Подтянутый расейский майор, только почему-то с китайской фамилией, отвел бойцов в большую, хорошо освещенную и главное теплую будку на колесах, распорядился, чтоб принесли всего оставшегося с обеда и ужина. Сам полил из кружки теплой водой, когда парни смывали с рук и обветренных лиц остатки вазелина и копоти. Вкратце обрисовал задачу, поставленную перед ними. Подробнее толи сам не знал, толи не хотел слишком «грузить». Короче, действовать надо было по обстановке. В деталях лишь объяснил как работать с радиостанцией, в микрофон которой нужно было, хорошо проговаривая слова записать сообщение продолжительностью не более минуты, и только потом нажать кнопку передачи. Связь в эфире длится не боле пары секунд. Ещё раз повторил значение визуальных команд и некоторые, на первый взгляд мелочи, но необходимые в разведке. Типа того, что приказы командира – это не указания тещи и их надо выполнять так же непрекословно, но в точности и по возможности очень быстро. В заключение всех инструктажей, он сказал, понимает, – вопросы у нормальных людей обыкновенно не сразу возникают, но если таковые уже назрели, то он готов просветить в меру своей компетенции. Павел только неопределенно пожал плечами. А Шурка, несмотря на все перипетии дня, не мог позволить себе долго молчать, притом, что кто-то другой долго говорил. – У меня небольшой вопрос, Вы господин майор профессиональный разведчик? Посмотрев на ехидную рожу, Лие несколько секунд обдумывал ответ, – Да, конечно, как и Вы господин рядовой. И на этом основании доверие между нами должно быть полным.
Шурка, улыбаясь, закивал – Тогда вы точно знаете, кто такой Штирлиц и с чего его радистки все быстро беременели.
– Про радисток впервые слышу, хоть сам в юности зачитывался Юлианом Семеновым.
– Ну, а последняя Кэт?
– Так у неё же муж был.
– Вот поэтому её цензура и не вырезала. А всех остальных радиотелеграфисточек Штирлиц (он же Исаев, он же Волошин), зная ненадежность отечественных радиостанций, сразу предупреждал: – ты смотри у меня, не вздумай тут ломаться.
– Да, рядовой. Минус Вам за инструктаж, зато пять плюсов за оптимизм, – сработаемся.
Наконец принесли на всех по полному котелку настоящего борща и большую тарелку плова. Пашке казалось, он оголодал, быка на мах проглотит, но, глядя, как нехотя майор вилкой ковыряет кусочки сочной свинины из рассыпчатого риса, понял, что не в силах пропихнуть пищу в желудок, еще так недавно стремящийся вывернуться наизнанку. Майор обратил внимание на его апатию, особенно заметную на фоне Шуркиного аппетита, но истолковал ее по-своему: – Вы, случайно, гематофобией не страдаете?
Павел вместо ответа спросил: – А что это такое?
–
Это боязнь вида крови.
– Нет, мы только эргофобией страдаем, – хохотнул Щурка. И что это? – в свою очередь поинтересовался Лие. Щурка охотно объяснил, это боязнь работы, а у Пашки плохой аппетит потому, что днем его порядочно контузило. Майор заволновался: – так Вас же в госпиталь срочно нужно. Пашка в ответ только махнул рукой: – где он тот госпиталь? И что я там покажу? Треснутое забрало на шлеме, или пистолетную пулю, застрявшую в бронежилете? А у военврачей сегодня наверняка настоящей работы выше крыши. Да и нельзя нам с другом вспять поворачивать, у нас за спиной городишко остался, в котором мы одной женщине с внучкой пообещали ханей к ним не пропустить.
Лие двумя руками развернул голову Пашки к свету и внимательно рассмотрел сетчатку глаз. Плеснул горячего чая из своего термоса – выпейте это, здесь волшебная Плакун-трава. Жаль, под рукой нет Сон-травы, Вам бы сейчас на пользу. Потом долго массировал виски и затылок солдата, руками производил какие-то пассы над контуженой головой, так что коротко стриженые Павлухины волосы встали дыбом. Рядового буквально поглотила теплая волна расслабленности, шумы в голове достигли максимума, но уже не раздражали, а отдаленно плыли, почти не касаясь восприятия. Вспотевший от напряжения майор уложил сомлевшего бойца на широкую лавку, сказал Шурке: – Чтоб не тревожить твоего друга, придется вам здесь заночевать. Не испугаетесь?
–
А, чего бояться?
–
Вот генералы, например, предпочитают под землей сидеть.
–
Хоть под землей, хоть над. Если ракетами долбанут, никто не уцелеет. Вы лучше просветите, что за травки языческие упомянули?
–
Ничего колдовского: плакун-трава –
Hupercum
Ascuron
– зверобой луговой, а сонуля –
Viscatia
Vilgaris
или попросту дремлик. Но если с напёрсткок настоять в термосе на поллитра простого жиденького Краснодарского чая, да добавить столовую ложку хорошего молдавского коньяка, то напиток становится истинно волшебным. Еще вопросы?
–
Утром нам еще поесть принесут? Ну, тогда я Пашкин борщ доем, когда еще доведется теперь поесть настоящего, да еще с оливковым майонезом на перепелинных яйцах. (И кто и зачем те яйца перепиливал? Вот вопрос. А что там завтра? Никто достойного ответа не выдаст).
ГИПЕРБОРЕЙ
Когда офицер оставил их одних, Шурка ни найдя больше ничего подходящего, подшлемником осторожно промокнул испарину на лбу друга. Пашка встрепенулся от этих легких прикосновений. – Вот блин, вроде бы и всё отдал, лишь бы уснуть, но только глаза закрываю, как на нас снова прут танки. И их много как … ну, в общем, очень много, а у меня ПТУРСы кончились. Шурка ты, если не в напряг, трепани чего ни будь, только не анекдоты. Я честное пионерское через пятнадцать секунд усну.
–
Сказку на ночь малому захотелось?
–
Да всю сказку не обязательно, я уже после жили-были отбуду.
–
Ладно, тады слушай – жили-были…. Уснул? Нет? ну тогда слушай дальше. Есть на земле такое счастливое государство – Гиперборей.
–
Я слышал, оно где-то в древности было.
–
Мне не важно, что ты слышал где-то там, я сказал слушать сюда. Так вот, основал это государство всеобщего благоденствия и справедливости в стародавние времена один бывший мент. Был он шишкой в своем родном расейском городе. Не слишком крутой, так на уровне замначальника районного отделения. Но большим начальником стать не светило, поскольку у больших начальников есть свои детки. А когда власть кончилась, понял он, при его связях с преступными мирами по обе стороны юриспруденции можно запросто построить коммунизм в одной отдельно взятой квартире.
–
В какие-такие какие стародавние времена? Это и на моей памяти было.
–
На твоей слабой памяти должно быть одно, – не перебивать и как можно быстрее отрубиться. То, что ты не спишь, конечно плохо, но гораздо хуже, что я из-за тебя не сплю.
Ну, таки вот. За какие-то делишки, наваристую пенку с которых утаил. (Возомнил дурашка, что можно не поделился с вышестоящим руководством), слился наш мент из государственных внутренних органов. Прямо, как и то, что из твоих сливается после фреша из огурчиков на кефире. Но был он человек в чем-то умный и не стал спиваться с горя, а наоборот стал спаивать фальсифицированной водкой того, надо кого и всех остальных коеи на дармовщинку позарились. Постепенно удалось ему сколотить компанию. Не «Майкрософт» конечно, но банду тоже приличную. В которой и адвокаты маститые, и их клиенты бывшие, они же возможно и будущие. Занимался товарищ тем же, чем и большинство сегодняшних кандидатов в депутаты, а именно: понемножку перепродажей, понемножку рэкетом, понемножку криминалом. Что? Нет, рэкет у нас в криминал входит только когда он мелкий или когда мешает государственному. Короче, у бывшего мента жизнь-зашибись была. Вот только ничто не вечно в подлом подлунном мире. Тучи над грешной головой стали сгущаться, а о зонтике в виде депутатского мандата вовремя не озаботился. Те, кто на крючке сидели, или сели туда, куда и положено не самым крупным воришкам, или вознамерились крючок оборвать, а мента самого с концом в воду. Тут бы, как водится, самое время рвануть с чужим паспортом в теплые страны. Только живых зелёных денег при его кипучей и разносторонней натуре оказалось до смешного мало. Ну, был у него в запасе старенький, но вполне действующий атомоходный ледокол, купленный по дешевке на металлолом, только вот превратить его в цвет и чермет, а затем в ту же «зелень» тоже проблема. Отправиться бы на нем в кругосветное путешествие, так ведь этакого монстра ни одно государство в свою прибрежную акваторию не пустит. Были целые склады полу и полностью просроченных продуктов, но если оптом продавать, то себе в убыток получится. И опять же время – деньги. А коль ни того ни другого в нужный момент времени?
Приятельствовал наш мент, давай и дальше его так звать, чтоб с придумыванием имя и фамилии не заморачиваться. Короче был знаком мент с полусумасшедшим химиком. Идей у того море и с таким жаром рассказывает, трудно не заразиться разбрызгиваемой со слюной шизофренией. Да, эта болезнь очень заразная. Бывает, целые народы ой как болеют. Пока кто-то клизму не воткнет. Но не отвлекай. У химика не якобы, а на самом деле были, секретные да никому у нас не нужные технологии. Ну, типа получения пищевого белка из любых целлофановых отходов и выпадения в осадок золота из морской воды в результате католиза физхим реакции. Тому бы изобретением амфитаминов иль другой какой наркоты заняться, никто бы сумашедшим не обзывал. А так конечно, при зарплатах преподов – все они слегка придурки. Знал еще этот сдвинувшийся ученый, где безхозным валяется настоящий боевой лазер, смастряченный студентами универа, в котором преподавал. Гиперболоид студенческий не был востребованным, поскольку на его раскачку и запуск отдельной электростанции типа «Днепрогэса» с трудом хватало ….
Не открывая глаз Пашка прошептал, – что-то я так и не понял, а где же про твою Гиперборею.
–
А ты чо? Все еще не спишь?
–
Так я ж сказку жду. А ты какие-то вполне обычные биографии рассказываешь.
– Хорошо, по требованию досточтимой публики с присказкой почти покончил. Слушай дале. Забрал однажды наш не герой на свой атомоход полупросроченные свои продукты, химика полоумного, да еще полубомжей десятков пять, и отправился на свой, приобретенный по дешевке остров. Ну конечно не одних придурков набрал. На судне экипаж должен быть, да еще строители всякие разные, нанятые за обещание крутых бабок. Типа, с оплатой не обижу, а потом – ну чего на такую мелочь обижаться. Короче, наверное, ты прав все в его компании полоумными были, поскольку остров его находился в каком-то северном море, аж за полярным кругом. Отсюда и Гиперборей, что значит еще дальше, чем просто север. Холодина там жуткая, поэтому город свой они стали строить в расщелине прибрежных скал, накрыв бетонным, или не знаю точно каким, но большущим куполом. С золотом из морской воды, на котором наш персонаж капитал хотел создать, как и следовало ожидать, ничего не получилось. Так…, любой предмет позолотить можно слоем в четверть микрона, но и не боле. Жратва из отходов – тот же конфуз, питательная конечно, с одной ложки почти на весь день наешься, может еще и оттого, что другую, с непривычки, не скоро в себя рискнешь загрузить. Но зато, если ее как почву использовать, то при круглосуточном искусственном освещении, относительном минимуме тепла и максимуме влажности, урожай капусты и картошки можно менее чем через месяц снимать, а земляники, чуть не с кулак величиной, почти ежедневно по ведру с квадратного метра. А лазер, тут еще больше пришелся куда как в пору. При потреблении электроэнергии от атомного реактора стал он плавить камни, как нагретый нож масло. Любые строительные конструкции из базальтовых или гранитных скал – да пожалуйста. Сверхглубокую шахту, чтоб на термальной энергии электростанцию воздвигнуть – да нече делать…
Пашка полусонно пробормотал: – Это здорово конечно, но где про счастливый мир то?
–
Ну, ты меня достал. Где ты у нас про счастливый мир слышал?
–
Нигде. Вот и жду, что ты соврешь.
–
Я никогда не вру, я просто не знаю, что есть правда. Она ведь у каждого своя. Вот теперь, например, твоя правда, чтотебе спать не в мочь, поскольку из-за контуженной головы маешься, и рассчитываешь, друг тебе обязан помочь. А моя в том, что я из-за твоей контуженой головы маюсь, хоть и уснуть не прочь. Ну а сказки – всё, дождался. Теперь глазки закрой, ротик открой и жди. Во сне всё сам увидишь.
Через пятнадцать секунд тишины, наполненной только недовольным сопением несостоявшегося сказителя, Пашка действительно мирно похрапывал, а Шурка еще долго пытался заснуть. Зло ворочался он на почти мягкой, зато слишком узкой сидушке. Надо ведь толком выспаться перед неясными завтрашними, о уже сегодняшними, заморочками. Только когда ставишь перед собой такую цель, знай что воплощение её обратнопропорционально желаемому. Настоящий, крепкий сон никак не шел к бойцу, вытесняемый толи видениями, толи химерами, толи прозреньями недосягаемого будущего, до которого вроде бы и рукой подать.
Перед закрытыми глазами, а вернее в воспаленном мозгу проплывало калейдоскопом марево образов, неясные обрывки разговоров и страстные всхлипы, мазки красочных полотен фантастического города. Государства, которое ну просто должно же быть где-то в этом почти напрочь лишенном счастья мире.
Да, очередная утопия. Но вот бы побыть тем утопленником, или как правильно-то? Нет, утопист, это который утопию выдумал, к примеру, Томас Мор, Компанелла или вот Шурка. А хочется заглянуть к тем, кто там возможно, когда-то, вероятно и т.д. будет жить. Ну, или не там, но также красиво. А если кому ну не то, не приходится по нраву, то давай, вперед. Рисуй свою грезу. Только и о реалиях не забывай. Это я торчу здеся всеми забытый и могу сколь хошь растекаться мыслью по древу. А тебе на мечтания сколь отпущено? Я точно знаю, чо твои воздушные замки и воздушнее и много лепше, но сейчас я там, а ты тут. Так что подвинься и дай мне поотрываться.
Улицы там под перекрытиями погребенными толщей снегов днем и ночью освещены крохотными искусственными солнцами. Может быть, поэтому, вырубленные прямо в скальном грунте «дома» редко имеют настоящие окна, и играют яркими красками нарисованных и вылепленных фасадов. Все «строения» примерно семиметровой вышины, но едва ли найдете два похожих. Перед каждым «домом», слитым с соседними постройками материнской породой, располагается то простенький с «альпийской горкой», то экстравагантный или банально экзотический садик. Этакий минидендрариум, площадью чуть больше чем с полторы косых сажени. В большинстве своем эти шедевры миниатюрного ландшафтного дизайна прерываются только неповторимыми входными подъездами, если это жилище; витиеватыми столиками и креслами под цветастыми маркизами, если кафешка; стенами, то строгими, то награжденными совсем уж буйной фантазией, если офис деловой фирмы или магазин по доставке чего бы то ни было. Потом следует выдраенный до зеркального блеска мозаичный тротуар. А далее на центральных улицах и в переулках достаточно далеко закинувших свои хоботы, не слишком спешно текут самодвижущиеся дорожки. Только на главной площади, где семь лучей разбегаются проспектами, а остальные два, это выходы к морскому порту и некрополису, прозрачный купол не часто и скупо подсвеченный живым солнцем, почти теряется в сорокаметровой высоте.
Там же на площади находятся основные святилища государства. Вынужденные мирно соседствовать, располагаются православная церковь и католический костёл, протестантская кирха и синагога, буддийский храм и мусульманская мечеть. Ну и конечно, тут же главные капища – дом правительства и центробанк. Первое устанавливает законы, по которым каждый гражданин и «юридическое лицо» платит прогрессивный налог с дохода. Второе отслеживает – правильно ли уплатил, что в принципе нетрудно, т.к. наличных денег, кроме редко вытаскиваемых на свет монет из драгметаллов не бывает. Все-все расчеты через строго индивидуальные счета единственного банка. Трудно укрыть левые доходы без всякой налоговой инспекции. Может поэтому, на площадях и улицах нервно спешащих людей вы не встретите. Да и редко бывает то, что мы привычно называем толчеей. Вот только по торжествам.
По довольно не редким торжествам, длящимся, как правило, не один день, все свободное пространство забито веселящимся народом. Вот тогда, без часов, вообще невозможно понять, день это уже или еще ночь. Как и на поверхности, разглядывая на звездном небе колоритное полярное сияние, Вас трудно будет убедить, что наступил полдень. В короткие праздничные каникулы, лишенные не только национальностей, но и рас, граждане гуляют от всей души. Большинство патетичных нарядов, особенно у женщин, составляет экзотическая раскраска, наносимая на полностью обнаженное тело, прикрытое только браслетами на руках141. Я, вот лично, могу перепутать когда надо одеть, а когда надеть, поэтому предпочитаю раздеть.
О, а какие там танцы – особенно парные, но при этом настолько естественные, что не кажутся порные, по крайне мере не более, чем известная нам ламбада или танго, которое, в основном, для профи. Видимо всё это влияет на ревностное слежение гиперборейцев за своими фигурами. Вполне возможно, стройными и подтянутыми их делает весьма специфическая пища, состоящая из вымерянной калорийной массы. Этакая жиденькая каша мало привлекательная на вид для приезжих. Жителям континента почти все меню покажется чем-то типа суп-пюре разнообразных цветов и оттенков. Ну а как, когда кроме рыбы почти всё приходится завозить с материка? Правда, большинство овощей и свежие ягоды, включая арбузы, в любое время свои, свежие. Зато фрукты, почти без исключений, и даже репа пареная, – привозные.
В буднее время, Гиперборяне, при желании, работают четыре дня из пяти, по десять и более часов, если учитывать все перерывы и часовой послеобеденный отдых. В свободное время они пропадают в клубах, больше напоминающих бани-бассейны-солярии совмещенные с тренажерными залами, и очень неохотно приглашают к себе гостей в дом. Но не надо думать, что вся жизнь свободных граждан протекает только внутри полиса. Едва позволяет погода, устремляются они на поверхность, чтоб оторваться в гонках на снегоходах по снежной целине и автомобилях по специальной ледовой трассе, которую, вряд ли сможет пройти до финиша профессиональный гонщик с «большой земли». И дети, и взрослые с удовольствием несутся на санках по головокружительным желобам ледяных гор, когда потеплеет до минус двадцати или просто катаются на лыжах любуясь северным сиянием. Это зимой длящейся девять с хорошим лишком, месяцев. А в разгар полярного дня, продолжающегося всё лето (примерно с месяц), население отправляется на открытие купального сезона – оно же и закрытие. Действо проходит так – подходит взрослый и в хорошей физической форме гипербореец к оттаявшей луже, глубиной чуть более метра, и опрокинув во внутрь грамм сто чистого девяностопроцентного спирта ныряет в водоем. Через пару секунд он уже снова на берегу энергично растирается полотенцем. Поверхность воды прогревается градусов до пятнадцати Цельсия сантиметров на пять, а около дна максимум плюс четыре. Есть и свои моржи. (Прозываются так за жировые складки на коже?) Некоторые из таковых устраивают заплывы в открытой (ото льда) морской воде. А нормальные граждане как ненормальные орут, подзадоривая своих фаворитов.
Жилье гражданам предоставляет государство на правах бессрочной аренды. Может, поэтому наличию большой квартиры, да и внутреннему убранству её, мало кто придает должное значение. Главное, чтоб вместо привычного для нас окна, всю стену занимал экран, проецирующий хоть новости про ужастики творящиеся на большой земле, хоть фильму про те же ужастики, хоть вид тропического океанского побережья, меняющего свой вид в зависимости от времени суток и настроения хозяина. Кухни с громоздким инвентарём сведены к минимуму, как и искусство индивидуальной кулинарии. Всё по причине дороговизны ввозимых продуктов. Да и зачем самому изгаляться, когда всегда рядом мини предприятие общепита с доступными ценами, знакомыми людьми и привычными яствами.
Так вот с чего они худые – по вечерам около холодильника не тусуются!
Кстати, в упомянутые несколько выше, клубы-бани попасть постороннему не трудно. Там, если вам одиноко иль просто настроение такое накатит, всегда есть подготовленный обслуживающий персонал из жриц всяческих толерантностей, прошедший обязательный медосмотр, который профессионально сработает расслабляющий любой массаж.
Возможно, оттого, что там не бывает отдельно мужских и женских дней. Частенько отдыхающая там пара или распадается, или принимает к себе как другие пары, так и отдельных особ обоего пола, чтоб восстановить статус-кво только на выходе. Государство не вмешивается в семейную жизнь, то есть не регистрирует браки. Пофигу однополые они иль вовсе бесполые. Желающие идут или к нотариусу за оформлением договора, или в церковь, или в мечеть, да хоть к раввину, – веротерпимость такая, что если не особенно возражают служители культа, то можете совершить таинство и там, и там. Со всеми дальнейшими семейными разборками центурионы, обеспечивающие общественный порядок, отправят туда же. Ели, разумеется, нет фактов насилия над личностью, каковое карается очень строго. Почти все уголовные наказания низводятся до административных, т.е. штрафных баллов. Довольно крупных, даже за брошенный мимо урны мусор или курение в общественном месте, то есть почти повсюду. Нет возможности или желания платить, отработай на общественных работах согласно своим умениям иль предпочтениям, хоть в тех же помощниках центурионов. Самое суровое наказание за умышленное лишение жизни, или причинение тяжких увечий. Оные караются, довольно часто, конфискацией всех средств и изгнанием. Обычно изгнанного доставляют в страну по его выбору, если та держава согласится принять десидента. Но в особых случаях, по одобрению приговора большинством граждан, выборные власти могут снабдить виновника теплой одеждой и едой на трое суток, да оставить на ледовом поле посреди океана. Иди куда хочешь, океан-то самый мелкий и маленький, но назад ни-ни. Что поделать, содержание тюрем бюджетом не предусмотрено.
Главой этого государства является самопровозглашенный Великий князь, (говорят почти каждый сам-десятый является претендентом на наследство). Но господина много лет уже никто не видел. К нему, как к господу можно обратиться в трудную минуту. Шансов не много, но всегда хочется надеяться на вдруг да …. Здые языки чешут, что в недалекой древности, когда еще велось строительство купола, отец основатель спаивал рабочих после каторжной смены. Ну и сам пристрастился. Проспиртовался настолько, стал как бы бессмертным, но как и любой заспиртованный экспонат видимой агрессии не проявляет. Распоряжается от его имени всеми государственными делами, назначаемое с согласия премьера правительство, которое в свою очередь выдвигает премьера, с одобрения большинством граждан, сроком на пока не начнет раздражать две трети дееспособных жителей, согласно ежемесячных опросов. А поскольку участие в таких рейтингах занятие сугубо добровольное, то возможно, до естественной смерти от старости. Главное не нервировать народ без толку слишком длинными речами, да чтоб всё было стабильно. Правительство же вообще не может принять ни одного решения без одобрения большинства граждан. Главная обязанность всех жителей пред государством, кроме уплаты налогов с доходов, участие в голосовании по действительно важным вопросам. Благо, сделать то просто по своему индивидуальному телефону, и уж компьютер отследит, кто за кого проголосовал, или не проголосовал. Голосование получается не совсем тайное, но тут надо знать гиперборейцев, которые практически везде кроме стен дома и клубов находятся под прицелом камер слежения. Но по этому поводу не ахают, поскольку понимают, камеры-то пишут, да просматривать их записи будут, только если в зоне просмотра произошло что-либо сверх ординарное. Вот и нет почти преступности, даже мелкой.
Но если к взрослым законопослушным гражданам общество почти равнодушно, то дети, другое дело. Уже при рождении государство выделяет определенную крупную сумму на счет ребенка, из которой же и оплачивает воспитание и обучение. Мать может воспитывать своего ребенка до трех-четырех лет, если пожелает. Но потом, видеть его будет только по выходным и праздникам. А в остальное время он под надзором педагогов в группе не более семи человек. Любопытно, что при общей слабой семейной привязанности гиперборейцев, любовь к отцу и матери там очень высока. Может оттого, что у родителей и деток почти нет возможности выказать друг перед другом раздражение по каким-то поводам.
Малыша, примерно с двух-четырех лет, начинают мягко обучать счету, грамоте и нескольким иностранным языкам. Прививают соображение физкультуры. С младенческого возраста и до наступления зрелости разнополые дети нагишом плескаются в общем бассейне. Если вдруг да проявляется интерес к некоторым противоположным органам, это не считается чем-то предосудительным. Что естественно, то не может не вписываться в рамки морали. Аморально подглядывание исподтишка и любое обсуждение. Может быть, поэтому отношения полов и у взрослых несколько фривольное. Но если отбросить все ханжеское и жить в соответствии с разумом, то не знают они обездоленные, что такое изнасилование, маниакальные отклонения и даже самое страшное – сексуальное домогательство. Все боятся лишь одного – стать сексуально недомогливым.
С шести лет дети сами убирают свои комнаты и всячески приучаются к труду, а с двенадцати обязаны участвовать (согласно своих сил и пожеланий) в общественных работах. Становятся наставниками младших. Причем наставничество продолжается, иногда долгие годы, и случается, сложившиеся отношения становятся крепче, ежели родственные связи. С четырнадцати лет подросток, прочитав в торжественной обстановке слова обязательной присяги, получает полное гражданство, право голоса и остаток суммы полученной при рождении. Еще четыре года специальные государственные чиновники курируют расходование средств со счета и продвижение в обучении. Дальше гипербореец может хоть для продолжения образования, хоть навсегда, покинуть страну. Но очевидно не многие на это решаются, как благодаря привычке жить при постоянной температуре и своеобразном питании, так и потому, что никакое другое общество не находят достаточно комфортным.
Пожилые люди и просто «уставшие» от забот живут, в основном, своими небольшими сообществами, рядом с которыми почему-то любят селиться практикующие врачи. Очевидно у эскулапов только здесь более-менее широкое поле для изображения деятельности. Гиперборея, как государство, не озаботило себя выплатой пенсий и пособий по нетрудоспособности. Зато «геронтологические и старческие в смысле усталости от общества» коммуны обеспечивает полностью и добросовестно. Престарелые индивидуалы тешат себя тем, что успели накопить за трудовую жизнь. В случае неизлечимой болезни или дряхлости любой гражданин имеет право потребовать эвтаназии, после чего либо кремируются, либо при наличии желания и средств замораживаются и покрывшись позолотой упокаиваются в специальной крипте в вечной мерзлоте.
Это золочение к ряду с заморозкой является неплохим источником доходов Гиперборея, так как многие богатые иностранцы, не особо веря в загробную жизнь, веруют в торжество науки, когда-нибудь способной достичь способа воскрешения. Но основную прибыль получают от продажи надежной электроники и всяческих роботов, собираемых в стерильной обстановке. Богатеет, не признающая себя таковой, демомонархия и от экспорта инструмента с резцами из искусственных алмазов, от продажи минералов из океана и поставок ледниковой воды. Главное же, Гиперборею, как государство, озадачивает не сверх ВВП и количество заначки центробанка, а мудрое и социально равноправное распределение доходов. Общность, в которой человеку не навязывают мораль и обязанности, а воспитывают их. Общество, которое не требует отчитываться за какие-то долги перед собой, а просит осмысления того, что отношение к тебе возникает из твоего понимания – свобода, это всего лишь осознанная необходимость….
ЗАВОЛЖЩИНА II
Выспаться всласть так и так не пришлось бы. Часа через четыре майор поднял бойцов, повел знакомиться с новой техникой. (откель пригнали-то). Машины по внешнему виду не очень отличалась от «малышек», только двигатель более мощный, зато почти бесшумный. Широкие, довольно высокие ребристые колеса на регулируемой подвеске и сглаженное днище позволяли двигаться даже по болоту или глубокому снегу. Для защиты от морозного ветра предусматривалось пластиковое забрало, которое довершал снизу грязно-белый фартук, из тяжелого, но слегка эластичного материала, отдаленно напоминающего брезент. Вооружение, кроме привычного пулемета с гранатометом составляли четыре небольшие управляемые ракеты земля-земля, способные сбивать не слишком высоко наблюдаемые цели. Еще в оборудование входили прибор ночного видения и, что самое приятное, термос с каталитической горелкой, этакий самовар способный даже почти вскипятить воду.
Сашка, восхищенно рассматривая и ощупывая машины, напевал словами из давнишней телевизионной рекламы: – «О, рама карбон, задние амортизаторы…». Лие в ответ недовольно проворчал: – Запас хода только маловат, километров двести – двести пятьдесят по такой местности будет, а по снегу и того не больше. Придется поэтому некоторое время промеж коленок дополнительные канистры с горючим держать. Щурка, закатив глаза и покачивая головой, запел где-то однажды услышанное: – «О, если б к этой бы милашке, добавить ангельски крыла…». Лие в ответ грубо прервал: – «Но если б был бы он у бабки, то баба б дедушкой была». Если вопросов нет, то поехали, в дороге все освоите, если что непонятно будет, не стесняйтесь, спрашивайте – связь дуплексная. Но рот лишний раз не открывать.
–
Как? Уже поехали? А пожрать? А горяченького?
–
Будет вам и горяченькое, поближе к вечеру. А кому повезет, так и со следущего с утра. Сейчас быстро по кружке растопленного шоколада и через четверть часа, чтоб даже дух от пребывания нашего на данном месте развеялся.
–
Вот так всегда в армии, – пять минут перекурить, через минуту строиться.
Только к полудню достигла троица того, что осталось от ханьской бронированной армады. Не передовых частей, с которыми вели бой, а ядром корпуса или дивизии. Вид сожженных вздыбившихся и перевернутых громадин наполнял душу малопонятным трепетом. Столько народу здесь погибло, но не в гости они приехали, не с халтурными своими товарами, а на смертоносных машинах, – убивать. Поэтому смерть их славна душе, хоть и недостойно, грешно употреблять данное слово в таком контексте.