5
Я поражаюсь
Матери-Земле,
Её величию и силе.
Когда в пожарище,
В войне,
Сынов своих похоронив,
Она опять им дарит жизнь –
Как будто семена сажает.
А пришлых воинов,
Кровь прияв,
Она перерождает…
Своих врагов –
В своих детей,
Надёжных, верных сыновей!
И любит их на равных:
И мусульман, и православных,
И горцев, и степняков,
Татар, литовцев, поляков,
Хазар и печенегов…
Всех бывших иноземцев –
Даже немцев.
Чьи деды к нам с мечом пришли –
Отчизну здесь свою нашли!
Нас случай свёл
С одним бойцом –
В шестнадцать лет
На фронт пошёл,
Подделав документ.
С его отцом
Несправедливо поступили –
Похоже, лишь за имя
И врагом клеймя,
На зону посадили…
– Альберт Адольфович, –
Представился.
Его пытались все отвлечь
От тяжких дум,
Чтоб он с ударом справился –
Ведь в Ленинграде схоронил
Сестёр и мать.
Такого и врагу не пожелать!
Не по годам был сух, угрюм,
Но службу наравне тянул,
Плечом к плечу
Свой Город защищал.
И спину не согнул –
В беде крепчал!
Однажды, группой боевой
Мы утром рано
Шли с передовой –
Тут нам цыганка повстречалась…
Чего ей надо?
И откуда взялась?
Лишь только одному ему
С улыбкой нагадала,
Что он останется живой.
На просьбы остальные –
Промолчала,
Скосив глаза дурные…
На фронте часто я встречал
Сынов Кавказа.
Видно сразу –
Горячи, шумны, носаты
И спорщики до хрипоты.
Грузин и дагестанец
Гортанными своими голосами
Всерьёз решали –
Каких кровей Багратион.
Сказать друг другу не давали –
Поэтому орали:
Один – что князь грузинский он!
Второй – что тот рождён в Кизляре
И его горцы воспитали,
Приняв за своего!
Они так долго упражнялись
В словесной брани,
Что чуть уж не подрались…
И только армянин один
Их растащил и помирил –
Сказал он от души, на выдох:
– Лихой гусар, гуляка и пижон
Денис Давыдов
Нам стихи оставил,
Что Пётр Иванович Багратион –
«Лев русской рати»
И герой Бородино
Из благородной знати –
Черноволосым был
И с длинным носом!
Умерьте пыл!
Ведь он похож на вас двоих –
На этом спор утих.
А норов свой горячий
Они с лихой, ночной удачей
Обрушили
На головы врагов.
И, как Нева из берегов,
Их ярость вышла,
И потопила чужаков
И пришлых.
Ведь защищали Ленинград
И стар, и млад,
И представители
Всех наций и сословий
В одном котле варились.
И позабылись
Прошлые обиды,
Перед врагом
В одну семью объединились!
И массовым, невиданным,
Геройским подвигом
Остались вместе на века!
Как помню, я искал
Себе товарища,
Чтоб съездить на спектакль.
Один литовский
Театрал заклятый –
Всегда всё знающий –
Мне уши прожужжал,
Проныра ловкий…
На Невском, дескать,
Он в Комедию ходил.
И, так как я других
Желающих не находил,
Пришлось рассчитывать
На нас двоих.
Он до войны был репетитором –
Рассказывать мастак.
И про театр
Историй знал,
Наверно, миллиард.
Он, как отпетый холостяк,
Большой оригинал –
Красивой юбки ни одной
Не пропускал.
И говорил «в запой»,
Как пьяный,
Хотя ни грамма за душой.
Мой собеседник очень рьяный
И я не сразу осознал,
Что мы в блокадном Ленинграде,
Почти с передовой,
В Театр едем!
На Трамвае!
По чистой мостовой!
Прекрасных женщин воспеваем,
С улыбкой
Праздник предвкушаем!
И вспоминаем,
Как в апреле
Свершилось чудо –
Вновь Трамвай пустили!
Ещё нам было худо,
Ещё в нужде и голоде,
При артобстреле –
Но мы ЖИЛИ!
После ужаснейшей зимы
Свой Ленинград очистили.
Глаза блестели
И Верой наполнял сердца
Вполне обычный
Перезвон Трамвая…
И был тогда
Для нас он самый мелодичный,
Как настоящая победа боевая!
Теперь уверенность росла…
Уже июль стоял,
Оттаяла душа
И солнце грело –
Народ надеждами дышал.
Мы в зале Филармонии сидели
И наслаждались танцами,
Горячими испанцами –
Мы просто в облаках летели…
Как чудно они пели,
Как искренне играли,
Как много ярких сцен!
И затаив дыхание,
Не отрываясь, мы смотрели
И, не смущаясь, плакали,
Когда Хосе убил Кармен…
Я в жизни ничего
Прекрасней не видал!
И счастья моего,
И восхищенья не было предела!
Но лишь потом
Литовец мне сказал,
Что труппа сильно поредела…
«На бис» к нам выйти не забыли,
А, видимо, не в силах были…
И, чтобы зрителя не испугать,
Актрисы ватой округлили
Свою стать…
Они герои славной были –
Нам целый мирный день дарили!
Обратно ехали – молчали…
И женщины,
С трамвая выходя,
Ладонью слёзы утирали.
И этих слёз стыдясь,
Как будто кланялись,
Смотря нам вслед.
А мы в окно уставились
На отражённый свет…
Я вспомнил сны
Свои чудные,
Спросил собрата:
– Кто виноватый,
Что наши предки не дружили?
Друг друга невзлюбили
И жили врозь.
Поодиночке нас и немцы часто били…
И орда…
Ответь мне на вопрос –
Почто родство забыли?
Прошли года̀
И в Смутно время
Литовцы даже захватили
С поляками Москву?
Ведь до сих пор
Несём мы бремя
Взаимных подозрений…
Когда ж прервут
Порочный круг
И разобьют
Сей камень преткновений?
– Ответ не прост:
Тогда в Москву
Вы сами нас позвали –
Когда от смут своих устали…
Хотя ты прав –
Мы часто воевали
И распри до сих пор живут…
Но люди не забыли,
Как силы мы объединили.
И при Грюнвальде,
Вместе с Польшей и Ордой,
Тевтона гордого разбили!
А также, мы не струсили
Перед лихой бедой!
Плечом к плечу
Стояли рядом,
Когда под вашим
Стольным градом
Хан Тохтамыш
Коварную осаду ставил.
Народ литовский в помощь
К вам отправил
Остея-князя –
Может, помнишь?
Ордынцев многих он сразя,
Обманут вместе с вами
Был врагами.
И долю злую
С Русью
Разделил сполна!
– А предыдущая война?
Где Владислав Ягайло,
Как гадюка злая,
Дождавшись поражения Мамая,
Героев русских
После сечи поджидал –
На ослабевших нападал
В атаках жёстких –
Грабил, убивал…
– Да, сложная семья:
Одни – друзья,
Другие – недруги.
Его отец – Ольгерд Великий
То ссорился с Москвой,
То вновь мирился.
А вот с Ордой –
Всегда он насмерть бился!
Ну а родные братья –
На Поле Куликово вышли
С русской ратью!
Вложили ногу в стремя,
Мечи обрушили
На вражье племя.
Князья литовские
Димитрий и Андрей –
В бою рисковые и ловкие,
По руку правую храбрее
Не было богатырей!
6
Где сон, где явь –
Не разберу…
Врагу навстречу
Голову подняв,
Расправив плечи,
Меч
В ладонь беру.
И с громким выдохом,
В едином раже,
Мы с ярым вызовом
Куражным,
Бьём по щиту!
А солнца луч
Мою мечту
Рисует на доспехах –
Он к Воле ключ!
И в синем небе,
В белых облаках,
Могучим эхом,
Грозно разносилось
Дыханье русского полка!
Уж это точно мне не снилось!
Тьма двинулась
С разбойным свистом –
Нѣсть имъ числа
На поле мглистом!
Нечиста сила
Мраком плотным
Взор заслонила,
Уверенным и твёрдым
Шагом,
По всем холмам
И по оврагам
На страх давила –
Нѣсть бо имъ мѣста!
Ведь даже поле,
Всех не вмещая,
Стонало, как от боли,
На глазах дичая.
А по нему –
От края и до края,
Всё поглощая,
Ползла, как туча грозовая,
Неумолимая Орда!
И видно было –
Как могучая волна
На брег скалистый накатила…
И в брызгах стрел, мечей и копий она
Неутомимо бьёт!..
В передний ряд,
Что намертво стоял –
Не прогибался.
И, как под жарким солнцем лёд,
Сияя,
Истончался –
В землю тая!..
Он песнь прощальную поёт!
Стояли тесно –
Лишь могли смотреть,
Как бессловесно,
Но с Великой Славой
Деды встречают
Свою смерть!
А за собой
Ордынцев сотни забирают
И с честью потчуют
Сих дорогих гостей!
Смертельный бой
Всё разгорался
Непримиримей, яростней,
Тягучей лавой разливался…
И вот уж полк Большой
По всему фронту дрался –
Пехоте генуэзской
Лихой отпор давал!
По Праву руку полк,
Как вкопанный, стоял
И выполнял
Свой долг!
Надёжны воины,
Кольчугами блеща,
Атаки твёрдо отбивали –
Не кланялись мечам
И вражьим копиям,
Но сами нападали.
Обучены, грозны
По руку правую дружины.
И в тяжкую минуту выручали
То Полк Большой,
То левый край,
Где мы перед Ордой,
В огне сгорая,
Не устояли…
И пядь за пядью
Землю отдавали!
Нас сотрясали
Мелкой рябью
Врагов мощнейшие удары –
Неутомимые татары
Ногой на горло наступали.
И, как бы не были храбры,
Мы плотно сбитыми рядами
Всё пятились назад
И отступали.
За рядом ряд,
Словно осенний листопад,
Златыми душами,
Багряными телами
Сырую Землю устилали
И кровью щедро поливали –
Чуда ждали!
Что Русский Дух
Покуда дремлет,
К молитвам глух,
Но – верим, внемлет
Сынам своим
Могучий Род!
Мы не сгибаемся – стоим!
Он Силой напоит Народ,
Широкими шагами
Он пойдёт вперёд
И перед нами
Реки развернёт,
Руками
Горы Он свернёт!
Но только время всё идёт,
А ополчение тает, тает…
Мы поднимать мечи устали,
И засопожник не достать…
Мы на́ручами исступлённо дрались,
Ордынцев обращая вспять.
Дыхание перевели
И увидали –
Татары свой резерв ввели…
Он, как песок
Сквозь пальцы,
Через свои ряды ссыпался
И, совершив бросок,
Пред нами оказался.
Отборные бойцы –
Глаза решимостью полны,
Мечи востры́,
Не ждущие пощады
И не дающие –
Неумолимые и злые
Псы войны!
Последние мгновения –
Молитва в горле комом…
Вдруг, как небесным громом,
По мановению
Священных сил,
Ордынский меч
Над головой моей остановил
Союзник бравый…
Зубоскалил:
– Ну что, москаль,
Ты приуныл?
Литва разделит твою славу –
Не жадничай,
А лучше подсоби –
Не на поминках, чай!
На мир повеселей гляди –
Врагов руби,
Друзей люби
И верь – Победа впереди!
Орду отбросили.
По грудам мёртвых тел брели
И не узнать нам поле…
Кровавая трава –
В обнимку страшную
И русь, и татарва…
Нет силы боле
Горючих слёз держать –
Здесь врукопашную
Легла Святая Рать!..
С литовцем храбрым
Мы нательными крестами
Обменялись –
И братьями
«До гробовой доски» назвались.
А чтобы клятву нашу испытать,
Орда надвинулась опять!