Глава 36. Успехи и неудачи
Когда Кол ввалился в комнату, которую они снимали в гостинице, Кроха уже был там. Он дремал на неразобранной кровати, не сняв даже сапог, и тут же проснулся, едва услыхал шум. Кол кое-как держался на ногах, и здоровяк тут же подскочил к нему.
– Что произошло? – встревоженно спросил он, помогая наставнику добраться до постели.
– Всё в порядке, – Кол буквально рухнул на кровать, не сумев подавить стона. – Склады сгорели.
– А что с вами?
– Поранил ногу… – процедил сквозь зубы Кол. – Пустяки… Помоги снять ботинки.
Кроха тут же принялся стягивать ботинок с раненой ноги. Он был полон крови. Осторожно закатав штанину, Кроха принялся разглядывать рану.
– Что там? – Кол был не в силах поднять голову.
– Кажется, ничего страшного, – бережно оттирая полузасохшую кровь, ответил бугай. – Ничего важного не задето. Но крови вы потеряли порядком. Ещё немного, и, пожалуй, потеряли бы сознание.
Кол чувствовал, что и так близок к этому. Его мутило, а в глазах было темно. Не тратя время на лишние слова, Кроха тут же располосовал простыню, осторожно обработал рану и, убедившись, что в ней не осталось крупных обломков, туго замотал ногу, чтобы остановить наконец кровотечение.
– Всё будет в порядке, – проговорил он, осторожно укладывая Кола поудобнее. – Вот, выпейте.
Он налил полный бокал вина и поднёс его к губам мастера Теней. Кол стал было пить, но поперхнулся и сильно закашлялся. Кроха терпеливо ожидал, пока он откашляется, а затем помог сесть, чтобы подобного больше не повторилось.
От вина в голове закружилось ещё сильнее, так что Кол бессильно рухнул обратно на подушку.
– У тебя всё прошло хорошо? – слабо спросил он.
– Точно по плану, – подтвердил Кроха.
– Что во дворце?..
– Не знаю. Я сразу отправился сюда. Завтра всё узнаем. А пока вам лучше поспать.
С этим спорить было глупо. Кол и так чувствовал, будто проваливается в пропасть. Выпив ещё бокал вина, он погрузился в тяжёлый сон.
***
Наутро Кол проснулся совершенно разбитым. Его мутило, огнём горела нога, а тело сковывала слабость.
– Похоже, у вас жар, – озабоченно проговорил Кроха, взявший на себя роль сиделки.
Он разбинтовал ногу и долго её оглядывал, то и дело неодобрительно покачивая головой.
– Надо бы позвать лекаря, – наконец произнёс он. – Рана нехорошая.
– Какая ещё рана! – скривившись от боли, проворчал Кол. – Царапина! Скоро заживёт.
– Очень сомневаюсь, – мрачно возразил Кроха. – Похоже, что начинается заражение. Возможно, в ране осталась грязь.
– Так вычисти её! – рявкнул Кол, но из-за слабости это было больше похоже на нытьё. – Неужели для этого нужен лекарь?
Ещё больше нахмурившись, Кроха, тем не менее, не стал спорить. Он позвал служанку и велел принести таз с горячей водой и чистую холстину. Затем принялся аккуратно и методично, не обращая внимания на подвывания Кола, промывать рану. Рана же действительно была нехорошей – обломок доски или что-то вроде этого буквально вспороли голень дюйма на три-четыре. Хорошо ещё, что по счастливой случайности не оказались задеты сухожилия. По крайней мере, Кол, хоть и кривясь от боли, всё же мог шевелить пальцами ноги.
Наконец, когда Кроха более или менее остался доволен видом раны, он туго перевязал её полосами свежей холстины, что принесла служанка. Кол, которому всё ещё было очень плохо, попытался встать на ноги, но, охнув, тут же осел обратно. Кроме жгучей боли в ноге он теперь ощутил ещё и острую боль в рёбрах.
– Что ещё? – спросил Кроха, заметив, что наставник держится за грудину.
– Я вчера свалился с забора… – чувствуя себя донельзя глупо, прошипел Кол, пытаясь восстановить дыхание.
Кроха, вздохнув, принялся стягивать с товарища одежду.
– Крепко же вы приложились! – наконец констатировал он, оглядев синюшное пятно на левом боку. – Возможно, сломаны рёбра… Вам нужен врач.
– Проверь сам, – кое-как выдохнул Кол, для которого процедура разоблачения от одежды стала весьма мучительной.
Пожав плечами, Кроха осторожно стал надавливать на огромный синяк, заставляя Кола буквально задыхаться от боли.
– Вроде бы рёбра целы, – с некоторым сомнением проговорил здоровяк. – Но утверждать не берусь – я не лекарь…
– Целы – и хорошо, – тяжело дыша, выговорил Кол, утирая невольные слёзы. – Перебинтуй их на всякий случай.
Кроха добросовестно выполнил и это, а затем скептически оглядел перевязанного и несчастного приятеля.
– Вам бы пару дней отлежаться, – посоветовал он. – С Кобри я могу встретиться и сам.
– Вот ещё! – возразил Кол. – Чтобы я валялся в кровати из-за какого-то синяка и ссадины? Видал ли ты когда-нибудь более глупые раны?
– Раны не бывают глупыми или мудрыми, – строго ответил Кроха. – Они бывают смертельными и несмертельными. И совершенно неважно, как они получены. Вот если вы умрёте из-за своего упрямства – это будет действительно глупо.
– Это не обсуждается!.. – Кол кое-как встал на ноги, и даже устоял на них, хотя его захлестнула боль. – Мы отправимся вместе… Только не сейчас… Я отдохну ещё часа два или три. А ты к тому времени найди извозчика.
И, истратив остатки сил, он рухнул обратно на кровать.
***
С большим трудом Кол поднялся по лестнице на второй этаж. Нога горела огнём, а дышать было тяжело не только от боли в рёбрах, но и из-за тугой повязки, стягивающей грудь. И тем не менее он не поменял своего решения и лично отправился на встречу с Кобри.
К этому времени мастера Теней уже уловили какие-то отрывки новостей, что бродили сейчас в обществе. Официального заявления пока сделано не было, но город полнился слухами. Больше всего, конечно, потрясала новость о ночном пожаре на зерновых складах. Кол мог гордиться собой – все три склада выгорели до уголька, а будь ночь ветреной, огонь мог бы перекинуться дальше. Во всяком случае, жар был такой, что та самая ограда, с которой неудачно брякнулся мастер Теней, обуглилась изнутри.
На фоне этого пожара, похоже, совсем померк сгоревший арионнитский храм. Кроха был несколько уязвлён, что горожане не оценили качество его работы. Если о сгоревших складах судачили повсюду, то о пожаре в храме он не услышал ни полслова. Равно как и об отравленном колодце. Впрочем, всё это должно будет сработать позже, в комплексе, когда для жителей Шинтана станет ясна вся широта проведённой этой ночью диверсии.
О том, что произошло во дворце, ходили лишь какие-то смутные слухи. Официально сам король и Палата Гильдий пока хранили молчание, вероятно, решая, как лучше всего преподнести эту новость гражданам, но, разумеется, полностью утаить такое было невозможно. Кое-где люди перешёптывались, но громко заявлять что-либо не отваживались. Впрочем, Кол нисколько не сомневался в успехе этой части плана, и эти тревожные шёпотки служили косвенным доказательством того, что всё прошло как нужно.
Впрочем, как ни странно, но дворец внешне жил вполне обычной жизнью. Когда извозчик привёз их к той самой потайной калитке, через которую они попали на первую аудиенцию к Сарвону, Кол ожидал, что там будет выставлена дополнительная стража, но ничего подобного не было. Один-единственный караульный, взяв под козырёк, беспрепятственно пропустил мастеров Теней, видимо предупреждённый об их появлении. И так же беспрепятственно они поднялись в ту самую комнату с портьерами, если не считать препятствием для раненого Кола крутую лестницу.
Здесь они просто стали ждать, полагая, что вскоре Кобри донесут об их визите. Кол, обливающийся холодным потом, припал к стене, поскольку в комнате не было даже стула. Кроха глядел на него с неодобрительным беспокойством, но молчал.
Прошло почти полчаса, показавшихся Колу вечностью, прежде чем они услышали шаги, и из-за портьеры показался Кобри. Даже в полумраке был заметен большой синяк, украшавший левую половину его лица, хоть он и был припудрен.
– Что с вами случилось? – удивлённо спросил Кол.
– Это? – Кобри, усмехнувшись, осторожно коснулся синяка. – Один из нападавших стукнул.
– Неплохо, – ухмыльнулся Кроха. – Небольшая деталь, но она добавляет достоверности.
– Похоже, один я плохо подготовился к делу… – проворчал Кол, учащённо дыша от боли, поскольку стоять становилось просто невыносимо.
– А с вами что? – Кобри наконец обратил внимание на состояние мастера Теней. – Вы ранены?
– Пустяки, – выдохнул Кол. – Но, пожалуйста, велите принести сюда стул, иначе я упаду.
Кобри сделал даже больше – он вновь исчез за портьерой и через несколько секунд явился с мягким оббитым тканью стулом.
– Их полно в соседней комнате, – подставляя стул под оседающего Кола, воскликнул он. – Что же вы раньше не взяли?
– Потому что это всего лишь царапины, – едко усмехнулся Кроха, но в его взгляде читались искреннее сочувствие и беспокойство.
– Может быть, вам нужен медикус? – забеспокоился Кобри.
– Ничего не нужно, – прохрипел Кол. – Уже всё хорошо. Мне нужно просто немного посидеть.
– Что же с вами случилось? Насколько я знаю, вы выполнили свою часть плана – склады сгорели. Вас заметили и ранили?
– Никто меня не заметил! – отрезал Кол. – Я поранил ногу об обломок какой-то доски, а затем неудачно упал, перелезая ограду.
– Звучит не так страшно, – улыбнулся Кобри.
– Поверьте, выглядит гораздо страшнее, – заверил Кроха.
– Мы всё ещё говорим обо мне… – стиснув зубы, прошипел Кол. – Кобри, как всё прошло у вас? Купилась ли Палата? Одобрила ли войну с фанатиками?
– У нас всё прошло без задоринки, – Кобри вновь невольно тронул синяк на лице. – Нападавших было пятеро, одного удалось взять живьём, – холодная усмешка тронула губы советника. – Он сообщил о том, что их люди кроме покушения на короля запланировали несколько диверсий в городе. Затем он попытался прорваться к королю, но я его задержал. Подоспевшие стражники его убили.
– Отличная история, – одобрил Кроха, взявший инициативу в разговоре на себя, поскольку Кол бледнел всё больше и был, похоже, на грани обморока. – А что наши доблестные герои, защитившие короля? Надеюсь, они вполне довольны теми благостями, что выпадут на их долю?
– Более чем довольны, мастер Кроха, – улыбаясь, заверил Кобри. – Не беспокойтесь, я предупредил их, что если они неправильно поведут себя, то будут иметь дело с Гильдией Теней. Но вообще всё это славные ребята – верные и честолюбивые. Для всех их Сарвон был героем, пытающимся защитить родину от влияния Симмерской республики. Они знают, во имя чего было разыграно данное представление, и считают это правым делом.
– Им известно о Герцогине? – встрял Кол.
– Ну зачем же? – всплеснул руками Кобри. – Они знают только то, что требуется. Поверьте, всё это надёжные люди, и они будут молчать не из страха или корысти, а потому что верят в то, что делают.
– Ну а что же Палата? – нетерпеливо спросил Кол, для которого каждая минута здесь превращалась в пытку.
– Заседание назначено на завтра, – с досадой ответил Кобри. – Не всех удалось собрать в столь короткий срок. Но будьте покойны! После такого им уже не удастся отмолчаться. Если они проголосуют против войны, то сыграют теперь против себя и проиграют королю. Народ увидит, что король – их единственный защитник, и что он весьма опасен для фанатиков, раз они организовали подобное.
– Что ж, тогда сообщите нам, как только что-то станет известно, – собравшись с духом, Кол встал со стула, но его тут же повело, так что Кроха едва успел его подхватить.
– Непременно сообщу, – пообещал Кобри. – А вы ложитесь-ка в постель и не вылезайте оттуда, покуда не поправитесь! Мастер Кроха, проследите за этим. Я сам приеду к вам, господа. Сообщите мне свой адрес.
Кроха продиктовал адрес гостиницы, в которой они остановились.
– Слишком людно… – поморщился Кобри. – Вот что, отправляйтесь-ка лучше вот сюда, – он вынул небольшую записную книжку и, нацарапав карандашом адрес, оторвал листок и протянул здоровяку. – Здешний хозяин – мой хороший друг. Он устроит вас наилучшим образом и не возьмёт за это платы. И там будет спокойнее и вам, и мне.
Поблагодарив королевского советника, оба мастера вышли, точнее, один из них почти что вытащил другого. Извозчик, которому было щедро заплачено, ожидал их. Протянув ему бумажку с адресом, Кроха осторожно усадил друга в карету, после чего забрался сам.
– Трогай, – велел он, закрывая дверцу.
***
На следующий день город гудел словно растревоженный улей. Кроха, который, в отличие от Кола, мог выходить на улицу, сообщил, что о грядущей войне с фанатиками болтает каждая торговка на рыночной площади. Все уже знали и о покушении, и о поджогах, причём всё это успело обрасти изрядной долей сплетен и слухов, которые позже неизбежно превратятся в неотъемлемую часть городского фольклора.
Кроха вернулся с прогулки весьма довольным. Официального объявления войны ещё не было, но Палата весьма чувствительна к настроениям людей, и, судя по тому, что он видел и слышал, её членам будет весьма затруднительно проголосовать против. Не говоря уж о том, что многие торговцы хлебом понесли существенные потери, и это была прямая пощёчина Гильдиям.
Так что настроение великана было бы совершенно радужным, если бы не здоровье Кола, которое вызывало всё больше опасений. Рана на ноге выглядела весьма скверно, так что в конце концов Кроха, наплевав на сварливое ворчание наставника, позвал лекаря. Тот долго и с большой озабоченностью осматривал рану и в конце концов объявил, что там, похоже, начинается заражение.
Он обработал потемневшие края раны каким-то снадобьем, но сказал, что было бы лучше прижечь рану. «Это надобно было сделать сразу же, судари мои, а не ждать, покуда нога загниёт». Кол, который, похоже, наконец осознал всю опасность ситуации, мигом превратился в кроткого и смирного пациента, и без проблем позволил медикусу делать всё, что тот посчитает нужным.
Тогда лекарь натёр в разверстую рану какого-то порошка, похожего на трут, но источающего резкий запах. Уже эта процедура причинила Колу сильную жгучую боль, которая, впрочем, мгновенно померкла, едва медикус высек искру. Кол буквально взвыл и едва не лишился чувств. Едкий запах дыма, смешанный со смрадом опалённой плоти, клубами разошёлся по комнате.
Лекарь обещал навещать больного дважды в день, но при этом деликатно намекнул, что если улучшений не наступит, ногу, возможно, придётся отнять. Кол был в отчаянии. Пустяковая, как ему казалось вначале, царапина грозила оставить его без ноги, а то и вовсе убить… Хорошо ещё, что, осмотрев рёбра, медикус заключил, что они вполне целы, хотя и признал, что ушиб очень сильный и серьёзный.
Кобри явился уже поздно вечером. Он, разумеется, соблюдая приличия, первым делом осведомился о здоровье Кола, но было видно, что мысли его заняты совсем другим. Его буквально распирало от радости.
– Мы всё-таки указали Палате её место! – объявил он, тут же позабыв о Коле и его ноге. – Они проголосовали! Даже те, кто всегда пытался подбрасывать нам камни под колёса. Король Сарвон теперь герой всего простонародья! Посмотрим, как они впредь посмеют ему возражать!
– Я так понимаю, что никто ни о чём не догадался? – улыбнувшись, спросил Кроха.
– А с чего бы? – отмахнулся Кобри. – Давно уже в Палатие не было серьёзных потрясений, мастер Кроха. Наша политика порядком замшела, да и люди замшели тоже. Торгашество в нашей крови, но мы не воины и даже не политики. А потому нам и в голову не придёт, что кто-то способен подстроить подобное.
– Самокритично, но, мне кажется, вы преувеличиваете, – рассмеялся Кроха. – Умных людей хватает повсюду, так что я на вашем месте не очень-то расслаблялся бы. В нашем плане есть тонкие звенья, и однажды они могут лопнуть.
– Пусть это вас не беспокоит, господа, – ответил Кобри. – Ручаюсь, что эти люди не доставят проблем. Главное – у нас всё получилось. Палата одобрила войну.
– И когда же вы начнёте? – просипел Кол из кровати.
– Его величество просит отсрочки, – с чуть виноватым видом проговорил Кобри. – Он надеется, что удастся заручиться поддержкой Латиона.
– Палатий, как всегда, хочет загрести жар чужими руками, – усмехнулся Кроха.
– Ну, до сих пор у нас неплохо получалось, – Кобри ухмыльнулся в ответ. – Так почему бы не попробовать снова? В Латион уже отправлен голубь, мы просим о встрече где-нибудь на границе. Постараемся решить всё максимально быстро. Дайте нам две недели.
– Хорошо, – кивнул Кол. – Прошу вас известить также её светлость. Полагаю, она ждёт вестей.
– Разумеется, – Кобри пожал руки мастерам Теней. – Что ж, выздоравливайте, мастер Кол. Как только что-то станет известно, я немедленно сообщу вам.
– Похоже, что Сарвон рассчитался с Герцогиней, но крупно задолжал нам, – проговорил Кроха, глядя на закрывшуюся за советником дверь. – Поглядите на Кобри, он только что не светится от самодовольства. Судя по всему, мы с вами попутно разрешили политический кризис в Палатие.
– Главное, пусть сдержит своё слово, – вымученно проговорил Кол. – Остальное меня не касается.
Ему очень хотелось отвернуться к стене, но проклятые рёбра болели дьявольски, так что пришлось остаться в том же положении – лежать на спине и глядеть в потолок. Нога будто жарилась в костре, и Кол страстно желал сейчас отрезать её, чтобы она перестала болеть. До прихода лекаря оставалось ещё несколько часов, и было бы неплохо уснуть, но об этом нечего было и мечтать.
– Попроси хозяина принести самого крепкого пойла, какое у него найдётся… – слабо попросил он Кроху.
Глава 37. Война
– У вашего друга заражение крови, – тихонько проговорил лекарь, когда они с Крохой вышли в коридор, оставив стонущего Кола одного. – Рана гниёт и отравляет кровь. Если не отнять ногу, он может умереть.
– Неужели ничто не может помочь? – в отчаянии прошептал здоровяк. – Может быть, есть какие-то снадобья, которые чистят рану?
– Есть, – подтвердил лекарь. – Да только насколько они хороши… Будь ситуация не столь угрожающей – можно было бы пробовать их все вместе или каждое по отдельности. Но всё идёт к тому, что… – он сделал лишь красноречивый жест.
– Он никогда не пойдёт на это.
– Тогда он может умереть, – жёстко отрезал лекарь. – Ближайшие несколько дней станут переломными. Если он переживёт их, то, наверное, поправится. Организм крепкий, может и сдюжит. Но готовы ли вы проверять?
– Вы придёте сегодня ещё?
– Уже вечер, – покачал головой медикус. – Я приду завтра поутру.
– Прошу, придите через два часа, – то ли просил, то ли приказывал Кроха. – Я попробую убедить его. Пожалуйста.
– Хорошо, – было видно, что немолодому лекарю не очень-то хочется ещё раз совершать прогулку по ночному городу, но пациент платил хорошо, а, кроме того, по определённым признакам медикус подозревал, что этим двоим покровительствуют весьма большие люди. – Я вернусь сегодня.
– Спасибо, доктор, – вежливо поблагодарил Кроха и вернулся обратно к Колу.
– Если этот мясник ещё раз заговорит об ампутации, я затолкаю его инструменты ему же в глотку!.. – тусклым голосом, нивелирующим всякую угрозу, заключённую в словах, пробормотал Кол.
Мастер Теней лежал, обливаясь холодным потом, и крупно дрожал от съедающей его лихорадки. Прошло несколько дней после ранения, и каждый день был хуже предыдущего. Рана гноилась, а кожа вокруг неё приобретала страшный чёрно-фиолетовый оттенок. Боль в ушибленных рёбрах растворилась на фоне начинающегося заражения, и это можно было бы назвать хорошей новостью, если бы цена не выглядела такой непомерной.
– Он говорит, что вероятность смерти весьма велика, – хмуро ответил Кроха, подходя к окну и отворяя его. – Рана гниёт.
Дух в комнате стоял очень тяжёлый – пахло кровью, гноем и болью. Но верный бывший подмастерье и не думал покинуть своего товарища, мужественно деля с ним невзгоды. Несколько раз их навещал Кобри. Он сообщил, что отправил голубя к Герцогине. Тайком от Кола Кроха попросил отправить ещё одну птицу с известием о состоянии здоровья раненого. В нём жила робкая надежда, что всесильная волшебница, узнав об опасности, грозившей любовнику, примчится в Шинтан, чтобы помочь.
Впрочем, это было не более чем несбыточной мечтой. Даже если Солана пустится в дорогу тотчас же после получения послания, пройдёт не меньше десяти дней, пока она прибудет. Этого времени у Кола уже могло и не быть…
– Так он лекарь, или палач?.. – почти прорыдал Кол. – Если рана плоха – пусть он что-нибудь сделает с этим, вместо того чтобы просто отрезать мне ногу! Найди мне другого лекаря! Такого, который знает своё дело!..
– Можно удалить омертвевшую плоть, – Кроха повторял слова, сказанные ему ранее медикусом. – Но это будет такая боль, что сердце ваше может не выдержать. Доктор сказал, что отпилить ногу будет куда быстрее и менее болезненно.
– Запомни раз и навсегда! – сделав усилие, Кол приподнялся в постели. – Я не дам резать ногу! Лучше умереть!..
В последние дни мастер Теней частенько желал, чтобы его нога вдруг куда-то исчезла, а вместе с нею исчезла бы и боль, но всё это были лишь мечты измученного человека. Кол понимал, что без ноги он станет никому не нужен – ни Солане, ни даже Командору. И тогда его ожидает судьба отца. Он будет пить, пока не умрёт – одинокий, забытый, несчастный…
Когда лекарь, как и обещал, явился вновь спустя два часа, Кол, глядя на него горящими от лихорадки глазами, выдавил:
– Очистите рану…
– Но это, скорее всего, уже не поможет! – зачастил доктор. – Заражение уже проникло в кровь, и сделает своё дело и без помощи раны! А вы, сударь, можете не перенести такую операцию.
– Делайте, что вам сказали, мэтр, – твёрдо проговорил Кроха. – Последствия будут на нашей совести.
– Что ж, – тяжело вздохнул лекарь. – Воля ваша. Я дам отвара дурной травы – он поможет пережить боль, но она всё равно останется невыносимой, потому что я не стану опаивать вас до бесчувствия.
– Я выдержу, – пообещал Кол, хотя голос его дрожал. – Делайте всё, что считаете нужным, но спасите мне ногу!
Лекари, промышляющие хирургией, делятся на два враждующих между собой лагеря. Одни считают, что нет ничего плохого в том, чтобы пичкать пациента наркотическими снадобьями, поскольку это позволит легче перенести и саму операцию, и последующее восстановление. То, что после этого значительная часть пациентов пристрастится к запретному зелью, они представляют как неизбежное зло, которое в целом не может затмить той пользы, что приносит отвар дурной травы.
Другие же являются категорическими противниками подобных мер обезболивания, считая, что даже контролируемый приём этого зелья может быть чреват последствиями. У каждого наготове были не одна и не две истории о том, как проматывались огромные состояния, рушились карьеры и семьи, совершались преступления, и всему виной была зависимость от дурной травы. А многие после этого и вовсе подсаживались на кашах.
Приверженцы этой категории полагали, что довольно небольших и даже не слишком систематических доз бывает достаточно, чтобы выработать болезненную привязанность, и что лучше потерпеть адскую боль некоторое, пусть даже продолжительное время, чем прожить остаток жизни под ярмом наркотика.
Совершенно очевидно, что лекарь Кола принадлежал именно к этому числу, и потому он с невероятной скрупулёзностью отсчитал несколько капель мутновато-белёсой жидкости, и с выражением явного недовольства влил их в глотку пациента. Их хватило для того, чтобы боль слегка отпустила и перестала быть мучительной и почти невыносимой, а сам мастер Теней ощутил лёгкую эйфорию, вызванную как наркотиком, так и временным избавлением от нестерпимых страданий.
Но, увы, отмеренной медикусом дозы было совсем недостаточно, чтобы погрузить Кола в благословенный сон или хотя бы притупить боль настолько, чтобы она осталась лишь эхом и слабым отражением действительности. Если он ещё стерпел снятие повязки, тем более что та была наложена всего пару часов назад, то дальше начался настоящий кошмар.
Кол выл, мычал, стонал, рычал и хрипел, впиваясь зубами в сложенный вдвое кожаный ремень, пока лекарь, орудуя скальпелем и ещё какими-то зловеще выглядящими инструментами, очищал его рану от мёртвой плоти и гноя. Хвала богам, в какой-то момент боль стала столь нестерпимой, что мастер Теней просто лишился чувств и перестал пугать постояльцев своими жуткими криками.
Когда он очнулся, лекаря в комнате уже не было. Нога была туго забинтована и пахла свежей кровью, а также какими-то бальзамами. Слабость в теле была такой, что даже веки казались неподъёмными металлическими щитами вроде тех, что использовали латионские легионеры.
– Что он сказал?.. – кое-как просипел Кол неусыпно дежурившему рядом Крохе.
– Он сделал всё, что мог, – промакивая вспотевшее лицо друга мокрой тряпицей, проговорил здоровяк. – Он отрезал загнившую плоть, вычистил рану и наложил повязку с какими-то снадобьями. Также он оставил отвар, который должен будет помочь вам справиться с лихорадкой. Его придётся пить каждые два часа. Сказал, что если в ближайшие сутки самочувствие не начнёт улучшаться, вам придётся выбирать между ампутацией и смертью.
– Пусть его сожрёт Хаос со своим выбором!.. – прорычал Кол, но на глазах его выступили немощные слёзы.
У него оставались лишь сутки, чтобы решиться, и робкая надежда на чудо, которая не давала пока что сойти с ума…
***
Возможно, потому что Кобри лично не отправился на встречу с представителями Латиона, воинственное обычно королевство отказалось от совместного нападения на Симмерскую республику. Быть может, латионцы не сочли повод для войны достаточно весомым, ведь формально всё это было следствием атаки на Шинтан. А возможно принц Матониус, памятуя о разговоре с мастером Колом, небезосновательно видел в происходящем руку Соланы и не хотел подыгрывать северной колдунье. Или же у Латиона были свои соображения, никак не связанные с вышеизложенным. Но, так или иначе, а Палатий не сумел обзавестись надёжным союзником в надвигающейся войне.
Впрочем, в самом Шинтане были настроены весьма воинственно. На улицах только и было разговоров, что об уроке, который необходимо преподать зарвавшимся фанатикам. И поскольку война была уже делом решённым, теперь оставалось ожидать приезда Соланы.
Всё-таки Кол, похоже, ходил в любимчиках у богов, поскольку лечение помогло. Он не умер от лихорадки, а рана понемногу стала заживать. Кроха, словно сиделка, не отходил от друга, каждые шесть часов меняя повязку. Он собственными руками обмазывал ткань скверно пахнущим бальзамом, и от пальцев его теперь постоянно исходила эта назойливая вонь. Однако же добродушный великан и не думал сетовать на это. Даже когда он, морщась, отправлял этими пальцами в рот кусок жаркого или краюху хлеба, ему и в голову не приходило жаловаться.
По просьбе больного Кроха несколько раз покидал комнату на пару часов. Кол надеялся, что отец навестит его, и он не ошибся. Старый призрак действительно объявлялся, неустанно ворча по поводу неуклюжести сына, едва не стоившей тому жизни. Наверное, таким образом Плинн давал понять, как он рад, что Кол не умер. Впрочем, у призраков, должно быть, свои представления о жизни и смерти. Так или иначе, но брюзжание – совсем не то, чего хотел сейчас мастер Теней, и потому он перестал отсылать напарника надолго.
Спустя две недели после того памятного вечера, когда Кол чуть не умер от боли во время чистки раны, он уже самостоятельно ходил, опираясь на довольно изящную трость. Рана заживала вполне неплохо и жизни мастера Теней уже ничто не угрожало, однако он понимал, что не в состоянии будет отправиться на Симмерские болота ещё как минимум две-три недели, и это его весьма тревожило.
Что если сейчас объявится Солана? Что если она тут же помчится на болота творить волшбу, к которой готовилась всю свою жизнь? Обойдётся ли она без него? Разумеется, обойдётся. А потом?.. Вернувшись с победой, вспомнит ли она о человеке, который был всего лишь орудием, инструментом её мести?..
Слегка успокаивало лишь одно – война ещё не началась. Впрочем, Кобри не сильно обманул мастера Теней в своих обещаниях. Прошло чуть больше трёх недель после неудачного покушения на короля Сарвона, о котором до сих пор неустанно говорили и на улицах, и в модных гостиных, когда первый советник пришёл навестить больного и сообщить, что указ о начале войны подписан королём и Палатой Гильдий.
Палатий, похоже, всерьёз решил покончить наконец с мятежными фанатиками. Палата расщедрилась на умопомрачительные полмиллиона тоинов35, на которые надлежало закупить оружие, провиант и всё остальное, без чего не может обойтись армия. Чего греха таить – все понимали, что значительная часть этих средств может пойти на привычную некогда практику, а именно – покупку наёмников. Да, Латион отказался вступать в эту войну на общих основаниях, но обычно королевство довольно охотно продавало жизни и здоровье своих легионеров.
Был объявлен дополнительный набор в армию – палатийцы, похоже, решили смести поклонников демона-озера одним мощным ударом. Конечно, столь масштабная подготовка не могла пройти за день или даже неделю, и непосредственно вторжение то и дело затягивалось, но Кола это не слишком-то беспокоило, ведь Соланы всё ещё не было. А он с каждым днём ощущал себя всё увереннее, и уже мог ходить безо всякой опоры, хотя и заметно прихрамывая.
***
Война началась с поразительных успехов. Во всяком случае, именно так высказался в своей весьма воинственной речи его величество король Сарвон, открывая одно из заседаний Палаты Гильдий. По мнению августейшего монарха, таковыми успехами несомненно можно было считать взятие под контроль юго-восточной области Палатия, которая в своё время была оккупирована симмерианцами.
Впрочем, в реальности всё выглядело куда менее героически. В большинстве своём всё это были едва заселённые, сильно заболоченные территории, на которых не было городов, а крупной считалась деревня в десять-двенадцать дворов. И здесь не было даже следа так называемой «армии Симмерской республики». Да и, откровенно говоря, даже если бы эта самая республика сунула оружие в руки каждому своему обитателю, включая дряхлых старцев и грудных младенцев, вряд ли в получившейся армии можно было бы насчитать больше двух тысяч клинков.
В общем-то, всё это странное квазигосударство держалось лишь на двух столпах. Во-первых, земли вокруг Симмерских болот не выглядели особенно привлекательными, так что даже воинственные латионцы не считали целесообразным платить за них даже малой кровью своих легионов. А во-вторых, хотя об этом обычно не говорилось, люди испытывали суеверный страх перед таинственным Симмером, и это тоже способствовало осторожности.
Долгое время Симмер представлялся не более чем легендой. Поверья о том, что в таинственном озере обитает какая-то древняя и могущественная сущность, существовали очень и очень давно – со времён Кидуанской империи, а то и раньше. Но до относительно недавнего времени эта сущность проявляла себя лишь незримо – какой-то атмосферой недобрости, постепенно окутавшей Симмерские болота, да спорадической активностью болотных гоблинов, которые иногда вели себя будто одержимые каким-то духом зла.