– Вы почему мне даёте для обучения неподготовленный материал?
Волхв не ожидал атаки:
– Как? Землянин прошёл волшебный минимум, есть заключение комиссии и подпись Улы.
– Подопечный не может летать.
– Как так, не может летать? Да у нас дети учатся этому раньше, чем начинают ползать!
Учитель перебил властелина:
– Это у вас. Не забывай, что он землянин. А на землян наложено ограничение на передвижение в пространстве, которое они успешно пытаются нарушить, любым способом.
Волхв задумался.
– Понял! Со всех волшебников, Ула единственная не умеющая летать, из-за страха высоты, она больна акрофобией, и это неизлечимо.
Линод вернул меня на доработку, как бракованное изделие:
– Нет ничего хуже недоделанных волшебников.
Волхв вызвал Челстуга, чтобы посоветоваться – кому меня сплавить. В этих мирах нет специализированных учителей для полётов, дети, под присмотром старших, сами овладевают этим искусством перемещения, проблема заключается в том, чтобы хватило у наблюдающих за детьми, терпения и реакции, чтобы избежать ненужных падений и шишек на голове, со слезами, истерикой и всеми вытекающими последствиями. Пока мои надзиратели спорили между собой и искали крайнего, я вспоминал, как моя мама рассказывала сказки, и в сказках ведьмы, колдуны и волшебники могли летать и мгновенно передвигаться в пространстве. Значит жива была память генетическая. Я, будучи парализованным ребёнком, так мечтал стать одним из этих волшебных существ, и моя мечта сбылась. Наконец Волхв с Челстугом успокоились, нашли между собой консенсус, и мне тренера – самого ленивого и жирного со всего волшебного мира.
– Отныне, господин землянин, вами будет заниматься мистер Сэндвич, надеюсь ни у кого нет возражений?
Блин, да этот Сэндвич даже во сне мог передвигаться, только летая. Он, вообще, был похож на воздушный пузырь и всё время спал. Так, в перерывах между сном и едой и проходило моё обучение.
– Возьми палку. Почувствуй, почувствуй её энергию. Она полна внутренней энергии, накопленной, когда она была деревом, каждая веточка, каждый листок аккумулировал энергию солнца, энергию ветра, энергию жизненных сил земли в это волшебное изделие. Как ты называешь его землянин? Швабра? И как ты думаешь, для чего она предназначена?
– Для мытья полов.
– Не правда, – Это самое лучшее приспособление для полётов в воздушном пространстве.
Вот смотри. И толстяк оседлал поломойное средство. Он без разбега совершил вертикальный взлёт и вылетел в форточку, вместившись всеми своими габаритами. Сэндвича можно было не ждать назад, он обязательно где-нибудь свалится и заснёт до момента голодания. У него было только два осмысленных состояния, на которые он отзывался с охотой – спать и есть. При мне, группа подростков, вместе с садовой лавочкой полетели в колледж. А я? А я сколько не пытался: доска она и есть доска, никакой энергии я не чувствовал и летать у меня никак не получалось. Появился Челстуг:
– Ну ты тупой! С отличием школу волшебства закончил, а летать не можешь.
– Сам ты тупой.
За меня вступился Волхв.
– Вспомни, как самого по частям собирали в мире горгулий. Тут думать надо. Постой! А с него запрет сняли на воздушные перемещения?
Они с Челстугом вылупились друг на друга с открытыми ртами. Пришлось опять собирать совет посеянных и добиваться разрешения на снятие запрета. Бюрократия проникла даже в эти миры, запрет с меня снимали две недели. Сэндвич, за это время успел улететь подальше от нерадивого ученика. Но он, после снятия запрета, мне уже не нужен был. Я полетел сразу, без всяких швабр и мётел, во мне, за время моего вынужденного лежания на Земле, столько внутренней энергии собралось! Волхв позавидовал, такие данные на весь волшебный мир, только две сущности имеют и те не материальные.
– Ты извини, по нашей вине так вышло! Поздравляю тебя с приобретением ещё одного полезного навыка. Потренируйся на мгновенном перемещении, пока Линод занят. Теперь, думаю, у него не будет претензий к защите, прокурор дотошный!
Я понял, нужно представить то место, куда хочешь переместиться и очень сильно захотеть. И я переместился – в чебуречную в Москве. Сам не понял, как так получилось. Пришлось добираться до родного города: где на электричке, зайцем, где в свободном полёте вдоль посадок. Уже было темно, поэтому я приземлился на балкон пятого этажа своей квартиры, перепугав Озорницу. Как у неё получается через стены проскакивать, не пойму? Наконец разобрались, меня узнали и впустили в комнату. Напоили чаем, и я всё рассказал молодожёнам. Думан смеялся, как же ты так опростоволосился? Ага, сам бы попробовал! Методом втыка, самоучитель в действии. Сюда то я добрался, а назад не знаю, как. Надо будет соседа ждать, Семёна. Я уже и так старался и по-другому, но никак в Московию не могу попасть. Самое главное, что я на Земле не калека. А что, если представить кого-нибудь из Московии: Сапожаку или водяного. Нет, не выходит. И я представил Огневицу. Открыл глаза в бане, и меня девчонки лупят шайками и вениками с писком и криком, облили с ног до головы и вытолкали за дверь. Во угораздило! Но я в Московии! Перемещаться мгновенно я побоялся, чтобы ещё куда не угодить. А до шалаша долетел за считанные минуты, обрадовав своим появлением Сапожаку с водяным. Они в шалаше «козла» забивали, кто-то научил их этой азартной игре.
Волхву не нравилось выглядеть смешным в совете, для этого есть подчиненные. Челстуг уже полчаса меня обрабатывал:
– Скажи, Дэн! Как ты смог попасть на Землю, в обход запретов и не имея специального разрешения?
Я ничего не скрывал:
– Тренировался в моментальном перемещении, представил себе комнату, и вот…, запах чебуреков меня сбил. Очутился в Москве в чебуречной, оттуда домой в пятиэтажку.
– Ты представляешь, что ты натворил, весь совет на уши поставил. Ведь Земля входит в запретные миры, там совет такие барьеры нагородил, вход по специальным разрешениям единицы имеют, а тут является недоучка землянин и проходит в запретный мир, как нож сквозь масло, нарушая все законы перемещений. Ты точно, зонами переходов не пользовался?
– Да нет же, говорю тебе. Я даже не знаю какие они. Линод ничего не успел рассказать.
– Я всю местность вокруг шалаша обыскал, нет там зон перехода, не мог ты из шалаша в Москву попасть.
Челстуг выходил из себя, как будто я его обманывал.
– Не веришь? Давай я опять попробую, на твоих глазах.
И я представил нашу пятиэтажку и голубей, гнездящихся на крыше. Лучше бы, что-нибудь другое представил, а то устроил в голубятне переполох своим появлением. На этот раз я был осторожен, ни каких полётов средь белого дня, спустился по лестнице в подъезде, как дисциплинированный житель, выплёвывая голубиные перья и пух, набившиеся мне в рот и сел во дворе на лавочку, ожидая Семёна. Челстуг появился только через полчаса:
– Ну ты даёшь! Я до самой деревни почти добежал, чтобы тебя догнать. А назад ты тоже так добрался?
– Ну, нет.
И я рассказал соседу про баню и как меня девушки встретили. Семён ржал, как лошадь.
– Нужен ориентир – живой ориентир.
Водяного Челстуг забраковал, очутиться в холодной реке, это хуже, чем в бане. Сапожака – непонятное существо, вроде не живое, но хуже собаки – злое и с характером.
– Он тебе не рассказывал, как пираты с острова колдунов от него убежать пытались?
– Не получилось у меня эту историю дослушать. Вот выберу время, когда закончатся эти учения-перемещения, и мы наговоримся с ним. Я всё хочу узнать откуда он такой взялся и как в Московии очутился?
Больше одушевлённых и живых в шалаше не было. Надо было рисковать, я опять начал думать о Огневице, и очутился на тахте в шалаше, рядом с ней и Сапожакой. Этот раз Челстуг стартовал за мной следом.
– Ну, что? Теперь веришь мне, что я не врал?
– Теперь верю. Неправильно всё это, всё не так, и он скорчил такую мину! Выразив своё несогласие с моими перемещениями.
– Приедет Линод, пусть разбирается. И вообще это не моё дело, некогда мне. У меня совсем другая задача. Вот пусть Линод и объясняет совету, как ты летаешь в запретные миры за чебуреками. А я пошёл, у меня срочные дела.
Челстуг явно выглядел расстроенным, он чувствовал себя ничего не понимающим болваном, на лице всё было написано без слов. Волхв, через Неясыть, подглядывал за всем, что твориться в Московии, в нетерпении потирая руки. Это он подставил Челстуга, на случай, если возникнут вопросы у совета, только ситуация с посещением Земли посеянным из рода Всевласа, не имела решения. Землянина даже наказать не за что, он ничего не взламывал, ничего не нарушал. Парню захотелось полакомиться чебуреками, а вы голову ломайте. Дождёмся Линода, а совет, всё равно собирать придётся. Нарушена защита, надо исправлять, но Волхв не знал, что именно и как исправлять. Технологии перемещений устарели, с полётом этого землянина рухнуло всё, система защиты в первую очередь. А если кто-то решиться напасть на наши миры, имея на вооружении новые технологии? А мы абсолютно беззащитны, и все наши запреты, замки, заборы, границы – это блеф, туман, мираж. Между мирами бродят полуголодные орды вакуумщиков, кошмар! Волхв не любил вспоминать о встрече с ними, он был юн, его впервые взяли в отряд, стражи обходили периметр, воины были молоды и полны энергией, соревнуясь друг с другом. Командиры не пресекали их незатейливые игры, ещё недавно сами были такими. Всё случилось, когда вышли на открытый участок за пределы защиты. Врага не было видно, ничто не сигнализировало о нападении, их силы резко стали таять, словно вампиры высасывали энергию из молодых тел. Волхв сбежал, он никому не признавался в своей трусости, он успел перенестись в один из своих миров, и рухнул обессиленный наземь. Это, наверное, его и спасло. Погиб весь отряд, вакуумщики не оставили даже оболочки, выпив всю энергию тел, без остатка. Осталось в живых двое: он и младший Телур. Телура успела накрыть защита. Тогда вакуумщики не смогли проникнуть через защиту, попав во временную петлю с выходом в одну из рождающихся чёрных дыр. А сейчас, кто его знает? Телур ещё успел описать вакуумщиков – это были живые сущности, состоящие из сгустков чёрной энергии, она клокотала внутри этого ужаса, порождения бездны. Ничто, не один из страхов вселенной не мог сравниться с этими пожирателями энергии. Телур умер через два дня, травмы, нанесённые вакуумщиками, были не совместимы с жизнью. Вакуумщики были самой страшной опасностью, соседствующей с нашими мирами. Единственно, что нас спасало от этой напасти, что они по умственному развитию были, как насекомые: абсолютно слепые, без каких-либо отростков и конечностей, по своей форме напоминали кометы, жили колониями, как термиты, и подчинялись коллективному разуму. Мы слишком мало знали о них, контачить с вакуумщиками было глупостью, мы старались избегать их, скрывая резерв энергии наших миров. Учёные совета подсчитали – эти твари могли сожрать все наши миры за несколько минут, ни оставив ничего: ни песчинки, не камня, ни капельки росы. Пока защита справляется! Волхв решил, не дожидаясь Линода, уведомить совет о происшествии с новичком. Иногда промедление стоит жизни, было опасно, очень опасно. Огневица набросилась на Дениса, за то, что в женскую баню наведывался, без разрешения. Водяной пытался заступиться за друга – досталось обеим, пришлось от разъярённой ведьмы по реке удирать, еле за мостом оторвались, Сапожака, дипломатично, не влезал в драку:
– Любой маленький мир, лучше большой войны, он это понял давно.
Пришлось друзьям сидеть в камышах и ждать, когда Огневица в деревню пойдёт, кормить свою «птицефабрику». Водяной возмущался:
– Не правильная эта Огневица, как её драконы терпят, вдруг что, в драку кидается, не разобравшись в сути вопроса, а может быть Денису другого выхода не было, как вынырнуть среди купающихся ведьм.
Глава 7
Линода вызвали в совет, он, как предчувствовал, спешил завершить свои дела. Совет последнее время лихорадило, он собирался в полном составе, чуть ли не через день. Мы многого не знаем, что творится в мирах, ну и хорошо. Только когда отзывают из заслуженного отпуска, это плохо, потому, что в совет, по пустякам тебя дёргать никто не будет. Линод не знал, что может случиться, он даже предположить не мог, что это коснётся землянина. Этот ученик был настолько сырой и неумеха, даже летать не мог, кому расскажи – не поверят. Но то что ему пришлось выслушать в совете – этому не мог поверить Линод. Он получил задание, вышел на воздух и начал крутить головой, он не знал, смеяться ему или петь?
– Я понимаю, мы живём немного не в обычном мире, но не на столько!
То, о чём ему сообщили в совете, было абсолютно лишено логики.
– Этого не может быть.
Подошёл Челстуг:
– Чего не может быть?
– А, потому что, не может твой подопечный перемещаться в мирах, не используя переходы.
– Может. Я тоже так думал. Может, ещё как может!
Линод верил Челстугу, он тоже был когда-то, учеником сумасшедшего мастера. Значит, всё сказанное на совете – правда, и пришло время самому мастеру подучиться, освоить новую технологию переходов, и выдать готовое решение о её применении или запрете. Линод не верил, что землянин, что-то придумал, более прогрессивное, чем существующие переходы. Но, в любом случае надо учиться. Он задержал немного Челстуга, «Коршун» вечно куда-то спешил:
– А правда, что твой подопечный проник, без допуска, в запретный мир?
«Коршун» кивнул и исчез, не стал прерывать начатый ритуал, посчитав этот разговор лишним, не нужным, не стоящим потраченного времени. Линод расхохотался, он, когда его что-то нервировало, всегда смеялся. Линод не спешил встречаться с учеником, его бесило то, что по заданию совета они поменялись местами, теперь землянин должен учить мастера новому способу перемещения.
– Чему может научить этот неумеха?
Линод запел. Но если не везёт, то не везёт во всём – ни одной самки в округе, никто не ответил на призыв самца. В Московию он решил наведаться с утра, а пока время было подумать над тактикой взаимоотношений с землянином.
***
Нас притащили в какое-то помещение, я не мог видеть, только слушал, так, не развязывая, в мешках и оставили. Сапожака продолжал рассказ про свои приключения в волшебной стране. Мы с Огневицей, прижавшись, друг к другу с замиранием слушали его пугающий рассказ. Вдруг Сапожака прислушался:
– Кого там ещё несёт?
По тропинке к шалашу шёл странный человек: в пиратской тельняшке, заправленной в брюки-клёш, с повязанным на шее красным платком и с бараньей головой. Сапожака, судя по его каблукам, мелькающим в середине моста, сразу узнал этого типа. Огневица, мгновенно превратилась в ракету и на первой космической скорости догоняла ботинок по пути к деревне. Я, наверное, оказался самым заторможенным из обитателей шалаша. Мне бежать уже некуда было, баранья голова перегородила вход и засмеялась. Только тогда я узнал Линода. Это, наверное, был самый страшным из его безобидных образов. Вскоре ему надоела баранья голова, он сменил её на свиную, потом на голову инопланетной саранчи, на этом успокоился с выбором образа, и готов был вести диалог. Линод оставался верен своим принципам, всех свидетелей разогнал. Потом пошёл опрос:
– Как, да что?
Я дважды повторяться не привык – отправил к Челстугу, пусть «Коршун» растолковывает этому иномирянину, что такое чебуреки и как это пахнет. Линод абсолютно был лишён осязания, он даже дышал не так, как все и был похож на антирекламу табачных изделий. Линод рассмеялся, ему не понравилось, как критикуют физиологию непревзойденного мастера перемещений, потом он запел на непонятном языке, по-моему, это была ария Фигаро из оперы «Севильский цирюльник». Тут же из реки вынырнула целая капелла русалок и продолжила арию, под руководством дирижировавшего водяного. Это было так красиво и неожиданно! Пришла очередь краснеть Линоду. Он понял, что водяной раскусил его. На этот раз Линод смылся из шалаша, под смех обитателей рыбного царства и аплодисменты Сапожаки с Огневицей. Я понял – это был спланированный, коллективный отпор кривляке. С этих пор, стоило только Линоду появиться в Московии, как его все и везде встречали пением арий: птицы, лягушки, коровы и даже маленькие дракончики. Совет пошёл на уступки маэстро, Линод пожаловался, что не может никак сосредоточиться на перемещениях, и совет дал добро продолжить обучение в другом мире. Линод выбрал мир испорченного времени. В этом мире ничего нельзя предусмотреть, большинство математических задач не решаемы из-за капризов часов: Поезд из пункта «А», не может попасть в пункт «Б», потому, что часы остановились и никто не знает, когда они пойдут. В одном классе уже два часа перемена, а в другом никак не закончатся занятия. В учительской висят три комплекта контрольных часов, и каждый показывает своё время. В этом мире нельзя верить будильнику, он, когда нужно, может не сработать. Проспать опоздать – здесь, это нормальное явление. Хозяйки никогда не пользуются таймерами, а тренеры – секундомерами. Когда я впервые пересёк границы этого безобразия, называемого миром испорченного времени, я удивился, увидев людей, идущих по своим делам, и бегущих на месте, они были похожи на мимов пантомимы, но, когда я увидел, как едут троллейбусы, не двигаясь не на сантиметр, такси – на месте, спешащее в аэропорт. В воздухе, самолёты, подчиняясь законам обратного времени, летят хвостами вперёд, на место своей стоянки. И в этом мире живут люди, они привыкли так жить, их это устраивает, они никуда стараются не торопиться; спешить глупо, об этом даже дети знают. Именно из этого мира, вошла в нашу жизнь поговорка:
– Поспешишь – людей насмешишь.
И в этот мир меня притянул Линод, он его считал оптимальным для проникновения в любую из проекций вселенной и внутренних миров. Я уже два часа сидел в кафетерии и наслаждался вкусом и запахом местного кофе, чашечка была стандартной, маленькой, у меня уже был полный живот, а кофе всё не кончался, и не кончался. Линод в двух шагах от столика, два часа не мог добраться до своей кружки. Я видел, как тёк пот по его лицу, как он захлёбывается слюной от жажды, но я ему помочь не мог, по законам испорченного времени. Этот мир больше был похож на ловушку, я не представляю, как и куда Линод планировал перемещаться отсюда, можно было попасть в такое древнее прошлое или в далёкое будущее выбранного мира. Мне бы не хотелось переместиться поближе к истощенному от голода динозавру, в прошлое, или к охотникам на материальных существ, в будущем. А Линод – точно не от мира сего. И я сдался, больше я кофе пить не мог, боялся представить последствия этого чревоугодничества, я представил Честлуга, или Семёна, или как его? И очутился в пятиэтажке, в комнате своего соседа, в кухне за столом с этой вредной, нескончаемой чашкой в руках. Семен только зашёл в квартиру, увешанный пакетами и сумками. Наконец, я допил кофе.
– Арабика?
– Что Арабика?
– Нормальные люди на Земле, здороваются, а не на голову сваливаются!
Я въехал:
– Нет, не Арабика, из мира испорченного времени, но скажу вам, не плохой, довольно-таки, не плохой кофе, я целое ведро выпил.
Сёма начал располагать покупки на кухне, а я, чтобы ему не мешать, решил посетить соседнее помещение – после кофейный спаситель. Боже мой! Как хорошо на Земле, всё привычно и время правильное, и трамваи не тормозят и сливной бачок работает как нужно, а не когда захочу.
–Нет. И не уговаривай! С этим Линодом, я больше работать не буду, видеть его не могу, с его пародиями и хохотом. Фигаро здесь, Фигаро – там, солист оперный! И в мир испорченного времени возвращаться не собираюсь. Объявляю бойкот. Так совету и передай. Пусть забирают своего маэстро. Нет, я не против сотрудничества, пусть вместо Линода дают кого-нибудь другого, более адекватного, что ли?
Линод был не против замены, сославшись на то, что не может понять, какими каналами землянин пользуется при перемещении, здесь замешана мистика, связанная с какими-то чебуреками, а мастер – сторонник научного обоснования вторжения в чужие миры. Он ушёл из проекта, оставив тайный подарок для «Яичницы». Адекватной оказалась Ула, её прислали на замену Линоду. На этот раз дизайнеры изменили всё в её образе, я Улу узнал по голосу, у неё был неподражаемый тембр и такой скороговоркой, выстреливая 600 слов в минуту, могла общаться только Ула. Ула была довольна, что я её узнал в этом образе. От волчка в Уле не осталось ничего, даже ушей. Внешне, новая Ула была похожа на двенадцатилетнюю земную девочку, с косичками и чуть заметной задиристой курносинкой, глаза были серого цвета, лицо – овальное, правильной формы, без выпуклых скул. Предыдущий путешественник настолько меня приучил к преображениям, что я даже не интересовался тем, как Ула превратилась в человека. Ула тоже была довольна, что этим грозным мастером переселений оказался я. Её в совете так напугали принципиальным землянином. Дэну не терпелось покинуть административный мир, в котором ему официально представили Улу, чтобы показать подруге своих друзей, ожидающих землянина в шалаше, на берегу реки, в которой живёт настоящий водяной. Сегодня в Московии был знаменательный день, Огневица презентовала новый выпуск дракончиков, ясельный выпускной бал. Дэн спросил Улу:
– Ты перемещаться можешь?
– Немного, а что?
– Ну, тогда в Московию, догоняй!
И вместо Яузы, с шалашом и Сапожакой у входа, Дэн снова очутился в мире испорченного времени. Следом приземлилась Ула:
– Ну, и где твои друзья?
Потом посмотрела вокруг: рядом была площадь, за площадью дорога. На площади стояла высокая башня с часами, которые шли задом на перёд, отсчитывая прошедшее время и люди шли также, задом на перёд, спеша в покинутые недавно кровати, никто из них не помнил: откуда они вышли. По дороге ехали автомобили в покинутые ими гаражи со включенными габаритами и на задней скорости.
– Куда ты меня притащил?
– Знакомься, это мир испорченного времени, – я представил волшебнице место нашего приземления.
– Слышала о таком?
И Ула засмеялась. Я закрыл глаза – если сейчас запоёт что-нибудь оперное, то это уже эпидемия! Но нет, пронесло.
– Нам в школе волшебников рассказывали о таком, но я не верила, думала небылицы с домыслами. А он, оказывается, существует – этот мир! Интересно, как тут люди живут? И разве можно в этом мире жить?
Я махнул рукой на площадь:
– Смотри! Весь мир, у твоих ног! Можешь даже интервью взять у прохожих.
Ула не клюнула на моё предложение, подсела на лавочку, к школьникам, оставив меня в трёх шагах, шагающим на месте. Волшебница разговорилась с мелкотой, показав им пару незамысловатых фокусов. А я всё топал и не мог остановиться, пока какой-то мальчик не подал мне руку и не помог мне сойти с тротуара, похожего на тренажерную беговую дорожку. Я огляделся, переведя дух: мы находились в парке, вплотную подходящем к центральной площади города. Всё было правильно – и деревья, и аллея, и фонари около лавочек с мусорными урнами, только голуби летали вперёд хвостами, показывая высший пилотаж, и весь парк состоял из двигающихся тротуаров, эскалаторных лестниц и вращающихся турникетов. Не знаю, кто этим управлял, но всё работало наоборот: по тротуарам, невозможно было идти, они возвращали тебя назад, а по лестницам невозможно было подняться. При этом, если кто-то сверху пытался спуститься до нашего уровня, на эскалаторе мгновенно включался реверс, выбрасывая незадачливого пешехода на площадь, словно груду мусора. Все ждали какой-то «час пик». Сработал бой на башенных часах и город превратился в муравейник: люди уже не двигались по одиночке, всё механическое колдовство остановилось и люди – потоками, разлились по поверхности, передвигаясь, хаотично во все стороны. В этом движении была своя – веками выработанная логика, чтобы переместиться из пункта «А» в пункт «Б» нужно было выбрать свой поток, и тебя толпа сама внесёт туда, куда надо. Нам некуда было спешить, я понял принцип перемещения аборигенов. Они жили не по часам, но зависели от совмещения часовых стрелок; предупреждённые боем часов, они в течении нескольких секунд делали то, что многие не могли сделать за неделю, имея нормальное время и все условия для труда. Ула тоже что-то выпытала у школяров, но обменяться информацией не получилось, стрелки на часах разошлись, «час пик» закончился, тротуары медленно начали двигаться в сторону площади. Ула сказала, что в этом мире, если хочешь куда попасть не в «час пик», то нужно двигаться, не наступая на тротуары, дороги, эскалаторы, ни в коем случае не пользуясь транспортом, даже велосипедом и самокатом. Нужно передвигаться по обочине, чтобы не заметил полицейский. Он тебя оштрафует в «час пик». В этом мире есть свои законы, которые нужно знать и не стоит нарушать. Поэтому все сознательные граждане ждут «час пик». Я согласился с Улой. Мне не давала покоя мысль: – Как мы очутились в этом мире, ведь я хотел попасть в Московию. Я поделился ею с Улой.
– Не знаю. А давай попробуем в «час пик» телепортироваться из этого мира.
Так я узнал, как по-научному, на языке волшебников называются перемещения в другие миры. Я, как никогда, ждал боя неправильно идущих башенных часов, сигнализирующего о «часе пик», и с первыми ударами, я оказался в Московии, Ула переместилась со следующим боем часов, по моим следам, ей пришлось нарушить закон мира испорченного времени, и пробежать по обочине, в поисках зоны перемещения, выдержать получасовой диалог с полицейским, пока он не надоел волшебнице, и она его превратила в индюка, на полчаса. Ула признала, что мой способ перемещения является более передовым и безопасным, чем научный классический. Об этом, незамедлительно, было доложено совету. Совет не торопился объявлять о обучении новой форме перемещений, с лёгкой руки Улы, названной телепортацией. Любая мысль должна созреть. Совет не хотел менять своё же решение:
– Посеянный от семени Всевласа нужен был им, как стражник, они и готовили его для стражи.
Поэтому было решено, что Ула должна, во что бы то не стало, овладеть этим новаторским способом перемещения и в дальнейшем быть мастером телепортации, чтобы обучить ему других посеянных. Об этом через Честлуга уведомили и землянина, и Улу. Денис был не против, начались тяжкие дни обучения. Уле тоже нужно было многое объяснять, пока были свободны ясли, землянину помогала Огневица и её сестра Озорница иногда прилетала из Подмосковья. Не знаю, почему эти иномиряне так боялись чебуреков, пельменей и котлет по-киевски? В их представлении, это были такие монстры! Пока Озорница не взяла Улу с собой в Москву, и в первом же кафетерии, не угостила её этими блюдами. Ула, Озорница, и Огневица, знали друг друга по школе волшебников, кроме того, две сестрёнки входили в состав управления малым Шабашем ведьм, и они постоянно сталкивались друг с другом. Правда Денису об этом, совершенно не обязательно было знать. Должны же быть, какие-нибудь, девичьи тайны! Ула успешно овладевала перемещениями по новому методу, ей вообще всё давалось с поразительной лёгкостью, чего не скажешь о Денисе. «Яичница» куда бы только не отправлялся, всегда попадал в миры испорченного времени, в некоторых городах его уже узнавать начали и здороваться. Волхв подсмеивался:
– А может ты там себе невесту заимел?
Ему было смешно, а Денису, хоть плачь! Ему в Московии не давали покоя подруги-волшебницы:
– Посмотри внимательно, может ты что-то выронил, или потерял в тех мирах. Уж больно это на волшебство смахивает. Поделано тебе. Кто-то просто издевается над тобой, закрепив тебя за миром испорченного времени.
– Честное слово! Этот мир мне уже родным стал, я перерыл все карманы, ничего я не терял, не было у меня привычки носить с собой что-то лишнее.
Огневица злиться начала:
– Я тут жду его в шалаше, вместе с Сапожакой и Водяным, а он по чужим мирам прохлаждается.
Денис не оправдывался, сам не понимал, как это происходит. Огневица грозилась бабку-ведунью нанять, чтобы разрешить этот вопрос раз и навсегда. Она, тайком, и сделала это; выбрала время и посетила соседнее село с вотчиной Думана.
– Приворота на этом красавце нет. Денис – ну и имечко! Не могли родители пристойнее назвать? У него выкрали подарок и спрятали его в тайном месте на площади, в стране испорченного времени. На этой вещи наговор, и он потеряет свою силу, когда подарок покинет страну и вернётся назад к дарившему его.
Ведунья выполнила свою часть договора и в награду попросила молодильной росы, собранной с поляны четырёхлистного клевера. Огневица даже не знала, где такая поляна есть, но ей обещала помочь Ула:
– Мы этой бабке такой макияж устроим, что хоть на конкурс красоты, если бы она подсказала, где этот подарок искать, площадь – она большая, а там в мире испорченного времени сильно не походишь.
Девчонки, действительно, из бабки-ведуньи красавицу, писанную сделали, и тени, и румяна, хоть замуж выдавай! Ведьма и расщедрилась на подсказки:
– Не знаю, но карты говорят, что вещь спрятана в башне, в часах. А что за подарок, кто его знает? Карты говорят – жди, когда рак на горе свистнет. Но, как только подарок найдёте, то сразу его надо будет из этого мира изъять, тогда Денис перестанет подчиняться миру испорченного времени.
– А карты не говорят, кто такую пакость устроил?
Бабка пожала плечами: сама волшебница, должна знать, что тот, кто поделал, автографа не оставил. Карты молчат, скрывая следы преступника. Только, прошу вас, поспешите найти спрятанную вещь, иначе от мира испорченного времени можно ждать что угодно. Девчонки опять насели на Дениса:
– Что тебе подарили такое, что могли украсть и спрятать?
Водяного тоже нагрузили:
– В каких мирах водятся свистящие раки, и где находится та гора, на которой они показывают своё искусство?
Волхв, через Неясыть, подглядывал за развитием событий в Московии, ему было интересно, он привлёк Аспида, для поиска подарка и уже давно знал, что молодые ведьмы ищут, он попросил змея оставить подарок на месте, ему интересно было, когда его девчонки найдут и как дальше будут развиваться события? Для себя, занёс в кондуит, компромат на Линода, оставив маленькую заметку о этой неприглядной истории. Думаю, совету не понравится этот казус, когда кто-то палки в колёса вставляет на стадии изучения новых способов перехода.
Глава 8
Сама же Огневица и нашла свой подарок – свисток, при встрече с Дэном весь её запал пропал:
– На, больше не теряй!
Дэну повезло, что этот раз он не сопровождал волшебниц, а то бы ему досталось.
– А зачем он нужен?
Дэн хотел использовать свисток по назначению, но получил по губам от Огневицы.
– Свистеть можно только раз, когда враги взяли в осаду и срочно помощь нужна. Я тебе подарила свисток, как спасение, а не как повод, проведать невест в мире испорченного времени.