Вода

Отвязавшись от лестницы, он при помощи двойного весла отплыл от здания. За эти недели, ему казалось, он набрался больше опыта, всё, что касалось работы с веслом и маневрирования на байдарке, и так оно и было. Ему было около шести лет, когда он вместе со своим отцом вышел на дорогу со среднего размера велосипедом, название было скопировано с одной из российских рек, что в данный момент скорее всего так же слилось в нечто единое, с легкостью вписавшись в этот огромный океан. Тогда Никита просил своего отца не отпускать велосипед, держать его за педали, и пока он пытался крутить педали, чтобы тот бежал рядом. Так и получилось, отец сдержал обещание и бежал рядом, только вот когда Никита крикнул: «Отпускай!», то и не мог подозревать, что давно уже едет самостоятельно, а отец просто бежит рядом, и на его лице счастливая улыбка, преисполненная в первую очередь гордостью за своего сына. Тогда Никита, ну, как ему казалось, набрался опыта буквально недели за две три, терзая и испытывая велосипед на прочность практически без отдыха.

Вода была спокойна, но привлекло внимание Никиты в тот момент, когда он выглянул в окно, другое. В небо откуда-то издалека поднимался чёрный дым, перемешанный с красными оттенками. Он не стал говорить об этом Маргарите, дабы не пугать ее и детей, поэтому принял решение незамедлительно сплавать и узнать, откуда он. Над этим он долго не думал, вода лишь прибывала, а не наоборот, и ночью к нему пришла мысль попробовать отыскать лодку для Маргариты и ее отца, так как оставаться здесь было опасно. Вообще, на самом деле, если попытаться заглянуть вперёд, то непонятно, чего было ожидать. Возможно, что вскоре и вовсе придут морозы, и везде встанет лёд, но опять же выбираться пешком по нему было опаснее, чем уплыть гораздо дальше от большой воды на лодке. В общем, было много вопросов без возможности найти ответ, поэтому приходилось действовать лишь так, как подсказывает в первую очередь разум. А разум говорил лишь о том, что выхода на самом деле нет. Сам Никита понимал, что их с детьми цель – это лишь соломинка, за которую они пытаются держаться. Соломинка, что стала смыслом их жизни…

– Ну, здравствуй! – произнёс Саша, оскалив улыбку.

Аня подняла на него взгляд, наполненный слезами.

– Не стоит на меня так смотреть! Ты ведь сама виновата! Мы с тобой договаривались, а ты не сдержала обещаний. Ты ведь мне говорила, что тебе, кроме меня, никто не нужен! А сама пыталась сбежать! – он призадумался, – тебе, видимо, нужен ещё кто-то? Недостаточно лишь моего аппарата, хочется ещё кого-то!

Аня отрицательно помотала головой, так как возможности произнести слово не было.

– Что ты мотаешь головой? Я тебе не верю! Как вам, бабам, доверять? Говорите одно, делаете другое? Стоит довериться вам, начать жить ради вас, а что в ответ? Только отвернулся – и при любом удобном случае нож в спину. Ведь так?

На улице, по-видимому, смеркалось, и вдалеке слышались то ли уходящие, то ли приходящие отголоски грома.

– Улетел твой вертолёт! Точнее, их было несколько десятков, как я понимаю. И ты знаешь, было очень интересно наблюдать, как люди в спешке хватались за верёвочную лестницу, будто это ангелы божьи пришли к ним на спасение. Люди как крысы! Ты не замечала? Бегут, когда им страшно, и готовы укусить или сожрать друг друга в тяжёлой обстановке, лишь бы их первых спасли, – он усмехнулся. – Было очень забавно, как они боролись за то, чтобы первыми забраться по лестнице. Я давно уже так не смеялся! Ты знаешь, мы могли бы с тобой вместе посмотреть на это, но ты ведь повела себя как последняя сука! Из-за этого сидишь здесь, прикована к этой ванне! Вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие от последних недель нашего существования! Именно от последних! И знаешь, почему я так решил?

Аня помотала головой.

–Ну ладно, поделюсь с тобой! Это пришёл апокалипсис! Всю нашу расу людей давно уже пора стереть с лица земли и знаешь, высшие силы были к нам благосклонны! Залили всё водой вместо того, чтобы сжечь дотла! Видимо, они смиловались лишь с существами водного мира, что менее грешны, чем мы! Конечно, ты, наверно, скажешь, а как же эти кошечки и собачки, так и они стали похожими на существ, что предназначены для нас, людей, для развлечения и подобного, вместо того, чтобы нести своё истинное предназначение. Ну, это ладно. Вот мне скажи, готова ли ты продолжить жить со мной, пока смерть не разлучит нас? – Саша расхохотался. – А то я уже соскучился по твоей округлой попке!

Никита обогнул несколько домов, двигаясь в направлении возвышающегося дыма. В подозрениях у него возникали лишь мысли о том, что либо кто-то устроил поджог, если, конечно, в этом населённом пункте оставались ещё люди, либо во что-то попала молния. Но при всём этом его смущал факт присутствия красного дыма, перемешанного с гарью. Он помнил этот городок, периодически его путь в Петербург проходил через него. Он никогда ранее не присматривался к этому городку, не изучал, только лишь проскакивал по центральной улице, следя лишь за пешеходами, что периодически намеревались перебежать дорогу вне специализированных переходов. В данный момент всё изменилось, не было ни улиц, ни перекрёстков и тем более пешеходов. Никита плыл не спеша, оглядывая всё вокруг, заглядывая во дворы, но того, что ему требовалось, не было. Приближаясь всё ближе к дыму, Никита определился лишь с одним моментом – горел точно не дом. Издалека он увидел нечто, что точно не ожидал. Подплыв поближе, Никита понял, что зрение его не обмануло. Останки людей и искорёженного металла были разбросаны по всему периметру, а гореть продолжал, видимо, топливный отсек, а из воды торчали лишь лопасти и хвостовая часть с винтом.

"Транспортный вертолёт", – проговорил про себя Никита, не поверив в увиденное. Он ускорился. Подплывая ближе, Никита оглядывал тела, плавающие вокруг. Кого-то и вовсе разорвало на части, и чайки, не в таком большом количестве из-за дыма, как могло быть, потихоньку уже орудовали над телами погибших.

– Человек пятьдесят, и почти все гражданские! – пробормотал Никита и огляделся. Среди погибших были и люди в военной форме и спасательных жилетах.

Неожиданно Никита что-то услышал, это был чей-то стон. Он поднял голову и посмотрел в сторону звука. Его взгляд остановился как раз на источнике возникновения красного дыма, и он мгновенно догадался, откуда он исходит. У одного из деревьев, держась на поверхности воды у хвоста вертолёта, находился человек в спасательном жилете. Рядом с мужчиной плавала дымовая шашка, из которой возвышался красный дым, что, поднимаясь, перемешивается с дымом от догорающего вертолёта.

Никита, долго не думая, поплыл к мужчине.

– Кто здесь? – прохрипел мужчина.

Никита немного растерялся и ответил не сразу.

–Я слышу вас! – прохрипел мужчина. – Я не чувствую ног и рук!

Никита находился в небольшом шоке от того, что у мужчины не было глаз, а на их месте лишь запёкшаяся кровь.

– Что… Что с вами стряслось? – голос Никиты дрожал.

Мужчина немного рассмеялся.

– Грёбаные чайки! Выклевали глаза! Воспользовались тем, что я не смог отмахнуться от них. После произошедшего я ещё мог шевелить руками, но, по-видимому, у меня повреждён позвоночник… – мужчина принялся кашлять, и Никита увидел, как кровь потекла из его рта.

– Давайте я помогу вам! – Никита постарался подплыть ближе и схватиться за жилет.

– Нееет!– взорвался мужчина. – Не тратьте на меня время! Я, я уже не жилец! Я провел в холодной воде уже столько, что чув.. чув… ствую, что это конец. Не… не… не тратьте ваши силы.

Никита находился в растерянности, не понимая, как быть. Как же было не помочь человеку? Он понимал единственное – что действительно не сможет затащить его на байдарку, поэтому сейчас в самый раз пригодилась бы лодка. Никита принялся оглядываться по сторонам.

– Как ваше имя? – спросил мужчина.

– Никита! А ваше?

– Юрий! У вас есть дети, Никита?

Никита промолчал.

– У меня есть сын. Он просил остаться с ним, но я не мог, ведь мой долг помогать людям.. .– мужчина вновь раскашлялся. – Он вместе со своей мамой в зоне Б. Это в полутора тысячах километров отсюда. Там воды было ещё умеренно, но она повышается с каждым днём всё больше и больше.

– Юрий! Где эта зона?

Мужчина начал отключаться. Никита приблизился и слегка ударил пощёчину. Тот очнулся.

– Где эта зона?

– Какая зона? Нам было приказано принять участие в эвакуации населения Петербурга. Всего назначено около десяти вылетов. Задействовано около сорока вертолётов.... – мужчина вновь начал терять сознание. Никита схватил его за жилет и попытался поднять на байдарку, но чуть не перевернулся.

– Юрий! Юрий! Пожалуйста, не отключайтесь!

Тот вновь что-то пробормотал.

– Юрий! Сколько ещё вылетов осталось? Какой это был вылет?

Но Юрий больше не ответил. Никита попытался нащупать пульс, но ему это не удалось. Никита отпустил мужчину и через секунду почувствовал, как слёзы начали наворачиваться на глаза.

– Да что это такое! – прокричал он. – Господи, ты что, издеваешься? Что происходит, твою мать! Сколько можно уже смертей? Сколько? – его голос эхом пронёсся по улицам этого городка, между домов и верхушек деревьев, торчащих из воды, но ответа на его вопрос так и не поступило.

Собравшись с духом, Никита оглядел всё вокруг. Мгновенно он обнаружил ещё несколько неактивированных дымовых шашек. Подплыв ближе, он с легкостью выловил их из воды и закинул их в ноги. Затем, обогнув вертолёт, он проплыл ещё немного, оглядев людей, но признаков жизни так и не обнаружил. Долго не думая, он снял с нескольких умерших жилеты, после чего закрепил их на байдарке. "Времени прошло уже прилично, дети, скорее всего, уже проснулись", – подумал Никита и принял решение возвращаться.

Отплывая всё дальше от места крушения, в голове у Никиты проносились мысли одна за другой. В Петербурге началась эвакуация, с одной стороны, это хорошо, а с другой – сколько же людей осталось в живых, если было достаточно лишь сорок вертолётов и десять вылетов? Это было неважно, главное из того, что он услышал, было то, что всё же есть зона эвакуации, и по-видимому, не одна, так как у них есть и буквенное обозначение. Следующее, что было важно, так это тот факт, что в Петербурге были выжившие, а это означало лишь то, что надежда на ее выживание есть…

– Мне нужен только ты! Саша, только ты!

– Хотелось бы мне тебе поверить! – Саша говорил спокойным голосом и с улыбкой на лице. – По-моему, я это уже слышал! Ты знаешь, я что-то не верю тебе. Но… Но я хочу тебя, поэтому с этих пор ты будешь на привязи. Распорядок дня я ещё организую, и у меня он получится очень неплохим. А связано это, как ты знаешь, с моей профессией. Забавно получается! Теперь никому не нужны ни деньги, ни покупки. Свобода! Ты знаешь, я счастлив! Никого вокруг, только я и женская особь рядом, что периодически способна принимать меня как мужчину. И для этого тебе нужно просто не сопротивляться! Вот и всё! – он внимательно взглянул на неё. – Так что если ты согласна, то просто кивни! А если нет, то мне придётся, скорее всего, избавиться от тебя! Как бы мне ни было печально. Подумай хорошенько, Ань! Мы ведь не чужие люди друг другу!

У Ани слёзы текли рекой, говорить она не могла, поэтому просто положительно кивнула головой…

На обратном пути Никита решил проплыть, обогнув городок. Там ранее находился частный сектор, а ещё он помнил, что это место находилось у реки. Название он не помнил, а, точнее, и вовсе не знал, но припоминал, как по правую руку извивалась река, уходя вдаль, огибая городок. Спустя минут десять, отплыв от потерпевшего крушения вертолёта, Никита находился над крышами частных домов. Сквозь воду виднелись дымоходы, краем торчавшие над поверхностью, где-то и вовсе торчала уголком часть крыши. Никита плыл не спеша, оглядывая всё вокруг.

В какой-то момент Никита проговорил про себя, улыбнувшись – «тот, кто ищет, тот найдёт!» Метрах в ста от него, у плотных зарослей, Никита приметил одиноко дрейфующую резиновую лодку. Никита ускорился и вскоре был уже рядом с ней. Приближаясь, Никита обнаружил над лодкой небольшое тёмное облачко. "Мухи", – подумал он, готовясь к худшему. Лодка оказалась не пуста, в ней вместе с водой на борту находился труп мужчины. Тело уже начало подвергаться разложению, по-видимому, он был мёртв уже значительное время.

Никита подавил рвотный рефлекс, прикрыв рот. Деваться было некуда, следовало перевернуть её и освободить, похоронив бедолагу в этой водной пучине навсегда.

"Как быстро мы превратились в корм для рыб", – подумал Никита, увидев, как тело поплыло, отдаляясь от него всё дальше, в сопровождении тёмного облачка. С первого раза перевернуть лодку не удалось. Вес трупа, да и самой лодки был существенный, поэтому Никите пришлось воспользоваться близстоящими деревьями, облокотившись о них, чтобы не перевернуться самому.

Лодка была не плоха. Рыбацкая, надувная, с небольшим мотором. Открыв бачок, он обнаружил, что запасы топлива иссякли, но по бокам с каждой стороны были зафиксированы вёсла. Запах исчез либо Никита привык к нему, но, несмотря на это, было бы не плохо всё же сполоснуть её. Никита привязал один край своей веревки к носу лодки, а второй обмотал вокруг себя. "Пора возвращаться", – произнёс Никита про себя и отправился к дому, где его ожидали детки.

– Ну где же папа ?– без конца произносила Настя, сидя у окна и смотря вдаль.

В какой-то момент после завтрака, что показался детям настоящим пиром, они оба, а в последствии и сама Маргарита сидели у окна. Их внимание привлек один момент. Им были отголоски дыма, возвышающиеся к небу.

– Что то произошло! – произнёс Артём и, недоверчиво повернувшись к Маргарите, спросил. – А почему папа не дождался, пока мы не проснёмся?

– Этого я не знаю. Он попросил только накормить вас завтраком и сказал, что вскоре вернётся. Не волнуйтесь, я вас очень прошу. У вас замечательный папа. И он вскоре вернётся. Я в этом уверена на сто процентов.

–А почему вы не уплываете отсюда? У вас нет семьи? – спросила маленькая Настя.

Маргарита улыбнулась.

–Вся моя семья за стеной, и я должна бороться за нее до самого конца. Поэтому не могу уплыть. Ведь мой папа очень сильно болен.

– Вы его лечите?

– Да, малышка, лечу. Как только он поправится, то мы с ним, как и вы с вашим отцом, отправимся в наше с ним путешествие! – она шмыгнула носом и с улыбкой продолжила. – Оставайтесь со своими близкими до самого конца! И оберегайте их.

Настя после, стоя у окна, дала себе обещание о том, что она, когда вырастет, будет так же, как и Маргарита, защищать и оберегать своих маму и папу от всех напастей.

– Папа! Папа! Он плывёт! – запрыгала Настя на месте.

– Где? Где? – подбежав с улыбкой спросил Артём и, увидев воскликнул, – папа!

Никита плыл на их байдарке, а позади следом на привязи плыла резиновая лодка с двумя оранжевыми жилетами на борту…

11

Узоры на стекле напоминали зимнюю стужу, будто вот-вот наступит Новый год. Правда, в отличие от хорошего настроения и чувства некоего волшебства, на душе было совершенно пусто. До праздника было ещё несколько месяцев, а заморозки уже периодически наступали. Из-за высокой влажности начался сильный кашель, периодически она чувствовала металлический привкус во рту, и мысли, что приходили при виде кроваво-жёлтой мокроты, пугали. Но пугал не только факт возможной пневмонии, но и так же то, что пропала менструация. Она проходила через эти моменты несколько раз в жизни, поэтому понимала, когда начались первые признаки беременности. "Только этого не хватало!" – произнесла она про себя, когда этот факт подтвердился. Ее периодически мутило и пару раз и вовсе вырвало. Саше не понравился этот момент, поэтому он попросил ее саму всё убрать. С привязи он ее снял буквально через пару дней, осознавая, что ей и так некуда деваться, и что его сила и превосходство гораздо выше, чем у неё. Так и было на самом деле. Аня понимала, что если она хочет прожить гораздо дольше, то следует во всём идти на поводу у этого съехавшего с катушек мужчины. А, может, всё было наоборот, и это она съехала с катушек ещё в тот момент, как только согласилась на отношения с ним. Точного ответа не было. Ещё пару раз с той эвакуации она слышала лопасти вертолётов, даже периодически выглядывала в окно, но крыши их домов были пусты.

– Скоро всё закончится! И мы вместе покинем этот гнилой мир! Не переживай, родная! – произнёс как-то Саша. И был абсолютно прав. Ещё немного, и она сдастся, и вместе с ней уйдёт и тот зародыш, что уже принялся формироваться в ее утробе. Как забавно получается, а ведь малыш ни в чём не виноват, что постепенно начинал расти внутри её. Он был не виноват в том, что его будущий отец слетел с катушек и прочее, ведь виновата была лишь его мать, что однажды ошиблась и приняла неверное решение.

"Не уберегла двоих, так ещё и третий подвержен тому, что, возможно, даже и не увидит дневной свет! А, может, это и к лучшему! На что тут смотреть? И вправду, насколько бы Саша не сошёл с ума, он всё же прав! Это апокалипсис!" – подумав об этом, Аня вновь принялась кашлять до тех пор, пока очередной сгусток не вырвался наружу.

– Сколько можно кашлять! Дай поспать!

Аня, сдержав слёзы, пробормотала:

– Прости....

Никита понимал, что из-за снижения температуры по ночам, да и в целом днём, да при такой влажности получить воспаление легких, особенно детям, как раз плюнуть. С момента расставания с тёплым приёмом Маргариты, во всех смыслах этого слова, прошло около двух недель. Позади уже была Луга, где они так же втроём смогли переночевать в одной из пустых квартир многоэтажного дома. Там они смогли согреться, укрывшись толщей одеял и тем самым втроём согревать друг друга дыханием, что позволило им хорошенько выспаться. Никита, да и в целом каждый из всех троих периодически вспоминали Маргариту, ее душевное тепло и человечность заставили понять, что даже в наступившей ситуации можно не потерять человечность. Они все трое помнили, как спустились к байдарке и, отдаляясь всё дальше, периодически оглядывались и видели ее силуэт, она, подняв руку, махала им вслед, пока они не исчезли с поля зрения.

– Пап, а мы где уже? – спросила Настя.

– Родная, по идее, это уже Гатчина.

– Пап, здесь ещё глубже. Я уже даже не вижу под водой ни автомобилей, ни домов.

– Да, Артём, здесь очень глубоко. Скоро стемнеет, поэтому когда мы попадём в город, то нужно быть предельно осторожными, ведь в Питере очень много построек, и можно на что-нибудь напороться. А в воде сейчас неохота оказаться. Слишком уже холодная она.

– Холоднее, чем тогда, когда мы перевернулись?

– Да, малыш, холоднее.

Приближаясь к Луге, Никита и дети вновь попали в бурю. Ветер усилился и начал раскачивать воду, поднимая волну за волной. Никита боролся как мог, но всё же совершил ошибку, и байдарка тут же опрокинулась. В тот момент, если бы не их связка между собой, то, несмотря ни на жилеты, ни на умение Никиты более-менее плавать, найти друг друга в темноте, да ещё и в шторм, не было бы возможным. Ледяная вода могла убить каждого из них буквально минут за двадцать. В тот злополучный момент они потеряли часть припасов, что находились в байдарке непривязанными, но остались живы. Первым на байдарку взобрался Никита, затем помог подняться обоим из детей. Действовать следовало как можно быстрее, поэтому Никита работал веслом изо всех сил, и, завидев один из первых многоэтажных домов, долго не думая, приблизился к одному из окон и обухом рукояти ружья разбил стекло. Заплыв, они попали на лестничную площадку рядом с лифтовой шахтой. Часть лестницы находилась в воде, Никита приблизился и, удержавшись за поручень, высадил для начала детей, а после и вылез сам. Для того, чтобы найти незапертую дверь, пришлось подняться на два этажа выше. После, убедившись, что там никого нет, Никита, оставив детей, спустился и затащил байдарку туда же. Местности он не знал, а рисковать единственным их транспортом желания не было никакого. Занеся её в квартиру, он ещё раз осмотрелся. Это была двушка с приятной обстановкой. Вся техника была на месте, по-видимому, в такой ситуации не было смысла даже воровать, так как продавать по сути было некому. Пройдясь по шкафам, Никита обнаружил кое какую сухую одежду, конечно, с учётом влажности, она была не так уж и суха, но всё же не насквозь мокрой, как та, что была на них.

–Ребятки, следует переодеться! – произнёс Никита и дети, дрожа, даже и не вздумали противоречить своему отцу.

В тот день они согрелись. Никита продолжительное время наблюдал за сопящими детьми – только бы не заболели. Он решил, как только наступит рассвет, первым делом отыскать аптечку. В то же самое время он окунулся в воспоминания о том, когда всё было иначе, в те времена, когда можно было наслаждаться каждым шагом по земле и зелёной траве. Детский смех и смех Ани во время прогулок в тёплый и погожий день. Столько людей было на улице в такие дни, и никто даже не мог подозревать, что в один миг всё могло перевернуться настолько, что оставалось лишь держать себя в руках, дабы не сойти с ума. Да, в данный момент любая оплошность могла привести к гибели, поэтому времени на то, чтобы впадать в уныние, не оставалось. "Только бы она была жива! А после уже подумаем, как быть дальше!" – он улыбнулся от мысли о Маргарите. Он вспоминал о том, что это первая женщина, которую он встретил на своём пути, за всю жизнь, что боролась до конца не только за свою жизнь, но и за жизнь самого близкого ей человека. Даже несмотря на то, что её отцу осталось не так долго, она решила остаться и бороться до конца. Единственное, на что надеялся Никита, так на это, что она всё же примет правильное решение после того, как ее отец уйдёт, и совершит попытку, для того чтобы выжить.

– Теперь на всё лишь воля Божья! Никита, я очень благодарна за то, что наши судьбы сошлись, только это позволит мне двигаться дальше, несмотря ни на что! А теперь ступайте с Богом! Думаю, что он благоволит вам и вашим детям! И я уверена, что вы обретёте ваш душевный покой, отыскав маму ваших детей! Ступайте!

Каждый взмах веслом давался тяжелее, чем прежде, казалось, что он не добился до конца того, чтобы помочь этой женщине и ее отцу. Ведь он мог постараться всё же уговорить ее и спустить ее отца на лодку. Хотя… Нет, навряд ли даже он пожелал бы умереть где-то вдали от родного дома, в резиновой и холодной лодке. Лучше там, на своей тёплой постели, что разделял когда-то со своей любовью. На которой и получилось зачать такую прекрасную дочь, что ни на шаг не отходила от него, даже перед лицом апокалипсиса. Лучше уж так.

На утро Никита, как и задумывалось, облазив чужие шкафчики, обнаружил аптечку. В ней были аспирин, анальгин и ещё какие-то лекарства, включая амоксициллин. Это лекарство он вспомнил и знал, что это антибиотик, ведь когда-то ему пришлось пройти, как и многим, через процедуру удаления так называемых «зубов мудрости».

Выплыв в тот день из Луги, Никита и дети невооруженным взглядом уже понимали, что становилось гораздо глубже. Живых людей они так больше и не встретили. По-видимому, то большинство, что осталось в живых, уже давно покинули эту местность, а часть, скорее всего, даже смогли эвакуироваться. Хотя сколько это – большинство? И почему нет помощи, а, может, ответ прост, что оказывать ее уже просто неоткуда? Хоть тот военный и говорил о зонах эвакуации и о том, что всего будет произведено десять вылетов, а сколько их было до этого? Да, во время того, как они подобрались к Луге, пока шторм вновь не накрыл их, Никита и дети слышали кое-какие отголоски лопастей вдалеке, но увидеть их так и не смогли.

– Пап! А что, если мама уже эвакуировалась? – спросил как-то Артём.

Никита обдумывал этот момент, но почему-то какое-то странное предчувствие говорило о том, что она ждёт их. Может, он уже просто сходит с ума, и это одержимость? Может, вместо ложной надежды следовало сделать всё возможное, чтобы отвезти детей куда-то в более безопасное место? А где искать это место? Что вообще было теперь правильным или неправильным? Ответа ни у кого не было.

– Сынок, будем на это надеяться! И молиться о том, что мама уже в безопасности, но раз мы начали этот путь, то должны проделать его до конца. А дальше уже будет видно, как действовать.

– Хорошо, пап.

– Что скажешь? Как думаешь, сколько мы ещё протянем? – Саша смотрел в окно, трупов уже не было видно, либо их уже съели рыбы, или они просто погрузились в эту безмолвную пучину.

Аня в ответ немного простонала.

– Эх, Аня, Аня. Ты так и не смирилась с концом! Тяжело тебе придётся! Я вот считаю, что самое главное – принять смерть. Взглянуть ей в лицо! Мы все рождены когда-то, и у нас только лишь один путь. В бездну. Рано или поздно, не важно когда! Мы должны не бояться покинуть этот мир, иначе в жизни ничего не добиться. Нужно бороться со своими страхами! И тем более со смертью. Ты только оглянись вокруг, никого. Миллионы людей погибли, а это говорит лишь о том, что там нам не будет скучно, возможно, мы встретим там тех, кто был когда-то нам дорог, если верить во всю эту чепуху! По мне – так мы, умирая, лишь просто-напросто видим темноту, непроглядную, а после всё. Нас нет, мы ничего не видим и не слышим. Пустота! Ты пони.....

– Заткнись! – неожиданно прокричала Анна. – Заткнись! Закрой пасть! Замолчи, тварь!

Саша резко обернувшись расхохотался.

– Ну, а про что я и говорю. Ты боишься, дорогая моя! Страх! На что люди способны, ощущая его? Я всегда этому поражался. Я же говорю, что даже крысы порой лучше, чем люди! Мы, те, кто считали себя верхушкой пищевой цепи, оказались теперь в самом низу! Наше высокомерие привело ко всему этому, наша алчность! А теперь основная масса тех, кто выжил, трясется, забившись в угол, и страх овладевает ими. Они не понимают, что нужно просто смириться и принять всё то, что уготовано нам всем. Принять это и расслабиться, – его кривая улыбка разошлась ещё пуще по лицу. – Вот как мы с тобой! Чем не жизнь! Наслаждаемся друг другом! Едим и пьём, опустошая потихоньку наши запасы. И, заметь, я не веду себя как крыса или подобное существо. Я делюсь всем с тобой, понимая, что на двоих этих запасов хватит на меньший срок!

– Чтоб ты сдох! – пробормотала Аня.

– Что, что? Мне не послышалось?

– Нет, не послышалось! Чтоб ты сдох!

Саша продолжал улыбаться.

– Да я готов к этому! Осталось только тебя подготовить и всё! Ты поймёшь, что зря только злилась и сопротивлялась ранее принять нашу участь.

–Ты, дебил, не понимаешь ни хрена! Я беременна, ублюдок! Мне есть за что переживать! У тебя, долбаный ты псих, будет малыш, что зародился у меня в чреве! Поэтому твоих запасов нужно больше, кретин! Так как я не хочу умирать, и малыш тоже! А если ты попробуешь что-то нам сделать, то клянусь Богом! Сука, я тебе так просто не дамся! – после этого Аня достала небольшой кухоный топорик из-под подушки.

У Саши спала улыбка с лица, но злости не было. Он лишь будто задумался и впал в прострацию, не заметив ни топора, ни такое ощущение, что и Аню. Он лишь пробормотал.

– У меня будет малыш!

Гатчина… Никита вспоминал, как они ещё с маленьким Артёмом и Аней прогуливались по этому городку. В те мгновения они посетили Приоратский дворец, затем после отправились в Павловск и Пушкин, прогуливаясь по паркам и остальным достопримечательностям. Вековая история, что хранила в себе каждая частичка суши, исчезла с лица земли. Стихия унесла всё на своём пути, всё, за что боролись когда-то наши предки, проходя через кровопролитные войны, теряя родных и близких, но завоёвывая при этом территории. Сейчас всё это казалось бессмыслицей, для чего и зачем всё это было нужно, не имело сейчас никакого значения. Всё было выровнено, абсолютно всё.

– Пап, сколько нам осталось ещё плыть? Я что-то очень устала.

– Да, пап, когда мы уже приплывём к маме?

Никита обернулся к детям.

– Думаю, что нам осталось до Петербурга около сорока километров. Скорее всего, к ночи будем, а там найдём укрытие. А с рассветом направимся по адресу. Как вам такая мысль?

– Хорошо, пап. Можно, я пока вздремну?

– Конечно, малыш! Спи пока что. Артём и ты можете вздремнуть.

– Как-то прохладно, пап, думаю, что не усну. Очень морозно.

– Да, сегодня, чувствую будет действительно холодно ночью. Потерпите немного, скоро найдём укрытие.

Темнота опускалась на землю, первые звёзды начали появляться на небе, им оставалось совсем немного до конца их пути.

"Только живи! Прошу, только живи! Ради наших детей!" – пробормотал Никита, вновь опустив весло в воду…