– Просыпайся! Быстро, быстро, – тряс его двумя руками Сашка.
Витька, стукнулся во сне еще раз лбами с женой, а наяву при помощи Сашки со стенкой.
Ты чего меня, как копилку, двумя руками трясешь? Если нашлось, чему упасть, тогда пополам, – проснулся он.
– .Чего с тебя вытрясешь? У тебя, как у того латыша, хрен да душа, – пошутил Сашка, – давай быстро, спрыгивай.
– А пацаны где? – увидел Витька, пустое место, Сергея.
– Умываются, – ответил приятель, и пошел по коридору. Спрыгнув с полки, Витька пошел следом.
Сергей с Василием, курили в тамбуре у открытого окна.
– Сколько хоть времени, дезертиры?– спросил он у них.
–Половина седьмого, – ответил Сергей, – у себя, посмотреть лень?
– Зачем? Ты же кукарекнешь?– ухмыльнулся Витька,– ну и чего вы меня с самого сранья подняли?
–Вот и поторопись, а то не успеешь? – Васька кивнул на дверь туалета, – я с полчаса назад наш эшелон видел, на разъезде стоял.
–Может, показалось?– засомневался Витька.
–Не, точно они, Васька, говорит, что и мы там останавливались.
–А чего тогда не выскочили?
– Тебя будили, бросать не хотели,– ответил Сашка.
– Одобряю, всю бы жизнь потом каялись,– похвалил друзей Витька.
56
– Иди, сокровище, – толкнул его Сашка, к двери туалета.
Витька, выскочил через минуту, – Надо «стоп-кран» рвать, – поделился он осенившей его идеей.
– Нельзя, люди спят, покалечится, могут, – отмел его предложение. Сашка.
– Я без платформы, ни за что, прыгать не буду,– заблажил старшина.
– Сам догадался или подсказал кто? Подбросим, вспорхнешь, как ласточка, с подножки. Не хочешь ласточкой, тогда самолетиком, но там без посадочной полосы. Так что, сопли пока не распускай, – успокоил старшину Витька.
– Может, немножко подождем, ну там станцию или перегон, – сказал старшина, которого пугала перспектива принудительного полета.
– Смотри, «тыква» у полководца заработала, – одобрил Витька, – а то тут не вспомнишь, о чем вчера говорили?
– Это да. Вот что, Насте «фельдшер» наговорил – ехидно сказал Васька.
– Налетайте, – протянул он, выпрошенную вчера, у Михаила, пачку «Беломора». Пользуйтесь моим умом и безграничной добротой.
– Ага, на халяву и уксус сладкий. Свои – то припрятал, ищейка не найдет, – оценил его Сашка,– а вот ум, тот на халяву не прокатит.
– А чего? – пропустил его реплику старшина, – пока вы дрыхли, он все учил Настену, как Коляна, по мужской линии в строй поставить.
–Ну и как успехи? Кого поставил? Настену или Коляна? – засмеялся Сергей, – узнал? Ты же у нас по этой части мастак, себе-то двоих уже настругал.
–Да не знаю, уснул я,– признался в своем промахе Васька.
–Олух, царя небесного: не плавать, не нырять. Не воровать, не караулить. А еще – старшина. Плевое дело доверить нельзя, – молчи и слушай. Как командиру стукануть, тут он, всегда впереди. А как подслушать, чтоб потом с друзьями, сведениями поделиться, тут его нет. Жлобярой, ты, «фельдмаршал » был. Так ею и остался,– сказал Витька, – может «доктор» чего скажет?
– Ага, сейчас. Уши только прополощите, чтоб слышать лучше. Расскажу, в вагон попретесь, девок искать. Приставать к ним полезете. Лучше, откос помягче выбирайте.
– Не, Серега, похоже мы здесь не товарищи, этим двоим. Один, больной на всю голову, другой, на другое, не менее важное место. Остались, нормальные одни мы с тобой,– поставил точку в обсуждении Витька.
Поезд, заметно стал убавлять ход.
– Я не могу с больной рукой прыгать, – заколотился старшина.
– Начали, – распорядился Витька, отходя в сторону от открытой двери,– Первый пошел!
Я последним, мне еще «хомута» этого однорукого, выкинуть надо.
– Почему это «хомута»? – зашипел от возмущения Васька.
– Это я тебя, еще ласково называю. Висишь на шее, как раз, как хомут, а подвиг совершить в виде прыжка не могешь. Опять тебе надо помогать. А выкидывать тебя кому? Опять нам. Хомут и есть,– пояснил Витька.
– Полководец, сигай сам, а то он тебя вниз головой выкинет,– посоветовал Сашка.
– Ну как, надумал? – напугал старшину, громко рявкнув прямо в ухо «руководитель полетов»
– Я сам, – заторопился Васька, – сам. Пусть вам стыдно будет.
– Стыдно у кого видно, а у нас все застегнуто, – ответил Витька, беря его за шиворот.
– Красный на семафоре, скоро остановимся, – от двери сказал Сашка,– повезло инвалиду.
–Разойдись, прыгаю! – не слушая его, ринулся в проем, открытой двери, старшина.
– Я говорю, остановиться, подожди, – попытался еще раз остановить его Сашка.
– Чего ждать? А потом снова разгоняться? – крепко прижав к себе больную руку, Васька пропал в дверном проеме.
Поезд, пройдя еще метров двести, лязгнув буферами, остановился.
57
Друг за другом они по ступенькам сошли с вагона, и подошли к лежащему и охающему Ваське.
–Был хомутом, стал седлом, носить теперь его будем. Как бы этот парашютист, позвоночник себе не сломал? Затяжным ведь шел, низенько, – смотря на старшину, предположил Витька.
– Сдуру и «инструмент» сломать можно, прыгал-то с прижатыми руками,– согласился с ним Сергей.
– А чего ждать? Прыгать надо, – хмыкнул, Сашка, вспомнив про «эксперимент».
– Заржал «гинеколог», чтоб тебе, – выругался старшина, и так и не дождавшись слов сочувствия начал подниматься.
Подождав отправления поезда, покурили Васькиного «Беломора», а потом пошли в обратную сторону, на встречу со своим эшелоном.
– Вот страна, все через задницу. Шпалы и те, по шире положить не могли, ногу не раскинешь. Иди, мельтеши, да спотыкайся. Того и гляди, опять долбанешься, – посетовал старшина на короткий шаг, из-за близко лежащих шпал.
– А ты этого, так не оставляй, тем более, что ты, через это пострадавший. Уж, чего, а опыта у тебя выше крыши. Тем более и время сейчас твое. Возьми и накатай «меченому» так, мол, и так. Этому дурику, все равно, чего перестраивать, возьмет и шпалы переложит. Глядишь, в Москву пригласят, по телику, как «прожектора перестройки» покажут. Таких как ты, им точно недостает, – предложил Сашка.
– А в Москву-то с чего вдруг? – остановился старшина.
–Как это с чего? Шаг замерять, – захохотал Сергей, – штаны, по шире одень, чтоб мотню не разорвать.
– Пошли вы, – начал сопеть старшина, первым признаком обиды.
– А чего ты обижаешься? Все может быть. Сейчас главное что? – встрял Витька в разговор.
– Что? – переспросил Васька, начиная сопеть пореже.
– Мнение народа, сейчас главное, – ответил Витька, – а ты среди, вон, хотя бы нас. Самый яркий представитель, этого самого народа.
– Это почему? – сопение вообще прекратилось.
– По качану. Ты один из нас, который лычки старшинские заработал. Дальше смотри. Серега он, тоже старший сержант, но лычек пока не нацепил, а ты? Ты сразу в лычки. И чего получается, Серега считай, как все мы рядовой, а тебя сразу занесло в начальники.
– Идите вы все, на … хутор бабочек ловить, – решил все-таки обидеться Васька, и резко убыстряя шаг, пошел вперед.
– Енто, кто израненный, скачет впереди, – пропел ему в спину Сашка.
– Не останавливай, набрал скорость, пусть шлепает. Остановиться, нам же хуже: закрякает, заохает, заноет. Хлопот не оберешься, – посоветовал Сергей.
Спотыкаясь о шпалы, временами вспоминая, «нежными и ласковыми» словами безвестных укладчиков шпал, четверо отставших бойцов, медленно, но уверенно, шли навстречу своему эшелону.
Спотыкающийся, на добрые полтораста метров, впереди, старшина остановился и начал махать над головой, здоровой рукой.
– Неужели рельс, подорванный обнаружил. Везет же, Ваське, как утопленнику, – засмеялся Сергей.
– Скорей эшелон увидел, он же ближе к повороту, – предположил Сашка.
Они совсем немножко, не дошли до старшины, когда из-за поворота, показался локомотив. По первым же пассажирским вагонам, в открытые окна которых, смотрели люди в военной форме, они признали свой эшелон.
Старшине, даже показалось, что из одного окна, ему погрозил кулаком замполит, и теперь он стоял, пропуская вагоны, а губы шевелились, шепча что-то вроде молитвы.
58
В свое оправдание, он поднял, сам не зная почему, здоровую руку вверх, и теперь так и стоял, словно отдавая вагонам пионерский салют. С крайнего пассажирского вагона, им крикнули, – станция Лиманская, там разгрузка. Эшелон ушел, а они остались на рельсах.
– Все отметились. Теперь хоть станцию разгрузки знаем, – здраво заметил Сашка.
– Где и огребем все, что положено, – согласился Сергей.
– Насмотрелись, – вслед, за удаляющим стуком колес, подошел к ним старшина, – влипли мы по помидоры, дальше не куда. Мне замполит из окна долго кулаком грозил, – добавил он, со слезой в голосе, чувствуя внутренне, что к нему начинает возвращаться, подзабытый за последние, почти трое суток, уставной трепет, перед начальством.
– Это тебе от страха пригрезилось. Нам улыбался, ручкой ласково помахал, до скорой встречи, крикнул, – пошутил Сергей.
– Не, а ты чего, своей, головой, думал? – повернулся к старшине Сашка, – ты у нас по званию, самый старший. Так, что вся ответственность на тебе. Мы с Витькой, рядовые, с нас, как говориться, сразу слезать надо, как только залез. «Сопли» у тебя с Серегой, но у него по жиже, чем у тебя. Значит, отвечать тебе, свет Василий – оглы, по всей строгости народного гнева, вложенного в руки командования.
– Я, между прочим, если не знал, Алексеевич, – заступился за свое отчество Васька.
– Как Высоцкий пел, – Кто и был, у нас в родне, так и тот татарин. Откуда ты знаешь, какая из твоих прапрабабок у Мамая в наложницах была? – Ты думаешь, зачатки полководца у тебя, откуда? – углубился Сашка в историю, – может предок твой орду водил у татар?
– Точно, прав Сашка. Вон, и в штабной вагон, тебя как кобеля к сучке тянет, – одобрил Витька.
– Вот гены и тянут. Их же, как курево не заныкаешь. Так, что если ты по бабкам, потомок какого-нибудь хана, тогда клади ты на замполита с высокой колокольни, – подвел итог Сергей.
– Ну, ты сказанул! Да для нашего замполита, будь ты хоть кобелем болонки, что сидела в Горках у Ленина на коленях, все едино, – вернул их в грядущую реальность Витька, – за оставление воинской части, во главе подразделения, тут на попытку мятежа тянет. Ленин-то тоже с искры начинал. Нет, тут дело трибуналом пахнет, и по соплям Васька, сурово огребет.
– Это как? – охнул старшина.
– Каком, который выйдет раком. Нас на уборку везут, а это дело политическое. А ты оторвал нас от него, и было бы для чего? Паршивого, вонючего «Агдама». Родину, можно сказать, на него променял. Да, даже не поменял, предал. Это уже дело расстрельное. С одной стороны, нам, твоим боевым товарищам, нам тебя, жаль – жалехонько, а с другой стороны, напоследок и для нас хорошее дело сделаешь.
– Интересно, как это я, наглухо расстрелянный, вам помогу, – понимая, что его разыгрывают, спросил старшина.
– Ну, ты, потомок, совсем тупой стал. А кто тебя мертвого и красивого, домой повезет?
Папа Карло с Буратино? Нет, мы. Твои лучшие боевые друзья. На поминках твоих погуляем, заодно и дома побываем. Как ты на это смотришь, Василий, свет наш, Алексеевич? – приобнял Витька, старшину.
– Мне уже до балды, расстреляют или повесят. Мне ваши рожи, уже до чего уперлись, что я сам готов в трибунал бежать, и команду «пли» сам скомандовать, – рассмеялся Васька, – пошли только быстрей, пока трибунал не разбежался.
– Может, на шоссе спустимся, а там попутку поймаем? – предложил Сашка, – от шпал скоро уже мутить начнет.
– Дельное предложение. Согласен, – одобрил Сергей. Они вдвоем, тут же начали спускаться с откоса к шоссе.
59
– На машине с ветерком, навстречу, ротный с матерком, – на ходу сочиняя, обогнал их Витька.
– Ротный с матом встретит нас, и замполиту передаст, – следом промчался старшина.
– Чкаловы, бля, – засмеялся Сергей.
– С пламенным мотором в заднице, – добавил Сашка.
Они с километр протопали по асфальту, пока услышали звук приближающейся машины.
– Действуем по старой схеме. Хватайте «фельдмаршала», – распорядился Витька.
– А, ты, – пригрозил он старшине, – хоть сдохни, а машину останови. Если нет, до трибунала не доживешь. Сами добьем, может быть, даже ногами.
То ли сработала, мастерски поставленная сцена, то ли шофер, вспомнил армейские годы, но тяжелый, груженый «КАМАЗ» остановился.
– Забирайтесь, – открыл водитель дверцу, – со сборов, что ли рванули?
– Да, не, наоборот, на целину. От эшелона немножко отстали, – подталкивая старшину на «спальник» – объяснял Витька.
– Надолго отстали? Умудрились-то как?
– Так воздух свободы, он же сладок и приятен. Вот пару дней подышали, теперь сдаваться, за «пиндюлями» спешим, – поделился Сашка.
– А, не берите, как говориться в голову, а что в рот, то проверяйте, – успокоил водитель, – все что ни делается, все к лучшему. Недельку поблажат и успокоятся. Я тоже и на сборах был и на целине, один раз с урожаем, боролся.
– Больше не тянет? – спросил Сергей.
– Почему не тянет? Еще, как тянет. Но нас уже не берут, вон, вы на смену пришли. А так, чего? Отдых он, никому не помешает. Вот, и Лиманское, – показал шофер, на показавшиеся впереди дома.
– Добрались, значит, – сказал Витька, – а вокзал где, не знаешь?
– Ну, салабоны, – рассмеялся шофер, – кто же эшелоны на вокзале разгружает? Вам на пакгауз надо идти. А это вон там, за вокзалом, – показал он рукой.
Опыт водителя не подвел, как только проехали дома, сразу увидели эшелон.
– Близко-то не подвози, может убегать еще придется, – пошутил Витька.
– Как скажете, – свернул тот на обочину, остановив машину.
– Желаю Вам, как говориться, ни пуха, ни пера. Ни два пера, ни три пера,– пожал водитель им руки, – больше не теряйтесь, патриоты.
Рота, только закончила обед, когда они подошли к эшелону.
– Пошли на кухню, может пожрать перепадет, – предложил старшина.
– Счас и так накормят, черпаком по лбу. На первое – ротный, потом – замполит, на третье – взводные, – описал перспективу Сашка.
– Солдату довольствие положено, – не сдавался Васька.
– На положено, давно наложено. Ты бы меньше бегал, и мы вместе с тобой. А жрать, хочется,– съязвил Витька.
– Вот, вам и приятного аппетита, начальство появилось, – остановил перепалку Сергей.
От столовой, навстречу им, шел старший лейтенант, взводный третьего взвода.
– Так, самовольщики, дезертиры, подрывники воинской дисциплины. Все на месте, – подполковник, сидя в купе, рассматривал выстроенную в коридоре четверку,
– Никитин, Завьялов, Макаров, и конечно, как без него, рядовой Симонов.
Четверо молча стояли, разглядывая носки, своих запыленных сапог.
– С Симоновым, даже говорить не буду. Напрасная трата времени. Им давно надо, огневую точку заткнуть. Все польза. Молниеносную, какую ни будь войну, секунд, так на десять, мечтательно произнес ротный, – вечный штрафник, ты, рядовой Симонов.
– Его, – приказал он, Витькиному взводному, из нарядов не выводить, увижу, что он праздно шатается, накажу Вас.
60
– А отдыхать когда? А спать? Пила железная и то перегревается,– ухмыльнулся Витька.
– Спаааать! – заорал, наливаясь яростью подполковник, – а бабу тебе под бок не положить, чтоб отдохнуть? Смойся с моих глаз, пока я лично тебя не пристрелил!
– Вот это, точно ни к чему. Служу Советскому Союзу! – довольный своей стойкостью, Витька пошел на выход из штабного вагона.
– Таких, как он, к врагу надо забрасывать, лучше любой бомбы все развалит, – подытожил для своего успокоения ротный, – теперь Макаров. Старший сержант, а где знаки различия?
–Не хватило, товарищ подполковник.
–Вам силы воли не хватило и совести. Поддались влиянию рядового, а должно быть наоборот. А то не хватило. Старшине хватило, а вам не хватило. А все потому, что старшина в отличие от вас, человек дисциплинированный. Правильно, я говорю, старшина?
– Так точно, – вытянулся Васька.
–А вы как оказались, в этой компании?
– Я товарищ подполковник, специально пошел с ними, мы же с одного военкомата. Сначала остановить попытался, про дисциплину напоминал. Бесполезно. Решил пойти с ними, чтобы чего серьезного не натворили. Если бы не я, товарищ подполковник, то еще неизвестно, когда бы они вернулись, – тараторил Васька, – вчистую отрекаясь от друзей. Взводные, и те, стояли с удивленными лицами. А у Сереги с Сашкой, пальцы сами по себе, сжимались в кулаки.
– Я им все время твердил, что эта самоволка добром не кончится, – видя перед собой довольное лицо ротного, старался угодить старшина.
– Я так и думал, можете быть, свободны, старшина. Я что с остальными, мы решим с командирами взводов, – отпустил его подполковник.
Васька, чтоб не нарывать на неприятный разговор с приятелями, быстро выпрыгнул с вагона.
– Стоять, паскуда, – схватил его за воротник, стоящий внизу, в ожидание, Витька.
Раздался треск, рвущейся ткани. Старшина, рванувшийся изо всех сил, бросился в сторону, оставив Витьку, с полоской воротника в руках, это дало лишнюю ему секунду форы.
– Куда, иуда, – Витька, матерясь на ходу, ринулся за ним следом.
Два приятеля, вышедшие в тамбур вагона, после аудиенции у ротного, увидели только старт Витьки, и спину, убегающего старшины.
– Здорово рванул, видать заело. Он в таких делах упрямый, догонит, – оценил Сергей, порыв приятеля, – Но полководец, тоже прет, как метеор. Вылечили, сволочь, на свою голову.
– Догонит. Для Васьки, чудеса кончились, теперь только мордобитие, – сказал Сашка.
– Я бы сам в этом забеге, с удовольствием участие принял, – ответил Сергей.
– А я, что рыжий? Но марафонцев-то уже не видать, на медаль, похоже Васька идет.
– Под глазом, – засмеялся Сергей, – пойдем, может, пожрем что-нибудь.
«Вечный штрафник», сидел на термосе возле вагона-кухни, и старательно пускал кольца дыма. По его довольному лицу, было очень заметно, что тяжкое бремя нарядов, не такая уж тяжкая доля, если к этому делу подходить творчески.
– Серега, иди сюда, – заорал он, увидев соскочившего с товарного вагона приятеля.
Справив, возле вагона «свои дела» тот подошел, – Как дела, бедолага?
– Это кто я? Да это вы, бедолаги. Меня в отличие от вас, никто не дергает. Ты думаешь, я устал, поэтому и сижу? Хрен, ты угадал. Я в наряде, ужина жду, – внимательно проследив за очередным колечком дыма, сказал Витька, – Слышал, кто – то денег кучу пообещал, если кольцо в кольцо? Вот пока ужина не приготовили, тренируюсь.
61
– Да, слышал я про это. Но там вроде деньги тому, кто еще в эти кольца пролезет, – пошутил Сергей, – А чего, ты тут ждешь? Ведь обед недавно был?
– Согласен, я термос с обеда мою, – похлопал тот, по грязному боку, термоса, на котором сидел.
– Я его сиянье, еще от вагона заметил. Блестит, лучше солнца, глаза режет.
– А чего его мыть. На ужин каша, он еще грязней будет, – пообещал Витька.
– Ты теперь у нас особа, так сказать приближенная к кухне. Не знаешь, когда дальше погонят? – спросил Сергей.
– А мне до звезды. Тронемся, потом опять баранку крутить, а мне здесь лафа. Жрать хочешь?
– Вообще – то в Армии, это не вопрос, а просто утверждение,– ответил Сергей.
–Тогда за Санькой иди, – поднялся «штрафник» с термоса, направляясь к вагону-кухне.
Когда Сергей, вернулся с приятелем, Витька сидел все в той же позе, пуская кольца дыма. Возле термоса, на газете, стояли две открытые банки тушенки, банка гусиного паштета, горкой лежал нарезанный хлеб.
– Пойду сейчас, ротному морду набью,– посмотрев на «стол» заявил Сашка,– я категорически желаю в «штрафники». Витька, можно сказать, кровный его враг, сидит весь в шоколаде, а мы с тобой далеко в обратном, но по цвету одинаковым. Я бы вот, на его месте, даже термос помыл.
– Да не сможешь ты на его месте. Тут талант нужен. Он после своего дня рождения, в гараже, три дня, нормальное колесо бортировал. Просто тупо снял с машины и все. Посреди гаража лежало, все видели. Праздник закончился, он его на машину, и вперед. И хоть бы хны. Все согласились, что у него с колесом, тяжелый случай, – возразил Сергей,– а ты без опыта. Так и в дурдом загреметь недолго.
– Не, тут ты не прав,– возразил Витька, – думаешь, я просто так сижу? Я письмо жене сочиняю, и с дымом, вон, тоже, тренируюсь.
– Да, ну? – удивился Сергей, – намазывая на хлеб, толстый слой паштета,– и много сочинил?
– Да не, начало только пока, а с дымом сдвиги, кой какие, есть.
– В стихах, наверно сочиняешь? – спросил, набитым ртом Сашка.
– Да нет. Но, «здравствуй», и все такое для начала придумал. А в стихах напишу, ее тут же «кондратий» схватит. Вдовцом останусь.
– Врубился Сашка, ну как ты тут без опыта? К этому делу талант нужен, – спросил Сергей.
– Согласен, скорей всего не справлюсь. Я не такой, как Витька, разносторонний,– сказал Сашка, намазывая следующий кусок.
– Симонов! – донесся крик от начала эшелона.
– А чего это, он не подходит? И на фамилию перешел?– присмотревшись, Сергей узнал старшину.
– Опять этот, гнида, за мной, – привстал Витька с термоса и проорал в ответ,– Какого надо?
– Взводный зовет, – донеслось в ответ.
– Хорош орать, оглохнем от вас скоро, – включился в переговоры, Сашка,– иди сюда.
Васька, в ответ, отказываясь подходить, замахал руками.
– Как хочешь, а у нас обеденный перерыв, – сказал Сашка, снова устраиваясь рядом со «столом»
Вскоре, не выдержав ожидания, подошел старшина.
– Витя, взводный приказал тебя найти, и привести к нему,– повернувшись к ним правым боком, пролепетал он.
– Ну-ка, ну-ка, повернись,– заинтересовался поведением Васьки, Сергей.
Витька на его вопрос, многообещающе хмыкнул.
62
– Даааа, восхищенно воскликнул Сашка, увидев левый, окруженный синевой глаз,– орать ты хоть куда, а бегать тебе, еще учиться надо.
– Не бегать, а убегать, – уточнил Сергей.
Мало еще попало. Троцкист, недобитый. Таких к стенке надо прислонять, и из мелкашки очередями, чтоб подольше расстреливать,– начал закипать Витька, – ты чего приперся?
Не видишь, я термос мою?
– Я вижу. Взводный приказал, тебя найти. Ужина, сказал, не будет, так что ждать тебе не надо. Он велел тебе, порядок в вагоне навести.
– Чего? – стал наливаться яростью Витька.
– Я, то при чем?– стал отодвигаться Васька, – Мне приказали, я передал. Взводный же.
– Нет, гляньте, какие красавцы? Итак, вас тридцать рыл, а я за вас один отдуваюсь, вон, термос мою. А теперь, я еще за вами, и в вагоне, ваше дерьмо, убирать должен? – двинулся Витька на старшину.
– Мне-то, чего? Взводный же, – повторил Васька, – убыстряя движение назад.
– Да, хорош, Витька, он-то здесь, при чем? – схватил его за рукав, Сашка.
– Этот хомут? Да все несчастья, от него. Давай отсюда, вали, пока я об тебя, термос не выправил. Видишь бок помятый? – Витька схватил ремень термоса, намереваясь исполнить задуманное.
Старшина, мгновенно развернувшись, через секунду исчез из вида.
– Да ты, хоть убей, его, толку-то? Идти-то все равно придется, – посоветовал Сергей.
– Во! Где они у меня сидят, – Витька провел ладонью одной руки по горлу, другой рукой закидывая, лямку термоса на плечо,– все эти командиры.
– А чего делать? Бог терпел и нам велел,– поддержал его Сергей.
– Ничего, я им еще, кровушки попью,– пообещал Витька, – ладно, давайте. На выгрузке встретимся, – пожал им руки, уходя к своему вагону.
– Термос, хоть бы для вида всполоснул,– посоветовал ему вслед Сашка. Витька не обернулся.
– Ты, как будто его не знаешь? Станет он, такой фигней заниматься. Пошли к себе, хорошо хоть с другого взвода, и нам с этого термоса не есть.
В вагоне второго взвода стояла тишина.
– Повымерли все, что – ли? – удивился Сергей.
– Чей это свитер?– раздался на «спальном месте» голос Геннадия.
Это было настолько неожиданно, что они даже вздрогнули.
– А чего это ты один, там роешься? – поинтересовался Сашка.
– Надо вот и роюсь. Тебя забыл спросить, – ответил «урожайный ветеран», – свитер, не твой? Вроде ты здесь спал.
– Если синий, то мой, – ответил Сашка, в глубину вагона.
– Он такой же синий, как я, голубой, но хрен его знает, может и был когда, синим. Твой что ли? – Геннадий бросил свитер на пол вагона.
– Конечно мой,– поднял его Сашка, – и цвет, еще вполне.
– Там вещмешки наши в углу, не видишь? – спросил Сергей.
– Взводный, все мешки приказал к машинам оттащить. Вас ведь еще найти надо. А вдруг вы опять в бега подались? – хохотнул « ветеран»
– Вот порядки. Хозяев нет, а вещи хватают, кто не попадя. Может у меня там денег полмешка? – возмутился Сергей.
– Не попадя, а по приказу,– не согласился наверху Генка, продолжая что-то искать.
– Нашел, – вдруг радостно вскрикнул он, и на краю «спального места», показалось радостное лицо «ветерана», с зажатой в руке бутылкой «Андроповской».
– Специально, остался пошарить. Помню, должна была бутылка остаться. Тогда взводный нас накрыл, а я катнул бутылку в сторону, чтоб не увидел, а хороши уже были.
63
Все про нее забыли, но я то помню. Вот она, родимая, закатилась между досками и лежит. Вам повезло. Залезайте, мы ей сейчас, головенку открутим, – пригласил «ветеран».
– А народ где? – спросил его Сашка, забираясь наверх, и устраиваясь рядом.
– Пошли осматривать материальную часть. Согласно приказу вышестоящего командования,– отрапортовал Генка, подготавливая кружку.
– А ты чего не пошел?
– Я чего? Морковкой деланный?– наливая в кружку, ответил Геннадий,– ну скажи, чего я, в этой, мать ее, части не видел? Или пока мы ее сюда тащили, в ней что-то изменилось?
Он поставил бутылку на доски, поднес ко рту, налитую с «горкой» кружку,
– Ну, давай, Генаха. Сколь ни есть, вся наша,– с окончанием этих слов, он ловко опорожнил кружку.
– Ну, ты хват, Генка, сам наливаешь, сам приговариваешь, сам пьешь. А мы то чего? Сам же позвал? – недовольно произнес Сашка.
– Вы вола-то не тяните. Сейчас архаровцы набегут, насмотревшись, на мать ее, часть, делиться придется. А от меня уже не урвешь,– «ветеран» уважительно погладил себя по животу. У дедушки, салаги, учиться надо.
Сашка, не отвечая, наполнил кружку и протянул ее, Сергею. Тот поднес кружку ко рту и понюхал.
–В душу кровь, в рот тебе дышло, ты чего ее нюхаешь? Аристократ недобитый. Аромат вспоминаешь? Не хочешь, давай ее сюда,– потянулся за кружкой «ветеран»
Снаружи послышались голоса, Сергей, не мешкая выпил.
–А ты, что, инвалид? Сейчас лежа пить будешь,– предупредил «ветеран» Сашку.
Сашка, прямо из горлышка допил водку.
– Можешь же, когда хочешь,– похвалил его Генка,– а теперь рассосались. Внизу по вагону, застучали сапоги.
–В углу, в углу смотри,– громко сказал «ветеран» – левее, левее.
–Хорош, лапшу на ушах крутить. Свои,– над досками показалось лицо Валентина, – отцы-командиры, облавой идут, порядок смотрят. Линять отсюда скорехонько надо.
–Спасибо друг, предупредил. Сам, правда пролетел, но как говориться зачтется, – поблагодарил его Геннадий.
Они вылезли в противоположную дверь, и, отойдя от вагона подальше, закурили.
– Я как-то по мурманской трассе еду,– затянувшись, ударился в воспоминания «урожайный ветеран»,– «Маз» древнее мамонта, больше дыма, чем скорости, солярка мимо движка, прямо в трубу. Вот на этом мастодонте, останавливает меня, возле Доможирова, гаишник, молодой совсем, видать только дембельнулся. Я прикинул: вроде ничего не нарушал. Скорость ниже плинтуса, на велосипеде обгонишь, и вокруг еще объедешь. Хоть разорвись, а больше этот «Маз» не разгонишь. Если только с горы не спустить, – объяснил он слушателям.
Те, понимающе, кивнули головами.
– Делать нечего, переносной шлагбаум опущен. Вылезаю, чин-чинарем, ни мути, ни запаха. Подхожу. Скучаешь, говорю, командир? Протягиваю документы. Верите или нет, но минут пять он их крутил, и на свет и на ощупь. Потом стал вокруг шаланды, круги нарезать. Я за ним, – Командир, говорю, ты хоть шепни мне, что не так? Я тебе про все и всех и так расскажу, меня даже пытать не надо, только спроси. А он мне,– не мешай, и опять вокруг. Я за ним, голова уже кружиться начинает, а мне же ехать еще. А он по колесам стал стучать. А чего по ним стучать? Круглые, как были, так и есть. Тем более что в отличие от «Маза» они не такие древние.
Жалко мне его стало. Догнал я его. На тебе, командир рубль, говорю. Я не знаю, чего ты ищешь, но мне-то ехать надо? Взял, он рубль. Сунул в кобуру, и стал мне объяснять, вроде, как извинятся, – Извини, говорит, дембельнулся я только. Женится, хочу, а за душой, кроме ксивы, да фуражки ничего.
64
Вот у взводного взял радар в аренду. С утра стою, как суслик в стойке, а никто не нарушает. С тоски, вот тебя тормознул. Спасибо, конечно, что понятливый попался, но мне еще капитану, за радар червонец отдать надо. Я выслушал, конечно. А чего, жалко парня, а эти волки ментовские, радар и то бесплатно не могут дать. Денег, говорю, лишних больше нет. Но совет, бесплатно дам – ты, говорю, всех подряд тормози, и со всех налог стриги. Мимо тебя, сколько машин идет, все пылят. Вот и бери – за сложные условия своей нелегкой службы. Отъезжаю, смотрю: он шлагбаум своим, в пионерском салюте замахал, двоих сразу на обочину.
Думаю, свадьба не за горами, паренек понятливый.
– Да, анекдот это, вот заливаешь, – смеясь вместе со всеми, сказал Валентин, – он научил, видишь ли, деньги с нас трясти. Этих дармоедов, и учит не надо, сами все знают. Учуют поживу, до столба докопаются.
– Я тоже анекдот знаю, – решил поделиться Сашка, – Чапаев с Петькой, вернулись с Гражданской. Кроме как воевать, да грабить, ничего не умеют. А куда таким специалистам? Только в органы.
Устроились в ГАИ. Вышли в ночную смену. Смотрят: бензовоз летит. Петька, тормози, – орет Василий Иванович, – денег не даст, так хоть бензина отольем. Останавливают. Вылезает с монтировкой, водитель…. Очнулись, на асфальте Бензовоз уехал. Поднимает, Чапаев голову, – ты, говорит, мой героический товарищ Петька, номера у этого негодяя запомнил?
– А как же, – отвечает бессменный ординарец, – 47-47.
– Умница моя. А буквы-то, буквы запомнил? – спрашивает легендарный комдив.
– Так буквы-то на сапогах не пишут, – отвечает Петька.
В Питере другой случай был, – когда утих смех, сказал Сергей, – плывет дерьмо по Фонтанке, а на набережной, старшина службу бдит. Ну, оно и машет ему с воды, – привет,– орет, – коллега. Как я рад, вас приветствовать. Старшина, даже хобарик, от гнева проглотил, – Какой, говорит, я тебе, говну, коллега? Э, не скажи, – отвечает кучка, – мы оба с тобой, из внутренних органов.
– Я еще про подосиновиков знаю, – радостно объявил Сашка, – прибегает мусоренок домой….
Его прервал зовущий гудок локомотива.
– Ты не забудь, с чего начал, потом доскажешь, – хлопнул его по плечу «ветеран».
Эшелон минут пятнадцать подергался на путях, пока не остановился у длинного строения, с высокой платформой.
– Я тоже начинаю верить в то, что мы непобедимы, – наблюдая у бруса двери все движения эшелона,– восхищенно поделился со всеми Валентин, – полдня стояли, чтоб пятнадцать минут покататься. Тут пешком полминуты. Мы-то привычные, но начни враги, разгадывать эти ребусы, у них башка лопнет.