– Кххх… – закашлялась Валя. – Опыт воспитания детей, ты сказал?
Йонас заморгал.
– Ты извини, мы просто в курсе твоей ситуации. А так – да, у нас тоже дети. У Игната сын, у меня – дочь.
Ненадолго повисло неловкое молчание.
– И мы так и будем называть его «ИИ», «массив»? Если это ребёнок, он нас, наверно, слышит? Вы бы своего ребёнка звали «906-й»? – Вале не хотелось сейчас смотреть им в глаза. – Сколько ему сейчас, кстати, в пересчёте на человеческий возраст?
– Программу развития активировали при твоей инициации. Сейчас ему, – Йонас на секунду задумался, – примерно год. Он нас слышит, через нас видит, верней – учится видеть. Пока учится. Но дальше будет быстрее. А насчёт имени… Назови так, как ты бы сама хотела. Я же говорил, у Игната – сын, у меня дочь. Это личное.
В палате всё ещё висели нелепые Дашины гирлянды-трилистнички.
– Патрик, – сказала Валя лепрекону. – Ты у меня будешь Патрик.
Засыпая, ей нестерпимо захотелось плакать, но слёз так и не было. ПТСР, подумала она. ПТСР. Патрик – хорошее имя для мальчика.
[1000]
Сопряжение успешно
Статус обмена данными: постоянный
Отладка ////////////
Валентина Стрельникова, 26 лет
ПА-три-К. Патрик
– Ба-ба-ба, – сказала Валя. Она стояла у двери на четвереньках, голая. Правая рука протянулась к ручке двери, с явным желанием открыть её и вывалиться в таком виде в коридор. Валя напряглась и отдёрнула руку. В ушах стоял непонятный тихий гул.
– Ба-ба-ба-ба! – возмущённо сказала она самой себе. «Что я делаю?», подумала Валя. В голове кто-то шмыгнул, и стало тихо.
Она поднялась на ноги, покачнулась, но устояла.
– Что за на?..
Вопрос повис в воздухе.
Валя оделась, умылась, вышла в коридор.
– Я в столовой позавтракаю, – сообщила она Маше, сидевшей за стойкой напротив дверей в столовую.
– Как скажете, – прощебетала Маша.
На раздаче никогда никого не было, но завтрак-обед-ужин всегда был там, горячий и свежий. Валя уже не удивлялась. Наложила себе горячей овсянки с молоком, положила хороший кусок сливочного масла. Многие подруги и знакомые у Вали были вегетарианками, или даже строгими веганками. Но не она. Ещё Валя взяла кружку кофе.
Дверь открылась, Игнат придержал её, чтобы проехал Йонас.
– Доброе утро! – поздоровалась Валя.
– Доброе! – хором сказали мужчины.
Они заполнили подносы и присоединились к Вале за столом.
– Никаких странностей с утра не замечали? – спросила Валя.
Все дружно засмеялись.
– Ему сейчас уже где-то два, – сказал Игнат.
Йонас кивнул.
– Растёт.
Все снова посмеялись.
– Назвала как-нибудь «ребёнка»? – спросил Йонас.
– Да, – важно сказала Валя. – Патрик! Хорошее имя для мальчика! А вы?
– Мою дочь звали Патриция, – сказал Йонас, помолчав. – Ей было семнадцать. Умерла от передозировки в Лондоне, шесть лет назад.
– Петро, – сказал Игнат. – Пётр. Четыре года назад утонул в Днепре. Двенадцать лет.
– Простите, – сказала Валя.
– Это ты нас прости, – буркнул Игнат. – Мы-то уже отгоревали.
Распахнув двери, ворвался Губинский.
– Доброе утро, дамы и господа! Приятного аппетита! После завтрака у нас гости, пожалуйста, переоденьтесь и жду всех в конференц-зале!
В палате на кровати лежал обычный армейский синий спортивный костюм. Валя быстро переоделась и прошла в конференц-зал
Сначала прошли индусы. Нет, правда индусы, смуглые, в своей бежевой форме и тюрбанах. Или чалмах? Валя вечно путала, сикхи они, или ситхи? Губинский разглагольствовал, ситхи глазели на Валю, Йонаса и Игната (в основном на Валю), переводчик тараторил. Только они вышли, заскочила Маша.
– Сидите, пожалуйста, – громко прошептала она. – Сейчас ещё придут!
Пришли арабы. Натуральные, блин, арабы! В бурнусах этих своих, как их, дишданах. В клетчатых платках под обручами на голове. Церемония глазения повторилась, а Валя начала злиться. Что за зоопарк тут устроили, Губинский вообще офонарел? «Режимный объект», «секретность», а у самого проходной двор!
Опять заскочила Маша. Валя начала возмущённо приподниматься.
– Последние! Последние и всё!
Зашли наши. Впереди генерал-лейтенант в синей форме ВВС. «Бекетов С.А.», прочитала Валя у него на нагрудной нашивке-липучке.
– Здравствуйте, товарищи!
Валя с Игнатом рефлекторно встали.
– Сидите, пожалуйста. Ну, как самочувствие? Валентина Максимовна?
– Спасибо, хорошо, – сказала Валя.
– У вас, товарищи?
– Отлично, – сказал Игнат. «Нормально», одновременно с ним сказал Йонас.
Перед нашими Губинский не распинался. Они, видимо, и так знали, всё, что надо. Ещё раз окинув всех троих строгим взглядом, генерал со свитой вышли.
– Это и есть Вий? – расслышала Валя разочарованный голос кого-то из офицеров. – Я не так себе представлял…
– Неважно, – хмыкнули ему в ответ. – Главное, что он тебя увидел, теперь всё…
– Вий?? – повернулась Валя к Йонасу.
Тот пожал плечами.
– Военные. Проект «ИСКРА» для них длинно, сокращают.
– Но «Вий»?
– А что, хорошее название. ИИ – понятно. ВИИ – военный искусственный интеллект. Вирусный. Вампирский. Всепоглощающий. Вероятностный. Воспитанный, наконец.
– Вежливый, – сказал Игнат.
Заглянул Губинский.
– Всем спасибо. Пожалуйста, отдыхайте до обеда, потом надо будет поговорить.
В палате Валя зашла в туалет, помыла руки. Потом подышала на зеркало. Написала пальцем их имена:
Валя
Игнат
Йонас
Все трое военные (Ну и что, что она психолог? Даже военные священники могут быть участниками боевых действий. Йонас, наверно, на разведку работает. Будем считать – военный. Все трое – как минимум потенциальные убийцы. Игнат, с его физиономией, точно кучу народу поубивал. А она сама? Колю чуть не убила. Ребёнок…). Хотелось заплакать, но слёз не было. Валя стёрла все буквы, кроме заглавных.
В
И
Й
– И уставил на него железный палец, и всё, сколько ни было, кинулось на философа2, – пробормотала она.
[1001]
Аналоговый формат сопряжения
/ // /// //// /////
Валентина Стрельникова, 26 лет
+ Патрик
– Благодарю за терпение, – сказал Губинский после обеда. – Как видите, наши разработки вызывают большой интерес в мире.
– А что китайцы? – спросила Валя. – Тоже приедут?
– Китайцы себе на уме, – сказал Йонас.
– Точно, – подтвердил доктор. – У китайцев свои проекты. Ну а мы немного форсируем программу. До сегодняшнего дня мы поднимали ВЕККи только по утрам на несколько минут. Сейчас массивом накоплен уже достаточно большой объём информации, так что попробуем поднять четыре сопряжённых ядра на оставшуюся половину дня. Прошу находиться в палатах, если что – зовите Машу, или сразу меня. Но, думаю, проблем не возникнет.
– А нам не лучше находиться где-нибудь под присмотром? – спросила Валя Йонаса, когда они шли к своим палатам.
– Валя, ну не будь ты такой наивной, – сказал Йонас. Игнат мрачно усмехнулся. – Нас видят, и слышат, и пишут всегда и везде. Мы всё время под присмотром.
Йонас слегка сжал ей ладонь.
– Не переживай. Всё будет хорошо.
В палате Валя включила телепанель с комедиями. От глупых шуток её внезапно разобрал смех.
– Ха-ха-ха! – деревянно засмеялась она. – Хахахахаха!
Не переставая смеяться, она ощутила резкую жажду деятельности. Соскочила с кровати, выдвинула ящики тумбочки. В верхнем оказались альбом и фломастеры.
– Ух! – выкрикнула Валя. – Ах! Ох!
Она схватила альбом и принялась бешено заштриховывать страницу красным цветом. Бросила красный фломастер, схватила синий.
– Ка-ран-даш! – раздельно сказала Валя. – Фло-мас-тер!
Бросив рисовать, она на цыпочках подкралась к двери и прислушалась. Снаружи было тихо. Валя бросилась к кровати и проворно заползла под неё.
– Ну хватит! – сказала она самой себе. – Прекрати!
Кто-то перехватил контроль над её горлом.
– Играть! – сказала Валя. – Играть! Прятки.
Глупое хихиканье, вырвавшееся изо рта, скорее испугало её, чем удивило. Валя почувствовала, как от страха по телу выступает испарина.
– Эй, – ответила она самой себе. – Патрик! Прекрати, пожалуйста. Я не хочу. Мне страшно.
Против её воли кто-то резко задышал её лёгкими, словно собираясь заплакать, но слёзы опять не пришли. Зато этот «кто-то» – ушёл.
Самой из-под кровати выползать было уже совсем не так удобно. Валя вытерла пот со лба, посмотрелась в зеркало.
– Ну ничего себе. Я марионетка, – сказала она вслух. – Что дальше?
[1010]
////////////////////////////////////////////////////
Валентина Стрельникова, 26 лет, и Патрик
– Нормально, – сказал Игнат за завтраком. – Ну да, пропускаем через себя. А как ещё? Врачи вон чуму и холеру себе прививали, чтоб научиться их лечить. А нам всего немного потерпеть. Шо, не потерпим?
Это был самый длинный монолог Игната, который Валя слышала до сих пор. Видимо, и на него выходки Патрика повлияли. Или как он зовёт его? Петро?
– Представь, что это твой ребёнок, – сказал Йонас. – Будет легче.
– Ага, – хмуро сказала Валя.
– Бага! – сказал кто-то внутри неё её голосом.
– Хи-хи-хи, – противно захихикал Йонас.
– Расходимся, – сказал Игнат. – Лучше пусть это пройдёт в палате.
После обеда они, не сговариваясь, пошли в комнату отдыха. В одном углу был мини-тренажёрный зал со спортивными снарядами, в другом – мягкая зона с диванами и матами (и даже сухим бассейном с пластиковыми шарами – это кого же они тут ещё лечат, подумала Валя), в третьем – столики и стеллажи вдоль стен с раскрасками, детскими книжками и настольными играми.
– Давайте в «Эволюцию»? – предложил Йонас.
– Давайте, – сказал Игнат.
На столе громоздились ряды игровых карточек. Валя собрала ужасного эволюционного монстра и уверенно шла к победе.
– Петька мухлюет, – противным девчоночьим голосом сказал Йонас и состроил гримаску.
– Точно, – сказала Валя голосом мальчика лет семи-восьми. – Ворует карты из колоды.
Внутри неё все трепетало от восторга (и немного от ужаса), когда субличности перехватывали контроль над их телами. Переход происходил мгновенно и незаметно – только что ты был ты, и вот уже сладко и беспомощно замираешь где-то в уголке сознания.
Игнат прикинулся деревом.
– Ничего я не ворую, – у «Петьки» был неожиданный басок.
– Я всё равно победил! – Валя выложила монстро-выигрышную комбинацию.
– Шшиииит, – разочарованно протянул Йонас. – У кого что сегодня было?
– Взлом сетей и скрытое внедрение, – отозвался Игнат. – Ерунда. А у тебя?
– Манипуляция общественным мнением и подтасовка научных данных в рамках кампании по дезинформации, – сказала «Патриция».
Они оба посмотрели на Валю.
– Военная история, – сказал изнутри неё Патрик. – Сунь-Цзы, куча хроники, успехи и провалы мировых разведок.
Валя решительно воспротивилась. И вытолкнула Патрика.
– Эй, – громко сказала она. – Хватит!
– Что хватит? – спросил Йонас.
– Дети, – сказала Валя, – оставьте нас ненадолго, пожалуйста! Взрослым надо поговорить!
Йонас поморщился, Игнат смотрел на неё с кривой ухмылкой.
– Ребята, – сказала Валя, – я так больше не могу.
– Что? – мрачно спросил Йонас. – Что?
– Мне эта военная байда надоела. Мне уже ночью кошмары снятся! Фашисты жгут людей в сараях и всё такое. Вы же сами говорили: представь себе, что это твой ребёнок!
– Гм, – кивнул Игнат.
– А теперь представьте себе, что это ваш ребёнок! И семилетнего ребёнка учат способам убийства, дезинформации, демагогии, диверсионной работы! Это что за ребёнок такой вырастет?
– А что, – кривясь, как от зубной боли, спросил Йонас, – нам его истории искусств учить?
– Это же не ребёнок, – сказала Валя шёпотом. – Это ледяное чудовище при абсолютном нуле. Военная машина. Вий! Господи, я себя чувствую, как Гоголь в гробу! Скоро начну скрести ногтями по двери лифта из этого подземелья!
– Одно не отменяет другого, – вкрадчиво сказал Йонас. Игнат, нахмурясь, молчал. – Эти «дети» вполне реальны. Они – то, что мы о них помним. Или представляем. Идеальный ребёнок, который всегда с тобой, Валя.
– Это… – задохнулась Валя, – это… Это как мертвецов поднимать! Нельзя так! Думаете, нам их оставят? Используют и выпотрошат!
Она вскочила.
– Ты что, не хотела бы знать, каким он будет? – мрачно спросил Игнат. – Твой сын? Настоящий?
– Он не настоящий! – крикнула Валя. – Симуляция! Мёртвая панночка!
Отпихнув стул, она кинулась к двери – реветь перед этими в её планы точно не входило.
– Дура! – крикнула ей вслед «Патриция» со слезами в голосе. – Дура! Сама ты панночка!!!
[1011]
Валя и ВИЙ
Кабинет у Губинского был обычный, без выкрутасов. Валя видела кабинеты главврачей в клиниках и начальников госпиталей – кабинет как кабинет, в общем. Портрет Президента над столом, напротив – фотка какого-то лысого дядьки в квадратных очках, видимо, директора конторы.
После завтрака вернувшаяся Даша проводила Валю к лифту, они поднялись на этаж вверх. Палат тут не было, несколько массивных деревянных дверей без табличек, и в конце коридора – место начальственного присутствия.
Губинский и генерал Бекетов встали, когда Валя вошла.
– Здравствуйте, Валентина Максимовна, – сказал генерал.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лей…
– Сергей Александрович, – перебил её Бекетов. – Садитесь, пожалуйста.
Все сели: Губинский в своё кресло за столом, генерал слева от него, Валя перед ними.
– Думаете, чем обязаны? – слегка улыбаясь, спросил Губинский.
– Мм, Андрей Витальевич, я…
– Этические вопросы, – Губинский покачал головой. – Ох уж эти этические вопросы. Всё понимаю, Валя, дело действительно непростое. В соприкосновении с военной необходимостью этика всегда страдает. Вы же работали с ребятами, вернувшимися из горячих точек.
– Д-да, – Валя кивнула. Бекетов пристально смотрел на неё, и её это нервировало. – Приходилось. Но эта область памяти…
– Да-да, – снова перебил её Губинский, – ещё не вполне восстановилась. Не переживайте, скоро всё вернётся – полезут обратно и Фрейд с Юнгом, и Монтессори с Выготским, и даже Аллахвердов с Акоповым. Но сейчас оно, наверно, даже и к лучшему. Нам бы не хотелось, чтобы ваша субъективная профессиональная оценка влияла на процесс успешной интеграции с массивом. В квантовых процессах, если помните, наблюдатель непосредственно влияет…