– Знаешь, – сказала Валя неожиданно для себя, – я после аварии не могу плакать. А иногда хотелось бы, хотя бы для разрядки. Что-то психосоматическое, видимо. Не знаю, что с этим делать.

– Физиология, – кивнул Патрик. – Хорошо, я посмотрю, что мы можем. И, кстати: если вдруг что-то будет происходить – не пугайся. У нас всё под контролем.

– Что «происходить»? – они поднялись со скамейки одновременно.

– Не важно. Не пугайся. И ничего не бойся.

– Ладно.

Валя протянула руку и взяла его за узкую холодную ладонь с длинными пальцами.

– А ты очень похож.

– На кого?

– На Николая Васильевича, конечно. Как я его себе представляла. Только без усов.

Он снова хихикнул.

– Я же твоя проекция. Тут всё только твои проекции, я только генерирую общий фон. А усы вырастут. Кстати, почему я Патрик? Называла бы уж тогда Колей.

– Ну уж нет, – отрезала Валя. – Один Коля у меня уже был.

Утка-мама плюхнулась в воду, и выводок пушистых утят поспешил за ней вдоль берега, весело попискивая.

[13]

Аналоговый формат сопряжения, максимально эффективное взаимодействие структур

Массив-906

ВИЙ

Патриция

Петро

Патрик

– Заходите, пожалуйста.

Аппаратный зал, как оказалось, был этажом ниже. Дверь была интересная – выезжала из пазов в стене, как на космическом корабле. Валя, и Игнат вошли (Йонаса вкатила на коляске Даша) вслед за Губинским в полутёмное помещение, подсвеченное лишь несколькими довольно тусклыми лампами под потолком. Три лаборанта в белых халатах, бейджики: «ВАСИЛИЙ», «ДАРИНА», «ЕЛИСЕЙ».

– Ну вот, знакомьтесь, М906, как говорится, собственной персоной.

Губинский подошёл к стеклу во всю стену. За ним, совсем как на слайде, Валя увидела серую комнату, четыре столба-параллелепипеда в центре. Высотой они были почти в человеческий рост, да и в сечении, наверно, шириной со взрослого человека.

Отверстия, из которых поднимались ВЕККи, курились белым паром. Валя показала на пар Йонасу глазами. «Жидкий азот», – шепнул он. – «Охладитель».

– Двести шесть миллиметров, – Губинский пощелкал ногтем по стеклу. – Здесь – плюс двадцать три, с той стороны – минус двести шестьдесят девять. Металлы там становятся хрупче обычного стекла. Помещение с ВЕККами слегка подогрето для снижения скорости работы ядер, помните, я говорил, Валя?

Валя кивнула. Ей показалось, что из-за стекла раздаётся тихий, на пределе слышимости, гул.

– Нам осталось не так много. Несколько тестов, экспериментов, и можно будет заканчивать. Сегодня мы хотим проверить когнитивную модель М906 на экстремумах с вашим участием. Сформированные обратной связью с вашими разумами субличности – важная часть и проекта «ИСКРА» в целом, и нашей «ЗАСТАВЫ» в частности. Садитесь, пожалуйста.

Напротив стекла, спинками к нему, в центре зала стояли три черных кресла. Сверху над ними нависали устройства из подсвеченной сетки, чем-то напомнившие Вале огромные сушилки для волос в парикмахерских со старых фото.

– Квантовая связь, к сожалению, действует пока на сравнительно небольших расстояниях, – объяснял Губинский, прохаживаясь между кресел, пока лаборанты помогали Йонасу перебраться в кресло и прилаживали светящиеся «сушилки» им на головы. – Поэтому сегодня мы работаем в аппаратном зале, как месте, наиболее близком к массиву. Мы с помощниками будем находиться в экранированном помещении за стеной, чтобы не допускать искажений и сбоев в работе.

Он потрогал наушник, утопленный в ухе.

– Вадим Юрьевич, готовы? Отлично, сейчас начинаем.

Игнат хрустнул пальцами, Йонас аккуратно вертел головой под «сушилкой», разминая шею. Валя подумала, что для них это, наверное, не впервой, одна она вечно везде опоздавшая. Она поёрзала, устраиваясь в кресле поудобнее. Губинский цепко оглядел их всех.

– Для вас прежде всего, Валя, но и для всех, конечно, напоминаю: мы рядом, всё под контролем. Никакого физического и психологического вреда процедура причинить не может. Дышите глубоко, контролируйте разум, в любой момент мы можем прервать процесс по вашему запросу. Но лучше, естественно, довести процедуру сопряжения до конца. Выходим!

Лаборанты, и вслед за ними Губинский вышли. Дверь, зашипев, закрылась.

– А что?.. – начала Валя.

– Мы сможем поговорить внутри, – буркнул Игнат, и она замолчала.

Сетка «сушилки» над головой начала разгораться ярче, и Валя прикрыла глаза…

Висели они, видимо, в небе, поскольку Валя видела Йонаса и Игната как светящиеся фигуры то ли в виде крестов, то ли с раскинутыми крыльями. Слева был Игнат, справа – Йонас, она это точно знала. За фигурами клубились тучи.

Располагались они широким кругом, вися над землёй, и эта земля быстро приближалась. Валя увидела зал наподобие аппаратного, в котором сейчас находились их, так сказать, тела, только кресла стояли кругом, и в них сидели Патрик, Петро и Патриция. За стеклом у них так же маячили четыре серых ВЕККа.

Перед ребятами висела подсвеченная разными цветами сфера, по которой они время от времени водили руками или просто тыкали в неё пальцем.

– Валя! – позвал Йонас. – Послушай.

Валя посмотрела на него. Вместо лица у Йонаса был светящийся овал, но это был он, совершенно точно.

– В ближайшее время нам придётся пережить некоторые тяжёлые моменты, – сказал Йонас. – Я говорю это сейчас, поскольку связь между нами поддерживается прямым квантовым интерфейсом. Нас пока ещё не могут подслушать, или записать, хотя очень стараются. Так вот, Валя, очень важно, чтобы ты сохраняла спокойствие. Держала себя в руках, понимаешь? Никаких истерик. Пообещай.

– К чему вы все ведёте? – раздражённо спросила Валя. – Что за намёки дурацкие?

– Губинский – мой ученик, – сказал Йонас. – Он был в моей команде, очень талантливый. Когда у меня начались проблемы с опухолью, он продолжил разработки. Но если я ему скажу: Андрюха, выйди – он выйдет. Если скажу – отпусти нас, он отпустит. Поняла?

– И что? – Валю вдруг посетила ужасная догадка. – Нас что, скоро отключат? Они разорвут связь?

– К сожалению, нам, конечно, придётся расстаться, – продолжал вещать Йонас, будто бы не слыша её. – Не выдавай своего напряжения. Это будет лучше для всех нас, и для тебя в первую очередь. Ты же хочешь спокойно более-менее спокойно жить потом?

– Как же так, – пробормотала Валя, – не может быть…

Подростки внизу заговорил все разом. Трое взрослых парили уже практически у них над головами.

– Модуль «тета», – сказала Патти. – Период: президентские выборы в России, декабрь. Вводные: раскачка, сепаратизм, работа в соцсетях, биологический вброс, химический вброс. Вывод из стоя президента, премьер-министра, министров обороны и иностранных дел, блокировка правительства, отказ сетей и связи. Удар гиперзвуком с европейских баз. Петя, цели, последствия, противодействие?

Петро быстро задвигал руками по сфере.

– Противник наносит удар по приоритетным целям: аэропортам, жэдэ и автовокзалам, морским и речным портам. Гидроэлектростанции, АЭС в глубине страны, крупные ТЭС и ТЭЦ. Плотины ГЭС, транспортные развязки, логистические центры. Городские и областные администрации, штабы ГО и ЧС, вещательные центры. Последствия: крупные беспорядки, вспышки сепаратизма, эпидемии и отравления, массовая гибель гражданского населения, возможные конфликты на этнической почве. Ввод контингентов противника под видом миротворческих и гуманитарных миссий. Противодействие: блокада сетей «ЗАСТАВОЙ», социальная регуляция деструктивных элементов, упреждающий удар…

– Патрик, – перебила его Патриция, – прогноз?

– Неудовлетворительный, – твёрдо сказал Патрик. – Необходимо работать по центрам принятия решений.

– Работаем по центрам, – сказала Патти. – Петя?

– Массачусетский технологический, – сказал Петро. – «Сиэр».

– Хорошо, значит, Кембридж.

Сфера перед ними потухла, на её месте возникло красивое здание под куполом, напомнившее Вале Капитолий, только поменьше размером. Стоял вечер, на заснеженном газоне перед зданием бегали люди, играя в снежки.

– Спрятать на самом видном месте – очевидное решение, – прогудел Йонас. – Разум – это информация из внешнего источника, подгружается на носитель, в нашем случае мозг, как и наш Вий…

– Ниже, – сказала Патти.

Здание исчезло, вид словно провалился под землю, в огромный круглый зал. Вокруг огромного ребристого металлического кольца в креслах сидели люди, мужчины и женщины. На одинаковых чёрных футболках надпись «SEER». Глаза закрыты, сзади к шее у каждого подключён толстый чёрный кабель, тянущийся к кольцу.

– Квантовая связь для такой массы людей ненадёжна, – сказал Йонас, – проще старый добрый нейроинтерфейс. Ну да у них пока и нет наших перцепторов…

– Даю проекцию структуры, – сказал Петро.

Ребристое кольцо задвигалось, потекло, заблестело чешуёй. Теперь это был огромный металлический змей, двигающийся по кругу. Голова его одновременно была повсюду, а хвоста Валя не видела вовсе. Острыми жёлтыми глазами с вертикальными зрачками змей постоянно и непрерывно смотрел каждому из людей в затылок.

– Нужен дуализм, – будто бы сам с собой разговаривал Йонас. – Добро и зло, мужчина и женщина, любовь и ненависть… Сводя всё к однозначным категориям, или разбивая их да десятки частей, вы делаете большую ошибку…

– Это не по-настоящему, – сказал Игнат у Вали прямо над ухом. – Симуляция. Не боись, Валентина, если что…

Змей увидел подростков в комнате, вскинул голову и сразу разглядел их, над ним. В один миг он распался на мириады острых белых осколков, брызнувших вверх. Попав на Валю, осколки оказались кишащей грудой червей, острыми зубами тут же принявшимися прогрызать себе путь внутрь. От невыносимой боли Валя закричала.

– Выжигай НИКСы! – успела услышать она крик Патриции.

………………..

– Ну-ну-ну, – успокаивающе говорил Губинский, прохаживаясь между кресел, а Елисей уже услужливо поил Валю сладковатой водой с лимонным вкусом. Она запоздало дёрнулась, пытаясь стряхнуть с себя хищных червяков. Никаких червей, конечно, не было.

Йонас хрипло выругался по-литовски.

– Вот же беспонтовая анимация, – надтреснутым голосом сказал Игнат, выбираясь из кресла. – Мультики, у них одни только мультики, говорили они.

Это был сарказм, Валя поняла.

Это был сарказм.

[ ]

Напрочь вымотанная, Валя быстро уснула, но среди ночи вскочила. Осторожно выглянула в коридор. За Маши-Дашиной стойкой никого не было. Она тихонько пробежала по коридору к палате Йонаса и аккуратно постучала.

Йонас не спал.

– Не думаю, что нам стоит это делать, – сказал он.

– Какая-то опасность, – пуча для убедительности глаза, сказала Валя голосом Патрика. – Надо быстро уходить.

Кресло-каталка Йонасу не понадобилось, с кровати он встал сам. Он был уже одет, в тот самый спортивный костюм.

– И что? – спросил он. Сам себе ответил голосом Патриции: – Вы уйдёте подальше. Связь разорвётся. Вас не найдут. Бэкапа здесь нет.

– Бэкап – это мы, – сказал Патрик.

– Значит, спасайте нас, – ответила Патриция.

Валя ощущала присутствие Патрика не как в первые разы – чужеродное и болезненное, но и не как в последние их сопряжения, ненавязчивое и даже приятное. Патрик сейчас был отстранён и насторожен, готов в любой момент установить над её телом полный контроль.

– Тест? Эксперимент? – спросил Йонас вслух, но ему никто не ответил.

Для тех, кто будет сто раз смотреть эту запись, подумала Валя, будет та ещё головоломка, разобраться, где кто. Патрик-Патриция-Вий перехватывал контроль над их телами играючи.

Они вышли в коридор. Из комнаты отдыха персонала навстречу им вышел Игнат с ключами.

– Спит, – сказал про Дашу.

– Что такое «НИКСы»? – попробовала спросить Валя. Патрик позволил.

– Нейронные интерфейсы квантового сопряжения, – удивился Йонас. – А что?

Лифтом они пользоваться не стали, дверь на лестницу открыли магнитным ключом. Поднялись на несколько этажей. Из пустого холла вышли на улицу. Слабо светили фонари, за забором чернел лес.

– Люди – тоже СКМ, – пробормотал Йонас. – Только биологические. А с нашими перцепторами теперь мы часть ВИИ, а он – часть нас…

Валя оглянулась. С одной стороны от двери висела привычная красная табличка «МО РФ», с другой – такая же красная, с буквами «АО ЗАСЛОН. НИЦ Северная Двина»,

– У меня плохое предчувствие, – сказал Йонас. – Это что, подростковый бунт? Проверка границ?

– Это я всех отослал, – ответил Патрик.

Йонас покачал головой.

– Пойдёмте, тут недалеко, – сказал Петро из Игната.

– Осторожно! – пискнула Валя.

«Мы вас защитим. Вы в безопасности», прошептал Патрик у неё в голове.

Втроём они оббежали двухэтажное здание клиники. Игнат помог им перебраться через невысокий кирпичный забор. В сосновом бору, росшем за забором, ещё кое-где лежал снег.

– Ого, – сказала Валя. – Смотрите!

Стояла, как ей показалось, полярная ночь, но было довольно светло – в чистом небе висела яркая большая луна. Склон с соснами спускался прямо в тёмную воду залива, окаймлённого серыми снежными берегами. Посреди залива чернел силуэт подлодки. Большой такой подлодки.

– Северодвинск где-то рядом, – пробормотал Игнат. – Вечная мерзлота, Заполярье. Затраты на охлаждение массива гораздо меньше.

Как ни странно, Валя не мёрзла.

– Нелинейная логика, квантовые связи, – опять говорил Йонас. – То ли ещё будет… Конечно же, кажется бредом и бессвязной чушью…

Валя вдруг подумала, а полностью ли ему вылечили опухоль? Может, это она спутывает ему сознание? Хотя нет, Губинский бы не просмотрел. Не просмотрел бы же?

«Не просмотрел же бы», прошептал Патрик. Шуточки шутят, значит.

– Ничего не понимаю, – сказала она.

– Тебе и не надо, – ответил Игнат. Он единственный из них не запыхался, дышал ровно и постоянно оглядывался по сторонам. – Может, хватит хулиганить? – спросил он.