Новая жизнь
Берда сидела у домашнего очага и размышляла, как теперь ей существовать. Пыпырок от последнего урожая оставалось месяца на четыре, спасибо, Опция всегда в этом направлении был пунктуальным. Между переживаниями вдруг блеснула свежая мысль. Надо пойти на площадь. Там знакомые бабылки торгуют пивом с раками, уж они-то все знают и чего-нибудь присоветуют. Но вернемся к событиям во владениях Великой и Ужасной Бамбассы Первой и неповторимой. Когда какое-либо великолепие от вас далеко, то кажется, каким-то абстрактным чертогом, где живут ангелы, они не пукают, не какают, а только пьют, танцуют, – кайфуют, короче. Но тут судьба уготовила вариант существования в непосредственной близости к энтой невообразимой красоте, так сказать, взгляд изнутри. Опцию едва не хватил удар от сложившейся ситуации в тронном зале, но обязанностей в роли 3-го постельничего оказалось так много, что, практически, без ног, уже вечером он оказался в своей комнате и, совершенно ошалевший, сраженный переживаниями, просто рухнул на кровать и заснул крепко, впервые без всяких снов. Но не все так просто протекает в данном повествовании. Проведя уже целые сутки, новобранцы стали делиться по профессиям и интересам. Ведь жизнь такая штука, хоть центральный поселок и небольшой и все жители немного знакомы друг с другом, начать новые отношения так и подмывало. Ну, вспомните, если начать с голой очереди в приемнике дворца, все успели рассмотреть чужие прелести. Нда…. И конечно это отразилось на возбужденной психике некоторых прибамбассов весьма своеобразно. Например, та самая косоглазая служанка сильно приглянулась одному здоровенному стражнику, что привел ее в тронный зал для первой уборки. А ей, о боже, приглянулся Опция! Да – да! Все просто. Она в очереди, стояла за ним и в голом виде восхитилась его формой задницы, ну и всего остального, конечно. Уж не знаю, что именно там было прекрасным, просто не надо забывать, что данная бабылка тоже не красавица. И ночью, как только стихли звуки и шаги в дворцовых покоях и людских помещениях, приняв холодный душ, эта бабыленция рванула в комнату нашего героя, чтобы, так сказать, заземлить свои внезапно вспыхнувшие чувства. Но ей по жизни не везло с мужиками никогда. Пока косоглазая кралась по длинным коридорам (бабылок квартировали отдельно в левом крыле, чтобы не смущали, ну и так сказать на всякий пожарный случай), этот самый влюбленный стражник, как на охоте, крадучись, плелся и искал, где приземлилась наша служанка. И как в сказке, они сталкиваются нос к носу у дверей комнаты Опции.… Ну, понимаете, сцена ревности, женской увертливой хитрости.… Не хочется описывать подробности такого странного свидания, но ей тогда отвертеться не удалось. Кстати, прожили они довольно счастливо и долго, и как говорится, умерли в один день, но эта другая история и расписывать
в данный момент это не хочется, ну может попозже.
А царице не спалось. Процесс правления выполнения нудных, порой противных царевых обязанностей накладывает на пафос и суперкомфорт сладкой жизни устойчивый негативный отпечаток. Так что порой не удивительно видеть и слышать рычания и гнев Великой и Ужасной. Да еще в пылу перестройки дворцового уклада жизни царица уволила и главного ведуна. Он уже, куда-то свалил со своими тубусами, заполненными астрологическими картами и прочими алхимическими штучками. Поговаривают, он осел, где-то на южном берегу Махрового залива, чуть ли не у самих каннибалов. – Этот хмырь устроится везде, – подумала Бамбасса, – только как теперь обуздывать народец, втюхивать им всякие байки, прославляющие свою ненаглядную царицу? Не сидеть же самой и корпеть, придумывая всякую эту ерунду? Эх, мма…. Нехватка кадров, преданных вассалов налицо. Да и заноза с историей своих снов и пережитого днем с этим прибамбассом не выходила из ума. – Вот мерзавец. И откуда он появился? Из какого – такого пыпыр – мытыр вылупился? Правда, вонял смешно, но, с другой стороны, это ж надо, в тронном зале и обделаться! В присутствии своей владычицы! Правда, это жутко развеселило. Но, по сути, какой-то пердимонокль получается. Во сне пришел без приглашения, щупал, потом пришел воочию, наделал в штаны…. Да что-то все это весьма странно и подозрительно выглядит. И спросить неукого. Этот проходимец ведун удрал и, главное, в ноги не упал, не дождался, покуда гнев бы сошел. Да, тут глаз, да глаз нужен. Может войска послать и вернуть хмыря непокорного, за бороду приволочь, что б раскаялся? А, да ладно, ну его к лешему, так ему и надо, может там, в новом месте у каннибалов сожрут, да, там точно сожрут. Ну и хрен с ним. – Это все пронеслось в голове у Бамбассы, но от такого обильного умственного процесса сон не шел. Надо бы с этим простолюдином более пристально разобраться. Ну, завтра, например, подумала царица. Вдруг стало легче, как будто что-то свалилось и закончилось. Бамбасса удовлетворенно вздохнула и заснула. Вот так, господа, верьте, не верьте, а сон все-таки пришел, и в опочивальне на этот раз стало тихо и спокойно.
Нашему муржилке Опции по своду обязанностей, также, вменялось взбивание и взрыхливание подушек на царском ложе. От мысли, что ему после пережитого придется нос к носу встречаться с самой Великой и Ужасной, становилось зябко и как-то жутковато. Но под страхом смерти, именно так в своде и было написано, он был обязан беззаветно и преданно взбивать эти царские подушки до остервенения, дабы ее величество могла после многотрудных забот царских прилечь и не огорчиться от качества взрыхливости своего ложа. Иначе все, каюк. Конец карьеры и все в таком же духе. Понимание важности этого момента в обязанностях приводило в тихий ужас, и Опция решил из главных подушек государства непременно сделать что-то очень рыхлое по типу желе. Что это такое он не знал, но звучало гордо и как-то героически. Итак, случилось утро второго дня пребывания 3-го постельничего в главных дворцовых покоях. Кстати, к утру, ошалев от ночного интимного внимания стражника, косоглазая служанка, не приходя в себя, промахнувшись в унитазе, почистив в место зубов щеки рядом,
вперевалку, прихрамывая, поплелась убирать полы и стирать пыль в покоях. Ей не то, что не хотелось думать о муржилках, просто хотелось лечь и умереть. Все болело. Стражник был стражником и вблизи. Он в течение всей остатней ночи объяснил косоглазой, где раки зимуют. И это ее убедило просто-таки наповал. Ну да бог с ней, ведь рассказ о главном, – о совпадении снов и что за это бывает.
Время не зря тратила и Берда. На центральной площади, среди лотков и для гуляк и еще кого хуже, она легко разглядела одну бабылку, с которой иногда после приема пыпырок, засиживались допоздна и умилялись продуманности и органичности жизни бабылкинской. Её знакомая состояла провизором при дворе, но иногда подрабатывала на центральной площади, продавая пиво с раками, за что местные забулдыги ее называли Пиврой. Ну, Пиврой, так Пиврой. Какая разница. Пивра на это не обижалась. Она была бабылкой с весьма легким нравом, и, увидев Берду, обрадовалась. Кстати, для историков опять же, бабылки эти быстро сговорились, поплакали, похихикали, приняли пыпырки, запили пивом, и Пивра пообещала устроить Берду младшим поваром во дворец, короче, жизнь налаживалась и здесь. Мне кажется, стремление её к мужу вполне понятно. Утро во дворце было весьма хмурым. Нет, погода была ничего, ясная, просто приехала делегация из далекой заморской страны кошачеобразных, насчет совместной взаимовыгодной торговли между странами. Никто не понял, когда, но делегация эта как-то умудрилась самым сволочным образом вылизать все окрашенные стены в приемном покое. Ну, понимаете, коты, – они и в Африке, – коты. А кошки…и говорить об этом не хочется. Ясный пень, Бамбассе о такой срамной ситуации тут же доложили, и это весьма огорчило ее величество. Ссориться с волосатиками было политически не дальновидно и ее премьер-министр, старый муржилка по имени Дюшес, принял гостей, специально надушившись валерьянкой. Эффект был сногсшибательный. Встреча прошла неконструктивно, но договор обе стороны скрепили и подписали кошачьими языками и оттиском пыпырки. Короче, случилась дружба народов, правда под допингом…. Хотя кошачий допинг не в счет. А царица, тем временем вынашивала план по выяснению про эти проклятые сны и все, что связано с появлением этого прибамбасса в ее покоях и в спальне. Да что там, в спальне, – в кровати! Было ощущение присутствия, какой-то интимной интриги. Весь этот наворот будоражил сознание Бамбассы. Дама она была решительная и категорически хотела во всем этом разобраться, особенно с наглецом постельничим и немедля. Увидев, что службы потянулись в покои на утреннюю уборку, она спряталась за портьеру и стала ожидать появления засранца. Время, как утверждают историки, летит, но в нашем случае ситуация разыгрывалась как в плохом театре. Зрителей не было, но актерам надо было доиграть пьесу до конца. Наш герой, не ведая подвоха, бодренько направлялся в спальню царицы, кстати, не подозревая ни о чем, ни о том, что у дверей его комнаты произошло ночью, ни что ждало его в будуаре Бамбассы. Ни ухом, ни рылом, как говорят. Вообще то фраза звучит не очень, но довольно образно и понятно. Еще есть фраза про фунт лиха, но это можно применить попозже, в случае сгущения ситуации. Итак, Опция открыл двери спальни и со своими щетками и всякими разными приспособлениями по вздыбливанию подушек, приблизился к ложу царицы
От самого ложа так и пахло и перло (пардон) всякими благовониями, что, вдохнув, Опция от такого концентрата принялся со страшной силой чихать. За портьерой это все вызвало состояние крайнего весёлья. Бамбасса, более не сдерживаясь, вылезла из портьеры, хохоча и плача, вспоминая его вчерашний конфуз, смогла только выдавить из себя, что-то типа, – ну ты и штучка – и без сил завалилась на рядом стоящий диван. Опция, через свой чих, увидел эту сцену, обомлел, но физиология на этот раз героически выстояла. Сказалось некое привыкание к олимпу и потому еще, что с утра, перед выходом на работу, он это уже сделал в безопасном месте. Сознание этого придало ему некое количество уверенности, и он сказал, задрав глаза в раболепном порыве – Славься, Ваше Величество во все времена! Аминь! – Он неожиданно икнул и замолк, застыв в полупоклоне. Увидев это и осознав увиденное и услышанное, Бамбасса затрясла головой и зашлась в гомерическом хохоте. Это была ситуация. Едва окончив хохотать, она бессильно прошептала, – Я теперь знаю, кого приближать. Это кто меня смешить будет. А любовь – это частенько скушное зрелище. Ну да ладно. Слышь-ка? Подь сюда. Как зовут и кто такой! Излагай, только покороче. И без сюрпризов, – ворчливо добавила она. Опция набрал в туловище воздух и громко, как ему показалось, прошелестел – Ваше Величество! Не виноват, не привлекался, грехов, практически не имею. Назначен 3-м постельничим, забрит был, третьего дня, неожиданно, на центральной площади вчера. Вот, собственно, и вся моя автобиография. А эти штуки в руках, так это исключительно для вздыбливания Ваших подушек. – Ты мне зубы не заговаривай! Не успел появиться, как сплошные конфузы учинять стал. Непотребно мне это все. И не придуривайся. Лучше скажи, а зачем ты, негодник ко мне во сны лазаешь! Наглец ты этакий. Во снах моих лапаешь, свою царицу! Это, какого хрена ты все это учиняешь? На дыбу захотел? А? Как на духу, выкладай, недоносок такой сякой и немедля!– Опция совершенно не ожидал такого поворота событий и понял, что его сейчас либо кастрируют, либо еще чего хуже, хотя хуже чего можно было с ним еще сделать, сразу придумать и предположить было сложно. – Ваше Величество! – простонал напуганный вконец муржилка. – Не властен я своими снами управлять. Вот сейчас, при Вас, клянусь Вами же, ничего такого в голове нет, а вот ночью, как накатит, что и мочи нету, сопротивляться. Всякие фантастики снятся и Вы, Ваше Величество, в главной роли. Ну, я и подумал, если царица, то главная во всем,– неуверенно закончил свою речь бедолага.– А как началось и откуда у тебя, простолюдина, такая фантазия царицу лапать, да щупать, негодяй? Ну? – Так на лужайке той и повторяется такая ерунда, с Вашего позволения, сказать, Ваше Величество. – Это на какой такой лужайке? – возмутилась царица. – Ты чего мне бейцалы крутишь, развратник? – Так у дуба говорящего. Его все знают. Я с ним поговорю и сплю. Ну и Вы сразу тут как тут, прости меня господи…– Бамбасса налилась гневом и встала во все свое величие и словами, – Мерзавец! Этакий сказочник фуфлыжный! – гордо подняв царскую голову, величественно вышла из своей спальни. Раздалась неожиданная тишина. Она зловеще разлилась по помещению. Опция понял, что там, за дверью, подписывают указ о его расчленении или как-нибудь еще по-новому, модному. Тьфу, вот вляпался.
И кто будет помогать Берде с пыпырками? И как это все? Он тяжело вздохнул и принялся срывать свой страх на подушках Великой и Ужасной Бамбассы. Подушки взвизгнули от такого неистовства, и, кажется, даже увеличились в размере. Опция никогда не получал такое наслаждение от физического труда, от такого голимого надругательства над нежнейшим местом в опочивальне царицы. Ужас. Ну не ужас, ужас, а ужас просто…. И вот встает вопрос. Что же дальше? Или дальше это уже слово, лишенное всякого смысла? С такими горькими мыслями наш бедолага пришел в людскую столовую подкрепиться, хотя понятно, что перед смертью не наешься. Опция подошел к раздаточному окну и вдруг увидел свою Берду в колпаке повара, активно снующую по кухне, меж плит и стеллажей с посудой. Вот это прикол, вспыхнуло в голове, и он понял, что это просто желанная индульгенция в его сложном положении. А Берда, увидев своего муженька, вся вспыхнула от радости. В общем, что хорошо, то хорошо. Хоть ненадолго, но все-таки хоть реально здесь и сейчас. Пользуясь неожиданной, но приятной возможностью, Опция притащил из своей комнаты целый, заранее собранный мешок пыпырок и в столовой, поедая двойную порцию супа, отдал их жене. Свое отсутствие в семье объяснил временной крайней загрузкой на новой работе, доел суп, поцеловал Берду и пошел к себе. Очень хотелось полежать и подумать о дальнейшем. Сложившуюся ситуацию надо было обдумать, но как лег, так сразу же и заснул. Последняя мысль была тягостной, – и что за жизнь!? Весьма бурно развивалась история и вокруг косоглазой служанки. Как говорят, жизнь котиться и ничего, а то вдруг, бац, и ого – го. Ну, может и не так в точности говорят, но близко по смыслу. На нее,– хроническую брошенку, пришло желанное возмездие. Этот стражник оказался верным парнем, но вскрылось на практике, – он был ещё и сексуальным маньяком! Стоило ей, где нибудь, после очередной уборки в покоях выйти в коридорные лабиринты, как наш влюбленный монстр нападал из-за угла и в любой неприличной позе, делал с ней это, делал бесцеремонно и в довольно грубой форме. Просто-таки антиидиллия, какая-то. Приходят на ум разные мысли, ну типа – каждый получает по заслугам своим. Но в данном случае, за что ей такое счастье свалилось на ее косоглазую задницу? Впрочем, это несколько неделикатно. Ну да бог с ней.
На рассвете, часов в пять или около того, в комнату спящего 3-го постельничего вошла она. Да, да! Это была сама царица Бамбасса! Дело принимало крутой поворот. Она громко приказала проснуться, встать, одеться и следовать за ней. Опция спросонья обомлел и молча безропотно последовал за ней. На улице у входа его ожидало красочное факельное шествие. Кони, люди, личная карета Бамбассы, все это поражало взор, тем более в предрассветной дымке. Просто нереально. Гарцующие, до зубов вооруженные стражники, короче, маразм крепчал. События, тем не менее, развивались стремительно. Факельная змея тронулась. В королевской карете сидели только двое. Она и он. Происходящее все более и более походило, на какой-то очередной сон. Ущипнув себя за мягкое место, Опция понял, что это все всерьез. Царица не смотрела на муржилку. А он опустил глаза, как будто чего-то ждал.
Экипаж вдруг остановился. Бамбасса перевела свой взор на Опцию и ледяным голосом произнесла, – Сон опять был. Надоело. Пришло время разобраться во всем этом. Со мной так, даже во сне поступать негоже! Нехорошо. Ты, мерзавец, такое творил, во сне конечно. – Как-то тоскливо, повернувшись к окну, задумчиво сказала царица, – Когда люди любят друг друга, об этом можно только мечтать, но меня, во сне и кто!? Ты хоть понимаешь, что тебе будет за изнасилование царицы!? – Но это же только сон, – робко произнес Опция дрожащим голосом и закрыл от страха и отчаяния глаза. – Но в каком извращенном виде!? Мерзавец! Со мной такое не делал даже мой первый! Хотя порой он творил, что-то невобразивное, но ты! Тебе не стыдно, наглец маньячный!? – Ваше Величество! – Опция поднял глаза, – Я готов пострадать за мою царицу, если пожелаете. Но знайте, это все не я! – Говори! – Глаза Бамбассы сузились – говори все! – Говорю, как есть. Все это подстроил говорящий дуб. Ведь началась вся эта бредятина со мной ровно месяц назад, когда я, устав от посева пыпырок, прилег под дубом отдохнуть и, случайно заговорил с ним, так, по приколу, но дерево неожиданно заговорило со мной в ответ. А потом сны эти и начались, Ваше Величество. Не знаю как это и почему, только все что происходит выше моего разумения. Если не верите, пойдемте к дубу и спросите. Вы царица, Вы разберетесь, Ваше Величество. – Ох уж эти мне вечные неясности и проблемы в вашем муржилкинском племени. Что большой, что малый, что холуй, а что из благородных. В осадке одна и та же фигня, получается. Приходится самой в итоге разбираться. – Открыла дверцу кареты и приказала, – Выходи, маньяк несчастный. – Оказалось, экипаж уже давно стоял на той самой лужайке у дуба, а войско окружило всю поляну, зажгли костры и угрожающе бряцали оружием. (Прям, как в короле Лире. Опция Шекспира не читал, да и не мог по причине проживания в более раннем исчислении времени. Упоминание про Шекспира от автора. Виноват, не сдержался., но остро чувствовал важность происходящего.) Они вдвоем подошли к дубу. Царица, не глядя на него, спросила. – Ну и как разговаривают у вас маньяков с деревьями? Надо лечь, Ваше Величество. – Что!? Мерзавец! Ты и так весь мой сон на мне лежал! И что не притомился? Сволочена! – Да нет, я в хорошем смысле. Под дубом я тогда прилег и стал смотреть на его кроны. – А ну это меняет дело, – подозрительно сверкнула на него Бамбасса. Эй, вы там! Мое покрывало под дерево, быстро! Нда… – (Короче, вся эта ситуация стала напоминать репетицию во МХАТЕ, типа, по правде. Как там у них, верю, не верю, ну и дальше в таком же духе…. Опять во мне прорвалось другая эпоха. Звиняйте. Но труба зовет, и сюжет накалился сверх меры.) На поляне летали сложные и противоречивые эмоции, но последнее предложение получилось короткое и лаконичное. – Они легли! Вся свита обалдела и стыдливо отвернулась. Стало так тихо, что было слышно, как один стражник посапывал, стоя в оцеплении. Видимо спал стоя и спал давно. Царица тихо и как-то неожиданно застенчиво спросила. – Ну и чего ждешь? Начинай, видимо царскую сущность охватило беспокойство и женская робость. Опция вздохнул и начал свой монолог. Говорил с дубом довольно долго. Спрашивал, потом опять что-то говорил. А в ответ тишина. Царица нетерпеливо заерзала на покрывале и злобно прошипела, – Ты чего, меня дурить вздумал? Немой он, не видишь? Ну, я тебя! Прям на дубу…Эх, ну история… итить тебя некуда…– Вдруг Опцию как ошарашило. – Ваше
Величество! – Что? – вздрогнула она. – Не может он так! – Что не может, как это, прости меня…– Надо бы пописать на его корни. – Ты в своем уме!? Что б я при честном народе и в туалеты ходить!?– Ваше Величество! Ну, я же помню, если хочу диалога, так сказать, штаны скидываю и поливаю его корни. Дуб тут же и начинает отвечать. Видимо, он без дозы не может. – Ох, и сведёшь ты меня раньше срока. Все было, но такого… Ладно, пошли, где у них корни? Царица величественно встала на указанное место, что-то потыкала у себя в платьях руками и присела, прям в указанное место. – Отвернись, похабник. – Ваше Величество, после того, что было между нами…– Нахал, это во сне было…. Впрочем, слушай и запоминай, это журчание самой Бамбассы! – Как только журчание оборвалось и царица, кряхтя, встала, тут, о боже, раздался, откуда-то сверху кашель, потом голос, весьма неприятный по тембру, язвительно произнес, – С облегчением. – Опция вскрикнул, – так я же говорил! – Что говорил? Кто говорил? – испуганно вскрикнула Бамбасса. – Я говорю только с тем, кто помочился на меня, – ворчливо сказало дерево. Чего будите меня? – Царица плюхнулась на покрывало и как-то сдавленно, твердо обратилась к дубу. – Ты чего учинил со мной безобразник? Зачем тебе все это? – Дуб заливисто рассмеялся. – Это можно и так обозвать. Дык скучно мне. И потом, тебе в пользу, обмен веществ улучшается…. Ха, ха…. Но если серьезно, то открылся я, потому что время пришло помочь. Тебе нужна своя религия. Но не простая, а твоя, собственная. И помощника тебе даю. Его Опцией называют. Сделай его главным ведуном. Тот то был прохиндей, а этот верой и правдой, он поспособствует… Я буду тебе помогать, так, издалека. Только просьба, пусть не ты, а опция мочится на меня. Его водичка, хе-хе, для меня полезней получается. Ну, все сказал. Лимит исчерпан. Я ж не прибамбасс, какой-нибудь, а дерево, много говорить не обучен. Думай, решай. Все, – спать буду. Адью. – Дуб кронами зашумел, зевнул и все. Они еще, какое-то время полежали, глядя вверх, потом как-то вместе приподнялись и молча, пошли к карете. – Ты, это значит, Опция говоришь? – задумчиво произнесла царица. Поедешь отдельно, негоже, а то привыкнешь. А то я не выдержу и казню, ненароком, Нда…. А так, может и сгодишься на што и поживешь пока, – грозно сверкнула своими глазами на дуб, на муржилку и отбыла восвояси. Опция сел в повозку со стражниками. В общем, ночка удалась на славу, только мир как-то сразу изменился. За сутки из 3-го постельничего живого и вполне счастливого, в существо с неясной перспективой на дальнейшую биографию, – не у каждого получается. Либо в топку или на виселицу, либо резкий взлет по служебной лестнице. Хотя, у этих великих, да ужасных либо в огонь, либо в полымя. Хрен их разберешь. Простому человеку не понять никогда.