– Пусть уходят, триерарх! Их рассказы о сегодняшнем морском сражении отобьют у других любителей легкой наживы всякое желание нападать на римские корабли.
– Наверное, ты прав, благородный Квинт! Пусть уходят, а мы продолжим свой путь! Только не пойму, что случилось с последним кораблем. Его, как-будто, разорвало изнутри.
– Это месть богов! – Ответил подошедший к триерарху и Квинту центурион.– Боги, с самого начала этого плавания, охраняют и защищают нас!
На это высказывание Дирха, Квинт только ухмыльнулся. Уж ему-то хорошо было известно, кто постарался столь эффектным образом пустить пирата на дно.
– Ах, Луций! – Подумал он. – Все-таки не удержался! Ловко он использовал вакуумную торпеду. Корабль разнесло от ее взрыва буквально в щепки.
Тем временем Демеций отдал приказ ставить мачту и разворачиваться на прежний курс. Он потянулся правой рукой, чтобы привычным движением снять с головы, покрывающий ее шлем, и только сейчас обнаружил, что все это время он сжимал в руке бронзовую трубку Квинта.
– Позволь вернуть тебе это, патриций, – пробормотал он, протягивая трубу Квинту.
– Оставь себе! – Ответил тот, отстраняя руку Демеция. – Тебе она пригодится больше, чем мне.
Благодарю тебя, Квинт Сципилион, но я недостоин такого дорогого подарка!
– Что за вздор? Бери, говорю! После того, что ты показал в этом бою, могу признаться, ты, Демеций, лучший триерарх, которого я встречал в своей жизни, и будь моя воля, я бы сделал тебя верховным навархом Римского флота. Так что бери и знай, что это всего лишь малая толика того, что ты заслуживаешь по праву.
– Да что я, это благодаря этой волшебной трубе у меня было достаточно времени, чтобы подготовиться к бою. Иначе я не знаю, каков был бы его исход.
– Тем более, эта вещь должна принадлежать тебе.
– Что ж, раз такова твоя воля, я с благодарностью принимаю твой дар! Только скажи, откуда она у тебя, и что за волшебная сила заключена в ней!
– Мне ее, когда-то давным-давно, подарил один Вавилонский мудрец, в благодарность за его спасение, – неуверенным тоном ответил Квинт, – и поверь, никакого волшебства в этом предмете нет. Просто стекла, вставленные в бронзовую трубу, обработаны особым способом, так, что способны приближать предметы, находящиеся на большом расстоянии. Здесь скорее, волшебство умелых рук мастера, изготовившего ее. Поверь, на востоке можно встретить и не такое.
Демеций бережно уложил драгоценный подарок в свою походную сумку, висевшую у него на боку, и, наконец, снял шлем, вытерев концом плаща пот со лба. Трудно было представить, что этот добродушный толстяк всего несколько минут назад командовал смертельной схваткой с пиратским флотом. Между тем на палубе показались Аврелий с Цилией и Тания. Они окинули взглядами акваторию, где догорали неприятельские корабли. Проплывая мимо одного из них, было видно, что море усеяно людьми, пытающимися на подручных средствах спастись с тонущего корабля. Одному из них даже удалось подплыть к «Горгоне» и ухватиться за свисающий конец якорного каната. Он что-то кричал на своем языке, как видно умоляя спасти его. Тания, перегнувшись через борт, закричала, обращаясь к триерарху:
– Там человек, он тонет! Мы должны ему помочь!
Демеций подошел к борту и взглянул вниз.
– Юная госпожа желает спасти это Киликийское отродье? – Сказал он, укоризненно покачав головой. – Уж он-то, поверь мне, и пальцем не пошевелил бы, окажись кто-либо из нас на его месте, но если госпоже угодно…
Лицо девочки перекосилось от злобы и ужаса. Неожиданно для всех, она, вдруг, подбежала к одному из легионеров, стоящему у борта и выхватила из его рук тяжелый боевой лук. Почти не целясь, Тания натянула тугую тетиву и, с криком на незнакомом языке, выпустила стрелу в несчастного, цеплявшегося за канат. Стрела пронзила шею пирата. Он захрипел и, выпустив канат из слабеющих рук, пошел ко дну. Сцена эта длилась всего несколько мгновений. Окаменевшая от ужаса Цилия, выхватила лук из рук девочки и бросила его на палубу.
– Что ты наделала! Ты же только что хотела его спасти! Тания, что с тобой? Ты убила человека! Как ты могла?
– Он был Киликийцем! – Жестко ответила девочка. – Я всего лишь отомстила за мать, за ее родителей, за всех тех, кого эти пираты лишили жизни и свободы.
Зря! – Пробормотал Демеций. – Жаль стрелу. Он все-равно пошел бы ко дну. Да что сделано, то сделано. К Эребу всех Киликийцев!
Квинт подошел к Тание, обнял ее за плечи и, ласково прижав к себе, сказал:
– Ты достойная дочь своего народа. Твоя мама может гордиться тобой. А где ты научилась так метко стрелять?
Девочка подняла глаза вверх, и, глядя Квинту прямо в глаза, ответила:
– Я не знаю, как-то само собой получилось, господин.
– Поразительно! – Улыбнувшись, ответил Квинт. – В этот момент ты была необыкновенно похожа на богиню Артемис.
– Откуда тебе знать, как выглядит Артемис? – Смущенно спросила Тания. – Не хочешь ли ты сказать, господин, что встречался с нею и с другими богами?
– Давняя это история, но если хочешь, я расскажу ее тебе.
– Хочу, очень хочу!
– Тогда усаживайся поудобнее и слушай. Хочешь верь, хочешь нет, в далекие-далекие времена на Землю со звезд спустились самые первые боги. Главным конечно был Зевс, а вместе с ним были Изида, Афродита, Посейдон, Артемис, Гефест, Гор, Ника и другие.
– Но ты назвал и эллинских и египетских богов. – Вставила Тания.
– Совершенно верно, девочка. Часть из них стали покровительствовать эллинам, часть египтянам, часть другим народам. В разных местах люди их называли по-своему. К примеру, вы, греки, верховного бога звали Зевсом, римляне – Юпитером, а вот в далеких северных странах – Одином. А Посейдона в Риме зовут Нептуном, а Афродиту – Венерой, ну и так далее, но все это были одни и те же люди.
– Ты сказал люди. Так это были люди или боги?
– Как тебе сказать? Они были и людьми и богами одновременно. Я понимаю, что это трудно представить, но все это было именно так.
– Откуда тебе это знать, господин? Ведь это было так давно!
– Да, давно, ты права. Видишь ли, я был среди них, хоть в это и трудно поверить. Тогда я носил другое имя.
– Ты хочешь сказать, что был богом? – Широко раскрыв глаза, переспросила Тания.
– И да, и нет, дорогая. Я был среди них, но богом не стал, не захотел.
– Как так не захотел? Разве можно захотеть стать богом?
– Выходит, что можно.
– А отчего ты не захотел стать богом?
– Я полюбил земную женщину, и захотел навсегда остаться с ней и с нашими детьми на Земле.
– И за это боги прогнали тебя?
– Нет, не за это, но, в общем, это послужило началом для изгнания.
– А где же эта женщина, где Ваши дети?
– Ее нет! Уже очень давно нет. Не спрашивай меня ни о ком из них.
– Хорошо, не буду. Ты сказал, что я похожа на Артемис. Расскажи тогда мне о ней.
– Об Артемис, ну хорошо. С чего бы начать. Ты и вправду очень на нее похожа. Когда я впервые тебя увидел, мне сразу показалось, что ты мне кого-то напоминаешь, но не мог вспомнить, кого именно. А вот сегодня, увидев тебя с луком в руках, с такой решимостью и отвагой на лице, сразу вспомнил.
– Какая она была?
– Была, почему была? Она и есть, только сейчас, наверное, где-то очень далеко. Она смелая, решительная, немного взбалмошная, своевольная, но в то же время, очень верная, очень преданная и невероятно добрая. И, похоже, все эти качества есть и в тебе.
– Правда? Мне очень хотелось бы быть такой, как Артемис. Знаешь, господин, иногда мне снятся странные сны, будто я – это вовсе не я, а какая-то другая, совсем взрослая. И еще ко мне иногда приходят знания, о которых мне никто никогда ничего не рассказывал.
– Какие знания?
– Ну не знаю. Всякие. Сейчас и не припомню. Ну вот, к примеру, я вдруг начинаю говорить на совершенно мне незнакомом языке и главное, я точно знаю, что именно я говорю.
– Ну-ка, скажи что-нибудь.
Девочка наморщила лоб и вдруг заговорила на Геянском. От неожиданности у Квинта дрожь пробежала по всему телу. Он взял Танию за руку и обращаясь так же по-геянски, сказал:
– Давай ненадолго прервемся. Мне нужно уладить кое-какие дела.
– Хорошо! – Весело, опять же по-геянски, ответила девочка.
– Странно, очень странно и, главное, неожиданно. – Размышлял Квинт, удаляясь в свою каюту.
Глава 15
С момента памятного морского сражения у берегов Кипра, Квинт уединился в своей каюте, которую покидал ненадолго только во время стоянок на берегу. Он отказывал в общении даже Аврелию и Цилии. Взгляд его был задумчивым и каким-то отсутствующим. Глаза Квинта слегка оживали лишь тогда, когда поблизости оказывалась Тания. В такие моменты все внимание Квинта сосредотачивалось на девочке. Он пристально вглядывался в ее лицо, пытаясь найти новые черты ее поразительного сходства с Темис.
– Как такое могло случиться? – Сам себе задавал вопрос Квинт. – Она ведь чистокровная Землянка, а как известно, никто из Землян после Великого потопа не подвергался процедуре трансплантации сознания.
Квинт напрягал свою память, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз встречался с Темис или хотя бы, что либо, слышал о ней. Но тщетно. Он помнил только то, что с появлением на Земле Корпуса жизни, Темис вместе с сыном Осирисом, бесследно исчезла с планеты, и более о ее дальнейшей судьбе ему ничего не было известно. А ведь именно ей пришельцы были обязаны открытием Египта или, как его называют местные жители, Та-Кемет и сопредельных с Египтом земель.
– Случайное совпадение или чье-то направленное действие в том, что эта девочка появилась в его, Квинта, жизни именно сейчас, когда ему так необходимо вновь посетить Египет. – Думал Квинт. – А главное, кто может за всем этим стоять?
На эти и другие вопросы, ради которых он предпринял это путешествие, Квинт надеялся в скором времени получить исчерпывающие ответы.
– Маяк!!! – Раздался с палубы крик вперед смотрящего.
Квинт отвлекся от своих размышлений и, поднявшись с ложа, вышел из каюты. На палубе уже собрались все его спутники и члены команды, чтобы полюбоваться величественным Александрийским маяком на острове Фарос. Вид маяка означал скорое окончание этого длительного плавания. Никогда раньше, за время путешествия, Квинт не ждал с таким нетерпением схода на берег. Во время остановки в Антиохие, ему пришлось нанести визит наместнику Сирии Квиринию, что оставило далеко не самое приятное воспоминание от общения с этим грубым и заносчивым человеком из сословия всадников. Если бы не личное послание императора, которое Квинт пообещал Августу передать, он с большим удовольствием поручил бы эту встречу Аврелию, но ничего поделать было нельзя, поскольку слово было дано, и он отправился во дворец наместника в сопровождении Аврелия. Другой сход на берег был достаточно кратковременным и печальным. Это было в порту Яффы, где пришлось попрощаться с Тобием, направляющимся оттуда в родной Иерусалим. На прощание Квинт вручил ему свиток со своими наставлениями и пообещал, что пройдет совсем немного времени, когда они вновь увидятся. Он отвел старика в сторону и долго пояснял ему суть возложенной на него миссии. Также, на всякий случай, рассказал, где Тобий сможет найти друзей в лице Мельхиора и его соратников, которые смогут оказать помощь и предоставить защиту, хотя охранная грамота, выданная самим императором, итак являлась самой лучшей защитой от возможных неприятностей. И вот, наконец, Александрия!
Появление Квинта после длительного затворничества на палубе «Горгоны» вызвало некоторое изумление у присутствующих. Аврелий нерешительно подошел к наставнику и, указав рукой в сторону берега, сказал:
– Это Александрийский маяк. Через час – другой мы будем на месте.
– Вот и отлично, – похлопав юношу по плечу, весело ответил Квинт, причем так, как будто не было его многодневного затворничества, – нас ждет большая работа и, как мне думается, приятное путешествие вверх по Нилу.
– Как? Александрия не конечная цель нашего путешествия? – В один голос воскликнули Аврелий и Цилия.
– Нет, друзья, – ответил Квинт, – здесь мы сделаем кратковременную остановку. Я должен встретиться с Валтасаром, и навести кое-какие справки, а далее мы отправимся в Мемфис.
– В Мемфис? А что нам делать в Мемфисе? – Удивленно спросил Аврелий.
– Всему свое время! Скоро Вы все узнаете.
– Надеюсь Мемфис – это конечный пункт нашей поездки? – Снова спросил юноша.
– Этого я не знаю, – ответил Квинт, – но хочется думать, что нет. Да что с Вами, со всеми? Когда еще подвернется случай увидеть чудеса одной из древнейших цивилизаций Земли и красоты Нила. Наслаждайтесь! Только прошу об одном, перед тем, как мы сойдем на берег, наденьте под одежду защитные рубашки и не снимайте их. Кто знает, какие неожиданности могут подстерегать нас в этой стране.
– Нам может грозить какая-то опасность? – Встревожено спросила Цилия.
– Надеюсь, что нет, но предосторожность не помешает. Аврелий, я попрошу тебя, как только мы прибудем в Александрию, найми на берегу повозку с возницей и расспроси у местных, где нам отыскать чародея и мага Валтасара.
– Хорошо, – ответил юноша, – я все сделаю, как Вы просите.
– И еще одно! – уже вполголоса сказал Квинт. – На берегу ни шагу без оружия. Это касается всех. Старайтесь держаться вместе и быть всегда начеку.
Услышав упоминание об оружии, Тания подошла к Квинту и, дернув его за край тоги, спросила.
– Господин, а можно мне взять еще другое оружие, кроме кинжала?
Улыбнувшись, Квинт ответил:
– И что бы ты хотела получить, юная амазонка?
– Я хочу лук и стрелы! – Совершенно серьезно, насупившись, ответила девочка. – Ты же сам говорил, что с луком в руках, я похожа на Артемис. Ну, пожалуйста! – умоляющим голосом, чуть не плача, просила девочка.
– Что ж, пойдем ко мне, подберем тебе лук по руке. – Уже совершенно серьезно ответил Квинт. Он обнял Танию за плечи и повел в каюту. Как раз в этот момент, « Горгона» обогнула Фарос и вошла в обширную Александрийскую бухту. Весь город открылся перед взорами путешественников, как на ладони, во всем своем великолепии.
Квинт открыл сундук с оружием и предложил Тание самой выбрать лук, а сам отошел в сторону и стал пристально наблюдать за девочкой. Тания подошла к сундуку и, деловито перебирая сложенные в нем луки разного размера, наконец, выбрала то, что, как ей показалось, наилучшим образом соответствует ее росту и силе. Девочка уверенным движением натянула тетиву на лук и, достав из колчана стрелу, не менее отточенным движением, уложила ее на ложе, при этом молниеносно, двумя пальцами, одновременно до конца натянула тетиву в боевое положение. Ни одно из этих движений не ускользнуло от внимательного взгляда Квинта, у которого пропали все сомнения относительно своих догадок по поводу того, кто эта девочка на самом деле, или, точнее, кем она станет через несколько лет, когда окончательно повзрослеет.
– Я возьму этот! – показывая Квинту выбранный лук, заявила Тания. – А еще, если можно, вот этот колчан и стрелы.
– Хороший выбор! – ответил Квинт. – Можешь взять все, что тебе приглянулось.
Девочка горячо поблагодарила Квинта и, перекинув через плечо ремень колчана, радостно выбежала из каюты, держа в руке заветный лук. Квинт закрыл сундук и с задумчивым взглядом вышел вслед за девочкой. Когда он вновь оказался на палубе, «Горгона» уже подплывала к причалу, медленно лавируя между многочисленных кораблей и лодок, заполнивших обширную Александрийскую бухту.
– Профессор, что-нибудь случилось? – Обратился к Квинту Аврелий, обративший внимание на сосредоточенное выражение лица своего патрона.
– Похоже, что да! – Задумчиво ответил Квинт. – Давай отойдем в сторону от лишних ушей и поговорим.
Аврелий наклонился к Цилии, и что-то прошептав ей на ухо, направился вслед за Квинтом в сторону кормы, где в данный момент никого не было.
– Скажи, Аврелий, – резко повернувшись к юноше, спросил Квинт, – как ты думаешь, мог ли кто-нибудь из наших подвергнуть кого либо из землян процедуре трансплантации сознания?
– Нет, конечно! – Ответил юноша. – Да Вы и сами это прекрасно знаете. А почему Вы вдруг спрашиваете об этом?
– Видишь ли, Аврелий, я некоторое время сомневался, думал, что мне это только показалось, а сегодня окончательно убедился…
– В чем, профессор?
– Нашей Тании, кто-то трансплантировал сознание Темис. Если, конечно, ты знаешь, кто это такая?
– Безусловно, я знаю, кто такая Темис, точнее, кем она была. Но с чего Вы взяли, что у девочки ее сознание?
– Я долго наблюдал за Танией. Ее манера разговора, ее внешность, ее движения и жесты – все, как это делала Темис.
– Но это еще ни о чем не говорит, профессор!
– Я тоже так считал, дорогой Аврелий. Если бы ты видел, как она только что выбирала себе лук, все эти совершенно отточенные долгой практикой движения… А ведь Тания сказала, что впервые взяла в руки лук тогда, после морского сражения.
– Это тоже может быть совпадением. Просто Вам очень хочется увидеть в этой девочке свою старую знакомую.
– Нет, мой мальчик, нет! А что ты скажешь на то, что эта девочка свободно владеет Геянским языком?
– Но это невозможно, шеф!
– Представь себе, она со мною разговаривала на нашем родном языке, причем без какого либо акцента, как на своем собственном.
– Я не знаю… Не понимаю… Выходит в Танию трансплантировано сознание богини Артемис! Невозможно!
– Невозможно, но это так. Лично я не припомню случая, чтобы за последние две-три тысячи лет, кому-нибудь из Землян проводилась трансплантация сознания. Да и за все наше пребывание на планете таких случаев было всего несколько. Меньше десятка – это точно.
Тут пришла очередь задуматься Аврелию. После некоторой паузы он сказал:
– Она не чистокровная Землянка, профессор!
– Что ты этим хочешь сказать! Что ты и ее мать…
– Нет, нет, что Вы! Вы меня неправильно поняли, но я виноват. Виноват перед Вами в том, что утаил правду о Зое и ее детях.
– Какую правду? Да говори же!
– Все было не так, как я Вам представил. Я не встречал случайно Зою в Риме. Я встретился с нею на Вашей Римской вилле, где она жила со своими детьми.
– У меня на вилле! Да ты в своем уме, Аврелий!
– Прошу Вас, выслушайте меня!
– Хорошо, говори!
Аврелий в подробностях рассказал Квинту о своей случайной встрече с Танией, о визите в домик в конце сада, где Мерцил прятал свою семью, о махинациях с купчими и вольными. Короче все.
– Выходит Тания дочь Мерцила?
– Выходит так, профессор, и значит она полукровка, и, значит, вполне могла быть подвергнута процедуре на вполне законных основаниях. Только, не пойму, кому это было нужно!
– Кажется, я знаю, – ответил пораженный признанием юноши Квинт, – и очень надеюсь в скором времени получить тому подтверждение. Но почему Мерцил скрывал от меня, что у него есть семья?
– У него на это были основания, зная Ваше отрицательное отношение к смешанным бракам.
– Что да, то да. Теперь я понимаю, насколько был неправ. Моя трагическая история, точнее история моей любви, никак не отражает общий характер взаимоотношений между нашими соотечественниками и Землянами. Она, скорее, исключение, чем правило. Ну что ж, я постараюсь все исправить, по крайней мере, в отношении Мерцила и Зои. Что же касается Тании, прошу тебя, Аврелий, прикажи своим нубийцам охранять ее, как зеницу ока, чтобы ни один волос не упал с ее головы.
– Хорошо, я все сделаю. Они будут неотступно везде сопровождать девочку.
Легкий толчок прервал разговор. Это «Горгона» пришвартовалась к Александрийской пристани. Вскоре были спущены сходни на берег. Морская часть путешествия в Египет закончилась.
Глава 16
Первыми на берег спустились два манипула солдат, которые оттеснив портовых зевак, освободили достаточно большую площадь перед пристанью для разгрузки багажа пассажиров. Перед тем, как направиться по трапу на берег, Квинт подошел к Демецию и Дирху, стоящим у борта чуть поодаль. Квинт тепло, по-дружески обнял триерарха.
– Ну, вот, Демеций, пришла пора прощаться. Благодарю тебя за это плавание. Ты лучший из всех триерархов, с которыми мне доводилось встречаться, и я обещаю тебе, если боги будут благосклонны ко мне, и мне удастся живым и невредимым вернуться в Рим, я лично буду ходатайствовать перед императором о назначении тебя навархом одной из Римских эскадр. Что касается тебя, храбрый центурион, – переходя к Дирху продолжил Квинт, – я так же буду просить Августа о назначении тебя начальником одного из легионов с выделением тебе земельного надела, куда ты сможешь вернуться по окончанию службы и завести семью, чтобы встретить старость в кругу близких в достатке и благоденствии.
– Благодарю тебя, благородный Квинт Сципилион, – ответил Дирх, – но, как я понял, тебе предстоит опасное и непредсказуемое путешествие по этой стране. Позволь мне с моими солдатами сопровождать тебя для обеспечения безопасности, а то я сойду с ума от безделия, ожидая твоего возвращения в Александрию.
– Во-первых, нет никакой необходимости дожидаться меня тут. Вы можете возвращаться в Рим, а во-вторых, мне хотелось, чтобы мое путешествие по Египту не привлекало постороннего внимания. Это даже невозможно себе представить в случае, если мы с моими спутниками будем передвигаться по Египту в сопровождении целой центурии солдат. К тому же все они живые люди, которых нужно обеспечивать в дороге всем необходимым, а мои ресурсы на этот счет весьма ограниченны. Благодарю тебя за заботу, но нам для охраны достаточно будет наших рабов. Все они храбрые воины и способны защитить нас в случае внезапного нападения, да и мы с Аврелием сами неплохо владеем и мечом, и копьем, и луком.
– В любом случае «Горгона» будет ждать твоего возвращения, благородный Квинт. – Сказал Демеций. – Я не позволю никакому другому триерарху отобрать у меня честь доставить тебя и твоих друзей обратно в Рим.
– Благодарю Вас, друзья, – растроганно ответил Квинт и направился к трапу.
Каково же было его удивление, когда среди толпы портовых зевак, сдерживаемых солдатами, он увидел улыбающееся лицо Луция.
– Что ты здесь делаешь? – Удивленно спросил Квинт, подходя к Луцию, и приказав солдатам пропустить его.
– Квинт, ты как будто не рад мне! – Со смехом ответил Луций, обнимая патриция. – Я тут подумал, что тебе и твоим спутникам понадобится транспорт, чтобы погрузить твое добро, и крыша над головой, где Вы сможете провести ночь в полной безопасности и комфорте, вот и решил, немного опередив твой корабль, прибыть заранее в Александрию и обо всем этом позаботиться. В твоем распоряжении повозка, запряженная двумя ослами, верховые лошади и павильон в Царских садах, который я снял для тебя.
– Все это, несомненно, кстати, – обнимая старого друга, ответил Квинт, но с твоей стороны крайне неосмотрительно. Как ты сможешь объяснить свое присутствие здесь? – и уже вполголоса добавил, – Куда ты дел свой катер?
– Кто я такой, чтобы у кого бы то ни было возникли вопросы относительно моей скромной персоны? Для всех здесь я твой управляющий, а твои спутники, надеюсь, не очень удивятся, увидев меня здесь, да и объяснений не потребуют. А насчет катера не беспокойся, – понижая голос, сказал Луций, – он надежно спрятан неподалеку, кстати, от того места, где сейчас проживает Валтасар, с которым, помниться, ты хотел встретиться. Как видишь, дорогой друг, я предусмотрительно избавил тебя и от бытовых хлопот, и поисков нужного тебе человека.
Между тем на берег сошли остальные пассажиры «Горгоны». Каково же было их удивление, когда они обнаружили своего патрона, беседующего с Луцием, который, по мнению большинства (за исключением Аврелия), считали, что Луций в данное время находится на вилле Квинта в Помпее. Тания, не удержавшись, прямо с трапа подбежала к Квинту и Луцию, и, прервав их беседу, задала вопрос, который не решалась задать Цилия.
– Луций, здравствуйте! Вы в Александрие? Но как Вам удалось прибыть сюда вперед нас?
– Здравствуй Тания! – Весело ответил Луций, кинув извиняющий взгляд на Квинта. – Как видишь, это я собственной персоной.
– Вижу, что это Вы, но никак не пойму, все-таки, как Вы сюда добрались так быстро.
– Ничего удивительного, юная дева, – все также шутливо ответил Луций, – просто у меня выросли крылья, и я прилетел на них, словно птица.
– Да ну Вас! – сердито надув губы, буркнула Тания. – Я серьезно спрашиваю, а Вы мне рассказываете сказки. Я уже не маленькая, чтобы верить в подобные выдумки.
– Ну, ну, не обижайся, – примирительно произнес Луций, – просто мне повезло с более быстроходным кораблем. А что касается крыльев, извини, я неудачно пошутил, хотя, возможно, это вовсе и не моя выдумка. Ты же знаешь легенду об Икаре?
– Знаю! Но это всего лишь легенда, которую придумали такие же шутники, вроде Вас.
– Поосторожнее, девочка! А вдруг я смогу однажды доказать тебе, что это вовсе не выдумка, и приглашу тебя полетать вместе со мной? Что ты тогда на это скажешь?
– Да ничего не скажу, потому что Вы все шутите! – Не на шутку обидевшись, выпалила Тания, и, отвернувшись, зашагала к Цилии и Аврелию.
– Зачем ты дразнишь девчонку? – Одернул, расхохотавшегося Луция, Квинт. – Смотри, как бы не пожалеть потом. Девочка эта не простая. Очень скоро в ней проснется ее строптивый дух, и она задаст тебе такую взбучку, какая тебе и не снилась!
– Хорошо, хорошо! – Продолжая смеяться, ответил Луций. – А до того, как это случиться, позволь мне проводить Вас в павильон, где Вас ждет теплая ванна и сытный обед.
Луций повернулся в сторону толпы, и, сделав кому-то жест, попросил Квинта отдать приказ солдатам пропустить повозку, которой правил темноволосый, смуглокожий египтянин. Солдаты расступились, пропуская повозку, запряженную двумя ослами, за которой на привязи послушно шли пять статных лошадей в богатой сбруе.
– Как видишь, все, как и обещал! – Самодовольно воскликнул Луций. – Эй, Аврелий, прикажи своим рабам грузить вещи, а то мы рискуем тем, что наш обед совсем остынет, пока мы соизволим добраться до дома!
Но и без этого призыва, по пояс обнаженные нубийцы уже сносили на берег тяжелые сундуки и аккуратно укладывали их в повозку. Как только последний из них был погружен, все пятеро темнокожих рабов вернулись на корабль, а спустя некоторое время вновь спустились на берег, но уже одетые в длинные белые балахоны, какие обычно носили жители знойной пустыни. Если внимательно приглядеться, то под балахонами отчетливо угадывались оттопыривающие одежду короткие римские мечи. Квинт подошел к лошадям, оценил каждую из них, и, выбрав невысокую вороную кобылу, взяв ее за повод, подвел к Тание.
– Как наша юная амазонка относится к верховой езде? – Спросил он у девочки, бросая многозначительный взгляд на Аврелия.
– Я, честно говоря, еще никогда в жизни не ездила верхом. – Смущенно ответила Тания.
– Что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз. – Ответил Квинт. – Давай, пробуй!
Девочка нерешительно подошла к лошади, и вдруг, к изумлению окружающих, уверенным движением запрыгнула в седло, затем, слегка натянув повод, шлепнула лошадь пятками, и та повинуясь уверенным движениям девочки, пошла, грациозно перебирая ногами.
– Ну что, убедился? – Обращаясь к Аврелию, промолвил Квинт.
– Похоже Вы правы. – Задумчиво ответил юноша.
– Эй, о чем это Вы? – Не выдержав, спросила Цилия.
– Это ведь ты у нас специалист по трансплантации сознания, дорогая. – Полушепотом ответил Аврелий. – Скорее уместнее этот вопрос прозвучал бы от нас с патроном к тебе.
– Ничего не понимаю, – растерянно ответила девушка, – причем здесь лошадь, Тания, и какое это имеет отношение к моей специализации?
– Оставь, Аврелий! – Произнес Квинт. – Цилия здесь совершенно не причем. Я абсолютно в этом уверен. Это дело рук кое-кого повыше. А ты, Цилия, прости Аврелия за этот его бестактный выпад. Клянусь, сегодня же вечером мы обо всем тебе расскажем. А сейчас разбирайте лошадей и в путь. Давай, Луций, веди нас в свой дворец.
Двое нубийцев сели в повозку сзади возницы, двое других встали справа и слева от нее, а еще один, самый рослый, по имени Селим, встал рядом с сидевшей верхом на лошади Танией. Солдаты по приказу Квинта расступились, пропуская процессию, которая направилась от пристани в сторону Царских садов.
Глава 17
Квинт проводил взглядом удаляющегося из арендованной Луцием усадьбы, торговца лошадьми, уносящего в своем непомерно объемном кармане, увесистый кошель с золотом, только что полученном от него в качестве оплаты за лошадей и большую крытую повозку. Как только торговец со своими рабами скрылся за воротами, Квинт повернулся к только что приобретенным лошадям, которые не отличались изяществом и грациозностью, как те, которых купил для него и его спутников Луций, но, в то же время, в которых угадывалась сила и выносливость.
– Не пойму, зачем тебе понадобились еще лошади? – Спросил стоящий неподалеку Луций.
– Что непонятного? Нам предстоит довольно длительное путешествие вглубь страны. Мне хотелось бы, чтобы наше передвижение было как можно быстрее. В скорости движения во многом наша безопасность. А как бы нам удалось двигаться достаточно быстро, если наши нубийцы вынуждены передвигаться пешком? Да и повозка, которую ты нанял, не отвечает необходимым требованиям путешествия. Она, во-первых, открытая, а во-вторых, ослы слишком медлительны.
– Как я понял, ты собираешься усадить рабов верхом на лошадей?
– Ну и что?
– Как что? Это может вызвать нездоровую реакцию в обществе!
– Вот что, Луций, в данном случае мне совершенно безразлично, какая реакция может быть в этом рабовладельческом обществе. На карту поставлено нечто несоизмеримо большее. И, в конце-то концов, это мои рабы, и я поступаю с ними, как мне заблагорассудится. Могут же у знатного патриция быть свои причуды?
–Да, конечно, но все же…
– Никаких но! Лучше скажи, когда я смогу навестить Валтасара?
– Завтра на закате солнца, когда в храмах не будет паломников, Валтасар будет ждать тебя.
Вечером следующего дня, когда стих городской шум, со стороны Царских садов в сторону Лохидской косы промчались пять вооруженных всадников, одетых в формы римских легионеров. Они остановились у развилки, где дорога разделялась на два направления – налево, в сторону царского дворца, направо – в сторону храмового комплекса. Передний всадник, осадив коня, указал своим спутникам рукой направление направо, где всего в полулиге находились два храма – храм Изиды и храм Артемис. Всадники остановились у придорожной таверны для паломников около храма Артемис и спешились.
– Дальше я пойду один, – сказал Квинт своим спутникам, – Вы же ждите меня здесь столько времени, сколько потребуется. Луций, покажи, где я могу найти Валтасара.
– Тебя на пороге храма встретит жрица и проводит к нему.
– Отлично! Ну, я пошел.
Неожиданно к Квинту обратилась Тания.