Шестой. Патрик
День обещал отдавать унылой серостью картин. Это настроение соответствовало чувствам молодого человека, тоскливо вздыхающего в медленно тащившемся по центру города такси. Трендовый костюм от Армани цвета бордо, белоснежная сорочка и чёрные ролекс на хрупком запястье оттеняли его тонкие черты лица и мягкость тёплых ореховых глаз. Вся его фигура олицетворяла очаровательную сочетаемость мужской женственности. Мы могли бы, посмотрев "в глубь веков", рассказать, что привносило это качество в его и без того непростую жизнь, но… что было то было.
Сейчас голова у парня болела по весьма определённой и очень банальной причине. Впрочем, болела не только голова. И вот он витал мыслями уже на работе, куда ползло его такси бизнес-класса.
Это был Мэлтон Шейд, 32-летний сын директора известной "Shade & Bros." с Вэлл-стрит. Он, с детства обделённый вниманием родителей, казалось, единственный раз проявил жёсткость характера – когда пошёл против семейных традиций и отказался от успешной карьеры юриста. Надо сказать, это был и единственный раз, когда отец в течение особо длительного периода усиленно вовлекался в его дела, а точнее – крайне бесцеремонно влезал в них и категорично пытался помешать планам сына, которые, в связи с рядом "неприглядных" фактов из прошлого, были и без того трудновыполнимы. Но, несмотря на мягкость характера, Мэлтона нельзя было упрекнуть за отсутствие целей или понимания, как их достичь: когда пришло время, оказалось, что он многое унаследовал от расчётливого родителя.
В общем, в карьере у парня всё шло гладко, особенно после того, как разборки с семьёй подошли к концу. Однако такой определённостью решительно не отличались его романтические дела. Он хорошо разбирался в людях, умел считывать движение их душ, что очень помогало ему по жизни, но даже эта уникальная способность не увеличивала его шансы в поиске настоящей любви. Безусловно, это не могло не расстраивать Шейда младшего. Кстати, в семье он третий, младший сын, поэтому точнее будет – "Шейда самого младшего".
Очевидно, причиной его сегодняшних вздохов являлась внеочередная грустная любовная история, которую можно смело назвать "Гаррис (или просто Гарри) Грей". Почему так? Дело в том, что около месяца назад в "Даст корп", где Мэлтон вот уже три года имеет честь возглавлять HR отдел, объявился новый head manager, сразу вошедший в головной кабинет. Откуда он взялся, было неизвестно даже главе кадровиков, только приписывали ему дальнее родство с председателем корпорации.
Этот свежий фрукт, Гаррис Грей, был красивейшим мужчиной в жизни Мэлтона. С насыщенным оттенком серых глаз, подобных грозовым тучам, и слегка вьющимися, до плеч, волосами оттенка тёмного шоколада, он покорил парня первым же взглядом, брошенным в его сторону. Конечно же, романтичный Шелти почувствовал в этом взгляде нежность, но, как известно, мы видим то, что хотим видеть, особенно поначалу.
Если коротко, то уже через три дня после первой встречи бедный влюблённый застукал объект воздыханий в компрометирующей ситуации: его рука была под тёмно-синей юбкой-карандашом секретарши начальника отдела планирования, которая полусидела на рабочем столе пустого конференц-зала и, бросив испуганный взгляд на внезапно вошедшего Шейда, спрятала покрасневшее лицо на груди Гарриса. Эта картина всё еще стояла перед глазами Мэлтона, когда буквально на следующий день он увидел этого ловеласа с другой – в мужском туалете за дверью кабинки был слышен тихий женский шёпот и вздохи, потом из него выскочила, очевидно, девушка, хотя Шейд заметил только силуэт в голубом, а затем из той же двери медленно вышел Грей. Как и в первый раз, он был абсолютно спокоен и, подойдя к раковине, вымыл руки. Потом через зеркало с полуулыбкой подмигнул парню и, не сказав ни слова, вышел.
Мэлтон понимал, как глупо загоняться по поводу такого персонажа, и постоянно твердил себе, что нужно выкинуть Грея из головы. Но проще сказать, чем сделать: постоянно встречая его на деловых митингах, в коридорах и в кафе за обедом, было трудно оторвать взгляд. Да и сам Гаррис не помогал – на одном из обедов сам подсел к HR отделу и завёл непринуждённую беседу, сделав всё, чтобы вовлечь в неё и Шейда. Были и другие случаи, когда Грей случайно или намеренно привлекал внимание парня к себе, и Мэлтон не мог не думать о причинах его поступков.
И вот Шелти едет в такси на работу в томительном и трепетном предвкушении новой встречи с Гарри. На этой неделе им никак не избежать друг друга, ведь Грею поручили проект, для которого необходимо отобрать лучших кандидатов в исполнители, а помочь ему в этом должен не кто иной, как глава HR. Мысль о том, что они проведут бок о бок ближайшие несколько дней, вызывала и предвкушение, и расстраивала: Мэлтон не был уверен, что хочет приятельски трепаться с Греем о том, кто из коллег-девушек самая сексапильная, кто занял новый пост главы городской администрации и что не так с его стилем, с чем носить красный галстук в чёрную полоску, откуда в нашем цивилизованном обществе берутся эти больные выродки – террористы, и т.д. и т.п. Обычно именно об этом заходили разговоры, когда он оказывался в компании, беседовавшей с Гаррисом.
Впрочем, произошедшее возле администрации, которая находится всего в нескольких метрах от главного здания "Даст корп", и по трёх месяцев всё так же активно обсуждалось в новостных сводках. Во-первых, было множество версий причин произошедшего, но ни одну из них не мог подтвердить или опровергнуть ни труп Голдинга, ни подозреваемый, подстреленный спецслужбами и арестованный на месте – говорят, он рассказал всё, что знал, но факты, подтверждённые расследованием, никак не проясняли ситуацию. Во-вторых, оставшихся преступников изловить не удалось, что наводило страх на жителей города. Все вновь невольно вспоминали жуткое падение Babylone's почти год назад назад.
Наш же Шелти лишь молча наблюдал за происходящим. Он тоже боялся, отчего его меланхоличное настроение только усиливалось, но обсуждать эти события для него не представлялось интересным или имеющим хоть сколько-то смысла. Гораздо больше его волновала предстоящая работа с Греем и то, что у них, по-видимому, начисто отсутствуют точки пересечения в интересах. По крайней мере, есть надежда, что к работе у них схожий подход.
На часах было за полдень к моменту, когда Мэлтон пересёк холл первого этажа главного Даст корпуса, направляясь к лифтам. Рано утром было совещание в дочерней компании на другом конце города, и, будучи другом и наставником одного из презентовавших свою рекламную кампанию менеджера, Шейд задержался там на добрых два часа дольше запланированного. Оставались срочные нерешённые вопросы здесь, в главном офисе, и похоже, для их разрешения придётся пожертвовать обедом. Парень понуро зашёл в лифт и тяжело выдохнул, когда двери закрылись. Иногда были и плюсы в чувстве усталости – он продолжал волноваться из-за совместной работы с Греем, но подавленность и сонливость "заземляли" его чувствительность.
На 12-ом этаже правое крыло занимал его отдел. Зайдя в свой кабинет, Мэлтон сбросил тяжёлое шерстяное пальто, аккуратно повесил на изогнутые "плечи", стоявшие возле широкого рабочего стола, сделанные из того же тёмного дерева. Опустившись в кожаное кресло и облокотившись о спинку, потёр лицо ладонью и сидел, не открывая глаз, ещё с минуту. Возможно, бедняга так бы и задремал, если бы не отрывистый и звонкий стук в дверь.
Шейд вздрогнул и поднял голову, когда дверь слегка приоткрылась и показалось приветливое лицо его объекта воздыханий:
– День добрый! – приветствовал его Грей, стоя в дверном проёме: – Только приехал?
В ответ Шелти смог лишь вымученно улыбнуться и кивнуть: – Я помню про заявление Джордан, – он выпрямился в кресле и нахмурился: – Буду сейчас разбираться с этим.
– Нам не обязательно начинать с решения этой проблемы, – возразил Гарри. Речь шла об одной из кандидаток, которая хоть и была отличным работником в сфере продаж, но её характер оставлял желать лучшего. Получив предложение от Грея и Шейда, Лайла Джордан предъявила такие требования по проектному соглашению, что руководство тонко намекнуло на излишнюю самонадеянность подчинённой и, по традиции, напомнило, что "незаменимых нет". В ответ законченная карьеристка составила иск в суд, о чём уведомила непосредственно своего начальника и нескольких знакомых журналистов. Провокация с её стороны была очевидной: в сведениях, содержащихся в заявлении, было достаточно информации для привлечения "Даст корп" к ответственности по ряду пунктиков. К личному расстройству Мэлтона, мисс Джордан умудрилась поставить под раздачу и персону Гарриса, в связи с чем последний попросил Шейда, как главу HR, посотрудничать с юридическим и PR отделами в решении этой проблемы. Отказать Грею казалось Шелти невозможным, а так как дело было срочным, приходилось мириться с недостатком времени в недельном расписании.
– Начинать лучше с трудного, – Мэлтон снова попытался выдавить улыбку: – Не переживай, к трём начнём собрание кандидатов, как и планировалось.
С секунду Грей смотрел на него напряжённо, слегка прищурившись. Потом кивнул куда-то вниз: – Не забудь перекусить, – и с этими словами тихо закрыл дверь.
Только теперь, посмотрев на край стола, Шейд заметил аккуратный полупрозрачный пакет, в котором лежало что-то напоминавшее сэндвичи из Грин кафе, что в соседнем здании, а рядом с пакетом – стакан, вероятно, с мокко кофе. Как-то раз разговор зашёл о предпочитаемых напитках, но Мэлтон был уверен, что это просто вежливость.
Ну и как прикажете быть равнодушным к этому парню?..
***
Вечером того же дня около восьми часов вконец измотанный Мэлтон поднялся из своего рабочего стола, за которым неотрывно просидел последние три часа. После плодотворно проведённого собрания парень планировал спокойно доделать отчёт по работе отдела в течение часа и уйти, но видимо на исходе дня удача решила окончательно покинуть его: прислали три досье для срочного детального анализа. К сожалению, и без того уставший Шейд не мог послать босса куда подальше – был "на особом счету", к тому же если бы он отказался, пришлось бы поручить это дело заму, тот мог передать его своему помощнику, и конфиденциальная информация могла оказаться в не самых надёжных руках. Эти мысли не оставляли главу HR каждый раз, когда он делегировал полномочия, но он старался справиться с этой тревожностью – просто до сих пор слишком отчетливо помнил, какой силой обладает знающий.
В общем, к делу это не относится. Основная часть задания была выполнена, на часах – 20.11, и всё, чего хотел Шелти, это оказаться дома в постели. Возможно, с Гарри, но сил хватало только на поспать.
Поэтому, накинув пальто, Мэлтон медленно побрёл вдоль опустевших коридоров своего отдела, думая о том, стоит ли выпить чего-нибудь здесь или дотерпеть до дома – он не хотел отвлекаться, пока работал, но теперь чувствовал мучительную жажду. На их этаже была широкая лаундж-зона, которая располагалась посередине и делила его на кадровый и финансовый отделы. Решив, что десять минут погоды не сделают, парень всё-таки прошёл на импровизированную кухню, где стоял кулер, два больших холодильника и гарнитур, оборудованный всем необходимым.
Шелти решил расслабиться чаем с мелиссой: включил чайник, достал нужную жестяную коробку с листьями, ссыпал пару ложек в небольшой стеклянный заварник и, когда вода закипела, наполнил его. В нос ударил тонкий запах травы, что вызвало у парня слабую улыбку. Обернувшись, он подумал, что может полюбоваться видом, открывающимся из панорамных окон просторной столовой, что за стенкой, пока заваривается чай.
Весь свет в зоне был выключен, хотя на кухне парню пришлось зажечь небольшую лампу в районе стола. Столовая же была пустой и тёмной, но в окне горели миллионы городских фонарей – отсюда они казались далёкими мерцающими точками, отсвечивающими желтым и оранжевым. Картина была умиротворяющей и, несмотря на то, что он всё еще был на работе, тяжесть усталости стала отступать. Мэлтон присел на угол стола, что был ближе к окну, и в тишине спокойно глядел на город. Ровно до тех пор, пока какой-то резкий, будоражащий душу, неизвестный звук не прорезал пространство этажа.
Шейд нервно подскочил и обернулся. То, что он услышал, определённо прозвучало в отдалении. Сложно сказать, что именно это было, но у парня мороз прошёл по коже. Просто от усталости разыгрались нервы? Какое-то время он продолжал стоять, прислушиваясь, но в зоне было так же тихо.
Не зная, что думать, парень быстро прошёл в кухню и налил себе чай: его рука слегка подрагивала, из-за чего он разозлился. Он обойдёт этот чёртов этаж, и если кто-то из сотрудников опять испортил технику, в этот раз он никого прикрывать не станет!
Будучи абсолютно уверенным в том, что в его отделе никого не осталось (уборщики на 12-м начинали работать после 22.00), Мэлтон отправился прямиком в левое крыло. На первый взгляд финотдел был таким же пустым: свет везде выключен, стулья в рабочих зонах задвинуты, двери отдельных кабинетов заперты. Обойдя три коридора и два холла, один из которых был приёмной начальника, Шейд, решив, что ему и правда просто нужен отдых, уже собрался покинуть офис с чистой совестью, когда звук, который он услышал первый раз издалека, повторился совсем рядом. Теперь этот звук был даже слишком отчётливым: звонкий удар металла о металл, прозвучавший в полной тишине холла, как выстрел.
Предчувствие Мэлтона подсказывало, что отсюда нужно срочно уходить. Бежать, вызывать охрану, а может и отдел внутренней безопасности. Но когда он медленно направился по одному из коридоров в сторону выхода, заметил наконец приоткрытую дверь, из которой виднелась полоска света. Сомнений не было, звук удара шёл оттуда. Более того, подойдя ближе, Шейд смог уловить и другие звуки, наводящие тревогу: какой-то вкрадчивый голос и ответное мычание, шаги, шорохи, скрип и шуршание.
Несмотря на ужасающее чувство внутри, Мэлтон старался объяснить происходящее логически. Во-первых, табличка рядом с кабинетом гласила, что здесь работает Фрэнк Хатворд, помощник главного менеджера отдела. В голове Шейда сразу всплыл недавний диалог с одной из главных сплетниц офиса о том, что у этого парня интрижка с той самой Лайлой Джордан. Могло быть так, что в этом кабинете прямо сейчас не происходит ничего необычного – следствие банальной служебной интрижки.
Но почему тогда от того, что доносилось до ушей Мэлтона, у него мороз шёл по коже? Не желая ни подтверждать, ни опровергать свои подозрения, но чувствуя неминуемость катастрофы, парень двинулся к свету, лившемуся из двери, которая была уже наполовину распахнута, и заглянул внутрь.
И происходившее в кабинете было гораздо хуже того, что мог вообразить Шейд.
Первым в глаза бросался рябящий свет настольной лампы, которая лежала на полу, а её плафон был направлен в центр комнаты. Такие же "прожекторы" светили с нескольких сторон, отчего на потолке и стенах плясали искривлённые тени, а рабочий кабинет стал походить на цирковую арену. Широкий офисный стол Хатворда был средоточием происходящего: на нём полусидела голая женщина с растрёпанными тёмными волосами, закрывавшими лицо, но судя по звукам, которые доносились до затуманенного от шока сознания Мэлтона, рот её был чем-то заткнут. Руки женщины были заломаны и связаны за спиной леской так туго, что содралась кожа, а свисавшие ноги опутывали провода, надрезанные и оголённые в нескольких местах. Что-то страшно неестественное было в позе несчастной, но скоро парень заметил выразительные блики между её левой ногой и туловищем – там в гуще крови виднелась надломанная кость. Думать о том, как это случилось, было невыносимо… Но Шейда как парализовало. И он будто нисколько не удивился, когда чуть поодаль справа увидел ещё одну фигуру – облокотившегося о стену со скрещенными на груди руками Грея, взиравшего на, очевидно, творение своих рук без всякого выражения.
Но вот он слегка наклонил голову набок и улыбнулся уголками губ: – Теперь ты согласишься, не так ли? – обращение было тихим и спокойным, Гаррис говорил с умиравшей от боли как психолог с ветреным пациентом: – Ты уверяла, что не доверяешь ему, – рукой он потянулся к чему-то на стуле, стоявшем возле, – и было бы верно, подтверди ты это действиями, – Грей, поведя бровями, добавил расстроенно: – но этого не случилось.
Последовало продолжительное, сухое и болезненное мычание, и Мэлтон увидел искры, летевшие от оголённых проводов на ногах женщины, кожу, мгновенно подпаливаемую током, и сочащиеся кровавые ожоги, появляющиеся от него. Возможно, это длилось с минуту. Возможно, нужно было что-то сделать. Но абсолютно выдохшийся и болезненно шокированный человек очень редко в состоянии адекватно реагировать.
Шейду казалось, что он в дурном, бессмысленном и жестоком сне, навеянном страданиями от безответных чувств. Но скоро эту слабую надежду ему было суждено окончательно утратить.
Когда пытка током закончилась, Гаррис подошёл к женщине и, откинув волосы с её лица, взял его в ладони. Очередным ударом в сознание Мэлтона ворвалось это лицо – с большим синяком на правой щеке, всё мокрое, с завязанным ртом, но всё же узнаваемое – мисс Лайла Джордан.
– Джо-Джо, – сначала было непонятно, кто говорит – этот тихий нежный тембр не мог принадлежать Гарри, которого знал Шейд: – Ты сама сделала свой выбор, сделала Коннора своей путеводной звездой… – губы Грея шевелились, но его лицо, склонившееся над Лайлой, нельзя было разглядеть. Его руки поползли вниз, опустившись на шею жертвы. После чего прозвучал шипящий и злобный риторический вопрос: – Но кто делает звёзды из дерьма?
Послышался резкий и звонкий хруст, тело на столе дёрнулось и обмякло, и, когда мужчина опустил руки, безвольно растянулось по столу.
Послышался тяжёлый вздох и снова знакомый голос, в который когда-то, еще сегодня днём, Мэлтон думал, что влюблён: – Прости за это, – подняв голову, он посмотрел прямо в глаза парню: – Не думал, что кто-то услышит нас, – ещё раз окинув взглядом тело, снова посмотрел на парня с лёгкой улыбкой: – Мы старались не шуметь.
Шейд сглотнул и попытался что-то сказать, но он сам не знал, что именно: его трясло, и во рту было сухо, так что вырвались лишь нечленораздельные хрипы. Не пытаясь что-либо скрыть, Гарри только поправил тонкие перчатки на руках, и, продолжая легко улыбаться, двинулся в его сторону. Мэлтон не на шутку испугался и было кинулся в по-прежнему приоткрытую дверь, но прямо перед его носом она захлопнулась, а в затылок уже дышал убийца. Шанса совершить защитный манёвр не было – Грей резко развернул его лицом к себе и жёстко вжал в деревянное полотно сзади. Глядеть в лицо монстру было страшно, но у парня не осталось выбора – и Мэлтон увидел, что лёгкая улыбка на губах теперь играла и в глазах этого сумасшедшего.
– Я не хотел тебя пугать, Шелти, – он сказал это мягко и осторожно, что слабо сочеталось с силой, которой он удерживал Шейда. Но откуда он знает это прозвище? – Знаешь, мне всегда нравились геи. Они… – он опустил взгляд, будто задумавшись, а подняв голову, улыбнулся еще шире: – Видят мир иначе, чем мы, – его взгляд опустился на губы парня, отчего Мэлтон стал крайне близок к истерике. Это просто не может происходить на самом деле! Ах, Шелти, Шелти, в мире чего только не может быть…
Поцелуй Грея был лёгким, спокойным и совсем невыразительным. Мэлтон чувствовал губами улыбку парня, что наводило на мысль, что над ним попросту глумятся. Но прервать это всё равно не получалось – Гаррис оказался гораздо сильнее, чем можно было предположить. Внезапно Шейд почувствовал движение – Грей поставил ногу между его ногами – и трение о свои бёдра. Самой большой и абсурдной глупостью было то, что член Мэлтона откликнулся на насмешку психа. Это стало последней каплей, парень стал вырываться изо всех сил, и у него частично получилось – высвободив ногу, он попытался ударить Грея в пах. Его колено определённо достигло цели, но произвело намного меньший эффект, чем предполагалось – удар, легко скрутивший бы любого парня, в этот раз вызвал лишь глухое шипение и отступление на шаг назад. В Мэлтона метнулся злобный взгляд, который, впрочем, быстро снова стал насмешливым, и стоявший напротив потёр промежность рукой в перчатке.
– Это и правда больно, вообще-то, – прозвучал немного обиженный высокий голос, голос, едва ли принадлежавший мужчине. – Ты и правда врезал бы так своей пассии? – тёмные брови дёрнулись в ироничной гримасе: – Неудивительно, что у тебя ничего не клеится, – лёгкий звонкий смешок облетел жуткий кабинет, в котором всё еще лежало изуродованное тело.
Но теперь не это занимало мысли Мэлтона. Гораздо больше его мучила страшная догадка. Он никогда не замечал, не было никаких намёков или сигналов, и никто не видел того, что происходило вот уже больше месяца в стенах Даст корп. Но теперь этого нельзя было не понять, просто немыслимо.
Прямо сейчас перед ним стоит вовсе не Гаррис Грей.
Похоже, хаос в голове отразился на лице Шейда, потому что смешливое настроение улетучилось с лица убийцы. Она вдруг стала грустной и отстранённой, по-прежнему глядя в глаза парню, сказала: – Ты уж прости…
Он видел перед собой стремительное движение, как смазанный кадр. Потом почувствовал адскую боль в затылке, вокруг резко стемнело, кабинет и всё, что в нём находилось, пропало, Мэлтон почувствовал лёгкость в теле и провалился в забытье.
***
В центральном холле первого этажа продолжали мягко гореть лампы, настроенные на вечернее освещение. В углу холла располагалась окружённая тонированными стёклами смотровая охраны. Двое сидели за столом, сидя в телефонах и попивая кофе. Один же продолжал лениво поглядывать на мониторы, транслировавшие видео с камер наблюдения. В какой-то момент он заметил движение на 12-м этаже: кто-то, похоже, из любителей задержаться на работе, пританцовывал возле лифта, слегка покачивая головой и переставляя ноги, как будто в такт музыке. Это выглядело забавно и совсем не походило на местных вечно серьёзных "белых воротничков", что вызвало у секьюрити ухмылку. "Что ж, и в них есть что-то человеческое…" – беззлобно подумал он.
Через пару минут до смотровой донеслись отзвуки ритмичных шагов и, вроде как, мужского голоса, напевавшего некогда известные строчки: "You give good love to me! It's never too much! Baby, you give good love…" А ещё через минуту камера, установленная на выходе из здания, показала ненадолго застывший силуэт – будто напоследок оглядев главный офис Даст корп, он развернулся и пошёл дальше, растворяясь в сумерках позднего вечера.
***
В окна под самым потолком пробивался слабый дневной свет очередного пасмурного утра. Гаррис Грей давно не спал, сидя на шерстяном покрывале, натянутом поверх одной из деревянных коробок, которыми было заставлено помещение. Оно напоминало какой-то заброшенный погреб. Судя по звукам, которые долетали до парня с улицы, рядом велись строительные работы, но сколько он ни звал, никто не слышал его криков.
Здесь парень был заперт уже второй месяц, судя по подсчитанным им дням. Хотя с уверенностью сказать было трудно: возможно, были дни, которые он упустил, когда только попал сюда.
Похищение произошло мгновенно, он не успел даже испугаться: резкий удар в затылок оглушил его почти сразу после выхода из аэропорта по приезде в Сплитперс. После этого Грей очнулся в том же месте, где оставался по сей день. При нём не осталось никаких вещей, кроме костюма и пальто, в которые он был одет. Один раз в день возле наглухо запертой двери появлялась еда, но никто не говорил с заложником, и тот никого не видел.