Верховой
В 1950 году, моему отцу Филичкину Тимофею Ивановичу исполнилось восемнадцать лет от рождения. Его призвали в советскую армию и, по тогдашней традиции, тут же отправили на противоположный конец СССР.
Он оказался в Баку, где служил в артиллерийском полку, расположенном на дальней окраине столицы Азербайджанской республики. Вместе с ним тянул лямку родной брат Гелены Великановой. Была такая эстрадная дива, гремевшая в то давнее время на всю нашу страну. Самая её известная песня называется – Ландыши.
Вместе с приятелем, Тимофей ходил в увольнительные и даже бегал, иногда «в самоволку». В одной из таких вылазок в город они познакомились с моей будущей мамой – Соболевой Любовь Фёдоровной. Она была девушкой очень эффектной и оба парня сразу влюбились в красавицу. Какое-то время она выбирала из двух ухажёров и усиленно думала, кому же отдать предпочтение?
Владимир – близкий родственник известной певицы. Приехал в баку из Москвы и часто показывал письма знаменитой сестры. Она сообщала о новостях всесоюзной столицы и всегда добавляла, что очень скучает по любимому брату.
А в одном из посланий Гелена писала, что недавно вернулась с зарубежных гастролей и на заработанные за границею деньги купила ему легковую машину, «Москвич» серого цвета. В отличие от него, Тимофей – простой парень из большого совхоза, что расположен на границе Куйбышевской и Ульяновской области.
Как водится в такой ситуации, всё дело решила нелепая мелочь. Во время одной такой встречи в Баку, на троицу молодых и беспечных людей случайно наткнулся старшина той воинской части, в которой служили оба солдата.
Командир увидел своих подчинённых. Он сразу понял, что они «ушли в самоволку» и решил покарать их за дерзкий проступок. Он поставил солдат по стойке «смирно», а затем, приказал: – Лечь на асфальт и ползти.
Ничуть не колеблясь, Владимир растянулся в пыли и по-пластунски устремился вперёд. Тимофей упрямо набычился и отказался исполнить команду, что унижала его в глазах юной девушки.
Старшина приказал двум бойцам немедленно отправиться в часть и доложить дежурному офицеру о том, что они оба наказаны. За отлучку без спроса начальства, москвичу дали два наряда вне очереди, а самарцу влепили неделю гауптвахты.
После этого случая, сердце моей милой мамы рванулось к «невинно пострадавшему парню». Ну, а второй претендент остался, увы, не удел. Не помогло и родство со знаменитой певицей.
В 1953 году срок службы у Тимофея окончился. Он устроился на нефтепромыслы, и девушка стала ему верной женой. Первое время, молодожёны жили каждый в своём общежитии и лишь изредка, ночевали у хороших друзей, что имели жилплощадь.
Оба ударно работали и постепенно скопили немного деньжат. Сколько смогли, они заняли у родных и знакомых. Хорошо поднатужились и купили дом-развалюшку, состоявший из одной крохотной комнаты и маленькой кухоньки.
Небольшая хибарка стояла на крутом склоне горы, на проезде Баилова, недалеко от района Баку под названием – Шихово. Супруги побелили все помещения дома и стали жить счастливой семьей.
Одним хмурым утром, Люба проснулась из-за того, что ощутила под телом непривычную сырость. Она пощупала себя в разных местах, вроде сухая: – «Неужто Тимофей обмочился?» – мелькнула в её голове неприятная мысль.
Тут она поняла, что любимый супруг тоже не спит, а тихо лежит и старается не шевелиться в постели. Чтоб разрешить неприятную для всех ситуацию, Люба решительно села в кровати. Она спустила ступни и оказалась почти по колено в чём-то холодном и мокром.
Она завизжала, вскочила на ноги, громко шлёпая по непонятной субстанции пошла к выключателю. Муж поймал Любу за располневшую талию уже возле самой стены. Он схватил её за руки и не дал щёлкнуть тумблером.
Молодожены чуть успокоились и, трясясь от жуткого холода, осмотрелись вокруг. Благо, что уже занимался рассвет. Выяснилось, что они стоят в холодной, густой, грязной жиже. Кое-где с потолка падали редкие крупные капли. Лишь после этого они сразу поняли, что же случилось? По крыше стучал сильный дождь, который очень редко бывает в Баку.
– Не включай пока свет! Сейчас я открою наружную дверь! – приказал муж жене. Он направился к выходу и с ощутимым трудом распахнул разбухшие створки. Скопившаяся в помещенье, вода с шумом рванулась во двор, а оттуда на улицу.
Как потом оказалось, всё это случилось из-за недальновидных соседей, живших чуть выше по склону горы. Кто-то из них, отвёл сточную канаву проулка прямо к задней стене их неказистого домика.
Совершенно естественно, что вода потекла по ней вниз, нашла щели в кладке и проникла в тесную комнату. Она растеклась по деревянному полу и, постепенно накапливаясь, поднялась до колен. После чего, добралась до панцирной сетки, провисшей от веса двух спящих людей, и своей сыростью разбудила супругов.
– Повезло, что свет не включили. – судачили после соседи: – А то уже были поблизости подобные случаи. Целые семьи убило электрическим током.
– Хорошо, что успели выпустить воду из комнаты. – рассудительно добавляли другие: – Не дай Бог, размокла бы глина под стенами. У их развалюшки и фундамента-то нет никого. Рухнул бы домик, и придавило всех крышей до смерти.
Вот так началась их совместная жизнь в солнечном жарком Баку. Спустя определённое время, Люба уехала к матери в село Новоголовку, рожать любимого сына. Тимофей занялся подведением фундамента под капитальные стены, а так же ремонтом прохудившейся крыши.
В те времена ещё не умели пробивать наклонные скважины, уходящие от вертикали на множество градусов. Для того, чтоб увеличить добычу «чёрного золота», приходилось ставить железные вышки недалеко друг от друга.
Скоро стало понятно, месторождения, так называемые «нефтяные поля», уходят под дно Каспийского моря. Плавучих буровых установок, в те годы ещё не имелось, и встал насущные вопрос: – Что делать дальше?
К счастью добытчиков, в пятидесяти километрах от берега, в море нашлась огромная отмель, которая называлась тогда «Чёрные камни». Глубина там оказалась совсем небольшая, от одного до двенадцати метров. Учёные немного подумали и предложили построить искусственный остров.
В мелководье забили толстые сваи, а сверху по ним уложили железный настил. На созданных так эстакадах размещали буровые устройства, что пробивали глубокие скважины. Добыча сырья оказалась настолько успешной, что эксперимент решили продолжить. Скоро в море возник небольшой городок под названием «Нефтяные камни».
Там постоянно трудились люди многих национальностей. Там были русские, азербайджанцы, евреи, армяне, украинцы, грузины и прочие жители великой страны. Всех их приходилось возить на морских катерах.
Добыча там шла вахтовым методом «неделя, через неделю». Так что, в первое время, все жили в каютах отслуживших своё кораблей, посаженных на прямо мель. С течением времени, там возвели одно, двух этажные здания, куда переселили рабочих.
В 1960 году, посёлок вдруг посетил тогдашний генсек КПСС Никита Хрущёв, Со свойственным валюнтаризмом он приказал строить пяти и даже девятиэтажные жилые дома. Эстакады не выдерживали подобной нагрузки, и пришлось насыпать под фундаменты огромные дамбы.
Мой любимый отец устроился на те острова, и работал в «интернациональной» бригаде несколько лет. Сначала обычным подсобником, а потом верховым. Так назывался тогда человек, который сидел на самой макушке металлической вышки. Он отцеплял-прицеплял длинные трубы, что подавались в бурильный станок.
Как-то раз, во время приличного шторма, вид тысяч волн, катящихся по Каспийскому морю, хорошо «укачал» верхового. А тут ещё ветер сильный поднялся. Он не устоял на верхней площадке и сверзился вниз.
Тимофею тогда повезло. Каким-то удивительным образом он себе ничего не сломал и не получил сильной травмы. Отец отделался лишь сильным ушибом и лёгким сотрясением мозга. Правда, после того происшествия, его стали мучить головные мигрени. Они продолжавшиеся до самой кончины.
Рабочие смены на буровых длились двенадцать часов. Свободное время все люди были тогда предоставлены сами себе. Уехать на материк не имелось возможности, и сотрудники проводили их в общежитиях. Они отдыхали, а при хорошей погоде играли в волейбол через сетку. Чтобы мяч не слетел в Каспийское море, его привязывали тоненькой леской к высокой трубе. Те люди, что любили рыбачить, бросали спиннинг в солёную воду.
Выйти наружу в разыгравшийся шторм было довольно опасно. Эстакады поднимались над морем на шесть с чем-то метров, но волны порой, захлёстывали высокий настил. А шквалистый ветер дул с такой потрясающей силой, что мог легко унести человека. Поэтому, всюду имелись огражденья из стали и натянутые верёвки.
Через несколько лет, отец окончил вечерний энергетический техникум. Он получил диплом автомеханика и начал работать на бурильном станке.
В 1962 году, отец уговорил мою маму, переселится в Россию, в город под названием Куйбышев, ныне Самара. Мы уехали из благоустроенного предместья Баку, пересекли половину страны, и оказались в селе Большая Царевщина.
Нас поселили в одноэтажном бараке, что был расположен возле подножья Царёва кургана. Рядом стояла знаменитая православная церковь. Правда, тогда она не работала и служила в качестве склада.
К этому времени, и в Жигулёвских горах нашли очень большое месторождение нефти. Однако, мои дорогие родители не вернулись на промыслы. Они устроились в парк большегрузных автомобилей и проработали в данной системе до пенсии.
Хлебоуборка
В семидесятых годах пошлого века, инженеров из нашей проектной конторы вызвали к большому начальству. Там объявили, что нас сняли с работы, велели взять смену вещей на пару недель, а утром, отправиться на хлебоуборку в качестве автодиспетчеров.
Предполагалось, что мы будем руководить прикомандированными к колхозам водителями. А значит, следить за их дисциплиной, контролировать перевозку зерна и так далее.
То есть, станем вроде политкомисаров при военных частях, созданных из революционных матросов. Так я и попал в небольшую степную деревню. Оно обозначалось на карте, как Студенцы.
То ли, всегда там было довольно прохладно? То ли, когда-то давно там жило много студентов? Точно не знаю, но как бы то ни было, из этой затеи ничего толком не вышло
Существовала тогда в Среднем Поволжье огромная организация – Средне-Волжское Управление. В него входили все автомобильные предприятия области. Именно на эту контору, обком коммунистической партии всегда возлагал большую обязанность – доставить в загашники Родины урожай зерновых и прочих культур.
Кроме того, грузовики брали у всех, у кого они только имелись. Благодаря такой установке, крупные автопарки страны почти в полном составе выезжали в деревни. Ну, а перевозки в больших городах почти замирали.
Зато в сельской местности всё резко менялось в обратную сторону. Оторвавшись от семей и начальства, шофера там вели очень разгульную жизнь. Как говориться, что хоть святых за порог выноси. Поэтому, руководство не придумало ничего интереснее, чем поручить инженерам надзор за водителями.
Когда я приехал в деревню, то обнаружил автоколонну в тридцать с лишним машин самого различного класса и вида. Причём, всех их собрали «с бору по сосенке».
Водители от Средне-Волжского Управления, относились ко мне, как к незначительной, но очень зловредной персоне. Она может доставить им огромные хлопоты и, плюс ко всему, лишить заслуженной премии. Поэтому, они делали вид, что всё же мне подчиняются.
Зато все остальные, вели себя так, как анархисты батьки Махно. Да и грузовики у них были в очень плохом состоянии. В первый же день, у одной из машин провалился пол в тесной кабине. Все вокруг сильно обрадовались, что это произошло на стоянке, а не на полном ходу.
Водитель только уселся за руль. Завёл старенький двигатель, но к счастью, он не успел тронуться с места. Раздался подозрительный шум. Мужчина вместе с сидением рухнул на землю и ткнулся лицом в ножные педали, что расположены в самом низу.
В колхозных условиях кабину кое-как подлатали и изувеченный «ГАЗ» тихим ходом поплёлся в Самару. Как он доехал до места и добрался ли он туда вообще, мне, увы, неизвестно.
Другой «привлечённый» водитель встал рано утром с большого похмелья и приехал на ток, где собирали и сушили зерно. Он развернулся на огромной, пустынной площадке и сбил кузовом столб. А тот, между прочим, был единственным на всю ближайшую степь.
К столбу от ближайшей подстанции, вёл подземный электрический кабель. В свою очередь, эта подстанция находилась в двух километрах от данного места. Электропроводка, конечно, замкнула и вся сеть мгновенно сгорела.
В связи с тем, что к столбу подключались все электромеханизмы округи: веялки, транспортёры и прочее, обработку пшеницы пришлось прекратить на два полных дня. И это в самый разгар летней страды.
Третий шофёр гулял с друзьями почти до утра. Им, как всегда не хватило, и ребята решили, что нужно съездить другую деревню за выпивкой. Такое часто случается на хлебоуборке. Есть ещё поговорка на эту серьёзную тему: – Сколько водки не купишь, а всё равно, придётся два раза ходить.
Видно, у парня так сильно горела душа, что катить вкруговую по сельской дороге ему показалось невмочь. Он немного подумал и рванул напрямик, через дамбу. Насыпная плотина перекрывала огромный овраг, и была не очень широкой. По ней ходили только пешком. Ну, а если и ездили то лишь да телегах, да на мотоциклах с коляской.
Шофер с пьяных глаз, почему-то решил, что грузовик у него небольшой и тоже проскочит, но немного ошибся. Самосвал слетел с узкой дамбы и хорошо, что рухнул не в пруд, полный грязной воды, а на противоположную сторону. К счастью водителя, там оказался пологий откос, не более двух этажей в высоту.
Услышав подозрительный шум, друзья гонца за горючим, качаясь, вышли из хаты, что находилась поблизости от места аварии. Они присмотрелись и с удивленьем узрели такую картину. Машина упала в овраг и лежит там, на дне колёсами кверху. Они дружно решили, что утро вечера всегда мудренее и отправились спать.
На рассвете, колхозники пошли на работу и видели под дамбой машину. Они пошли к председателю и объяснили ему ситуацию. Начальник велел пригнать «К-700». Был в то время, такой очень большой, мощный трактор на огромных колёсах.
К «Кировцу» прицепили машину и с огромным трудом извлекли её из оврага на ровное место. Кабина вся оказалась смята в лепешку. Металлическим тросом дверцы привязали, к тому же колёснику, и вырвали их вместе с корнями. Затем, срезали сваркой плоскую крышу и отыскали под ней живого шофёра.
Всё время непростой операции по спасению «ГАЗа», водитель тихо лежал на дне смятой кабины и не подавал даже голоса. Самое странное было в другом. Когда он поднялся на затёкшие ноги, то неожиданно выяснилось, что росту в нём ровно два метра.
К счастью начальства, парень оказался худым, словно щепка и только это спасло его от увечий. Вызванный на происшествие, участковый мильтон посмотрел на щуплого «лётчика» и удивлённо спросил: – Как же ты влез в узкую щель между сидением и мотором «газона»?
– Захочется жить – запросто втиснешься. – хмуро буркнул водила.
Много позднее, на экраны страны вышел фильм «Особенности национальной охоты». Там эта фраза прозвучала немного иначе: – Жить захочешь – не так раскорячишься!
Как бы то ни было, но разбитую всмятку машину прицепили к «техничке» и волоком утащили в Самару.
Дождей в тот знаменательный год, выпало до обидного мало, а жара там стояла просто ужасная. Все просёлки были усыпаны толстым слоем земли, измельчённой колёсами в тончайшую пыль. За каждой машиной, ехавшей по засушливой степи, тянулись длинные шлейфы, что состояли из крохотных, белесых частиц.
Вы должны понимать, что оказаться в таком плотном облаке было весьма неприятно. Мельчайший прах почвы долго висел в сухой атмосфере и забивал глаза, нос и рот.
Тем, кто не желал, глотать летучую грязь, приходилось тотчас поднимать стёкла в окнах кабины. Они давили на газ и старались, как можно скорее, проскочить «задымлённую» полосу.
Хорошо, если имелось хоть слабое движение воздуха. Оно сдувало с дороги серую взвесь, что состояла из удушающей пыли. Страдал только тот, кто оказался с подветренной стороны от просёлка.
С огромным трудом шофера мирились с таким обстоятельством, но всё же терпели. Мол, что можно поделать против закона природы? Сейчас ты попал в этот шлейф, завтра в него, влетит кто-то другой.
Но не все оказались настолько покладисты. Однажды, один из водителей решил изменить естественное течение жизни. В тот день, ему выпало счастье, оказаться с подветренной стороны от грунтовки.
Он почему-то подумал, что нужно ему перейти на английскую схему движения и выскочить на другую обочину. Благо, что степь вокруг была ровной, как стол. По ней можно ехать, куда только угодно, без всяких дорог.
Оказавшись перед встречным «газоном», он резко свернул в левую сторону, и полетел наперерез своему визави. Тот, увидел машину, что ехала в лоб. Он попытался уйти от аварии и крутанул руль направо.
Создатель той суматохи, сразу заметил, что встречный «газон» старается перекрыть ему путь. Он вывернул руль значительно больше. Второй водитель повторил его действия с зеркальной настойчивостью.
Они помчались почти параллельными курсами и столкнулись бортами метрах в тридцати от дороги. К счастью, в тот раз всё обошлось, и никому не досталось каких-либо увечий. Ни машинам, ни людям.
Меня, как диспетчера, командировочного на уборку зерна, поселили в маленьком доме двух старых колхозников. Хозяйкою хаты, являлась высокая широкостная тётка, которой перевалило за семьдесят. Её верным супругом, являлся маленький сухонький дедушка.
Самое странно заключалось и в том, что дражайшая половина семьи возвышалась над мужем на целую голову. Заметив мой недоумевающий взгляд, женщина печально сказала: – В молодости он был ростом выше, чем я, и очень крепкий сложением, а вот ближе к старости сильно усох.
Вместе со мной, у них жил водитель «Камаза», с виду, мой одногодок. Мы познакомились и быстро сдружились. Уборку зерна ещё не начали толком. Делать пока нам было нечего, и он устраивал мне большие экскурсии по колхозным полям.
Кругом, расстилалась гладь бескрайних степей. Изредка попадались овраги, да ещё лесополосы, что были посажены более века назад. Когда машина катилась сквозь рукотворные рощи, дорогу перебегали упитанные на вид куропатки и серые зайцы.
Недалеко от нашего дома располагалась другая деревня, которая носила название Новый Иерусалим. Место это было весьма примечательным. После поездки по голой степи, глазам вдруг открывалась неглубокая впадина с большим водоёмом.
С трёх разных сторон внушительный пруд окружало великое множество толстых берез. Среди них находился оздоровительный лагерь для колхозных детей. Дома местных крестьян стояли на голом, как лысина, другом берегу. Они смотрели на водную гладь, окружённую целой толпой белоствольных деревьев.
Как-то раз, шофёр захватил небольшой бредешок. Мы спустились к воде в дальнем конце длинного пруда и сделали три-четыре захода. В общей сложности, мы извлекли с полведра серебристых карасиков, размером с мелкую кильку. То есть, семь-восемь сантиметров в длину. Мимо шел пожилой человек. Он нас застал за противоправной рыбалкой и грустно сказал: – Нет тут теперь нужной живности.
– Почему? – спросил я у мужчины.
– Откуда-то взялся проклятый ротан и жрёт всю рыбью икру. – крестьянин нам показал на стайки чёрных мальков мелькавших у берега. Как оказалось, это взрослые рыбы. Только они очень мелких размеров, не длиннее простой серной спички.
Ближе к вечеру, мы вернулись домой, и попросили у наших хозяев сковороду. Никто не захотел чистить привезённую мелочь. И мы зажарили её в свежей сметане так, как она и была, с чешуей, плавниками и всем остальным.
На мой взгляд, получилось очень невкусно. Уж слишком жёсткая чешуя оказалась у белых у карасиков. Не то что у мойвы. Но не пропадать же добру, на добычу которого мы затратили столько трудов?
Мы пригласили к столу престарелых хозяев и предложили им странное блюдо. К моему удивлению, они жевали его с большим удовольствием. Затем, мы достали бутылочку водки и быстро слопали всё, что смогли наловить.
В одной из поездок по степи, мой приятель-водитель сказал: – Сейчас впереди будет весьма интересное место. Смотри повнимательней.
Я повертел головой и увидел, что вокруг расстилается голая ровная местность.
– Держись! – вдруг крикнул товарищ.
Перед носом «Камаза» открылся огромный овраг, в который резко нырнула грунтовка. По какой-то причине, шофёр не стал тормозить. Наоборот, он поглубже вдавил педаль газа.
Грузовик мощно взревел и рванулся вперёд. Колея вдруг ушла из-под передних колес, и пару мгновений, машина неслась по инерции дальше. Затем она ухнула вниз и полетела параллельно дороге.
Пока грузовик не упал на просёлок, мы находились в том состоянии, что близка к невесомости. Сердце взлетело к самому горлу, судорога сжала желудок, а по спине пробежал холодок.
– Ну как? – весело поинтересовался приятель. Машина промчалась по склону оврага. Она достигла плоского дна, пронеслась по нему метров двадцать и с рёвом взлетела на другой крутой берег.
– Неплохо! – сказал я шофёру и тихо добавил: – А если бы нам попался кто-то навстречу?
– За пять километров до этого места я уже посмотрел, не едет ли кто-то с той стороны?
– А вдруг чья-то машина стояла внизу? – не отставал я от шофёра.
– Хочешь сам порулить? – ушёл от ответа приятель.
Совершенно естественно, что я не смог устоять. Мы развернулись. Поехали в обратную сторону, и я собрался уже сесть за баранку.
– С этой стороны лучше не пробовать. – остановил меня мой водитель: – Здесь дорога пересекает склон наискось. Поэтому, при приземлении наша машина может легко опрокинуться.
Мы выехали на исходную точку. Я уселся за руль большого «Камаза», разогнал его до шестидесяти километров за час и, словно болид влетел в широкий овраг. К своему удивлению, я не почувствовал никакого эффекта и вопросительно взглянул на приятеля.
– Невесомость тут возникает при скорости больше семидесяти! – снисходительно пояснил мне водитель: – Давай всё с начала.
Во второй раз, я разогнался уже до семидесяти!
– Значительно лучше! – кивнул мне сенсей: – Повтори!
Лишь с третьей попытки, грузовик достиг скорости семьдесят пять километров, и всё получилось, как надо.
С тех пор, каждый раз, когда мы с приятелем и тяжёлым «Камазом» оказывались рядом с оврагом, мы развлекались таким глупым образом. К нашему счастью, ни один грузовик, никогда внизу не стоял.