Глава двадцать третья, лицом к лицу
– Итак, – произнёс Менингэм, сделав звучание своего голоса взволнованным, чтобы подчеркнуть серьезность момента. – Полагаю, можно начинать первые в истории человечества, а потому исторически значимые переговоры с расой внеземных существ. Лейтенант Хорошева, вы, я надеюсь, подтвердите мою догадку? – спросил он.
– Да, – кивнула Лида. – Мы начнём с ответа на вопрос, который так волнует министра Огоннёрова и маршала Роннинга.
Чиновники заметно оживились.
– Тейиды действительно впустили нас, – произнесла Лида.
Она покосилась на экран, к которому были подключены провода, отходящие от её шлема. Изображение стабилизировалось, стало гладким и последовательно отображало космос, аномалию и космические корабли землян, о которых думала Лида. Существа увлеченно следили за ходом мыслей своей пленницы.
– Не в том смысле, что спасли нас с Джаредом и впустили в свой дом. Это, разумеется, так и было, но речь не о том. Тейиды буквально открыли человечеству путь в свою звездную систему тем, что создали аномалию сквозь пространство.
На экране переводчика показалась установка, сжимающая пространство-время, которую несколькими часами ранее Лиде и Джареду показывали существа под куполом. Тейиды поняли, о чём Лида рассказывает сородичам и согласно кивнули головой.
На мостике “Айоны” к информации отнеслись скептично.
– Это значит, что облако искусственного происхождения? – спросил Огоннёров.
По лицу его струился градом пот, и он с усилием вытирал его своим платком.
– Всё верно, – продолжала Лида. – Я не понимаю этого механизма, принцип его работы. Но этот аппарат способен искривить пространство Вселенной и создать червоточину, – Лида старательно подбирала к своим словам образы, чтобы, отображаясь на экране, выглядели понятными. – Никто из людей не смог создать ничего подобного. Во всяком случае, пока. Я лишь могу предположить, что благодаря своему особому виденью мироздания, они сумели укротить материю так называемой пустоты. Много сотен долгих лет ушло у них на создание комплекса установок, выведенных на окраину звёздной системы Денеб. Разум этих существ подчинил себе структуру Вселенной, и так образовалось пылевое облако на нашей стороне.
Лида сделала паузу, глубоко и тяжело дыша. На мостике «Айоны» воцарилось молчание, которое излучало концентрированную смесь изумления и недоверия.
– И если всё то, что эти существа показали нам с Джаредом – правда, то… то… – Лида замешкалась, подбирая нужное слово.
– Мы на пороге новой эры космоса для человечества, – пришёл на помощь Джаред.
– Верно! – кивнула Лида. – У нас здесь всё настроено, – сказала она, – и вы можете спрашивать обо всём, что вас интересует.
На “Айоне” долгую минуту стояла густая тишина. Люди из далёкой Солнечной системы терялись в потоке приземлённых мыслей. Сотни лет человек возводил глаза к небу и задавался вопросом “одни ли мы во Вселенной?”. И вот, когда настал этот долгожданный миг, представители человеческой расы замерли в нерешительности, потерявшись в своих страхах и пустых амбициях.
– Спросите, – произнёс Роннинг, первым взяв слово, – какова численность их популяции? На скольких планетах они обитают?
Лида сосредоточилась на вопросе и попыталась его отразить понятными образами на экране. Высокий тейид озадачено поглядел Лиде в лицо, словно его изумил подобный вопрос. Оскорбительным он показался существу или возмутительным, Лида не поняла.
Высокое существо, возвышавшееся в соседнем кресле с подключенными к бугоркам электродами, мысленно проговаривало ответ, который преобразовывался в электрические импульсы, ложившиеся на экран стройным и объёмным изображением. Чёрно-серая рябь сложилась в систему планет, кружащих вокруг Денеба. Это Лида сразу поняла, поскольку уже видела подобную картинку. Тейид мысленно указал на колонизированные их цивилизацией планеты.
– Шесть, – ответила Лида Роннингу. – Они занимают шесть планет и 2 спутника.
– Расспросите их об оружии? – спросил Огоннёров. – Что у них есть? Какого рода бомбы или ракеты они научились строить?
– В самом деле, министр? – изумился Роннинг. – У вас совершенно отсутствует тактика ведения переговоров! Лейтенант, – обратился маршал к Лиде. – Спросите их о разнообразии видов. Кроме них самих планеты населяет ещё кто-то или что-то?
Лида несколько секунд раздумывала о том, как можно изобразить многообразие видов? Вот на Земле человек развивался в окружении сотен и тысяч разновидностей птиц, насекомых, млекопитающих и земноводных. Он укрощал строптивых хищников, охотился на дичь, подчинил парнокопытных своим нуждам и научился разводить животных в неволе. Человек нашёл себе лучшего и верного друга среди животных, значительно уступающих ему в интеллектуальном развитии.
Но как же спросить о подобном у местных жителей чужой планеты?
– У тебя получилось, – шепнул Финниган подруге.
Все Лидины мысли о человеке и его соседях по планете отображались на экране вполне понятными образами. Вид человека с собакой, шедшего вдоль лесной опушки, очень впечатлил тейидов. Они обсудили между собой что-то, и высокое существо послало сигнал на экран.
Планеты на орбитах Денеба были обустроены для комфортной жизни. Высокие и многоярусные города замостили собой пустынные и безжизненные виды. Но среди шести планет есть одна, согретая светом звезды, почти дикая, где существа склоняются перед величием природы.
Существо с фиолетовыми бугорками еле слышным шепотом прищёлкивало названия животных, а высокое существо старалось показать их в деталях. Такие же крупные, как и тейиды, звери имели чудаковатый вид и форму, и совершенно невозможно было определить, являются ли они хищниками или нет, опасны они или дружелюбны.
– Это так медленно, – пробурчал Роннинг в нетерпении. – Что сложного, чтобы задать простой вопрос и дать простой ответ?!
– Вы, вероятно, полагаете, маршал, – с укоризной в голосе сказала доктор Сандовал, – что всякое живое существо во Вселенной обязано знать язык Королевства.
– Вероятно, ведь вы им свободно владеете, – усмехнулся Роннинг. – Что меня удивляет. Почему ваши граждане, господин министр, так легко говорят на нашем языке?
– Потому что мы растим сознательных граждан. А с врагом нужно говорить на его языке, – улыбнулся Огоннёров.
Роннинг приподнял в задумчивости брови и ничего не ответил. Такая идея показалась ему здравой, и он ощутил некоторую досаду, что в Королевстве никто до такого не додумался.
– У них обширное многообразие видов, – ответила Лида. – И тейиды являются единственными носителями исключительного разума.
– А что вы подразумеваете под этой исключительностью? – спросил маршал. – В чём это выражается?
– В технологиях, конечно же, – ответила Лида, не задумываясь. – И прежде всего та, что стала мостиком, по которому мы проникли в эту часть нашей галактики.
– О, это несомненно интересно! – просияло лицо Менингэма, его металлический голос прозвучал необычно возбужденно. – Расспросите ваших друзей о технологии, которая открыла червоточину.
Лида отразила вопрос Менингэма на экране-переводчике. Высокое существо не спешило с ответом, а сначала обсудило что-то с помощником. Они показали массивные пушки, распределённые по окружности радиусом в несколько тысяч километров. Конструкция не статична, и совершает обороты вокруг звезды по своей орбите, не отставая от планеты-гиганта. Пушки генерируют квантовое напряжение, а линзы-ловушки концентрируют это напряжение в центре окружности. Темная энергия в этой зоне переходит в гиперактивность, концентрируется и словно выворачивается вовнутрь.
– По окружности активной зоны, – рассказывала Лида увиденное, – формируется поле, которое вполне возможно назвать горизонтом событий, как у чёрной дыры. В центре поля материя пространства превращается… она похожа… Она искривляется, становится гибкой… Это всё.
– Каким образом манипуляции с материей здесь вызывают возникновение эффекта на нашей стороне? – спросил Менингэм.
– Я не понимаю, – ответила Лида. – Возможно, мы ещё к этому придём, а возможно, что на это способны только тейиды в силу своего эволюционного развития. Мир состоит из волн. Темная материя – это тоже волны. Но только они её видят и могут с ней взаимодействовать. И вот что мне пришло сейчас на ум, – заметила девушка. – Конечно, мы убеждены, что оказались на орбите звезды Денеб. Но по теории Мультивселенной, мы могли переместиться сквозь пространство не только в пределах одной, нашей Вселенной.
– Мы можем быть где угодно, – согласился Менингэм. – Но проверить это и доказать не представляется возможным. А посему отбросим столь фантастическую идею, как переход между мирами. Будем отталкиваться от того, что мы все обитаем в одной и той же Вселенной, в пределах одной галактики.
– Лейтенант, – обратился министр Огоннёров к Лиде, – а как построены эти пушки? Что они из себя представляют?
– Мне сложно передать то, что они показали, – ответила Лида, – поскольку их описание устройства пушек снабжено множеством неизвестных символов, а я не инженер и ничего в этом не понимаю. Возможно, в будущем, когда мы освоим письменность друг друга, мы сможем разобраться во всех технических тонкостях.
– Тогда спросите у них о другом оружии, лейтенант, – настаивал министр. – Если у них есть такие технологии, то какого рода оружие они могут построить?!
– Что вы заладили, министр? Оружие, оружие, – возмутилась доктор Сандовал. – Словно нет ничего важнее, чем убийство живых существ!
Огоннёров посмотрел на Асмию с выражением презрения в своём лице.
– Поскольку вы женщина, – снисходительным тоном протянул он, – и не имеете никакого отношения к военной службе, а занимаетесь разведением всяких там овощей и фруктов, то я позволю себе объяснить вам, что первоочередная задача в подобных переговорах – знать максимальные способности противника. Вы и ваша подруга можете позволить себе радужно и весьма поверхностно относиться к знакомству с расой инопланетян. Мне же приходится заботиться о безопасности всего человечества, а значит, мне нужно знать, какое оружие есть у противника в арсенале, чтобы подготовиться к тому моменту, которого вы явно не предусматриваете вашей хорошенькой головкой.
Доктор Сандовал возмущенно фыркнула.
– Не стоит относиться ко мне так, словно я не понимаю ваших кровожадных мыслей, министр. Вы типичный мужлан с военным типом мышления. Мы все здесь прекрасно понимаем, что знакомство с новым для нас видом разумных существ может обернуться трагедией для человечества. И всё же мы в прямом эфире с существами, которые спасли наших людей, построили для них безопасное помещение, и теперь терпеливо отвечают на все ваши вопросы. Почему ваш ксенофобный ум не оценивает реальную ситуация, а вместо этого, готовиться к потенциальным или скорее воображаемым бедам?! Вы настолько слепы и узколобы, что не соизволили заметить, что эти существа до сих пор не задали ни одного вопроса, а только лишь отвечают вам.
– Это верно, – согласился Роннинг. – Их терпению можно позавидовать. И всё же, вопрос с оружием стоит остро, лейтенант. Поэтому вам стоит выяснить эти обстоятельства как можно скорее, чтобы мы могли понять, каким образом выстраивать стратегию отношений с ними.
Лида тяжело вздохнула. Она поглядела на высокое существо и направила поток мыслей, трансформирующихся в изображения на экране переводчика. Лида попыталась объяснить существам, что человечество трусливо, и не смотря на весь свой прогресс, оно малодушно и боится, что кто-то, кто гораздо сильнее его, придёт и отнимет законную свободу.
Она показала недоумевающим существам, что при знакомстве с гораздо менее развитой цивилизацией, человечество, ощутив свою силу и власть, непременно воспользовалось бы слабостью оппонента, чтобы подчинить его своей воле и отобрать ресурсы. Так человечество веками поступало с себе подобными, исследуя просторы родной планеты, и порабощая всех тех, кто не был в состоянии дать отпор. Войны и массовые уничтожения по национальному или расовому признаку идут рука об руку с развитием технологий и прогрессом. Мистическим образом человек совмещает в себе варварство и высокий интеллект, открывший ему доступ на просторы космоса.
Высокое существо поглядело на Лиду долгим задумчивым взглядом. Казалось, тейид был разочарован. Он горько вздохнул и дал ответ.
– У них нет оружия, – перевела Лида министру.
– Это явная ложь! – рассмеялся тот.
– Возможно, они хитрее, чем вы ожидали, господин Огоннёров, – проронил Роннинг. – Кто же даст честный ответ на подобный вопрос в ситуации, когда обе стороны находятся в равных условиях взаимного недоверия?
– У них нет оружия, потому что они достигли абсолютного единения друг с другом, – продолжала Лида. – Порядка десяти тысячелетий назад, конечно же в их системе исчисления времени, предки тейидов были кровожадны и беспощадны. Долгие и продолжительные войны друг против друга велись не на жизнь, а на смерть. Это истощило ресурсы, нацию и разум, который дан природой для чего-то большего, чем создание оружия массового уничтожения. Тейиды оказались на грани, упали на самое дно, когда, наконец, решили отказаться от бессмысленной жестокости. Путь к единению и взаимоуважению был долог, но они постигли искусство уважения друг друга и ценности чужой жизни. С тех пор в их истории не было ни одной войны. А их наука и усердные старания позволили им овладеть технологией перемещения сквозь пространство.
Министр Огоннёров выглядел впечатленным, но всё же словам Лиды не поверил. Они переглянулись с маршалом, переживающим в этот момент точно такие же сомнения. Это был единственный миг искреннего согласия между двумя враждующими людьми.
– Это, разумеется, поражает, – неспешно произнёс Огоннёров. – Безусловно, эти… мнэ-э… тейиды высоко развиты. И я допускаю, что понятие гуманности им близко. Они говорят, что у них нет оружия, и мы им поверим. Но их технологии, в которых у нас нет, возможно, даже базового понимания, могут оказаться оружием против нас. В конечном счете.
Лида удивилась подобной формулировке обстоятельств, но не смогла найти изъяна в логике Огоннёрова. Именно эта технология искривления пространства убила пионеров на корабле “Дискавери”, прибывших много лет назад.
– Полагаю, такая точка зрения справедлива, – смиренно произнесла девушка.
И она поведала историю несчастного корабля.
– Три тысячи световых лет за полчаса человеческой жизни! Это ли не революция в космоплавании? – восторгалась она. – Но напряжение, которое излучала установка было слишком велико, а корабли землян слишком ненадёжны. Первая экспедиция погибла при пересечении аномалии, не выдержав гравитационного растяжения.
– Это они вам так объяснили случившееся? – уточнил министр.
– Неужели вы склонны верить им, лейтенант? – спросил маршал.
– К сожалению, я не смогу вас убедить в искренности разочарования, которое испытали их ученые, когда, поймав осколки земного корабля, обнаружили, что экипаж мертв. Они надеялись на контакт, на общение, а вместо этого их изобретение стало причиной гибели невиновных и любознательных гостей.
– Но теперь установка для нас безопасна, – вмешался Финниган. – Тейиды изучили тела погибших, поняли их строение, хрупкость и сумели настроить установку нужным образом.
– Хрупкость? – повторил Огоннёров, ухватившись за одно это слово. – Значит, мало того, что они знают, насколько мы уязвимы, они ещё и использовали нас как подопытных крыс?!
– Не спешите с выводами, министр, – произнес металлический голос Менингэма. – Или мне напомнить, сколько опытов ставило человечество на невинных животных, испытывая свои изобретения со времен первых попыток полететь в космос?! Все открытия дают пользу, но и забирают жизни.
– Меня не это беспокоит, – отвечал Огоннёров. – Разумеется, вам в вашем компьютере ничто не грозит. Но мы сейчас стоим лицом к лицу с существами, о которых не имеем ни малейшего понятия, зато они знают о нас все! Мы уязвимы! А потому я возьму на себя ответственность и сделаю решительный шаг, – министр бросил косой взгляд на маршала, – кто-то же должен, – сказал он, стараясь, чтобы его слова задели оппонента из ненавистного им Королевства.
Огоннёров протёр лицо платком и, вытянувшись по струнке, словно на плацу, отдал приказ Лиде.
– Лейтенант Хорошева, немедленно передайте этим существам, что мы не так легко сдаемся. Они могут попытаться усыпить нашу бдительность, но мы всегда готовы.
– К чему готовы? – спросила Лида.
– Содружество всегда готово противостоять захватчикам! У нас обширная армия и самое современное вооружение наготове! Мы изучаем и прорабатываем все возможные стратегии ведения боя, в том числе в условиях невесомости и повышенной дальности между объектами. Так и скажите, лейтенант! Пусть знают, что наше химическое оружие в один миг способно уничтожить до десяти тысяч единиц противника. Сообщите, лейтенант, что мы в совершенстве владеем лазерным оружием, которое за четверть часа способно вскипятить океаны на поверхности их планеты, а за два часа полностью изменить состав атмосферы, сделав её непригодной для жизни. Переводите!
На мостике «Айоны» повисла тишина. Огоннёров с чувством глубокого удовлетворения протирал губы от брызг слюны, которая изрыгалась из его рта вместе с чудовищными словами ненависти малодушного человека.
– Что за мир вы строите, министр, за своей стеной?! – усмехнулось голографическое лицо. – Насколько сильно в своём Содружестве вы ненавидите себя, что готовы уничтожать всё живое, что встречается вам на пути? Уверены ли вы, люди, – обращался Менингэм уже ко всем на мостике, – что такой шантаж сможет подействовать на этих существ положительным для вас образом? И случись что, готовы ли вы будете привести свои угрозы в исполнение? Вы, люди, понимаете, что последствия стратегии, основанной на демонстрации силы, предугадать невозможно?!
Огоннёров ничего не ответил Менингэму, он остался глух к его словам, и настойчиво повторил своё обращение к Лиде.
– Я не стану, – сопротивлялась девушка.
– Лейтенант, это приказ!
Финниган схватил Лиду за плечо.
– Ты не обязана. Он безумец, но они решат, что мы все такие.
Лида тяжело вздохнула. На одну короткую секунду она вдруг увидела, чем всё кончится. Даже не увидела, она ощутила это нутром.
– Может, так и надо, – Лида удрученно посмотрела на Финнигана, и казалось, что он всё понял.
Лида сосредоточилась над тем, чтобы отобразить военную мощь Содружества, о которой с такой гордостью распространялся министр. Она объясняла посыл человечества простыми образами, чтобы тейиды задумались: “Если люди могут так зверски издеваться над своими, то как жестоко они могут поступить с чужими?”.
– Химическое оружие, министр? – спросил маршал, пока они ждали ответа на агрессивное заявление Огоннёрова. – Серьёзно? И вас не смущает, что это противоречит нашему соглашению о запрете химического оружия, которое ваша сторона подписала ещё семьдесят лет назад?
Огоннёров улыбнулся и с видом совершенной невинности на лице отвечал:
– Блеф – это хорошая карта, которую не стыдно разыграть в подобной ситуации. Нам нужно доказать, что мы так же сильны, как и они. Нельзя позволять врагу считать нас слабее.
– Значит, у вас нет лазерной пушки, которой вы можете вскипятить население целой планеты? – с ехидной усмешкой в глазах спросил Роннинг.
– Сейчас это не имеет значения, – попытался увернуться министр. – Главное, чтобы они в это верили.
Лида закончила переводить заявление Огоннёрова и со слезами в глазах поглядела на высокое существо. Тейид казался девушке разочарованным. Существо с фиолетовыми бугорками негромко о чём-то перещелкивало, склонившись над плечом своего начальника.
– Я говорил тебе, – прошептал Джаред. – Не нужно было переводить этот бред. Теперь для них мы станем дикарями.
– Мы такие и есть, и нет смысла скрывать свою личину под видом дипломата. Вспомни себя вначале. Ты тоже не доверял им и боялся их.
– Я и сейчас боюсь их, но только потому, что общение с ними дается тяжело и мы ещё не так хорошо знакомы. При этом они ещё ни разу не дали нам серьёзных оснований бояться по-настоящему.
Лида сжала в руках ладонь Финнигана.
– Если я верно думаю о них, – прошептала она, – то они поймут, что подобное заявление можно рассматривать как реакцию маленького испуганного человечка.
Финниган шумно и тяжело вздохнул.
– Хотел бы я верить так же, как это получается у тебя.
Высокое существо жестом призвало Лиду ко вниманию и показало своё решение.
– Они принимают условия министра, – озвучила она ответ тейидов. – Но повторяют, что у них нет оружия, и они не рассматривают войну, как способ достижения цели.
– Хорошо, – протянул, наконец, Роннинг задумчиво. – Ладно, допустим, что их слова правдивы. У них нет оружия, и я готов принять их ответ. И не будем сейчас принимать во внимания те ужасы, о которых рассказала лейтенант Хорошева. Цивилизация ученых старалась создать нечто стоящее и не стоит их винить за сопутствующий ущерб, – маршал кашлянул в кулак и, словно пребывая в некоторой нерешительности, поводил ладонью по короткостриженым волосам. – Меня интересует вопрос, для чего эти существа вообще создали аномалию? Какую цель они преследовали?
– Очень хороший вопрос, – закивал Огоннёров. – Каковы их истинные мотивы?
Лида тяжело вздохнула. Её удивила такая постановка вопроса. А зачем, думала она, человек создает реактивные скоростные двигатели? Зачем человек изучил строение атома, разложил его на составляющие? Зачем человек столько веков изучает природу и структуру Вселенной?
– Для начала потому, что они могут это сделать, – ответила Лида после паузы. – В нашем с вами мире основоположником теории о возможном существовании червоточин или если хотите, искривления пространства, является Альберт Эйнштейн, в числе прочих, разумеется, своих современников. С того времени ученые и приближенные к науке люди делились на два лагеря: те, что поддерживали эту теорию, и те, что считали её выдумкой, достойной упоминания в фантастических романах. Математически создание червоточин в пространстве-времени было доказано и неоднократно. Но мы, человечество, ещё малы, глупы и вдобавок ко всему не обладаем органом, способным увидеть то, что скрыто в незримой Вселенной. Темная материя и темная энергия являются непонятными лишь для нас, но тейиды, развивая свои технологии, сумели их подчинить себе.
Роннинг помахал рукой, желая остановить Лиду.
– Лейтенант, к чему сейчас эти лекции? Я задал конкретный вопрос. Зачем эти ваши тейиды искали нас?
– Они не искали нас, – ответил Финниган. – Это же смешно. Они не знали о нашем существовании, пока мы не появились здесь.
– Это так, – подтвердила Лида. – Тейиды создали червоточину, чтобы сжать пространство и преодолевать гигантские космические расстояния без ущерба для жизни. Поиск иных цивилизаций занимал их также, как и нас когда-то. Вспомните эти обширные поля гигантских телескопов, которые ежедневно и ежечасно сканировали небеса в надежде уловить сигнал извне. Тейиды пытались установить контакт просто потому, что так поступают развитые цивилизации.
Роннинг почесал подбородок.
– Я в целом понимаю, что вы говорите, лейтенант, – отвечал маршал, – и даже могу принять это. И однако, на данном этапе общения у меня сложилось определённое убеждение, что ваши друзья вряд ли ответят правду на любой из наших вопросов. Это же касается причин создания ими аномалии.
– Возможно, вы слишком скептичны, маршал Роннинг, – отвечала Лида. – Но они в таком же положении, что и вы. Могут ли они доверять нам?
– Логично, – кивнул маршал. – Но вот вам, лейтенант, вопрос для проверки. Почему эти ваши тейиды построили червоточину и не полетели сами?
Лида широко улыбнулась и ответила:
– Потому что тогда вы расценили бы их возникновение на стороне Солнца как вторжение и объявили бы им войну. И я уверена, что вы бы даже не попытались наладить взаимопонимание, а сразу бы принялись палить из всех орудий.
Роннинг закусил губу, ища аргументы, чтобы оспорить столь самоуверенное утверждение лейтенанта Хорошевой. Он искал и не находил.
– А она мне нравится всё больше и больше! – рассмеялся Менингэм.
– Замолчите, Менингэм, – зашипел маршал. Его лицо просияло коварством от того, что он придумал. – Лейтенант, я внимательно проанализировал всё вам сказанное, и заметил, что вы излишне восхваляете этих существ перед нами? Чем они заслужили ваши доверие и восторг?
Лида не успела ничего ответить. Министр встрепенулся, ткнул пальцем в монитор и завопил:
– Это ловушка!
Голограмма господина Менингэма скривилась и фыркнула.
– Перестаньте во всём своём окружении видеть врагов, – недовольно прошелестел металлический голос квантового компьютера. – Это уже не развлекает.
– Ваше право, господин Менингэм. Однако я думаю, нам вообще не стоит ей верить! – взволнованно произнёс министр Огоннёров. – Это стокгольмский синдром! Эти двое пробыли в заточении слишком долго, чтобы проникнуться идеями и взглядами этих существ. Если мы заберём их с собой, они окажутся эквивалентом Троянского коня.
– Вы в своём уме? – воскликнула доктор Сандовал. – Что вы такое говорите?! И как смеете?! Мы не бросим их здесь!
– Спокойно, доктор Сандовал, – Огоннёров поморщился от звонкого женского голоса. – Не стоит забывать о безопасности миллиардов человек в Солнечной системе. Мы отвечаем за них! И в крайней ситуации, если мы решим, что забирать этих двоих слишком рискованно, то вы, если захотите, можете остаться здесь, с ними.
Маршал Роннинг удивился словам министра. В Содружестве, думал он, человеческая жизнь равна нулю. Правящая партия распоряжается жизнями своих людей, пачками подвергая их смертельному риску. Но ведь и граждане молчаливо исполняют приказы, какими бы безумными те не были. Получается, сами люди не ценят собственной жизни!? И выходит, что на Земле, рядом с Королевством процветает популяция самых настоящих кровожадных дикарей, а здесь на переговорах он, маршал Йодель Роннинг, боится существ, которые спасли и выходили двоих чужаков. Как всё это странно.