему так?.. Не уходи, пожалуйста.

Авраам обнимал жену и не мог взять себя в руки, он плакал и умолял ее, словно она действительно была в силах остаться или взять его с собой. От рассудительного, железного в делах мужчины сейчас ничего не осталось. Он не мог, он не хотел прятать чувства сейчас.

– Я люблю тебя, Авраам, ты подарил мне жизнь, каждая секундочка которой была для меня счастьем. Для меня счастье и то, что ты остаешься. Счастье, что есть Новак, счастье, что последнее, что я вижу, это ты.

Она из последних сил положила ладони на его лицо и попросила поцеловать. По ее щеке потекла слеза. Авраам поцеловал ее. Его поцелуй стал последним ощущением в ее короткой жизни. Он почувствовал, как ее объятья сначала ослабели, а через секунду ее не стало. Он крепко прижал ее и прошептал: «Я буду ждать встречи с тобой, любимая. Я всегда буду ждать нашей новой встречи». За дверью стоял отец, не решавшийся зайти. На первом этаже сидели совсем старенькие дедушка и бабушка Авраама, мать, а на ее руках притихший Новак. Он не выходил из комнаты долгое время, и отец все же вошел в комнату. От увиденного у него встал ком в горле, и он молча вышел из комнаты и спустился вниз к остальным. Он подошел к бару. Налил себе виски, выпил и сообщил всем то, что они уже знали, но верили в обратное до последней секунды. По дому раздался плач.