Она ничего не ответила, только зябко обхватила себя руками, мочки ушей нежно порозовели.
– Говорят, что все женщины – одинаковые, я с этим не согласен, ваша шея выдаёт вашу яркую индивидуальность, эти чарующие завитки волос у вашего нежного ушка, шелковистая кожа, а этот аромат, аромат ваших прекрасных волос!
Я втянул носом воздух у её головы – так пахнут младенцы, смесь ванили и хлебного мякиша, запах свежести и чистоты. Что вы делаете здесь, такая нежная, чистая, среди этих каркающих горгулий?
– Как, как я поеду домой? Любой козёл, из тех, что я учила, любой может мне отомстить при встрече! – Паулина вступила очень вовремя, бухгалтерша сдавленно хихикнула – крики завуча «как, как» – здорово напоминали воронье карканье. Директриса что – то шепнула ей на ухо, та согласно закивала головой, директриса встала
– Мне очень приятно сообщить вам, что у нас появилась новая пара…
– Фима и компьютер! – встрял короткопалый.
–Наша Маша и физрук!
– Горько! Гантели вам в помощь! – короткопалый не унимался – у нас появилась здоровая, я бы даже сказал здоровенная российская семья, когда пригласите на свадьбу, обожаю салат оливье!
Все взоры устремились на Машу, девицу с вытаращенными глазами, и крошечным, скошенным подбородочком, оказавшись в центре внимания, она вымученно улыбнулась, оскалив огромные, как у бобра резцы, и принялась усиленно массировать спину своему избраннику, демонстрируя заботу и ласку, тот пьяно дёрнулся, обвёл кабинет мутным взглядом, и продолжил разговор с самим собой – я в антифа пять лет…чё, проблемы?.. любого завалю… Маша быстро закивала головой – правильно милый, я то же самое всем говорю…
– Вот и славно, ну, выпьем на ход ноги, и по домам – кто произнесёт тост?
Паулина схватила бокал – за то, чтобы процент качества был не ниже 78, и не забывайте про журналы – пять отметок за урок, не меньше! Урра нашему руководителю – Милене Власьевне!
– Урра!
Короткопалый вытащил, откуда – то из глубин шкафа, гигантский, рассчитанный на Гаргантюа памперс, нацепил его на голову спящему Фиме, и с хрустом залепил липучку под носом у компьютерного гения, тот осоловело поводил красными глазами, и неразборчиво мычал, короткопалый освободил ему рот – что ты там блеешь, милый?
– Тошнит…
– Тогда памперс тебе просто необходим, беги быстрее в туалет, не забудь, у сливного бачка кнопка delete находится сверху, не перепутаешь?
Фима выбежал из кабинета под сочувственный смех коллег, директриса подошла к моей соседке – Люда, ты на машине? Подбросишь нас с Паулиной?
Люда быстро встала, и, не оглядываясь, пошла к двери, за ней директриса, вся администрация и бухгалтерия ринулись следом, кабинет мгновенно опустел, короткопалый незаметно ускользнул, пользуясь суматохой. Бородатый математик отставил в сторону пустую коробку из – под конфет, подтянул к себе блюдо с остатками рыбы, и деловито мастерил себе бутерброд, поскольку в кабинете стало тихо, заметным стало исходящее от него гудение, так обычно гудит трансформатор, находящийся под сильным напряжением – пытаясь понять, что за звук я слышу, я подошёл поближе, и услышал негромкое – хава, нагила хава… не обращая на меня никакого внимания он сноровисто сунул бутерброд в топку рта, не прекращая сосредоточенно напевать, физрук схватил прозрачную крышку от коробки с тортом, и его немедленно начало выворачивать, он стонал, хрипел как раненный буйвол, побагровел, натужно выпучив налитые кровью глаза – буээ, Маша продолжала сеанс массажа, нежно мурлыкая «милый, какой же ты у меня милый», крышка быстро наполнялась, содержимое грозило перелиться через край, заворожённый, я простоял несколько секунд, пытаясь сохранить эту сюрреалистическую картину в памяти: флегматично жующий математик, самоотверженно блюющий физкультурник, самозабвенно массажирующая Маша, бесшумно крутящаяся в танце «цапля», идиллию нарушил ворвавшийся в класс Фима – где,… где она… я не могу без неё уйти. Я без неё до завтра не доживу…
– Кого ты ищешь, директора, завуча?
– Я же оставил её здесь, с вами, а вы…
– Да о ком ты?
– Она такая маленькая была, тихо лежала, я бережно взял её в руки…
– Ты ребёнка потерял что – ли?
– Поместил в микроволновку, и… забыл…
–?! В микроволновку? Ты о чём?
– О курочке… курочке гриль… с нежной, румяной корочкой..
12.
Бухгалтерия закончила работать в шесть часов, невзрачненькая вышла из школы быстрой походкой, и, не оглядываясь по сторонам, быстро пошла к машине, я догнал её и вложил в правую руку огромный букет из желтых хризантем – ой, зачем вы… не надо… это же дорого…
– Деньги – вздор, главное это «тебе внимать, твой видеть милый взор, забуду ли улыбку, взор прекрасной, и огненный, волшебный разговор», я провожу вас?
– Я на машине…
– Ну, хотя бы до машины?
– Ну… проводите…
У машины она остановилась – может быть вас подвезти?
– До дома, а там подняться на чашечку кофе? Хотите воспользоваться ситуацией? Не надо, врачи запретили мне возбуждаться, никакого секса до свадьбы, да и после свадьбы стоит подумать…
Она легонько, смущённо прыснула в ладошку левой руки, правой (с зажатым в ней букетом) она дружески ткнула меня в плечо – а вы – забавный.
– Во мне масса скрытых достоинств, я – умный, смелый, сильный.
– Скромный.
– Точно, как же я забыл…
– Так вы едете, или нет?
– Нет, не сегодня, мне надо зайти кое – куда, может быть в следующий раз, ну, до встречи!
– До свидания!
С дурнушками сложнее, чем с красавицами, торопится, учитывая, что достоинства предмета сомнительны – настоящее свинство. Наши встречи стали ежедневными, я провожал её до машины (маленький синий Пежо), мы обсуждали школьные новости, она смешно изображала главного бухгалтера – обрюзгшую тётку с бараньим лицом, заливисто смеялась над моими шутками, всё было чинно – благородно, по старому, я не торопил события, ожидая инициативы с её стороны, и накануне 23 февраля, она подвезла меня до дома, и в тот момент, когда я уже открыл дверь машины, чтобы выйти, она сказала, что замёрзла, и с удовольствием выпила бы чашечку кофе, поднимаясь на лифте на мой восьмой этаж, я слышал её тяжелое, возбуждённое дыхание, и понял, что обойтись одной чашечкой не получится. Всё произошло очень быстро, я не успел закрыть дверь, а меня уже обвили нежные девичьи руки, подчиняясь её напору, я рухнул на пол в прихожей, несколько мгновений сладкой истомы, и в мозгу произошёл ослепительный, белый взрыв, моё сознание медленно угасало…
–Ром, ты спишь?
– Нет, прийти в себя не могу.
– Тебе плохо?
– Нет, я прекрасно себя чувствую, ощущение полёта, невесомости, расслабленности, хочется кричать от восторга, со мной такое первый раз, до встречи с тобой я был мальчик – колокольчик и ни разу ни динь – динь.
– Может быть, перейдём в комнату?
– Это ещё зачем, мне здесь нравится, резиновый сапог так эротично упирается мне в задницу, а клюшка в рёбра…
– Прекрати, пойдём в кровать, а то не по– людски как –то…
– Насиловать невинных мальчиков в коридоре – это по – людски, а приходить после этого в себя не по – людски? Ну, извините…
– Кончай, ты меня заставляешь краснеть…
– Кончать? Ещё раз? Я так часто не могу…
–Дурак, я не в этом смысле…
– Люд, чего ты во мне нашла, а? Окрутила наивного мальчоночку, теперь в ЗАГС поведёшь?
– Ты хочешь всё испортить? Я..
–Да шучу я, шучу, слушай, прихожую мы опробовали, давай теперь на кухне, затем в ванной, далее везде…
– Ты – неисправим, я пошла домой…
– Звёздочку рисовать? Ну, знаешь, как лётчики на фюзеляже рисуют – за сбитый самолёт …
– Пусти меня, мне нужно в ванную.
– Я с тобой, спинку потру…
Школа – замкнутый мирок, здесь все друг о друге всё знают, очень скоро мастодонты – бухгалтерши стали благосклонно улыбаться мне при встрече, и зазывать меня на чай, я стал вхож в бухгалтерию в любое время, Люда (как самая младшая) засиживалась допоздна, она работала с бумагами, а я – бомбардировал её вопросами.
– Чего ты решила в бухгалтера пойти, деньги любишь?
– А ты чего в учителя пошёл?
–Я этому учился…
– Я тоже, закончила Плехановскую академию, и пошла по специальности…
– Сложно работать в бухгалтерии?
– Не то чтобы очень сложно, а … как бы это сказать… много времени надо, на всю эту бумажную свистопляску…
– Воруешь?
– Чего? Кто? Я.. да ты о чём?
– О деньгах?
– Опять твои шуточки?
– Не, ну, правда, вы же обманываете нас с зарплатами, скажи мне честно, положа руку на это самое дело…
Телефонный звонок заставил Люду дёрнуться – возьми трубку, мне некогда…
– Алло, это кафе «бухгалтерия по – быстрому», если не хотите бухгалтерии, давайте просто по – быстрому, не хотите по – быстрому, давайте медленно…
–Роман Викторович, это Милена Власьевна, дайте мне кого – нибудь из бухгалтеров
– Даю – даю… Люд, это – директор.
– Да Милена Власьевна, да, сделано…да, я сейчас пришлю вам по аське…
– Чего, честно украденные денежки дербаните?
– Дурак, у меня из – за тебя будут неприятности, чего ты несёшь – «по – быстрому», что она о нас подумает…
– Плевать мне на то, что «она» о нас подумает, вся школа о нас знает, чего стесняться?
– Так нельзя, это неприлично…
– Что неприличного в отношениях мужчины и женщины? Когда несвежая бабка спит со своей бывшей ученицей – это неприлично, даже не так, это противоестественно, я как представлю старческие подштанники, знаешь голубенькие такие – у меня всё опускается сразу…
– Фу, какой ты похабный…
– Ладно – ладно, ловко ты меня от темы увела – как вы воруете деньги, рассказывай!
– Иди отсюда, пока я тебе дыроколом башку не проломила, чего пристал?
– Шутю я, шутю, дай поцелую, обожаю тебя целовать, когда ты дуешься, у тебя губки такой эротичной куриной гузкой складываются, вылитая старушка в голубеньких подштанниках…
Дырокол просвистел в опасной близости от моей головы и попал прямо в грудь ученику, открывшему дверь в бухгалтерию, парень вскрикнул и упал на пол
– Ты как, пацан?
– Больно…
– Ой, кажется, кровь течёт, Люда, ты его убила!
Люда вскочила, и, сделав рот буквой «о» побежала к нам – где?
– Вот, на штанах, или это не кровь, она вроде бы красная должна быть, а здесь коричневое что – то…
– Ты… ты… кретин! Такими вещами не шутят!
– Будешь знать, как метать в меня тяжёлые предметы!
– Мальчик, как ты себя чувствуешь? Ты меня слышишь?
– Слышит, искусственное дыхание ему сделай, а я на телефон поснимаю…
На этот раз она рассердилась по – настоящему, хохоча как демон, я вышел из бухгалтерии
13.
– Ну, Мордасова, выходи к доске, назови предпосылки отмены крепостного права.
– Пипеец, а чё я то сразу?
– А чё бы и не ты?
– Не, ну ваще, пусть кто – нидь ещё…чё я – крайняя что ли…
– Дура ты, Мордасова, крайняя бывает только плоть, а ты – последняя…
– Дроченко, не надо бы тебе, с твоей -то фамилией, по поводу крайней плоти…
– Извините, что прерываю вашу чудную дискуссию, я вижу, что желающих идти к доске нет, поэтому записываем задание для всего класса…
Дроченко (альбинос с красными от бессонницы глазами) протянул, вкладывая в свои слова похабный смысл – а вы… даёте.. (долгая пауза, радостный смех класса)… мне… ручку?
– А ты… берёшь… у меня… карандаш?
– А вы злой.
Дверь в кабинет открылась, запыхавшийся мальчишка выпалил – вас в кабинет биологии требуют! Срочно!
– Кто требует, зачем?
– Паулина Теодоровна, зачем не знаю.
Спустившись в кабинет биологии , обнаруживаю там кипящую от злости Паулину
– Чего вы так долго?
– Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.
– Дурацкая мысль.
– Не моя, я только…
– Не важно, наша школа должна пройти аттестацию, иначе у нас будут серьёзные проблемы, дети из 8 «а» пишут диагностику с наблюдателем…
– А я – то здесь причём?
– Вы поможете им…
– Каким образом, ведь в аудитории присутствует наблюдатель?
– Насчёт него не беспокойтесь, всё договорено.
Какое чудо эти современные мобильные телефоны, здесь тебе и диктофон, и видеосъёмка!
– А кто там наблюдатель – женщина, мужчина?
– Женщина.
– Откуда она?
– Из МЦКО.
–Кажется, я её знаю, это же Лидия Терентьевна Гнуслик!
– Нет, это Надежда Николаевна Мзда.
– Как? Мзда? Какая хорошая фамилия, Светлана Ивановна говорите…
– Надежда Николаевна…
– А это вообще законно?
– Конечно же, нет…
– Вы хотите, чтобы я совершил правонарушение, а ради чего мне это делать?
– Ради школы, Милена Власьева очень вас просила…
– Пусть даст мне письменный приказ, с печатью.
– Нашли время выкобениваться, она не может дать вам такого приказа!
– Значит, вы дайте!
– Хорошо, я приказываю вам помочь этим детям, садитесь в лаборантской, сейчас я принесу вам варианты работ, вы пишите ответы, остальное не ваша печаль, понятно?
– Вполне.
Четыре варианта заданий по истории я выполнил за семь минут, скрупулёзно снимая процесс на свой телефон, затем выхожу в класс (держу включённый телефон в правой руке, прижав её к груди) и передаю ответы Паулине, засняв её в процессе передачи ответов детям, снимаю неподвижно сидящую Мзду, упорно глядящую в окно, и не замечающую того, что происходит в классе, а затем, грациозно выхожу из кабинета. На пути в мой кабинет, меня остановила делегация родителей – уважаемый Роман Викторович, накануне дня советской армии мы хотим пожелать вам здоровья, счастья, успехов в вашем нелёгком труде, и терпения в работе с нашими детьми! Родители вручили мне конверт, и двинулись в сторону кабинета короткопалого, раскрыв конверт, я обнаружил в нём праздничную открытку, и мятую бумажку, с которой на меня строго смотрел Саша Гамильтон. Не прошло и двух уроков, как ко мне в кабинет влетел раздражённый короткопалый – сучары, бля… совсем оборзели!
– Что случилось?
– Тебя сегодня с праздником поздравляли?
– Да.
– Чего подарили?
– Открытку.
– И всё?
– Всё.
– Мне, Фиме, физрукам, подарили по десять долларов…
– И что, ты недоволен?
– Звонила Милена, орала, требовала, чтобы все, кто получил деньги, срочно сдали их ей, и никаких подарков от родителей и детей больше не принимали.
– Почему?
– Это незаконно, это взятка!
– Всегда было законно, а теперь вдруг незаконно?
– Об этом и речь, какого хера я это терплю? Она издевается!
– Интересно, а что она будет делать с этими деньгами?
– Да уж не родителям же она их вернёт, приляжкнет, сто процентов!
– Да ты чё?
– А как же, я её знаю, жадная с… и с такими руководителями они хотят строить новую Россию? Сынок Паулины переведён на «семейное обучение» – кто бы мне объяснил, что это такое? Здоровый парень в школу не ходит, заданий не выполняет, где он? Что он? Я у Паулины спрашиваю, как его аттестовывать? Она мне – вам, что больше всех надо? У нас круглые дебилы школу заканчивают, и он закончит! Из семьи ушла, пацан предоставлен сам себе. Скоро экзамены, у меня сорок человек ЕГЭ по обществознанию сдают, эссе писать никто не умеет, там надо рассуждать – они не могут, примеры приводить не могут – откуда мы их возьмём? Я говорю – из книг, смеются, они же ничего не читают, спрашиваю – кто читал «трёх мушкетёров» (в моё время такой вопрос стыдно было задавать), поднимите руку – одна рука, и то, не читал, а кино смотрел американское. Поколение зомбированных лохов, без телефона шагу ступить не могут, вайфай не работает – всё, все передохнут от голода и холода, я у них спрашиваю – что делать будешь, если ты оказался в лесу, телефон не работает, и тебе не у кого спросить – о кей гугл, с какой стороны у дерева мох? Молчат, шары вылупили. Лет пять назад я в классе устраивал дискуссии! Мы дискутировали по поводу макиавеллизма, обсуждали монетарную политику, теорию общественно – экономических формации, пускай не всё было гладко, но у детей была своя точка зрения! Сейчас её нет, им ничего не интересно, равнодушные лица, им уже в пятом классе на всё плевать, урок – это досадная помеха, промежуток между играми, объяснить смысл прочитанного не могут, найти главную мысль текста – не могут, составить план – проблема, ведь текст надо читать! Это же пытка! Какой была цель нашей работы в советское время?
– Какой?
– Формирование гармоничной, всесторонне развитой личности! Вот это цель! Человек – творец, способный подняться до божественных высот, покорить силы природы, преодолеть время и пространство! Результат зависит от цели, если ты ставишь цель сформировать гармонично развитую личность, то на выходе получишь Прометея, человека, для которого нет границ и горизонтов, того, кто в состоянии раздвинуть границы возможного, а если ты как наш министр говоришь, наша цель – это «воспитание квалифицированного потребителя» – то есть тупого барана, который сможет отличить Липтон от тампакса, и не станет закусывать тампоном, потребляй сучёныш, зря что – ли тебя одиннадцать лет учили? В этом случае получи полу пьяненькое, с соплями до колена, чмо, которое при любом удобном случае бубнит о своих правах, и знать не знает о своих обязанностях. Можешь преодолеть расстояние до пивной, квалифицированно потребляешь водяру – ты овладел государственным образовательным стандартом! Кстати знаешь, что значит «овладеть стандартом»? О каком уровне знаний идёт речь? О «пятёрке»? Ничего подобного – «тройка» означает овладение стандартом, нам на курсах в МИОО говорили, наша цель – штампование троечников, полуфабрикатов! Ты знаешь, что Мордасова в медицинский поступает? Представляешь, ты попадаешь к ней на операционный стол, а она говорит – ну, пипеец, а чё я – то? Я это ещё не изучала! А Дроченко? Этот наркоша собирается в полиции служить, он сидеть нормально не может, тычется носом в собственный член, его согнуло уже от наркоты, а туда же – «наша служба и опасна и трудна». Что будет со страной, когда они окончат школу и займут разные должности? А как тебе ЕГЭ?
– Никак, я ещё не сталкивался, когда я учился, его ещё не было, а здесь у меня ещё нет выпускных классов, только шестые – восьмые.
– У тебя всё впереди. ЕГЭ – это мать твою контртеррористическая операция: глушилки мобильной связи, металлоискатели (рамочные и ручные), камеры по всему периметру – обстановочка как в колонии строгого режима. Несчастных имбецилов трясёт от ужаса – предмет выучи, бланки заполни, уложись в отведённое время, к маю месяцу, они от ужаса ничего не соображают. А ведь их ещё научить надо, специальных часов для подготовки к экзамену в учебном плане нет, а готовиться надо, чего делать?
– Чего делать?
– На уроках проходим программу – теорию, а на индивидуально – групповых, элективах, нарабатываем навыки выполнения экзаменационных заданий, алгоритм – то везде разный. Вот и получается, что ребёнок должен знать материал, плюс уметь выполнять задания разного уровня сложности. Два абсолютно несвязанных друг с другом процесса, натаскиваешь их как жучек на этот экзамен – а зачем? Абсолютно выморочная форма, устный предмет сдаём письменно – как тебе? Скоро будем физру письменно сдавать – опишите, как вы бегаете, какую ногу надо ставить первой, а какую второй! На устном экзамене сел он передо мной, пускай он даже списал – я ему задам два – три вопроса, и мне сразу ясно – знает или нет, а здесь вбухали бешеные деньжищи: бланки, справочная литература, камеры, глушилки, металлоискатели – а зачем? В прошлом году варианты с ответами продавались, у нас выпускники скидывались всем классом и покупали ответы ко всем предметам, или Дальний Восток выкладывал – у них уже вечер, а у нас утро, они уже написали, и выложили в сеть варианты. Все это знают, и при этом ЕГЭ не отменят, знаешь почему? Люди причастные к экзамену, крепко присосались к бюджетной титьке, чмокают, стонут от удовольствия – не оторвёшь, там такие деньжищи крутятся – о– го –го! Поэтому пишут, и будут писать дальше в форме ЕГЭ, а то, что дети всё слабее и слабее – это никого не волнует. А министерство сочиняет всё новые и новые бредни, раньше существовало такое понятие – ЗУН, знания, умения, навыки, теперь же придумали «компетенции», что это такое, никто объяснить не может, но мы обязаны их развивать на своих уроках, плюс к этому – рабочую программу по каждому классу пиши, пояснительную записку пиши, проектной деятельностью занимайся (ещё один бесполезный геморрой, всё с интернета скачивают, приносят прямо с фамилией автора, ума нет свою подставить), отчёты по всем тренировочным, диагностикам в тот же день пиши, элективы проводи, индивидуально – групповые занятия проводи, с надомниками занимайся, курсы повышения квалификации посещай, теперь ещё экзамены по предмету будем сдавать, в научных конференциях участвуй, открытые уроки проводи, в олимпиадах участвуй, а их теперь куча – всероссийская, московская, Ломоносовская, музейная, я не говорю про уроки, а это – время на подготовку – и всё это за одну зарплату, а эта тварь последние десять баксов отнимает! Из – за таких вещей и происходят революции!
– Вот это да! Да ты – оратор, такой пафос, всю систему в пух и прах, и всё это из – за десяти долларов!
– Извини, накипело просто, чего – то я увлёкся, вы в пятницу долго сидели после моего ухода?
– А во сколько ты ушёл, ты так незаметно испарился…
– Да мне за рыбой надо было сходить…
– Да –а, понятно, нет, не долго, скоро разошлись.
– А то мне охранник рассказывает, что он ночью проснулся от какого – то воя, сначала думал ветер задувает, потом слышит слова какие – то, а откуда они идут, понять не может, ходил – ходил, и понял, что звук раздаётся из учительского туалета. Охранник открывает дверь запасным ключом (ты же знаешь, она запирается на ключ, и кто – то этот ключ тиснул ), а на толчке сидит «борода в говне», и тихонечко воет – «помогите, лююю– ди!», оказалось, он зашёл похезать, и кто – то запер его снаружи, и выключил свет, дедок просидел на параше до пяти часов утра, я вот и подумал – это твоих шаловливых ручонок дело?
– Нет, да мне такое и в голову не пришло бы, да и зачем, я его совсем не знаю?
– Да так просто, посмеяться, а?
– Нет, я не причём (и тихонько прикрываю тетрадью, лежащий на моём столе ключ от учительского туалета).
– Ну, ясно, лады, пойду сдавать валюту в директорский обменник.
– Давай, увидимся.
14.
– К вам можно?
В дверях кабинета стояла раскрасневшаяся цапля.
– Вам всегда можно, дорогая Лия Анатольевна.
– Ну, я им сейчас задала, пускай знают сволочи, что мы за ними следим, держим руку на пульсе!
– Вы как будто на ринге отстояли пару раундов, что случилось?
– Получила я сегодня квиток, а мне опять неправильно насчитали зарплату, я сразу поднимаюсь в бухгалтерию к этой овце толстомордой (главному бухгалтеру), и с большевистской прямотой спрашиваю её – почему вы обманываете нас с зарплатой, который месяц расчёт произведён неправильно, она глаза выпучила и молчит, пока она не начала блеять, я продолжила – возможны два варианта. Первый. Вы – некомпетентны, ошибки объясняются тем, что вы занимаете не своё место. Второй. Вы делаете это намеренно, а значит, совершаете правонарушение. И в том, и в другом случае, вам здесь не место!
– А она…
– У неё была истерика, она бегала по бухгалтерии, кричала…
– Очень любопытная реакция…
– Это ещё не всё, я потребовала, чтобы она показала свой зарплатный квиток, потому что я – учитель, руководитель методического объединения, классный руководитель, получаю копейки, а у неё зарплата выше моей…
– Показала?
– Нет, она схватила квиток одной из бухгалтеров, и стала мне показывать её зарплату, свой так и не показала, а когда я стала настаивать, она перекрыла мне выход из бухгалтерии, и кричала, что не выпустит меня до тех пор, пока я не скажу – кто меня надоумил поинтересоваться её зарплатой, остальные бухгалтера её успокаивали, она вытряхнула на пол содержимое своей сумочки – непонятно зачем…
– Чтобы показать отсутствие нетрудовых доходов, да. Вы устроили настоящее шоу, первая же попытка потрогать мадам бухгалтершу за тучное, мясистое вымя, и такая болезненная реакция, это очень хорошо, браво!
– Что мы будем делать дальше?
– В ближайшее время я ожидаю важных новостей, скоро мы получим рычаг, необходимый для того, чтобы разворошить эту навозную кучу. А пока продолжим тактику булавочного укола. Вы помните, как нас обязали получать справки из псих диспансера?
– Конечно, с нас взяли за эту услугу по 700 рублей, хотя это всегда было бесплатно…
– Правильно, так вот, в соответствии с трудовым кодексом, все медосмотры проводятся за счёт работодателя, а это значит, что школа обязана нам эти деньги вернуть. Лия Анатольевна, голубушка, не в службу, а в дружбу, поднимитесь завтра в бухгалтерию, и нейтральным тоном (без эмоций), поинтересуйтесь – почему бухгалтерия нарушает трудовое законодательство, и не возвращает нам наши деньги? Если внятного объяснения не будет, вздохните жалобно, и поставьте их в известность, что в случае невозврата денежных средств, вы будете вынуждены обратиться в вышестоящие инстанции.
– Хорошая идея, завтра же займусь.
– Вместе победим!
Цапля вышла, а я набрал по внутреннему телефону номер Навсикаи – Навсикая Алкиноевна, радость вы моя, как ваши дела?
– Хорошо, а как у вас?
– Блестяще, вы сейчас заняты?
– Не особенно, а что вы хотели?
– Есть у меня к вам деликатный разговор, я зайду?
– Заходите.
Захожу в кабинет географии, и останавливаюсь (будто бы поражённый в самое сердце) – какой тонкий, чувственный аромат, только вы с вашим утончённым вкусом могли выбрать такие духи, не говорите название, попробую догадаться… ммм, я чувствую шалфей, немного гвоздики…немного бергамота,… что же это может быть… ах я даун, это же мисс Диор – я прав?
– Откуда вы знаете, вы просто чародей, сколько в вас талантов…
– Не заставляйте меня краснеть от смущения, просто мне пришлось поработать консультантом в отделе парфюмерии, до того как я начал работать в школе (а ещё я вижу флакон от Диора на твоём столе, но тебе об этом знать не обязательно, недалёкая ты моя). Навсикая Алкиноевна, настало время нанести повторный удар, знаете в боксе есть такая комбинация, называется удар почтальона – сначала боец пробует защиту соперника, наносит несколько прямых, несильных ударов левой рукой, а затем неожиданно наносит сильный удар правой в голову, нок. нок, и бум! Почта доставлена! Наше письмо было первым пробным ударом, настало время нанести второй. Вы хорошо знаете местную фауну, у кого тут ещё рыло в пуху?
– Да у многих, завучей всех надо сажать, одни крохоборы, я про всех всё знаю, по ним Гуантанамо плачет, я по телевизору видела, это тюрьма такая, где заключённых собаками травят и бьют током по яй…ну, в общем по болезненным местам.
– Хорошо, а кто у нас тут самый коррумпированный?
– Социальный педагог, Гнилососкина, с детским питанием мухлюет, жратву из столовой тоннами таскает, дочечка ейная Матильда, уже 58 размер носит, а девчульке всего – то пятнадцать лет, ей уже можно принимать участие в боях сумо, разъелась на уворованном, жрёт и жрёт, жрёт и жрёт, как я её не встречу – она или в столовую, или из столовой идёт, её на уроке спрашиваешь, так она, прежде чем начнёт говорить, должна прорыгаться, а то и пукнуть пару раз, вы уж простите за натурализм, моему возмущению нет предела, а вчера она подходит ко мне после урока и говорит, мне нравятся ваши уроки, я как школу закончу, приду сюда работать учителем географии, будем коллегами, я аж поперхнулась и говорю, Тильдочка, ты лучше в мясо – молочный поступай, у тебя к этому делу все способности есть…
– Ну, вот и славно, опишите подвиги Матильдовой мамаши…
– Как подписывать, снова выдуманной фамилией?
– Нет, на этот раз подпишите так: Педагогический коллектив школы №.., а я зайду к вам с флешкой, и придумаю, как это письмо отправить, договорились?
– Да, Роман Викторович, хотя как – то это всё…не очень… не по – людски как – то…
– Полностью согласен с вами, но что поделать, такая ситуация, мы с вами чистые люди, но вынуждены действовать грязными методами, эти люди не поддаются уговорам, пытаться взывать к их сознательности – это просто наивно, как можно обращаться к совести того, кто её лишён? Нам нужно сковырнуть этот гнойный нарыв на здоровом теле нашей школы, он прорвётся и всем станет легче дышать…
Из коридора донесся громкий шум, крики, грохот падающего тела, затем раздался громкий вой – что происходит? Распахнув дверь, мы стали свидетелями очень трогательной, чисто школьной сцены. Стриженное под кружок существо с лицом сильно пьющего подростка таскало за волосы социального педагога, та пыталась лягнуть существо ногой, действо сопровождалось поощрительными репликами «сучка», «долбанная лесба», всё было очень мило, по – семейному, парочка кружилась в клинче, сопя, фыркая, разбрызгивая слёзы и сопли, багровели напряжённые лица, в воздухе медленно и плавно парили клочки вырванных волос, обвисшие бретельки бюстгальтера открывали вид на увядшие прелести социального педагога, коридор постепенно заполнялся учащимися, которые на ходу доставали мобильники, для того, чтобы запечатлеть эпохальную сцену, увековечить для будущих поколений. Откуда – то выскочила Паулина, нежно обняв существо за то место, где у женщин должна быть талия, она решительно увела его, оставив поле боя за социальным педагогом. Навсикая увлекла вторую участницу спарринга в свой кабинет, усадила на стул, и, причитая, стала приглаживать торчащие волосы, пытаясь прикрыть проплешины (существо ушло, сжимая пальцами вырванные из головы соперницы клочья волос).
– Эридочка Петровна, что происходит? Что случилось?
«Эридочка Петровна» громко хлюпая, высосала стакан воды, и молча протянула его Навсикае – ещё? Получив утвердительный кивок, Навсикая потрусила к кулеру за новой порцией – возьмите, пожалуйста. «Эридочка» выпила второй стакан, и с чувством произнесла – сссука!
–?!
– Первухина – сука!
– Ах, так это была она, та самая Первухина?
– Та самая. Я (как социальный педагог) заблокировала её карточку, мне надоел этот разврат в стенах школы, эта тварь шляется здесь как у себя дома, меня от неё тошнит. Я не понимаю Паулину, ну ладно, можно уйти от одного мужика к другому, но (простите мою прямоту) променять настоящий член на резиновый? В моём сознании это не укладывается. Так эта тварюга пришла сегодня в школу (надо охраннику надавать по пиздюлятору, простите мой французский – как он её пропустил?), и стала на меня орать, требовать, чтобы я восстановила действие карты, я ей говорю – у меня такие связи, что ты голубушка обдрищешься, я с такими людьми знакома, что тебе в и твоих розовеньких снах не снилось, я тебя умножу на минус икс, сучье вымя…
– А она что?
– А что она, стала орать, что у неё тоже есть знакомые, и она меня уничтожит, и я не буду здесь больше работать…
– А вы, Эридочка Петровна, что вы ответили ей, этой наглой девке?
– Я ей дала пощёчину, ну а дальше… дальше вы видели…
– Какая наглость, как она посмела поднять на вас руку… страшно становится за нашу школу… куда мы катимся? Да, Роман Викторович?