Глава 4. Кошмар на улице каштанов
После романтического приключения с Якуро, о котором лучше вспоминать не торопясь, с удовольствием, в приятной и безопасной обстановке, мне пришла в голову неудачная мысль. Я уже понимала: что-то неладно. Но все еще была слишком уверена в себе. Бродила, как во сне, который постепенно все более и более превращается в кошмар, и сама как будто стремилась туда, во все более кошмарные области, чтобы проснуться. И я туда попала, вот только проснуться не удалось! И не удается до сих пор, и никогда не удастся…
Когда Якуро не смог меня вывести, я решила зайти в гаражи. Думала я при этом вот что. Пусть во дворе ни души, в гаражах всегда кто-то копошится. С машиной возится. А машины у многих на самом деле исправны, это они так, для собственного удовольствия с ними нянчатся. Нанять этого кого-то, пусть хоть до проспекта подбросит. Дальше я найду свою «шестерку», и дело в шляпе. То есть, дело-то я как раз завалила. Но сейчас это неважно, надо хоть отчитаться. А из этого странного бесконечного двора давно пора рвать когти. Что-то нехорошее в воздухе. И все сгущается и сгущается…
Гаражи оказались такими же зловещими, как и все здесь.
Но сначала я этого не поняла.
Расположенные квадратом в середине двора, они тоже были построены в здешнем сумасшедшем стиле. А именно, имели только один въезд. И вовсе не напротив арки двора, а как раз напротив сплошной стены дома. Проехать, впрочем, можно. Тем более – войти. Но недалеко, или, вернее, не сразу далеко.
Если один только въезд еще был логичным – легче охранять (впрочем, никакого охранника все равно не было, так что и эта логика не срабатывала; но – проектировщики могли думать, что он будет), то внутри-то зачем такие сложности для проезда? Квадрат гаражей оказался весь застроен в форме стен средневековой крепости. Если в наружной стене в каком-то месте ворота – в следующей стене в этом месте нет ворот, они есть только на другой стороне квадрата, чаще всего – на противоположной. В следующей стене, то бишь, в следующем, более внутреннем квадрате гаражей, опять же нет прохода напротив этого. Он напротив самого первого. Только добраться до него сразу нельзя. Для этого надо проехать или пройти весь периметр квадрата! Хочется сказать «и так далее». Ха! Все еще хуже! Если бы следующий проезд был на противоположной стороне квадрата всегда, можно было бы, по крайней мере, не задумываться, в какую сторону поворачивать: что направо, что налево – расстояние до следующего прохода одинаковое. Но в некоторых случаях следующий проход располагается у этих изобретательных гаражных архитекторов все-таки на смежной стороне квадрата. Этого не видно, потому что все равно за углом, но один из путей к проходу длиной в четверть периметра квадрата, а другой – в три четверти. Причем, если пойти длинным путем, это обнаружится только на той стороне, когда возвращаться будет дальше, чем пройти дополнительную четверть квадрата к уже пройденной половине. Милый сюрприз. И зачем это все? Наверное, считается, что так труднее угнать машину? А что самим автовладельцам надо по этому фортификационному лабиринту километры накручивать при каждом въезде и каждом выезде – это нам ничего. Бешеной собаке семь верст не крюк. То бишь бешеному автолюбителю, свихнувшемуся на почве любви к своему автомобилю. И что жителям дома вдыхать все образующиеся при этом выхлопные газы, потому что куда же они денутся из такого закрытого двора, это тоже не важно.
Я так зримо представила себе сгущающиеся выхлопные газы, что начала задыхаться. Будто небо снизилось и легло на крыши гаражей. Притом, что из-за гаражей я спокойно могла видеть верхнюю половину окружающей девятиэтажки, мне стало казаться, что оно провисает над моей головой. Ничего себе! Никогда раньше мне не приходилось жаловаться на слишком большую чувствительность, и вот на тебе. Какие выхлопные газы, ведь я пока не увидела ни одной машины с работающим мотором. И вообще ни одной исправной машины. Если они тут и были, то скрывались в запертых гаражах. Снаружи попадались иногда проржавевшие остовы, напоминающие скелеты ящеров в музее, только гораздо более грязные. А я раньше думала, что таким в гаражах не место, и эти брошенные автомобильные трупы не понравились мне так же сильно, как помойка.
Потому что проезд между рядами гаражей напоминал именно помойку. Воздух и без всяких выхлопных газов можно было загонять в баллончики и продавать как инсектицид. Действующий, впрочем, больше на людей, чем на их верных членистоногих спутников. Не инсектецид, а гомоцид, для продажи тараканам. Асфальта под слоем мусора не было видно совсем. Разглядывать отдельные гниющие предметы не хотелось, я не Тарковский. То, что из-за недавнего дождя мусор был еще и мокрым, никак не улучшало его внешний вид и запах. Пахла помойка отвратительно. Точно гомоцид, поняла я. Более гнусно воняющей помойки мне нюхать просто никогда не приходилось. Запах напоминал морг, который мне как раз иногда приходилось посещать по роду деятельности. К счастью, никогда – для опознания своих клиентов. Но сейчас это не имеет никакого значения. Наверное, крыс потравили и не стали вывозить мусор с дохлыми крысами – оставили на прокорм следующим их поколениям, решила я. Отвратительно, но все же не представляет опасности для жизни, во всяком случае, немедленной.
Подавив позыв рвоты, и вновь подивившись своей так некстати обострившейся чувствительности, я поспешила сосредоточиться на своей цели. По мере того, как я продвигалась к центру этого нелепого и жуткого сооружения, я заметила в нем еще одну странность. Впрочем, ту же самую, что и во дворе. Не только в наружных рядах гаражей никто не захотел сегодня посетить своего железного друга. Все гаражи были закрыты и зловеще безмолвны.
Во мне крепло ощущение, что я вместе с этими домами и с этими гаражами выпала из общего времени. Весь город, все люди остались где-то там, в своем времени, и продолжают заниматься чем-то осмысленным. Или бессмысленным, неважно, но вместе. Мельтешить какими-то ритмичными трудовыми движениями. А в этом замкнутом и выпавшем из ритма города времени лабиринте осталась я одна.
Или произошла какая-то катастрофа. Сбросили нейтронную бомбу, разлили смертельный яд, выпустили боевых вирусов, а у меня был приступ кататонии (или каталепсии?) и я ничего не заметила. Может, я была без сознания долго, и люди вымерли безо всяких там больших катастроф, от обычного алкоголизма.
Правда, кто-то все-таки остался, потому что где-то в середине гаражей орал магнитофон, на звуки которого я и продвигалась. Хотя он вместо музыки издавал какие-то страдальческие кошачьи вопли и немузыкальный скрежет, бьющий по нервам, но ведь о вкусах не спорят, утешала я себя, постепенно приближаясь к центру этого вымершего лабиринта. Гаражи, казалось, следили за мной зрачками замочных скважин и готовились напасть.
Глупости! Нервы распустила, вот и мерещится. А что пусто, так этому можно найти и более рациональное объяснение, чем фокусы с пространством и временем. Просто весь этот массив домов – это новая застройка. И гаражи при ней. Только что построенный микрорайон (микро?!). Жильцы еще не заселились в квартиры и машин в гаражи не поставили. Ведьма, Якуро и те, кто слушает магнитофон (надеюсь, это не просто играющий посреди пустых гаражей магнитофон – чур меня, чур!) – исключения, которые всегда есть. Заселились по блату пораньше, все очень просто.
Я чувствовала, что на самом деле совсем не все так просто. Строителям обычно не под силу развести такую помойку. Они могут оставить битый кирпич, осколки стекла, разлить смолу, накидать клочья стекловаты и горелой резины, со всем этим неприятно встретиться, но и только. Кто-то еще внес вклад в дело создания этого большого мусорного ящика. Да еще эти ржавые скелеты машин…
А вот и еще одна странность. Кроме фортификационных проездов в соседний ряд, в стройных рядах гаражей там и сям были еще и другие просветы. Располагались они как-то бессистемно. Чтобы загородить проезд, проемы между гаражами в этих местах были забраны невысокими, примерно метровыми, заборчиками из мелкой проволочной сетки. Каждый такой заборчик сдерживал расползание кучи чего-то зеленовато-коричневого и колючего. Оно было навалено огромной горой, выше гаражных крыш, и заполняло все пространство между гаражами и заборчиком, занимая целиком место гаража, почему-то отсутствующего в ряду.
Преодолевая неясное, но сильное отвращение, я осторожно подошла поближе к одной такой куче и увидела, что это – плоды каштанов. В основном, они были в своей колючей зеленой кожуре, среди них блестели голыми коричневыми боками немногие очищенные. И те, и другие – мокрые, скользкие и гадостные. Я отодвинулась. Казалось бы, не какой-нибудь вторичный продукт, но почему-то каштаны произвели на меня неприятное впечатление. Они были похожи на колючих зеленых жуков, или даже, скорее, пауков (я с содроганием разглядела, что металлическая сетка затянута там и сям еще и клочьями паутины) и копошащихся среди них огромных тараканов, внезапно погруженных в спячку, или притворяющиеся спящими, чтобы обмануть мою бдительность. Но готовые в любой момент пробудиться по какому-то неведомому сигналу и напасть. Наброситься, навалиться всей своей многотонной массой, заползти под одежду, закусать, напитать ядом, ободрать всю кожу колючками, похоронить под собой и задушить.
Неожиданно среди безветрия закрутился пыльный смерчик и побежал ко мне. Не добежав метров двух, он исчез. Точнее, исчезла, поглощенная мокрым мусором, пыль, которая непонятно откуда и взялась. Сам вихрь, уже невидимый, докрутился до меня и принес новую волну гнилостного запаха. Мне показалось, что каштаны всех массой еле заметно сдвинулись в ответ, и волосы на моей голове шевельнулись от страха.
Однако нет. Показалось. Я двинулась дальше.
Пока каштаны мирно (или зловеще) лежали себе там, где их навалили странные те, кто это сделал, я постепенно стала приближаться к источнику “музыки”. Вскоре я его увидела. Это оказалась рыжая, как я, иномарка. Рекламировать марку машины не буду, я не Джеймс Бонд, но я такие машины люблю. Машина стояла в своем гараже и – о радость! – сдержанно пофыркивала мотором. Правда, и от этого звука, ранее заглушаемого магнитофоном, меня почему-то пробрал озноб.
Вокруг машины столпилось довольно много парней. Слишком много для одной машины. При моем приближении все они разом обернулись, и мне сразу захотелось, чтобы их было поменьше. Я как-то сразу вспомнила, что большинство приключений детектива Тани Ивановой, о которых она мне рассказывала, почему-то включали в себя зверское изнасилование. За которое она, правда, всегда удачно мстила… Я-то надеялась, что это не обязательная принадлежность ее профессии. По крайней мере, с моей подготовкой! А то, пожалуй, и не стоит мне переходить из телохранителей в детективы. Лучше я буду книги писать. О своей телохранительной работе. И о ее детективной могу…
Парням было от пятнадцати до двадцати пяти, но и самые молодые смотрели на меня как-то нехорошо. Как на вещь в магазине, с которой точно известно, что надо делать. Скучно это, надоело, но делать придется. Не то чтобы на меня так никогда не смотрели. Меня поразила одинаковость их реакции. Все сразу обернулись и все одинаково смотрят. У меня аж кожа на лице онемела от ощущения нависшей угрозы, но отступать было поздно.
– Привет! – сказала я, приближаясь.
Мне никто не ответил. Они только стали переглядываться между собой, потом вновь уставились на меня тусклыми взглядами.
– Если машина на ходу, не подкинете до ближайшего проспекта? – спросила я, делая вид, что не обращаю внимания на их странные манеры.
Парни враз заулыбались, не став, однако, симпатичнее.
– А как же! Конечно! С нашим удовольствием! Мигом! С ветерком! – загомонили они, гнусно хихикая, но притом расступаясь и жестами приглашая меня в гараж. Что-то мне в их хихиканье показалось знакомым. Уж не так ли я сама издевательски хихикала, когда старуха-ведьма меня заколдовывала?..
– Да вы бы уж машину, что ли, вывели сначала, – отказалась я, подчиняясь неясному опасению. Я же не знаю, сколько у них трупов навалено в смотровой яме, мелькнула странная мысль.
Да что это со мной? Я уже столько раз общалась с бандитами, и никогда так не боялась их. Бывало ведь и хуже, думала я. Приходилось общаться и с матерыми бандитами – куда этим, зелень!.. И с вооруженными – например, автоматами… и в гораздо более агрессивном настроении… И с бандитами под крылышком ФСБ, уверенными в своей безнаказанности в любом случае… Подумаешь!..
Не помогало. Я непрерывно твердила себе, что и не таких видывала, но мной почему-то все больше овладевал неконтролируемый ужас.
– Вон у вас, выхлопные газы весь гараж заполнили. – И если в яме были не совсем трупы, то теперь уж точно они, продолжило мое разыгравшееся воображение. Да что же это со мной такое, в конце-то концов?!
Парни поскучнели, разом замолчали и замотали головами. Или, дескать, так, или никак.
Я уже не могла сдержать панику, и только старалась не дать ей проявиться внешне. Эти, как волки: им только покажи, что боишься – кинутся и загрызут. Но это как раз обычно. А вот то, что они не сговариваясь все делают одинаково, будто управляемые невидимым кукловодом марионетки, внезапно поняла я, делает их похожими уже не на блатных, а на каких-то зомби!
– Ну, нет – так нет, – небрежно согласилась я, и, повернувшись к ним спиной, по которой немедленно поползли противные мурашки, пошла прочь, старательно переступая ослабшими ногами. Отворачиваясь, напоследок краем глаза поймала злорадные ухмылки на их лицах. Казалось, как я ни скрывала свой испуг, но они знали о нем и наслаждались. Эмпатические вампиры, питающиеся наводимым ими ужасом. И я буду счастлива, если только эмпатические и питаются только ужасом своих жертв. Я шла и прислушивалась, ожидая какой-нибудь пакости с их стороны.
Но дождалась я ее не сразу. Сначала мне даже, наоборот, показалось, что все в порядке. Вопреки нехорошим предчувствиям. Никто меня за плечо, за шею или за волосы хватать не стал, вслед не пошел, не выстрелил, кирпичом, гаечным ключом и даже гнилым помидором не запустил. Даже тихим и ласковым словом никто не выразился. Неожиданно обернувшись через несколько шагов, я убедилась, что все они опять сгрудились вокруг своей машины, замерли и с непонятным увлечением слушают вопли с магнитофона и порыкивание мотора, и испытала несказанное облегчение.
Паника отпустила. Но не совсем. Казалось, в животе до боли натянуты какие-то веревки, и сейчас удалось только немного ослабить натяжение. Мне не только казалось, что я спаслась от чудовищной, смертельной опасности, но и что спаслась я от нее не совсем, а только временно. Опасность отодвинулась, но не ушла, она словно играла со мной в кошки-мышки, наслаждаясь моими бесполезными попытками спастись.
Хотя никто за мной не шел, но бьющий по нервам инквизиторский концерт не спешил стихать сзади. Казалось, скрежет и вопли догоняют меня и специально лезут в уши, чтобы затуманить мысли, сбить с направления, запутать и привести обратно.
Как это ни невероятно, но так оно и случилось. Через некоторое время я обнаружила, что ухитрилась заплутать в этом, казалось бы, простейшем лабиринте. Чувство направления отказало, или пространство искривлялось незаметным образом, но мне все снова и снова в очередном проходе открывался вид на гараж с рыжей иномаркой и бандой зомби. В разных ракурсах, но всегда неподалеку. Это уже был настоящий кошмар, больше не притворяющийся реальностью.
Проходов, заваленных каштанами, тоже попадалось все больше. И горы отвратительных плодов громоздились в них все выше. Конечно, они колючие и хорошо сцепляются между собой, но все равно непонятно, как такие башни – уже чуть ли не вдвое выше самих гаражей! – могут сдерживаться метровым заборчиком. Казалось, они всем своим зловещим видом говорят мне: “Не перелезешь, и не пытайся! Где тебе, побоишься!” Но я и впрямь старалась держаться от них, с их мокрыми шелестящими голосами, подальше.
–подальше–подальше–подальше–
Подальше сразу и от каштанов, и от зомбированной молодежи никак не получалось. Поэтому, вновь увидев через очередной проезд в другой ряд все ту же опасную компанию, причем неожиданно близко, я решила попробовать и такой путь. Отойдя с прямой видимости – к счастью, зомби не обратили на меня никакого внимания – я подошла к ближайшей отвратительной колючей башне, расположенной на желательном направлении, и попыталась влезть на нее, используя один из гаражей, как опору. Или наоборот, влезть на гараж, используя каштаны, это уж как получится.
Не получилось никак.
Я вспрыгнула на верхнюю планку заборчика, и до верха гаража, куда я стремилась, осталось метра три. Зачем им такие высокие гаражи? “КамАЗы” ставить? Я попыталась идти по каштанам, и неожиданно они, как и положено в дурном сне, с необыкновенной легкостью расступились подо мной, крутясь, как шарики подшипника. Ощущение было такое, как будто я попыталась встать на кучу тополиного пуха. Я оказалась стоящей на земле за заборчиком, по пояс в каштанах. Их прикосновение, даже сквозь одежду, было настолько отвратительным, что я, не успев даже подумать, мгновенно выпрыгнула наружу. Это, к счастью, оказалось так же легко, как провалиться в них. Мне стало дурно от запоздалого страха, и я была вынуждена упереться рукой в стенку гаража, чтобы не упасть в ту мерзкую помойку, которая заменяла асфальт здешним автолюбителям.
Некоторое количество мерзких колючек выпало вместе со мной из-за загородки, подав мне новую идею. Слегка воодушевленная, я встряхнулась и утихомирила нервную дрожь. Спрятала правую руку в рукав и зажала изнутри его края в кулак. Таким образом, рука оказалась изолированной. Этой рукой я стала выгребать каштаны из-за загородки на дорогу, стараясь прокопать себе дорогу.
Но скоро мне пришлось оставить это занятие. Во-первых, вокруг меня образовался быстро растущий слой каштанов. Цепляясь друг за друга, они не хотели откатываться от меня далеко. Вскоре этот слой был мне уже по колено. Во-вторых, на высоте зеленой башни это почему-то совершенно не сказывалось, как будто у каштанов был свой источник, из которого они поступали по мере убыли в своих рядах. В-третьих, вся башня стала опасно вздрагивать и качаться, постепенно накреняясь в мою сторону. Совершенно очевидно, она собиралась разом рухнуть и завалить меня.
А почему бы мне не попробовать пройти насквозь, подумала я. Если уж в них так легко провалиться, каштаны вообще должны быть легким препятствием. Или сначала попробовать, как это ни противно, лечь на них, и заползти наверх?
Я попробовала. Это было хуже, чем ползти на ледяную стену, по которой течет вода. Случилось мне как-то лезть на почти вертикальный ледник в Алайских горах. Не Алтайских, а именно Алайских – это отроги Памира. Но это неважно; во всяком случае, я знаю, о чем говорю, по собственному опыту. Проклятые каштаны, временно забыли о том, что у них есть колючки. То есть, не совсем забыли, кололись они ими, как стальными иглами. Но колючки не мешали им злорадно крутиться подо мной, как шарикам подшипника, а шариковый подшипник – это очень скользко.
Я попыталась, погружая руки и ноги в склизкую отвратительную массу, делать плавательные движения. С тем же успехом я могла попытаться всплыть вверх по водопаду. Я осталась где была – на земле.
Придется попробовать пройти насквозь, решила я, подавляя овладевающий мной ужас. Лучше бы я к нему прислушалась!
Да, будучи по колено, каштаны расступались передо мной легко, как пух. Но выше чем по пояс они вдруг стали оказывать серьезное сопротивление, как если идти по пояс в снегу. Дойдя до горла, они стали тяжелыми, как песок. Я в панике рванулась, но не смогла сделать вперед ни малейшего движения. Хуже того, вдруг оказалось, что я и назад не могу продвинуться ни на миллиметр! И, что еще хуже – хотя, казалось бы, куда же хуже – потревоженные каштаны тихо, вкрадчиво и коварно поползли всей кучей ко мне и навалились всей массой. Все пятьдесят тонн зелени начали меня медленно душить. Так вот как, оказывается, погибают закопанные в землю по шею, поняла я. От удушья.
Я попыталась закричать, но смогла издать только бессильное сипение.
Хотя, казалось, на грудь навалили могильную плиту, мне все же удалось сделать слабый, неполный вдох. Воздух, попавший в легкие, имел вкус и запах гниения. Но это был воздух. Если можно дышать, хотя бы так, можно еще немного продержаться, подумала я. Однако оказалось, что воздух, попадающий в легкие – это еще не все. Мерзкие колючки пережали мне шейные артерии, и мозгу стало не хватать кислорода.
Мою голову заполонили предсмертные видения. Это было даже приятно. Я вновь переживала романтическое приключение с Якуро…