Школа для дурака

– Во, опять он тут, он тебе никого не напоминает?

– Да нет, вроде бы.

– «Афонь друг, ты мне рупь должен!»

– Точно, это же он, вылитый!

Дормидонт Калистратович чинно вышел к микрофону, взял его в руку и стоял молча минуты полторы. Испещрённое багровыми прожилками лицо, мутные, выцветшие глаза, манера шмыгать носом – всё выдавало в нём поборника здорового образа жизни.

– Эта, я, в общем,… каждый год прихожу сюда… в стены школы… лучшей школы нашего округа..Милена Власьевна любезно приглашает, а я прихожу,… она приглашает, а я прихожу.. ну чёт я увлёкся… так вот.. всегда приятно здесь быть.. бывать.. приходить.. а особенно приятно сегодня, потому что … выпускной! То есть.. последний звонок.. всех с последним звонком!

Присутствующие облегчённо выдохнули – настолько тяжело давалась человеческая речь представителю местного самоуправления – и зааплодировали. Короткопалый громко крикнул – браво!

– Браво!

Несколько минут бушевала самая настоящая овация, ошарашенный таким приёмом Дормидонт растерянно бегал глазами, в этот момент подбежала ученица младших классов и протянула ему пакет, (отчётливо звякнуло бутылочное стекло), и букет цветов, осчастливленный, он громко сказал в микрофон – спасибо, я пошёл дальше, в другие школы нашего округа, надо поздравить всех!

– Слово предоставляется нашим родителям!

Две женщины вышли к микрофону, они явно испытывали неловкость от сконцентрировавшегося на них всеобщего внимания, первая из них плакала, не стесняясь, и не вытирая слёз, вторая, преодолев робость, протараторила в микрофон – дорогие учителя, уважаемая Милена Власьевна, мы благодарны вам за то, что все эти годы вы воспитывали наших детей днём, а мы.. ночью!

Аплодисментам, раздавшимся вслед за этой речью позавидовал бы сам Дормидонт, зал грохотал, свистел, слышно было восторженное – ооо! Сконфуженные представители родительского комитета подбежали к директрисе, клюнули её в обе щеки, и потрусили на свои места.

– А теперь, наши любимые выпускники исполнят для вас несколько песен.

Занавес отъехал в стороны, и на сцене остались одиннадцатиклассники стоящие в три ряда. Скорбь всего мира была написана на их лицах, траурно возведённые вверх глаза, дрожащие губы, похоронное впечатление усиливал здоровенный детина в чёрном костюме, стоявший в третьем ряду, он так крепко стиснул зубы, что казалось ещё минута, и он начнёт выплёвывать раскрошившиеся осколки. Девочка с кукольными щёчками и детскими бантиками в волосах, сделала шаг вперёд и замогильным голосом произнесла – молодость моя, география..

Делая страшные глаза, дети старательно, и очень нудно затянули «по долинам и по взгорьям», в середине песни, две сестры – близняшки из второго ряда начали «таять» – по щекам потекла тушь вперемешку со слезами.

– Видал? Что я тебе говорил? Как думаешь – отчего они плачут?

– Ну, от полноты чувств, близости расставания…

–Хорош бредить, они последний раз были у меня в марте месяце, эти крошки не утруждали себя учёбой, от радости они плачут – конец мучениям! Теперь можно спокойно купить баночку «Отвёртки», сунуть в пасть сигарету и рассекать по массиву – мы круче всех! Лоховской шик, не пройдёт и года, как обе выйдут замуж, и будут нарезать вокруг школы с колясками – мы не хуже людей, и при этом они без мата, двух слов связать не могут, вот оно – наше светлое будущее.

Песня завершилась жиденькими аплодисментами собравшихся, детина в третьем ряду не расцепил челюсти, и не произнёс ни звука, продолжая убивать взглядом кого – то из задних рядов. Две выпускницы подбежали к Навсикае, и вручили ей букет и пакет.

Зачёсанный на прямой пробор блондинчик (удивительно напоминающий полового из русских трактиров, не хватало только перекинутого через руку полотенчика ) сделал приставной шаг вперёд, и звонко отчеканил – всё, что о жизни знаю я, почерпнул я на уроках обществознания!

– Я к рублю добавил пять,

и купил себе тетрадь,

экономлю, экономлю, экономлллююю!

Короткопалый хрипло и громко захохотал, песенка. Спетая на мотив «учат в школе» ,ему явно понравилась, он хлопнул меня по плечу, и показал выступающим большой палец, в зале царила гробовая тишина, присутствующие юмора не оценили.

– Если вдруг инфляция,

Или девальвация, то уроки ваши

Вспомню, вспомню, вспомнннюю!

Короткопалый бешено аплодировал, и заставил зал присоединиться, постепенно аплодисменты стали громче, и переросли в овацию, которая бушевала несколько минут. Смачно расцеловав поздравивших его выпускниц, он помахал одиннадцатиклассникам букетом, и сел очень довольный, и сразу же полез в пакет.

– Опять дезодорант? Да у меня их столько, что я ими парты мою, хорошо оттирают чернильные пятна, сколько можно дарить это дерьмо? Значит, этому Шарикову из управы бухло, а мне дезодорант? Лучше бы деньги подарили!

Директриса обернулась, и бросила на короткопалого короткий, и убийственный, как удар кинжалом, взгляд, тот нисколько не смутился.

– Что? Чего я не так сказал? Ааа,.. пошли воздухом подышим (это он мне).

Мы вышли на крыльцо, за углом дымили старшеклассники, до нас долетали обрывки разговора.

– … по сценарию я должен встать на колено, и пробредить – Удостойте меня чести станцевать со мною, богиня, королева!

– Это кто – «королева»? Паулина? Эта сука немытая? Ты видел, какой слой штукатурки у неё на лице? Выстрел из РПГ отскочит, срикошетирует! Половины зубов нет, изо рта воняет, как из пепельницы..

– а помнишь, как она угрожала наши аттестаты растоптать, если мы не будем на репетиции ходить?

– а у меня из уха тоннель вырвала в девятом классе, я чуть кровью не истёк.

– а эта манера – ходить круглый год в сапожищах, такое ощущение, что она Д Артаньян бля, только что с лошади!

– ты ей харкни в рожу, и скажи – удостойте меня чести, отхлестать вас моим пролетарским членом по вашей царственной морде!

– На ногу ей наступи во время танца, а лучше всего сделай ей заднюю подсечку, и наебни башкой об пол!

Короткопалый сладко ухмыльнулся – слыхал? Зайчики, я ж тебе говорил, вся эта церемония – сплошное лицемерие, детишечки ненавидят нас, мы презираем их, администрация видала нас всех на хую, все всё понимают, но делают вид, будто действительно верят, что в школе царят всеобщая любовь и понимание.

–Да ладно, а цветы, а слёзы?

– Цветы куплены родителями, сами дети ничего не сделают, они про это и не вспомнят, они считают, что им все вокруг должны, а они только принимают это всё как должное.

– Ну, допустим, а слёзы?

– Эффект заражения – одна дура заплакала, другие подхватили, простейшая психология, люди массы – они такие, ты спроси у них – почему они ревели, они не смогут объяснить.

– Да ты – романтик, видишь в людях лучшее.

– Я просто давно в школе работаю, и немножечко изучил людишек, за последние двадцать лет они изменились и не в лучшую сторону. Какие дети учились у нас в восьмидесятые! Эрудированные, грамотные, начитанные, какие споры мы вели с ними на уроках и в походах! О философии, об экономике, спроси у кого – нибудь из этих бабуинов, что курят за углом – что такое диалектика? В лучшем случае покрутят пальцем у виска, а скорее всего, ответят тебе, что – это такое модное извращение, наподобие БСДМ.

– О, месье знает толк в извращениях..

– Да пошёл ты, я тебе о серьёзном, а ты..

– Извращения – это очень серьёзно, очень..

– Ну – ну, ты чего – то перевозбудился, пошли внутрь, а то пропустим самое интересное – бешеный вальс старой лесбиянки.

В тот момент, когда мы вернулись в зал, упитанный розовощёкий мальчуган заканчивал читать стихи о первой учительнице.

– Легко и охотно входили вы в класс

Любили работу, а значит и нас,

А мы забывали… ммм. .. а мы забывали..

Повисла пауза, кто – то хохотнул, послышался возмущённый гул зала, стихотворец быстро нашёлся, вытащил из кармана телефон и, не смущаясь, прочёл с экрана.

–а мы забывали о папе и маме,

В часы, отведённые школьной программе!

Быстро поклонившись, он убежал за кулисы, на сцену вышла выпускница с очень смелым декольте, заканчивавшимся где – то в районе пупочной впадины. Короткопалый громко крякнул – видал? Вот это девка!

– Я не хочу в Америку на ПМЖ, я хочу – учить ОБЖ!

Хор затянул искромётную песню

– Лишь она заходит в класс,

надевай противогаз – о – о – б – ж!

Первый ряд затрясся от смеха, учитель ОБЖ смущённо подхихикивала – ну етое, ну ребят.. ну вы даёте блин..

Короткопалый ткнул меня пальцем в бок – во, смотри, в первом ряду стоит, щекастый такой, видишь?

– Ну, вижу.

– Это её сын.

– Отличник?

– Кто? Он? Да это вертикально поставленный хомяк , только жрёт целый урок, как большая белка, хрустит чем –то постоянно, и лапы у лица держит, а как спросишь его, ничего не говорит, а на глазах слёзы, неговорящий абсолютно, и никогда ни тетради, ни учебника, заходит в класс, улыбаясь, прыг на стул, и давай жрать из пакета.

– О, а вон красивая какая, во втором ряду, первая слева, хорошо учится?

– Вообще не учится, зато на прошлой неделе говорит одноклассницам – девочки, мне нужны деньги на аборт , у меня задержка.

– Ну, это нормально..

– Ага, а мы им о морали, о социальных нормах.. а вон в третьем ряду, видишь, парень спит?

В третьем ряду стоял худощавый подросток с тонкими, арабскими чертами лица, глаза его были открыты, но затянуты какой – то мутной плёнкой, он не пел, а находился в каком – то полусонном состоянии, его покачивало из стороны в сторону, он балансировал на грани сна и яви.

– Умеет спать стоя, как конь в стойле, вот же красавчик! Приехал сюда из Дербента, говорит – хочу стать таможенником, брать взятки! Я ему говорю, а ты знаешь – чем таможенники занимаются? А он мне, как чем – взятки берут, и я буду! Он и на уроках также дергается, весь год проспал с открытыми глазами.

Песня про ОБЖ завершилась вялыми хлопками, зазвучала мелодия вальса, женская часть зала издала полустон – полувыдох, все обернулись, и мы с короткопалым тоже – от входа в зал, грациозным танцевальным шагом шёл настоящий красавец: идеально уложенные иссине – чёрные волосы , медальный профиль, подбородок с ямочкой, атласная, загорелая кожа контрастировала с ослепительно – белым воротничком сорочки, стилизованный под смокинг танцевальный костюм сидел на нём идеально, подчёркивая стройность талии и широту плеч, в каждом движении чувствовалась упругая сила, он подошёл к Паулине, опустился на правое колено, и произнёс звучным, поставленным голосом – удостойте меня чести станцевать со мною, богиня – последовала хорошо рассчитанная пауза, и на полтона ниже, интимно – обволакивающе – королева.

Завуч начала озираться, ища поддержки у присутствующих, по лицам выпускниц и их мамаш, было видно, что на месте Папулины, они не раздумывали бы не секунды.

– Иди Поля, иди!

«Поля» встала, и сделала куцый, неловкий шажок вперёд, партнёр подхватил её, и уверенно повёл в танце, каждый раз, как она наступала ему на ногу, или делала неловкое движение, он победительно улыбался, демонстрируя кипенно – белые зубы, склонялся к уху завуча, шептал ей что – то, и, не дожидаясь ответа, хохотал, прекрасный как греческий бог, неотразимый в своей красоте, ощущая свою власть над ней в этот момент. Одновременно с последним аккордом, он поднял вверх руку партнёрши, налетевшая овация заставила Паулину покраснеть, зал бешено рукоплескал в течение нескольких минут.

– Мне кажется, или старая сволочь нежно подрумянилась в лучах всеобщего внимания?

– Ммм, да, есть немного.

– Корова, испортила такую музыку, вот же он её унизил, этот танец войдёт в историю как «танец тростинки и кувшина», лоханки и соломины, кита и шеста для прыжков в высоту!.

– Ты о чём?

– Ты что – слепой? Они специально подобрали такого партнёра – изящного, грациозного, для того, чтобы она выглядела нелепо, жирная туша топталась на месте, а он хохотал как заведённый, хотел бы я знать – какие гадости он ей нашёптывал на ухо.

– Тебе показалось, по – моему всё было красиво..

– Это по – твоему, а по – моему, это настоящее издевательство над этой тупой лесбой.

Зал стремительно опустел, по пути в свой кабинет я встретил завхоза – заходите в кабинет 108, там накрыты столы.

– Нет, спасибо, я домой.

– Как хотите, дело ваше.

Короткопалый заглянул в кабинет – ты идёшь?

– Иду.

– Козье племя, даже на последний звонок ничего организовать не могут! Сценарий – полное дерьмо!

– Да ладно, а по – моему всё было сделано с юмором, и тонким вкусом.

– Да чего ты заладил «по – моему», как старая контуженая бабка, та тоже метлу раскинет – «по – моему…по –твоему..» всё было уныло и безвкусно, нудные песни, убогий танец, лицемерные славословия, даже пожрать не дали!

– Как не дали? Тебя не предупредили что – ли?

– О чём?

– В сто восьмом столы накрыты, я думал – ты знаешь.

– А почему мне никто не сказал?

– Не знаю.

– Ну, так пошли, пожрём?

– Не, я не хочу.

– Пошли, закинем на кишку..

– Нет, я домой.

– Ну, смотри, я пойду.

Он развернулся и побежал назад (к этому моменту мы уже обогнули здание школы).

18.

Одиннадцатиклассники обступили меня со всех сторон.

– Роман Викторович, дайте номер вашего телефона, вдруг нам понадобится ваша поддержка?

– Нет, ребята, не дам.

– Вы не хотите, чтобы мы хорошо сдали ЕГЭ?

– Хочу, но причём здесь номер моего телефона?

– Вдруг нам попадутся очень сложные вопросы, вы могли бы нам помочь.

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

– Сам погибай, а товарища выручай.

– Орёл свинье не товарищ.

– Пацаны, кто помнит пословицы про дружбу, подскажите, а то я иссяк!

– Вечер русского фольклора окончен, удачи вам на экзамене.

– Эх, Роман Викторович, а могли бы жить..

– Что, простите?

– Ничего, ничего, спасибо за поддержку.

– Мобильные телефоны сдаём, получите назад после экзамена, проходим к металлоискателю!

Школьники покорно проходили через рамку. После чего, полицейский повторно обследовал их с помощью ручного металлоискателя. Поток экзаменующихся разбивался на две группы, и, повинуясь настенным указателям, они поднимались к аудиториям. С левой стороны раздался шум, и с лестницы скатился выпускник с окровавленным лицом.

– Что там?

– Драка.

– Когда успели?

–Долго ли умеючи?

Медсестра останавливала кровь, промокая губу ученика тампоном с перекисью.

– Из – за чего подрались?

– Да он сказал, что у меня очки лоховские, а у меня Рэй – Баны, родные, я в Барселоне в дьюти – фри покупал..

– И что?

– Ну, я и дал ему в морду…

– А он?

– А он мне..

– Пообщались, в общем.

– Ну да.

Я расслабленно стою у входа, ЕГЭ не требует от сопровождающих учителей ничего, кроме терпения, надо только дождаться окончания экзамена, и довести детей от пункта проведения до своей, родной школы.

– Вы не видели мальчика светленького такого? Только что зашли, а его уже нет!

– Ну, был тут такой.

– «Был»? Где он?

– Сказал, что ему надо выйти на минутку.

– «Выйти»? Куда вы смотрели!

– Да что случилось?

– Он же напьётся! У него диагностировали алкоголизм второй степени!

– Простите, пожалуйста, у него на лбу нет таблички – я алкаш, держите меня крепче! Откуда же мне знать?

– Где его теперь искать? Вадик! Вадик! Я побежала искать Власова, он убежал!

За исключением парочки альтернативно одарённых выпускников, пришедших на экзамен с загранпаспортами, и алкаша, которого быстро нашли, (он успел выполнить возложенную на него миссию, и его душа пела) – где этот ваш сраный йэгэ? Да я с полпинка его напишу! Давайте бланк! Сто баллов!

– Лёшенька, успокойся, уже не надо ничего писать, сегодня не надо.

– Эт, почему это?

– В следующий раз, придёшь в следующий раз.

– Что я, лох что ли?

«Лёшенька» хватает за воротник блузки проходящую мимо учительницу – бланк давай, курица!

Учительница шарахается в сторону, слышен треск рвущейся ткани, в руках «Лёшеньки» остаётся приличный кусок блузки, на дебошира набрасывается охранник, сопровождающая алкаша женщина хватается за голову, и громко кричит – не бейте его, он болен!

ЕГЭ проходит в тёплой, семейной обстановке. Через полчаса первые дети начинают покидать аудитории.

– Чего так рано вышел?

– Всё равно я не знаю ничего.

– Зачем выбрал обществознание?

– Я думал, это легко, предмет – то устный, можно логически догадаться…

– Я вам говорила, без долгой, систематической подготовки экзамен не сдать!

– А, плевать, аттестат я всё равно получу.

По лестнице спускались, рыдая, две ученицы из моей школы.

– Что случилось девочки?

– Они ..нам.. не дали закончить..уэээ..

– Не понял, кто вам не дал закончить?

– Мы попросили дополнительные бланки, а нам сказали, что до конца экзамена осталось полчаса, и бланков нам не дадут, мы не дописали эссе…

– А, вот оно что, сейчас мы решим этот вопрос.

Я иду к двери, на которой висит табличка «Руководитель ППЭ». Какая – то дама пытается помешать мне войти, я аккуратно, но с силой отодвигаю её с дороги. Пышная блондинка сидит за компьютером, при виде меня она удивлённо поднимает брови – вы ко мне?

– Вы – руководитель ППЭ?

– Да.

– Дайте мне, пожалуйста, бумагу, я напишу претензию о нарушении процедуры проведения экзамена.

– Стоп, стоп, какую претензию?

– Ваши сотрудники не дали выпускницам дополнительные бланки, мотивируя это тем, что до конца экзамена осталось полчаса, это нарушение процедуры, вы обязаны предоставлять дополнительный бланк, даже если до конца экзамена остаётся минута.

– Подождите, вы из какой школы? Из 777? Милена Власьевна директор?

– Да.

– А ведь вы – учитель истории?

– Да.

– А вы знаете, что вы не имеете права сопровождать детей на экзамен по вашему предмету?

– Ну и что?

– Я напишу про вас, что вы сопровождали детей на экзамен по обществознанию, несмотря на то, что вы – учитель истории.

– Пишите, я не сам себя назначил, уж если у кого и будут неприятности, так это у Милены Власьевны.

– Она предупреждала меня насчёт вас, какой вы горячий! Но ведь мы можем разрешить конфликт без написания бумажек. Чего вы хотите?

– Допустите девочек в аудиторию, и дайте им закончить экзамен.

– Хорошо.

Девчонок отвели в аудиторию, и они писали ещё целых полчаса. В тот момент, когда мы уже выходили из здания школы, мой телефон начал вибрировать – алю, откуда звон?

– Роман Викторович? Это Милена Власьевна! Что вы там собираетесь писать? Какие претензии? Я вам запрещаю! Вы слышите? Не пишите ничего! Ни в коем случае! Я вас уволю!

– Ваш голос подобен сладчайшему колокольному звону – «я вас уволю!», это просто музыка, сладкая музыка для моих ушей.

– Что вы наделали? Что вы там написали?

– Ничего я не написал, и не собирался.

– Мне звонит руководитель ППЭ, говорит, что вы скандалите, угрожаете..

– Это не совсем, правда, а если быть точным – совсем не правда, я просто отстаивал интересы наших учеников.

– Что? Какие интересы?

– Двум ученицам не дали закончить работу, я разрешил эту ситуацию, и по – моему, сделал это очень изящно, девочкам позволили дописать, и дали им столько времени, сколько необходимо.

– Значит всё хорошо? Никаких жалоб вы не писали?

– Нет, не писал.

– Хорошо, когда вернётесь в школу, зайдите ко мне по поводу нагрузки.

– Обязательно зайду.

19.

Я залил видео на ютьюб, отправил электронной почтой письмо со ссылкой на это видео, нашёл в шкафу файл из непрозрачного материала, и положил внутрь несколько ученических работ (для вида). В этот момент, мелодично сработал внутренний телефон – Алло, Роман Викторович, это Милена Власьевна, я вас жду.

– Иду.

Кроме директрисы, сидевшей за столом, в кабинете присутствовала Паулина, она вальяжно развалилась на белом кожаном кресле (хочет насладиться моим унижением). Я сел справа от стола, на почтительном расстоянии от представителей администрации.

– Роман Викторович, нам было очень интересно работать с вами, вы внесли в наш коллектив определённую свежую струю, но, к моему большому сожалению, у нас нет часов для вас, мы не можем обеспечить вас нагрузкой на следующий учебный год. Но вы – молоды, талантливы, и я уверена, что вы без проблем трудоустроитесь в любой другой школе. Самое обидное, что поначалу вы производили очень хорошее впечатление – детям нравились ваши уроки, родители писали благодарности на сайт департамента образования, но потом… потом вы стали демонстрировать дурные манеры и отсутствие воспитания. Первые успехи вскружили вам голову, и вы почувствовали себя звездой, не так ли? Ваш снобизм, нежелание прислушиваться к мнению старших, более опытных коллег, эти ваши выкрутасы с больничным, вы, правда, думали, что это очень оригинально – уйти на больничный, и при этом появляться в людных местах, демонстрируя пренебрежение к нам? Это жалкая затея, подобный стиль поведения подходит инфантильному мальчику, но не взрослому мужчине. Я не могу быть вашей нянькой, мне некогда удовлетворять капризы обиженного мальчишки, вам пора повзрослеть, в конфронтации с администрацией школы ещё никогда, никому не удалось выйти победителем. Вам нужно хорошенечко подумать – чего вы хотите добиться в этой жизни? Пока что, вы ещё ничего из себя не представляете, кроме гонора и заносчивости у вас нет ничего. Возьмитесь за ум, и может быть, ваша жизнь изменится к лучшему.

Паулина злорадно улыбалась. Директриса выдохнула и откинулась на спинку стула.

Я расстегнул верхнюю пуговицу, громко вздохнул, встал и подошёл к окну.

– Вам нехорошо, Роман Викторович? Хотите глотнуть свежего воздуха?

Улыбка Паулины стала просто неприличной, она подалась вперёд, ожидая моего обморока.

– Что вы молчите, дать нашатырю? Не хватало ещё, чтобы вы потеряли здесь сознание, такой здоровый лось!

Я издал рыдающий, горловой звук – я.. мне.. меня..

– Что вы там бубните? Что вас?

– У меня с детства есть одна особенность, когда я хочу смеяться, у меня начинают течь слюни, мне просто необходимо куда – нибудь плюнуть, как человек воспитанный, я не могу плевать на пол в присутствии дам, а вот в окно – можно.

Я громко отхаркиваюсь, предварительно погремев соплями, Паулина инстинктивно подаётся назад, на лице директрисы застыла брезгливая маска.

– Блестящая речь, Милена Власьевна! Какая проницательность! Все мои недостатки вскрыты, и выставлены на всеобщее обозрение! Фрейд жалко плачет в сторонке, несчастный дилетант, вы меня просто уничтожили! «Снобизм», «инфантилизм» – откуда вы берёте такие чудесные формулировки? А вот это ваше поучительное «вам нужно хорошенечко подумать» – да вы – актриса, да? Вот сейчас, я – строгий администратор, а здесь, я подпущу капельку сочувствия «вы молоды.. и без труда трудоустроитесь», вы не мечтали о сценической карьере, а то, у меня есть парочка знакомых в нужных организациях?

– Прекратите паясничать, у вас истерика..

– Ничего подобного, фильм такой был «Мимо, мой Мио».

– Роман Викторович, ваше поведение кажется мне…

– Уже час прошёл, а звонка нет, наверное, ушли все, вторая половина дня всё – таки, ну так и быть.. Милена Власьевна, ваш компьютер включён?

– Да.. а что собственно..

– Зайдите в ютьюб.

– Зачем?

– Сделайте себе одолжение. Зашли?

– Да.

– Наберите в поисковике «Как школа 777 проходила аттестацию». Набрали? Включайте воспроизведение.

Послушался шум, затем появился звук – .. наша школа должна пройти аттестацию…а я – то здесь причём? ….это Мзда.. я приказываю вам помочь этим детям….

– Как там, качество записи нормальное?

– Дда..

– Мзду хорошо видно? А Паулину Теодоровну? Сколько там просмотров?

– Уже за сто перевалило..

– Очень хорошо.

Паулина подбежала к компьютеру, схватила мышку и стала судорожно нажимать на неё – должен быть способ это удалить, Мила удали это, это же подсудное дело!

– Не суетитесь, Паулина Теодоровна, на сайт департамента образования отправлено электронное письмо со ссылкой на это видео..

– Зачем ты это сделал, мерзавец? Ты понимаешь, что теперь будет..

– Это только начало, Милена Власьевна, наберите в поисковике «Невинные шалости завуча из 777 школы», набрали?

– Что там Мила? Не молчи! Что там?

Директриса молчала.

– Обожаю лесбийское порно, там ваши розовенькие забавы с мадам Первухиной, сладкие утехи, которым вы предавались в комфортабельном салоне её автомобиля..

– Чем я занимаюсь в нерабочее время – это моё личное дело!

– Правда – правда, одна неувязочка, автомобиль припаркован возле школы, а значит, всё происходит на виду у детей, а в левом нижнем углу показано время – 10 часов 20 минут, время самое что ни на есть рабочее..

– Откуда у вас эта запись? Где вы её взяли?

– Мир не без добрых людей.

– Я этого так не оставлю!

– Да – да, напишите мне из тюрьмы письмо..

– Мы ещё не закончили с тобой, щенок! Тебе это с рук не сойдёт!

– Милена Власьевна, давайте попрощаемся с Паулиной Теодоровной, нам надо поговорить как взрослым людям, без этих визгов.

– Поля иди..

– Что, ты мне не поможешь?

– Иди, поговорим потом.

Лицо завуча, стало каким – то мокрым, на нём проступили все морщины и борозды усталой, пожилой женщины, но боевого задора она не утратила, и вышла из кабинета своей обычной походкой, наклонив голову к правому плечу.

Директриса закурила, помолчав несколько минут, она произнесла – я так понимаю, что это не всё, что вы хотели мне сказать и показать?

– Вы правильно понимаете, здесь – я поднял и помахал в воздухе файл с детскими работами – здесь бухгалтерские документы, из которых следует, что вами совершены нецелевое расходование бюджетных денег, мошенничество, хищения, в общем – вся глава УК о преступлениях против собственности, деяния предусмотренные статьёй 159 и 160 нашего УК, а поскольку вы действовали не в одиночку, а в составе организованной группы, то отбывать вам придётся не менее десяти лет, но впрочем, я тороплюсь, это уж как суд решит, срок заключения будет зависеть от степени участия каждого. А если мы добавим сюда подкуп должностного лица при исполнении (я имею в виду аттестацию, и проверяющую Мзду), ваше положение становиться совсем плачевным – по десяточке на душу населения, не меньше!

Директриса, несмотря на бледность, подавленной не выглядела.

– Роман Викторович, так дела не делаются, если бы вы хотели всё это придать огласке, вы бы не пришли сюда, очевидно, что вы пришли поторговаться, чего вы хотите?

– Поторговаться? А может быть я – борец за идею, а сюда пришёл для того, чтобы насладиться вашим унижением?

– Вы уже насладились унижением Паулины Теодоровны, так чего же вам нужно? Денег?

– Фу, как примитивно вы мыслите! Денег! Узко ставите вопрос, как танцор ноги.

– А чего вы хотите?

– Всего.

– То есть?

– Для начала меня устроит должность заместителя по воспитательной работе со скромным окладом в сто, нет в сто пятьдесят тысяч..

– А что мне делать с нынешним завучем?

– Это ваша забота, вы – опытный администратор, что – нибудь придумаете.

– Дальше.

– Дальше мы разделим с вами ставки дворников, рабочих по зданию, уборщиц, в общем, всех мёртвых душ, оформленных в нашей школе.

– Вы же понимаете, что это – невозможно, я не беру этих денег себе…ну, то есть не все..

– Всё возможно, вы сможете, с вашими – то способностями! Затем, вы сделаете меня заслуженным учителем, какова процедура? Грамота министерства образования – первый шаг, правильно?

– Нет, не правильно, для того, чтобы стать заслуженным учителем, необходим стаж не менее двадцати лет…

– Ну ладно, значит отличником народного просвещения, короче, я не собираюсь задерживаться в вашей помойке, мне нужен статус госслужащего со всеми льготами и привилегиями, я хочу попасть в число избранных, и делать карьеру..

– Я не верю своим ушам, вы правда думаете, что у вас всё получится?

– Ну, с вами же получилось, там тоже люди работают со своими слабостями и страстишками..

– Невероятно..

– Очень даже вероятно, но это ещё не всё. Надо избавиться от Навсикаи.

– Почему?

– Это она писала анонимки, организация, которую я представляю, установила, что письма отправлены с её компьютера.

– Организация? Так вы..

– Следователь прокуратуры, отдел по надзору за исполнением закона о противодействии коррупции.

– Я..я не понимаю..

– А вам и не надо, делайте то, что вам говорят. Далее, необходимо уволить бухгалтера Репину..

– «Невзрачненькую»? Я думала, что у вас с ней..

– Не надо этого, как только вы начинаете «думать», начинаются проблемы, в утечке документов виновата она. Дальнейшие инструкции будете получать в оперативном порядке, вопросы есть? Вопросов нет. Я думаю, нет необходимости разъяснять вам, что всё услышанное разглашению не подлежит, даже подругам – ни – ни!

– А что будет с Полей?

– А всё. Забудьте про Полю, в ближайшее время ей придётся ответить на множество неприятных вопросов, она находится на пороге серьёзных изменений, её жизнь расцветёт новыми красками – допросы, ходатайства, суд, а почему вы спрашиваете?

– Вы не понимаете, с кем вы связались, у Первухиной связи в наркомафии, она может доставить вам серьёзные неприятности..

– Спасибо за предупреждение, но это вряд ли.

Я добегаю до своего кабинета, и хохочу как безумный, глупая овца поверила всему! Вытаскиваю детские работы из файла – блеф удался! Воодушевлённый, я беру портфель и буквально лечу к выходу из школы. Сбегая со ступенек, я слышу вежливое покашливание – закурить не будет?

Я поворачиваюсь в сторону говорящего – я не курю.

– Очень жаль.

Удар в затылок бросает меня лицом на асфальт, он такой близкий, выщербленный, серый..

– Ищи у него в портфеле, голубой файл.

– Голубой – голубой, не хочу играть с тобой!

Рот наполняется чем – то вязким, я пытаюсь сказать этим людям, что в портфеле ничего нет ..

– Чего он там булькает? Похоже на букву «д». «Де– е—б»?

Дебилы! Вот что я хочу сказать, но глаза заливает красным, и свет постепенно меркнет…

20.

..Ну а теперь, криминальные новости. Вчера вечером, у школы номер 777 был обнаружен труп учителя истории Бесполова. Гражданин Бесполов получил повреждения несовместимые с жизнью – он скончался вследствие удара по затылку, нанесённого тупым предметом. Основной версией случившегося, полиция считает ограбление. Директор школы номер 777 Рюрикович М.В заявила, что погибший был одним из лучших учителей школы, и только вчера был назначен на должность заместителя директора по воспитательной работе, и представлен к грамоте министерства образования. О погоде расскажет мой коллега..