Семь дней будущего
TekstКак говорится во всех мирских делах – «ищите женщину!». Вот её-то, студентку-выпускницу молодой курсант и нашёл на последнем курсе училища. Как это часто бывает, вирусом практицизма молодые заражены не были и потому с лёгкостью уехали «за туманом и за запахом тайги», по распределению главы новообразованного семейства. И ладно бы в палатку или землянку. Нет! Почти сразу в собственное новое жильё, в хорошем ПГТ24 и с отличным финансовым обеспечением. Казалось бы, живи да радуйся? Ан, нет…! В постоянных командировках, потянувшихся для молодого спецназовца бесконечной чередой, супруги стали теперь встречаться всё чаще исключительно в видео-чате. Если вообще была такая возможность. Чаще, по служебным соображениям, и её-то не было.
Трещинка в отношениях начала постепенно разрастаться и вскоре достигла размеров Гранд-Каньона25. Время бежало – напряжение росло. Наконец, бурный поток эмоций размыл надёжную и, как раньше казалось, незыблемую дамбу молодой семьи Прохоренко. Во время одной из таких «дальних» командировок супруга решительно собрала вещи и уехала «в цивилизацию» столицы Сибири, славного города Тобольска, ясное дело, забрав с собой и сына.
Вот об этом-то и были сейчас грустные мысли у командира сводной учебной группы. И мысли эти очень мешали сосредоточиться, чрезвычайно размягчая концентрацию и отвлекая сознание. Но, на то он и профессионал, чтобы в нужный момент суметь усилием воли абстрагироваться даже от очень важных эмоциональных переживаний и сконцентрироваться на наипервейшем – выполнении учебно-боевой задачи, поставленной командованием. Есть одно чудесное проверенное средство, как уйти подальше от меланхолии и хандры: просто заняться необходимой служебной рутиной. Убрав подальше все сердечные дела и лирику, капитан стал с особым усердием проверять готовность оружия и амуниции. Вообще, он знал это по опыту, должно было помочь…
– «Иртыш», – обратился он к командиру второго взвода по интеркому, используя его позывной, – твои «корсары» идут первыми, мои ребята – следом. Интервал – минута. Активируйте «ФИЛИНа», мой оператор уже запросил код доступа для твоих. Удачи!
– Принято! И твоим «белкам», командир, того же!
На табло над головами зажёгся жёлтый транспарант с посекундным обратным отсчётом. «Иртыш» кивнул своему заму, и тот с явно излишним рвением рявкнул в интерком:
– Второй взвод! Готовность три минуты! Проверить оружие, парашюты, средства связи и контейнера! О готовности доложить.
– Ох! Да что же ты так орёшь-то? – осадил Георгий ретивого старлея и с лёгкой усмешкой подмигнул Ермакову. – «Если хочешь, чтобы тебя услышали многие – заставь их прислушаться!» – процитировал капитан старинную китайскую мудрость.
«Иртыш» по-доброму похлопал помощника по плечу:
– Ничего! Молодой ещё, старательный. Научится…
– Петрович! – Ермаков вызвал на связь выпускающего старшину, – глянь там, чтобы шкерты по привычке не искали цеплять. Я знаю, что ребята грамотные, но вдруг замкнёт в голове у кого. В «Летягах» первый раз прыгают. Мало ли что… Всё, идем к вам.
– Внимание всем! «Ночной» на связи. Включить режим кодирования. С Богом, ребятки! – выдохнул в интерком Георгий и мысленно перекрестил всю группу.
«С нами Бог!» – раздалось дружно и раскатисто, проникая даже через переборку фюзеляжа.
«Иртыш» и его заместитель с позывным «Скиф» повернулись к Прохоренко. Подали ребятам руки:
– Встретимся на земле!
– Только так! – ответили оба почти одновременно.
Плавно и быстро отошла в сторону дверь той переборки, что была между оперативной рубкой и большим транспортно-десантным отделением: командиры «корсаров» направились на выход.
Георгий, одобрительно глядя им вслед, взял со стола защитный шлем и, активировав специальным пультом под сдвижным бронеэкраном систему поиска и целеуказания «ФИЛИН», привычным движением надел его.
Всё всегда начинается именно с этого момента.
Шлем в руках, и сердце, будто притормаживая, чуть замирает… Но потом, опомнившись, выстреливает, словно из катапульты.
И вот что интересно: оно не рвется из груди, не забивается в дальний уголок, дрожа от страха перед неизведаным, словно перепуганный заяц. Наоборот, оно начинает биться ровно, чётко и бесстрастно. Адреналин не душит, перехватывая дыхание, заставляя безвольно трястись руки и нервно потеть, как это происходит у неподготовленных людей. Нет! Он равномерно разливается по всему телу горячей бодрящей волной, и движения становятся выверенными, мысли ясными, а глаза, лишь на миг прикрытые маской шлема, уже бесстрашно смотрят вперед… и вокруг – на триста шестьдесят градусов – лишь только затемнённое забрало расцветёт буйным цветом проекционных схем целеуказаний.
И когда взгляд снова станет ясным, всё, что до этого считалось реальным, жизненным и важным, всколыхнётся зыбким туманом и уплывет по другую сторону бытия. В голове всё громче и призывнее боевые барабаны тайко! Всё ближе и явственнее новое безжалостное испытание на прочность духа и силы воли!
Он только этим и живёт по-настоящему, он только этого хочет, и именно это и есть его реальная жизнь. А всё, что где-то там – выдуманная кем-то просто красивая картинка, красочная обложка на изданном тысячекратно многотомном фолианте под названием «Жизнь».
Теперь трудно, почти невозможно припомнить, сколько раз уже он надевал свой боевой шлем. Опуская забрало и погружаясь отнюдь не в виртуальную реальность своей собственной вселенной, решительно закрывал за собой наглухо дверь в другой мир. Мир тишины.
Мир волшебный, сказочный – и для него почти недостижимый. Мир, где люди просто живут: светло и безмятежно. Собираясь по выходным всей семьёй за обеденным столом или усаживаясь на диван у телевизоров после очередного рабочего дня.
Они общаются, ходят на футбол и в кафе, встречаются, женятся, растят детей и внуков, а по вечерам любуются дивными розовыми отблесками закатного солнца в нежной пене серебристых облаков, всем сердцем желая своим родным и близким и дальше таких же тучных, благодатных и спокойных времен. Они смотрят на умиротворяющий закат с надеждой на будущее, готовые следующим утром вновь уверенно улыбнуться грядущему дню.
А в том кривом зазеркалье, куда он так настойчиво и уверенно теперь делал шаг, при желании тоже можно было поймать последние лучи уходящего дня. Но здесь они совершенно непостижимым образом изменялись: преломлялись, искривлялись и по чьей-то злой воле уже не светили и не грели. И даже любоваться ими теперь было невозможно, а, скорее всего, наоборот – опасно! Здесь они почему-то из чарующе-закатных всполохов становились вдруг яростно-обжигающими протуберанцами, кроваво-красными, багровыми, переходящими в маслянисто-липкую черноту бесконечно долгой ночи, пропитанную дымом пожарищ и взрывов. По воле буйных смерчей и ураганов тысячелетних войн, из покон веков клубясь и бурля, эти тучи летели над землёй и проливались солёными ливнями слез, смывающих в небытие целые народы. Безумные вспышки тысяч орудийных залпов, подобно грозовым молниям несли за собой неминуемые раскаты чудовищного грома, инфернально сливавшегося в миллионы предсмертных голосов. И что бы люди ни делали, как бы ни старались избежать этого, но год за годом, столетие за столетием, питаемые бурными потоками добровольных жертвоприношений, все так же бесконечно устремлялись к горизонту полноводные реки человеческой крови. И никто на земле не мог сказать, наступит ли когда-нибудь этому конец.
Но он снова надевал шлем, и в одно мгновение тёмный лаз в кроличью нору становился, уже в который раз ясно различимым и понятным. Это где-то там, в параллельном мире, забирающего жизнь неотвратимо осуждали на казнь. И все аплодировали этому суду, как самому справедливому во вселенной.
А здесь, в его реальности, и в реальности сотен тысяч подобных ему, они сами вынужденно забирали жизни. Забирали жизни у людей! Но опять, как бы это было не дико, все неизменно аплодировали этому…
Где же тогда был закон, где в это время была ПРАВДА?
Чем больше делал он смелых шагов в зазеркалье и обратно, тем дальше ОНА уходила от него. А пока…
Капитан опустил забрало из лёгкого мультикомпозитного бронестекла и формованного углеволокна. Автоматически включилась подача насыщенной воздушной смеси для дыхания в разреженном пространстве, и тихо, едва слышно заработала система микроклимата. Чуть запотевший электрохромный визор забрала сразу же стал прозрачным изнутри. Приятный и даже несколько мелодичный, но чёткий и ясный женский голос «бортпроводницы ДАШи26», как назвали ребята с чьей-то лёгкой руки новейшую Цифровую анализирующую систему захвата и атаки, ненавязчиво приветствовал офицера. «ДАША» сообщила координаты его местоположения, основные данные здоровья и самочувствия; наличие активного (того, что непосредственно заряжен) боекомплекта, неприкосновенный запас кислорода в интегрированном баллоне и заряд аккумуляторной батареи. Оперативные данные, выведенные на экран единым списком в фоновом режиме, ожидали конкретного запроса и «размытые» отошли на задний план, будто слегка тронутые туманом. Всё быстро, конкретно и… бесстрастно.
Над дверью желтый транспарант табло готовности сменился зелёным. Резко и отрывисто залаял звуковой сигнал начала выброски десанта. На центральном дисплее единое изображение с внешних камер наблюдения раскололось на множество «окон» разных ракурсов. С нижней консоли стабилизатора было видно, как вниз уходили одна за другой сгруппировавшиеся в прыжке фигурки десантников, а с соседней аппарели, съезжая по транспортёрной ленте, падали на стабилизирующих парашютах здоровенные грузовые тактические контейнеры.
Зелёный транспарант над сдвижными дверьми снова сменился на жёлтый. Замелькали секунды обратного отсчёта.
– «Ночной»! «Палаш» на связи. «Корсары» ушли все без происшествий. – Отчеканил выпускающий старшина. – Жду твоих.
– Понял тебя, «Палаш». Принято. Мои готовы. «Крот» прыгает старшим. Я на контроле.
Посмотрел на дублирующий хронометр. «ДАША» выдала на проектор визора точку с координатами начала выброски и отсечку по времени в шестьдесят пять секунд.
– «Крот», взводу минутная готовность… И – вперёд! – Чётко, но спокойно отдал приказ Прохоренко своему заму Афанасьеву, проверяя снаряжение. Убедившись, что всё в порядке, направился к входу в транспортный отсек.
Ребятам из обоих взводов не нужны были лишние напоминания в воздухе. Все они были проинструктированы ещё на земле. Всем были поставлены конкретные учебно-боевые задачи. И все имели за плечами не один год службы в профильных войсках и не одну сотню прыжков. Чётко зная своё дело, каждый действовал умело и расторопно. Иначе их на борту «Слона» сейчас и близко бы не было!
Силы специальных операций – суперэлита в армии любой страны. Хотя, положа руку на сердце, ребята только ещё начинали подготовку по спецкурсу. Могли быть свои нюансы.
Загорелся транспарант на десантирование и бойцы один за другим посыпались вниз. Пора было и ему к своим «белкам-летягам»…
Проходя мимо, капитан мельком взглянул на курсовой экран обзора нижней сферы и тут же замер, как вкопанный:
– Это ещё что за…? – разом выдохнул он.
Такого Георгий точно никогда и нигде не видел!
Внизу, прямо по курсу, на фоне ровного, девственно-белого снежного покрывала бескрайней тундры непонятно откуда взявшейся огромной рваной раной зияла безобразная чёрная воронка: не то дыра, не то тоннель, уходивший вертикально вниз под землю. Диаметр этого провала поражал всякое воображение.
Он был гигантским!
Интерком ожил голосом Ермакова и быстро вывел командира из лёгкого ступора:
– «Ночной», это «Иртыш». Ты тоже видишь это? Вчера в сводке по данным места высадки об этом не было ни слова. Что это за хреновина? Как бы мои орлята туда не залетели ненароком… – командир «корсаров» как-то озадаченно усмехнулся и замолчал.
– «Иртыш», выполняйте ранее поставленную задачу: следуйте к точке сбора и проведения стрельб. Я остаюсь на борту. Эта воронка практически на границе с нашим полигоном, и мне это совсем не нравится. Сейчас сходим, посмотрим, что это такое. – И уже обращаясь к заму:
– «Крот»! Взвод на тебе. Мы с майором подойдём поближе к объекту. Следи, чтобы наши сдуру туда не свалились. Потом доставай их оттуда ещё…
– Это «Крот». Я увидел, когда прыгал. Неплохая норка, однако. Вас понял. Выполняю.
«Неплохая норка!» – сказал «Крот»!? – саркастически ухмыльнулся он про себя высказыванию своего помощника. – Да такую нору всем кротам на свете не вырыть будет, даже если им ещё и лемминги с мышами помогут! Ничего себе воронка! Это какой такой снаряд её оставил, или ракета? Ну не баллистическая же. Может, разгонная ступень упала от космического корабля? Или с орбиты вмазали чем, лазером, например? Или, может, подземное испытание секретного оружия? Так здесь даже и не Новая Земля. Да и кому в голову придёт проводить стрельбы оружием подобного калибра по местности, насквозь пропитанной нефтью и газом? Странное дело…» – все это стремительно пронеслось в мозгу капитана, но ничего похожего на правду или хотя бы на обоснованное и реальное предположение в результате не осталось. Оборвал поток сумбурных мыслей выход на связь командира «Слона» майора Шанича.
– «Ночной», здесь «Птенец-1». «Вышка» дала информацию на объект внизу. Она у тебя в файлах. На словах просили передать, чтобы в случае крайней необходимости скоординировал действия с местными, но народ не светил…
И уже по-дружески дополнил:
– Я смотрю, ты остался на борту. Выпускающий подтвердил. Каковы пожелания? – судя по бодрому голосу командира турболёта, предстоящее приключение ему уже нравилось. Для него, бывалого лётчика специальной полярной военно-транспортной авиации, действовавшей в составе ССО, привыкшего к рутине перелётов над сплошными белыми от снега бескрайними территориями тундры и ледяными полями арктических морей, где порой даже глазу зацепиться не за что, такой потрясающе-контрастный «ориентир» был со всех сторон положительным. Прямо, ни дать ни взять, маяк в океане.
– Спасибо, «Птенец-1»! Двигайтесь прежним курсом. Ход чуток замедли. Надо минуту подумать.
– Да я могу просто постоять на месте. «Призраки» ушли со взводами, торопить не будут. А этот орёл может всё! – Шаничу новая машина явно была по душе.
«Ты пришла, меня нашла. А я и растерялси…», – уже мысленно закончил Георгий, пропев фразу из известного старого фильма про трактористов,… сосредоточенно пытаясь охватить всю ситуацию целиком.
– И ещё, «Ночной», есть последний уточнённый прогноз от синоптиков.
– Хочешь ещё добавить мне радости чутка? Ну, рискни.
– Зря шутишь. Ничего хорошего нас не ожидает: с северо-востока идёт снежный шторм. Причём серьёзный! Двадцать метров в секунду со шквалом до тридцати. «Вышка» приказала аккомпанировать. Но я к ночи уйду на базу заправляться, а вам в поле ночевать. Пока что мой ресурс – в твоём распоряжении.
И, видя, что быстрого ответа не последует, добавил:
– Ну, давай, жду указаний. Конец связи.
«Чертовщина какая-то! Треклятый шторм! Он был вообще не в тему. Да и откуда он взялся столь внезапно? Ещё вчера краткосрочный прогноз никаких сильных ветров с северо-востока не предполагал. А назавтра должны были начаться плановые контрольные стрельбы. А что теперь? И почему «Вышка» не отозвала на базу?» – Георгий сосредоточенно потёр виски кончиками пальцев. Не то чтобы он сомневался в своих «бельчатах», нет. Но контрольные показатели ещё никто не отменял, и что там они настреляют после бессонной ночи в снегу, было одному богу известно. Ребята всё-таки ещё учились пока. И сколько вообще по времени будет продолжаться шторм? Сутки-двое? Неделю? Как назло, специально палатки «Перевал» велел оставить на базе, чтобы налегке. Да и ребяток проверить: кто на что годится…»
Издалека, откуда-то из детства всплыл жёсткий голос с хрипотцой под звуки гитары: «если парень в горах – не ах. Если сразу раскис и – вниз. Шаг ступил на ледник и – сник. Оступился – и в крик…»
«Да, ну вот теперь и посмотрим, поэкстрималим. А по шапке я отгребу от начальства, это как пить дать».
Но столь отвратительная новость, как ни странно это выглядело бы в глазах любого постороннего человека, вызвала у Георгия ещё и дополнительный прилив усиленных мыслительных процессов. Из двух извечных русских вопросов: кто виноват и что делать, для практика наиболее важен второй. А капитан был отличным практиком, в самом полном смысле этого слова.
Неудачник ищет оправдание, а победитель – возможность! Прохоренко при любых обстоятельствах стремился искать возможность. Всегда и везде он стремился побеждать!
Стандартная войсковая тактическая система связи нового поколения, которой «заведовала» «ДАША», выделяла по позывному кодированный канал и автоматически закрывала его для всех остальных, если только в начале радиообмена не звучало кодового слова «всем». Поэтому, даже если ребята хотели «погреть уши» в эфире, это им ни за что не удавалось: собеседники, назначенные инициатором или командиром для конференц-связи, могли спокойно общаться, без опасения быть перехваченными или случайно подслушанными.
Скинув с плеч «Летягу», Георгий присел обратно в компенсирующее кресло и внимательно посмотрел на погодную интерактивную карту, специально со спутника выведенную для него командиром «Слона» в окне одного из дисплеев. Изучив её в режиме реального времени, вернулся чуть назад и прокрутил запись снова. Ещё совсем недавно зона малой облачности была безмятежна, словно само арктическое спокойствие. И тут – на тебе: всего за четыре часа невероятным образом всё поменялось кардинально, на полную противоположность. Вихрь стремительно набирал мощь и силу. Превращаясь в шторм, он собирал вокруг себя огромные облачные массивы и пульсировал на карте кроваво-красным ядром, не предвещая ничего хорошего. Неудержимо наползал он со стороны Новосибирских островов в Ледовитом океане, неся с собой ледяной ветер, мегатонны снежных навалов и лютый холод. Пересидеть такое в поле, как говорится, было не самой приятной перспективой.
«Странно! По местной розе ветров он не должен двигаться в эту сторону. Какой-то аномальный шторм. К ночи, скорее всего, будет уже здесь, судя по показателям давления, скорости перемещения и расстоянию. Температура скоро начнёт резко падать, а личный состав запланированно ночует хоть и в специальных, но палатках. Есть широкое поле для раздумий и разумных инициатив» – отметил для себя капитан.
Снова включился майор:
– «Ночной», ты будешь смеяться, но возле объекта уже полно народу! Их там как муравьёв возле рафинада: «ФИЛИН» распознал пятьдесят четыре человека, как внутри помещений, так и вовне. А также лёгкую строительную технику и транспорт. Домики-бытовки в нескольких километрах на юго-запад от воронки. Мои ребята из авиаразведки клянутся, что неделю назад здесь была ровная тундра и ни души! А там, оказывается, теперь целый рабочий посёлок с вахтовками и мобильными кунгами!
– Что же это за вороночка такая интересная у нас образовалась, раз экспедиционная оперативность специалистов прямо зашкаливает? Спасибо, «Птенец-1»!
Способность к импровизации – отличная и очень нужная для спецназовца черта, поэтому, когда у Прохоренко сверкнула почти авантюрная идея, он не стал гнать её прочь:
«Правильно!… кунгами!» Ага! Действительно, это мысль… Надо бы более внимательно присмотреться к этим геологовзрывным работам. Гражданские в таком количестве, в прямой видимости от специального секретного стрельбового полигона ССО?…»
Это было слегка непонятно. Совсем слегка, по сравнению с этой огромной дырой, которая, не пойми откуда взялась, считай что на его территории.
– «ДАША», дай мне объективную оценку на нехарактерные, в том числе и по допуску, для данного места объекты. Выведи на тактические мониторы передо мной.
Тут же проекционные дисплеи оживились, и разного рода оперативная информация посыпалась с них, как из рога изобилия. На одном экране плясали в заполошном хороводе фотографии и развернутые личные дела членов специальной научной экспедиции РАН27 по геологоразведке и геомагнитным аномалиям. Сформированной, кстати говоря, меньше недели назад! Таковых оказалось ровно тридцать семь. За ними шли такого же рода досье на двух местных пастухов-оленеводов, двух пилотов экспедиционного вертолёта и трёх наёмных техников-вахтовиков. А вот замыкали список сильно урезанные в подробностях служебные данные на десяток сотрудников какой-то очень «Специальной службы содействия исследованиям», открытие которых требовало более высокого уровня допуска, что было несколько интригующе неожиданным.
«Это что ещё за служба такая? Первый раз слышу. Ну да бог с ними. ВОХР28, наверное, какой-нибудь, подведомственный…» – подумал капитан и тут же откинул сомнения как малозначительные при данных обстоятельствах.
На другом дисплее подробным слайд-шоу перечислялась в 3D-проекции вся мобильная техника и технологическое оборудование экспедиции и местных: два вертолёта, лёгкий самолёт, компактные универсальные бульдозеры и несколько вездеходов. А также бурильные установки, насосы-компрессоры, беспилотники и всякая другая мелочь. Центральный же дисплей был заполнен подробнейшим видеорядом съёмок самой воронки с бегущими сверху вниз показателями физических данных объекта. Энергетические и радиационные поля, уровень токсичных испарений, глубина и температура, геологические слои и интенсивность деградации вечной мерзлоты и диффузия пород. Там же шла он-лайн трансляция с двух беспилотных роботов, работающих непосредственно в стволе непонятной шахты и изучающих структуру срезов стенок и глубину провала.
Последний показатель, судя по отчёту приборов, не менялся уже более трёх часов. Картинка постоянно меркла при опускании аппарата ниже и снова вспыхивала контрастом, как только тот устремлялся наверх или просто перезагружался. Прохоренко несколько удивился подобному поведению системы, ведь беспилотники были специально сконструированы и настроены на экстремальное использование и имели круглосуточный выделенный спутниковый трансляционный канал. А тут было такое впечатление, что роботы погружаются в некое сплошное поле помех, обволакивающее их и временно лишающее системы возможности трансляции и приема.
«Ладно, сходим – поглядим поближе, пощупаем, потрогаем. Тогда ужо и решим, как енто потребить,» – нарочито по-дедовски, самоиронизируя пробубнил капитан.
В пилотской кабине «Слона», на командирском пульте высветился и начал пульсирующе моргать красным входящий вызов «спецсвязи». Шанич активировал конфиденциальный канал и закрыл забрало шлема, сделав разговор неслышным для второго пилота и бортинженера:
– «Птенец-1»! Здесь «Эльбрус». Ответьте!
– «Эльбрус», это «Птенец-1». Приём уверенный, слышу вас хорошо.
– Включите криптографическую кодировку. Доложите о готовности.
– Кодировка активирована. Готов.
– Ваша идентификация подтверждена. Сейчас вы получите устные инструкции и шифрованную информацию. Код подтверждения…
…Далеко внизу, на небольшой расчищенной от глубокого снега площадке словно малюсенькие трудолюбивые мураши копошились и перемещались по своим делам в разных направлениях люди и техника. По сравнению с небольшим лагерем экспедиции безобразно-чёрное жерло загадочной воронки выглядело нереально и почти дико: каким-то непостижимо мистическим образом, при сосредоточении на нём взгляда казалось, что оно растёт, набухает, раздаваясь во все стороны, и как живое невероятных размеров существо пульсирует и дышит. Обман зрения был здесь ни при чём, обескураженный мозг сам додумывал, включая воображение на полную катушку. Того и гляди, кратер мог оказаться… не чем иным, как кошмарной пастью этого самого неведомого гиганта.
Были видны довольно интенсивные струи пара, исходящие из него. Сгущаясь на небольшой высоте, они постепенно образовывали клочки низких облачков, ввиду полного отсутствия ветра никуда не улетавших и уже начавших закрывать воронку сероватой пеленой. А штиль в этих местах мог означать совершенно определённо лишь одно: грядёт сильнейшая буря…
– … на объекте «ХРАМ» группа шифр I.A333 должна быть через трое суток. Вы назначены старшим куратором группы. Командиром – капитан Прохоренко. Группе присвоен позывной «ЛЁД». Статус «особой» подтверждён в базах данных, – говоривший остановился, будто замялся.
Решив, что надиктовка приказа закончена майор Шанич четко ответил:
– Вас понял, «Эльбрус». Подтверждаю получение инструкций. Разрешите выполнять?
На том конце эфира будто кто-то устало вздохнул, чувствуя, что его не до конца поняли, и попытался приоткрыть завесу над реальным положением вещей. Насколько это вообще было возможно:
– Да подожди ты, Сан Саныч. Тут такое дело… – «Эльбрус» будто раздумывал ещё секунду, что можно добавить к объяснению, чтобы помочь подчинённым с выполнением задания. И не найдя больше слов, вдруг как-то нарочито сумрачно заметил. – В этот раз всё действительно очень серьёзно. Даже слишком!