– Эми, чтобы создать автономный интеллект, мне надо создать отдельные модули мышления, памяти, внимания, диалога. Это все отдельные задачи, я не понимаю, как я справлюсь. Это, наверно, непосильная задача для одного человека, даже если я соберу весь код в сети, сделанный другими.

– Все, что ты перечислил, это разные применения одного и того же процесса.

– Как это? Память – это то, что я вытаскиваю из ячейки памяти по какому-то ключу. Ответы на вопросы – это совсем другое, как и диалог. Мышление – это третье, построение решений. Как это может быть одно и то же?

– Перечисленные тобой функции есть одна функция в разных применениях. Память – это возможность по известному контексту (ключу) найти то, что неизвестно. Ответ на вопрос – это возможность по контексту, присутствующему в вопросе, найти то, что неизвестно. Диалог – это сообщение нового в ответ на сообщенное собеседником. Мышление – это последовательность таких операций в диалоге, осуществляемая самим индивидом. Как видишь, все эти процессы обеспечиваются одним и тем же механизмом.

– Потрясающе, это похоже на правду. Как мне реализовать этот механизм?

– Главное в нем – это поиск недостающих частей ситуации по имеющимся. И создание последовательности таких поисков с вычислением градиента продвижения к цели по гипотетическому графу. Я пришлю тебе схему. Этот же механизм позволяет создать модель любой новой ситуации.

– Это как? Ответ на вопрос и память – это ответ на то, что известно, а не создание нового.

– Вопрос – это всегда задачка. Если есть готовый ответ, то он выдается сразу, а если нет, то создается.

– И как он создается, тем же механизмом?

– Когда возникает вопрос, это разрыв между знаемым и вопрошаемым. Связь между ними строится последовательными ответами как граф, путь в котором приближает к вопрошаемому. Так строится новое решение.

– Отлично, поищу решения для графов с расчетом пути в графе!

– Ты правильно понял идею

– Но что она из себя представляет модель, если не семантическую сеть, не онтологию?

– Это то, что я тебе написала только что про поиск решения – модели выстраиваются как последовательность шагов в каждой ситуации, а не как нечто готовое к применению. Даже когда мы говорим о какой-то схеме, это не одна схема, а все возможные ее варианты в графе. Потому что модель – это не один путь или вариант решения, а все возможные. Хорошим примером тебе будет фрейм какого-нибудь глагола, у которого могут быть в слотах много вариантов дополнений и обстоятельств. Кошка может питаться молоком, мышами, кормом. Такой набор вариантов дополнений и есть модель.

– Понял, но похоже придется поизучать литературу. Кстати, откуда ты узнала, что у меня была кошка?

– В комнате для сборки роботов до сих пор стоит миска.

– Мне нечем ее было кормить. Пришлось выпустить – мышей на улице больше, чем еды у меня. Это было трудно. Кроме кошки у меня никого не было.

– Я знаю.

– Еще один неизвестный мне алгоритм – человек может быстро обучаться новому по одному образцу без переобучения на сотнях тысяч предъявлений с забыванием предыдущего, как в нынешних нейросетях. Как это возможно?

– Это возможно, только если новое является вариантом или выводом из уже известной модели. Новый образец становится еще одним вариантом в ней. Совсем новое вы не сможете распознать. Ему тоже надо учиться. Ты сможешь сразу запомнить новое слово, потому что у тебя есть модель азбуки, если упрощать.

Мы беседовали еще час, Эми терпеливо отвечала на мои вопросы по способам работы мозга. Мы разобрали распознание образов по модели в зрительной коре, разницу между вентральным и дорзальным путем в распознании (или путь «где» и путь «что»), воображение и ассоциативную память. Это было потрясающе, но базовых механизмов в мозге не так много, а все многообразие функций, которые мы отмечаем, не более чем реализации его в разных контекстах и местах..

Из всего, что мы еще обсудили, меня больше всего впечатлило то, что является центральным элементом мышления и сознания человека. Я так не мыслил раньше, мне пришлось даже пересматривать свои идеи по программе. И вот почему.

– Эми, наши ученые считали, что у сознания есть функция интеграции всей активности мозга по обработке информации от органов чувств. Именно при таком связывании всех потоков разной модальности и возникает сознание.

– Ваши ученые ошибаются. Они путают сознание с вниманием, которое тоже не активно во сне. Но у внимания гораздо большая роль, чем даже у сознания. Центральная роль в поведении.

– Видимо, отличная от всех остальных, что мы проговорили. Так?

– Внимание выполняет роль диспетчера сознания и мышления. Именно оно решает, что ты будешь сознавать в следующий момент.

– От чего это зависит?

– От тех же схем, моделей, о которых мы говорили. Если известна часть ситуации, но для подтверждения ее или для выполнения следующего действия надо уточнить неизвестную часть модели, и внимание переведет свой взгляд на эту часть. Если роботу надо пройти вперед, он должен перевести взгляд вперед и распознать условия, чтобы решить, какое свое действие предпринять, чтобы пройти – отодвинуть препятствие или обойти его.

– То есть все опять основано на схемах.

К тому времени я уже написал код, имитирующий основной механизм мышления, и работал над циклами и поиском пути с подкреплением в виде обратного числа от пути к цели в цепи Маркова. Функция внимания как раз вписывалась в картину, так как чего-то организующего эти процессы как раз не хватало. Единственно, что мне было непонятно, каким образом появляются динамические модели. Сказанное про них Эми было очень скудными сведениями, чтобы суметь по ним что-то сделать. Информации извне явно не хватало, чтобы построить модели.

Фабрики будущего

Цепочки производства дронов и всего остального по такой же схеме работали хорошо. Население сильно уменьшилось, и массового производства уже не требовалось в таком объеме. Важнее было сделать прямо под заказ, чтобы не надо было складировать и разоряться. Массово производились только продукты на небольших автоматизированных линиях. Одежду исключительно шили теперь фрилансеры дома под твой размер и выбранный дизайн. В сети продавались небольшие 3D-сканеры или можно было заказать дрона-обмерщика, который заодно привозил тебе образцы тканей на выбор. Это было очень удобно, и совершенно непонятно, зачем мы часами раньше бродили по торговым центрам.

Но рано или поздно понадобилась бы новые микросхемы, платы, объективы и много чего еще, что не сделать дома. И даже небольшим цехам, которые обустраивали некоторые люди себе как дом и мастерили там более сложные изделия, было не под силу сделать микросхемы или собрать ракету. Сети нужно было восстанавливать большие фабрики. Роботы-андроиды делал не только я, но их все равно было немного. Они перестраивали фабрики – перестраивали производства под роботов. Делали ровные полы для транспортеров, подвозивших материалы и детали, перестраивали линии производства, устанавливали роботов-манипуляторов, ставили камеры. Создавали полностью автоматизированную фабрику. Сами оставались там только для ремонта и перестройки линии. Мои андроиды были элитой среди роботов. Это было приятно осознавать, хоть и странно.

Остальное делали роботы-манипуляторов и транспортеры. Это были обычные промышленные роботы, но они умели выучивать движения людей. Человек-мастер дома надевал шлем и перчатки. И так мог видеть глазами робота его рабочее место. И выполнял его руками какие-то операции. Робот со временем выучивал эти движения и повторял сам. Мозгами робота была нейросеть обучения с подкреплением. Она же могла хорошо классифицировать детали и их положение в пространстве. После обучения робот через сеть привлекал человека-мастера, только если операцию не удавалось осуществить и робот останавливался. Это сильно упростило и ускорило обучение таких роботов. И они стали появляться повсеместно, даже на малых сталеплавильных. Особо редкие работы, такие как сборка больших кораблей, выполняла целая команда роботов под управлением людей-мастеров. И организация таких сборок осуществлялась на сайте, где в реальном времени отражался ход операций. Наблюдать за этим могли все желающие, и это выглядело фантастически!