Глава 12
Катя быстро прицелилась и произвела два выстрела из ружья. Одна пуля перекосила довольный рот Геннадия ярко-красной бахромой разорвавшейся плоти и разлетевшейся в стороны челюсти. Второй выстрел подарил насильнику новую причёску красного цвета, которая кровавым ободком довершила его последний грешный образ.
Мало похожее на человека и душевно и визуально туловище свалилось в траву.
Сергей отошёл достаточно далеко, поэтому прозевал этот момент. Стрелять он не стал, расстояние было слишком большим, да и Катя его заметила. Она стреляла ему в след, пока не кончились патроны. Потом она сбегала за вторым ружьём, чтобы догнать беглеца, но Сергея уже и след простыл.
Стало темнее.
– Уходи, – сказала Катя девушке, всё ещё лежащей в траве. – Быстро.
– Вы от Дарина? – спросила испуганная девушка. – Он меня не накажет?
– Пусть идёт к чёрту, – сказала Катя.
– Спасибо, – сказала девушка, медленно покидая место бессмысленной бойни.
Катя хотела крикнуть, выпустить напряжение, застрявшее где-то глубоко внутри едкой чёрно-жёлтой заразой. Но она сдержалась. Мало ли было плохого в жизни? Она успела пережить и преследование коллекционера голов, и несколько экспериментов Гжельского, вышедших из под контроля…
Переживёт и это.
* * *
Через полчаса Гжельский, Лера, Меренея и Адам уже были на территории рынка, которая хоть и охранялась, но сторожа не торопились вылезать из своей бытовки в уже загустевшую ночь.
Адам сумел сломать несколько хлипких дверей торговых вагончиков. В одном из них они нашли небольшой запас электрифицированных цершеров. При свете вскрывать другие вагончики оказалось проще. Но там тоже было почти пусто. Видимо торговцы не любили оставлять свой товар на рыночной территории. Нередко попадались разные травы и вещества, но чтобы можно было с ними что-то сделать, нужны были определённые навыки. Гжельский спрятал в карманы своего белого пиджака несколько образцов, которые показались ему занимательными.
В одном из вагончиков пришлось погасить электрифицированный цершер – Лера, стоявшая на страже спокойствия расхитителей, заметила небольшой патруль, состоящий из двух охранников медленно прогуливающихся по территории. Они были вооружены компактными автоматами.
– Нет, я точно видел здесь свет! – сказал один из охранников.
– Бро, раз видел, то проверь, – сказал другой.
– Может, подмогу вызовем?
– Я не хочу тратить цершер на твою тревожность, бро.
– Ты же знаешь, у меня ни одного не осталось, а до получки ещё два дня!
– Я тебя прикрою, бро.
Первый начал светить тускло работающим динамо-фонариком в сторону двери бытовки.
– Проверю дверь, – сказал первый охранник.
– Давай, бро, – сказал второй.
Первый охранник подошёл к бытовки и резко дёрнул за неё. В этот момент его схватили за грудки крепкие, мускулистые руки, и быстро уволокли внутрь вагончика.
Второй охранник только и успел скинуть с плеча автомат, как тут же получил удар прикладом в висок. Удар Леры сразу же оказался фатальным, а вот Адам долго кружил в безмолвной схватке с охранником, пока Олег Рубинович не огрел последнего стулом, лишив того сознания.
Лера не успела оттащить охранника-альнелона с дороги, но смогла забрать у него оружие.
– Нужно уходить, – сказал запыхавшийся Адам. – Если их будет несколько, то будет сложно.
– Мы заберём один автомат, – сказала Меренея.
– Тогда нам пора в родной мир, – улыбнулась Лера.
– Подождите, – попросила Меренея. – Отдайте нам серебряных цершеров, если у вас их много…
– Два, не больше, – сказал Гжельский. Ему тоже захотелось уйти отсюда подальше, и он без промедлений отдал Марине два серебристых шарика. – Лера, что мне делать с оружием, проведи инструктаж. Я не умею им пользоваться.
– Ну, бывайте, ихтиандры, – своеобразно попрощался Адам, спешно покидая бытовку.
Меренея, не попрощавшись, проследовала за своим парнем.
Лера наспех рассказала, что и как работает, после чего Гжельский, собравшись с духом, бросил под ноги серебряный цершер. Он успел это сделать до нового обхода охранников, спохватившихся за долго отсутствующих коллег.
* * *
Боевой отряд под предводительством альнелона с позывным «Вихрь» тщательно прочесал небольшой периметр округи. Они никого не встретили – видно выбрали неверные направления, да и бойцов было слишком мало, чтобы поиски увенчались успехом.
– Совсем стемнело, – сказал помощник Вихря. – Уйдём отсюда?
– Уйдём, – согласился командир. – Сейчас разведка вернётся на точку сбора и уйдём. Рано утром будем штурмовать Дарина. Нужно его хорошенько тряхнуть. Я давно этого ждал. Не должно быть такого большого скопления отбросов-единомышленников даже в гиблой зоне Резервного мира. Если у Дарина появились серебряные цершеры, как ходят слухи, то он подлежит обязательной ликвидации. Уходим только чтобы отдохнуть, переждать ночь.
– Нас не слишком мало для этой операции? – спросил помощник.
– Уверен, – сказал Вихрь, – департамент выделит подкрепление. Но даже если подкрепления не будет, то Дарин не рискнёт сопротивляться официальным силам. И плевать, что грисы против. Серебряные цершеры это не шутка. Жаль, что поздно спохватились, вдруг кто-то уже начал копировать эту заразу. Что скажут на это Безликие… вот их и стоит бояться.
– Понял, – сказал помощник командира. – Доложу остальным, что ждём разведку и уходим. Только вот знаете… как-то не верю я уже…
– В Безликих? – нахмурился Вихрь. – То есть тебя не смутил тот переворот, когда часть альнелонов и грисов поменялись местами?
– Я не верю в то, что Безликим сейчас есть до нас дело, – закончил свою мысль помощник. – Несмотря на то, что произошло, Безликие нам так и не показались. Ограничились лишь этим перевоплощением. Мелковато как-то…
– Не берусь судить. Но если мы оставим появление серебряных цершеров без внимания, то случится что-то очень плохое. Жаль, что официальные грисы этого не понимают. Или делают вид, что не понимают, а сами уже придумали, как это использовать против нас…
После недолгого молчания, помощник поделился тем, что его тревожит:
– Я сейчас смотрю одного блогера в соцсети альнелонов. Он упомянул про книгу «Пикник на обочине» в том контексте, что там была отображена мысль о недолгом пришествии инопланетян, будто на планете Земля они сделали небольшой, не значимый для них привал. И намусорили, как обычные туристы, потом свалили, не оглядываясь на следы своего пришествия. Вследствие чего на планете появилась аномальная зона. И тот блогер предположил, что Безликие могли также спихнуть нас в мусорный мир, чтобы никогда про нас больше не вспоминать. Мы для них те пакеты, что кидают в мусорный бак и никогда про них не вспоминают…
– Будем надеяться, – сказал Вихрь, не любил он такие разговоры, – что за нами хотя бы не приедет мусоровоз и не отправит нас на переработку.
* * *
Очередной удар Дарина плёткой рассёк ткань штанов на колене Марка Семёновича. Он тихо вскрикнул.
– Не надо, – тихо попросил Кас.
Он не знал, как это остановить. Если он вмешается, его кишки перемолотят с соломой, что служила настилом в темнице, и вскоре он навсегда исчезнет в атмосфере этого мира, не оставив и следа.
– Никак, – с досадой сказал Дарин, даже не глядя в сторону Каса. – А ведь обещал встать. Какой-то неправильный человек. Старый. Зачем он мне? Так и помрёт…
Гришатре озвучил свой бизнес план:
– А ты деньги бери с тех, кто захочет на него посмотреть…
– Это идея! – будто обрадовался Дарин. – Гришатре, с тебя сто монет. С остальных по пятьдесят…
– Почему с меня сто? – погрустнел Гришатре.
Дарин объяснил:
– Потому что ты можешь себе это позволить. Ладно. Это шутка такая. Кому он нахрен тут нужен? Все видели людей в мире людей. Такие же туловища. Ничего забавного. Ну, пришёл он сюда, и что? Раньше мне казалось хорошей идеей заполучить эти серебряные цершеры. Можно было бы водить сюда людей на экскурсии. Или с ещё какими целями. Брать огромные деньги. Но сейчас… сейчас я понимаю, что нигде живому существу не будет хорошо. Кроме как после смерти…
Его глаза покраснели от алкоголя, линз и безумия. Никто не решил прокомментировать его последнюю мысль, кроме…
– Ошибаешься, – вдруг сказал парень, сидящий в одной позе в углу. – Если не смог научиться радости при жизни, то не встретишь её и после смерти…
– О! – обрадовался Дарин. – Блаженный заговорил. Ты сам-то нашёл свою радость?
– Нет, – сказал парень. С его головы упала охапка соломы, обнажив его короткобритую голову и пустой взгляд. – Нигде не нашёл. Ни на свободе, ни в заточении.
– Почему же? – усмехнулся Дарин. – Тут тебя плохо кормили?
Блаженный тут же нашёл ответ:
– Меня плохо кормит моё прошлое, и я не знаю, как усладить его, творя будущее.
– Твоё прошлое, – начал подбирать слова Дарин и быстро их нашёл, – пшик! Просто пшик! Ты молодой пацан, а говоришь, как сраный старец. Вот от этой человеческой рухляди я был готов это услышать, но не от тебя. Ты ещё не нюхал порох, женщин и вина…
– Пробовал, – сказал парень. – Пробовал больше, чем ты можешь знать. Это Оливия оградила себя от того, чем существуют миры, о чём грустят и чему радуются его жители. От потоков информации, от больших знаний и от чужой страшной истории. И оказалась счастлива, не растеряла энергию и силы. Я же попробовал всё, узнал изнутри о том, чем и как живут далёкие миры. Вкусил всё, что можно вкусить. И это меня ещё больше расстраивает.
Дарин сначала пошутил, потом возмутился:
– И чё? Ты в своём познании насколько преисполнился? Чёй-то ты такое пробовал, что не пробовал я?!
Его собеседник был краток в ответе:
– Разве можно объяснить это?
– А ты постарайся, иначе я убью старика…
– Хотя бы сострадание. Его я тоже пробовал. Но удовольствие от этого чувства получала только Оливия. Я не смог это принять так, как она.
Гришатре озвучил новый вопрос:
– Кто такая Оливия?
Оливер ответил:
– Лучшая из живых и мёртвых существ.
– Баба его, – пояснил, усмехнувшись, Гришатре.
– Чего же ты тут ищешь? – спросил Дарин. – Боли? Тебя мало побили тогда, когда нашли на моей территории? Ещё надо?
– Я не смогу объяснить, – сказал парень. – Боль меня тоже не удивляет.
– Вот как? – обозлился Дирин. – А если я прикажу вас всех тут переломать, оставив только соломинку вашей жизни на несколько минут. Что ты мне в этот момент скажешь?
– Я не умру, – сказал Оливер. – Смерть я уже тоже пробовал…
– Ах ты! – сказал Дарин и со всей силы ударил парня плёткой.
Хлёсткий удар пришёлся по голове и груди, но не оставил следов, лишь сорвал с парня прикрытие из соломы и помял и так потрёпанную рубашку.
Парень спокойно ответил:
– Ты не достоин моего гнева…
– Ты, – обозлился Дарин. – Дайте мне ружьё!
Ему протянули заряженный и взведённый пистолет, а он отдал кому-то взамен свою плётку.
И тут же сделал несколько выстрелов.
Кас отвернулся и вжался в стену. Семечкин даже не пошевелился.
Дым после выстрелов рассеялся, а парень остался сидеть на своём месте. В его животе было два пулевых ранения, но тот не корчился от боли, не стонал и даже не опрокинулся назад.
– Что, больно? – улыбаясь, спросил Дарин.
– Ты не достоин моей боли, – с трудом сказал парень, лохмотья его рубашки и солома на его коленях пропитались кровью.
– Думаю, – сказал Гришатре, забирая у Дарина пистолет и вручая обратно плётку, – повторюсь, я только лишь думаю, что тут могут быть как-то замешаны Безликие…
– Утром, – изрёк Дарин. – Утром я буду лучше, так как буду трезвее. И утром. Утром я вам покажу! Я такое покажу! К чёрту Безликих! Вертел я их всех!
Он оттолкнул одного из сыновей Гришатре и вышел из темницы.
– Думаю, он не доживёт до утра, – предположил Гришатре и тоже покинул темницу.
– К чёрту! – вновь выругался злой Дарин.
Тут как тут оказался Вирис:
– Что прикажите?
– Пойти к чёрту! – повелел Дарин. – Не кормить никого из них, помощь парню не оказывать, усилить охрану. Утром я всё устрою, утром у меня день рождения!
Делегация удалилась, дверь в темницу заперлась. На охрану подоспело несколько прислужников Дарина, Вирис даже затерялся среди них, но остался, лишний раз не отсвечивая.
Кас, оборачиваясь то на старика, то на пацана, который вновь укутался соломой, но не сменил позу, сказал:
– Вот так пахнет жареное дерьмо, мужички.
Никто не стал или не смог с ним разговаривать.
Кас некоторое время молчал, рассматривая раненого пацана, потом решился произнести:
– Оливия тебя ищет. Ты ведь Оливер? Сильно больно? Тебе надо прилечь, чтобы кровь ниже не опустилась в кишки, чёрт, я не знаю, я не врач совсем…
Парень ничего не ответил. Лишь через несколько секунд завалился на бок и обмяк.
– Вот блин! – досадно воскликнул Кас, пнув массивную входную дверь. – Тут человек умирает, сделайте что-нибудь!
Никто из стражников не обратил на его крики внимания. Только Вирис тревожно посмотрел в его сторону, потом опять отвернулся.
– Дарин совсем лютый, когда в запое, – сказал кто-то из стражников, продолжая тихий разговор.
– Вытащи, – тихо простонал старик, но Кас его услышал.
– Чего? – не понял Кас.
Он склонился над Марком Семёновичем и потрогал его лоб, тот был горячим. Семечкин повторил просьбу:
– Камень…
Кас вновь не понял его:
– Камень? В почке что ли? Ты давай не шевелись лишний раз. Я попрошу воды, не трать силы.
– Карман, – старику было очень сложно говорить, и он не окончил мысль.
– Вирис! – позвал Кас. – Вирис, дай воды!
– Велели не кормить, – сказал один из стражников.
Вирис сделал вид, что звали не его.
– Поить-то можно? – спросил другой из стражников.
– Пусть солому грызут! – пошутил кто-то. – Не будем до утра ничего им давать.
– Гады! – выругался Кас.
– Ещё раз вякнешь, – пригрозили грису из толпы стражников, – лишишься всех своих зубов.
* * *
Ночь в человеческом мире была такой же тёмной, как и в Резервном. Альнелонам из департамента, что всё ещё дислоцировались на овощной базе, пришла совсем небольшая подмога. Несколько бойцов скрылись на территории первого этажа, ещё несколько ждали возможных гостей на втором. Также на втором этаже, в кабинете начальника овощной базы, на неудобном кресле посетителя, сидела Мона. Она не притронулась к еде, что привезли пришедшие на подмогу бойцы. Её разум занимали совсем скверные мысли.
– Можно мне в туалет? – попросила она у старшего сотрудника департамента, что вальяжно расселся на кресле начальника.
– Можно, – прозвучал ответ.
– Я схожу на первом этаже? – девушка уточнила свою просьбу.
– На втором тебе уже неинтересно? – спросил старший сотрудник. – Не волнуйся, скоро тебя увезут отсюда…
– Нет, пожалуйста, – сказала Мона. – Не отправляйте меня в департамент. Мне страшно. Здесь я себя ещё чувствую полезной.
Старший сотрудник, уже изрядно уставший заниматься ничегонеделаньем, возразил:
– Про твою пользу вопрос спорный. Меренея тебя не послушала, мы её упустили. Утром тебя в любом случае отправят… туда…
– На расстрел?
– Не используем такие методы.
– Утилизация?
– Слушай, я думаю, тебя просто понизят. Отстранят. Лишат выплат и льгот. Иначе давно бы уже утилизировали. Лучше подумай о том, какие свои связи ты ещё можешь предоставить, чтобы тебя… пощадили.
– Так я схожу на первый этаж?
– Сходи. Но если что, то снайпер тебя не пожалеет. Он там на позиции. Даже глазом не моргнёшь…
Девушка спустилась по плохо освещённой лестнице вниз, после чего сообщила темноте:
– Я в туалет.
Ей никто не ответил. Но она была рада просто размять ноги. Проходя мимо главного выхода, она первая услышала, что в запертую дверь постучали.
– Откройте! – раздался женский голос из-за двери.
– Там кто-то есть, – сообщила темноте Мона.
– Откройте! – вновь озвучила свои требования неизвестная дама. – Иначе я вызываю полицию! Мне нужно только знать, что с Серёжей всё в порядке! Всё, я звоню в «нуль два»!
– Что будем делать с полицией? – спросила Мона у темноты.
– Отвори засов, – приказал мужской голос, он был совсем близко: кто-то прятался прямо у выхода за отогнанным в сторону погрузчиком.
Мона послушалась. В помещение ворвалась Вика. От неё пахло пивом.
Вика, увидев Мону, быстро сделала выводы:
– А ты что ещё за шлю…
Ей не дали договорить.
Резко появившийся из темноты вооружённый мужчина схватил гостью за предплечье и вырвал из её руки мобильный телефон. После чего аккуратно, но уверенно повёл её наверх, к начальству. У девушки больше не было претензий, ей расхотелось обзываться и качать права.
Мона осталась одна у приоткрытой двери. Она несколько мгновений собиралась с мыслями, но чья-то сильная рука затворила засов.
– Иди куда шла, – велели ей.
И она ушла.
Вскоре Мона вернулась на второй этаж, где уже вовсю допрашивали Вику. Её временная робость перед вооружёнными людьми прошла и она вела себя максимально уверенно. Манипулируя грубым тоном она вопрошала у старшего сотрудника:
– Где Серёжа, я тебя спрашиваю? Где Семечкин? Мне всё равно, кто вы! ФБР или ФСБ. Мне нужен только Серёжа!
– Кто такой Серёжа? – устало спросил у неё старший сотрудник.
Вика ответила:
– Серёжа – мой мужчина. Настоящий! Я, может, ребёнка от него жду!
Альнелон устало вздохнул. Когда Мона села в кресло чуть поодаль от них, мужчина обратился к ней:
– Вот, что мне делать?
Мона озвучила ответ:
– По инструкции департамента нужно приложить все необходимые усилия, чтобы объект не причинил вреда проводимой операции…
– Я тебе сейчас такое причиню! – пригрозила Вика.
– Стало только хуже, – сказал старший сотрудник. – Здесь нет вашего Сергея. И быть не должно. Ночь на дворе. Овощная база закрыта. А вы тут мешаете проводить… мероприятия…
– А где он? – спросила Вика.
– Гуляет, – ответил сотрудник.
– Машина его друга на стоянке! – возразила Вика. – А он без него не гуляет. А где, кстати, Гена?
– Там же, где и Серёжа, – сказал мужчина. – Везде, только не здесь. Иди домой, человек…
– Как это… грубо! – возмутилась Вика. – Человек это что, ругательство?
– Как я от вас устал, – сказал альнелон, не привыкший иметь дело с логикой людей, которая, на самом деле, ничем особо не отличалась от логики грисов или альнелонов. – Мужики загуляли, их здесь нет…
– А где есть? – не отступала Вика. – И почему вы сидите в кресле Аркадия Ивановича?
Альнелон хотел ещё что-то сказать девушке, но обратился к одному из подчинённых:
– Зачем вы её пустили? Кто следил за стоянкой? Почему не доложили о постороннем?
Ответ был следующим:
– Просмотрели, да и она грозилась полицией. А в этой районе, сами знаете, вся полиция под грисами. Это чревато…
– У меня там связи! – сообщила Вика, считая, что только её убедительная речь не заставляет вооружённых людей быть с ней грубыми.
– Уходите, – сказал старший сотрудник. – Если через трое суток ваш мужчина не найдётся, то сообщайте в полицию…
– Нам на работу завтра, какие трое суток?
В этот момент в помещении оказался отряд Вихря – уставшие и озадаченные альнелоны, не выполнившие своё задание. Вика не заметила их появления, так работали законы этой вселенной. Но когда такое количество вооружённых людей начало проходить мимо неё, то её спесь ненадолго спала.
Она спросила:
– Что у вас тут за война?
– Вот так, – сказал Вихрь. Он был единственный в хорошем настроении. – Живёшь и не знаешь, что где-то идёт война. Счастливые люди.
Но Вику такой ответ не устроил:
– Как я могу быть счастливой, если Серёжа пропал?
– Нужно, чтобы её здесь не было, – приказал Вихрь. – Только аккуратно!
– Аккуратно, это как? – не совсем понял старший сотрудник.
– Ваш косяк, – голос Вихря стал твёрдым. – Вы допустили это чучело до наших дел. Может, чаем её ещё угостили? Решай проблему, живо!
Вика не понимала сути разговора:
– Сам ты проблема!
В этот самый момент в помещении показался прячущийся за спинами двух грисов Аркадий Иванович. Грис с пистолетом выстрелил, но ни в кого не попал. У второго гриса из-за ненадлежащего обслуживания заклинило ружьё, и он не выпустил ни одной пули в сторону скопления бойцов департамента.
Иваныч, очень быстро убедившись в бесперспективности своей попытки вернуться в родной мир, тут же в одиночку переместился обратно.
Оба гриса быстро пали в неравной и очень короткой перестрелке.
– Что у вас тут творится?! – через несколько секунд спросила вылезшая из-под стола начальника оглушённая Вика.
Несколько бойцов под предводительством Вихря отправились в погоню в Резервный мир.
Но Иваныч сумел притаиться на пологом склоне холма, прикинувшись трупом рядом с бездыханным телом Ника.
Вихрь с подчинёнными вернулись ни с чем, не став привлекать чьё-либо внимание источниками света.
А Вика никак не хотела выпроваживаться, всё спрашивая у всех присутствующих в кабинете Иваныча о том, «что здесь происходит и какое к этому всему имеет отношение Серёжа?». Но никто не хотел ей что-то внятно объяснять – как она считала.
Телефон ей не вернули – не хотелось шумихи с полицией, так как именно в этом районе всем заправляли грисы, и если бы они почуяли, что здесь находится скопление вооружённых официальных альнелонов, то могло бы случиться неприятное столкновение интересов.
Моне надоело слушать, как внезапно подобревший или просто уставший Вихрь и старший сотрудник ведут бесполезную, по её мнению, беседу с ночной гостьей – видимо, они пытались перекинуть друг на друга вопрос ответственности за её исчезновение отсюда. Вихрь хоть и был хорошим и качественным исполнителем, но его подчинённые иногда позволяли себе некоторые вольности.
Мона вновь отпросилась в туалет на первый этаж. Вихрь не обратил на её просьбу внимания, он будто бы даже с интересом слушал женщину, а вот старший сотрудник сделал недовольное лицо, но кивнул, обозначая разрешение.
Девушка-альнелон прошла мимо переговорной и приёмной, где, как могли, отдыхали бойцы. Но кто-то обязательно оставался на посту. Мона понимала, что вряд ли теперь кто-нибудь решится вернуться сюда в скором времени. Тем более Меренея, которую Мона считала легкомысленной, но боязливой.
Оказавшись на первом этаже, Мона тут же сообщила темноте:
– Я ненадолго. В туалет.
Темнота ей не ответила. Как только девушка не пыталась всмотреться в неё, тьма свой визуальный интерес никак не обозначала.
Пройдя по тускло освещённому пространству, не занятому стеллажами, девушка оказалась у аварийного выхода, плотная дверь которого, оббитая неровными железными листами, показалась немного приотворённой.
Первая мысль Моны была о том, что кто-то из сотрудников департамента вышел покурить – данная человеческая привычка была хоть и не сильно популярной, но тоже присущей и альнелонам, и грисам. Второй мыслью оказался соблазн проверить, не стоит ли кто за дверью, чтобы в случае чего пуститься наутёк по промышленной зоне в сторону собственной безопасности. Но Мона помнила, что у темноты за её спиной есть и глаза, и уши.
Поэтому она просто прошла в сторону туалета. Зажгла свет, открыла дверь, вошла в помещение, где, несмотря на запах хлорки, наличие чистоты совсем не ощущалось.
Закрыть за собой дверь ей помогли.
Это были двое крепких парней. Мона быстро попыталась учуять их причастность к расам Резервного мира, но её чутьё сделало только один вывод – перед ней были люди. За поясами их свободных, надетых навыпуск рубашек, виднелись кобуры и компактные подсумки.
Её припёрли к стенке:
– Где Гжельский? – шёпотом спросил один из мужчин.
– Кто? – не поняла Мона. Вначале она подумала про Аркадия Ивановича, но у того была совсем другая фамилия.
– Не доводи до крайностей! – мужчина достал нож.
Нет, он не приложил холодное оружие к её горлу, но заставил девушку заговорить.
– Он ушёл в Резервный мир, – сказала она первое, о чём подумала.
Мужчины кротко переглянулись.
– Сколько вас здесь? – спросил второй.
Он был очень похож на первого мужчину, не брат близнец, но сходство было явным.
– На первом этаже… не знаю, прячутся, – сказала Мона. – наверху пятнадцать-двадцать. И ещё какая-то странная женщина, она с вами?
– Выйдем вместе, осмотримся, – сказал мужчина, убрав нож и достав пистолет с глушителем и каким-то компактным приспособлением, похожим на сложный оптический прицел. – Иди той дорогой, которой пришла. Считай до пятнадцати. Потом зови всех, скажи, что кого-то видела у аварийного выхода. Поняла?
Мона кивнула. В туалет не сильно-то и хотелось. Но, может быть, эти двое ребят помогут ей сбежать.
Она вышла, осмотрелась. Еле освещаемый проход, ведущий мимо аварийного и главного входов к лестнице на второй этаж, был пуст. Девушка быстро сбилась со счёта, потом сделала несколько быстрых, но неуверенных шагов, а потом позвала:
– Эй, тут у аварийного выхода кто-то есть! Эй!
Она прислушалась. Казалось, никто не обратил внимания на её слова, но потом она увидела вооружённого альнелона, дёргающего ручку невзрачной, обитой мятым металлом двери.
– Что ты видела? – обратился он к ней, после чего получил удар ножом в спину и медленно, поддерживаемый мужчиной в чёрно-серой клетчатой рубашке и чёрных, с протёртостями, джинсах, опустился вниз. После лишения жизни, альнелон лишился и оружия.
Где-то рядом свистнула пуля и раздробила перекладину деревянного стеллажа. Потом было ещё две небольших вспышки в глубине склада. Мона не стала наблюдать дальше, а побежала к главному выходу. Он был заперт.
– Стой! – сказал ей голос из темноты. – Кого ты видела?
– Чего, кого? – трусливо пробормотала Мона. Она не была обучена к экстремальным ситуациям, она лучше ориентировалась в документах.
– Я тебя спрашиваю, – повысил голос мужчина из темноты, приблизившись к девушке на несколько шагов, тем самым выдав своё положение. – Кого ты…
Договорить ему не дала тихая пуля, сразившая его наповал. Потом в глубине цеха раздалось ещё несколько приглушённых выстрелов. Где-то что-то упало, кто-то тихо вскрикнул. Потом всё замолкло.
– Отпустите меня, – попросила Мона, увидев, как к ней кто-то приближается.
Это был тот самый мужчина в клетчатой рубашке. Рядом с лестницей, с противоположной стороны, показался его напарник. Тот был в светло-синей рубашке и тёмно-синих джинсах.
– Первый этаж чист, – сказал второй.
Мужчина в клетчатой рубашке подошёл к Моне, легонько ладошкой отодвинул её в сторону и аккуратно постучал дверь. Дверь отворили снаружи, и в помещение вошло ещё пятеро крепких, обычно одетых мужчин, никак не похожих на спецназ, в отличие от альнелонов.
– Веди наверх, – сказал мужчина «клетчатая рубашка». – Отвлеки внимание.
– Как? – испугалась Мона.
– Твои проблемы, – грубо сказал кто-то из мужчин. – Расскажи им анекдот.
В этот момент Мона возненавидела людей. Всё у них нерегламентировано, без инструкций и твёрдых договорённостей. Ведь как бы жёстко грисы и альнелоны не вели себя, они всегда оглядывались на перечень правил, который они были вынуждены утвердить между собой, чтобы не злить Безликих.
Несмотря на внутренний негатив, она подчинилась. Прошлась по лестнице, сосчитала ступеньки, и оказалась в просторном помещении секретарши Аркадия Ивановича. Справа была открытая дверь переговорной, с остеклёнными с внутренней стороны здания стенами, а чуть поодаль, впереди, была закрытая дверь кабинета начальника, из-за которой всё также возмущалась Вика…
– Я-то уйду, – в который раз она грозила мужчинам. – А вы останетесь ни с чем.
– Приемлемо, – с улыбкой сказал Вихрь. Он уже успел заварить себе кофе. Его этот разговор безумно забавлял, в отличие от его помощника и старшего сотрудника.
– Где мой телефон? – вдруг встрепенулась Вика, не вспомнив, что мобильник у неё изъяли в тот момент, как она оказалась на территории овощебазы. Женщина полезла в свой небольшой рюкзак в поисках мобильного устройства, но наткнулась на бутылку крепкой «Охоты».
Эта находка её устроила и она мастерски открутила пробку и сделала несколько больших глотков.
– Обычно, – сказала Вика на тяжёлом, продолжительном выдохе, – я такое пиво не пью. Его пьёт мой Серёжа, пока мы идём с работы. Оно слишком крепкое.
– Вы торопились уйти, – сказал помощник командира. – Вдруг ваш Серёжа сейчас пьёт это замечательное пиво без вас.
– Вот, – сказала Вика, отпив ещё один глоток. – Замечательное пиво! Бодрит, когда рядом нет крепкой мужской руки. Как у Серёжи. Не то, что вы. Сидите, смеётесь, в то время, когда настоящие мужики…
Она не смогла договорить, так как её отвлёк шум – из-за двери раздался звук разбитого стекла.
Мона только-только решилась призвать к вниманию собратьев альнелонов, как в это же время большое окно помещения разбилось. Из темноты ночи в приёмную сначала влетел белый кирпич, оставив ставни без стекла, а вслед за ним и граната, которая подкатилась прямо к ногам девушки-альнелона.
На одних только инстинктах она пнула её ногой подальше от себя – «лимонка» залетела в помещение переговорной и рванула. Горячий воздух вперемешку с осколками стекла заставили Мону упасть на пол, закрыв голову.
Буквально перешагивая через неё, в помещение вломились несколько вооружённых автоматами людей. Альнелоны открыли огонь, заставив тех отступить вниз, к лестнице, с которой и начался штурм. Несколько тел упало замертво, как с той, так и с другой стороны столкновения.
Один из нападавших крикнул:
– Нам нужен Гжельский! Отдайте его, и никто не пострадает!
– У нас его нет! – крикнул кто-то из альнелонов.
– Мы не можем вам доверять. Вы должны подчиниться и выйти по одному…
– Атакуем! – скомандовал «Вихрь», первый выбежавший из просторного кабинета начальника и открывший прицельный огонь из автомата в сторону лестничного пролёта.
Его порыв поддержали другие альнелоны. Противник был окончательно вытеснен с лестницы, понеся потери.
Но это не остановило людей Гжельского. В ход пошли пара гранатомётов, синхронные выстрелы которых разнесли помещение секретаря и переговорную в щепки. Моне пришлось прятаться за массивный стол Кристины, это и спасло её от новых осколочных ранений.
Такого отпора не ожидал даже Вихрь. На этот раз ему пришлось вступить в переговоры:
– Кого вы ищите, тут нет!
В это время новая вспышка, обозначающая переход между мирами, осветила помещение перед лестницей, ведущей со второго на первый этаж…
Перед альнелонами, понёсшими потери после атаки гранатомётами, появились Гжельский и Лера…